Буш пришел сюда не для того, чтобы умереть, и о том, чтобы допустить смерть Майкла, речь тоже не шла. На пороге смерти он пересмотрел жизненные ценности. Инстинкт самосохранения очистил рассудок, помог ему сосредоточиться. Теперь Буш понимал, что Майкл прав. В наручниках у него нет шанса остаться в живых.Полицейский достал ключ…Как только наручники упали на асфальт, выстрелы возобновились снова, на этот раз ближе. Смертельная петля сжималась. Майкл ткнул пальцем в сторону узкого прохода между машинами, и они оба одновременно рванули с места. Тут же запели пули, рикошетом разбивая вдребезги стекла машин, взрывая покрышки. «Наверное, вот так чувствуют себя солдаты на войне», – успел подумать Буш. Они спрятались за пустым билетным киоском. Частый треск выстрелов резко оборвался. Пять секунд тишины……и гулким эхом раскатился еще один выстрел.Вдруг у Буша мелькнула мысль, что для них с Майклом проливной дождь является благословением. Нет сомнения, что убийцы – профессионалы. Если бы не ливень, они уже давно расправились бы с обеими жертвами. Но сплошная пелена не только защищала беглецов, скрывая их из виду, – она непредсказуемо меняла траекторию пуль.– Надо держаться как можно дальше от обоих, – угрюмо заметил Майкл. – Если это получится, быть может, нам удастся выбраться отсюда.– Nein. Нет (нем.).
Буш стремительно обернулся. Меньше чем в пяти футах на него смотрело дуло «магнума» 44-го калибра. Темно-синий спортивный костюм убийцы промок насквозь. Длинные светлые волосы прилипли к голове; губы были искривлены в гротескную гримасу. Бушу почему-то подумалось, что у этого человека отсутствуют мышцы, отвечающие за улыбку. Он прицелился в Майкла, но, прежде чем прогремел выстрел, Буш заслонил Майкла собой, став живым щитом.– Моя пуля продырявит сердца вам обоим, – пообещал убийца. Не оборачиваясь, он окликнул: – Андерс?!У него за спиной раздались шлепающие шаги – приближался напарник. Они в ловушке.– Мой брат будет очень расстроен. Мы с ним поспорили на пять евро, кому выпадет честь пристрелить вас.Убийца поднял руку, прицеливаясь, и…Ему в висок уткнулось дуло пистолета, рука сделала удушающий захват шеи. Убийца закашлял, судорожно пытаясь вздохнуть.– Nein, – прошептал ему на ухо голос.– Мой брат пристрелит тебя до того, как ты успеешь нажать на курок, – угрожающим тоном произнес блондин.– Nein. Твой брат больше никого не пристрелит. – Развернув немца, Симон заставил его посмотреть вниз. На асфальте лежал Андерс, у него во лбу чернело отверстие от пули. – Брось пистолет.Убийца не подчинился, и Симон без колебаний, невозмутимо выстрелил ему в висок, после чего осторожно опустил мертвое тело на мокрый асфальт. Тоненькая струйка крови тотчас же смешалась с ручейками дождевой воды, растворившись в них. Симон поднял взгляд; хотя сердце и душа его принадлежали Господу, глаза у него были холодными и жесткими, как у наемного убийцы.– Пошли, – бросил он, обращаясь к Майклу и Бушу.– А как быть с трупами? – спросил верзила-полицейский.Не оборачиваясь, Симон молча шагнул в серую, дождливую ночь.– Как быть с трупами?! – снова окликнул его Буш. Но Симон уже скрылся из виду, поглощенный хлещущими струями дождя и туманом. * * * Можно сказать одно: даже после объединения в Берлине остался лабиринт глухих переулков. Узких и темных. Время от времени здесь пробегала в поисках пищи крыса, но никакое другое живое существо не появлялось здесь но своей воле. Вот почему один из таких переулков был самым подходящим местом для того, чтобы спрятать взятую напрокат машину. Симон не мог рисковать тем, что оставленная машина привлечет внимание какого-нибудь любопытного полицейского. Правда, оглядываясь назад, он пришел к выводу, что эта предосторожность оказалась излишней: на пустынной стоянке перед управлением полиции не было видно ни одного человека в синем мундире. Поэтому расправа с двумя убийцами не произвела того шума, которого можно было бы ожидать. Узнав об аресте Майкла, Симон тринадцать часов пролежал в засаде у ворот тюрьмы. Ворваться в здание и освободить Майкла из камеры было невозможно; Симон просто собирался убить того, кто заберет его для экстрадиции, после чего снова заняться Финстером.