В результате ему удалось узнать о ней кое-что новое. Простая, функциональная машина компании, которую он ей предоставил, обычно стояла в подъездной аллее. Насколько он мог понять, гостей у нее не бывало никогда. Свет в доме всегда был включен, когда он проезжал по вечерам, – разве что приходилось задерживаться так поздно, что она уже ложилась спать. Но и тогда оставалась лампочка в комнате, которую он определил как гостиную.
Неужели его компетентная, независимая заместительница боится темноты?
Он никак не мог избавиться от вопроса, почему она живет в такой изоляции. Разыгравшееся любопытство временами требовало немалых усилий для подавления. Он даже подумывал навести справки о ней, но тут же восстала совесть – это было бы грубым посягательством на ее частную жизнь. Но здесь было не только любопытство. Он начинал тревожиться за нее – нечто небывалое. Он никогда не тревожился за других, за исключением тети Айрис, чье здоровье последние годы стремительно ухудшалось.
Что превратило Анжелику в такую затворницу? Он заметил, что на работе у нее начали появляться знакомые, но вне работы она была абсолютно одинока.
А ведь он твердо уверен, что по природе своей она не одиночка, как он сам. Что-то случилось в ее жизни, что-то настолько сокрушительное, что он и сейчас видел в ее глазах затравленное выражение, когда она не следила за собой. Даже сейчас, шесть месяцев спустя после их первой встречи. Что это могло быть?
Одинока ли она? Испугана? Мужчина ли ранил ее так тяжело? И самое главное: есть ли вообще мужчина, который может предъявить на нее права? Этот вопрос не давал ему покоя в первые утренние часы, когда он лежал без сна, преследуемый ее образом.
Долго он так не выдержит. Какую бы она ни устанавливала дистанцию, как бы он ни старался держать под контролем желание обладать ею, напряжение между ними растет. Рано или поздно что-то должно случиться. С одной стороны, он ждал этого момента, желая узнать, что же произойдет. С другой – боялся, не зная, смогут ли они пережить грядущий взрыв.
* * *
– …Таким образом, они считают, что нужно сильнее внедряться в рынок медицинского оборудования, чтобы компенсировать спад из-за падения продаж в нефтяную промышленность. При очень небольших изменениях производственных линий оборудование, которое мы производим, может быть модифицировано для использования в больницах и…
Хотя Анджи не упускала ни слова из того, что говорил ей Рис, часть ее внимания была занята бликами рассеянного света на его густых седых волосах. Они уже с полчаса сидели плечом к плечу на длинном диване в углу кабинета, просматривая заметки, сделанные на совещании с высшим руководством компании и представителями независимой консалтинговой фирмы. У Риса стало обыкновением разбираться в проблеме, обсуждая ее вслух, и Анджи считала умение быть хорошей слушательницей составной частью своей работы. Интересно, кто исполнял эту роль до того, как он нанял ее?
– А вы как думаете?
Вопрос заставил ее полностью сосредоточиться. Никогда прежде он не спрашивал ее совета.
– Вы хотите услышать мое мнение? Рис нахмурился.
– Я спросил вас именно об этом. У вас ведь есть свои мнения, не так ли?
– Конечно. Просто вы никогда прежде не интересовались ими, – резко ответила она.
Его рот искривился в уже знакомой ей усмешке.
– Слишком много людей не дожидаются, пока я обращусь с вопросом, как мне вести свои дела.
– Вы нанимали меня как помощника, помните? Если бы нужен был кто-то достаточно квалифицированный, чтобы вести ваши дела, вы выбрали бы какого-нибудь умника из МБА, претендовавших на это место.
Рис прищурился, похожая на ямочку складка на щеке углубилась, улыбка – нет.
– Так надо же мне было взять умника из бывших секретарей по связям с общественностью. После той вспышки прошло уже больше месяца. Вы когда-нибудь позволите мне забыть?
Она рассмеялась.
– Вряд ли.
Взгляд Риса был таким долгим, что она перестала улыбаться и неловко поерзала.
– У вас хороший смех, – сказал он наконец. – Смейтесь чаще. – А потом вдруг кивнул в сторону толстой стопки бумаг на столике для коктейлей. – Так что же вы думаете о предложениях консультантов?
Потрясенная выражением его глаз, Анджи никак не могла прояснить мысли настолько, чтобы создать хотя бы видимость толкового ответа. Для нее было очень важно оправдать веру Риса в ее мнение. Так почему же у нее такая пустота в голове? Зачем ему понадобилось именно сейчас посмотреть так, будто хочет перекинуть ее через плечо и унести?
