Хорошо, что это жемчужная камея, а не медальон, где я хранила бы его фотографию или прядку волос!
– Теперь мы должны сидеть дома без всяких удовольствий и развлечений.
– Мне это подходит. У меня полно работы, и я должна наверстать упущенное.
Ориелла украдкой подобралась к Гренте и слегка дернула ее за длинные волосы, которые та сегодня распустила.
– Но мама все-таки разрешила пригласить на ленч Крейга и Андре. Она хочет получше познакомиться с Андре, так как видела его только раз.
Грента подняла взгляд, заметив, как озорно блестят темные глаза Ориеллы.
– Какую интригу вы собираетесь плести на этот раз? – осведомилась она.
– Я? У меня и в мыслях нет ничего криминального. Просто приятно иметь рядом с собой двоих молодых людей.
– Двоих? Вы можете прижать к ногтю Крейга, но у Андре уже есть подруга, Николь.
Ориелла глубоко выдохнула, словно пытаясь избавиться от небольшого перышка.
– Николь? Ну нет. Она всего лишь знакомая, которую он встретил в доме друга и только дважды пригласил на танцы.
– Значит, вы собираетесь отбить его у Николь? Ну что ж, бог в помощь.
– Естественно, – огрызнулась Ориелла. – Возможно, хотя вам и нравится Мервин, вы хотели бы, чтобы мне удалось завоевать Андре, тогда Крейг пришел бы к вам за сочувствием. Ах, я видела вас обоих вчера вечером при свете луны.
– Правда? – спросила Грента, горя нетерпением узнать, что же на самом деле видела Ориелла.
– Вы стояли так близко друг к другу, что еще минута, и он вас, может быть, поцеловал бы… Даже жаль, что мы с Андре подошли и все вам испортили.
Грента засмеялась, надеясь, что не выдаст своего облегчения.
– Да уж, вы оба нам испортили удовольствие, – легкомысленно произнесла она. – Я могла бы насладиться нежным поцелуем Крейга.
Во взгляде Ориеллы читалось сомнение.
– Не буду мешать вам работать, – с преувеличенной заботой произнесла она и выпорхнула из комнаты, а Грента задумалась над явным интересом девушки к Андре. Искренний он или наигранный?
Вскоре в библиотеку пришел Мервин, и они заговорили на темы, касающиеся поместья Страттонов. Грента рассказала ему, что видела Роландо в саду и о чертеже, который ей показал Эдмондо.
– Наша проблема заключается в том, что мы не можем ничего доказать, – заметил Мервин. – Когда Роландо говорит, что старик подарил ему тот или иной предмет, мы не можем это опровергнуть.
– Верно, но если бы нам удалось обнаружить хоть один предмет, попавший к Роландо после смерти старика, это уже был бы прогресс!
– Я вот думаю, стоит ли говорить об этом синьору Раметте?
– Он мог бы что-то посоветовать нам, – предположила Грента.
Они пришли в уединенное место со скамейкой в виде мраморной плиты на двух каменных сферах.
– Этот итальянский адвокат оказал мне неоценимую помощь. Он сумел дать мне совет и… – Мервин осекся. – Я хочу кое-что рассказать вам, Грента. Мне кажется, вы должны это знать.
Она уже сидела на мраморной скамейке на фоне статуи Геракла и азалий. Если Мервин хотел сообщить что-то важное, то удачно выбрал именно это место: более уединенного уголка трудно и придумать!
Грента ждала в некотором напряжении, потому что, не льстя себе, начала подозревать, что отношение к ней Мервина выходит за рамки деловой гармонии, в которой они начали работать.
– Как вам известно, я несколько раз ездил в Неаполь и Рим, – начал он. – Я пытался найти… мою жену.
– Вашу жену? – тихо переспросила она.
– Да. Я никогда не говорил вам… и никому вообще, что был женат. Фактически, я до сих пор не был уверен, женат я или вдовец и в какое неприятное положение могу попасть.
Мервин сел рядом с Грентой.
– Начну с самого начала. Я приехал сюда больше девяти лет назад. То есть приехал в Неаполь, совершая поездку по Европе, в том числе и по Италии. Мне было двадцать четыре года, я закончил университет, и родители, к счастью, смогли предоставить мне возможность наладить международные контакты, так необходимые для моей будущей работы. Я снял комнату в Неаполе, проводил много времени в музеях и часто бывал в кафе с другими американцами и многочисленными итальянскими друзьями-, которые у меня появились. Так я и познакомился с Лючией. – Мервин замолчал, очевидно вернувшись мыслями к тем дням.