Дождь наконец утих, оставив повсюду лужи размером с небольшие озера. Симон сидел за рулем машины, прогревая двигатель, а Майкл и Буш стояли посреди переулка, поглощенные спором. Хотя дождь смыл всю скопившуюся здесь грязь, он не оказал никакого влияния на гнилостное зловоние: казалось, им были пропитаны даже кирпичные стены соседних домов.После того как Симон расправился с двумя убийцами, они без дальнейших происшествий быстро покинули стоянку на взятой напрокат машине. Всю дорогу царило молчание; каждый из троих внутренне кипел, но сдерживал себя, чтобы не выплеснуть на остальных свою ярость. И вот, наконец, все это прорвалось, когда Майкл и Буш вышли из машины, угодив прямо в лужу.– Что ты собираешься делать? – обрушился на Буша Майкл.– А что я должен делать?Симон, стиснув руками рулевое колесо, тихо проговорил:– Ты должен уйти. Буш вихрем развернулся.– А вас я не спрашивал, – огрызнулся он, затем снова посмотрел на Майкла, ожидая ответа на свой вопрос.– По моей милости тебе и так уже досталось изрядно, – пробормотал Майкл.– Я притащился в такую даль не для развлечений.– То, что я рассказал тебе об этом Финстере…– …является правдой, – закончил за него Симон, нетерпеливо барабаня пальцами по рулевому колесу.– Ах так, значит, именно вы вбили ему в голову весь этот бред?Голос Буша задрожал от переполняющей его ярости. Симон вышел из машины.– Это не бред.– Кто вы такой? Помешавшийся на Библии фанатик?– Если быть кратким… Буш не дал ему договорить.– Если быть кратким – нет, даже очень кратким, – всего три слова: заткнись, твою мать!– Я священник.Буш растерянно осекся. Он был человеком верующим, поэтому вряд ли для него могло стать неожиданностью то, что кто-то другой так же крепок в вере, тем не менее слова Симона его ошеломили. И дело было не только в том, что он минуту назад оскорбил этого человека резким словом; на глазах у Буша священник застрелил двоих человек, с механической неумолимостью пустив каждому пулю в голову. У убийц в спортивных костюмах не было никаких шансов, хотя и они сами не собирались давать пощады своим жертвам. С этим священником шутки плохи. Буш повернулся к Майклу.– Я пришел сюда не для того, чтобы тащить тебя силой.– Вот как? Это по твоей просьбе меня арестовали.– Ты ошибаешься. И в предыдущий раз, и сейчас я постарался скрыть от всех, что ты покинул пределы страны. Да, кстати, тогда я от изумления разинул рот, проводив тебя до международного терминала. Как ты мог, черт возьми? Ты солгал мне в глаза. – Взгляд великана-полицейского снова горел. Буш медленно сделал вдох и выдох, стараясь взять себя в руки. – Я не имею к твоему задержанию никакого отношения; мой новый напарник меня подставил. Помнишь того задиристого типа, который избил тебя в твоей квартире?Майкл кивнул.– Его фамилия Тэл, и, как выяснилось, он из Министерства внутренних дел. Одному Богу известно, почему этим ребятам вздумалось вцепиться мне в задницу, а теперь вот Тэл считает, что это я дал тебе бежать. Он хочет вернуть тебя в Штаты, чтобы меня можно было вздернуть под самую перекладину. Уверяю тебя, этот парень знает свое дело. Ему было известно о том, куда ты направляешься, еще до того, как ты тронулся в путь. Он связался с Интерполом и сообщил твое точное местонахождение за час до того, как тебя скрутили.– Тогда чем объясняются наручники, приятель? – все еще злясь, язвительно поинтересовался Майкл.– Ну как же, приятель, если человека задерживают по международному ордеру, наручники являются обязательными. Тэл должен был сегодня вечером забрать тебя и переправить обратно в Соединенные Штаты. Если хочешь, я могу отвести тебя обратно. И послушай, – Буш шагнул к нему, – наручники были нужны для твоей же пользы. Я хотел, чтобы ты меня выслушал, вник в то, что я скажу.– Ты ничем не сможешь нам помочь, – потеряв терпение, вмешался Симон. – Майкл, у нас нет времени.