..
Включив сигнал поворота, он ушел в крайний ряд, съезжая с
трассы, а "Кадиллак" же, напротив, переместился влево,
стремительно унесшись вперед и растаяв вдали.
Поливая кетчупом лист салата, Ричард подумал, что все его
ухищрения - бессмыслица и дурость. Профессиональные
радиофицированные бригады, сменяющие друг друга на
протяжении маршрута, в ночное время на подобной трассе
практически не выявляются, да и пусть бы за ним следили все
секретные службы мира - что это меняет на день сегодняшний?
Ничего.
Через несколько часов он приедет домой, как следует
отоспится, а вот завтра, вероятно, начнется серьезная
игра...
Только стоит ли ее начинать?..
Об этом он думал всю прошедшую ночь, проведя ее в
сомнениях и воспаленных воспоминаниях, покуда не утвердился
в окончательном безрадостном выводе: произошел провал.
На пути в Эмираты он совершил остановку в Тунисе, где
встретился со связником русских, и встречу эту,
подготовленную наспех, наверняка отследили. Наверняка, ведь
уже к тому времени от Алана потребовали написать отчет, где
фигурировали прежние поездки в Северную Африку, а значит, по
сути своей командировка в Эмираты с транзитом через Тунис,
представляла этакого аппетитного "живца", на которого он к
полному восторгу контрразведки и клюнул...
Далее - подопечный араб. Фигура - в свете последних открытий
- немаловажная. Скорее всего, араб - превосходно
подготовленный провокатор. Основная ценность выданной им
информации касается утечки в мусульманский мир военных
русских технологий. Сведения горячие, а посему Ричарду,
конечно же, надлежит поспешить связаться с
заинтересованнымиыми в них инстанциями.
Этого-то с нетерпениеми от него и ждут. И когда сбудутся
ожидания, ему мгновенно предъявят обвинения по эпизодам
четко зафиксированного контакта с русским агентом в Африке и
выхода на оперативную связь с противником на территории США.
Одновременно русские заполучат "дезу", преподнесенную
Ричарду на блюдечке ЦРУ "иракским перебежчиком". Так кто же
кого разрабатывал, а? Ну, араб!
Что же касается дезинформации, не планируется ли здесь
сколь-нибудь долговременной игры? Вряд ли. Громоздкий проект
выстроить в данной ситуации маловероятно, а "ослиные уши" им
распознаются быстро, так что рисковать попусту никто не
станет. И единственное, что сейчас от него ждут - выхода на
связь...
Провал же на связи - вариант самый распространенный, даже
банальный и... л о г и ч н ы й.
Вот в чем заковыка! Вот что его так неосознанно мучило, но
сейчас-то он абсолютно уверен: его предали, у русских
завелся "крот" на высоком уровне, и он-то, "крот", и сделал
погоду...
Теперь - о выходе из ситуации. Вернее, о том, как избежать
прикосновения к запястьям стали наручников.
Тактическая сторона действий в таком направлении особенных
размышлений не требует; теоретически отшлифован десяток
вариантов исчезновения с горизонта, но вот вопрос: а стоит
ли подаваться в бега?
На сегодняшний момент ему может быть инкриминирована лишь
встреча с русским связником, что, конечно, серьезно, но не
смертельно. Встречу он помнит в деталях, все было
обставлено, как случайный контакт; ни одной фразы никем не
произносилось; связник благополучно с места контакта убыл, и
как бы не чесались руки у ЦРУ, подобраться к нему было
небезопасно: контрразведка Туниса ни с кем особенно не
церемонится, и надо еще поискать охотников попасть в ее
лапы, чтобы затем очутиться на дне бетонной ямы в песках
Сахары.
Кстати, связник по национальности тоже являлся арабом,
а не российским представителем "Аэрофлота", что лишний раз
подтверждало версию о "кроте".
Итак, пока ему, Ричарду, могут быть предъявлены лишь
косвенные обвинения, хотя неоспоримо, что фактор утраты
доверия в данной ситуации закономерен, и в Лэнгли агент
Валленберг уже не жилец.
Потягивая через соломинку из объемистого пластикового стакана
пепси-колу, смешанную с шариками льда, Ричард гнал "Форд",
вспоминая обстоятельства "грехопадения", приведшего его к
краю сегодняшней пропасти.