– Ну? – подтолкнула его Грента.
– Она была потрясающе красива. Я влюбился в нее без памяти. Я не мог ни о чем думать, кроме ее лица, ее улыбки, ее голоса. – Он невесело засмеялся. – Вскоре мои друзья поняли, что я потерял из-за нее голову. Они говорили, что мне совсем не обязательно на ней жениться, но это мне не подходило. Я хотел жениться на ней и любить ее вечно. Это было не так уж трудно, потому что Лючия была сирота и зарабатывала на жизнь в одной из неаполитанских фирм по производству одежды. Поэтому я выполнил все формальности, необходимые ей для того, чтобы выйти замуж за иностранца, и мы поселились в небольшой квартире, которую мне подыскал друг, американец. – Мервин откинулся назад и вздохнул. – Сначала мы были невероятно счастливы. Но через несколько недель она бросила работу. Должен признаться, я не возражал, чтобы она хоть немного работала. – Он с горечью засмеялся. – Я всегда считал, что мужчина не должен позволять жене работать, когда имеет возможность достойно ее содержать. Но в то время я жил на средства родителей, а просить их увеличить финансовую поддержку не хотел, потому что еще не рассказал им о своей женитьбе.
– И что дальше? – спросила Грента.
Лючия начала ревновать. Говорила, что пока она работает как каторжная, я пользуюсь своей свободой. Сначала я отшучивался и убеждал ее, что у меня нет другой женщины. Но Лючия была уверена в обратном. У нас была очень маленькая квартирка, и, ютясь в паре комнат, мы неизбежно начинали ссориться. Через шесть месяцев мое терпение кончилось. Я любил ее так же страстно, как и прежде, но чувствовал себя совершенно измотанным. Поэтому однажды вечером я сказал Лючии, что решил вернуться в Америку, взять ее с собой, ввести в мою семью, но она должна вести себя хорошо и не разрушать нашу жизнь совершенно безосновательной ревностью. Но этого не произошло.
Мервин замолчал, и во время долгой паузы Грента представила себе, как он тихим, спокойным голосом урезонивает горячую Лючию.
– Вскоре, пока я готовился к возвращению в Штаты, Лючия сообщила мне, что ждет ребенка. Сначала я не помнил себя от радости, но потом она заявила, что не сможет перенести столь долгое путешествие. Лючия говорила так, словно оно должно было занять семь-восемь месяцев. Я предложил ей взять билеты на самолет, но Лючия боялась летать. Нет, она должна остаться в Неаполе и родить ребенка. Тогда и поговорим об отъезде в Америку.
– Вы, наверное, были очень разочарованы? – спросила Грента.
Я привык уступать ей во всем, – печально ответил Мервин. – Но на этот раз твердо стоял на своем. Или она поедет со мной… сейчас… или я возвращаюсь домой один. Последовали бурные сцены и ужасные упреки. Я умолял ее не забывать о ребенке. На несколько дней она успокоилась. Но однажды, вернувшись домой, я нашел записку. Поскольку я плохо о ней забочусь, говорилось в ней, она уходит к другому мужчине, который будет заботиться о ней и любить ее так, как я никогда не любил. Я искал ее во всех наиболее вероятных и даже невероятных местах, но не нашел ни единой зацепки. Я ничего не знал ни о ее родственниках, ни о ее происхождении. Все, что я мог сделать, – это оставить другу в Неаполе небольшую сумму денег, чтобы он помог Лючии, если она окажется в бедственном положении. В течение трех лет я каждый месяц писал из Америки моему другу, спрашивал, нет ли каких-либо новостей, но все напрасно. Лючия, казалось, исчезла бесследно. Я связался с американским консульством, но и тут меня ждала неудача.
– Но хоть какие-то зацепки вы нашли? – поинтересовалась Грента.
– Теперь вы понимаете, почему я ухватился за этот проект моего университета? Я надеялся, что мне удастся получить какую-нибудь информацию о Лючии из первых рук. Мне было важно знать, жива ли она и женат ли я еще на ней. Мне нужны были доказательства на тот случай, если я захочу снова жениться… хотя вряд ли такое возможно. Теперь благодаря Стефано Раметте мне удалось узнать кое-что из печальной истории Лючии. Человек, к которому она ушла, бросив меня, по-видимому, был ее любовником до встречи со мной. Ребенок родился, но через два года Лючия умерла. Этот человек поместил мальчика в приют. С большими трудностями, но я нашел моего сына.
– Но это уже успех!
