Напротив: предназначение переворота – дать начало новой эре. Прежние коррумпированные, демагогические формы власти будут уничтожены, и восторжествует прямое правление Корпорации. Таким, по крайней мере, всегда был план.И все же в его душе росла уверенность: что-то идет принципиально неправильно и ему необходимо принять решение. Может, сенатор Куртц действует по какому-то личному плану? Может, ему следует попробовать связаться с правлением за спиной Куртца? Нет. Это будет весьма недальновидно – он не доживет и до конца дня, не говоря уж о следующем понедельнике.Тем не менее существовал еще один путь, пока еще свободный. В своем разговоре с сенатором секретарь был не до конца искренен…Медленно-медленно Миллер поднял глаза от стола и повернулся, чтобы взглянуть в угол. Там стоял тиковый шкаф, и за закрытыми дверцами этого шкафа прятался уродливый приземистый личный сейф секретаря. Нет, сказал про себя Миллер. Еще не время. Слишком рискованно. Пусть это останется его последней надеждой. Сначала он попытается узнать о сенаторе как можно больше – выяснить, что на самом деле им движет. 19 Кэтрин еще только просыпалась, когда самолет прорвался сквозь высокий облачный фронт над Перу. Гул двигателей на мгновение смутил ее. Она повела головой влево, затем вправо, не до конца пробудившись и гадая, где же она и что с ней. Но затем до ее слуха донеслись голоса возбужденных британских бэкпекеров, Бэкпекер (англ.) – «рюкзачник», пеший турист.
сидевших позади, и на волне адреналина она внезапно вынырнула из полубессознательного состояния. Что-то хрустнуло в динамиках трансляции, и раздался голос капитана: лайнер незначительно отклонился от курса на юг, дабы избежать турбулентности на севере Перу, но сейчас они вновь взяли курс на север и находятся над территорией Перу, в тридцати милях от побережья; примерно через час пойдут на посадку.Кэтрин вздохнула. Ей снился профессор Кент. Она вновь прикрыла глаза и попыталась абстрагироваться от шума самолета и его пассажиров, чтобы память выцарапала воспоминания о сне, пока те окончательно не растворились.Приснилось ей, что она в доме на ферме профессора. Они вдвоем сидят на кухне, беседуя и смеясь, – все, как прежде. На нем – «камуфляжные» брюки и большие зеленые сапоги «Веллингтон» – такой была его своеобразная униформа для загородного дома.Кэтрин приехала навестить его: регулярно раз в неделю он приглашал ее на ланч. Аромат жареного цыпленка струился от плиты, хозяин только что откупорил бутылку красного вина и поставил на крепкий дубовый стол, готовясь к пиршеству. В то утро профессор был особенно оживлен, а Кэтрин, как всегда, с радостью разделяла его компанию. Одной из величайших удовольствий ее дружбы с ним было то, что она всегда чувствовала: когда бы они ни встретились, она всегда чему-нибудь у него научится. Однако в его тоне не было назидательности – просто каждым мгновением, что дарила ему жизнь, он наслаждался сполна.В своем сне Кэтрин вспомнила их давний разговор об облегчающих труд устройствах и инструментах. Профессор, как всегда талантливо, объяснил ей истинное значение этих так называемых технических приспособлений.– Платон, – рассказывал профессор Кент, – прародитель западных культурных традиций, говорил, что рука – это «organon», что в переводе означает «инструмент». Называть руку органоном – значит элементарно подразумевать, что это инструмент хозяина. Платон говорил, что рука есть органон, молоток – органон и стук молотком – тоже органон. Однако электросоковыжималка, которую сегодня можно найти во многих кухнях, – это нечто зловещее. Она маскируется под органон, однако представляет собой нечто совершенно иное – одно из множества проявлений гигантской системы, разрушающей наш мир.Кэтрин сымитировала неверие, потому что иногда ей нравилось играть роль адвоката дьявола:– Да ладно вам! Это ж абсолютно безвредное устройство, предназначенное для ускорения скучного занятия и экономии времени и в результате выдающее полезный для здоровья напиток – что ж теперь, не покупать соковыжималки?Профессор улыбнулся девушке. Она любила обсуждать с ним какие угодно темы. Его манера вести спор была деликатной, но он был совсем не против, если его вынуждали отстаивать свою точку зрения. Ему очень нравилось убеждать людей, и он делал это, пользуясь обоснованными аргументами, всегда верный холистическому То есть такому, в котором акцент делается на целостности личности, а не на ее составных частях.
