Низко надвинутая черная шляпа с вуалью помешает матери Клэр увидеть ее лицо до тех пор, пока она не устроится в карете и Грувер не сядет на козлы. Она всматривалась в толпу на платформе и слышала звук выбрасываемого из котла пара. Звук скрежещущего металла напомнил ей о той ужасной ночи. Она закрыла глаза, пытаясь унять головокружение.
Заставив себя глубоко вздохнуть, она не открывала глаз, пока кошмарные воспоминания не покинули ее. Сара выхватила взглядом из толпы двух мужчин в черном, между которыми шел кто-то странно одетый, и она поспешно закрыла шторку и откинулась на спинку сиденья.
Дверца открылась.
Зашуршала материя, карета закачалась, и зад Грувера в потертых черных штанах появился прямо у Сары перед носом.
Она подняла взгляд.
Он влез в карету и, обеими руками поддерживая женщину под мышки, втащил ее внутрь, в то время как потный грузчик пытался справиться с ногами женщины.
Она мертвая?
Сара уставилась на их бесчувственную ношу. Они положили ее на противоположном сиденье.
Грузчик тут же исчез.
Шляпа у женщины сползла набок, седые, плохо выкрашенные в жуткий рыжий цвет волосы были растрепаны и спутаны. Из ее открытого рта неожиданно раздался далеко не женственный храп. Густой запах перегара ударил Саре в нос, и она перевела взгляд с пьяной женщины на Грувера.
Он определенно выглядел смущенным.
Сара снова взглянула на нее в поисках сходства с той молодой женщиной, с которой была так мало знакома. Те же медные рыжие волосы, та же бледная веснушчатая кожа.
Мать Клэр была мертвецки пьяна!
– Хм, простите меня, Грувер. Грузчик все еще там?
Он оглянулся.
– Да, мэм.
Она взяла свой ридикюль и вынула несколько монет.
– Передайте ему, пожалуйста. Грувер взял деньги.
Спустя минуту она услышала, как сзади к карете прикрепляют багаж. Она, не мигая, смотрела на бесчувственную женщину.
От запаха алкоголя Сару затошнило. Возможно, бедняжка плохо переносит дорогу и выпила немного, чтобы скрасить путешествие. А ведь могло быть и хуже, успокоила себя Сара.
Через час они приехали домой.
Грувер появился в проеме в своей помятой шляпе с растерянным выражением на лице.
– Наверх?
– Боюсь, что да, – ответила она. – Я сожалею, – снова извинилась она, – но я не хочу оставлять ее здесь или внизу, пока Николас не придет домой.
– Конечно, – сочувственно согласился он. – Не волнуйтесь, миссис Холлидей. Я сам отнесу ее, и мистер Холлидей никогда не узнает.
– Спасибо, Грувер.
Сара поспешила вперед в комнату и распахнула дверь. Несколько секунд спустя миссис Патрик без особых церемоний водрузили на матрац.
Грувер выпрямился и сделал гримасу, потирая спину.
– Пойду передохну несколько минут и принесу сундуки, – сказал он, наблюдая, как Сара снимает с женщины туфли.
– Ну конечно! Спасибо вам.
Он усмехнулся и вышел из комнаты. Сара обернулась и уставилась на мать Клэр, испытывая малодушный страх. И что теперь?
Поздно вечером женщина так и не проснулась. Начали прибывать гости Николаса. Первыми приехали Галламуры, Монти и Эллен, супруги лет шестидесяти. Сара едва успела усадить их, когда миссис Пратт объявила о появлении Клейманов, Квин и Кэтрин. Они ждали своего первенца.
Монти Галламур и Квин Клейман уединились в кабинете Николаса, а их жены отдыхали после дороги.
Сара была в кухне, в очередной раз проверяя, всё ли готово к ужину, когда приехал Николас.
– Добрый вечер. Все гости собрались? – спросил он Сару.
– Маккаулы еще не приехали, а все остальные в сборе. Джентльмены почти весь вечер провели у тебя в кабинете.
– А твоя мать?
Она попробовала суп и сделала комплимент миссис Пратт, прежде чем ответить.
– Боюсь, она плохо себя чувствует.
– Она больна? У нее что-то заразное?
– Нет, просто нездорова. К завтрашнему дню она будет на ногах.
– И часто у неё бывают такие приступы?
– Боже, надеюсь, нет.
– Что?
– Ничего страшного, с ней все будет в порядке. Просто дело в том, что она плохо переносит дорогу. Поздоровайся с гостями. У меня все под контролем.
– Уверена?
– Уверена. Ужин будет подан ровно в восемь.
Он оглядел кухню.
– Кажется, ничего плохого не должно случиться.
– Твое доверие радует.
