Их «четверговые собрания» открыты для всех, но никто из посетителей не допускается присутствовать на церемонии посвящения, которая проводится время от времени по пятницам в величайшей тайне. Через нее проходят не только мужчины, но и женщины, и они играют большую роль в посвящении мужчин. Предварительные испытания обычно продолжительны и очень строги. Изредка, через большие промежутки времени, проводится торжественная церемония, в течение которой все старшие члены общины и посвященные двух высших ступеней отправляются в паломничество в какое-то место в горах на несколько дней. Они находятся это время в монастыре, который был создан в ранние годы христианской эры. Внешне этот монастырь выглядит как руины когда-то существовавшего большого строения. Утверждают, что в нем проводили богослужения гностики в те времена, когда они подвергались гонениям. Но наземные руины – это только маскировка, под ними в земле на большом пространстве расположены часовни, залы, кельи и т. п. Как говорил один из посвященных, богатство внутреннего убранства, красота древних скульптур, золотых и серебряных сосудов, не поддаются описанию.
Подобно тому, как в монгольских и тибетских ламаистских монастырях при выполнении некоторых священных церемониалов появляется священная тень «Господа Будды», так и здесь, во время этого церемониала появляется блистательная эфирная форма Хамсы Благословенного, наставляющего верующих.
Хамса и Иисус были смертными людьми, но термины «Хамса» и «Христос» в их внутреннем скрытом значении идентичны, – они выражают Nous, Божественный Дух, заключенный в человеке. Доктрина друзов, утверждающая двойственность природы человека, состоящей из смертной души и бессмертного Духа, совпадает с учением гностиков, древних греческих философов и других посвященных…» [5, т. II, с. 308—315]
«Вне Востока мы встретили одного (и только одного) человека, который по только ему известным причинам не делает тайны из того, что он был посвящен в Ливанском Братстве. Это ученый и путешественник, профессор А. Л. Роусон (A. L. Rawson) из Нью-Йорка. Он много лет путешествовал по Востоку, был несколько раз в Палестине, был в Мексике. Можно сказать, что он обладает бесценным собранием сведений о раннем периоде христианской церкви, ибо он имел свободный доступ в хранилища, закрытые для обычного путешественника». [5, т. II, с.312]
Профессор Роусон в своей книге «Две г-жи Блаватские» писал: «Я считаю, что не может быть сомнения в том, что г-жа Блаватская знает многие, если не все, ритуалы, церемонии, обряды, выполняемые ливанскими горцами-друзами, так как она со мною говорила о таких вещах, которые знают только получившие там посвящение. В своих странствиях по Ближнему Востоку я часто слышал ее имя – в Триполи, Катаре, Дамаске, Иерусалиме и Каире. Ее хорошо знал один торговец в Джидде. Он показывал мне кольцо с ее инициалами, которое она ему подарила. Слуга этого торговца, бывший ранее погонщиком верблюдов, говорил, что он был ее переводчиком и вел нанятые ею верблюды от Джидды до Мекки. Я спросил о ней у шерифа Мекки, но он ничего о ней не знал, – должно быть ради безопасности она путешествовала инкогнито. Я был тогда в Мекке под видом «магометанина, в качестве секретаря Камил-паши». [8, т. VII, с.30а]
В «Разоблаченной Изиде» Блаватская писала о йезидах: «Мы встретили некоторые секты, практикующие настоящее колдовство. К ним принадлежит секта йезидов. Некоторые считают их курдским племенем, но я думаю, что они ошибаются. Живут они, главным образом, в заброшенных горных районах Азиатской Турции, вблизи Мосула, в Армении и даже в Сирии и Месопотамии. Всюду их знают, как поклонников Сатаны… И безусловно, не от невежества или умственного помрачения они установили это поклонение и постоянные взаимоотношения с самыми низшими и самыми злобными элементалями. Они понимают всю злобность главы «темных сил», но в то же время страшатся его силы и потому стараются снискать его благосклонность. Они говорят, что он находится в состоянии постоянной войны с Аллахом, но когда-нибудь может произойти примирение между ними, и тогда те, кто проявлял неуважение к «темному», могут пострадать, имея против себя и Бога, и Сатану. Эту хитрую политику умилостивления его сатанинского величества проявляли и древние варяги и славяне-русы, поклоняясь Чернобогу до того, как они приняли христианство.