Она испытала одновременно облегчение и недоумение, когда дверь кабинета распахнулась, избавляя ее от необходимости ответа. Никто не входил в кабинет Риса без приглашения, без стука. Даже секретарша. Так кто же…
Этот человек не вошел. Он ворвался смерчем рыжих волос, белых зубов и мальчишеского смеха. Анджи окаменела, когда маньяк напал на ее работодателя, хлопнул по плечу так, что едва не опрокинул на спину, и приветствовал невообразимыми ругательствами.
Но еще более она была потрясена тем, что Рис не возмутился. Похоже, он был даже рад. Он расплылся в широкой улыбке, от которой ее пронизала дрожь, хоть улыбка и не была обращена к ней. «О небо, – вяло подумала она. – Если Рис когда-нибудь улыбнется так мне – я погибла».
– Как тебя занесло в город? – приветствовал Рис незнакомца, который был таким большим и крепко сложенным, что шестифутовый, стовосьмидесятипятифунтовый Рис рядом с ним казался маленьким.
– Дела. Я бы позвонил, да уж больно спешный вышел случай. А быть в Бирмингеме и не зайти к тебе не мог.
– Попробовал бы не зайти! Я б тебе башку оторвал, – весело отозвался Рис. И тут вспомнил об Анджи. Обернувшись, он едва не покраснел, увидев изумленное выражение ее лица. Убрав со лба упавшую от буйного дружеского приветствия прядь волос, он произнес:
– Знакомься, Грэм. Это моя заместительница, Анжелика Сен-Клер. Анжелика, это Грэм Китинг, старый армейский друг.
– Рада познакомиться, мистер Китинг, – вежливо сказала Анджи, протягивая руку.
Ее пальцы исчезли в лапе размером с суповую тарелку.
– Ну-ну-ну, – пробормотал Грэм Китинг, подвергая ее неспешному осмотру. – Ну-ну.
– Как видишь, Грэм очень разговорчив, – сухо констатировал Рис.
– Заткнись, Рис. – Грэм продолжал рассматривать Анджи, не выпуская ее руки. – Как же вышло, что такая милая девушка работает на этого поганого сукина сына? А, Анжелика?
– Анджи, – поправил Рис, прежде чем Анджи успела ответить на подначку. Она вопросительно оглянулась, но Рис смотрел на Грэма. – Все называют ее «Анджи».
Все, кроме тебя, молча добавила Анджи.
– Подходящее имя, – задумчиво проговорил Грэм, чуть касаясь свободной рукой ее волос. – Лицо и волосы – ангельские. Хотел бы я написать когда-нибудь ваш портрет.
Рис возмущенно фыркнул, начиная мрачнеть.
– Насколько я помню, ты имел дело с кистью один раз в жизни, когда красил сарай, да и то неудачно.
– Заткнись, Рис. Не видишь, я соблазняю девушку.
Этот человек уже второй раз предлагает Рису Вейкфилду заткнуться, подумала Анджи. И он все еще на ногах. Поразительно.
Она легонько потянула руку, в результате чего лишь качнулась ближе к эксцентричному другу Риса.
– Так что, Ангел, поужинаете со мной сегодня? Я в городе один – буду голоден и одинок. Неужели у вас не найдется милосердия для странника?
Этот парень не мог не понравиться. В его простодушных зеленых глазах плясал заразительный смех. Он был по-мужски привлекателен, с гривой медных волос и ясными чертами лица. И все же она не могла не сравнивать его с Рисом – и Рис из этой пары был более интересен, по ее мнению. Она открыла рот, чтобы вежливо отклонить приглашение на ужин, но Рис снова опередил.
Тяжелая рука легла на ее плечи и оттянула назад. Не успев понять, что произошло, она оказалась у Риса под мышкой. Удивленно оглянувшись, она увидела, что улыбка исчезла без следа.
– Извини, Грэм, ничего не получится. Ни с ужином, ни с соблазнением. Вход запрещен, ты меня понял? – Слова были достаточно непринужденными, но в голосе звучало предостережение.
Грэм переводил взгляд с Риса на Анджи и обратно.
