У семнадцатилетней Боны уже есть дочь, а округлившийся живот свидетельствовал о том, что скоро появится второй ребенок, Арнальда походила на херувима: огромные голубые глаза, светлые локоны, розовые щеки. Восхитительная девочка! Когда она радостно улыбалась Джоанне, на ее нежных щечках обозначились прелестные ямочки.
– Прекрасная семья, – сказала Джоанна.
Арн засиял и подозвал жену и дочь.
– Подойдите и поприветствуйте… – Он смутился. – Как мне называть вас теперь? «Брат Иоанн» как-то не подходит.
– Джоанна. – Имя показалась ей одновременно чужим и знакомым. – Называйте меня Джоанной, потому что это мое настоящее имя.
– Джоанна, – повторил Арн, довольный, что ему так доверяют. – Расскажите нам, как вы стали монахом в бенедиктинском монастыре Фульды, потому что такое едва ли возможно. Как вам это удалось? Что заставило вас так поступить? Кто-нибудь еще знает о вашей тайне? Неужели никто не догадывался?
Джоанна рассмеялась.
– Вижу, время не притупило твоей любознательности.
Скрываться не имело смысла. Джоанна рассказала Арну все, начиная с неортодоксального обучения в школе Дорштадта до жизни в Фульде и принятия духовного сана.
– Значит, монахи до сих пор не знают про вас, – задумчиво проговорил Арн, когда она закончила свой рассказ. – Мы подумали, что вас разоблачили, и вам пришлось бежать… Собираетесь ли вы вернуться в монастырь? Вы можете это сделать, совершенно ничего не опасаясь. Я скорее умру на дыбе, чем открою вашу тайну!
Джоанна улыбнулась. Несмотря на мужественный вид, Арн остался мальчиком, которого она знала прежде.
– К счастью, твоя жертва никому не понадобится, – ответила она – Я ушла из монастыря вовремя. Меня никто ни в чем не заподозрил. Но… едва ли я вернусь туда.
– Что же вы будете делать?
– Хороший вопрос. В самом деле, очень хороший вопрос. Но ответа я пока не знаю.
Арн и Бона заботились о Джоанне, не разрешая ей вставать с постели несколько дней.
– Вы еще очень слабы, – настаивали они. Джоанне оставалось только подчиниться им. Долгими часами она обучала Арнальду писать буквы и цифры. Девочка унаследовала отцовские способности и с жадностью впитывала все, чему учила ее Джоанна, радуясь обществу такой почетной гостьи.
Когда в конце дня Арнальду уводили спать, Джоанна долго не смыкала глаз, размышляя о своем будущем. Стоит ли возвращаться в Фульду? В монастыре она провела почти двенадцать лет, выросла в его стенах, и ей трудно было представить жизнь вне монастыря. Но факты – вещь безжалостная. Ей двадцать семь лет, она уже не молода. В условиях сурового климата, спартанской диеты и неотапливаемых помещений монастыря Фульды монахи редко доживали до сорока. Самому старому, брату Деотату, было всего сорок четыре. Долго ли сможет она сопротивляться возрасту, скоро ли ее снова свалит болезнь, когда опять придется скрываться, чтобы избежать неминуемой смерти?
Кроме того, нельзя забывать про аббата Рабана, который очень недолюбливал ее, а он не из тех, кто меняет свое мнение. Если она вернется, какие трудности и наказания ждут ее?
Все существо Джоанны стремилось к переменам. В библиотеке Фульды не осталось ни одной не прочитанной книги, не было ни одной незнакомой трещинки на потолке общей спальни. Прошли годы с тех пор, когда Джоанна просыпалась с восхитительным чувством, что должно произойти что-то интересное. Ей хотелось узнать мир.
Куда же идти? В Ингельхайм? Теперь, когда умерла мать, ей нечего там делать. Дорштадт? Что она там найдет – Джеральда, все еще ожидающего ее и сохранившего любовь к ней все эти годы? Какая глупость! Наверняка, он снова женился и не обрадуется внезапному появлению Джоанны. Кроме того, она давно уже выбрала другую жизнь, в которой для любви мужчины нет места.
Нет. Джеральд и Фульда принадлежат ее прошлому. Надо смело смотреть в будущее, что бы ее ни ожидало.
– Мы с Боной решили, – сказал Арн, – что вы останетесь у нас. Хорошо, когда в доме есть еще одна помощница по хозяйству и подруга для Боны. Особенно теперь, когда мы ожидаем ребенка.