Подобно Виерусу, знаменитому демонологу XVI-го столетия (который в своей «Pseudomonarchia Doemonum» перечислил и описал весь адский двор с его принцами, князьями, придворными и офицерами разных рангов), так и йезиды имеют целый пантеон дьяволов и используют воздушных элементалей для передачи их молитв Сатане, а также и эфритов Пустыни. На своих молитвенных собраниях они подают друг другу руки, образуя большие круги с шейхом или священнослужителем в центре, который хлопает в ладоши и произносит нараспев славословия в честь Шайтана (Сатаны).
Затем они начинают кружиться и подпрыгивать в воздух. Когда безумие достигает своей кульминации, они часто наносят себе раны кинжалами, а иногда оказывают эту услугу и своим соседям. Но раны эти не так легко заживают и зарубцовываются, как это бывает у лам и святых; очень часто они гибнут от этих ранений. Во время таких плясок они прославляют Сатану и просят его проявить себя какими-нибудь «чудесами». И поскольку их ритуалы обычно происходят по ночам, то необыкновенные явления нередко действительно за этим следуют. Так, иногда появляются огромные огненные шары, принимающие формы странных животных.
Говорят, что Эстер Станхоп (Ester Stanhope), имя которой уже в течение многих лет широко известно в масонских братствах Востока, присутствовала на нескольких йезидских церемониалах. Один священник друзов рассказывал мне, что после одной из таких «сатанинских месс» как их называют йезиды, эта храбрая и самоуверенная женщина потеряла сознание и ему лишь с очень большим трудом удалось оживить ее и восстановить ее здоровье». [5, т. II, с.571, 572]
В «Разоблаченной Изиде» Блаватская описывает один интересный случай, произошедший во время ее путешествия по Персии:
«В восточной части Турции и Персии с незапамятных времен живут воинственные племена Курдистана. Народ этот индо-европейского происхождения с примесью семитской крови. Несмотря на их бандитскую славу, этот народ соединяет в себе индийский мистицизм с Ассиро-Вавилонской магией. Номинально они считаются магометанами-суннитами, но их доктрины и ритуалы взяты из учения магов. Даже те, кто считаются христианами-неосторианами, христиане лишь по названию. Калданцы, число которых примерно равно 100000, имеют двух патриахов. Без сомнения они скорее манихеи, чем несториане. Многие их них – йезиды.
Одно из этих племен состоит из огнепоклонников. При восходе и заходе солнца они сходят с лошадей и, обратившись к солнцу, произносят слова молитвы. В дни новолуний они всю ночь выполняют какой-то таинственный ритуал. Для этой цели у них есть специальные шатры из толстой черной шерстяной ткани, декорированные непонятными ярко-красными и желтыми знаками. В середине шатра находится алтарь, обвитый тремя медными обручами. К обручам привешены многочисленные кольца из верблюжьей шерсти. Во время церемонии каждый молящийся держится за кольцо правой рукой. На алтаре горит старинный серебрянный светильник, найденный, быть может, в развалинах Персеполя. Этот светильник, с тремя горящими в нем фитилями, представляет собой удлиненной формы сосуд, имеющий сбоку ручку. Безусловно точно такие же сосуды находили в большом числе в египетских погребениях Мемфиса. Он расширяется к середине, а в верхней части имеет форму сердца. Отверстия для фитилей образуют собой треугольник, а центральная часть имеет вид перевернутого гелиотропа, стебель которого присоединен к ручке светильника. Этот орнамент явно говорит о его происхождении. Такими были священные сосуды во времена поклонения людей солнцу. Греки дали гелиотропу его название именно потому, что этот цветок всегда поворачивается головкой к солнцу, следуя за ним. Такими светильниками пользовались еще древние Маги и, кто знает, быть может когда персидский царь Дарий, бывший одновременно и царем, и иерофантом, священнослужительствовал, то этот светильник освещал его лицо!