Мервин криво улыбнулся:
– Ему сейчас восемь лет, и мне придется решать, взять его из приюта, чтобы воспитывать и дать ему образование, или оставить его в неведении, что у него есть отец.
– Перед вами стоит нелегкий выбор, Мервин.
– Я даже не уверен-, что это мой сын, но я видел его и считаю, что мой долг перед Лючией – взять его и сделать для него все, что в моих силах.
Грента долго молчала. Перед ней начинали вырисовываться некоторые черты характера Мервина.
– Спасибо, что рассказали мне это. – Грента легонько положила руку на руку Мервина. – Последние несколько лет, наверное, были для вас очень несчастливым временем?
– Я старался не думать о личном. Большую часть времени я посвящал работе и закрыл дверь в прошлое. Мой отец умер три года назад, а мама живет в Филадельфии. Когда я рассказал ей о возможности поработать на вилле Страттонов, она уговорила меня принять предложение, чтобы я мог выяснить хоть какие-то подробности о Лючии. Ей хотелось бы видеть меня женатым и устроенным в Америке, а еще она мечтает о внуках.
– Теперь у нее есть внук, – улыбнулась Грента. – Вы ей сообщили?
– Пока нет. Сначала я должен в качестве эксперимента взять мальчика под свою опеку. Наверное, ему будет трудно привыкнуть жить в доме после приюта. Я спросил графиню, можно ли привезти его сюда на некоторое время, месяца на три-четыре.
– Она, конечно, согласилась?
– Без проблем. За бурным темпераментом Леоноры скрывается очень доброе сердце. Поскольку ее адвокат помогал мне, я счел своим долгом рассказать ей всю историю. Теперь мне нужна ваша помощь, Грента.
– В каком смысле?
– Через несколько дней я поеду в Неаполь и привезу мальчика сюда. Мне бы хотелось, чтобы вы поехали со мной.
– Разумеется, я поеду… если это вам поможет.
– Обязательно поможет.
Грента снова отметила, с каким состраданием Мевин относится к ребенку, который, может быть, вовсе и не его сын.
– Скажите, когда будете готовы, и я с удовольствием поеду с вами, – сказала она наконец. – Как зовут мальчика?
– Полностью Бенедетто, но обычно его зовут Бенно. – Мервин встал. – Нам нужно поспешить, иначе мы опоздаем к обеду, – напомнил он.
– Еще один вопрос, – сказала Грента. – Ориелла знает о вашей женитьбе… и о мальчике?
– Знает, но очень немного, потому что я рассказал ей лишь в общих чертах.
– Теперь мне известно, что ей говорить, если эта тема будет обсуждаться.
Когда Крейг с Андре приехали на ленч, графиня была воплощением любезности, особенно по отношению к Андре, с которым тотчас же завела долгую беседу на весь день.
– Мама расспрашивает Андре о его семье, – весело прошептала Ориелла Гренте. – Она делает это так ловко, что Андре не догадывается, что она выпытывает сведения о его происхождении, чтобы выяснить, может ли он быть мне подходящим мужем… особенно при моем скромном приданом.
Крейга с Андре пригласили остаться на обед, но Крейг заявил, что ему еще предстоит срочная работа, а поскольку сегодня утром он привел из Сорренто катер Мервина, Андре должен отвезти его домой на своей машине.
– Возможно, вскоре мы снова наведаемся к вам в гости, – шепнул Андре графине.
– И вы всегда будете желанными гостями, – с лучезарной улыбкой ответила она.
Крейг с Андре попрощались и уехали.
Гренте показалось, что Крейг под предлогом важной работы хотел помешать Андре остаться с Ориеллой, а та выразилась без обиняков:
– Крейг не желает, чтобы я встречалась с Андре!
– Но вы же сами говорили, что хотите заставить Крейга ревновать, – заметила Грента.
– Что за удовольствие от успеха, если оба молодых человека улизнули от нас? – проворчала Ориелла.
– Не огорчайтесь, – повернувшись к Ориелле, утешил ее синьор Раметта. – При первой же возможности оба они вернутся, только потихоньку друг от друга!
Грента улыбнулась, отметив проницательность адвоката. Ориелла взяла его под руку и потащила на теннисный корт.
На следующий день синьор Раметта должен был вернуться в Рим, а после его отъезда Ориелла открыла Гренте секрет: скоро синьор Стефано Раметта станет ее отчимом.
– Я очень рада за маму, – с искренним удовольствием заявила она. – Ей будет хорошо со Стефано, и как замечательно, что он квалифицированно будет заниматься всеми юридическими вопросами!