Буш перевел взгляд на священника.– Вижу, святой отец, мы с вами споемся.Симон сверкнул глазами, но Буш оставался невозмутимым; не обращая внимания на священника, он снова повернулся к Майклу.– Я не верю в этот бред, Майкл, но… – Достав папку, Буш швырнул ее на капот машины. – Здесь все об этом вашем Финстере. – Полицейский повернулся к Симону. – И он не дьявол, он обычный человек. – Буш снова обратился к Майклу: – Здесь все о его делах, привычках, вкусах, его предпочтениях в женщинах. Конечно, это досье неполное, но, готов поспорить, здесь гораздо больше, чем есть на Финстера у вас.И, словно его гнев внезапно испарился, великан-полицейский широко улыбнулся. Раз уж он здесь, надо этим воспользоваться. Хлопнув ладонями, Буш с силой потер их друг о друга.– Итак, ребята, у вас есть план?– Работаем, – сказал Майкл.– Работаете? – Улыбка исчезла с лица Буша. – Отличная команда. И что же вы собирались сделать – осенить Финстера крестным знамением и сказать: «верни нам ключи»? * * * Гроза разразилась снова; проливной дождь смыл остатки тумана. Симон, читая молитвы, раскладывал бесчисленные кресты по гостиничному номеру. В одном углу горели свечи с вырезанными на них изречениями по-латыни, окруженные пятном мерцающего света, которое создавало впечатление, что они находятся в центре своеобразного священного силового поля. Спартанское убранство номера уступило место готической суровости, что Буш нашел бы смешным, если бы Майкл и Симон не оставались совершенно серьезны.– Можно поинтересоваться, чем ты занимаешься? – спросил Буш, вытягиваясь на кровати с бутылкой пива в руке. В свете царящего вокруг него безумия он решил на время отказаться от моратория на спиртное.– Оберегаю нас, – тихо промолвил Симон.– От кого?– Когда есть свет, мрак не виден. Зло избегает святого.– Только не там, откуда я родом. Кого ты хочешь отогнать – Дракулу? – Буш закатил глаза, Симон даже не оторвался от своего занятия.– Скажем так: то, с чем нам пришлось столкнуться, гораздо страшнее.– И ты действительно веришь, что эти свечи нам помогут? Защитят от чудовищ?Симон кивнул. Буш вздохнул.– Да, но только теперь мы заперты здесь. Словно в ловушке. – Встав с кровати, он обошел номер, изучая кресты; ему еще никогда не приходилось видеть их в таком многообразии. – А что, если ты ошибаешься? Что, если этот богач Финстер вовсе не тот, за кого ты его принимаешь? Что, если он просто крепкий промышленник, почему-то помешавшийся на этих ключах и не привыкший, чтобы ему перечили?– В таком случае у нас не возникнет особых проблем, – ответил Симон. – Но на всякий случай… – Подойдя к своей кровати, он вытащил из одной сумки пистолет-пулемет «Хеклер и Кох».– Отлично. – Буш бросил взгляд на Майкла, ища у него поддержки, но тот молча сидел в кресле, застывший словно изваяние. – И что же ты за священник? – спросил он Симона.Тот продолжал раскладывать кресты.– Одни священники заботятся о больных, другие исповедуют, служат мессу, распространяют слово Божье. Они призваны туда, где их способности находят лучшее применение, где церкви требуется их служба. Ну а я? Мои дарования лежат в другой области. Я оберегаю Бога. Если бы тогда, в Израиле, я убил вот его, – Симон указал на Майкла, – когда у меня была такая возможность…– Убил бы его? – в гневе спросил Буш. – Ты пытался убить Майкла?– Ты сам слуга закона. Ты стоишь на страже законов своего общества. Что ж, я тоже слуга закона – того, который установлен Господом Богом. Я стою на страже законов Бога, и если возникает необходимость предать кого-либо смерти, я… – Он пожал плечами. – Чем я отличаюсь от тебя?– Не смей нас сравнивать, – процедил сквозь стиснутые зубы Буш.– Ты собирался арестовать Майкла лишь за то, что тот уехал из страны, отправить его за решетку за попытку спасти жену. Он твой друг, и ты был готов так с ним обойтись? – Повернувшись к Бушу спиной, Симон продолжил раскладывать кресты. – Очевидно, закон значит для тебя больше, чем дружба. – Положив последний крест, священник взял бутылку виски. – А для меня мой закон значит больше, чем жизнь. Если бы я лишил Майкла земной жизни, у него все равно осталась бы вечная загробная жизнь; она ждала нас всех. Но теперь… Однако отнял ее у Майкла не я. Это сделал Финстер.