Мы рассказали о нем только потому, что с нами произошло одно, связанное с ним, необыкновенное происшествие.
О том, что происходит во время ночных ритуалов курдов поклонения луне, мы знали только по слухам, потому что они тщательно это скрывают, и никому постороннему не резрешается присутствовать на этой церемонии. Но в каждом племени имеются один или несколько старцев, которых считают святыми; они знают прошлое и могут раскрыть тайны будущего. Они пользуются огромным уважением, и к ним обычно обращаются за информацией во всех случаях вороства, убийств или возникновения опасности.
Путешествуя от одного племени к другому, мы не раз оказывались в присутствии таких старцев. Поскольку мой рассказ не является автобиографией, я опускаю многие детали, не имеющие отношения к оккультным явлениям, да и из последних я имею возможность упомянуть лишь о немногих. Случилось однажды, что из нашей палатки были украдены очень дорогое седло, ковер и два черкесских кинжала в богато украшенных ножнах, отделанных золотом. Узнав об этом, в нашу палатку вошли курды во главе с их вождем и, призывая в свидетели Аллаха, клялись, что виновный никак не мог принадлежать к их племени. В этом у нас не возникало каких-либо сомнений, так как мы хорошо знали, каким священным лицом считается гость у всех диких племен Азии, но, правда, знали и то, с какой легкостью они грабят и даже убивают тех же гостей, когда они оказываются за границами их аула.
Один из наших спутников, грузин, посоветовал обратиться к кудиану (колдуну) этого племени. Предложение было принято, но все держалось в большой тайне. Встреча с колдуном была назначена в полночь, когда луна светит во всей полноте. Когда наступило время, нас провели в большой шатер.
В войлочной крыше шатра было проделано четырехугольное отверстие: через него в шатер проникал лунный свет, соединяясь с дрожащим светом описанного нами светильника. После нескольких минут, в течение которых произносились заклинания, обращенные, как нам казалось, к луне, колдун – огромного роста старик (его пирамидальной формы тюрбан касался крыши шатра), взял в руки круглое зеркало из тех, которые называют «персидскими зеркалами», отвинтил его крышку и начал дуть на него, одновременно протирая его поверхность пучком травы и произнося при этом какие-то заклинания. Это продолжалось более десяти минут. После каждой протирки зеркало становилось все более блестящим и его поверхность, казалось, начала испускать фосфорические лучи по всем направлениям. Наконец эта операция закончилась. Старик сидел, неподвижно как статуя, с зеркалом в руках. «Посмотри, ханум, смотри внимательно», – прошептал он мне, едва шевеля губами. Там, где раньше отражалось лишь сияние полной луны, стали появляться и собираться вместе какие-то тени и темные пятна. Еще через несколько секунд я увидала как бы поднимающимися из глубокой чистой воды знакомые седло, ковер и кинжалы, становясь каждое мгновение все более и более четко обрисованными. Затем над этими предметами появилась какая-то тень, как бы у меньшего конца телескопа, и можно было ясно увидеть склонившуюся фигуру человека.
«Я узнаю его! – вскричала я, – это тот татарин, который был у нас вчера, предлагая продать нам своего мула».
Внезапно видение исчезло. Старик кивнул нам, но оставался неподвижным. Затем он пробормотал еще несколько незнакомых слов и вдруг начал петь. Мелодия лилась медленно и монотонно. После того, как он пропел несколько строф на незнакомом языке, он произнес как бы речитативом, не меняя ни ритма ни тона песни, на ломаном русском языке:
«Теперь, ханум, смотри внимательно, как мы поймаем его. Мы узнаем этой же ночью судьбу грабителя».
Тени в зеркале снова стали сгущаться и затем, почти без перехода, я увидала этого человека, лежащим на спине в луже крови, и двух всадников, скачущих на некотором от него расстоянии. Объятые ужасом от того, что мы увидали, мы сказали, что больше не хотим ничего видеть. Старик вышел из шатра, подозвал двух курдов, которые стояли снаружи, и дал им какое-то приказание. Через две минуты дюжина скачущих всадников понеслась на всей возможной скорости вниз по холму, на котором стояла наша палатка.