Что же способствовало его измене великим северо-
американским штатам?
Сам он усматривал целый комплекс мотивов, главный из
которых можно было определить, как глубочайшее разочарование
в своей работе. Занимаясь русскоязычными эмигрантами, он
поневоле начал постигать хитросплетения жизни чуждого ему
общества, постепенно приходя к заключению, что, по сути
своей, две противостоящие друг другу державы отличаются
весьма мало по абсолютной величине, а претензии на мировое
господство у них аналогичны. КГБ, ЦРУ, ФБР являлись всего
лишь исполнителями политических заказов. И ему, Ричарду
Валленбергу, не вменялись в служебные обязанности раздумья,
на чьей стороне историческая правда. Ему вменялось только
слепое служение Америке - самому справедливому и гуманному
государству в мире, щедро оплачивающему услуги своих
защитников, каждодневно совершенствующихся в искусстве
нападения. Империалистический спрут и коммунистический
динозавр, что говорить, стоили друг друга! И бесы стояли над
их схваткой, теша себя противоборством гигантов, ни одному
из которых Ричард предпочтения не отдавал. Беззаветное же
служение подонкам-политикам вдохновения в нем не поселяло.
Они платили ему, - роботизированному профессионалу, деньги,
и он их отрабатывал, пропуская мимо сознания всякую
патриотическую муру различного рода установок, чему в
немалой мере содействовал и отец, прививший ему критическое
отношение к несомненности каких бы то ни было постулатов.
Потом появилась Элизабет, которую явно не устраивала
зарплата офицера контрразведки; обстановка на службе тоже не
радовала: новый шеф Ричарда - низкорослый, слюнявый еврейчик
с дегенеративной нижней челюстью, вечно суетящийся,
крикливый, с непомерным апломбом отрыгивающий свои
гениальные измышления, явно недолюбливал агента Валленберга
то ли за происхождение, то ли за отсутствие подобострастия,
то ли - за самостоятельность решений.
Как полагал Ричард, шеф страдал манией величия, и
одновременно мучался комплексом неполноценности, что
представляло, возможно, интерес с точки зрения психиатрии,
но никакого положительного воздействия на подчиненных не
оказывало.
У руководства, тем не менее, шеф пользовался
благосклонностью, ибо в начальственных кабинетах его
постигала чудесная метаморфоза: он становился воплощением
деликатности и заинтересованной любезности; почтительно
выпячивая толстенькую задницу, с чувствительностью радара
впитывал каждое слово, и этой же задницей растворяя дверь,
убывал исполнять высочайшие распоряжения, на обратном пути
претерпевая возвращение к естественному своему облику и
манерам.
При одном взгляде на шефа Ричард испытывал приступ слепой
ярости, однако ничем таковую не проявлял, вел себя
безукоризненно корректно, хотя вопрос: кто - кого?- стоял
уже ясно и определенно.
Выйдя на контакт с русскими, Ричард буквально в течение
месяца разрешил служебные неурядицы, с треском провалив ряд
непосредственно курируемых шефом мероприятий, причем, его,
Валленберга позиция, касающаяся предварительных разработок и
- напрочь отвергнутая, в итоге оказалась единственно верной.
Шеф отправился на почетную пенсию, обстановка разрядилась,
но теперь Ричард уже жил двойной жизнью, поначалу его
смущавшей, а затем вошедшей в привычную колею.
Он отдавал должное КГБ: неукоснительным и щедрым
расчетам, хитроумным операциям прикрытия, мгновенным
реагированием на все его просьбы или же пожелания и
тщательной конспирации.
Ему открытили счет в швейцарском банке; на случай
чрезвычайных ситуаций он располагал аварийными каналами
связи и, кроме того, уже по своей личной, несущей в себе
известный риск инициативе, обзавелся тремя европейскими
паспортами и парой комплектов подлинных американских
документов, хранящихся в надежных тайниках вместе с наборами
всякого рода спецсредств.
Конечно, его мучили теперь уже неактуальные сомнения в
правомерности содеянного, но тут зачастую выручал отец
своими замечаниями и комментариями. К примеру:
- Слушай, Рихард, а ведь в КГБ евреев не принимают.
