.. Как это все запутанно, словно клубок нитей,-— ни конца, ни начала...
Владимир торопливо зашагал в сторону.
Архитекторы уже рассаживались за чертежные столы, когда пришел саперный капитан в перепачканных глиной сапогах и с толстой полевой сумкой через плечо. Он спросил Волжского, козырнул ему и выложил из сумки пачку перепревших, с обугленными краями чертежей.
- Горисполком предупредил, нас, — сказал он, — что, возможно, будут попадаться определенные документы. Прошу ознакомиться и, если они представляют для вас ценность, принять под расписку.
Волжский подозвал архитекторов. Осторожно разбирая склеившиеся листы, мягкие, расползающиеся под пальцами, словно они были сотканы из мокрой ваты, люди пытались прочитать размытые надписи.
— Это все, что там было, — продолжал капитан. Он сидел у печки, подбрасывая в топку дощечки и с наслаждением курил самокрутку. — Мы старались быть внимательными. Можете убедиться на месте. У нас ребята сознательные, но вам придется, товарищи, поторопиться. Завтра этот завал подрываем.
— Это явно чертежи по городу, — проговорил Волжский. — К сожалению, они в ужасном состоянии. Макулатура.
— Я так и думал, — капитан поднялся и стал застегивать шинель.
— Простите, -— сказал Иван Иванович, — в каком районе вы их нашли?
— Выше Портовой, — ответил капитан. — Массив у площади.
— Боже мой,— торопливо произнес Иван Иванович.— Так это же то место... Надо искать. Не прекращайте поиски. Копайте день и ночь. Там должен находиться архив города.
— Сожалею,—смутился капитан,— но... завтра взрываем. Мы обшарили кругом и нашли только вот... эту макулатуру. Дальнейшие поиски чреваты смертельной опасностью. Мы натолкнулись на две авиабомбы.
— Так выкопайте их,— с раздражением бросил Иван Иванович. — Выкопайте и вышвырните эту пакость за город!
— Они не транспортабельны,— усмехнулся капитан.
— А если обезвредить на месте? — осторожно спросил Владимир.
Капитан метнул на него взгляд и прищурился:
— Отпадает.
— Я должен убедиться, должен,— засуетился Иван Иванович и начал наматывать на шею кашне,
Владимир, Иван Иванович и капитан подошли к обрушенному зданию. В середине его с остатков стен свисали перекрытия. Вокруг завала прохаживались замерзшие солдаты с красными флажками в руках. На дороге стояли кран и открытый бронетранспортер. Внутри здания вились покосившиеся лестницы с погнутыми перилами. Упавшие металлические фермы крыши образовывали сплошную ржавую паутину.
— Да, это так,—нервно проговорил Иван Иванович.— Это те самые подвалы.
Они спустились в пробитый сквозь фундамент проход и медленно пробрались в самое здание. Здесь было сумрачно, отовсюду нависали камни и, если поднять голову, то видно было пасмурное небо, зарешеченное спутанным железом ферм.
— Где-то здесь, — Иван Иванович растерянно оглянулся.— Здесь целая сеть подвалов...
Капитан показал на стены и покореженные фермы крыши.
— Если попытаться растянуть их в стороны, ,то рухнет все...
— Ну и что же? — раздраженно бросил Иван Иванович.
— И тогда, — продолжал капитан, подведя их к вывернутой глыбе. — ...И тогда всему конец. Видите?
В кирпичи наискось вонзались две толстые бомбы. Они были впаяны в фундамент, словно в застывший воск. Торчали только стабилизаторы и часть ржавого тела.
— Пробили семь бетонных перекрытий, — сказал капитан,— точно картон... И смотрите, с какой силой вошли... Как в масло... Мы их немного расчистили. Дальше прикасаться к ним невозможно.
— Почему?—удивился Иван Иванович. — Я понимаю: опасно, но... В конце концов, поручите это мне. Научите, я не боюсь. Зачем рисковать солдатами? Вы представления не имеете, как важно найти чертежи!
— Представляю, — сухо проговорил капитан. — Я тоже инженер. Поверьте, ваши чертежи давно сгнили. Мы нашли остатки. Это первое. А во-вторых, малейшее движение неминуемо приведет к взрыву. Компетентная комиссия запретила обезвреживание бомб. Будем подрывать на месте.
— Глупости какие, — загорячился Иван Иванович, но Владимир только тихо проговорил:
— Пикраты...
Капитан внимательно посмотрел на него и кивнул. —- Да, пикраты... Пойдемте отсюда,, товарищи...