– Хорошо сказано, браток, четко и ясно. И чертовски вовремя! – С прежним энтузиазмом он обхватил рукой плечи Риса, потом заключил в убийственные объятия и Анджи. – Отдаю должное твоему вкусу, Рис. Она – сокровище. Красота и ум. Смотрите, Анджи, чтобы он хорошо с вами обращался. Если станет несносен, только дайте знать, и я его укорочу до вашего размера.
Потом вдруг освободил их.
– Надо идти. Через полчаса у меня встреча на другом конце города. Увидимся в другой раз, браток.
– Грэм, подожди, – позвал Рис рванувшего к двери друга. – Почему бы тебе не включить в план ужин с нами?
– Не могу. Должен вечером вернуться в Хьюстон. Спасибо за приглашение.
Рис по-петушиному наклонил голову.
– А кто же будет одинок и голоден этим вечером? Грэм осклабился.
– А-а, это. Просто хотел посмотреть, что ты сделаешь, когда я начну заигрывать с твоей леди. Что ты ее заарканил, я понял сразу. А ты уж собирался вцепиться мне в горло – скажешь, нет? И чертовски вовремя, – повторил он, выходя и закрывая за собой дверь.
Анджи и Рис еще мгновение стояли не двигаясь, потом она отодвинулась.
– Что это было? – спросила она с ощущением, будто пережила торнадо.
Рис огорченно провел рукой по волосам и попытался улыбнуться.
– Это был один сумасшедший. Он шумный, бестактный, он мужлан, и иногда он чересчур самонадеян. А еще он великодушен, добросердечен, смел и на него можно положиться. Это мой самый лучший друг. Вернее, мой единственный друг, – честно поправился он.
Тронутая его словами, Анджи почти размякла, но тут же снова взяла себя в руки.
– С какой стати вы сказали своему другу, что вы и я… что мы…
Воспользовавшись отсутствием у Анджи подходящего выражения, Рис откашлялся. Он сунул руки в карманы и пожал плечами.
– Я… гм… пытался защитить вас.
– Защитить меня от чего? – недоверчиво спросила Анджи.
– Видите ли, я очень люблю Грэма, конечно, но он немножко бабник. Ужасная репутация.
Чувствуя, как поднимается ярость, Анджи уперла руки в бедра и постукивала ногой по плюшевому покрытию пола.
– И кто же просил вас защищать меня – от Грэма или чего бы то ни было? Вы оставили своего друга в убеждении, что у вас со мной роман, Рис, и мне это вовсе не нравится! Я прекрасно могу позаботиться о себе сама. И между прочим, – добавила она, совершенно разозлившись, – да будет вам известно, что я хотела пойти с ним! Может быть, я собиралась принять его пригла…
Даже в своих непрошеных фантазиях Анджи не воображала, что поцелуй Риса может быть таким страстным. Она даже не поняла, как это вышло. Просто вдруг оказалась в его объятиях, и его губы впились в ее рот. Единственное, что она могла сделать, – это вцепиться в лацканы его пиджака и держаться, подхваченная еще более мощным торнадо, чем тот, который принес в прежде спокойный кабинет Грэм Китинг.
Объятия были грубыми и не свидетельствовали об опыте тонкой любовной игры, но жажда и страсть этого человека опустошили Анджи. Никогда еще ее не целовали так. С глухим стоном губы открылись навстречу его ищущему языку, и она не могла не ответить на поцелуй со всей силой собственного необоримого желания. Она так долго мечтала об этом мгновении!..
Сквозь дорогой костюм ощущалось его теплое и твердое тело. Тело, которое она видела во всех подробностях тогда в спальне. Тело, которое с тех пор преследовало ее воображение. Но никакие мечты не могли сравниться с непередаваемым ощущением, которое она испытывала теперь, тесно прижатая к этому телу.
Его губы были горячими, чуткими и удивительно мягкими. Она и не знала, что у них может быть такой чудесный вкус.
Руки были твердыми, сильными, властными. До боли сжимая ее, они вызывали вместе с болью трепет и желание, чтобы объятия продолжались.
Но именно растущее желание дало ей наконец силы оттолкнуться, пока она не совершит какую-нибудь окончательную глупость. Она стояла, глядя на Риса, а он на нее, в долгой, напряженной тишине. А потом она сумела произнести непослушным языком одно слово:
– Почему?
Тон Риса был почти враждебным:
– Если ты не понимала, что это началось с самого первого дня, значит, я переоценивал твой ум.
Слова – и взгляд – отбросили ее, как удар.
– Рис, нет. Я не хочу этого. Мы не можем…
– Мне кажется, мы уже.