Он последний раз оглядел ее и вышел. Сара повернулась к Пенелопе.
– Мне хотелось бы оставить поднос с едой в комнате моей матери, на случай если она проснется. Печенье и джем или что-нибудь в этом роде. И кофе. Много черного кофе. Я отнесу наверх.
Пенелопа собрала еду на поднос.
– Грувер рассказал тебе о моей матери? – спросила Сара тихо у Пенелопы.
– Да, мэм, я не скажу мистеру Холлидею.
– Спасибо. Ты не могла бы проведывать ее время от времени?
– Хорошо. У меня есть лекарство от головной боли.
Сара благодарно улыбнулась ей и взяла поднос.
Миссис Патрик так и лежала без движения. Сара поставила рядом поднос, подложила в камин полено и поспешила в свою комнату привести себя в порядок.
Специально нанятые на эту неделю служанки принесли горячей воды и полотенца во все жилые комнаты. Она быстро помылась и почувствовала себя свежее. Вильяма в этот день она почти не видела, поэтому не удержалась и заглянула на пару минут в детскую.
– Леда приходила к Вильяму сегодня? – спросила Сара у миссис Трент.
– Миссис Холлидей никогда не пропускает ни одного дня, – ответила та. – Он вырастет самым избалованным ребенком во всем Огайо.
Сара надела одно из своих самых симпатичных платьев. Она была уже сыта по горло черным цветом и решила как-нибудь смягчить свой скучный вид. Она застегнула на запястье изумрудный браслет и приколола к лифу белый кружевной платок в форме веера.
Поспешив к двери Леды, она постучалась и после тихого ответа вошла.
– Я по вас соскучилась, – искренне сказала она.
Леда как раз надевала туфли.
– Как твоя мать? – спросила она, ответив на краткое объятие Сары.
– Она плохо себя чувствует. Сейчас спит.
– О, дорогая, я оставила вас одних, вместо того чтобы помочь.
– Нет, спасибо, ничего не нужно. Завтра ей будет лучше.
– Что, ты думаешь, с ней такое?
– Возможно, укачало в поезде. Например, мне и сейчас становится дурно от одного свистка паровоза или звука выпускаемого пара.
– Со временем этот страх пройдет, – заверила ее Леда. – Скажи мне, если я смогу чем-то помочь. Я не хочу, чтобы ты сама заболела от работы. Я уже предупреждала тебя. Тебе нравится это платье? Я так устала носить мрачные цвета, – призналась она. – Я носила черное очень долго после смерти Темплтона, а теперь снова.
– Оно вам к лицу.
Сара взяла Леду под руку, и они пошли вниз в парадную гостиную.
Клейманы уже сидели на диване. Квин встал.
– Добрый вечер.
– У нас еще не было возможности выразить вам свои соболезнования по поводу вашего сына, – сказал Квин и, поворачиваясь к Саре, добавил: – И вашего мужа.
– Да, мы столько пережили, – ответила Леда.
Несколько минут все молчали.
– Я надеюсь, что скоро мы встретимся с вашим малышом, – сказала Кэтрин. И Сара, подняв голову, обнаружила, что Кэтрин обращается к ней. – Я с нетерпением жду этого.
– Мы попросим няню принести его нам после ужина, – пообещала Леда. – Он симпатичный мальчик. Он заставит вас еще сильнее захотеть своего собственного.
– О, я знаю, – с улыбкой ответила Кэтрин, – я уже хочу.
На пороге появился Грувер.
– Приехали Маккаулы, миссис Холлидей. Сара начала вставать, но Леда усадила ее обратно.
– Сиди, я сама прослежу, чтобы они устроились.
Сара с благодарностью улыбнулась ей.
– Рада, что вы поладили, – заметила Кэтрин, когда Леда извинилась и пошла встречать новых гостей. – Мне кажется, вы именно то, что ей было нужно.
– Ну, наши чувства взаимны, – ответила Сара.
– Надеюсь, у вас будет время пообщаться с моей женой, – сказал Квин. – Кэти слишком любит меня, чтобы жаловаться, но у нее мало подруг сверстниц, и я уверен, она умирает от желания задать вам множество вопросов.
– Конечно, мы пообщаемся, – заверила Сара. Правда, она не представляла, что ценного сможет рассказать этой милой женщине. Сама она была одна и напугана, когда носила под сердцем ребенка, а когда Вильям появился на свет, она вообще была без сознания. Наверное, взрослые женщины больше подошли бы Кэтрин в роли наперсниц.
Вскоре появились Николас и Милош, и разговор зашел о предстоящей грозе и о том, как мало было дождей в этом сезоне. Маккаулы присоединились к ним, и Николас представил всех друг другу.