В дощатой будке все опустились на табуретки возле стр-ла и капитан закурил. — Я вас понимаю, — вздохнул он. — Послать туда саперов — верная смерть. Копать с других сторон? Лопатой и ломом не возьмешь... А от толовых шашек бомбы сдето-нируют, — он поднял голову. — Согласитесь, товарищи, это безумие... Между прочим, безумие надеяться, что там сохранились чертежи... Подземные воды. Агрессивные кислоты...
— Хоть что-то, — упавшим голосом проговорил Иван Иванович. — Господи, без них мы пропали. Коммуникации, отметки над уррвнем моря... Вся топография!
— Сожалею, — пробормотал капитан. — В комиссии были ведущие специалисты.
— Специалисты,— желчно сказал Иван Иванович и поднялся из-за стола.— Как можно такое брать на себя?! Я иду в горсовет. Не верю ни специалистам, ни в безысходность положения. До'свидания!
Он направился к выходу, но, открывая дверь, оглянулся, посмотрел на офицера и с отчаянием прошептал:
— Эх вы... Как же так?
Владимир и капитан долго сидели, не двигаясь. Снаружи доносились голоса, шум моторов.
— В общем, — наконец проговорил Владимир, — дело не в одних пикратах...
— Конечно, — согласился капитан. — Мы их иногда смываем.
— С той, на пятьсот килограммов, сложнее, — продолжал Владимир.—Она замедленного действия...
— Кажется, так, — буркнул капитан. — Головка ушла в кирпичи... Любой камень возле нее только шевельни... Мы отвечаем за людей.
Владимир потер озябшие руки и сунул их в рукава шинели.
— Хорошо, капитан, я попробую.
— Вы сапер?
— Приходилось быть.
— Это же-сумасшествие.
— Как-то я встречал что-то вроде, этого случай, — хмуро сказал Владимир. — Один не справлюсь. Нужен помощник.
— Я вас не знаю, — упрямо проговорил капитан.
— Я принесу документы, — ответил Владимир. — У меня сохранились благодарности командира полка.
— Нет, нет,— закачал головой офицер. — Вы посторонний человек.
— Я строю этот город, — усмехнулся Владимир.
Офицер молчал, сердито смотрел в сторону.
— Я дам расписку, — добавил Владимир. — У-меня есть план... Определенные мысли, как это сделать. Вам не надо беспокоиться.
— Слушайте!—взорвался капитан.—Вы думаете, о чем говорите? Бомбы такого типа и находящиеся в таком угрожающем состоянии мы обязаны подрывать на месте, кроме того, кто вы для меня? Для моего начальства? Это просто смешно!
— Ладно, — Владимир нащупал костыли и поднялся. — Видно, с вами каши не сваришь...
Пришлось пробиваться на прием к председателю горисполкома. Был поздний вечер. Секретарь-машинистка уже ушла, домой, а в приемной все еще сидело несколько человек, ожидая своей очереди.
Председатель горисполкома открыл дверь и, коротко бросив в приемную: «Следующий», — прошел к своему столу. Владимир вскочил со скамьи и торопливо зашагал в кабинет. Он опустился на предложенный ему стул, поставил костыли между колен и оглядел комнату.
— Итак?—Председатель коротко постучал по столу пальцами. — Я слушаю вас, товарищ.
Худой и высокий, он сидел, устало сгорбившись. Гимна; стерку на груди оттягивали ордена и медали на празднично-нарядных колодках.
В кабинете стояла большая, как в раздевалках школ, деревянная вешалка. Истоптанная за день ногами бесчисленных посетителей линолеумная дорожка тянулась к дверям, в углу лежал веник. На стене висела исполненная тушью карта города.
Владимир долго и путанно, сбиваясь на ненужные сейчас подробности, объяснял суть своего дела. И чем больше он говорил, тем удивленнее делалось лицо председателя. Наконец-он почти растерянно спросил:
— Слушайте, вы думаете о том, что предлагаете? Вы хотите, чтобы я санкционировал ваше самоубийство на немецкой бомбе?
— А вдруг чертежи именно там?— возразил Владимир.
— Я слышал, легенду о запрятанных чертежах, и наши люди ее проверяли... Факты не подтвердились.
— Но ведь нашлись же там какие-то бумаги?..
— Сгнившее рванье.
— А что, если мы сами подорвем чертежи?.. Уничтожим своими руками! Пустим на ветер! Кто нам простит такое? Даже если один шанс из ста...