Проявили они себя при Сталине, хватит. Хотя... кто знает,
может, он их специально поставил на самую кровавую работу. А
потом же друг друга они и перестреляли. Папа-Джо многое
делал с дальним прицелом. С Израилем он промахнулся,
обманули его. Не получился у Советов плацдарм на Ближнем
Востоке. Но резервацию еврейскую у себя он устроил,этакое
супер-гетто, хотя дело и не довел до конца... А все-таки,
думаю, кое-что для себя полезное он перенял у фюрера. Хотя
бы - идею расового закона; ведь есть нации, чей тип мышления
генетически предопределен. И ничего, кроме вреда, ждать от
них не приходится. Потому после войны он и занялся
переселением народов... А кто был переселен? Вечные носители
вечной смуты, умеющие только грабить и убивать, потомки
кочевников - бескультурные, агрессивные варвары. Другое дело
- этим надо было заниматься планомерно и до конца, а он
ограничился полумерами. А что такое полумеры? Это посеянные
семена грядущей мести и ненависти.
Когда к власти в Союзе пришел Андропов, отец сказал:
- Русские опоздали. У генсека не хватит дыхания. Ему бы
скинуть хотя бы десяток лет... И тогда люди бы гордились
страной, в которой живут. Наверняка. Нет, ему не успеть,
крах близко.
- Крах? - переспросил тогда Ричард со смешком.
- Конечно. Посмотри, кто сидит в Кремле. Паралитики,
подпираемые шпаной. А шпану вы сами и научите, как все
развалить... Купите, подскажете, создадите определенные
обстоятельства...
- А КГБ будет на это взирать и умиляться, да?
- Умиляться не будет, - заметил отец. - Но, как только
сдвинутся общественные ориентиры, а это зависит всего лишь
от нескольких людей, в КГБ начнутся сбои, и механизм
разладится, я это уже проходил.
- То есть?
- То есть в карательных органах работают люди из мяса и
костей, и люди эти более всего заинтересованы в собственном
благополучии. Кроме того, что тебе КГБ, или ЦРУ, или гестапо
- все они представляют тот или иной коллектив. А в любом
коллективе существует зависть, интриги, фальшь и, конечно
же, стремление к лидерству. Порою, кстати, и к дурацким
новшествам тоже. Но нигде, как в спецслужбах не развито
столь остро чувство конъюнктуры. Оно естественно, ибо
строится на конкретной информации и профессиональном
анализе. Вот и возьми теперь ту же РСХА. После войны шеф
всех наших шпионов Шелленберг утверждал, будто начальник
гестапо Мюллер мыслил в прокоммунистическом направлении,
боготворил Сталина и еще в сорок третьем году стал русским
агентом. А сразу после войны был вывезен в Москву НКВД, где
и окончил свои дни в достатке и почете со стороны тех, с кем
он так усердно боролся. Враки? Не знаю. Шелленберг с ним
вечно враждовал, хотя склока между разведкой и
контрразведкой, как понимаю, интернациональна. С другой
стороны, то, что после войны чешские агенты выкрали Мюллера
из Кордовы и отдали его русским - факт неоспоримый. И
понятный. Очутись шеф гестапо в руках союзников и прознай
пресса о его сотрудничестве с большевиками - поднялся бы оч-
чень нездоровый шумок... И даже не в силу одиозности фигуры
Мюллера или же такового альянса.
- А почему?
- Объясню. Но сначала вернемся к Шелленбергу. Мюллер
считал, что это змея, пригревшаяся в СС. И не без оснований.