Она инстинктивно вскинула руки, будто обороняясь.
– Нет. Я не могу себе позволить связи с тобой. Такой связи. Я работаю на тебя. Пусть все останется как есть.
Подняв твердый подбородок, Рис смотрел на нее, очевидно задетый этой паникой.
– Расслабься, Анжелика. Я никогда не навязывался женщинам и не собираюсь начинать с тебя. Ты хотела этого поцелуя так же сильно, как я. Ты ответила на него.
– Это не должно повториться, – сказала она более уверенным голосом. – Во всяком случае, если я остаюсь твоей заместительницей.
– Все зависит от тебя.
Он стал таким далеким, подумала Анджи, глядя на Риса. Таким замкнутым. Почти как при первой встрече. До сих пор она не замечала, насколько мягче по отношению к ней он сделался за последние полгода. Теперь она вдруг вспомнила, что по отношению к другим он не менялся совсем. Только с ней и человеком, которого он назвал своим единственным другом… Пришло странное ощущение потери. Но она не должна обращать на это внимания. Она не может себе позволить романа с боссом. Слишком много было в ее жизни потерь, чтобы подвергать себя опасности новой, которая может оказаться самой опустошительной.
– Надеюсь, мы сможем по-прежнему работать вместе, несмотря на то, что произошло, – спокойно сказала она.
– Не вижу, что могло бы этому помешать, – холодно ответил Рис. Он отвернулся с непроницаемым лицом. – Кстати, кое-что нужно сделать прямо сейчас. Организуй встречу со всеми руководителями отделов. Пусть Джун отпечатает эти записи и сделает по копии для каждого. Включи в доклад цифры. И пока будешь заниматься этим…
Анджи внимательно выслушала все инструкции, сохраняя бесстрастное лицо. Она была уверена, что никто, глядя на нее, не смог бы догадаться, как болит у нее сердце. Что ж, если так больно сейчас, что было бы потом?
– И, мисс Сен-Клер…
– Да, сэр? – ровным голосом отозвалась она, хотя горло сдавило от его возвращения к ледяной официальности. Только когда он перестал называть ее «Анжелика», Анджи поняла, как приятно это было.
– Не задерживайте. Эти решения должны быть приняты быстро.
– Да, сэр. – Она резко повернулась и вышла, с глазами, полными слез, которые хотела бы спрятать, если найдется для этого укромный уголок.
Оставшись один, Рис долго стоял на месте, а потом развернулся и врезал кулаком в стену.
Потом сел за стол и неторопливо снял телефонную трубку, чтобы позвонить частному сыщику, к которому обращался раз-другой за последние несколько лет. Он устал сражаться с неизвестным противником. Нужно точно выяснить, что стоит между ним и Анжеликой Сен-Клер.
* * *
На следующей неделе Рис уехал из города, чтобы совершить серию переговоров, связанных с насущными переменами в деятельности корпорации. Анджи осталась руководить офисом, решать вопросы, которые находились в ее компетенции, быть на связи с Рисом, когда у него возникнет такая необходимость, и поддерживать в порядке все остальное, пока он не вернется. Она была рада и работе, и его отсутствию. Надеялась, что разлука поможет восстановить равновесие, чего не удавалось сделать с тех пор, как они поцеловались.
Напряжение между ними было болезненно чувствительно, хотя оба очень старались не дать ему повлиять на работу. Он вел себя вполне тактично, но его холодная вежливость только сильнее напоминала жар тех объятий. Ей не хватало зарождавшейся было близости, общих улыбок и непринужденных бесед. Ей не хватало его.
Она стала плохо спать, потеряла аппетит. Она была несчастна. Она даже начинала подумывать о поисках новой работы, хотя не могла надеяться на что-либо столь же престижное и высокооплачиваемое. Она не могла представить себе человека, который смог бы так рискнуть, нанимая ее, как это сделал Рис. Но может ли она дальше работать с Рисом, зная, как близка к тому, чтобы окончательно влюбиться? И как она может выдерживать дистанцию, если достаточно ему улыбнуться краем губ или назвать ее по имени, и она растает?
Хоть она и радовалась отъезду Риса, к среде его кабинет стал казаться таким невыносимо пустым, что она находила сотни предлогов, лишь бы не входить туда. Она бесстыдно использовала Джун, гоняя за каждой бумажкой из кабинета Риса, поскольку сама якобы была слишком занята работой. Чтобы компенсировать свою бесцеремонность, она старалась быть очень милой с секретаршей, а та просто расцветала от ее внимательности.