Они вернулись ранним утром и принесли с собой украденные вещи. Седло было покрыто кровью. Они рассказали нам, что когда они приблизились к беглецу, то увидали как за гребнем холма скрылись два всадника, а подойдя к татарину, нашли его лежащим на украденных вещах в том положении, в каком мы видели его в магическом зеркале. Он был убит этими двумя бандитами, которые очевидно хотели его ограбить, но испугались при появлении всадников, посланных старым кудианом». [5, т. II, с. 629—633]
Глава 21
Буддийские монастыри
В 1864 году Блаватская наконец достигла своей цели – ашрама Учителя, но ранее она уже бывала в Тибете. Критикуя брошюру Артура Лилли «Будда и ранний буддизм», она писала: «В разное время я жила и в Малом, и в Большом Тибете, всего провела там более семи лет. Я никогда ни на словах, ни письменно не утверждала, что провела семь лет в каком-то монастыре. Я только говорила и сейчас повторяю, что бывала в Шигадзе и на территории Таши-Лунпо, где еще ни один европеец никогда не бывал…».[19]
В 1927 году один из крупнейших современных исследователей Тибета и его философии У. И. Эванс-Вентс подтверждал пребывание Е.П.Б. в этой стране. В предисловии к своему переводу «Тибетской Книги Мертвых» он писал: «Что касается эзотерического значения сорок девятого дня Бардо, то посмотрите об этом в «Тайной Доктрине» Е. П. Блаватской (Лондон, 1888, т.1, с.238,, 411; т.2, с. 617, 628). Покойный лама Кази Дэва Самдуп полагал, что несмотря на недоброжелательную критику трудов Е. П. Блаватской, у этого автора имеются бесспорные доказательства того, что она хорошо была знакома с высочайшим ламаистским учением, для чего ей потребовалось получить посвящение». [24, с.7]
В «Разоблаченной Изиде» Блаватская приводит краткий интересный очерк о буддистских монастырях в Монголии, Тибете и Непале. Приводим из него отрывок:
«В Западном и Восточном Тибете, как и во всех других местах, где буддизм – преобладающая религия, существуют собственно две религии (то же можно сказать и о браманизме): общепопулярная ее форма и тайная, философская. Последней придерживаются члены секты Sutrantika (от слов Sutra – указания, правила; и antika – близкие).
Они близко передают дух первоначальных учений Будды, показывающих необходимость интуитивного их восприятия, из которого они проводят надлежащие выводы. Эти люди не прокламируют своих взглядов и не допускают их публичного распространения.
«Все составное подлежит разрушению», – таковы были последние слова, сошедшие с уст умиравшего Гаутамы, который, сидя под деревом Sal, готовился перейти в Нирвану. «Только Дух – Единный, Первичный, лучи его бессмертны, безграничны, неразрушимы. Остерегайтесь иллюзий материи.» Царем Дхарм-Ашокой буддизм был широко распространен по всей Азии и даже дальше. Он был внуком царя-чудотворца Чандрагупты, который освободил Пенджаб от войск Александра Македонского. Дхарм-Ашока – величайший из царей династии Маурья. Будучи в начале жизни распущенным человеком и атеистом, он стал «Приадази» – «любимцем богов» и по его человеколюбивым действиям ни один земной владыка не может сравняться с ним. Память о нем века живет в сердцах всех буддистов и увековечена в его указах, выгравированных на колоннах и скалах, на разных языках в Аллахабаде, Дели, Гурджарате, Пешаваре, Орисе и других местах. Его знаменитый дед объединил под своим скипетром всю Индию. Усилиями его апостолов религия Гаутамы со сверхъестественной быстротой распространилась по всем странам. Его новую философию приняли Джандхара, Кабул и даже многие из сатрапий Александра Македонского. Про буддизм Непала можно сказать, что он меньше чем другие формы буддизма отклонился от первоначальной древней веры, а ламаизм Монголии и Тибета, являющийся непосредственным ответвлением Непальского буддизма, может считаться чистейшей формой буддизма, ибо, я снова это повторяю, то, что мы видим в ламаизме, это лишь внешние его ритуалы.