Его предложение прозвучало неловко, но оно шло от чистого сердца, поэтому Джоанна ласково ответила:
– Боюсь, что толку от меня в доме будет мало. Я никогда не отличалась домовитостью, у меня обе руки левые, и повариха я неважная.
– Бона с радостью научит вас…
– Я слишком долго жила как мужчина, и женщина из меня получится очень плохая, если я вообще когда-либо была ею! – возразила она. – Нет, Арн, мужская жизнь подходит мне больше, мне нравятся ее преимущества.
Арн задумался.
– Тогда придется скрывать, что вы женщина. Это не важно, можете работать в саду… или учить маленькую Арнальду. Она в восторге от ваших игр и занятий, точно так же, как и я когда-то.
Заманчивое предложение. Нельзя представить себе более безопасную и благополучную жизнь, чем в их семье. Но этот уютный и безопасный мир был слишком тесен для проснувшегося в Джоанне стремления к приключениям. Она не хотела сменить одни стены на другие.
– Благослови тебя Господь за твое доброе сердце, Арн. Но у меня другие планы.
– Какие?
– Хочу стать паломником.
– В Тур или к могиле Святого Мартина?
– Нет, в Рим, – призналась Джоанна.
– Рим! – изумился Арн. – Да вы с ума сошли!
– Теперь, когда война закончилась, многие пойдут туда.
Арн покачал головой.
– Лорд Рикульф говорит, что Лотар не отказался от короны, несмотря на поражение при Фонтено. Он вернулся в королевский дворец в Аазене и собирает новую армию. По словам милорда, он даже обратился к саксонцам, сказав, что разрешит им поклоняться языческим богам, если они перейдут на его сторону!
«Как бы посмеялась моя мама» – подумала Джоанна, узнав о таком неожиданном обороте дел: христианский король готов реставрировать старых богов. Она представила, что бы сказала ее мать: «В мирные времена слабый Бог христиан вполне годится для простых дел, но для победы приходится звать на помощь Тора и Одина, а также других богов– воинов моего народа».
– Рискованно отправляться в путь в такой обстановке, – заметил Арн.
У него были свои соображения. Конфликт в королевской семье привел к полному беспорядку. На неохраняемых дорогах свирепствовали банды грабителей и убийц.
– Я буду в безопасности, – сказала Джоанна. – Кому нужен бедный странствующий монах, не имеющий ничего, кроме рясы?
– Эти разбойники готовы убить из-за любой тряпки, не говоря уже о рясе! Запрещаю вам отправляться в путь одной! – Арн произнес это с такой уверенностью, какой не допустил бы в разговоре с мужчиной.
На что она так же уверенно ответила:
– Я сама себе хозяйка, Арн, Уйду, когда пожелаю.
Поняв свою ошибку, Арн сразу уступил.
– Обождите хотя бы три месяца, – попросил он. – Торговцы будут продавать здесь пряности. У них хорошая охрана, потому что они не хотят рисковать своим дорогим товаром. С ними вы спокойно доберетесь до Лангре.
– Лангре! Путь, конечно, не самый прямой?
– Да, – согласился Арн. – Но зато самый безопасный. В Лангре есть пристанище для пилигримов, идущих на юг. Там вы без труда найдете попутчиков.
Джоанна задумалась.
– Пожалуй, ты прав.
– Милорд Рикульф несколько лет назад сам прошел этот путь паломником, даже карту составил. Она хранится у меня. – Арн открыл запертый шкафчик, вынул из него лист пергамента и осторожно развернул его. Лист потрепался и потемнел от времени, но чернила сохранили яркость. Дорога в Рим была обозначена на нем очень четко.
– Благодарю тебя, Арн. Поступлю, как ты советуешь. Три месяца – срок небольшой. Дольше позанимаюсь с Арнальдой. Она очень умненькая и отлично преуспела!
– Значит, договорились. – Арн стал сворачивать пергамент.
– Позволь мне изучить карту получше.
– Конечно. Я иду в овчарню присмотреть за стрижкой овец. – Арн улыбаясь удалился. Он был очень доволен тем, что уговорил Джоанну.
Джоанна глубоко вдохнула ароматный воздух ранней весны.
Дух ее вострил, словно сокол, избавленный от пут. Она внезапно ощутила восхитительную свободу ветра и открытого неба. В этот час монахи Фульды должно быть собрались в исповедальне, рассевшись на каменных сиденьях, слушали бухгалтерский отчет брата Келлара. А она здесь, свободная и независимая, и впереди жизнь, полная приключений.