мировоззрению, отказаться от которого его никто не мог заставить.– Понимаешь, Кэтрин, – отвечал он, – нравится нам это или нет, эра орудий труда, или инструментов, миновала, нынче на дворе эра устройств и систем. Давай представим это так: ты давишь сок из апельсинов и делаешь восхитительный и полезный напиток. Замечательно! Но приглядись повнимательнее к соковыжималке – и сразу заметишь некие тревожные аспекты. Электричество, приводящее в действие соковыжималку, поступает через сеть кабелей и линий электропередачи, питание к которым подводится от силовых станций, находящихся в зависимости от давления воды, или от нефтепроводов, железнодорожных цистерн или танкеров, которым, в свою очередь, требуются плотины, морские буровые платформы и буровые установки в дальних странах. Вся эта цепочка гарантирует достаточную и немедленную доставку – при условии, что каждое из ее звеньев укомплектовано армиями инженеров, проектировщиков, финансовых экспертов, которым требуется поддержка администраций, университетов и едва ли не всех областей промышленности – порой даже военной, как мы это не раз уже видели. Все, кто считает, что они пользуются одной лишь соковыжималкой, ошибаются. Соковыжималка есть всего лишь прикрытие, маскировка; она является вовсе не простым орудием труда, а конечным суставом миллионов и миллионов щупальцев гигантской системы, обвившейся вокруг земного шара и каждый день все сильнее сжимающей хватку.– Господи, – вырвалось у Кэтрин, совершенно забывшей, что собиралась изображать адвоката дьявола. – Жуть какая…Профессор покачал головой и грустно улыбнулся.– Жуть… И то же самое с такой хитрой личиной, как блендер, стиральная машина, автомобиль и так далее, – щупальца вползают в наши повседневные жизни и заставляют нас служить системе, а это в один прекрасный день в не таком уж далеком будущем уничтожит нас. Возможность выйти из игры давно упущена. А системам свойственно разрастаться и самостоятельно выстраивать свою жизнь, в конечном счете добиваясь своих целей, в корне отличных от тех, служить которым они были призваны изначально. Возьмем, к примеру, организованные религии. Это обширные глобальные системы с амбициями, которые на данном этапе весьма далеки от мудрых добрых слов их пророков. Задача современной системы – принуждать все большее и большее количество людей к зависимости от энергии, которую она вырабатывает. Используя систему, мы выписываем ей чек без указания суммы. – Профессор подошел к столу и наполнил два бокала вином. – И помни: природа – это банк, все чеки в котором выданы. Ладно, доченька, давай я тебя немного покормлю. Один мой деревенский приятель принес со своей фермы цыпленка. А они у него всегда восхитительны, уверен, тебе понравится!С затуманенными глазами, глубоко опечаленная горьким сознанием того, что таких разговоров больше не будет, Кэтрин подняла шторку иллюминатора, чтобы впустить утренний свет. Перуанское Альто-Плано раскинулось под ними, насколько хватало глаз. Величественное зрелище. Затем, к изумлению Кэтрин, зрение стало проделывать с ней трюки: она решила, что видит странную фигуру, каким-то образом выложенную на земле в тысячах футов внизу. Формой своей она напоминала очертания гигантской колибри.Кэтрин протерла глаза и взглянула еще раз, ожидая, что галлюцинация исчезнет. Однако птица была все еще там, а рядом с ней – нечто похожее на огромный цветок. А потом чуть дальше показались другие гигантские композиции: сказочная рыба, за ней – величавый кондор и далее – то, что на первый взгляд напоминало различные геометрические фигуры. Потом – две параллельные линии. Они были идеально прямыми и, казалось, убегали в бесконечность.