Упасакасы и упасакисы – мужчины и женщины полумонахи-полумирские люди – так же, как и сами монахи-ламы, должны строго соблюдать все предписания Будды, должны изучать Мейпо (магию) и другие психологические феномены. Те, кто совершает один из «пяти грехов» теряют право оставаться в общине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Подобно тому, как в монгольских и тибетских ламаистских монастырях при выполнении некоторых священных церемониалов появляется священная тень «Господа Будды», так и здесь, во время этого церемониала появляется блистательная эфирная форма Хамсы Благословенного, наставляющего верующих.
Хамса и Иисус были смертными людьми, но термины «Хамса» и «Христос» в их внутреннем скрытом значении идентичны, – они выражают Nous, Божественный Дух, заключенный в человеке. Доктрина друзов, утверждающая двойственность природы человека, состоящей из смертной души и бессмертного Духа, совпадает с учением гностиков, древних греческих философов и других посвященных…» [5, т. II, с. 308—315]
«Вне Востока мы встретили одного (и только одного) человека, который по только ему известным причинам не делает тайны из того, что он был посвящен в Ливанском Братстве. Это ученый и путешественник, профессор А. Л. Роусон (A. L. Rawson) из Нью-Йорка. Он много лет путешествовал по Востоку, был несколько раз в Палестине, был в Мексике. Можно сказать, что он обладает бесценным собранием сведений о раннем периоде христианской церкви, ибо он имел свободный доступ в хранилища, закрытые для обычного путешественника». [5, т. II, с.312]
Профессор Роусон в своей книге «Две г-жи Блаватские» писал: «Я считаю, что не может быть сомнения в том, что г-жа Блаватская знает многие, если не все, ритуалы, церемонии, обряды, выполняемые ливанскими горцами-друзами, так как она со мною говорила о таких вещах, которые знают только получившие там посвящение. В своих странствиях по Ближнему Востоку я часто слышал ее имя – в Триполи, Катаре, Дамаске, Иерусалиме и Каире. Ее хорошо знал один торговец в Джидде. Он показывал мне кольцо с ее инициалами, которое она ему подарила. Слуга этого торговца, бывший ранее погонщиком верблюдов, говорил, что он был ее переводчиком и вел нанятые ею верблюды от Джидды до Мекки. Я спросил о ней у шерифа Мекки, но он ничего о ней не знал, – должно быть ради безопасности она путешествовала инкогнито. Я был тогда в Мекке под видом «магометанина, в качестве секретаря Камил-паши». [8, т. VII, с.30а]
В «Разоблаченной Изиде» Блаватская писала о йезидах: «Мы встретили некоторые секты, практикующие настоящее колдовство. К ним принадлежит секта йезидов. Некоторые считают их курдским племенем, но я думаю, что они ошибаются. Живут они, главным образом, в заброшенных горных районах Азиатской Турции, вблизи Мосула, в Армении и даже в Сирии и Месопотамии. Всюду их знают, как поклонников Сатаны… И безусловно, не от невежества или умственного помрачения они установили это поклонение и постоянные взаимоотношения с самыми низшими и самыми злобными элементалями. Они понимают всю злобность главы «темных сил», но в то же время страшатся его силы и потому стараются снискать его благосклонность. Они говорят, что он находится в состоянии постоянной войны с Аллахом, но когда-нибудь может произойти примирение между ними, и тогда те, кто проявлял неуважение к «темному», могут пострадать, имея против себя и Бога, и Сатану. Эту хитрую политику умилостивления его сатанинского величества проявляли и древние варяги и славяне-русы, поклоняясь Чернобогу до того, как они приняли христианство.