Джоанна увлеченно принялась изучать карту. До Лангре дорога была широкая и хорошая. Вот здесь она поворачивала на юг через Безаньон и Обре, спускаясь по берегу озера Святого Мориса к Ле-Вале. У подножия Альп находилась монастырская гостиница, где паломники могли отдохнуть и приготовиться к трудному переходу по дороге Святого Бернарда – самому удобному и проторенному пути через Альпы. За Альпами начиналась прямая и широкая дорога Виа Францигена, она вела через Аосгу, Павию и Болонью в Тасканию и дальше в Рим.
Рим. В этом древнем городе живут величайшие умы мира, в его храмах сокрыты немыслимые сокровища, в его библиотеках собрана мудрость веков. Несомненно, там, среди священных могил Апостолов, Джоанна найдет то, что ищет. Именно там ее судьба.
Арн настоял на том, чтобы она не отправлялась в путешествие пешком, и когда на рассвете Джоагат крепила котомку к седлу мула, к ней подбежала маленькая Арнальда. Ее белокурые локоны были еще в беспорядке после сна.
– Куда ты уезжаешь? – спросил прелестный херувим.
Джоанна опустилась перед девочкой на колено, чтобы разговаривать с ней на равных.
– В Рим. В волшебный город, где живет Римский Папа.
– Ты любишь Папу Римского больше, чем меня?
Джоанна рассмеялась.
– Никогда не видела его. На свете нет никого, кого я любила бы больше, чем тебя, моя перепелочка – Она погладила мягкие волосы девочки.
– Тогда не уезжай. – Арнальда обняла Джоанну за шею. – Не хочу, чтобы ты уезжала.
Маленькое детское тело прижалось к Джоанне, переполнив нежностью ее сердце. У меня тоже могла бы быть такая девочка, если бы я выбрала другой путь. Я бы обнимала, укачивала… и учила ее. Джоанна вспомнила, как тосковала по Анастасию, когда он ушел. Он оставил ей книгу, чтобы она продолжила учение. Но она сбежала из монастыря в чем была, и теперь ничего не могла подарить этой девочке на прощанье.
Кроме…
Джоанна достала из-под рясы медальон, который носила с тех пор, как Мэтью повесил его ей на шею.
– Это Святая Екатерина. Она была очень умная и сильная, как ты. – И Джоанна рассказала девочке историю Святой Екатерины…
У Арнальды расширились глаза.
– Она была девушкой и сделала это?
– Да. И ты тоже сделаешь, если хорошо выучишь буквы. – Джоанна сняла медальон и надела его на Арнальду. – Теперь она твоя. Позаботься о ней.
Арнальда зажала медальон в кулачке, стараясь не расплакаться.
Джоанна попрощалась с Арном и Боной. Бона протянула ей сверток с провизией и промасленный бурдюк с элем.
– Там хлеб, сыр и немного сушеного мяса. Хватит недели на две, а к тому времени вы уже доберетесь до монастырской гостиницы.
– Спасибо, – сказала Джоанна. – Никогда не забуду вашей доброты.
– Помните, Джоанна, – произнес Арн, – в этом доме вы всегда желанный гость. Это ваш дом.
Джоанна обняла его.
– Продолжай обучение девочки, она умная и жадная до знаний.
Она села на мула. Семейство обступило ее, их лица выражали печаль. Возможно, такова ее судьба, всегда расставаться с теми, кого она любит. Это расплата за странную жизнь, которую она выбрала. Но Джоанна сознательно приняла ее и сожалеть об этом не стоило.
Она пустила мула мелкой рысью. В последний раз махнув рукой на прощанье, Джоанна направилась в сторону южной дороги на Рим.
Глава 19
РИМ, 844 год
Анастасий опустил перо, разминая усталые пальцы. Он с гордостью рассматривал только что переписанный лист, еще одно дополнение к его шедевру, Liber pontificalis, «Книге Римских Пап», подробное описание всех современным понтификов.
Анастасий ласково погладил чистый белый пергамент; его еще предстояло заполнить. Когда-нибудь на этих свободных страницах появится описание триумфа и славы его самого как Папы Римского.
Как будет гордиться им его отец, Арсений! Хотя за многие годы члены семьи Анастасия занимали разные почетные должности и носили благородные титулы, трон Папы Римского пока был им недоступен. Однажды Анастасию показалось, что он достиг своей цели, но время и обстоятельства помешали ему.