— Этот шанс будет стоить вашей жизни,— сердито ска-ал председатель.— Позвольте хоть мне отнестись к ней с важением, как к общественной ценности. Да и вам она еще
пригодится, товарищ. Все?
— Нет уж,— тихо проговорил Владимир.— Вы меня уж ыслушайте до конца. Я человек серьезный. Не с бухты-барахты — сразу в горисполком.. Ват мои документы... Вот вырезки из фронтовых газет. Читайте, чем приходилось заниматься... Благодарности от командира подка. Задаваться не стану, а сапером был ничего. Понимающие люди хвалили. Вы читайте!
Председатель долго листал и переворачивал подшитые бланки и вырезки из газет, хмуро глядел на Владимира, нервно барабанил пальцами по столу. Потом сказал:
— Мы получили сводку об этих бомбах. И заключение экспертов... Обезвреживанию не подлежат.
— Эксперты — тоже люди,—упрямо произнес Владимир.— Они понимаю, что раз нет необходимости обезвреживать, то стоит ли рисковать человеческими жизнями? Лучше рвануть прямо на месте, среди развалин. Но мы-то с вами знаем о чертежах... Вдруг они там? Что же натворим? Это же ужас для города! Без чертежей мы его пятьдесят лет восстанавливать будем.
Председатель горисполкома молча поднял трубку и набрал номер телефона.
— Дмитрий Яковлевич? Добрый день... Пожалуй, доброй ночи. Я насчет вашей сводки о найденных вчера бомбах... Да. Какая есть возможность?... Не ручаетесь? Не видите необходимости?.. Так... Утром к вам подойдет человек с моей запиской. Проверьте его как следует, да не жалейте, погоняйте до седьмого пота. И сразу позвоните мне в обязательном порядке. Дело очень важное... Я не имею права заставлять... И вы тоже не имеете права, коль необходимость не доказана... Позвоните обязательно, прошу вас, Дмитрий Яковлевич. Всего хорошего.
Председатель придвинул Владимиру его документы, Слегка усмехнулся и крепко потер ладонями щетинистое лицо.
— Вот так-то, товарищ,— сказал он.— Завтра подойдете к проходной воинской части, что у порта. Знаете? Мы люди серьезные и отнесемся к делу спокойно. Проверим,, уточним, согласуем... За ваш порыв — благодарность от всего сердца. Чертежи нужны позарез... Хоть кровь из носа. Как бы мы начали строить, будь у нас эти проклятые
чертежи! Не могли же они провалиться сквозь землю? Или сгорели, а? Не хочется верить. Председатель поднялся из-за стола, пожал руку Владимиру и сказал:
- Там, на выходе, попроси сюда следующего... Будь другом.
Кривоногий, словно кавалерист, коренастый седой полковник выслушал Владимира стоя. Смотрел он исподлобья, колюче, с нескрываемым недоверием. Задал только один вопрос:
— Ваши побуждения?
Владимир начал что-то объяснять, говорить о городе, вспоминать чертежи. Полковник нетерпеливо кивнул головой вытянувшемуся у двери капитану:
— Проведите в классы, потом устройте проверку на полигоне.
— Товарищ полковник,— чуть растерялся Владимир.— В теории я слабак... Лучше сразу на полигон.
— Выполняйте,— коротко сказал полковник, и, вздохнув, Владимир застучал костылями к выходу.
Через несколько часов капитан ввел его снова в кабинет. Шинель на Владимире была вся запачкана землей, на руках кровоточили ссадины, но он улыбался.
— Уже знаю,—пророкотал полковник.—Теория — три с плюсом. Практика — пять. Садитесь, товарищ.
Владимир устроился у стола, стараясь не запачкать зеленое сукно рукавами шинели.
— Я звонил в горсовет,— продолжал полковник.— Там склоняются к тому, что следует попробовать, но очень боятся риска.
— Риск есть,— устало проговорил Владимир.
— Поверьте,— полковник рукой взъерошил ежик волос и бросил сквозь раздвинутые пальцы быстрый взгляд в сторону Владимира.— Нам тоже не безразлична судьба города... Чертовски трудная задача. Особенно для вас. С чего начнете?
— Нужен помощник.
— Постараемся найти.
— Работать -следует лучше по утрам, когда еще мороз и камни не шевелятся...
— Я прикажу поставить кровати в будке возле завала. Там будете отдыхать, есть, греться.
— Щели в палец,— засмеялся Владимир.
— Утеплим,— полковник бросил на стол распечатан-гую пачку «Казбека».— Курите... Капитан здорово вас мучил, а?