«И все это я вижу наяву? Просто невероятно!»Она повернулась к Рутерфорду и потянула его за руку.– Джеймс, ты должен это видеть! Ради бога, что это за рисунки на земле?Рутерфорд, сам только начавший просыпаться, глянул в иллюминатор:– Ничего себе!.. Понятия не имею.Слева от него на крайнем в ряду кресле сидел хорошо одетый джентльмен из Перу лет шестидесяти. У него было темно-смуглое лицо и классический нос инка. Услышав их разговор, он обратился к ним по-английски с сильным акцентом:– Это знаменитые линии Наски. Добро пожаловать в Перу!Рутерфорд озадаченно переспросил:– Линии Наски? Никогда о них не слышал!Кэтрин хотелось подробностей:– Я тоже… Их видно с такой высоты – они, наверное, огромные. Каждая линия не меньше полумили. И просто идеально прямые!Перуанец улыбнулся, глаза его блеснули на ярком солнце.– Сеньорита, они на самом деле длиннее – более пяти миль. И они вправду идеально прямые: тянутся вверх и вниз по горным склонам, через пропасти и никогда не сбиваются со своего направления.Кэтрин была поражена.– Но кто и для чего их сотворил?– Похоже, сеньорита, вам не приходилось бывать в Перу. – Пожилой мужчина усмехнулся. – Боюсь, пока вы будете гостить в нашей стране, вам то и дело придется слышать слова, которыми я отвечу на ваш вопрос: этого никто не знает! 20 Несколько минут спустя Кэтрин, покопавшись в путеводителе, повернулась к Рутерфорду и, нахмурив брови, с уверенностью сообщила:– Тут пишут, линии Наски – это «круги на полях» Латинской Америки. Таких гигантских композиций насчитывается сотни, и никто точно не знает, как они были сделаны. Они изображают как вполне опознаваемых животных и птиц, так и идеально выполненные геометрические фигуры. Самое удивительное в них: оценить точность исполнения, да и просто понять, что они изображают, можно лишь с высоты – вот как мы сейчас. На земле же, из-за огромных масштабов, почти невозможно определить на глаз их размеры, а поскольку нет никаких возвышенностей вокруг плоскогорья Наски (оно почти идеально ровное), рисунки кажутся еще более загадочными и непостижимыми.Кэтрин на секунду замолчала. Рутерфорд задумался. Можно было и не спрашивать – но она не удержалась:– Вы думаете о том же, о чем и я?Рутерфорд кивнул. Его мужественное, волевое лицо было хмурым:– Если вы имеете в виду, что это напоминает вам теорию профессора о древних, оставивших послание будущим поколениям, то – да, я думаю о том же самом. Уму непостижимо…Кэтрин отвернулась к иллюминатору и стала смотреть на удивительные рисунки, будто в фантастическом сне проплывающие внизу: огромная птица, пустой параллелограмм… Она уронила путеводитель на колени, чувствуя, как растет комок в горле: все это становилось просто невыносимым.«Это надо же такому случиться, что, пройдя среднюю школу, университет, докторат и наконец став ученым, вдруг осознать: за какие-то двадцать четыре часа весь твой базис такого удобного мировоззрения разлетелся на куски? Почему никто не рассказывал мне об этих вещах: о картах, линиях Наски, о том факте, что Библия на самом деле – тайный шифр для передачи мудрости древних?»Она почувствовала, как, желая утешить ее, руки коснулась ладонь Рутерфорда.– Кэтрин? Кэтрин, с вами все в порядке?Тепло участливого прикосновения и звук его голоса вернули Кэтрин к реальности. Она повернула голову, чтобы взглянуть на своего спутника и попыталась выдавить улыбку, но не смогла.