Уголовники быстренько находили пристанище в
исправительных учреждениях или же перестреливали друг друга,
а "местечковые" оседали в своих лавочках и на сидениях
такси. Однако общение с этой публикой дало Ричарду опыт
бесценный и многогранный.
После он был переведен в арабский сектор, однако встречаясь
с коллегами, курирующими восточно-европейские страны и
бывший СССР, на вопрос:" мол, как там с "инициативниками"?"
- вместо ответа зачастую слышал лишь удрученный тяжелый
вздох...
В конце восьмидесятых Америку буквально захлестнул
"перестроечный" поток всякого рода шпионов - и реальных, и
мнимых. Рухнувшая система осела, как взорванное здание,
выплеснув кучу мусора и пыли, частью долетевших до всех
спецслужб Запада. Этим "материалом" с ЦРУ охотно делились
все европейские собратья, возлагая таким образом всю
неблагодарную работу по проверке людей и информации на
мощнейшую аналитическую машину крупнейшего разведывательного
ведомства, что перелопачивала горы шелухи в поисках редких
полезных зерен.
Таким образом, предложенная Ричарду задача ничем обычным не
отличалась, разве - несла на себе некоторый оттенок
конъюнктурности: Ирак представлял собой стратегического
противника, и заполучить оттуда грамотного информатора - тем
более, связанного с разведкой!- было бы не просто удачей, но
и серьезнейшим достижением.
Поэтапный план разработки "инициативника" был тривиален: во-
первых, выяснить, что это за человек в принципе - путем
крайне дружественного, непринужденного расспроса, начав
буквально с даты и места его рождения; далее подробнейше
пройтись по всей биографии, уделив особое внимание положению
родителей, родственников, службе в армии, обучению в
разведовательной школе, включая сюда имена преподавателей,
дисциплины, расположение учебных классов и, когда составится
более-менее ясный психологический и социальный портрет,
сделать паузу, выясняя главное: мотив сотрудничества.
Идейные соображения, корысть, месть начальству, желание
эмигрировать из-за боязни преследований?
Вопрос о мотиве Валленберг, как правило, оставлял на разгар
беседы, когда контроль над естественными реакциями у
собеседника несколько ослабевал, и ложь ловилась уже не на
уровне интуиции, а в явных мимических и интонационных
"провалах".
Далее надлежит выяснить круг прошлых и настоящих служебных
обязанностей, вероятные перспективы, и массу всякого-
разного, подведя, наконец, итог: чего же, мол, вы хотите?
Деньги, американскую грин-карту или же просто "спасибо"? Как
правило, просят и то, и другое, и третье.
Затем уже он, Валленберг, сделает предварительное заключение
об объекте: либо тот показался ему пустым авантюристом, либо
провокатором, либо реальным разведчиком, стремящимся к
сотрудничеству. Впрочем, две последние категории друг другу
не противоречили. Существовали и иные вариации, как,
например, "хитрый сумасшедший", но, в основном, все так или
иначе укладывалось в треугольник старой доброй схемы.
Встречу организовали в номере дешевого отельчика на одной из
торговых улочек, заполоненных крохотными магазинчиками, что
пестрили грудами свезенного со всего мира товара.
Вначале Ричард "снял объект" в безлюдном, располагавшемся
возле пляжа районе, задействовав арендованную через
подставное лицо машину; представился ему как Хантер и,
затем, ведя разговор на отвлеченные от основного мероприятия
темы, некоторое время ездил по городу, "проверяясь".
Парень был молод - всего двадцать шесть лет; в меру
контактен; английским, несмотря на сильный акцент, владел
довольно-таки свободно, хотя знания отдавали явной
книжностью; особой нервозности в его поведении Ричард не
усмотрел, держался тот ровно, соблюдая ответную корректную
доброжелательность,и в номер отеля, приятно выстуженный
кондиционером, они вошли, обоюдно готовые к долгой
актуальной беседе.
- Должен предупредить, - произнес Ричард сочувст-
венным тоном свою коронную для данных случаев фразу,- что
основой нашего разговора должна быть правда и искренность,
иначе...Он помедлил.- Иначе я не могу гарантировать
конфиденциальности наших отношений.