Теперь настал черед Анастасия. Он оправдает надежды отца, став Папой.
Конечно, это произойдет не сразу. Чрезмерные амбиции Анастасия не затмили его ума, и он понимал, что время еще не пришло. Ему всего тридцать три, и должность премицерия, хотя и влиятельная, все же была слишком мирской, чтобы начинать с нее восхождение на заветный Престол Святого Петра.
Но скоро его положение изменится. Папа Григорий на смертном одре. Как только закончится официальный траур, начнутся выборы нового Папы. Анастасий приложил все свои дипломатические усилия, использовал все свое искусство подкупа и угроз, чтобы эти выборы прошли так, как ему нужно. Следующим Папой будет Сергий, кардинал собора Святого Мартина, слабый и коррумпированный потомок благородного римского рода. В отличие от Григория Сергий понимал, как устроен мир и знал, как выразить благодарность тем, кто помог ему. Анастасий сразу после избрания Сергия будет назначен Епископом Кастеллы – отличная должность, открывающая путь к трону, когда закончится время правления Сергия.
Картина вырисовывалась прекрасная, и только одно нарушало ее полноту: Григорий был все еще жив. Подобно старой виноградной лозе с глубокими корнями, питающими ее из недр земли, старик упрямо цеплялся за жизнь. Рассудительный и благоразумный Григорий во всем проявлял медлительность, даже в переходе в лучший мир.
Он правил семнадцать лет, дольше всех прежних Пап, после незабвенного Льва III. Доброго, скромного, доброжелательного, благочестивого Григория римляне очень любили. Заботливый покровитель множества нищих паломников, он давал им необходимый кров и убежище. Он следил, чтобы во время священных праздников и процессий милостыню раздавали очень щедро.
Анастасий относился к Григорию со смешанным чувством, включавшим удивление и презрение. Удивляясь искренности благочестия и веры Григория, он презирал его за простоту и тугодумие: они позволяли легко манипулировать Папой и обманывать его. Анастасий сам нередко пользовался доверчивостью Папы, но никогда так успешно, как на Поле Лжи, когда он подстроил поражение франкского короля Людовика прямо под носом Григория во время мирных переговоров. Маленькая хитрость оказалась очень прибыльной. Лотар, сын Людовика, отлично знал, как выразить свою благодарность звонкой монетой, и теперь Анастасий был весьма состоятельным человеком. Более того, Анастасию удалось завоевать доверие и получить поддержку Лотара. Какое-то время Анастасий действительно опасался, что союз с франкским наследником ни к чему не приведет. Поражение Лотара при Фонтено могло разрушить все планы. Но Лотар достиг соглашения со своим мятежным братом, заключив Верденский договор, превосходный пример дипломатического мошенничества, позволившего ему вернуть и корону, и земли. Лотар снова был императором. Это должно принести Анастасию немало выгод в будущем.
Звук колокола отвлек Анастасия от размышлений. Колокол прозвонил один раз, второй, третий. Анастасий радостно хлопнул себя по бедрам. Наконец-то!
Он уже облачился в траур, когда послышался долгожданный стук в дверь. В комнату неслышно вошел папский нотариус.
– Папа предстал перед Богом, – сообщил он. – Премицерий, необходимо ваше присутствие у одра.
Они молча шли по лабиринтам Латеранского дворца в личные покои Папы.
– Святой был человек, – прервал молчание нотариус. – Миротворец.
– На самом деле святой, – ответил Анастасий. Про себя же подумал, что лучше места, чем на небесах для него нет.
– Когда еще появится такой же? – Голос нотариуса дрогнул.
Анастасий заметил, что нотариус плакал. Искреннее проявление чувства заинтриговало его. Сам он был гораздо артистичнее и вечно следил за тем, какое впечатление производит каждое его слово и поступок, чтобы проронить слезу в нужней момент. Тем не менее эмоциональность нотариуса напомнила ему, что следует проявить скорбь. Когда они подошли к дверям папской опочивальни, Анастасий глубоко вздохнул и сморщил лицо так, чтобы в глазах собрались слезы. Этой уловкой он пользовался всегда, когда надо было заплакать. Такое случалось нечасто, но всегда производило впечатление.
Опочивальня была открыта для всех скорбящих. Григорий лежал на огромной пуховой постели с закрытыми глазами. В руки, скрещенные на груди, был вложен золотой крест. Остальные высокопоставленные вельможи папского двора, обступили его кровать. Анастасий увидел среди них Аршгиса, главного управляющего, Компулуса, номенклатора, и Стефана, хранителя папского гардероба.