Лицо Джеймса было серьезным:– Кэтрин, нам надо держать себя в руках и стараться сохранять спокойствие. Мы не должны бояться. Вспомните профессора: ведь он уже шел по этой тропе до нас. Мы знаем, что он тоже впервые для себя открыл и эти вещи, и нечто большее, и мы должны следовать за ним. Мы должны доверяться истине и отбрасывать все, что – как нам казалось – знали до этого момента.На этот раз Кэтрин удалась искренняя улыбка. Ей было хорошо от того, что он рядом.– Спасибо, Джеймс. Извините меня… Просто за такой короткий срок столько всего навалилось. Такое чувство, будто весь мир изменился… По крайней мере, для меня.– Понимаю вас… Сам-то я не имею представления, что нас ждет, а когда думаю о последствиях, честное слово, становится даже немного страшно. На самом деле я считаю, что нам надо постараться не загадывать что-то на будущее, а просто двигаться вперед и – что найдем, то найдем.Кэтрин вновь повернула голову и взглянула на сюрреалистический ландшафт плато. Он был все еще там, словно поддразнивая своими загадочными иероглифами. С новыми мыслями она вновь раскрыла путеводитель и принялась читать вслух: «Многие пытались определить возраст рисунков пустыни Наска, но задача эта оказалась невыполнимой. В изображениях не использовались органические материалы, поэтому сразу отпадает радиоуглеродный анализ. Единственное, что могло помочь ученым, – горстка глиняных черепков, раскопанных в одной из рукотворных борозд. Сами картины порождали множество вопросов. Почему, например, изображено так много существ, не обитающих в Андах? Исключение – кондор, но кроме него имеется целая коллекция «неместных» тварей: кит, обезьяна, непонятные виды птиц… И – самое странное во всей коллекции – идеальное изображение невероятно крохотного и крайне редкого вида паука тропических джунглей, позже обнаруженного в самых непроходимых дебрях влажных лесов Амазонки.Паук вызывает особый интерес, поскольку астрономы подсчитали, что этот рисунок вкупе с примыкающими к нему прямыми линиями представляет собой изображение созвездия Ориона и ближайших на небосклоне звезд».
Кэтрин закрыла книгу. Как астронома такое объяснение ее устроило.– Джеймс, кто бы ни сотворил эти произведения, ясно одно: они достались нам в наследство от древней развитой цивилизации. Чтобы «читать» небеса и так вот картировать созвездие Ориона, нужны колоссальные знания.Рутерфорд недоуменно помотал головой.– Согласен. А как же факт, что половина животных – не из ареала Анд?Кэтрин вдруг осенило. Она подалась вперед и вновь обратилась к джентльмену из Перу – тот увлеченно читал газету.– Простите, сеньор, можно мне спросить вас кое о чем?Пожилой мужчина опустил газету и ободряюще улыбнулся.– А что сами перуанцы говорят об этих линиях?Его черные глаза пристально изучали ее лицо. Кэтрин почудилось, что ответ перуанца будет зависеть от того, какой он сделает вывод о ее характере. Она умоляюще посмотрела на него.– Сеньорита, мы уже давно знаем, кто нарисовал эти линии. Это были Виракочас Бесчисленные легенды индейцев обеих Америк повествуют о том, что некогда на берега их страны высадились белые бородатые люди. Они принесли индейцам основы знаний и законы – основы цивилизации. Они прибыли на больших странных судах с лебедиными крыльями и светящимся корпусом. Подойдя к берегу, корабли высадили людей, голубоглазых и светловолосых, в одеяниях из грубого черного материала, в коротких перчатках. На лбу у них было украшение в виде змеи. Эта легенда почти без изменений дошла до наших дней. Ацтеки и тольтеки Мексики называли белого бога Кецалькоатль, инки – Контикси Виракоча, для чибча он был Бочика, а для майя – Кукулькан.