Подобно Виерусу, знаменитому демонологу XVI-го столетия (который в своей «Pseudomonarchia Doemonum» перечислил и описал весь адский двор с его принцами, князьями, придворными и офицерами разных рангов), так и йезиды имеют целый пантеон дьяволов и используют воздушных элементалей для передачи их молитв Сатане, а также и эфритов Пустыни. На своих молитвенных собраниях они подают друг другу руки, образуя большие круги с шейхом или священнослужителем в центре, который хлопает в ладоши и произносит нараспев славословия в честь Шайтана (Сатаны).
Затем они начинают кружиться и подпрыгивать в воздух. Когда безумие достигает своей кульминации, они часто наносят себе раны кинжалами, а иногда оказывают эту услугу и своим соседям. Но раны эти не так легко заживают и зарубцовываются, как это бывает у лам и святых; очень часто они гибнут от этих ранений. Во время таких плясок они прославляют Сатану и просят его проявить себя какими-нибудь «чудесами». И поскольку их ритуалы обычно происходят по ночам, то необыкновенные явления нередко действительно за этим следуют. Так, иногда появляются огромные огненные шары, принимающие формы странных животных.
Говорят, что Эстер Станхоп (Ester Stanhope), имя которой уже в течение многих лет широко известно в масонских братствах Востока, присутствовала на нескольких йезидских церемониалах. Один священник друзов рассказывал мне, что после одной из таких «сатанинских месс» как их называют йезиды, эта храбрая и самоуверенная женщина потеряла сознание и ему лишь с очень большим трудом удалось оживить ее и восстановить ее здоровье». [5, т. II, с.571, 572]
В «Разоблаченной Изиде» Блаватская описывает один интересный случай, произошедший во время ее путешествия по Персии:
«В восточной части Турции и Персии с незапамятных времен живут воинственные племена Курдистана. Народ этот индо-европейского происхождения с примесью семитской крови. Несмотря на их бандитскую славу, этот народ соединяет в себе индийский мистицизм с Ассиро-Вавилонской магией. Номинально они считаются магометанами-суннитами, но их доктрины и ритуалы взяты из учения магов. Даже те, кто считаются христианами-неосторианами, христиане лишь по названию. Калданцы, число которых примерно равно 100000, имеют двух патриахов. Без сомнения они скорее манихеи, чем несториане. Многие их них – йезиды.
Одно из этих племен состоит из огнепоклонников. При восходе и заходе солнца они сходят с лошадей и, обратившись к солнцу, произносят слова молитвы. В дни новолуний они всю ночь выполняют какой-то таинственный ритуал. Для этой цели у них есть специальные шатры из толстой черной шерстяной ткани, декорированные непонятными ярко-красными и желтыми знаками. В середине шатра находится алтарь, обвитый тремя медными обручами. К обручам привешены многочисленные кольца из верблюжьей шерсти. Во время церемонии каждый молящийся держится за кольцо правой рукой. На алтаре горит старинный серебрянный светильник, найденный, быть может, в развалинах Персеполя. Этот светильник, с тремя горящими в нем фитилями, представляет собой удлиненной формы сосуд, имеющий сбоку ручку. Безусловно точно такие же сосуды находили в большом числе в египетских погребениях Мемфиса. Он расширяется к середине, а в верхней части имеет форму сердца. Отверстия для фитилей образуют собой треугольник, а центральная часть имеет вид перевернутого гелиотропа, стебель которого присоединен к ручке светильника. Этот орнамент явно говорит о его происхождении. Такими были священные сосуды во времена поклонения людей солнцу. Греки дали гелиотропу его название именно потому, что этот цветок всегда поворачивается головкой к солнцу, следуя за ним. Такими светильниками пользовались еще древние Маги и, кто знает, быть может когда персидский царь Дарий, бывший одновременно и царем, и иерофантом, священнослужительствовал, то этот светильник освещал его лицо!
Мы рассказали о нем только потому, что с нами произошло одно, связанное с ним, необыкновенное происшествие.
О том, что происходит во время ночных ритуалов курдов поклонения луне, мы знали только по слухам, потому что они тщательно это скрывают, и никому постороннему не резрешается присутствовать на этой церемонии. Но в каждом племени имеются один или несколько старцев, которых считают святыми; они знают прошлое и могут раскрыть тайны будущего. Они пользуются огромным уважением, и к ним обычно обращаются за информацией во всех случаях вороства, убийств или возникновения опасности.