Форму тот одел по чисто практическим соображениям; самого же
его всегда тянуло к Западу, а в самый горячий момент он
решил без боя сдать Германию американцам - якобы для ее же
блага. И начал сепаратные переговоры, втянув в них
деморализованного дурака Гиммлера, которому вообще ни на что
рассчитывать не приходилось. А важен был Шелленбергу не
результат переговоров, а сам процесс. Ибо он, Шелленберг,
предполагал грядущие судебные неприятности. Предполагал еще
тогда, когда ощутилась лишь тень поражения, лишь малое
сомнение в победе... А потому все дела, связанные с кровью,
заблаговременно распределил по своим подчиненным. И их не
касался. В результате - его заместитель Зандбергер
приговаривается к виселице, а мистер Шелленберг получает
шесть лет тюрьмы и то - по исключительному настоянию
советского прокурора. А поскольку заключенный активно
сотрудничает с англичанами, условия отсидки у него
комфортабельные - хотя, конечно, и не такие, как в Швеции,
где он, умник, переждал конец войны, правильно опасаясь, что
за шуры-муры с американцами будет разжалован и расстрелян. А
сорвал переговоры не кто иной, как Мюллер, в чем я не
сомневаюсь. Возможно, по конкретному заданию Советов. И
таким образом шеф гестапо во многом определил раздел Европы
на два лагеря. Вот так-то. Но добровольно сдаться своим
покровителям из НКВД все же поостерегся, закономерно
опасаясь, что его незамедлительно пристрелят. Однако как
понимаю, два других палача - Сталин и Берия, решили судьбу
собрата по крови самым парадоксальным образом. И пощадили
его за исторические заслуги в деле строительства мирового
коммунизма на планете. Короче, все запутано в этом мире, ибо
- лукав, увы, человек... И обстоятельства сильно меняют
мировоззрение. Кстати. Посмотри на Америку. Она чернеет,
желтеет, деградирует экономически, ибо все хотят
пробавляться комиссионными и мало кто жаждет работать... И
рано или поздно она падет, поверь. И если в то же самое
время у русских дела заладятся, что хотя и маловероятно, то
неизвестно, сколько твоих коллег-бандитов согласится перейти
на службу во враждебный лагерь...
- Бандитов, - повторил Ричард утвердительно.
- Конечно, - сказал отец. - В такие ведомства
отбираются авантюристы и гангстеры. Правда, хорошо
воспитанные и образованные. Но крокодилы по сути.
- Спасибо, папа.
- Не стоит. А кто создавал ЦРУ? Ну? Компания бесов.
Аллен Даллес, бывший компаньон адвокатской фирмы,
субсидировавшей, кстати, наших фашистов и оформлявшей
германо-американские картельные соглашения. Славный генерал
вермахта Гелен, хотя вместо него кое-кто предлагал
кандидатуру того же Шелленберга, но она не прошла -
побоялись шума, - все-таки, заместитель Гиммлера... Но куча
консультантов без громких имен из имперского управления
безопасности, включая гестаповцев, фигурировала. Кроме того,
специалисты из английской разведки с Кимом Филби в
арьергарде, - ответственным буквально за весь шпионаж в
соцлагере и по совместительству - агентом КГБ. Боевая
команда! А вернее, паноптикум. И заведеньице они
организовали под стать себе, как понимаю.
Отец оперировал фактами и возразить ему было трудно. Хотя
Ричарду и не хотелось пускаться в какие-либо возражения.
После таких разговоров он уже не испытывал никаких уколов
совести, и все неприятные эмоции сводились исключительно к
опасению перед маловероятным разоблачением.
Однако - сбылись худшие ожидания.
И сейчас, паркуя "Форд" на подземной стоянке под домом,
он, доставая из багажника сумку, подумал, что содержимое ее
вряд ли ему пригодится. За исключением, разве, старых
немецких документов.
Оказавшись у себя в квартире, он методично обследовал контрольные
метки, которые именовал "капканчиками".
Так и есть, в его отсутствие квартиру навестили искушенные
в проведении тайных обысков дяди.
Подняв вверх раму окна, он долго и грустно смотрел на
знакомую тихую улочку, вдыхая морозный ночной воздух и
рассеянно слушая сообщения с автоответчика, накопившиеся за
его отсутствие.
Он принял решение.
И теперь прощался с Америкой.
...Мировая война привела к дальнейшему уменьшению
нордических элементов в жизни России. Их последние остатки
были сметены революцией и большевизмом.
Надо заметить, что уничтожение высшего, нерусского слоя
осуществлялось не только самой славянской расой. Для этого
ей понадобились новые лидеры - евреи. Еврейство, стремящееся
к мировому господству, уничтожило высший чужеродный слой с
помощью славянского расового инстинкта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31