– Премицерий Анастасий, – объявил секретарь, когда вошел Анастасий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Прекрасная семья, – сказала Джоанна.
Арн засиял и подозвал жену и дочь.
– Подойдите и поприветствуйте… – Он смутился. – Как мне называть вас теперь? «Брат Иоанн» как-то не подходит.
– Джоанна. – Имя показалась ей одновременно чужим и знакомым. – Называйте меня Джоанной, потому что это мое настоящее имя.
– Джоанна, – повторил Арн, довольный, что ему так доверяют. – Расскажите нам, как вы стали монахом в бенедиктинском монастыре Фульды, потому что такое едва ли возможно. Как вам это удалось? Что заставило вас так поступить? Кто-нибудь еще знает о вашей тайне? Неужели никто не догадывался?
Джоанна рассмеялась.
– Вижу, время не притупило твоей любознательности.
Скрываться не имело смысла. Джоанна рассказала Арну все, начиная с неортодоксального обучения в школе Дорштадта до жизни в Фульде и принятия духовного сана.
– Значит, монахи до сих пор не знают про вас, – задумчиво проговорил Арн, когда она закончила свой рассказ. – Мы подумали, что вас разоблачили, и вам пришлось бежать… Собираетесь ли вы вернуться в монастырь? Вы можете это сделать, совершенно ничего не опасаясь. Я скорее умру на дыбе, чем открою вашу тайну!
Джоанна улыбнулась. Несмотря на мужественный вид, Арн остался мальчиком, которого она знала прежде.
– К счастью, твоя жертва никому не понадобится, – ответила она – Я ушла из монастыря вовремя. Меня никто ни в чем не заподозрил. Но… едва ли я вернусь туда.
– Что же вы будете делать?
– Хороший вопрос. В самом деле, очень хороший вопрос. Но ответа я пока не знаю.
Арн и Бона заботились о Джоанне, не разрешая ей вставать с постели несколько дней.
– Вы еще очень слабы, – настаивали они. Джоанне оставалось только подчиниться им. Долгими часами она обучала Арнальду писать буквы и цифры. Девочка унаследовала отцовские способности и с жадностью впитывала все, чему учила ее Джоанна, радуясь обществу такой почетной гостьи.
Когда в конце дня Арнальду уводили спать, Джоанна долго не смыкала глаз, размышляя о своем будущем. Стоит ли возвращаться в Фульду? В монастыре она провела почти двенадцать лет, выросла в его стенах, и ей трудно было представить жизнь вне монастыря. Но факты – вещь безжалостная. Ей двадцать семь лет, она уже не молода. В условиях сурового климата, спартанской диеты и неотапливаемых помещений монастыря Фульды монахи редко доживали до сорока. Самому старому, брату Деотату, было всего сорок четыре. Долго ли сможет она сопротивляться возрасту, скоро ли ее снова свалит болезнь, когда опять придется скрываться, чтобы избежать неминуемой смерти?
Кроме того, нельзя забывать про аббата Рабана, который очень недолюбливал ее, а он не из тех, кто меняет свое мнение. Если она вернется, какие трудности и наказания ждут ее?
Все существо Джоанны стремилось к переменам. В библиотеке Фульды не осталось ни одной не прочитанной книги, не было ни одной незнакомой трещинки на потолке общей спальни. Прошли годы с тех пор, когда Джоанна просыпалась с восхитительным чувством, что должно произойти что-то интересное. Ей хотелось узнать мир.
Куда же идти? В Ингельхайм? Теперь, когда умерла мать, ей нечего там делать. Дорштадт? Что она там найдет – Джеральда, все еще ожидающего ее и сохранившего любовь к ней все эти годы? Какая глупость! Наверняка, он снова женился и не обрадуется внезапному появлению Джоанны. Кроме того, она давно уже выбрала другую жизнь, в которой для любви мужчины нет места.
Нет. Джеральд и Фульда принадлежат ее прошлому. Надо смело смотреть в будущее, что бы ее ни ожидало.
– Мы с Боной решили, – сказал Арн, – что вы останетесь у нас. Хорошо, когда в доме есть еще одна помощница по хозяйству и подруга для Боны. Особенно теперь, когда мы ожидаем ребенка.
Его предложение прозвучало неловко, но оно шло от чистого сердца, поэтому Джоанна ласково ответила:
– Боюсь, что толку от меня в доме будет мало. Я никогда не отличалась домовитостью, у меня обе руки левые, и повариха я неважная.