Необъяснимо, но Буш понимал Симона, знал, о чем именно говорит этот сумасшедший. Он не был согласен с методами священника, однако это ничего не меняло.– Ты хочешь сказать, это сделал сатана? – со смехом спросил Буш, отмахиваясь от Симона.Тот не стерпел открытой издевки.– Ты здесь для того, чтобы помогать? В таком случае тебе лучше поверить в мои слова. Август Финстер является олицетворением тьмы.– Вот как? – В голосе Буша прозвучала снисходительность. – Ты носишься со своими бредовыми сказками, мой друг для тебя – просто пешка. Чьи заказы выполняет сейчас Майкл, а, падре? Ты играешь на его чувствах, используешь и своих целях то тяжелое положение, в котором находится его жена. Ведешь себя в точности так же, как Финстер. Грозный палец Буша остановился в опасной близости перед носом Симона. – Финстер, по крайней мере, ему заплатил.– Поль! – вскочил на ноги Майкл.Ему уже не раз приходилось видеть, как Буш взрывается, теряя контроль над собой, и хотя ему было приятно, что друг встал на его защиту, он не мог допустить новых конфликтов. Им нужно работать вместе, полностью сфокусировать внимание на стоящей перед ними задаче.– Он обводит тебя вокруг пальца, как дурачка, разве ты не видишь? – воскликнул Буш.– Я отдаю отчет в своих действиях, – резко ответил Майкл.– Ой ли? Ты нужен Мэри, ты очень ей нужен. Я понимаю, что ты сейчас не можешь трезво соображать, зато я могу. Я должен вернуть тебя домой живым и невредимым.– Поль, поверь, я делаю то, что нужно. И прошу тебя как друга: доверься мне.Буш не находил себе места; он понимал, что все его уговоры напрасны. Их с Майклом чуть не убили; теперь они торчат в этом номере, без всяких планов на будущее, а где-то рядом бродит кто-то или что-то, жаждущее их смерти. Но он увидел в глазах друга всепоглощающую убежденность.– Ну хорошо… Но я все равно не верю в эти разговоры про дьявола, преисподнюю, вечное проклятие…– А ты веришь в рай? – тихим голосом прервал его Симон.– Это тут ни при чем.– Ты веришь в рай? – проревел Симон.– Да! – выкрикнул в ответ взбешенный Буш.– В таком случае почему же тебе так трудно поверить в ад? Это две стороны одной и той же монеты. – Симон помолчал, успокаиваясь. – Ты шутишь о том, чего не понимаешь. Ад – это реальность, ион вечен. – Теперь уже Симон ткнул пальцем в лицо Бушу. – Ад – это не картинка на стене, не кинотрюк. Мне бы очень хотелось, чтобы мы имели дело лини, с рогатым зверем на копытах. – Священник все больше возбуждался, каждое его слово было проникнуто убежденностью. – Человек создавал образ сатаны и ада, исходя из собственного опыта: ад Данте, девять кругов преисподней, огонь и сера – все это полный вздор. Плод человеческого воображения. Точно так же, как мы не можем постичь красоту рая, нам не дано постичь муки и боль ада. Это мрак, бесконечно злобный, не дающий прощения. Ад, – Симон мрачно рассмеялся, – не заслуживает никакого названия. Невозможно представить себе концепцию чистого зла, ко вам это предстоит… Когда мы осуществим то, что нас ждет, вы лучше всех живущих на земле будете знать, что такое настоящее зло. ГЛАВА 24 Приблизительно в то самое время, когда продолжался спор Буша и Симона, Деннис Тэл вошел в здание Объединенного управления берлинской полиции. Он предъявил документы на экстрадицию Майкла Сент-Пьера, но по цепочке немецких полицейских, к которым оп последовательно обращался, электрическим разрядом пробежала растерянность. Каждому из них вдруг начинали требоваться услуги переводчика, что выводило Тэла из себя, особенно если учесть, что ответ в конечном счете оказывался одним и тем же. Сент-Пьера нет, его забрали, все бумаги подписаны, это уже не их забота. Раз за разом Тэл вежливо кивал, после чего просил разрешения поговорить со следующим по старшинству. Получив окончательный ответ от начальника управления полиции, он, скрыв переполнявшую его ярость, ушел. Описания человека, забравшего Майкла, были смутными, но одна подробность позволяла однозначно определить его личность: все немецкие полицейские сходились в том, что за Майклом приходил «ein riesig grosse bar», невероятно огромный медведь.