От волнения у Лили свело живот.
– Мило, – проглотив комок в горле, сказала она.
– Добро пожаловать в мой дом, – ответил Джек.
Это действительно был дом. Лили разбиралась в этом лучше, чем кто бы то ни было. В помещении, над интерьером и стилем которого трудился незаурядный дизайнер, чувствовался уют. Лили легко могла представить себя сидящей на одном из кожаных диванчиков перед закрытым камином, за стеклом которого весело горят дрова.
– Ты живешь здесь один? – спросила Лили и тут же пожалела об этом. Проклятье, ведь ей это совсем не интересно!
– Пока да.
Непонятно по какой причине, но она с напряжением ждала его ответа и, услышав его, расстроилась. Чтобы взбодриться, Лили стала вслушиваться в красивые слова итальянской песни, исполнявшейся присутствовавшим здесь солистом.
Джек вытащил из ведерка со льдом шампанское и уверенным жестом разлил его по бокалам.
– Спасибо, – поблагодарила его Лили и постаралась взять бокал таким образом, чтобы не задеть его руку.
Молодая женщина сделала небольшой глоток, а Джек смотрел на ее губы, на которых осталось несколько блестящих капелек. Она опустила бокал, и Джек заметил, как дрожит ее рука. Нервничает, удовлетворенно подумал он. Лили снова поднесла бокал ко рту. Джеку было отчетливо видно, как тонкая материя натянулась, открывая его взгляду часть ее больше ничем не скрытой груди.
Джек неожиданно задался вопросом, изменилось ли ее родимое пятно в форме сердечка под левой грудью или осталось прежним? Он надеялся, что нет. Когда-то он повторял его контуры своим языком… При мысли об этом Джек почувствовал нестерпимое желание. Удастся ли ему соблазнить ее снова? Его сердце учащенно забилось. Это был вызов, а бросать вызов Джек любил.
Взяв Лили под локоть, он подтолкнул ее к дверям, ведущим на веранду.
– Идем, поздороваешься с гостями. Думаю, всем будет интересно возобновить знакомство.
– В этом я не сомневаюсь.
Послышался ли ему в ее голосе затаенный страх или это был цинизм, который она научилась обертывать вокруг себя, как шаль вокруг плеч? Джек все-таки больше склонялся к первому варианту, и, может, он бы посочувствовал ей, не носи она фамилию Фонтейн. Ее отец без долгих размышлений и без всякой жалости уничтожил его отца, разрушил всю семью.
Все, кто носит эту фамилию, получат по заслугам.
Не отпуская руки Лили, Джек – само воплощение заботливого хозяина! – переходил от одной группы гостей к другой, знакомя ее с новыми людьми и представляя ей старых друзей.
Все прошло на удивление гладко. Словно и не чувствуя никакой неловкости, Лили смогла переброситься со всеми парой фраз, с шутливой улыбкой отделавшись от нескольких скользких замечаний.
Видя, с какой непринужденностью Лили общается с людьми, Джек понял причину ее успеха и популярности в Штатах. Она вызывала симпатию и располагала, к себе, хотя кое-какие признаки в ее поведении, едва слышные нотки в ее голосе подсказывали ему, что она всего лишь играет некую роль.
Постепенно гости стали воспринимать их как пару. Джек нисколько не переживал по этому поводу, наоборот, всячески содействовал созданию данного заблуждения. Куда бы ни отправилась Лили, он почти сразу возникал рядом с ней. Должно быть, Лили к этому тоже привыкла, потому что в какой-то момент сама подошла к нему.
Джека это более чем устраивало – так будет легче осуществить его план. То, что она стала держаться ближе к нему, бросалось в глаза и заставляло мужчин восхищаться Лили лишь на расстоянии.
Поздно ночью, когда многие уже разъехались по домам, оставшиеся гости спустились на пляж. Принесли гитару; тишину пляжа нарушали лишь аккорды и негромкие голоса людей, собравшихся у костра.
Десять лет назад это была бы идиллия, но прошлого не вернуть и не исправить, подумал Джек. Однако кое-что изменить все еще можно, хотя для этого потребуется приложить усилия. Но прикладывать усилия Джек умел.
– Что привело тебя в Уанмату, Лили? – спросил Джек, глядя на нее через язычки пламени, лизавшие поленья, и сразу почувствовал, как она напряглась.