– Бона с радостью научит вас…
– Я слишком долго жила как мужчина, и женщина из меня получится очень плохая, если я вообще когда-либо была ею! – возразила она. – Нет, Арн, мужская жизнь подходит мне больше, мне нравятся ее преимущества.
Арн задумался.
– Тогда придется скрывать, что вы женщина. Это не важно, можете работать в саду… или учить маленькую Арнальду. Она в восторге от ваших игр и занятий, точно так же, как и я когда-то.
Заманчивое предложение. Нельзя представить себе более безопасную и благополучную жизнь, чем в их семье. Но этот уютный и безопасный мир был слишком тесен для проснувшегося в Джоанне стремления к приключениям. Она не хотела сменить одни стены на другие.
– Благослови тебя Господь за твое доброе сердце, Арн. Но у меня другие планы.
– Какие?
– Хочу стать паломником.
– В Тур или к могиле Святого Мартина?
– Нет, в Рим, – призналась Джоанна.
– Рим! – изумился Арн. – Да вы с ума сошли!
– Теперь, когда война закончилась, многие пойдут туда.
Арн покачал головой.
– Лорд Рикульф говорит, что Лотар не отказался от короны, несмотря на поражение при Фонтено. Он вернулся в королевский дворец в Аазене и собирает новую армию. По словам милорда, он даже обратился к саксонцам, сказав, что разрешит им поклоняться языческим богам, если они перейдут на его сторону!
«Как бы посмеялась моя мама» – подумала Джоанна, узнав о таком неожиданном обороте дел: христианский король готов реставрировать старых богов. Она представила, что бы сказала ее мать: «В мирные времена слабый Бог христиан вполне годится для простых дел, но для победы приходится звать на помощь Тора и Одина, а также других богов– воинов моего народа».
– Рискованно отправляться в путь в такой обстановке, – заметил Арн.
У него были свои соображения. Конфликт в королевской семье привел к полному беспорядку. На неохраняемых дорогах свирепствовали банды грабителей и убийц.
– Я буду в безопасности, – сказала Джоанна. – Кому нужен бедный странствующий монах, не имеющий ничего, кроме рясы?
– Эти разбойники готовы убить из-за любой тряпки, не говоря уже о рясе! Запрещаю вам отправляться в путь одной! – Арн произнес это с такой уверенностью, какой не допустил бы в разговоре с мужчиной.
На что она так же уверенно ответила:
– Я сама себе хозяйка, Арн, Уйду, когда пожелаю.
Поняв свою ошибку, Арн сразу уступил.
– Обождите хотя бы три месяца, – попросил он. – Торговцы будут продавать здесь пряности. У них хорошая охрана, потому что они не хотят рисковать своим дорогим товаром. С ними вы спокойно доберетесь до Лангре.
– Лангре! Путь, конечно, не самый прямой?
– Да, – согласился Арн. – Но зато самый безопасный. В Лангре есть пристанище для пилигримов, идущих на юг. Там вы без труда найдете попутчиков.
Джоанна задумалась.
– Пожалуй, ты прав.
– Милорд Рикульф несколько лет назад сам прошел этот путь паломником, даже карту составил. Она хранится у меня. – Арн открыл запертый шкафчик, вынул из него лист пергамента и осторожно развернул его. Лист потрепался и потемнел от времени, но чернила сохранили яркость. Дорога в Рим была обозначена на нем очень четко.
– Благодарю тебя, Арн. Поступлю, как ты советуешь. Три месяца – срок небольшой. Дольше позанимаюсь с Арнальдой. Она очень умненькая и отлично преуспела!
– Значит, договорились. – Арн стал сворачивать пергамент.
– Позволь мне изучить карту получше.
– Конечно. Я иду в овчарню присмотреть за стрижкой овец. – Арн улыбаясь удалился. Он был очень доволен тем, что уговорил Джоанну.
Джоанна глубоко вдохнула ароматный воздух ранней весны.
Дух ее вострил, словно сокол, избавленный от пут. Она внезапно ощутила восхитительную свободу ветра и открытого неба. В этот час монахи Фульды должно быть собрались в исповедальне, рассевшись на каменных сиденьях, слушали бухгалтерский отчет брата Келлара. А она здесь, свободная и независимая, и впереди жизнь, полная приключений.