– полубоги, первые правители Перу. Они пришли из-за моря много-много тысяч лет назад. Они издавали законы и учили людей многим вещам. Американские археологи, а до них – испанские считали, что, когда мы говорим о Виракочас, мы рассказываем легенды, однако это не так. Документальных свидетельств об их существовании не сохранилось, но мы твердо знаем, что они были.Пожилой мужчина уверенно кивнул, затем откинулся на спинку кресла и вновь погрузился в чтение газеты.Рутерфорд, округлив от удивления глаза, придвинулся ближе к Кэтрин и прошептал:– По-моему, вы только что обнаружили, на чем нам следует сосредоточить внимание. Кто были эти Виракочас и существовали ли они на самом деле?Кивнув, Кэтрин прошептала в ответ:– Да, вы правы, они могут оказаться ключом к этой части тайны. Вдруг Виракочас – это те, кто оставил предостережение потомкам в легендах народов мира, а линии Наски – часть того послания?Рутерфорд, посмотрев в иллюминатор на бескрайний голубой простор, пробормотал будто бы про себя:– Вот именно! Невероятно… – Он повернулся к Кэтрин. – Чую, у нашего друга Мигеля Флореса есть многое, что стоит нам рассказать. 21 В аэропорту Лимы царила атмосфера фиесты. Едва они прошли через вращающиеся двойные двери, порог которых обозначал границу владений перуанской таможни, как их органы чувств подверглись настоящей атаке. Больше всего шокировали люди. После аэропорта Хитроу с его стильно одетым бизнес-контингентом, отпускниками с тележками, нагруженными чистым багажом, и общим впечатлением, будто ты шарик в автомате для пейнтбола, хаос в аэропорту Лимы воспринимался как настоящее приключение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
сидевших позади, и на волне адреналина она внезапно вынырнула из полубессознательного состояния. Что-то хрустнуло в динамиках трансляции, и раздался голос капитана: лайнер незначительно отклонился от курса на юг, дабы избежать турбулентности на севере Перу, но сейчас они вновь взяли курс на север и находятся над территорией Перу, в тридцати милях от побережья; примерно через час пойдут на посадку.Кэтрин вздохнула. Ей снился профессор Кент. Она вновь прикрыла глаза и попыталась абстрагироваться от шума самолета и его пассажиров, чтобы память выцарапала воспоминания о сне, пока те окончательно не растворились.Приснилось ей, что она в доме на ферме профессора. Они вдвоем сидят на кухне, беседуя и смеясь, – все, как прежде. На нем – «камуфляжные» брюки и большие зеленые сапоги «Веллингтон» – такой была его своеобразная униформа для загородного дома.Кэтрин приехала навестить его: регулярно раз в неделю он приглашал ее на ланч. Аромат жареного цыпленка струился от плиты, хозяин только что откупорил бутылку красного вина и поставил на крепкий дубовый стол, готовясь к пиршеству. В то утро профессор был особенно оживлен, а Кэтрин, как всегда, с радостью разделяла его компанию. Одной из величайших удовольствий ее дружбы с ним было то, что она всегда чувствовала: когда бы они ни встретились, она всегда чему-нибудь у него научится. Однако в его тоне не было назидательности – просто каждым мгновением, что дарила ему жизнь, он наслаждался сполна.В своем сне Кэтрин вспомнила их давний разговор об облегчающих труд устройствах и инструментах. Профессор, как всегда талантливо, объяснил ей истинное значение этих так называемых технических приспособлений.– Платон, – рассказывал профессор Кент, – прародитель западных культурных традиций, говорил, что рука – это «organon», что в переводе означает «инструмент». Называть руку органоном – значит элементарно подразумевать, что это инструмент хозяина. Платон говорил, что рука есть органон, молоток – органон и стук молотком – тоже органон. Однако электросоковыжималка, которую сегодня можно найти во многих кухнях, – это нечто зловещее. Она маскируется под органон, однако представляет собой нечто совершенно иное – одно из множества проявлений гигантской системы, разрушающей наш мир.Кэтрин сымитировала неверие, потому что иногда ей нравилось играть роль адвоката дьявола:– Да ладно вам! Это ж абсолютно безвредное устройство, предназначенное для ускорения скучного занятия и экономии времени и в результате выдающее полезный для здоровья напиток – что ж теперь, не покупать соковыжималки?Профессор улыбнулся девушке. Она любила обсуждать с ним какие угодно темы. Его манера вести спор была деликатной, но он был совсем не против, если его вынуждали отстаивать свою точку зрения. Ему очень нравилось убеждать людей, и он делал это, пользуясь обоснованными аргументами, всегда верный холистическому То есть такому, в котором акцент делается на целостности личности, а не на ее составных частях.