Парень кивнул, сцепив кисти рук в замок - знак отчуждения и
обороны. Пальцы его внезапно дрогнули, и Ричард подумал,
что, вероятно, переборщил в своей мягкой угрозе: в конце
концов, надо понять, что перебежчик из Ирака и в самом деле
рискует головой - тем более здесь, в арабском мире, с
паспортом, где нет ни одной визы цивилизованных стран...
Да, что-то сломалось и сломалось непредвиденно
скоротечно; хрупкий первоначальный контакт, вроде бы
установленный по дороге сюда, утратился и, ругнув себя
мысленно за некоторую самонадеянность, Валленберг, шумно
открывая морозные банки с "сэвэн-ап", непринужденно увел
беседу в сторону, делясь своими наблюдениями о специфике
бытия арабских стран,и не забывая при этом, конечно же, о
комических казусах, в которые невольно попадает
неискушенный, наивный американец пребывающий на этом
восхитительно-экзотическом мусульманском Востоке.
Перебежчик несколько успокоился, даже размяк и вдруг, словно бы
покорившись уже окончательно некоему тяжко выстранному
решению, разоткровенничался.
Психологически ситуация разрешилась, отметил Ричард, участливо кивая
собеседнику. Главное - неуклонно вести ее в выбранном русле:
исключительно дружеском и доверительном.
Извинившись, он вытащил из папки блокнот и ручку,
стенографируя все здесь произносимое; пользование
аппаратурой исключалось - он работал на чужой территории, и
любую магнитную запись местная контрразведка могла расценить
как серьезный ай-яй-яй.
Беспрерывно водить пером по бумаге в течение нескольких часов -
занятие безрадостное, и тут Ричарду вспомнилось изречение
его прошлого супервайзера из ФБР, весьма недолюбливающего
людей из Лэнгли: дескать, эти-то? Да, как же, щит страны,
неусыпное око. Вообще разведчики - это большие труженники!
Тогда он смеялся, именно смеялся, а не подхихикивал
начальству. Теперь же...
- Хорошо. А сколько лет было этому инструктору?.. Ну,
примерно... Около пятидесяти? Вы могли бы начертить схему
учебного полигона? Замечательно. Сколько человек занималось
с вами в этой группе? Вы помните их по именам? Вы
встречались с ними в дальнейшем?
И так далее, так далее, так далее...
Валленберг заменил ручку - в стержне иссякли чернила.
Пик беседы: мотив.
Прерваться, выпить глоток газированной кисло-сладкой
водички и затем - серьезно-учтивым тоном...
Впрочем, вопрос о мотиве уже отпал; причины, по которым
этот парень находится здесь, выяснились в ходе разговора:
диктатура в стране, гибель нескольких родственников,
приближенных к высшему кругу власти, боязнь - как бы самому
не угодить под чугунную пяту тирании... Факты логичные и
проверяемые. Но все-таки констатация мотива от
первоисточника - вещь необходимая хотя бы потому, что за ней
выкристаллизовывается личность. В формулировке есть суть и
средства, ее выражающие и оценкой их оценится этот парень.
Вначале здесь, после - в Лэнгли, в чудовищно-гениальных
компьютерных мозгах, что моментально разложат по полочкам
каждое его слово и выплюнут через принтер скальпельно-
логическое решение по поводу дальнейшей участи "объекта".
- Простите, а какова ваша национальность?
Вопрос прозвучал для Валленберга несколько внезапно.
- Национальность? - переспросил он. - Мои родители
родом из Англии. А что?
- Так...- Собеседник пожал плечами. - В общем, я так и
предполагал. Раньше почему-то англосакс представлялся мне
неким коренастым типом, с крупными чертами лица,
рыжеволосым...
- А сейчас?
- Ну... стереотип где-то сидит в подсознании, но почему-
то в большинстве своем мне встречаются такие, как вы:
высокие, худощавые, кареглазые и черноволосые.
Ричард усмехнулся. Все перечисленное безусловно относилось к
нему, но внешние данные он получил от матери, чьи предки в
самом деле были родом из Англии; отец же родился в Германии,
откуда после войны переехал в США и являл собою типично
нордический тип: высокий блондин с ясными голубыми глазами.
Волосы отца выбелило время, он сильно ссутулился, однако и
сейчас в нем многие безошибочно признавали немца.