– От всего сердца желаю им счастья, – проговорила Грента. – А мне полагается об этом знать?
– Ну да, мама, вероятно, сама сегодня сообщит вам об этом. Мервин уже знает.
Позже в тот же день графиня сама поделилась с Грентой приятной новостью.
– Мы знаем друг друга много лет, так что это не спонтанное решение.
– Ваша дочь, кажется, очень дружественно относится к синьору Раметте. Надеюсь, вы все будете очень счастливы.
– А вы хотите поехать с Мервином, чтобы привезти сюда этого мальчика? – осведомилась графиня.
– Он считает, что будет лучше, если мы поедем оба, – кивнула Грента.
Мервин хороший человек и не заслуживает тех трудностей, которые пережил, – улыбнулась графиня. – Может быть, вы сможете его как-нибудь вознаградить?
Гренте сразу стало ясно, что имеет в виду Леонора.
– Вы хотите сказать, что теперь, когда он знает, что свободен, я могла бы выйти за него замуж? – Грента не тратила слов на пикировки. – Думаю, на это никто не может рассчитывать. Даже Мервин, – добавила она на тот случай, если графине вздумается взять на себя роль посредника. – Нам очень хорошо работается вместе, но и только, если не считать, что мы добрые друзья.
– Вероятно, пока этого достаточно. – На лице Леоноры появилась улыбка человека, который знает: стерпится – слюбится.
В этот же самый день, когда Грента переодевалась к обеду, до нее из сада донеслись звуки мандолины, которых она не слышала уже несколько дней. Теперь музыкант играл знаменитую песню «Вернись в Сорренто».
Она вышла на балкон и посмотрела в сад, но поблизости никого не заметила. Ей в голову давно стала закрадываться мысль, что этот музыкант играет не ради удовольствия, а с какой-то определенной целью, но она всякий раз отвергала эту гипотезу, как совершенный вздор.
Обед прошел спокойно, без всяких событий. Каждый из его участников был погружен, в свои мысли. Графине, вероятно, не хватало Стефано, а Ориелле – общества молодых людей. Мервин помалкивал, да и настроение Гренты не способствовало непринужденной беседе.
После обеда Мервин удалился в свои комнаты почитать или поработать в спокойной обстановке, а через некоторое время в небольшую личную гостиную графини вошла горничная и сообщила, что ее хочет видеть синьор Роландо.
Все очень удивились.
– Роландо?! – гневно воскликнула графиня. – Скажите, чтобы он убирался отсюда! Я не желаю его видеть! Он не имеет права входить в мой дом!
– Уже слишком поздно гнать меня, дорогая кузина! – Роландо стоял в дверях, улыбаясь и раскланиваясь.
Графиня холодно посмотрела на него, затем повернулась к горничной:
– Попросите прийти сюда Эдмондо… Да пусть захватит с собой двоих мужчин!
Роландо подошел к ней:
– Зачем же? Лучше выслушайте меня, а не приказывайте вашим слугам выставлять кузена за дверь!
Ориелла встала:
– Ты не имеешь права врываться сюда, как… как взломщик. Пожалуйста, сейчас же извинись перед мамой. А потом убирайся!
– Я вас оставлю, но советую послать за Мервином! – тоже поднявшись, обратилась Грента к графине.
– Нет. Останьтесь и записывайте все, что будет говорить этот… этот молодой человек!
Ориелла в позе защитницы встала за креслом матери, но Гренте не хотелось оказаться вовлеченной в семейную склоку.
– Ориелле, конечно, следует остаться, но Гренте, по-моему, здесь нечего делать, – заявил Роландо.
– Она останется как свидетельница и будет записывать каждое твое слово! – заявила графиня. – А теперь сядь! Я даю тебе десять минут, не больше.
Роландо сел в кресло, с которого встала Ориелла.
– Я пришел объявить вам о моих намерениях, – начал он. – Мне известно, что ваши финансовые дела идут не слишком хорошо.
– Благодаря тебе! – огрызнулась графиня.
Пожалуйста, не перебивайте меня. – Всем своим тоном и взглядом он умолял выслушать его. – Я знаю, что приданое у Ориеллы небольшое, но это не имеет значения, потому что я мечтаю жениться на ней.
– Жениться на мне?! – не веря своим ушам, воскликнула Ориелла.
– Пожалуйста, дайте мне закончить! Если я получу ваше согласие, у вас больше не будет финансовых проблем, потому что я подарю вам, дорогая кузина, мою виллу, чтобы вы могли жить там в комфорте, а себе возьму эту виллу со всеми ее проблемами и сделаю ее великолепным домом для Ориеллы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
– Теперь мы должны сидеть дома без всяких удовольствий и развлечений.