Джоанна увлеченно принялась изучать карту. До Лангре дорога была широкая и хорошая. Вот здесь она поворачивала на юг через Безаньон и Обре, спускаясь по берегу озера Святого Мориса к Ле-Вале. У подножия Альп находилась монастырская гостиница, где паломники могли отдохнуть и приготовиться к трудному переходу по дороге Святого Бернарда – самому удобному и проторенному пути через Альпы. За Альпами начиналась прямая и широкая дорога Виа Францигена, она вела через Аосгу, Павию и Болонью в Тасканию и дальше в Рим.
Рим. В этом древнем городе живут величайшие умы мира, в его храмах сокрыты немыслимые сокровища, в его библиотеках собрана мудрость веков. Несомненно, там, среди священных могил Апостолов, Джоанна найдет то, что ищет. Именно там ее судьба.
Арн настоял на том, чтобы она не отправлялась в путешествие пешком, и когда на рассвете Джоагат крепила котомку к седлу мула, к ней подбежала маленькая Арнальда. Ее белокурые локоны были еще в беспорядке после сна.
– Куда ты уезжаешь? – спросил прелестный херувим.
Джоанна опустилась перед девочкой на колено, чтобы разговаривать с ней на равных.
– В Рим. В волшебный город, где живет Римский Папа.
– Ты любишь Папу Римского больше, чем меня?
Джоанна рассмеялась.
– Никогда не видела его. На свете нет никого, кого я любила бы больше, чем тебя, моя перепелочка – Она погладила мягкие волосы девочки.
– Тогда не уезжай. – Арнальда обняла Джоанну за шею. – Не хочу, чтобы ты уезжала.
Маленькое детское тело прижалось к Джоанне, переполнив нежностью ее сердце. У меня тоже могла бы быть такая девочка, если бы я выбрала другой путь. Я бы обнимала, укачивала… и учила ее. Джоанна вспомнила, как тосковала по Анастасию, когда он ушел. Он оставил ей книгу, чтобы она продолжила учение. Но она сбежала из монастыря в чем была, и теперь ничего не могла подарить этой девочке на прощанье.
Кроме…
Джоанна достала из-под рясы медальон, который носила с тех пор, как Мэтью повесил его ей на шею.
– Это Святая Екатерина. Она была очень умная и сильная, как ты. – И Джоанна рассказала девочке историю Святой Екатерины…
У Арнальды расширились глаза.
– Она была девушкой и сделала это?
– Да. И ты тоже сделаешь, если хорошо выучишь буквы. – Джоанна сняла медальон и надела его на Арнальду. – Теперь она твоя. Позаботься о ней.
Арнальда зажала медальон в кулачке, стараясь не расплакаться.
Джоанна попрощалась с Арном и Боной. Бона протянула ей сверток с провизией и промасленный бурдюк с элем.
– Там хлеб, сыр и немного сушеного мяса. Хватит недели на две, а к тому времени вы уже доберетесь до монастырской гостиницы.
– Спасибо, – сказала Джоанна. – Никогда не забуду вашей доброты.
– Помните, Джоанна, – произнес Арн, – в этом доме вы всегда желанный гость. Это ваш дом.
Джоанна обняла его.
– Продолжай обучение девочки, она умная и жадная до знаний.
Она села на мула. Семейство обступило ее, их лица выражали печаль. Возможно, такова ее судьба, всегда расставаться с теми, кого она любит. Это расплата за странную жизнь, которую она выбрала. Но Джоанна сознательно приняла ее и сожалеть об этом не стоило.
Она пустила мула мелкой рысью. В последний раз махнув рукой на прощанье, Джоанна направилась в сторону южной дороги на Рим.
Глава 19
РИМ, 844 год
Анастасий опустил перо, разминая усталые пальцы. Он с гордостью рассматривал только что переписанный лист, еще одно дополнение к его шедевру, Liber pontificalis, «Книге Римских Пап», подробное описание всех современным понтификов.
Анастасий ласково погладил чистый белый пергамент; его еще предстояло заполнить. Когда-нибудь на этих свободных страницах появится описание триумфа и славы его самого как Папы Римского.
Как будет гордиться им его отец, Арсений! Хотя за многие годы члены семьи Анастасия занимали разные почетные должности и носили благородные титулы, трон Папы Римского пока был им недоступен. Однажды Анастасию показалось, что он достиг своей цели, но время и обстоятельства помешали ему.
Теперь настал черед Анастасия. Он оправдает надежды отца, став Папой.