Добродушная и общительная Джун, похоже, начинала искренне любить Анджи, и даже принесла ей в четверг утром пару домашних пирожков с черникой, матерински посетовав, что Анджи совсем исхудала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Неужели его компетентная, независимая заместительница боится темноты?
Он никак не мог избавиться от вопроса, почему она живет в такой изоляции. Разыгравшееся любопытство временами требовало немалых усилий для подавления. Он даже подумывал навести справки о ней, но тут же восстала совесть – это было бы грубым посягательством на ее частную жизнь. Но здесь было не только любопытство. Он начинал тревожиться за нее – нечто небывалое. Он никогда не тревожился за других, за исключением тети Айрис, чье здоровье последние годы стремительно ухудшалось.
Что превратило Анжелику в такую затворницу? Он заметил, что на работе у нее начали появляться знакомые, но вне работы она была абсолютно одинока.
А ведь он твердо уверен, что по природе своей она не одиночка, как он сам. Что-то случилось в ее жизни, что-то настолько сокрушительное, что он и сейчас видел в ее глазах затравленное выражение, когда она не следила за собой. Даже сейчас, шесть месяцев спустя после их первой встречи. Что это могло быть?
Одинока ли она? Испугана? Мужчина ли ранил ее так тяжело? И самое главное: есть ли вообще мужчина, который может предъявить на нее права? Этот вопрос не давал ему покоя в первые утренние часы, когда он лежал без сна, преследуемый ее образом.
Долго он так не выдержит. Какую бы она ни устанавливала дистанцию, как бы он ни старался держать под контролем желание обладать ею, напряжение между ними растет. Рано или поздно что-то должно случиться. С одной стороны, он ждал этого момента, желая узнать, что же произойдет. С другой – боялся, не зная, смогут ли они пережить грядущий взрыв.
* * *
– …Таким образом, они считают, что нужно сильнее внедряться в рынок медицинского оборудования, чтобы компенсировать спад из-за падения продаж в нефтяную промышленность. При очень небольших изменениях производственных линий оборудование, которое мы производим, может быть модифицировано для использования в больницах и…
Хотя Анджи не упускала ни слова из того, что говорил ей Рис, часть ее внимания была занята бликами рассеянного света на его густых седых волосах. Они уже с полчаса сидели плечом к плечу на длинном диване в углу кабинета, просматривая заметки, сделанные на совещании с высшим руководством компании и представителями независимой консалтинговой фирмы. У Риса стало обыкновением разбираться в проблеме, обсуждая ее вслух, и Анджи считала умение быть хорошей слушательницей составной частью своей работы. Интересно, кто исполнял эту роль до того, как он нанял ее?
– А вы как думаете?
Вопрос заставил ее полностью сосредоточиться. Никогда прежде он не спрашивал ее совета.
– Вы хотите услышать мое мнение? Рис нахмурился.
– Я спросил вас именно об этом. У вас ведь есть свои мнения, не так ли?
– Конечно. Просто вы никогда прежде не интересовались ими, – резко ответила она.
Его рот искривился в уже знакомой ей усмешке.
– Слишком много людей не дожидаются, пока я обращусь с вопросом, как мне вести свои дела.
– Вы нанимали меня как помощника, помните? Если бы нужен был кто-то достаточно квалифицированный, чтобы вести ваши дела, вы выбрали бы какого-нибудь умника из МБА, претендовавших на это место.
Рис прищурился, похожая на ямочку складка на щеке углубилась, улыбка – нет.
– Так надо же мне было взять умника из бывших секретарей по связям с общественностью. После той вспышки прошло уже больше месяца. Вы когда-нибудь позволите мне забыть?
Она рассмеялась.
– Вряд ли.
Взгляд Риса был таким долгим, что она перестала улыбаться и неловко поерзала.
– У вас хороший смех, – сказал он наконец. – Смейтесь чаще. – А потом вдруг кивнул в сторону толстой стопки бумаг на столике для коктейлей. – Так что же вы думаете о предложениях консультантов?
Потрясенная выражением его глаз, Анджи никак не могла прояснить мысли настолько, чтобы создать хотя бы видимость толкового ответа. Для нее было очень важно оправдать веру Риса в ее мнение. Так почему же у нее такая пустота в голове? Зачем ему понадобилось именно сейчас посмотреть так, будто хочет перекинуть ее через плечо и унести?