Когда Тэл вышел на автостоянку, дождь прекратился. Итак, ставки повысились. Несомненно, Полю Бушу удалось опередить его на шаг. Теперь Тэлу предстояло иметь дело не с одним противником, а уже с двумя, и чем больше он об этом думал, тем сильнее его охватывало возбуждение. Майкл будет его работой, ну а Буш явится чистым наслаждением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Буш стремительно обернулся. Меньше чем в пяти футах на него смотрело дуло «магнума» 44-го калибра. Темно-синий спортивный костюм убийцы промок насквозь. Длинные светлые волосы прилипли к голове; губы были искривлены в гротескную гримасу. Бушу почему-то подумалось, что у этого человека отсутствуют мышцы, отвечающие за улыбку. Он прицелился в Майкла, но, прежде чем прогремел выстрел, Буш заслонил Майкла собой, став живым щитом.– Моя пуля продырявит сердца вам обоим, – пообещал убийца. Не оборачиваясь, он окликнул: – Андерс?!У него за спиной раздались шлепающие шаги – приближался напарник. Они в ловушке.– Мой брат будет очень расстроен. Мы с ним поспорили на пять евро, кому выпадет честь пристрелить вас.Убийца поднял руку, прицеливаясь, и…Ему в висок уткнулось дуло пистолета, рука сделала удушающий захват шеи. Убийца закашлял, судорожно пытаясь вздохнуть.– Nein, – прошептал ему на ухо голос.– Мой брат пристрелит тебя до того, как ты успеешь нажать на курок, – угрожающим тоном произнес блондин.– Nein. Твой брат больше никого не пристрелит. – Развернув немца, Симон заставил его посмотреть вниз. На асфальте лежал Андерс, у него во лбу чернело отверстие от пули. – Брось пистолет.Убийца не подчинился, и Симон без колебаний, невозмутимо выстрелил ему в висок, после чего осторожно опустил мертвое тело на мокрый асфальт. Тоненькая струйка крови тотчас же смешалась с ручейками дождевой воды, растворившись в них. Симон поднял взгляд; хотя сердце и душа его принадлежали Господу, глаза у него были холодными и жесткими, как у наемного убийцы.– Пошли, – бросил он, обращаясь к Майклу и Бушу.– А как быть с трупами? – спросил верзила-полицейский.Не оборачиваясь, Симон молча шагнул в серую, дождливую ночь.– Как быть с трупами?! – снова окликнул его Буш. Но Симон уже скрылся из виду, поглощенный хлещущими струями дождя и туманом. * * * Можно сказать одно: даже после объединения в Берлине остался лабиринт глухих переулков. Узких и темных. Время от времени здесь пробегала в поисках пищи крыса, но никакое другое живое существо не появлялось здесь но своей воле. Вот почему один из таких переулков был самым подходящим местом для того, чтобы спрятать взятую напрокат машину. Симон не мог рисковать тем, что оставленная машина привлечет внимание какого-нибудь любопытного полицейского. Правда, оглядываясь назад, он пришел к выводу, что эта предосторожность оказалась излишней: на пустынной стоянке перед управлением полиции не было видно ни одного человека в синем мундире. Поэтому расправа с двумя убийцами не произвела того шума, которого можно было бы ожидать. Узнав об аресте Майкла, Симон тринадцать часов пролежал в засаде у ворот тюрьмы. Ворваться в здание и освободить Майкла из камеры было невозможно; Симон просто собирался убить того, кто заберет его для экстрадиции, после чего снова заняться Финстером.Дождь наконец утих, оставив повсюду лужи размером с небольшие озера. Симон сидел за рулем машины, прогревая двигатель, а Майкл и Буш стояли посреди переулка, поглощенные спором. Хотя дождь смыл всю скопившуюся здесь грязь, он не оказал никакого влияния на гнилостное зловоние: казалось, им были пропитаны даже кирпичные стены соседних домов.