мировоззрению, отказаться от которого его никто не мог заставить.– Понимаешь, Кэтрин, – отвечал он, – нравится нам это или нет, эра орудий труда, или инструментов, миновала, нынче на дворе эра устройств и систем. Давай представим это так: ты давишь сок из апельсинов и делаешь восхитительный и полезный напиток. Замечательно! Но приглядись повнимательнее к соковыжималке – и сразу заметишь некие тревожные аспекты. Электричество, приводящее в действие соковыжималку, поступает через сеть кабелей и линий электропередачи, питание к которым подводится от силовых станций, находящихся в зависимости от давления воды, или от нефтепроводов, железнодорожных цистерн или танкеров, которым, в свою очередь, требуются плотины, морские буровые платформы и буровые установки в дальних странах. Вся эта цепочка гарантирует достаточную и немедленную доставку – при условии, что каждое из ее звеньев укомплектовано армиями инженеров, проектировщиков, финансовых экспертов, которым требуется поддержка администраций, университетов и едва ли не всех областей промышленности – порой даже военной, как мы это не раз уже видели. Все, кто считает, что они пользуются одной лишь соковыжималкой, ошибаются. Соковыжималка есть всего лишь прикрытие, маскировка; она является вовсе не простым орудием труда, а конечным суставом миллионов и миллионов щупальцев гигантской системы, обвившейся вокруг земного шара и каждый день все сильнее сжимающей хватку.– Господи, – вырвалось у Кэтрин, совершенно забывшей, что собиралась изображать адвоката дьявола. – Жуть какая…Профессор покачал головой и грустно улыбнулся.– Жуть… И то же самое с такой хитрой личиной, как блендер, стиральная машина, автомобиль и так далее, – щупальца вползают в наши повседневные жизни и заставляют нас служить системе, а это в один прекрасный день в не таком уж далеком будущем уничтожит нас. Возможность выйти из игры давно упущена. А системам свойственно разрастаться и самостоятельно выстраивать свою жизнь, в конечном счете добиваясь своих целей, в корне отличных от тех, служить которым они были призваны изначально. Возьмем, к примеру, организованные религии. Это обширные глобальные системы с амбициями, которые на данном этапе весьма далеки от мудрых добрых слов их пророков. Задача современной системы – принуждать все большее и большее количество людей к зависимости от энергии, которую она вырабатывает. Используя систему, мы выписываем ей чек без указания суммы. – Профессор подошел к столу и наполнил два бокала вином. – И помни: природа – это банк, все чеки в котором выданы. Ладно, доченька, давай я тебя немного покормлю. Один мой деревенский приятель принес со своей фермы цыпленка. А они у него всегда восхитительны, уверен, тебе понравится!С затуманенными глазами, глубоко опечаленная горьким сознанием того, что таких разговоров больше не будет, Кэтрин подняла шторку иллюминатора, чтобы впустить утренний свет. Перуанское Альто-Плано раскинулось под ними, насколько хватало глаз. Величественное зрелище. Затем, к изумлению Кэтрин, зрение стало проделывать с ней трюки: она решила, что видит странную фигуру, каким-то образом выложенную на земле в тысячах футов внизу. Формой своей она напоминала очертания гигантской колибри.Кэтрин протерла глаза и взглянула еще раз, ожидая, что галлюцинация исчезнет. Однако птица была все еще там, а рядом с ней – нечто похожее на огромный цветок. А потом чуть дальше показались другие гигантские композиции: сказочная рыба, за ней – величавый кондор и далее – то, что на первый взгляд напоминало различные геометрические фигуры. Потом – две параллельные линии. Они были идеально прямыми и, казалось, убегали в бесконечность.«И все это я вижу наяву? Просто невероятно!»Она повернулась к Рутерфорду и потянула его за руку.– Джеймс, ты должен это видеть! Ради бога, что это за рисунки на земле?Рутерфорд, сам только начавший просыпаться, глянул в иллюминатор:– Ничего себе!.. Понятия не имею.Слева от него на крайнем в ряду кресле сидел хорошо одетый джентльмен из Перу лет шестидесяти. У него было темно-смуглое лицо и классический нос инка. Услышав их разговор, он обратился к ним по-английски с сильным акцентом:– Это знаменитые линии Наски. Добро пожаловать в Перу!Рутерфорд озадаченно переспросил:– Линии Наски? Никогда о них не слышал!Кэтрин хотелось подробностей:– Я тоже… Их видно с такой высоты – они, наверное, огромные. Каждая линия не меньше полумили. И просто идеально прямые!Перуанец улыбнулся, глаза его блеснули на ярком солнце.