Она испытала одновременно облегчение и недоумение, когда дверь кабинета распахнулась, избавляя ее от необходимости ответа. Никто не входил в кабинет Риса без приглашения, без стука. Даже секретарша. Так кто же…
Этот человек не вошел. Он ворвался смерчем рыжих волос, белых зубов и мальчишеского смеха. Анджи окаменела, когда маньяк напал на ее работодателя, хлопнул по плечу так, что едва не опрокинул на спину, и приветствовал невообразимыми ругательствами.
Но еще более она была потрясена тем, что Рис не возмутился. Похоже, он был даже рад. Он расплылся в широкой улыбке, от которой ее пронизала дрожь, хоть улыбка и не была обращена к ней. «О небо, – вяло подумала она. – Если Рис когда-нибудь улыбнется так мне – я погибла».
– Как тебя занесло в город? – приветствовал Рис незнакомца, который был таким большим и крепко сложенным, что шестифутовый, стовосьмидесятипятифунтовый Рис рядом с ним казался маленьким.
– Дела. Я бы позвонил, да уж больно спешный вышел случай. А быть в Бирмингеме и не зайти к тебе не мог.
– Попробовал бы не зайти! Я б тебе башку оторвал, – весело отозвался Рис. И тут вспомнил об Анджи. Обернувшись, он едва не покраснел, увидев изумленное выражение ее лица. Убрав со лба упавшую от буйного дружеского приветствия прядь волос, он произнес:
– Знакомься, Грэм. Это моя заместительница, Анжелика Сен-Клер. Анжелика, это Грэм Китинг, старый армейский друг.
– Рада познакомиться, мистер Китинг, – вежливо сказала Анджи, протягивая руку.
Ее пальцы исчезли в лапе размером с суповую тарелку.
– Ну-ну-ну, – пробормотал Грэм Китинг, подвергая ее неспешному осмотру. – Ну-ну.
– Как видишь, Грэм очень разговорчив, – сухо констатировал Рис.
– Заткнись, Рис. – Грэм продолжал рассматривать Анджи, не выпуская ее руки. – Как же вышло, что такая милая девушка работает на этого поганого сукина сына? А, Анжелика?
– Анджи, – поправил Рис, прежде чем Анджи успела ответить на подначку. Она вопросительно оглянулась, но Рис смотрел на Грэма. – Все называют ее «Анджи».
Все, кроме тебя, молча добавила Анджи.
– Подходящее имя, – задумчиво проговорил Грэм, чуть касаясь свободной рукой ее волос. – Лицо и волосы – ангельские. Хотел бы я написать когда-нибудь ваш портрет.
Рис возмущенно фыркнул, начиная мрачнеть.
– Насколько я помню, ты имел дело с кистью один раз в жизни, когда красил сарай, да и то неудачно.
– Заткнись, Рис. Не видишь, я соблазняю девушку.
Этот человек уже второй раз предлагает Рису Вейкфилду заткнуться, подумала Анджи. И он все еще на ногах. Поразительно.
Она легонько потянула руку, в результате чего лишь качнулась ближе к эксцентричному другу Риса.
– Так что, Ангел, поужинаете со мной сегодня? Я в городе один – буду голоден и одинок. Неужели у вас не найдется милосердия для странника?
Этот парень не мог не понравиться. В его простодушных зеленых глазах плясал заразительный смех. Он был по-мужски привлекателен, с гривой медных волос и ясными чертами лица. И все же она не могла не сравнивать его с Рисом – и Рис из этой пары был более интересен, по ее мнению. Она открыла рот, чтобы вежливо отклонить приглашение на ужин, но Рис снова опередил.
Тяжелая рука легла на ее плечи и оттянула назад. Не успев понять, что произошло, она оказалась у Риса под мышкой. Удивленно оглянувшись, она увидела, что улыбка исчезла без следа.
– Извини, Грэм, ничего не получится. Ни с ужином, ни с соблазнением. Вход запрещен, ты меня понял? – Слова были достаточно непринужденными, но в голосе звучало предостережение.
Грэм переводил взгляд с Риса на Анджи и обратно.
– Хорошо сказано, браток, четко и ясно. И чертовски вовремя! – С прежним энтузиазмом он обхватил рукой плечи Риса, потом заключил в убийственные объятия и Анджи. – Отдаю должное твоему вкусу, Рис. Она – сокровище. Красота и ум. Смотрите, Анджи, чтобы он хорошо с вами обращался. Если станет несносен, только дайте знать, и я его укорочу до вашего размера.