– Мне это подходит. У меня полно работы, и я должна наверстать упущенное.
Ориелла украдкой подобралась к Гренте и слегка дернула ее за длинные волосы, которые та сегодня распустила.
– Но мама все-таки разрешила пригласить на ленч Крейга и Андре. Она хочет получше познакомиться с Андре, так как видела его только раз.
Грента подняла взгляд, заметив, как озорно блестят темные глаза Ориеллы.
– Какую интригу вы собираетесь плести на этот раз? – осведомилась она.
– Я? У меня и в мыслях нет ничего криминального. Просто приятно иметь рядом с собой двоих молодых людей.
– Двоих? Вы можете прижать к ногтю Крейга, но у Андре уже есть подруга, Николь.
Ориелла глубоко выдохнула, словно пытаясь избавиться от небольшого перышка.
– Николь? Ну нет. Она всего лишь знакомая, которую он встретил в доме друга и только дважды пригласил на танцы.
– Значит, вы собираетесь отбить его у Николь? Ну что ж, бог в помощь.
– Естественно, – огрызнулась Ориелла. – Возможно, хотя вам и нравится Мервин, вы хотели бы, чтобы мне удалось завоевать Андре, тогда Крейг пришел бы к вам за сочувствием. Ах, я видела вас обоих вчера вечером при свете луны.
– Правда? – спросила Грента, горя нетерпением узнать, что же на самом деле видела Ориелла.
– Вы стояли так близко друг к другу, что еще минута, и он вас, может быть, поцеловал бы… Даже жаль, что мы с Андре подошли и все вам испортили.
Грента засмеялась, надеясь, что не выдаст своего облегчения.
– Да уж, вы оба нам испортили удовольствие, – легкомысленно произнесла она. – Я могла бы насладиться нежным поцелуем Крейга.
Во взгляде Ориеллы читалось сомнение.
– Не буду мешать вам работать, – с преувеличенной заботой произнесла она и выпорхнула из комнаты, а Грента задумалась над явным интересом девушки к Андре. Искренний он или наигранный?
Вскоре в библиотеку пришел Мервин, и они заговорили на темы, касающиеся поместья Страттонов. Грента рассказала ему, что видела Роландо в саду и о чертеже, который ей показал Эдмондо.
– Наша проблема заключается в том, что мы не можем ничего доказать, – заметил Мервин. – Когда Роландо говорит, что старик подарил ему тот или иной предмет, мы не можем это опровергнуть.
– Верно, но если бы нам удалось обнаружить хоть один предмет, попавший к Роландо после смерти старика, это уже был бы прогресс!
– Я вот думаю, стоит ли говорить об этом синьору Раметте?
– Он мог бы что-то посоветовать нам, – предположила Грента.
Они пришли в уединенное место со скамейкой в виде мраморной плиты на двух каменных сферах.
– Этот итальянский адвокат оказал мне неоценимую помощь. Он сумел дать мне совет и… – Мервин осекся. – Я хочу кое-что рассказать вам, Грента. Мне кажется, вы должны это знать.
Она уже сидела на мраморной скамейке на фоне статуи Геракла и азалий. Если Мервин хотел сообщить что-то важное, то удачно выбрал именно это место: более уединенного уголка трудно и придумать!
Грента ждала в некотором напряжении, потому что, не льстя себе, начала подозревать, что отношение к ней Мервина выходит за рамки деловой гармонии, в которой они начали работать.
– Как вам известно, я несколько раз ездил в Неаполь и Рим, – начал он. – Я пытался найти… мою жену.
– Вашу жену? – тихо переспросила она.
– Да. Я никогда не говорил вам… и никому вообще, что был женат. Фактически, я до сих пор не был уверен, женат я или вдовец и в какое неприятное положение могу попасть.
Мервин сел рядом с Грентой.
– Начну с самого начала. Я приехал сюда больше девяти лет назад. То есть приехал в Неаполь, совершая поездку по Европе, в том числе и по Италии. Мне было двадцать четыре года, я закончил университет, и родители, к счастью, смогли предоставить мне возможность наладить международные контакты, так необходимые для моей будущей работы. Я снял комнату в Неаполе, проводил много времени в музеях и часто бывал в кафе с другими американцами и многочисленными итальянскими друзьями-, которые у меня появились. Так я и познакомился с Лючией. – Мервин замолчал, очевидно вернувшись мыслями к тем дням.
– Ну? – подтолкнула его Грента.