– Сеньорита, они на самом деле длиннее – более пяти миль. И они вправду идеально прямые: тянутся вверх и вниз по горным склонам, через пропасти и никогда не сбиваются со своего направления.Кэтрин была поражена.– Но кто и для чего их сотворил?– Похоже, сеньорита, вам не приходилось бывать в Перу. – Пожилой мужчина усмехнулся. – Боюсь, пока вы будете гостить в нашей стране, вам то и дело придется слышать слова, которыми я отвечу на ваш вопрос: этого никто не знает! 20 Несколько минут спустя Кэтрин, покопавшись в путеводителе, повернулась к Рутерфорду и, нахмурив брови, с уверенностью сообщила:– Тут пишут, линии Наски – это «круги на полях» Латинской Америки. Таких гигантских композиций насчитывается сотни, и никто точно не знает, как они были сделаны. Они изображают как вполне опознаваемых животных и птиц, так и идеально выполненные геометрические фигуры. Самое удивительное в них: оценить точность исполнения, да и просто понять, что они изображают, можно лишь с высоты – вот как мы сейчас. На земле же, из-за огромных масштабов, почти невозможно определить на глаз их размеры, а поскольку нет никаких возвышенностей вокруг плоскогорья Наски (оно почти идеально ровное), рисунки кажутся еще более загадочными и непостижимыми.Кэтрин на секунду замолчала. Рутерфорд задумался. Можно было и не спрашивать – но она не удержалась:– Вы думаете о том же, о чем и я?Рутерфорд кивнул. Его мужественное, волевое лицо было хмурым:– Если вы имеете в виду, что это напоминает вам теорию профессора о древних, оставивших послание будущим поколениям, то – да, я думаю о том же самом. Уму непостижимо…Кэтрин отвернулась к иллюминатору и стала смотреть на удивительные рисунки, будто в фантастическом сне проплывающие внизу: огромная птица, пустой параллелограмм… Она уронила путеводитель на колени, чувствуя, как растет комок в горле: все это становилось просто невыносимым.«Это надо же такому случиться, что, пройдя среднюю школу, университет, докторат и наконец став ученым, вдруг осознать: за какие-то двадцать четыре часа весь твой базис такого удобного мировоззрения разлетелся на куски? Почему никто не рассказывал мне об этих вещах: о картах, линиях Наски, о том факте, что Библия на самом деле – тайный шифр для передачи мудрости древних?»Она почувствовала, как, желая утешить ее, руки коснулась ладонь Рутерфорда.– Кэтрин? Кэтрин, с вами все в порядке?Тепло участливого прикосновения и звук его голоса вернули Кэтрин к реальности. Она повернула голову, чтобы взглянуть на своего спутника и попыталась выдавить улыбку, но не смогла.Лицо Джеймса было серьезным:– Кэтрин, нам надо держать себя в руках и стараться сохранять спокойствие. Мы не должны бояться. Вспомните профессора: ведь он уже шел по этой тропе до нас. Мы знаем, что он тоже впервые для себя открыл и эти вещи, и нечто большее, и мы должны следовать за ним. Мы должны доверяться истине и отбрасывать все, что – как нам казалось – знали до этого момента.На этот раз Кэтрин удалась искренняя улыбка. Ей было хорошо от того, что он рядом.– Спасибо, Джеймс. Извините меня… Просто за такой короткий срок столько всего навалилось. Такое чувство, будто весь мир изменился… По крайней мере, для меня.– Понимаю вас… Сам-то я не имею представления, что нас ждет, а когда думаю о последствиях, честное слово, становится даже немного страшно. На самом деле я считаю, что нам надо постараться не загадывать что-то на будущее, а просто двигаться вперед и – что найдем, то найдем.Кэтрин вновь повернула голову и взглянула на сюрреалистический ландшафт плато. Он был все еще там, словно поддразнивая своими загадочными иероглифами. С новыми мыслями она вновь раскрыла путеводитель и принялась читать вслух: «Многие пытались определить возраст рисунков пустыни Наска, но задача эта оказалась невыполнимой. В изображениях не использовались органические материалы, поэтому сразу отпадает радиоуглеродный анализ. Единственное, что могло помочь ученым, – горстка глиняных черепков, раскопанных в одной из рукотворных борозд. Сами картины порождали множество вопросов. Почему, например, изображено так много существ, не обитающих в Андах? Исключение – кондор, но кроме него имеется целая коллекция «неместных» тварей: кит, обезьяна, непонятные виды птиц… И – самое странное во всей коллекции – идеальное изображение невероятно крохотного и крайне редкого вида паука тропических джунглей, позже обнаруженного в самых непроходимых дебрях влажных лесов Амазонки.Паук вызывает особый интерес, поскольку астрономы подсчитали, что этот рисунок вкупе с примыкающими к нему прямыми линиями представляет собой изображение созвездия Ориона и ближайших на небосклоне звезд».