Впрочем, подробности своего происхождения он прояснять
в данной ситуации не желал.
- Вернемся, если не возражаете, к нашей общей
тематике,продолжил Ричард.- Как понимаю, вы хотели бы
попасть в Америку, забыть весь кошмар прошлой жизни и...
- Да-да-да,- перебил собеседник с некоторой долей
раздражения.
Что-то опять не так с этим арабом, чем-то он вновь
внутренне озаботился и, судя по болезненной тени в глазах,
по нервному подергиванию века, снова произошел сбой...
- Поймите, Хантер,- произнес парень, скрипнув зубами, -
или же Джон, Джеймс... Мы с вами играем в игру, правила
которой мне тоже более или менее известны. Я могу еще целые
сутки диктовать вам имена, рисовать схемы зданий, указывать,
где в кабинете моего начальника стоит стол, а где сейф; я
также великолепно понимаю, что мой статус достаточно
скромен: оперативный сотрудник среднего уровня, пусть и из
главного аппарата... В том числе, я сознаю и другое: если бы
перед вами находился не перебежчик, а действующий агент
спецслужб противника, могла бы строиться какая-либо
перспектива, пусть с допущением провокации и так далее, тому
подобное. Но перед вами именно что перебежчик,
невозвращенец. А посему главное для вас - выжать информацию.
Всю. До капли. А уж что потом...
- Но...
- Я хочу договорить.
- Извините.
- Так вот."Потом" - важно для меня, не для вас. Вы -
благополучный стареющий мужчина, вам ведь уже за сорок?
- Увы.
- Но,тем не менее. У вас есть стабильная престижная
работа, дом, деньги, гражданство в мощнейшем государстве
мира... А что у меня? Объяснять, полагаю, не надо. Поэтому,
чтобы не быть выкинутому в мусорную корзину как выжатый
апельсин - простите за банальное сравнение,- я должен иметь
реальные козыри и сыграть ими не здесь, а в ваших
Соединенных Штатах. Козыри таковы: мне известно, каким
образом, куда и кем распространяются в арабском мире
современные технологии по производству химического,
бактереологического и ядерного оружия из бывшего СССР. Вот
мой сегодняшний ночной конспект.- Он вытащил из кармана брюк
вчетверо сложенную бумагу.- Здесь - общие данные. Однако
есть и пикантные детали: фамилии некоторых ученых с
генеральскими погонами, их контакты...
- Забавно,- произнес Валленберг в нос, внимательно
изучая бумагу.
- Я старался писать насколько мог отчетливо; извините,
ни компьютера, ни печатной машинки под рукой здесь не
имеется...
- Текст четкий, не беспокойтесь.
- А я и не беспокоюсь, честно говоря. Вы передадите эти
данные куда следует и, думаю, ответ на мое требование по
перемещению в Штаты придет положительный.
Мгновение Валленберг пребывал в замешательстве. Подобный поворот
учитывался, однако то, чем располагал перебежчик, было
необходимо не только в Лэнгли, но, наверняка, и еще кое-
где... И в первую очередь он, Ричард, лично нуждался в
полнейшей и всесторонней информации по данному поводу...
- М-да,- принял он озабоченный тон. - Все это крайне
серьезно, но на сегодняшний момент суть нашей беседы все
равно остается прежней. Я буду откровенен: в мою задачу
входит определение степени вашей полезности, а потому мне
необходимы детали... Вы - профессиональный человек и должны
понимать, что мой доклад о вас пойдет по инстанциям, а в
этих инстанциях - люди. Причем, - разные; каждый обладает
собственными представлениями и логикой; но в равной степени
никто из них не ведает, кто вы такой, они не видели, да и
вряд ли когда-нибудь увидят вас, а судить же о вас будут
исключительно через меня. Мне же вы симпатичны, я чувствую в
вас интересного и... думаю, глубокого человека, а потому
просто хочу помочь вам. Тем более, представляя положение в
вашей стране...- Он вздохнул.
- Вам необходимы подробности, - произнес араб
утвердительно.
- Да. И вот почему. Подробности - доказательство
компетентности. Мало ли кто что слышал или видел... Я
обещаю, что сделаю все возможное, чтобы вы улетели отсюда в
США в кратчайшие сроки, но пусть они там...- косо указал в
потолок,поверят, понимаете... в вашу действительную
ценность...