– Она была потрясающе красива. Я влюбился в нее без памяти. Я не мог ни о чем думать, кроме ее лица, ее улыбки, ее голоса. – Он невесело засмеялся. – Вскоре мои друзья поняли, что я потерял из-за нее голову. Они говорили, что мне совсем не обязательно на ней жениться, но это мне не подходило. Я хотел жениться на ней и любить ее вечно. Это было не так уж трудно, потому что Лючия была сирота и зарабатывала на жизнь в одной из неаполитанских фирм по производству одежды. Поэтому я выполнил все формальности, необходимые ей для того, чтобы выйти замуж за иностранца, и мы поселились в небольшой квартире, которую мне подыскал друг, американец. – Мервин откинулся назад и вздохнул. – Сначала мы были невероятно счастливы. Но через несколько недель она бросила работу. Должен признаться, я не возражал, чтобы она хоть немного работала. – Он с горечью засмеялся. – Я всегда считал, что мужчина не должен позволять жене работать, когда имеет возможность достойно ее содержать. Но в то время я жил на средства родителей, а просить их увеличить финансовую поддержку не хотел, потому что еще не рассказал им о своей женитьбе.
– И что дальше? – спросила Грента.
Лючия начала ревновать. Говорила, что пока она работает как каторжная, я пользуюсь своей свободой. Сначала я отшучивался и убеждал ее, что у меня нет другой женщины. Но Лючия была уверена в обратном. У нас была очень маленькая квартирка, и, ютясь в паре комнат, мы неизбежно начинали ссориться. Через шесть месяцев мое терпение кончилось. Я любил ее так же страстно, как и прежде, но чувствовал себя совершенно измотанным. Поэтому однажды вечером я сказал Лючии, что решил вернуться в Америку, взять ее с собой, ввести в мою семью, но она должна вести себя хорошо и не разрушать нашу жизнь совершенно безосновательной ревностью. Но этого не произошло.
Мервин замолчал, и во время долгой паузы Грента представила себе, как он тихим, спокойным голосом урезонивает горячую Лючию.
– Вскоре, пока я готовился к возвращению в Штаты, Лючия сообщила мне, что ждет ребенка. Сначала я не помнил себя от радости, но потом она заявила, что не сможет перенести столь долгое путешествие. Лючия говорила так, словно оно должно было занять семь-восемь месяцев. Я предложил ей взять билеты на самолет, но Лючия боялась летать. Нет, она должна остаться в Неаполе и родить ребенка. Тогда и поговорим об отъезде в Америку.
– Вы, наверное, были очень разочарованы? – спросила Грента.
Я привык уступать ей во всем, – печально ответил Мервин. – Но на этот раз твердо стоял на своем. Или она поедет со мной… сейчас… или я возвращаюсь домой один. Последовали бурные сцены и ужасные упреки. Я умолял ее не забывать о ребенке. На несколько дней она успокоилась. Но однажды, вернувшись домой, я нашел записку. Поскольку я плохо о ней забочусь, говорилось в ней, она уходит к другому мужчине, который будет заботиться о ней и любить ее так, как я никогда не любил. Я искал ее во всех наиболее вероятных и даже невероятных местах, но не нашел ни единой зацепки. Я ничего не знал ни о ее родственниках, ни о ее происхождении. Все, что я мог сделать, – это оставить другу в Неаполе небольшую сумму денег, чтобы он помог Лючии, если она окажется в бедственном положении. В течение трех лет я каждый месяц писал из Америки моему другу, спрашивал, нет ли каких-либо новостей, но все напрасно. Лючия, казалось, исчезла бесследно. Я связался с американским консульством, но и тут меня ждала неудача.
– Но хоть какие-то зацепки вы нашли? – поинтересовалась Грента.
– Теперь вы понимаете, почему я ухватился за этот проект моего университета? Я надеялся, что мне удастся получить какую-нибудь информацию о Лючии из первых рук. Мне было важно знать, жива ли она и женат ли я еще на ней. Мне нужны были доказательства на тот случай, если я захочу снова жениться… хотя вряд ли такое возможно. Теперь благодаря Стефано Раметте мне удалось узнать кое-что из печальной истории Лючии. Человек, к которому она ушла, бросив меня, по-видимому, был ее любовником до встречи со мной. Ребенок родился, но через два года Лючия умерла. Этот человек поместил мальчика в приют. С большими трудностями, но я нашел моего сына.
– Но это уже успех!
Мервин криво улыбнулся:
– Ему сейчас восемь лет, и мне придется решать, взять его из приюта, чтобы воспитывать и дать ему образование, или оставить его в неведении, что у него есть отец.