— Да вот,— Владимир поднес к губам сбитые костяшки уки.— Противотанковую из мерзлого грунта... Пальцами.
— А чем же еще? — повеселел полковник.— Пока луч-це не придумали.
Стоявший молча капитан негромко кашлянул и проговорил:
— Товарищ полковник, разрешите участвовать в обезвреживании?
Полковник поднес спичку к папиросе Владимира и спросил:
— Ну, как? Решай. Отличный офицер.
Владимир затянулся дымом, искоса посмотрел да высокого, с обветренным лицом человека и усмехнулся:
— Слушаться не будет. Старший по званию. Не положено по уставу.
— В виде исключения,—засмеялся полковник. Он поднялся со стула, и, помолчав, протянул руку:— Ну что ж, саперы, начинайте... Ни пуха...
— К черту,— улыбнулся Владимир.
Капитан пристукнул каблуками сапог и, кивнув ему, пропустил к дверям впереди себя.
Ночевали они в будке, которую солдаты обили слоем войлока и толя. Посреди стояла железная печурка с жестяной трубой, выведенной в окно; Вестовой капитана застелил две койки чистыми простынями, бросил в изголовье свернутые теплые одеяла и принес два котелка с густой перловой кашей, перемешанной с кусками мясной тушенки. Капитан отпустил вестового и сам взялся за приготовление чая.
Сидя на своих кроватях, они молча выскребли котелки до дна и взяли по кружке с крутым, до черноты заваренным кипятком.
— Кладите сахар, не стесняйтесь,— сказал капитан. Владимир отрезал ножом ломоть хлеба, намазал его комбижиром и молча зажевал, прислушиваясь к тишине. Неподалеку от будки ходил часовой, под подошвами хрустел мелкий щебень.
— На завтра потребуется много горячей воды,— сказал Владимир.
Капитан согласился:
— Да. Вы будете отмывать пикраты. Воду носить буду я...
— Вам и. камни оттаскивать,— проговорил Владимир.
— К протезу привыкли? — спросил капитан.— Не повернется?
— Будем надеяться,— буркнул Владимир.— Калоши бы мне. В них не так скользко.
— Достанем... В крайнем случае, будут чуни из автомобильной резины.
— Годится,— кивнул Владимир. Он лег на кровать, закинул за голову руки. Капитан стал ходить по будке —собирал ложки, мыл посуду, вытирал ее. полотенцем.
— Петр Степанович,— позвал 'Владимир.— У вас есть семья?
— Двое детей,— отозвался капитан.— Пацаны.
— Может, лучше вам передумать?
— С какой стати?
— Ну, ну,— пробормотал Владимир.— Не обижайтесь... Одному спокойнее, не так?
— Я всегда спокоен,— холодно проговорил капитан.— Это моя работа. Давайте спать.
В открытой дверце печи потухал свет. Угли проваливались между колосниками. Будка погружалась в темноту. Шаги часового стали ближе. Греясь, он прислонился к стене, и сукно шинели зашуршало о толь...
Вестовой разбудил их в пять часов утра. Он принес завтрак— макароны по-флотски и термос с какао. Побрившись, умылись и сели за стол. Ели долго, поглядывая в еще темное окно.
— Какие сны привиделись? — спросил капитан.— Сны иногда бывают в руку..
— Спал, как убитый,— с полным ртом проговорил Владимир.— Морозец — это хорошо...
— Слушайте,— капитан наклонился, подтягивая голенище.— В самом деле там чертежи?
— Возможно,— неохотно ответил Владимир.— Давайте об этом не думать.
Капитан кивнул головой и взялся за шинель. Владимир увидел на спинке кровати толстый, домашней вязки свитер и покосился на офицера.
— Берите,— сказал офицер.— Для вас...
Они вышли из будки и оглянулись. За ночь землю чуть присыпало снегом. Вдали бродили солдаты из оцепления с красными флажками, засунутыми за пояса. Опираясь на костыль,. Владимир двинулся к проходу в стене. Капитан зашагал следом, неся в брезентовой сумке инструмент.
Бомбы были обдуты ветром, Бока их покрывала рыжая ржавчина. Пятьсоткилограммовая и меньше — триста. Две ржавые тяжелые чушки, воткнутые носами в кирпичи. Или, вернее, громадные железные кроты, до половины вгрызшиеся в кладку стены. Там, где металл меньшей бомбы соприкасался с кирпичом, на ее теле проступили желтые пятна. По структуре они напоминали сухую крупную плесень или меловые наросты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Владимир торопливо зашагал в сторону.