- Стоп!- Собеседник легонько хлопнул ладонью по
журнальному столику.- У нас пошел торг. Бессмысленный.
Просчитанный, не скрою, мною заранее. Я дал достаточное
количество фактического материала, чтобы мои условия были
выполнены вашей стороной. Вот мой паспорт. При следующей
нашей встрече в нем должна стоять американская виза, а между
страниц лежать авмабилет. Все. Дальнейшие переговоры
бесполезны. Лично вы ничего не решаете, решают в Вашингтоне.
Я не хотел бы избирать резкий тон, поскольку и от вас
зависит довольно-таки много, но, как профессионал вы должны
меня простить и ничего личного в наши оперативные отношения
не вносить. Убедительно вас об этом прошу.
- Хорошо. Но хотя бы некоторые штрихи, о кей?
- Повторяю: я дал достаточную, многократно мною
выверенную информацию.
- Виза и билет.
- Да, виза и билет. И еще: если можно, двести-триста
долларов. У меня кончаются деньги.
Ричард вытащил бумажник.
- Не знаю, есть ли у меня столько наличных...
Триста долларов, впрочем, нашлось.
- Мне где-то расписаться?- спросил араб сухо.
- Просто - подпись, - в тон ему отозвался Валленберг,
подвигая блокнот с записями. - Вот здесь, или там -
неважно...
Араб расписался старательно и длинно.
"Если пошла игра в дезинформацию, то приготовлена она
довольно-таки нестандартно,- размышлял Ричард. - То, что
парень занял столь жесткую позицию, - несколько странно.
Обычно перебежчики куда как более податливы. То есть, ему
есть что сказать. Виза - чепуха, ну, буквально завтра же
вклеют ему эту туристическую визу с двухнедельным сроком ее
действия и что дальше? И араб это замечательно понимает, как
понимает и то, что играть в дурацкие игры с ЦРУ себе дороже.
Если он провокатор, то отлично подготовленный. Степень
реакций приближена к естественной до полного резонанса,
зацепиться за что-либо практически невозможно. Логичен
абсолютно. Что же, твоя взяла, араб. Резидент, безусловно,
будет готов исполнить твои требования еще до того, как их
одобрит центр, а одобрить центр их просто обязан; ну, а, что
касается его, Валленберга, - он в данной ситуации никто,
опрашивающая машина, чья функция с этой минуты завершена.
Осталось лишь написать соответствующий и - как ни крути,
объективный отчет, ибо необъективность всплывет, как только
араб очутится в руках специалистов непосредственно в
Лэнгли".
- Я довезу вас в тот же район, где мы и
встретились,произнес Ричард, вставая со стула. - Завтра
увидимся вновь. В девять часов вечера. Если выйдете из отеля
и пройдете где-то полмили влево, увидите автобусный круг.
Там найдете мою машину. В переулке у ювелирного магазина.
Запомнили?
- Я знаю и где этот круг, и где магазин, - ответил араб
вежливо.
- Чудно. Тогда - поехали!
Они вышли из отеля в душный тропический вечер, под
беззвездное небо, словно затянутое пыльной черной шалью, в
дробящееся сияние неисчислимых неоновых огней, которыми
полыхал город, и через считанные минуты уже катили в плотном
потоке автомобилей в сторону трассы, проходящей мимо вилл,
отгораживающих ночную безбрежность теплого, спокойного
залива.
"Вот и все, - думал Ричард, - завтра я вручу арабу
необходимые бумажки, а послезавтра - до свидания Аравия,
привет Америка! Интересно, увижу ли я этого парня вновь, уже
в Вашингтоне? А ведь вполне вероятно..."
Он не ошибся. Через день он вылетел вместе с арабом в
качестве сопровождающего лица, а буквально через час по
прибытии ему было предписано продолжить начатую разработку
перебежчика уже на "собственной территории".
ИЗ ЖИЗНИ МИХАИЛА АВЕРИНА, ЛИЦА БЕЗ ГРАЖДАНСТВА
Миша Аверин, рожденный в шестидесятые годы века двадцатого,
детство и юность провел в семье, отличавшейся
добропорядочностью несомненной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31