Хватит ли у нее смелости признаться, что она вернулась домой, поджав хвост, когда фактически осталась без гроша в кармане? Раскроет ли она свои секреты? Поразительно, чего только не узнаешь, когда вопросы подкреплены хорошим материальным стимулом! Да-да, ему известны все ее секреты, все до единого. Точная информация – залог выигранного сражения. Секреты Лили обошлись Джеку в кругленькую сумму, но это того стоило. И теперь победа от него никуда не денется.
– Я приболела, а разве есть лучшее место, чем родной дом, чтобы поправиться и набраться сил? – с улыбкой сказала Лили.
– Надеюсь, ничего серьезного? – Джек понизил голос так, чтобы только она могла его слышать.
Он прекрасно знал, чем болела Лили, но ее жизни ничего не угрожало. Болезнь стоила ей лишь карьеры, но в угол Лили загнала себя сама, встречаясь не с теми людьми и привлекая к себе внимание поступками, которые лучше держать в тайне. Обнажившись до неприличия – а ведь она была моделью! – она поставила крест на своей репутации.
Джек считал, что она это заслужила. С того момента и начался закат ее карьеры. Если бы он взялся за это дело сам, вряд ли у него получилось бы лучше, чем у самой Лили. Все было проделано типично в ее стиле: высокий полет и отвесное падение. И вот она здесь.
Лили откинула голову назад, открывая его взору изящную линию шеи. Не сознавая, что делает, Джек поднял руку и намотал прядь волос Лили на палец, чувствуя их мягкость и шелковистость. Его большой палец ласкал ее шею. Джек вновь почувствовал, что молодая женщина напряглась.
– Ничего серьезного. Я практически в полном порядке, – сказала Лили, но при этом ее голос дрожал, выдавая ложь. Или, может, это его прикосновение вызвало такую реакцию? – Кстати, как бы ты ни был удивлен нашей встречей, я удивилась куда сильнее. – Лили слегка повернулась, чтобы видеть лицо Джека. – Ты же так стремился уехать из города! И что я вижу? Ты…
Неожиданно стало очень тихо. Лили оборвала себя, заметив устремленные на них взгляды. Джек резко убрал свою руку с ее шеи.
Она не знает, почему он был вынужден остаться? Возможно ли это? Внутри него закипал гнев. Не могла Лили не знать, что Чарлз Фонтейн виновен в смерти его отца и во всем, что за этим последовало! Что это, очередная демонстрация жестокости, отличающая Фонтейнов? Ну ничего, он накормит этих негодяев их собственным же блюдом!
Но объяснение пришлось отложить: гости, ссылаясь на поздний час, начали прощаться и уходить. В конце концов Лили и Джек остались одни.
– Пойдем прогуляемся, – сказал Джек, поднимаясь на ноги.
– Мне тоже уже пора.
– Всего лишь короткая прогулка.
Джек взял Лили за руку и потянул за собой. Она молча подчинилась. Переплетя ее пальцы со своими, Джек прижал Лили к себе. Его тело мгновенно вспомнило все, что было десять лет назад.
Отлив уже закончился, и они шли по влажному песку, освещенному ярким лунным светом.
– Джек, что я сказала не так? – осторожно спросила Лили. – Почему после моего вопроса все поспешили уйти?
– Ты и правда ничего не знаешь? – не давая гневу прорваться наружу, спросил Джек.
– Судя по реакции других, должна была жать, но… не знаю.
Джек повернул Лили лицом к себе.
– Я не уехал, потому что мой отец умер.
Потрясенный вздох и расширившиеся глаза Лили убедили Джека, что она не притворяется. Она и впрямь ничего не знала. Может, оттого, что была больше обеспокоена тем, как избавиться от ребенка, и ее ничего, кроме этого, не интересовало? Пламя гнева запылало в нем с новой силой.
– Мне так жаль, Джек!.. – Ее палец нежно коснулся его щеки, оставив на ней горячий след. – должно быть, тебе его очень недостает.
– Все в прошлом.
Эта короткая фраза не отражала и капли боли от потери любимого отца и мужа, которую испытывала вся их семья. Как и страха перед будущим, когда они лишились кормильца. Чарлз Фонтейн не просто уничтожил отца, он запятнал его репутацию.
В то время Джеку был двадцать один год, и на него, как на самого старшего из четырех детей, легла вся ответственность за семью. Он принял эту ответственность, твердо зная, что однажды для Чарлза Фонтейна настанет день расплаты. И этот день был уже близок.
– Я могу только догадываться, как нелегко вам пришлось, – проникновенно сказала Лили.
– Ад мог бы показаться раем.