Путешествуя от одного племени к другому, мы не раз оказывались в присутствии таких старцев. Поскольку мой рассказ не является автобиографией, я опускаю многие детали, не имеющие отношения к оккультным явлениям, да и из последних я имею возможность упомянуть лишь о немногих. Случилось однажды, что из нашей палатки были украдены очень дорогое седло, ковер и два черкесских кинжала в богато украшенных ножнах, отделанных золотом. Узнав об этом, в нашу палатку вошли курды во главе с их вождем и, призывая в свидетели Аллаха, клялись, что виновный никак не мог принадлежать к их племени. В этом у нас не возникало каких-либо сомнений, так как мы хорошо знали, каким священным лицом считается гость у всех диких племен Азии, но, правда, знали и то, с какой легкостью они грабят и даже убивают тех же гостей, когда они оказываются за границами их аула.
Один из наших спутников, грузин, посоветовал обратиться к кудиану (колдуну) этого племени. Предложение было принято, но все держалось в большой тайне. Встреча с колдуном была назначена в полночь, когда луна светит во всей полноте. Когда наступило время, нас провели в большой шатер.
В войлочной крыше шатра было проделано четырехугольное отверстие: через него в шатер проникал лунный свет, соединяясь с дрожащим светом описанного нами светильника. После нескольких минут, в течение которых произносились заклинания, обращенные, как нам казалось, к луне, колдун – огромного роста старик (его пирамидальной формы тюрбан касался крыши шатра), взял в руки круглое зеркало из тех, которые называют «персидскими зеркалами», отвинтил его крышку и начал дуть на него, одновременно протирая его поверхность пучком травы и произнося при этом какие-то заклинания. Это продолжалось более десяти минут. После каждой протирки зеркало становилось все более блестящим и его поверхность, казалось, начала испускать фосфорические лучи по всем направлениям. Наконец эта операция закончилась. Старик сидел, неподвижно как статуя, с зеркалом в руках. «Посмотри, ханум, смотри внимательно», – прошептал он мне, едва шевеля губами. Там, где раньше отражалось лишь сияние полной луны, стали появляться и собираться вместе какие-то тени и темные пятна. Еще через несколько секунд я увидала как бы поднимающимися из глубокой чистой воды знакомые седло, ковер и кинжалы, становясь каждое мгновение все более и более четко обрисованными. Затем над этими предметами появилась какая-то тень, как бы у меньшего конца телескопа, и можно было ясно увидеть склонившуюся фигуру человека.
«Я узнаю его! – вскричала я, – это тот татарин, который был у нас вчера, предлагая продать нам своего мула».
Внезапно видение исчезло. Старик кивнул нам, но оставался неподвижным. Затем он пробормотал еще несколько незнакомых слов и вдруг начал петь. Мелодия лилась медленно и монотонно. После того, как он пропел несколько строф на незнакомом языке, он произнес как бы речитативом, не меняя ни ритма ни тона песни, на ломаном русском языке:
«Теперь, ханум, смотри внимательно, как мы поймаем его. Мы узнаем этой же ночью судьбу грабителя».
Тени в зеркале снова стали сгущаться и затем, почти без перехода, я увидала этого человека, лежащим на спине в луже крови, и двух всадников, скачущих на некотором от него расстоянии. Объятые ужасом от того, что мы увидали, мы сказали, что больше не хотим ничего видеть. Старик вышел из шатра, подозвал двух курдов, которые стояли снаружи, и дал им какое-то приказание. Через две минуты дюжина скачущих всадников понеслась на всей возможной скорости вниз по холму, на котором стояла наша палатка.