Архитекторы уже рассаживались за чертежные столы, когда пришел саперный капитан в перепачканных глиной сапогах и с толстой полевой сумкой через плечо. Он спросил Волжского, козырнул ему и выложил из сумки пачку перепревших, с обугленными краями чертежей.
- Горисполком предупредил, нас, — сказал он, — что, возможно, будут попадаться определенные документы. Прошу ознакомиться и, если они представляют для вас ценность, принять под расписку.
Волжский подозвал архитекторов. Осторожно разбирая склеившиеся листы, мягкие, расползающиеся под пальцами, словно они были сотканы из мокрой ваты, люди пытались прочитать размытые надписи.
— Это все, что там было, — продолжал капитан. Он сидел у печки, подбрасывая в топку дощечки и с наслаждением курил самокрутку. — Мы старались быть внимательными. Можете убедиться на месте. У нас ребята сознательные, но вам придется, товарищи, поторопиться. Завтра этот завал подрываем.
— Это явно чертежи по городу, — проговорил Волжский. — К сожалению, они в ужасном состоянии. Макулатура.
— Я так и думал, — капитан поднялся и стал застегивать шинель.
— Простите, -— сказал Иван Иванович, — в каком районе вы их нашли?
— Выше Портовой, — ответил капитан. — Массив у площади.
— Боже мой,— торопливо произнес Иван Иванович.— Так это же то место... Надо искать. Не прекращайте поиски. Копайте день и ночь. Там должен находиться архив города.
— Сожалею,—смутился капитан,— но... завтра взрываем. Мы обшарили кругом и нашли только вот... эту макулатуру. Дальнейшие поиски чреваты смертельной опасностью. Мы натолкнулись на две авиабомбы.
— Так выкопайте их,— с раздражением бросил Иван Иванович. — Выкопайте и вышвырните эту пакость за город!
— Они не транспортабельны,— усмехнулся капитан.
— А если обезвредить на месте? — осторожно спросил Владимир.
Капитан метнул на него взгляд и прищурился:
— Отпадает.
— Я должен убедиться, должен,— засуетился Иван Иванович и начал наматывать на шею кашне,
Владимир, Иван Иванович и капитан подошли к обрушенному зданию. В середине его с остатков стен свисали перекрытия. Вокруг завала прохаживались замерзшие солдаты с красными флажками в руках. На дороге стояли кран и открытый бронетранспортер. Внутри здания вились покосившиеся лестницы с погнутыми перилами. Упавшие металлические фермы крыши образовывали сплошную ржавую паутину.
— Да, это так,—нервно проговорил Иван Иванович.— Это те самые подвалы.
Они спустились в пробитый сквозь фундамент проход и медленно пробрались в самое здание. Здесь было сумрачно, отовсюду нависали камни и, если поднять голову, то видно было пасмурное небо, зарешеченное спутанным железом ферм.
— Где-то здесь, — Иван Иванович растерянно оглянулся.— Здесь целая сеть подвалов...
Капитан показал на стены и покореженные фермы крыши.
— Если попытаться растянуть их в стороны, ,то рухнет все...
— Ну и что же? — раздраженно бросил Иван Иванович.
— И тогда, — продолжал капитан, подведя их к вывернутой глыбе. — ...И тогда всему конец. Видите?
В кирпичи наискось вонзались две толстые бомбы. Они были впаяны в фундамент, словно в застывший воск. Торчали только стабилизаторы и часть ржавого тела.
— Пробили семь бетонных перекрытий, — сказал капитан,— точно картон... И смотрите, с какой силой вошли... Как в масло... Мы их немного расчистили. Дальше прикасаться к ним невозможно.
— Почему?—удивился Иван Иванович. — Я понимаю: опасно, но... В конце концов, поручите это мне. Научите, я не боюсь. Зачем рисковать солдатами? Вы представления не имеете, как важно найти чертежи!
— Представляю, — сухо проговорил капитан. — Я тоже инженер. Поверьте, ваши чертежи давно сгнили. Мы нашли остатки. Это первое. А во-вторых, малейшее движение неминуемо приведет к взрыву. Компетентная комиссия запретила обезвреживание бомб. Будем подрывать на месте.
— Глупости какие, — загорячился Иван Иванович, но Владимир только тихо проговорил:
— Пикраты...
Капитан внимательно посмотрел на него и кивнул. —- Да, пикраты... Пойдемте отсюда,, товарищи...