Потом вдруг освободил их.
– Надо идти. Через полчаса у меня встреча на другом конце города. Увидимся в другой раз, браток.
– Грэм, подожди, – позвал Рис рванувшего к двери друга. – Почему бы тебе не включить в план ужин с нами?
– Не могу. Должен вечером вернуться в Хьюстон. Спасибо за приглашение.
Рис по-петушиному наклонил голову.
– А кто же будет одинок и голоден этим вечером? Грэм осклабился.
– А-а, это. Просто хотел посмотреть, что ты сделаешь, когда я начну заигрывать с твоей леди. Что ты ее заарканил, я понял сразу. А ты уж собирался вцепиться мне в горло – скажешь, нет? И чертовски вовремя, – повторил он, выходя и закрывая за собой дверь.
Анджи и Рис еще мгновение стояли не двигаясь, потом она отодвинулась.
– Что это было? – спросила она с ощущением, будто пережила торнадо.
Рис огорченно провел рукой по волосам и попытался улыбнуться.
– Это был один сумасшедший. Он шумный, бестактный, он мужлан, и иногда он чересчур самонадеян. А еще он великодушен, добросердечен, смел и на него можно положиться. Это мой самый лучший друг. Вернее, мой единственный друг, – честно поправился он.
Тронутая его словами, Анджи почти размякла, но тут же снова взяла себя в руки.
– С какой стати вы сказали своему другу, что вы и я… что мы…
Воспользовавшись отсутствием у Анджи подходящего выражения, Рис откашлялся. Он сунул руки в карманы и пожал плечами.
– Я… гм… пытался защитить вас.
– Защитить меня от чего? – недоверчиво спросила Анджи.
– Видите ли, я очень люблю Грэма, конечно, но он немножко бабник. Ужасная репутация.
Чувствуя, как поднимается ярость, Анджи уперла руки в бедра и постукивала ногой по плюшевому покрытию пола.
– И кто же просил вас защищать меня – от Грэма или чего бы то ни было? Вы оставили своего друга в убеждении, что у вас со мной роман, Рис, и мне это вовсе не нравится! Я прекрасно могу позаботиться о себе сама. И между прочим, – добавила она, совершенно разозлившись, – да будет вам известно, что я хотела пойти с ним! Может быть, я собиралась принять его пригла…
Даже в своих непрошеных фантазиях Анджи не воображала, что поцелуй Риса может быть таким страстным. Она даже не поняла, как это вышло. Просто вдруг оказалась в его объятиях, и его губы впились в ее рот. Единственное, что она могла сделать, – это вцепиться в лацканы его пиджака и держаться, подхваченная еще более мощным торнадо, чем тот, который принес в прежде спокойный кабинет Грэм Китинг.
Объятия были грубыми и не свидетельствовали об опыте тонкой любовной игры, но жажда и страсть этого человека опустошили Анджи. Никогда еще ее не целовали так. С глухим стоном губы открылись навстречу его ищущему языку, и она не могла не ответить на поцелуй со всей силой собственного необоримого желания. Она так долго мечтала об этом мгновении!..
Сквозь дорогой костюм ощущалось его теплое и твердое тело. Тело, которое она видела во всех подробностях тогда в спальне. Тело, которое с тех пор преследовало ее воображение. Но никакие мечты не могли сравниться с непередаваемым ощущением, которое она испытывала теперь, тесно прижатая к этому телу.
Его губы были горячими, чуткими и удивительно мягкими. Она и не знала, что у них может быть такой чудесный вкус.
Руки были твердыми, сильными, властными. До боли сжимая ее, они вызывали вместе с болью трепет и желание, чтобы объятия продолжались.
Но именно растущее желание дало ей наконец силы оттолкнуться, пока она не совершит какую-нибудь окончательную глупость. Она стояла, глядя на Риса, а он на нее, в долгой, напряженной тишине. А потом она сумела произнести непослушным языком одно слово:
– Почему?
Тон Риса был почти враждебным:
– Если ты не понимала, что это началось с самого первого дня, значит, я переоценивал твой ум.
Слова – и взгляд – отбросили ее, как удар.
– Рис, нет. Я не хочу этого. Мы не можем…
– Мне кажется, мы уже.
Она инстинктивно вскинула руки, будто обороняясь.
– Нет. Я не могу себе позволить связи с тобой. Такой связи. Я работаю на тебя. Пусть все останется как есть.