Кэтрин закрыла книгу. Как астронома такое объяснение ее устроило.– Джеймс, кто бы ни сотворил эти произведения, ясно одно: они достались нам в наследство от древней развитой цивилизации. Чтобы «читать» небеса и так вот картировать созвездие Ориона, нужны колоссальные знания.Рутерфорд недоуменно помотал головой.– Согласен. А как же факт, что половина животных – не из ареала Анд?Кэтрин вдруг осенило. Она подалась вперед и вновь обратилась к джентльмену из Перу – тот увлеченно читал газету.– Простите, сеньор, можно мне спросить вас кое о чем?Пожилой мужчина опустил газету и ободряюще улыбнулся.– А что сами перуанцы говорят об этих линиях?Его черные глаза пристально изучали ее лицо. Кэтрин почудилось, что ответ перуанца будет зависеть от того, какой он сделает вывод о ее характере. Она умоляюще посмотрела на него.– Сеньорита, мы уже давно знаем, кто нарисовал эти линии. Это были Виракочас Бесчисленные легенды индейцев обеих Америк повествуют о том, что некогда на берега их страны высадились белые бородатые люди. Они принесли индейцам основы знаний и законы – основы цивилизации. Они прибыли на больших странных судах с лебедиными крыльями и светящимся корпусом. Подойдя к берегу, корабли высадили людей, голубоглазых и светловолосых, в одеяниях из грубого черного материала, в коротких перчатках. На лбу у них было украшение в виде змеи. Эта легенда почти без изменений дошла до наших дней. Ацтеки и тольтеки Мексики называли белого бога Кецалькоатль, инки – Контикси Виракоча, для чибча он был Бочика, а для майя – Кукулькан.
– полубоги, первые правители Перу. Они пришли из-за моря много-много тысяч лет назад. Они издавали законы и учили людей многим вещам. Американские археологи, а до них – испанские считали, что, когда мы говорим о Виракочас, мы рассказываем легенды, однако это не так. Документальных свидетельств об их существовании не сохранилось, но мы твердо знаем, что они были.Пожилой мужчина уверенно кивнул, затем откинулся на спинку кресла и вновь погрузился в чтение газеты.Рутерфорд, округлив от удивления глаза, придвинулся ближе к Кэтрин и прошептал:– По-моему, вы только что обнаружили, на чем нам следует сосредоточить внимание. Кто были эти Виракочас и существовали ли они на самом деле?Кивнув, Кэтрин прошептала в ответ:– Да, вы правы, они могут оказаться ключом к этой части тайны. Вдруг Виракочас – это те, кто оставил предостережение потомкам в легендах народов мира, а линии Наски – часть того послания?Рутерфорд, посмотрев в иллюминатор на бескрайний голубой простор, пробормотал будто бы про себя:– Вот именно! Невероятно… – Он повернулся к Кэтрин. – Чую, у нашего друга Мигеля Флореса есть многое, что стоит нам рассказать. 21 В аэропорту Лимы царила атмосфера фиесты. Едва они прошли через вращающиеся двойные двери, порог которых обозначал границу владений перуанской таможни, как их органы чувств подверглись настоящей атаке. Больше всего шокировали люди. После аэропорта Хитроу с его стильно одетым бизнес-контингентом, отпускниками с тележками, нагруженными чистым багажом, и общим впечатлением, будто ты шарик в автомате для пейнтбола, хаос в аэропорту Лимы воспринимался как настоящее приключение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28