В дощатой будке все опустились на табуретки возле стр-ла и капитан закурил. — Я вас понимаю, — вздохнул он. — Послать туда саперов — верная смерть. Копать с других сторон? Лопатой и ломом не возьмешь... А от толовых шашек бомбы сдето-нируют, — он поднял голову. — Согласитесь, товарищи, это безумие... Между прочим, безумие надеяться, что там сохранились чертежи... Подземные воды. Агрессивные кислоты...
— Хоть что-то, — упавшим голосом проговорил Иван Иванович. — Господи, без них мы пропали. Коммуникации, отметки над уррвнем моря... Вся топография!
— Сожалею, — пробормотал капитан. — В комиссии были ведущие специалисты.
— Специалисты,— желчно сказал Иван Иванович и поднялся из-за стола.— Как можно такое брать на себя?! Я иду в горсовет. Не верю ни специалистам, ни в безысходность положения. До'свидания!
Он направился к выходу, но, открывая дверь, оглянулся, посмотрел на офицера и с отчаянием прошептал:
— Эх вы... Как же так?
Владимир и капитан долго сидели, не двигаясь. Снаружи доносились голоса, шум моторов.
— В общем, — наконец проговорил Владимир, — дело не в одних пикратах...
— Конечно, — согласился капитан. — Мы их иногда смываем.
— С той, на пятьсот килограммов, сложнее, — продолжал Владимир.—Она замедленного действия...
— Кажется, так, — буркнул капитан. — Головка ушла в кирпичи... Любой камень возле нее только шевельни... Мы отвечаем за людей.
Владимир потер озябшие руки и сунул их в рукава шинели.
— Хорошо, капитан, я попробую.
— Вы сапер?
— Приходилось быть.
— Это же-сумасшествие.
— Как-то я встречал что-то вроде, этого случай, — хмуро сказал Владимир. — Один не справлюсь. Нужен помощник.
— Я вас не знаю, — упрямо проговорил капитан.
— Я принесу документы, — ответил Владимир. — У меня сохранились благодарности командира полка.
— Нет, нет,— закачал головой офицер. — Вы посторонний человек.
— Я строю этот город, — усмехнулся Владимир.
Офицер молчал, сердито смотрел в сторону.
— Я дам расписку, — добавил Владимир. — У-меня есть план... Определенные мысли, как это сделать. Вам не надо беспокоиться.
— Слушайте!—взорвался капитан.—Вы думаете, о чем говорите? Бомбы такого типа и находящиеся в таком угрожающем состоянии мы обязаны подрывать на месте, кроме того, кто вы для меня? Для моего начальства? Это просто смешно!
— Ладно, — Владимир нащупал костыли и поднялся. — Видно, с вами каши не сваришь...
Пришлось пробиваться на прием к председателю горисполкома. Был поздний вечер. Секретарь-машинистка уже ушла, домой, а в приемной все еще сидело несколько человек, ожидая своей очереди.
Председатель горисполкома открыл дверь и, коротко бросив в приемную: «Следующий», — прошел к своему столу. Владимир вскочил со скамьи и торопливо зашагал в кабинет. Он опустился на предложенный ему стул, поставил костыли между колен и оглядел комнату.
— Итак?—Председатель коротко постучал по столу пальцами. — Я слушаю вас, товарищ.
Худой и высокий, он сидел, устало сгорбившись. Гимна; стерку на груди оттягивали ордена и медали на празднично-нарядных колодках.
В кабинете стояла большая, как в раздевалках школ, деревянная вешалка. Истоптанная за день ногами бесчисленных посетителей линолеумная дорожка тянулась к дверям, в углу лежал веник. На стене висела исполненная тушью карта города.
Владимир долго и путанно, сбиваясь на ненужные сейчас подробности, объяснял суть своего дела. И чем больше он говорил, тем удивленнее делалось лицо председателя. Наконец-он почти растерянно спросил:
— Слушайте, вы думаете о том, что предлагаете? Вы хотите, чтобы я санкционировал ваше самоубийство на немецкой бомбе?
— А вдруг чертежи именно там?— возразил Владимир.
— Я слышал, легенду о запрятанных чертежах, и наши люди ее проверяли... Факты не подтвердились.
— Но ведь нашлись же там какие-то бумаги?..
— Сгнившее рванье.
— А что, если мы сами подорвем чертежи?.. Уничтожим своими руками! Пустим на ветер! Кто нам простит такое? Даже если один шанс из ста...