И скоро Фонтейны почувствуют это на своей шкуре.
Теперь можно приступать ко второй части своего плана.
Джек резко привлек Лили к себе и, не давая ей времени догадаться о своих намерениях, приник к ее пахнущим вином губам, чей вкус напоминал о запретной любви. Он осторожно прихватил зубами ее полную нижнюю губу и стал несильно ее покусывать. Лили прильнула к нему и приоткрыла губы. Их языки соприкоснулись и, замерев на секунду, словно вспоминая, как это было, начали свой танец.
Желание накатило на Джека подобно океанскому приливу, внося сумятицу в его тщательно продуманный план. Он хотел соблазнить Лили, оставаясь при этом хладнокровным и безразличным, но близость ее тела, которое он когда-то знал, как свое собственное, пробудило в нем голод, делавший его беззащитным перед потребностью обладать ею.
Джек положил ладонь на ее плоский живот, задев свисавшую с ее пупка дорогую побрякушку, весь вечер приковывавшую его внимание к коже Лили, покрытой легким загаром. Едва увидев ее в этом наряде, Джек сразу понял, почему она остановила свой выбор на нем. Он красноречиво говорил «любуйся мной, если хочешь, но руки не распускай». Лили откровенно насмехалась над мужчинами, прекрасно сознавая, какая это для них пытка. Весь вечер он следил за своими руками, боясь переступить грань дозволенного. Но теперь…
Джек больше себя не сдерживал. Запустив руку в вырез ее блузки, он обхватил уже тугой сосок пальцами и слегка потеребил его, срывая с ее губ приглушенный всхлип. Тело Лили изогнулось, безотчетно прося его продолжить ласку.
Обхватив ее одной рукой за талию, Джек стал покрывать поцелуями ее лицо и шею. Держась за его плечи, она выгнулась, словно предлагая ему себя. За спиной Лили сияла луна, но в отличие от ее холодных лучей кожа молодой женщины была обжигающе горячей. От нее исходил горьковато-сладкий аромат духов, который пьянил сильнее любого вина.
Проложив дорожку из поцелуев до ее груди, Джек лизнул ее сосок, втянул его в рот и медленно, словно ел мороженое, принялся сосать и покусывать его зубами. Лили вздрогнула и задрожала всем телом, позволив стону сорваться с губ, который Джек расценил как капитуляцию. Не останавливаясь на достигнутом, так же медленно и расчетливо он провел языком по нежным округлым полушариям ее груди.
Лили убрала руки с его плеч, и Джек почувствовал, как она теребит узел на шее. Через несколько секунд удерживавшие блузку ленты упали, полностью обнажая грудь. Видя, как пульсирует жилка на шее Лили, Джек словно услышал биение ее сердца, такое же учащенное, как его собственное. Он прижался губами к впадинке чуть пониже уха, зная, что это одна из самых чувствительных точек на теле Лили.
– Зайдем в дом, – охрипшим от желания голосом сказал Джек.
Он мог заняться любовью с Лили прямо на пляже, но то, что он задумал, требовало больших удобств. Своими ласками он хотел свести ее с ума, чтобы она, забыв про гордость, умоляла его не останавливаться и овладеть ею.
Когда смысл последних слов проник сквозь пелену желания, застилавшего мозг, Лили застыла. Зная, как разжечь в ее теле вулкан страсти, Джек заставил ее забыться в его объятиях и помнить только о наслаждении, которое он мог ей подарить. Но как забыть о том, что он предал ее.
– Нет, – срывающимся голосом сказала Лили, завязывая трясущимися руками ленты на шее. Кое-как ей удалось это сделать. – Извини меня. Я не должна была позволить тебе считать, что…
Запутавшись в своих словах, она замолкла и, отступив на шаг, поспешила от Джека прочь так быстро, как только позволяли ее утопающие в песке ноги.
– Не спеши, Лили, – раздался позади нее голос Джека. – Яне собираюсь делать что-либо против твоей воли.
Это был удар в самое сердце. Она не хотела уходить. Она хотела остаться, и это желание было таким всеобъемлющим, что Лили на несколько секунд замешкалась и остановилась, раздираемая противоречивыми эмоциями. Джек поравнялся с ней.
– Лили, мы ведь не чужие друг другу, – сказал он с тихой настойчивостью, способной поколебать решимость любого человека. – Нам было так хорошо вместе. И может быть, снова…
Ей стоило быть более решительной и не останавливаться, с сожалением подумала Лили, не чувствуя уверенности, что сможет сопротивляться, если Джек вдруг к ней прикоснется. И не важно, сколько страданий он ей причинил.