Они вернулись ранним утром и принесли с собой украденные вещи. Седло было покрыто кровью. Они рассказали нам, что когда они приблизились к беглецу, то увидали как за гребнем холма скрылись два всадника, а подойдя к татарину, нашли его лежащим на украденных вещах в том положении, в каком мы видели его в магическом зеркале. Он был убит этими двумя бандитами, которые очевидно хотели его ограбить, но испугались при появлении всадников, посланных старым кудианом». [5, т. II, с. 629—633]
Глава 21
Буддийские монастыри
В 1864 году Блаватская наконец достигла своей цели – ашрама Учителя, но ранее она уже бывала в Тибете. Критикуя брошюру Артура Лилли «Будда и ранний буддизм», она писала: «В разное время я жила и в Малом, и в Большом Тибете, всего провела там более семи лет. Я никогда ни на словах, ни письменно не утверждала, что провела семь лет в каком-то монастыре. Я только говорила и сейчас повторяю, что бывала в Шигадзе и на территории Таши-Лунпо, где еще ни один европеец никогда не бывал…».[19]
В 1927 году один из крупнейших современных исследователей Тибета и его философии У. И. Эванс-Вентс подтверждал пребывание Е.П.Б. в этой стране. В предисловии к своему переводу «Тибетской Книги Мертвых» он писал: «Что касается эзотерического значения сорок девятого дня Бардо, то посмотрите об этом в «Тайной Доктрине» Е. П. Блаватской (Лондон, 1888, т.1, с.238,, 411; т.2, с. 617, 628). Покойный лама Кази Дэва Самдуп полагал, что несмотря на недоброжелательную критику трудов Е. П. Блаватской, у этого автора имеются бесспорные доказательства того, что она хорошо была знакома с высочайшим ламаистским учением, для чего ей потребовалось получить посвящение». [24, с.7]
В «Разоблаченной Изиде» Блаватская приводит краткий интересный очерк о буддистских монастырях в Монголии, Тибете и Непале. Приводим из него отрывок:
«В Западном и Восточном Тибете, как и во всех других местах, где буддизм – преобладающая религия, существуют собственно две религии (то же можно сказать и о браманизме): общепопулярная ее форма и тайная, философская. Последней придерживаются члены секты Sutrantika (от слов Sutra – указания, правила; и antika – близкие).
Они близко передают дух первоначальных учений Будды, показывающих необходимость интуитивного их восприятия, из которого они проводят надлежащие выводы. Эти люди не прокламируют своих взглядов и не допускают их публичного распространения.
«Все составное подлежит разрушению», – таковы были последние слова, сошедшие с уст умиравшего Гаутамы, который, сидя под деревом Sal, готовился перейти в Нирвану. «Только Дух – Единный, Первичный, лучи его бессмертны, безграничны, неразрушимы. Остерегайтесь иллюзий материи.» Царем Дхарм-Ашокой буддизм был широко распространен по всей Азии и даже дальше. Он был внуком царя-чудотворца Чандрагупты, который освободил Пенджаб от войск Александра Македонского. Дхарм-Ашока – величайший из царей династии Маурья. Будучи в начале жизни распущенным человеком и атеистом, он стал «Приадази» – «любимцем богов» и по его человеколюбивым действиям ни один земной владыка не может сравняться с ним. Память о нем века живет в сердцах всех буддистов и увековечена в его указах, выгравированных на колоннах и скалах, на разных языках в Аллахабаде, Дели, Гурджарате, Пешаваре, Орисе и других местах. Его знаменитый дед объединил под своим скипетром всю Индию. Усилиями его апостолов религия Гаутамы со сверхъестественной быстротой распространилась по всем странам. Его новую философию приняли Джандхара, Кабул и даже многие из сатрапий Александра Македонского. Про буддизм Непала можно сказать, что он меньше чем другие формы буддизма отклонился от первоначальной древней веры, а ламаизм Монголии и Тибета, являющийся непосредственным ответвлением Непальского буддизма, может считаться чистейшей формой буддизма, ибо, я снова это повторяю, то, что мы видим в ламаизме, это лишь внешние его ритуалы.
Упасакасы и упасакисы – мужчины и женщины полумонахи-полумирские люди – так же, как и сами монахи-ламы, должны строго соблюдать все предписания Будды, должны изучать Мейпо (магию) и другие психологические феномены. Те, кто совершает один из «пяти грехов» теряют право оставаться в общине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40