Слуги превзошли самих себя, и Сара заметила, что даже Николас был доволен столом и обслуживанием.
– Будет ли позволено джентльменам удалиться в кабинет и покурить? А после мы присоединимся к вам, милые леди, в гостиной, – сказал Николас.
Насытившись изысканными яствами, все перешли в холл, откуда мужчины отправились в кабинет Николаса.
Шум на верху лестницы привлек всеобщее внимание. Громкий голос, фальшиво напевающий «Девчонок из Баффало», донесся с вершины изогнутой мраморной лестницы. У Сары волосы встали дыбом, когда она в ужасе подняла глаза.
О нет! Боже мой, нет! Только не сейчас! Только не так!
Молчание гостей у подножия лестницы показалось Саре таким же громким, как и вопли наверху. На лестнице появилась женщина, ступавшая неуверенными шагами. На ней было ярко-зеленое атласное платье и такого же цвета бант в растрепанных, грязных оранжевых волосах.
Сара почувствовала панику. Женщина не только проснулась, но она была все еще пьяна. Или снова пьяна! Что она натворит, когда обнаружит, что Клэр здесь нет? Сара подумывала о том, чтобы запереть ее в комнате, но тогда эта мысль показалась ей слишком жестокой. Но теперь…
Миссис Патрик неуверенно спустилась на одну ступеньку. Петь она перестала, и теперь, сощурившись, пыталась сосредоточить взгляд на ошеломленно взиравшей на нее публике внизу.
– Где Клэр? – громко спросила она трескучим голосом.
Началось.
Сара почувствовала, как одна за другой в ее сторону обернулись все головы, и она увидела в один миг шок на лицах гостей, улыбку Милоша, сочувствие Леды и ярость на лице Николаса.
Кожа над его накрахмаленным воротничком превратилась в синевато-багряную. Его глаза, казалось, вот-вот просверлят ее насквозь.
Она взглянула на мать Клэр и перевела взгляд обратно. Запоздалое сожаление охватило ее. Она должна была остаться с ней. Должна была приказать кому-нибудь из слуг присматривать за ней. То, что всего несколько часов назад казалось бессмысленной тратой времени, сейчас было очевидным.
Она должна была запереть дверь.
Что скажет миссис Патрик, что она сейчас сделает?
Сара встретилась взглядом с Николасом, и его ярость проникла в самые глубины ее жалкой, обреченной души.
Он предупреждал ее.
И все оказалось гораздо хуже, чем он мог себе вообразить.
Глава десятая
Как при замедленной съемке, не слыша других звуков, Сара в ужасе наблюдала, как мать Клэр дошла до первого лестничного пролета и, споткнувшись, задела основание бело-голубого сосуда. Листья заколыхались. Горшок перевернулся, и черная земля вместе с керамическими осколками рассыпалась водопадом, окатив Николаса и ошарашенную Пенелопу.
Одна из женщин, стоявшая к Саре ближе всех, взвизгнула. Сверху раздался глухой смешок и громкое: «Уп-с!»
Женщина неуклюже упала, растянувшись в неприличной позе, широко раскинув ноги, приземлившись задом. Юбка задралась, обнажив полные бедра. Прическа и нелепый бант перекосились. Словно удивившись, она сощурилась и отбросила с лица прядь всклокоченных волос. Одна туфля слетела с ноги.
Если бы у Сары была возможность загадать одно, единственное в жизни желание, она пожелала бы провалиться сквозь землю.
Николас помог Пенелопе подняться на ноги, и они начали отряхивать землю со своей одежды.
Сара была не в силах поднять глаза ни на него, ни на его гостей, ни на его мать.
Заставив свои онемевшие ноги двигаться, она подобрала юбки и поднялась по ступенькам так быстро, как только ее слабые ноги могли нести ее.
Она услышала успокаивающий голос Леды. Та взяла ситуацию в свои руки и теперь призывала гостей заняться тем, чем они и собирались.
При приближении Сары мать Клэр подняла глаза. Сара успела подойти к ней вплотную, крепко взяла за руку, подняла на ноги и повела вверх по ступенькам.
– Какого черта, – воспротивилась женщина.
– Тихо, миссис Патрик, – цыкнула на нее Сара. – Вы уже обратили на себя достаточно внимания. Сейчас вы идете к себе в комнату.
Они дошли до холла второго этажа, и, когда оказались вне поля зрения собравшихся внизу, Сара позволила ей вырваться.
– Где моя дочь? – спросила та. – Я приехала к своей дочери.
Сара подтолкнула ее вперед по коридору.
– Откуда вы знаете, что приехали туда, куда нужно? Вы приехали уже пьяная, без сознания.
Я не туда попала? Разве это не дом Холлидеев?