Лили медлила, взвешивая все «за» и «против». Она давно уже не та девчонка, чье сердце билось только для Джека. Она взрослая молодая женщина. У нее есть потребности, которые он может удовлетворить. К тому же, честно призналась себе Лили, она по-прежнему страстно его желает. Но не станет ли она еще более уязвимой, если уступит своей слабости?
– Нет, Джек, мы не чужие друг другу, – с расстановкой произнесла она, приняв окончательное решение. – Именно по этой причине я ухожу. Спасибо за прекрасный вечер. – На ее губах показалась ослепительная, ничего не значащая улыбка, за которой она научилась скрывать свои и мыли. – Спасибо за все.
Джек сощурясь посмотрел на нее и невесело улыбнулся.
– Все-таки ты не изменилась.
Лили пожала плечами.
– Ошибаешься, но спорить с тобой я не хочу. Кое-чему я все-таки научилась. Уходить прежде, чем кто-нибудь причинит мне боль.
– Уходить? – эхом откликнулся Джек. – Ты не умеешь уходить, Лили, только убегать, так что я останусь при своем мнении. Глубоко в душе ты по-прежнему избалованная, безответственная девчонка, которую совсем не заботят чувства других. Не кажется ли тебе, что пора, наконец, взрослеть?
Он протянул ей ее сумку и туфли. Лили так и не поняла, когда он успел их взять.
– Думаю, в обуви тебе будет все-таки удобнее.
Лили молча приняла свои вещи и, обогнув его, решительно направилась к тому месту, где оставила свою машину. Внутри у нее все кипело. Если у Джека такое невысокое о ней мнение, к чему было устраивать эту сцену соблазнения?
У Лили возникло какое-то странное предчувствие, но она была растеряна и слишком напугана силой своих эмоций, чтобы придать ему значение.
Глава пятая
На следующее утро Лили то ненавидела Джека, то порывалась сесть в машину, поехать к нему и просить его заняться с ней любовью, Чтобы избавиться от того сексуального голода, который он в ней пробудил.
Стоя под душем, Лили надеялась вновь обрести контроль над собой. А ведь еще вчера она считала, что владеет ситуацией, и тогда, когда приехала к нему домой, и после, когда позволила ему больше, чем просто поцелуи. Она желала Джека каждой клеточкой своего тела и, как ей вчера показалось, желание Джека не уступало ее собственному. Но если она позволит себе снова им увлечься, что из этого выйдет? Конечно, их связь избавит ее от беспокойства, владевшего ее телом и мыслями. Может, она даже узнает, как Джек жил после того, как их пути разошлись, и постарается окольными путями выяснить, сожалеет ли он о содеянном. Но если она испытывает к нему не просто страсть? Что, если ее любовь к нему станет только сильнее?
Лили выключила кран и стала машинально вытираться полотенцем. Ее любовь станет к нему сильнее? Неужели она до сих пор любит Джека? Нет, это невозможно – она столько лет потратила на то, чтобы истребить любые воспоминания о нем. Она до сих пор помнит боль, раздиравшую ее сердце на части, когда она хоронила Натаниэля. Это было последний раз, когда Лили позволила себе поплакать над их разбитой любовью.
Кусочек за кусочком она стирала из своей памяти воспоминания, которые были ей так же дороги, как и их первенец. Она пережила смерть своего ребенка и смогла устроить свою жизнь без Джека. Он не прав, кое в чем она все-таки изменилась.
Нанеся на лицо макияж опытной рукой, Лили снова вернулась мыслями к постигшей ее катастрофе. Она относилась к своему бухгалтеру почти как к другу и слишком доверяла ему, чтобы усомниться в его советах, за что и поплатилась. Что ж, Лили Фонтейн не впервой возрождаться из пепла, подобно птице Феникс, опираясь только на свои силы.
Неожиданно Лили подумала: какова была бы ее жизнь, если бы их планы с Джеком осуществились? Были бы они по-прежнему вместе? Превратился бы тот восемнадцатилётний парень, в которого она влюбилась без памяти в шестнадцать лет, в хладнокровною, уверенного в себе мужчину?
Хотя какая разница, каким стал Джек, если она по-прежнему находит его невероятно привлекательным. Как ей с этим справиться? Может, если она ляжет с ним в постель и даст выход своей страсти, это позволит ей вычеркнуть его из своей жизни раз и навсегда? В одном Лили была твердо уверена:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11