После того как Симон расправился с двумя убийцами, они без дальнейших происшествий быстро покинули стоянку на взятой напрокат машине. Всю дорогу царило молчание; каждый из троих внутренне кипел, но сдерживал себя, чтобы не выплеснуть на остальных свою ярость. И вот, наконец, все это прорвалось, когда Майкл и Буш вышли из машины, угодив прямо в лужу.– Что ты собираешься делать? – обрушился на Буша Майкл.– А что я должен делать?Симон, стиснув руками рулевое колесо, тихо проговорил:– Ты должен уйти. Буш вихрем развернулся.– А вас я не спрашивал, – огрызнулся он, затем снова посмотрел на Майкла, ожидая ответа на свой вопрос.– По моей милости тебе и так уже досталось изрядно, – пробормотал Майкл.– Я притащился в такую даль не для развлечений.– То, что я рассказал тебе об этом Финстере…– …является правдой, – закончил за него Симон, нетерпеливо барабаня пальцами по рулевому колесу.– Ах так, значит, именно вы вбили ему в голову весь этот бред?Голос Буша задрожал от переполняющей его ярости. Симон вышел из машины.– Это не бред.– Кто вы такой? Помешавшийся на Библии фанатик?– Если быть кратким… Буш не дал ему договорить.– Если быть кратким – нет, даже очень кратким, – всего три слова: заткнись, твою мать!– Я священник.Буш растерянно осекся. Он был человеком верующим, поэтому вряд ли для него могло стать неожиданностью то, что кто-то другой так же крепок в вере, тем не менее слова Симона его ошеломили. И дело было не только в том, что он минуту назад оскорбил этого человека резким словом; на глазах у Буша священник застрелил двоих человек, с механической неумолимостью пустив каждому пулю в голову. У убийц в спортивных костюмах не было никаких шансов, хотя и они сами не собирались давать пощады своим жертвам. С этим священником шутки плохи. Буш повернулся к Майклу.– Я пришел сюда не для того, чтобы тащить тебя силой.– Вот как? Это по твоей просьбе меня арестовали.– Ты ошибаешься. И в предыдущий раз, и сейчас я постарался скрыть от всех, что ты покинул пределы страны. Да, кстати, тогда я от изумления разинул рот, проводив тебя до международного терминала. Как ты мог, черт возьми? Ты солгал мне в глаза. – Взгляд великана-полицейского снова горел. Буш медленно сделал вдох и выдох, стараясь взять себя в руки. – Я не имею к твоему задержанию никакого отношения; мой новый напарник меня подставил. Помнишь того задиристого типа, который избил тебя в твоей квартире?Майкл кивнул.– Его фамилия Тэл, и, как выяснилось, он из Министерства внутренних дел. Одному Богу известно, почему этим ребятам вздумалось вцепиться мне в задницу, а теперь вот Тэл считает, что это я дал тебе бежать. Он хочет вернуть тебя в Штаты, чтобы меня можно было вздернуть под самую перекладину. Уверяю тебя, этот парень знает свое дело. Ему было известно о том, куда ты направляешься, еще до того, как ты тронулся в путь. Он связался с Интерполом и сообщил твое точное местонахождение за час до того, как тебя скрутили.– Тогда чем объясняются наручники, приятель? – все еще злясь, язвительно поинтересовался Майкл.– Ну как же, приятель, если человека задерживают по международному ордеру, наручники являются обязательными. Тэл должен был сегодня вечером забрать тебя и переправить обратно в Соединенные Штаты. Если хочешь, я могу отвести тебя обратно. И послушай, – Буш шагнул к нему, – наручники были нужны для твоей же пользы. Я хотел, чтобы ты меня выслушал, вник в то, что я скажу.– Ты ничем не сможешь нам помочь, – потеряв терпение, вмешался Симон. – Майкл, у нас нет времени.Буш перевел взгляд на священника.– Вижу, святой отец, мы с вами споемся.Симон сверкнул глазами, но Буш оставался невозмутимым; не обращая внимания на священника, он снова повернулся к Майклу.– Я не верю в этот бред, Майкл, но… – Достав папку, Буш швырнул ее на капот машины. – Здесь все об этом вашем Финстере. – Полицейский повернулся к Симону. – И он не дьявол, он обычный человек. – Буш снова обратился к Майклу: – Здесь все о его делах, привычках, вкусах, его предпочтениях в женщинах. Конечно, это досье неполное, но, готов поспорить, здесь гораздо больше, чем есть на Финстера у вас.