– Перед вами стоит нелегкий выбор, Мервин.
– Я даже не уверен-, что это мой сын, но я видел его и считаю, что мой долг перед Лючией – взять его и сделать для него все, что в моих силах.
Грента долго молчала. Перед ней начинали вырисовываться некоторые черты характера Мервина.
– Спасибо, что рассказали мне это. – Грента легонько положила руку на руку Мервина. – Последние несколько лет, наверное, были для вас очень несчастливым временем?
– Я старался не думать о личном. Большую часть времени я посвящал работе и закрыл дверь в прошлое. Мой отец умер три года назад, а мама живет в Филадельфии. Когда я рассказал ей о возможности поработать на вилле Страттонов, она уговорила меня принять предложение, чтобы я мог выяснить хоть какие-то подробности о Лючии. Ей хотелось бы видеть меня женатым и устроенным в Америке, а еще она мечтает о внуках.
– Теперь у нее есть внук, – улыбнулась Грента. – Вы ей сообщили?
– Пока нет. Сначала я должен в качестве эксперимента взять мальчика под свою опеку. Наверное, ему будет трудно привыкнуть жить в доме после приюта. Я спросил графиню, можно ли привезти его сюда на некоторое время, месяца на три-четыре.
– Она, конечно, согласилась?
– Без проблем. За бурным темпераментом Леоноры скрывается очень доброе сердце. Поскольку ее адвокат помогал мне, я счел своим долгом рассказать ей всю историю. Теперь мне нужна ваша помощь, Грента.
– В каком смысле?
– Через несколько дней я поеду в Неаполь и привезу мальчика сюда. Мне бы хотелось, чтобы вы поехали со мной.
– Разумеется, я поеду… если это вам поможет.
– Обязательно поможет.
Грента снова отметила, с каким состраданием Мевин относится к ребенку, который, может быть, вовсе и не его сын.
– Скажите, когда будете готовы, и я с удовольствием поеду с вами, – сказала она наконец. – Как зовут мальчика?
– Полностью Бенедетто, но обычно его зовут Бенно. – Мервин встал. – Нам нужно поспешить, иначе мы опоздаем к обеду, – напомнил он.
– Еще один вопрос, – сказала Грента. – Ориелла знает о вашей женитьбе… и о мальчике?
– Знает, но очень немного, потому что я рассказал ей лишь в общих чертах.
– Теперь мне известно, что ей говорить, если эта тема будет обсуждаться.
Когда Крейг с Андре приехали на ленч, графиня была воплощением любезности, особенно по отношению к Андре, с которым тотчас же завела долгую беседу на весь день.
– Мама расспрашивает Андре о его семье, – весело прошептала Ориелла Гренте. – Она делает это так ловко, что Андре не догадывается, что она выпытывает сведения о его происхождении, чтобы выяснить, может ли он быть мне подходящим мужем… особенно при моем скромном приданом.
Крейга с Андре пригласили остаться на обед, но Крейг заявил, что ему еще предстоит срочная работа, а поскольку сегодня утром он привел из Сорренто катер Мервина, Андре должен отвезти его домой на своей машине.
– Возможно, вскоре мы снова наведаемся к вам в гости, – шепнул Андре графине.
– И вы всегда будете желанными гостями, – с лучезарной улыбкой ответила она.
Крейг с Андре попрощались и уехали.
Гренте показалось, что Крейг под предлогом важной работы хотел помешать Андре остаться с Ориеллой, а та выразилась без обиняков:
– Крейг не желает, чтобы я встречалась с Андре!
– Но вы же сами говорили, что хотите заставить Крейга ревновать, – заметила Грента.
– Что за удовольствие от успеха, если оба молодых человека улизнули от нас? – проворчала Ориелла.
– Не огорчайтесь, – повернувшись к Ориелле, утешил ее синьор Раметта. – При первой же возможности оба они вернутся, только потихоньку друг от друга!
Грента улыбнулась, отметив проницательность адвоката. Ориелла взяла его под руку и потащила на теннисный корт.
На следующий день синьор Раметта должен был вернуться в Рим, а после его отъезда Ориелла открыла Гренте секрет: скоро синьор Стефано Раметта станет ее отчимом.
– Я очень рада за маму, – с искренним удовольствием заявила она. – Ей будет хорошо со Стефано, и как замечательно, что он квалифицированно будет заниматься всеми юридическими вопросами!
– От всего сердца желаю им счастья, – проговорила Грента. – А мне полагается об этом знать?