— Этот шанс будет стоить вашей жизни,— сердито ска-ал председатель.— Позвольте хоть мне отнестись к ней с важением, как к общественной ценности. Да и вам она еще
пригодится, товарищ. Все?
— Нет уж,— тихо проговорил Владимир.— Вы меня уж ыслушайте до конца. Я человек серьезный. Не с бухты-барахты — сразу в горисполком.. Ват мои документы... Вот вырезки из фронтовых газет. Читайте, чем приходилось заниматься... Благодарности от командира подка. Задаваться не стану, а сапером был ничего. Понимающие люди хвалили. Вы читайте!
Председатель долго листал и переворачивал подшитые бланки и вырезки из газет, хмуро глядел на Владимира, нервно барабанил пальцами по столу. Потом сказал:
— Мы получили сводку об этих бомбах. И заключение экспертов... Обезвреживанию не подлежат.
— Эксперты — тоже люди,—упрямо произнес Владимир.— Они понимаю, что раз нет необходимости обезвреживать, то стоит ли рисковать человеческими жизнями? Лучше рвануть прямо на месте, среди развалин. Но мы-то с вами знаем о чертежах... Вдруг они там? Что же натворим? Это же ужас для города! Без чертежей мы его пятьдесят лет восстанавливать будем.
Председатель горисполкома молча поднял трубку и набрал номер телефона.
— Дмитрий Яковлевич? Добрый день... Пожалуй, доброй ночи. Я насчет вашей сводки о найденных вчера бомбах... Да. Какая есть возможность?... Не ручаетесь? Не видите необходимости?.. Так... Утром к вам подойдет человек с моей запиской. Проверьте его как следует, да не жалейте, погоняйте до седьмого пота. И сразу позвоните мне в обязательном порядке. Дело очень важное... Я не имею права заставлять... И вы тоже не имеете права, коль необходимость не доказана... Позвоните обязательно, прошу вас, Дмитрий Яковлевич. Всего хорошего.
Председатель придвинул Владимиру его документы, Слегка усмехнулся и крепко потер ладонями щетинистое лицо.
— Вот так-то, товарищ,— сказал он.— Завтра подойдете к проходной воинской части, что у порта. Знаете? Мы люди серьезные и отнесемся к делу спокойно. Проверим,, уточним, согласуем... За ваш порыв — благодарность от всего сердца. Чертежи нужны позарез... Хоть кровь из носа. Как бы мы начали строить, будь у нас эти проклятые
чертежи! Не могли же они провалиться сквозь землю? Или сгорели, а? Не хочется верить. Председатель поднялся из-за стола, пожал руку Владимиру и сказал:
- Там, на выходе, попроси сюда следующего... Будь другом.
Кривоногий, словно кавалерист, коренастый седой полковник выслушал Владимира стоя. Смотрел он исподлобья, колюче, с нескрываемым недоверием. Задал только один вопрос:
— Ваши побуждения?
Владимир начал что-то объяснять, говорить о городе, вспоминать чертежи. Полковник нетерпеливо кивнул головой вытянувшемуся у двери капитану:
— Проведите в классы, потом устройте проверку на полигоне.
— Товарищ полковник,— чуть растерялся Владимир.— В теории я слабак... Лучше сразу на полигон.
— Выполняйте,— коротко сказал полковник, и, вздохнув, Владимир застучал костылями к выходу.
Через несколько часов капитан ввел его снова в кабинет. Шинель на Владимире была вся запачкана землей, на руках кровоточили ссадины, но он улыбался.
— Уже знаю,—пророкотал полковник.—Теория — три с плюсом. Практика — пять. Садитесь, товарищ.
Владимир устроился у стола, стараясь не запачкать зеленое сукно рукавами шинели.
— Я звонил в горсовет,— продолжал полковник.— Там склоняются к тому, что следует попробовать, но очень боятся риска.
— Риск есть,— устало проговорил Владимир.
— Поверьте,— полковник рукой взъерошил ежик волос и бросил сквозь раздвинутые пальцы быстрый взгляд в сторону Владимира.— Нам тоже не безразлична судьба города... Чертовски трудная задача. Особенно для вас. С чего начнете?
— Нужен помощник.
— Постараемся найти.
— Работать -следует лучше по утрам, когда еще мороз и камни не шевелятся...
— Я прикажу поставить кровати в будке возле завала. Там будете отдыхать, есть, греться.
— Щели в палец,— засмеялся Владимир.
— Утеплим,— полковник бросил на стол распечатан-гую пачку «Казбека».— Курите... Капитан здорово вас мучил, а?