И, словно его гнев внезапно испарился, великан-полицейский широко улыбнулся. Раз уж он здесь, надо этим воспользоваться. Хлопнув ладонями, Буш с силой потер их друг о друга.– Итак, ребята, у вас есть план?– Работаем, – сказал Майкл.– Работаете? – Улыбка исчезла с лица Буша. – Отличная команда. И что же вы собирались сделать – осенить Финстера крестным знамением и сказать: «верни нам ключи»? * * * Гроза разразилась снова; проливной дождь смыл остатки тумана. Симон, читая молитвы, раскладывал бесчисленные кресты по гостиничному номеру. В одном углу горели свечи с вырезанными на них изречениями по-латыни, окруженные пятном мерцающего света, которое создавало впечатление, что они находятся в центре своеобразного священного силового поля. Спартанское убранство номера уступило место готической суровости, что Буш нашел бы смешным, если бы Майкл и Симон не оставались совершенно серьезны.– Можно поинтересоваться, чем ты занимаешься? – спросил Буш, вытягиваясь на кровати с бутылкой пива в руке. В свете царящего вокруг него безумия он решил на время отказаться от моратория на спиртное.– Оберегаю нас, – тихо промолвил Симон.– От кого?– Когда есть свет, мрак не виден. Зло избегает святого.– Только не там, откуда я родом. Кого ты хочешь отогнать – Дракулу? – Буш закатил глаза, Симон даже не оторвался от своего занятия.– Скажем так: то, с чем нам пришлось столкнуться, гораздо страшнее.– И ты действительно веришь, что эти свечи нам помогут? Защитят от чудовищ?Симон кивнул. Буш вздохнул.– Да, но только теперь мы заперты здесь. Словно в ловушке. – Встав с кровати, он обошел номер, изучая кресты; ему еще никогда не приходилось видеть их в таком многообразии. – А что, если ты ошибаешься? Что, если этот богач Финстер вовсе не тот, за кого ты его принимаешь? Что, если он просто крепкий промышленник, почему-то помешавшийся на этих ключах и не привыкший, чтобы ему перечили?– В таком случае у нас не возникнет особых проблем, – ответил Симон. – Но на всякий случай… – Подойдя к своей кровати, он вытащил из одной сумки пистолет-пулемет «Хеклер и Кох».– Отлично. – Буш бросил взгляд на Майкла, ища у него поддержки, но тот молча сидел в кресле, застывший словно изваяние. – И что же ты за священник? – спросил он Симона.Тот продолжал раскладывать кресты.– Одни священники заботятся о больных, другие исповедуют, служат мессу, распространяют слово Божье. Они призваны туда, где их способности находят лучшее применение, где церкви требуется их служба. Ну а я? Мои дарования лежат в другой области. Я оберегаю Бога. Если бы тогда, в Израиле, я убил вот его, – Симон указал на Майкла, – когда у меня была такая возможность…– Убил бы его? – в гневе спросил Буш. – Ты пытался убить Майкла?– Ты сам слуга закона. Ты стоишь на страже законов своего общества. Что ж, я тоже слуга закона – того, который установлен Господом Богом. Я стою на страже законов Бога, и если возникает необходимость предать кого-либо смерти, я… – Он пожал плечами. – Чем я отличаюсь от тебя?– Не смей нас сравнивать, – процедил сквозь стиснутые зубы Буш.– Ты собирался арестовать Майкла лишь за то, что тот уехал из страны, отправить его за решетку за попытку спасти жену. Он твой друг, и ты был готов так с ним обойтись? – Повернувшись к Бушу спиной, Симон продолжил раскладывать кресты. – Очевидно, закон значит для тебя больше, чем дружба. – Положив последний крест, священник взял бутылку виски. – А для меня мой закон значит больше, чем жизнь. Если бы я лишил Майкла земной жизни, у него все равно осталась бы вечная загробная жизнь; она ждала нас всех. Но теперь… Однако отнял ее у Майкла не я. Это сделал Финстер.Необъяснимо, но Буш понимал Симона, знал, о чем именно говорит этот сумасшедший. Он не был согласен с методами священника, однако это ничего не меняло.– Ты хочешь сказать, это сделал сатана? – со смехом спросил Буш, отмахиваясь от Симона.Тот не стерпел открытой издевки.– Ты здесь для того, чтобы помогать? В таком случае тебе лучше поверить в мои слова. Август Финстер является олицетворением тьмы.