– Ну да, мама, вероятно, сама сегодня сообщит вам об этом. Мервин уже знает.
Позже в тот же день графиня сама поделилась с Грентой приятной новостью.
– Мы знаем друг друга много лет, так что это не спонтанное решение.
– Ваша дочь, кажется, очень дружественно относится к синьору Раметте. Надеюсь, вы все будете очень счастливы.
– А вы хотите поехать с Мервином, чтобы привезти сюда этого мальчика? – осведомилась графиня.
– Он считает, что будет лучше, если мы поедем оба, – кивнула Грента.
Мервин хороший человек и не заслуживает тех трудностей, которые пережил, – улыбнулась графиня. – Может быть, вы сможете его как-нибудь вознаградить?
Гренте сразу стало ясно, что имеет в виду Леонора.
– Вы хотите сказать, что теперь, когда он знает, что свободен, я могла бы выйти за него замуж? – Грента не тратила слов на пикировки. – Думаю, на это никто не может рассчитывать. Даже Мервин, – добавила она на тот случай, если графине вздумается взять на себя роль посредника. – Нам очень хорошо работается вместе, но и только, если не считать, что мы добрые друзья.
– Вероятно, пока этого достаточно. – На лице Леоноры появилась улыбка человека, который знает: стерпится – слюбится.
В этот же самый день, когда Грента переодевалась к обеду, до нее из сада донеслись звуки мандолины, которых она не слышала уже несколько дней. Теперь музыкант играл знаменитую песню «Вернись в Сорренто».
Она вышла на балкон и посмотрела в сад, но поблизости никого не заметила. Ей в голову давно стала закрадываться мысль, что этот музыкант играет не ради удовольствия, а с какой-то определенной целью, но она всякий раз отвергала эту гипотезу, как совершенный вздор.
Обед прошел спокойно, без всяких событий. Каждый из его участников был погружен, в свои мысли. Графине, вероятно, не хватало Стефано, а Ориелле – общества молодых людей. Мервин помалкивал, да и настроение Гренты не способствовало непринужденной беседе.
После обеда Мервин удалился в свои комнаты почитать или поработать в спокойной обстановке, а через некоторое время в небольшую личную гостиную графини вошла горничная и сообщила, что ее хочет видеть синьор Роландо.
Все очень удивились.
– Роландо?! – гневно воскликнула графиня. – Скажите, чтобы он убирался отсюда! Я не желаю его видеть! Он не имеет права входить в мой дом!
– Уже слишком поздно гнать меня, дорогая кузина! – Роландо стоял в дверях, улыбаясь и раскланиваясь.
Графиня холодно посмотрела на него, затем повернулась к горничной:
– Попросите прийти сюда Эдмондо… Да пусть захватит с собой двоих мужчин!
Роландо подошел к ней:
– Зачем же? Лучше выслушайте меня, а не приказывайте вашим слугам выставлять кузена за дверь!
Ориелла встала:
– Ты не имеешь права врываться сюда, как… как взломщик. Пожалуйста, сейчас же извинись перед мамой. А потом убирайся!
– Я вас оставлю, но советую послать за Мервином! – тоже поднявшись, обратилась Грента к графине.
– Нет. Останьтесь и записывайте все, что будет говорить этот… этот молодой человек!
Ориелла в позе защитницы встала за креслом матери, но Гренте не хотелось оказаться вовлеченной в семейную склоку.
– Ориелле, конечно, следует остаться, но Гренте, по-моему, здесь нечего делать, – заявил Роландо.
– Она останется как свидетельница и будет записывать каждое твое слово! – заявила графиня. – А теперь сядь! Я даю тебе десять минут, не больше.
Роландо сел в кресло, с которого встала Ориелла.
– Я пришел объявить вам о моих намерениях, – начал он. – Мне известно, что ваши финансовые дела идут не слишком хорошо.
– Благодаря тебе! – огрызнулась графиня.
Пожалуйста, не перебивайте меня. – Всем своим тоном и взглядом он умолял выслушать его. – Я знаю, что приданое у Ориеллы небольшое, но это не имеет значения, потому что я мечтаю жениться на ней.
– Жениться на мне?! – не веря своим ушам, воскликнула Ориелла.
– Пожалуйста, дайте мне закончить! Если я получу ваше согласие, у вас больше не будет финансовых проблем, потому что я подарю вам, дорогая кузина, мою виллу, чтобы вы могли жить там в комфорте, а себе возьму эту виллу со всеми ее проблемами и сделаю ее великолепным домом для Ориеллы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14