– Да, это дом Холлидеев. – Они дошли до лавандовой комнаты. Сара втолкнула ее туда и закрыла дверь.
Женщина сразу подошла к бутылке на столике возле кровати и наполовину наполнила бокал, расплескав ликер на деревянную мебель.
Сара взяла полотенце и вытерла лужу.
– Итак, где Клэр?
– Я должна вам кое-что сказать о Клэр, но я не могу сказать вам это так.
– Как так?
– Так, – Сара указала на нее рукой, – как сейчас. Когда вы в таком состоянии.
– А в каком я состоянии, сладкая?
– Вы пьяны!
Женщина сделала большой глоток.
– Не-ет, это я не пьяна. Я еще понимаю, что делаю.
Сара растерянно покачала головой, вспомнив о крике Пенелопы, ярости Николаса, смущении Леды.
– Так где все-таки Клэр?
Сара оценивающе посмотрела на нее. Что произойдет, если она заберет все спиртное и вернется, когда эта дама протрезвеет? Это будет еще хуже. Она слышала, что люди становятся неуправляемыми, когда им не дают пить. А этой женщине предстоит узнать о смерти своей дочери.
– Миссис Патрик, я думаю…
– Селия.
Что?
– Меня зовут Селия. Или Сел. Но никогда не зовите меня миссис Патрик.
– Хорошо, Селия. Боюсь, у меня для вас очень плохие новости о Клэр.
Селия плюхнулась на край кровати.
– Так я и знала. Этот ублюдок бросил ее. Так?
Сара сощурилась.
Кто?
– Стефан Холлидей, великий сценарист, конечно. Разве она выходила замуж за кого-то еще?
– Нет… Нет, он не бросил ее. Селия… Стефан мертв. Вы не знали?
– Знала. Я подумала, что, возможно, он бросил ее, например по возвращении в Штаты.
– Почему он должен был это сделать?
– Просто мы из разного теста, – ухмыльнулась она, и Сара вспомнила, как слышала именно эти слова от Клэр, когда та говорила о своем волнении перед предстоявшим знакомством с Холлидеями. Может быть, это ее мать внушила ей такой страх.
– Моя Клэр хорошая, – продолжала она, – а он обрюхатил ее.
Сара с отвращением отвела взгляд.
– Полагаю, он поразвлекся, а когда у нее вырос живот, начал искать кого-то еще.
– Нет, – ответила Сара со все возрастающим раздражением, – он очень сильно любил ее.
Селия фыркнула в свой стакан.
– Ну, так какие тогда плохие новости? Он спустил свое состояние? – Она поставила стакан. – Кто ты, в конце концов?
– Именно об этом я и должна с вами поговорить.
– Ну, я никуда пока не ухожу. Говори. – Она села на кровать, плюхнувшись прямо на подушки.
Медленно, подбирая слова, Сара начала с рассказа о собственной ситуации. Она рассказала Селии о том, как ехала на поезде на запад в надежде найти работу и местечко, где сможет жить с ребенком и работать. Она объяснила, как встретила Стефана и Клэр. Рассказала, как проснулась в больнице, как доктор и медсестры называли ее миссис Холлидей, и как все это недоразумение разрасталось, подобно снежному кому.
Селия уставилась на нее затуманенным взором. Она была пьяна, но было очевидно, что смысл слов доходил до нее. Она покосилась на Сару.
– Что ты хочешь сказать, девочка? – Она ровно села. – Ты хочешь сказать то, что я думаю?
Она сползла на край кровати и снова наполнила стакан, сделав тут же несколько подкрепляющих глотков.
– Боюсь, что да, – горестно ответила Сара. – Клэр погибла в той аварии на железной дороге.
– А где… где ее тело? – спросила женщина, дернув головой.
– Не знаю, – призналась Сара. – Стефана нашли. Николас был вынужден опознавать тело и отправить домой для захоронения. Поскольку никто не искал Клэр, все думали, что Клэр это я, то я не знаю, что случилось с ее телом.
– А как же твой старик? Он знал, что ты была в поезде?
Сара кивнула.
– В багажном вагоне были мои вещи. У меня были документы. Наверное, все это отправили отцу.
– Может быть, они отправили ее тело ему, думая, что это ты.
Раньше Саре не приходило это в голову. Может быть, ее отец думает, что она мертва!
– Почему ты уверена, что Клэр умерла?
– Если бы она была жива, то связалась бы с вами или Холлидеями. Вы так не думаете?
Селия кивнула. Слезы блестели у нее в глазах. Рука, державшая стакан, дрожала.
– Она была добра ко мне. Любила меня. Я была плохой матерью, но она все равно любила меня.
Сара вытерла навернувшиеся слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20