– Вот как? – В голосе Буша прозвучала снисходительность. – Ты носишься со своими бредовыми сказками, мой друг для тебя – просто пешка. Чьи заказы выполняет сейчас Майкл, а, падре? Ты играешь на его чувствах, используешь и своих целях то тяжелое положение, в котором находится его жена. Ведешь себя в точности так же, как Финстер. Грозный палец Буша остановился в опасной близости перед носом Симона. – Финстер, по крайней мере, ему заплатил.– Поль! – вскочил на ноги Майкл.Ему уже не раз приходилось видеть, как Буш взрывается, теряя контроль над собой, и хотя ему было приятно, что друг встал на его защиту, он не мог допустить новых конфликтов. Им нужно работать вместе, полностью сфокусировать внимание на стоящей перед ними задаче.– Он обводит тебя вокруг пальца, как дурачка, разве ты не видишь? – воскликнул Буш.– Я отдаю отчет в своих действиях, – резко ответил Майкл.– Ой ли? Ты нужен Мэри, ты очень ей нужен. Я понимаю, что ты сейчас не можешь трезво соображать, зато я могу. Я должен вернуть тебя домой живым и невредимым.– Поль, поверь, я делаю то, что нужно. И прошу тебя как друга: доверься мне.Буш не находил себе места; он понимал, что все его уговоры напрасны. Их с Майклом чуть не убили; теперь они торчат в этом номере, без всяких планов на будущее, а где-то рядом бродит кто-то или что-то, жаждущее их смерти. Но он увидел в глазах друга всепоглощающую убежденность.– Ну хорошо… Но я все равно не верю в эти разговоры про дьявола, преисподнюю, вечное проклятие…– А ты веришь в рай? – тихим голосом прервал его Симон.– Это тут ни при чем.– Ты веришь в рай? – проревел Симон.– Да! – выкрикнул в ответ взбешенный Буш.– В таком случае почему же тебе так трудно поверить в ад? Это две стороны одной и той же монеты. – Симон помолчал, успокаиваясь. – Ты шутишь о том, чего не понимаешь. Ад – это реальность, ион вечен. – Теперь уже Симон ткнул пальцем в лицо Бушу. – Ад – это не картинка на стене, не кинотрюк. Мне бы очень хотелось, чтобы мы имели дело лини, с рогатым зверем на копытах. – Священник все больше возбуждался, каждое его слово было проникнуто убежденностью. – Человек создавал образ сатаны и ада, исходя из собственного опыта: ад Данте, девять кругов преисподней, огонь и сера – все это полный вздор. Плод человеческого воображения. Точно так же, как мы не можем постичь красоту рая, нам не дано постичь муки и боль ада. Это мрак, бесконечно злобный, не дающий прощения. Ад, – Симон мрачно рассмеялся, – не заслуживает никакого названия. Невозможно представить себе концепцию чистого зла, ко вам это предстоит… Когда мы осуществим то, что нас ждет, вы лучше всех живущих на земле будете знать, что такое настоящее зло. ГЛАВА 24 Приблизительно в то самое время, когда продолжался спор Буша и Симона, Деннис Тэл вошел в здание Объединенного управления берлинской полиции. Он предъявил документы на экстрадицию Майкла Сент-Пьера, но по цепочке немецких полицейских, к которым оп последовательно обращался, электрическим разрядом пробежала растерянность. Каждому из них вдруг начинали требоваться услуги переводчика, что выводило Тэла из себя, особенно если учесть, что ответ в конечном счете оказывался одним и тем же. Сент-Пьера нет, его забрали, все бумаги подписаны, это уже не их забота. Раз за разом Тэл вежливо кивал, после чего просил разрешения поговорить со следующим по старшинству. Получив окончательный ответ от начальника управления полиции, он, скрыв переполнявшую его ярость, ушел. Описания человека, забравшего Майкла, были смутными, но одна подробность позволяла однозначно определить его личность: все немецкие полицейские сходились в том, что за Майклом приходил «ein riesig grosse bar», невероятно огромный медведь.Когда Тэл вышел на автостоянку, дождь прекратился. Итак, ставки повысились. Несомненно, Полю Бушу удалось опередить его на шаг. Теперь Тэлу предстояло иметь дело не с одним противником, а уже с двумя, и чем больше он об этом думал, тем сильнее его охватывало возбуждение. Майкл будет его работой, ну а Буш явится чистым наслаждением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47