— Да вот,— Владимир поднес к губам сбитые костяшки уки.— Противотанковую из мерзлого грунта... Пальцами.
— А чем же еще? — повеселел полковник.— Пока луч-це не придумали.
Стоявший молча капитан негромко кашлянул и проговорил:
— Товарищ полковник, разрешите участвовать в обезвреживании?
Полковник поднес спичку к папиросе Владимира и спросил:
— Ну, как? Решай. Отличный офицер.
Владимир затянулся дымом, искоса посмотрел да высокого, с обветренным лицом человека и усмехнулся:
— Слушаться не будет. Старший по званию. Не положено по уставу.
— В виде исключения,—засмеялся полковник. Он поднялся со стула, и, помолчав, протянул руку:— Ну что ж, саперы, начинайте... Ни пуха...
— К черту,— улыбнулся Владимир.
Капитан пристукнул каблуками сапог и, кивнув ему, пропустил к дверям впереди себя.
Ночевали они в будке, которую солдаты обили слоем войлока и толя. Посреди стояла железная печурка с жестяной трубой, выведенной в окно; Вестовой капитана застелил две койки чистыми простынями, бросил в изголовье свернутые теплые одеяла и принес два котелка с густой перловой кашей, перемешанной с кусками мясной тушенки. Капитан отпустил вестового и сам взялся за приготовление чая.
Сидя на своих кроватях, они молча выскребли котелки до дна и взяли по кружке с крутым, до черноты заваренным кипятком.
— Кладите сахар, не стесняйтесь,— сказал капитан. Владимир отрезал ножом ломоть хлеба, намазал его комбижиром и молча зажевал, прислушиваясь к тишине. Неподалеку от будки ходил часовой, под подошвами хрустел мелкий щебень.
— На завтра потребуется много горячей воды,— сказал Владимир.
Капитан согласился:
— Да. Вы будете отмывать пикраты. Воду носить буду я...
— Вам и. камни оттаскивать,— проговорил Владимир.
— К протезу привыкли? — спросил капитан.— Не повернется?
— Будем надеяться,— буркнул Владимир.— Калоши бы мне. В них не так скользко.
— Достанем... В крайнем случае, будут чуни из автомобильной резины.
— Годится,— кивнул Владимир. Он лег на кровать, закинул за голову руки. Капитан стал ходить по будке —собирал ложки, мыл посуду, вытирал ее. полотенцем.
— Петр Степанович,— позвал 'Владимир.— У вас есть семья?
— Двое детей,— отозвался капитан.— Пацаны.
— Может, лучше вам передумать?
— С какой стати?
— Ну, ну,— пробормотал Владимир.— Не обижайтесь... Одному спокойнее, не так?
— Я всегда спокоен,— холодно проговорил капитан.— Это моя работа. Давайте спать.
В открытой дверце печи потухал свет. Угли проваливались между колосниками. Будка погружалась в темноту. Шаги часового стали ближе. Греясь, он прислонился к стене, и сукно шинели зашуршало о толь...
Вестовой разбудил их в пять часов утра. Он принес завтрак— макароны по-флотски и термос с какао. Побрившись, умылись и сели за стол. Ели долго, поглядывая в еще темное окно.
— Какие сны привиделись? — спросил капитан.— Сны иногда бывают в руку..
— Спал, как убитый,— с полным ртом проговорил Владимир.— Морозец — это хорошо...
— Слушайте,— капитан наклонился, подтягивая голенище.— В самом деле там чертежи?
— Возможно,— неохотно ответил Владимир.— Давайте об этом не думать.
Капитан кивнул головой и взялся за шинель. Владимир увидел на спинке кровати толстый, домашней вязки свитер и покосился на офицера.
— Берите,— сказал офицер.— Для вас...
Они вышли из будки и оглянулись. За ночь землю чуть присыпало снегом. Вдали бродили солдаты из оцепления с красными флажками, засунутыми за пояса. Опираясь на костыль,. Владимир двинулся к проходу в стене. Капитан зашагал следом, неся в брезентовой сумке инструмент.
Бомбы были обдуты ветром, Бока их покрывала рыжая ржавчина. Пятьсоткилограммовая и меньше — триста. Две ржавые тяжелые чушки, воткнутые носами в кирпичи. Или, вернее, громадные железные кроты, до половины вгрызшиеся в кладку стены. Там, где металл меньшей бомбы соприкасался с кирпичом, на ее теле проступили желтые пятна. По структуре они напоминали сухую крупную плесень или меловые наросты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29