Конечно, это произойдет не сразу. Чрезмерные амбиции Анастасия не затмили его ума, и он понимал, что время еще не пришло. Ему всего тридцать три, и должность премицерия, хотя и влиятельная, все же была слишком мирской, чтобы начинать с нее восхождение на заветный Престол Святого Петра.
Но скоро его положение изменится. Папа Григорий на смертном одре. Как только закончится официальный траур, начнутся выборы нового Папы. Анастасий приложил все свои дипломатические усилия, использовал все свое искусство подкупа и угроз, чтобы эти выборы прошли так, как ему нужно. Следующим Папой будет Сергий, кардинал собора Святого Мартина, слабый и коррумпированный потомок благородного римского рода. В отличие от Григория Сергий понимал, как устроен мир и знал, как выразить благодарность тем, кто помог ему. Анастасий сразу после избрания Сергия будет назначен Епископом Кастеллы – отличная должность, открывающая путь к трону, когда закончится время правления Сергия.
Картина вырисовывалась прекрасная, и только одно нарушало ее полноту: Григорий был все еще жив. Подобно старой виноградной лозе с глубокими корнями, питающими ее из недр земли, старик упрямо цеплялся за жизнь. Рассудительный и благоразумный Григорий во всем проявлял медлительность, даже в переходе в лучший мир.
Он правил семнадцать лет, дольше всех прежних Пап, после незабвенного Льва III. Доброго, скромного, доброжелательного, благочестивого Григория римляне очень любили. Заботливый покровитель множества нищих паломников, он давал им необходимый кров и убежище. Он следил, чтобы во время священных праздников и процессий милостыню раздавали очень щедро.
Анастасий относился к Григорию со смешанным чувством, включавшим удивление и презрение. Удивляясь искренности благочестия и веры Григория, он презирал его за простоту и тугодумие: они позволяли легко манипулировать Папой и обманывать его. Анастасий сам нередко пользовался доверчивостью Папы, но никогда так успешно, как на Поле Лжи, когда он подстроил поражение франкского короля Людовика прямо под носом Григория во время мирных переговоров. Маленькая хитрость оказалась очень прибыльной. Лотар, сын Людовика, отлично знал, как выразить свою благодарность звонкой монетой, и теперь Анастасий был весьма состоятельным человеком. Более того, Анастасию удалось завоевать доверие и получить поддержку Лотара. Какое-то время Анастасий действительно опасался, что союз с франкским наследником ни к чему не приведет. Поражение Лотара при Фонтено могло разрушить все планы. Но Лотар достиг соглашения со своим мятежным братом, заключив Верденский договор, превосходный пример дипломатического мошенничества, позволившего ему вернуть и корону, и земли. Лотар снова был императором. Это должно принести Анастасию немало выгод в будущем.
Звук колокола отвлек Анастасия от размышлений. Колокол прозвонил один раз, второй, третий. Анастасий радостно хлопнул себя по бедрам. Наконец-то!
Он уже облачился в траур, когда послышался долгожданный стук в дверь. В комнату неслышно вошел папский нотариус.
– Папа предстал перед Богом, – сообщил он. – Премицерий, необходимо ваше присутствие у одра.
Они молча шли по лабиринтам Латеранского дворца в личные покои Папы.
– Святой был человек, – прервал молчание нотариус. – Миротворец.
– На самом деле святой, – ответил Анастасий. Про себя же подумал, что лучше места, чем на небесах для него нет.
– Когда еще появится такой же? – Голос нотариуса дрогнул.
Анастасий заметил, что нотариус плакал. Искреннее проявление чувства заинтриговало его. Сам он был гораздо артистичнее и вечно следил за тем, какое впечатление производит каждое его слово и поступок, чтобы проронить слезу в нужней момент. Тем не менее эмоциональность нотариуса напомнила ему, что следует проявить скорбь. Когда они подошли к дверям папской опочивальни, Анастасий глубоко вздохнул и сморщил лицо так, чтобы в глазах собрались слезы. Этой уловкой он пользовался всегда, когда надо было заплакать. Такое случалось нечасто, но всегда производило впечатление.
Опочивальня была открыта для всех скорбящих. Григорий лежал на огромной пуховой постели с закрытыми глазами. В руки, скрещенные на груди, был вложен золотой крест. Остальные высокопоставленные вельможи папского двора, обступили его кровать. Анастасий увидел среди них Аршгиса, главного управляющего, Компулуса, номенклатора, и Стефана, хранителя папского гардероба.
– Премицерий Анастасий, – объявил секретарь, когда вошел Анастасий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47