Подняв твердый подбородок, Рис смотрел на нее, очевидно задетый этой паникой.
– Расслабься, Анжелика. Я никогда не навязывался женщинам и не собираюсь начинать с тебя. Ты хотела этого поцелуя так же сильно, как я. Ты ответила на него.
– Это не должно повториться, – сказала она более уверенным голосом. – Во всяком случае, если я остаюсь твоей заместительницей.
– Все зависит от тебя.
Он стал таким далеким, подумала Анджи, глядя на Риса. Таким замкнутым. Почти как при первой встрече. До сих пор она не замечала, насколько мягче по отношению к ней он сделался за последние полгода. Теперь она вдруг вспомнила, что по отношению к другим он не менялся совсем. Только с ней и человеком, которого он назвал своим единственным другом… Пришло странное ощущение потери. Но она не должна обращать на это внимания. Она не может себе позволить романа с боссом. Слишком много было в ее жизни потерь, чтобы подвергать себя опасности новой, которая может оказаться самой опустошительной.
– Надеюсь, мы сможем по-прежнему работать вместе, несмотря на то, что произошло, – спокойно сказала она.
– Не вижу, что могло бы этому помешать, – холодно ответил Рис. Он отвернулся с непроницаемым лицом. – Кстати, кое-что нужно сделать прямо сейчас. Организуй встречу со всеми руководителями отделов. Пусть Джун отпечатает эти записи и сделает по копии для каждого. Включи в доклад цифры. И пока будешь заниматься этим…
Анджи внимательно выслушала все инструкции, сохраняя бесстрастное лицо. Она была уверена, что никто, глядя на нее, не смог бы догадаться, как болит у нее сердце. Что ж, если так больно сейчас, что было бы потом?
– И, мисс Сен-Клер…
– Да, сэр? – ровным голосом отозвалась она, хотя горло сдавило от его возвращения к ледяной официальности. Только когда он перестал называть ее «Анжелика», Анджи поняла, как приятно это было.
– Не задерживайте. Эти решения должны быть приняты быстро.
– Да, сэр. – Она резко повернулась и вышла, с глазами, полными слез, которые хотела бы спрятать, если найдется для этого укромный уголок.
Оставшись один, Рис долго стоял на месте, а потом развернулся и врезал кулаком в стену.
Потом сел за стол и неторопливо снял телефонную трубку, чтобы позвонить частному сыщику, к которому обращался раз-другой за последние несколько лет. Он устал сражаться с неизвестным противником. Нужно точно выяснить, что стоит между ним и Анжеликой Сен-Клер.
* * *
На следующей неделе Рис уехал из города, чтобы совершить серию переговоров, связанных с насущными переменами в деятельности корпорации. Анджи осталась руководить офисом, решать вопросы, которые находились в ее компетенции, быть на связи с Рисом, когда у него возникнет такая необходимость, и поддерживать в порядке все остальное, пока он не вернется. Она была рада и работе, и его отсутствию. Надеялась, что разлука поможет восстановить равновесие, чего не удавалось сделать с тех пор, как они поцеловались.
Напряжение между ними было болезненно чувствительно, хотя оба очень старались не дать ему повлиять на работу. Он вел себя вполне тактично, но его холодная вежливость только сильнее напоминала жар тех объятий. Ей не хватало зарождавшейся было близости, общих улыбок и непринужденных бесед. Ей не хватало его.
Она стала плохо спать, потеряла аппетит. Она была несчастна. Она даже начинала подумывать о поисках новой работы, хотя не могла надеяться на что-либо столь же престижное и высокооплачиваемое. Она не могла представить себе человека, который смог бы так рискнуть, нанимая ее, как это сделал Рис. Но может ли она дальше работать с Рисом, зная, как близка к тому, чтобы окончательно влюбиться? И как она может выдерживать дистанцию, если достаточно ему улыбнуться краем губ или назвать ее по имени, и она растает?
Хоть она и радовалась отъезду Риса, к среде его кабинет стал казаться таким невыносимо пустым, что она находила сотни предлогов, лишь бы не входить туда. Она бесстыдно использовала Джун, гоняя за каждой бумажкой из кабинета Риса, поскольку сама якобы была слишком занята работой. Чтобы компенсировать свою бесцеремонность, она старалась быть очень милой с секретаршей, а та просто расцветала от ее внимательности.
Добродушная и общительная Джун, похоже, начинала искренне любить Анджи, и даже принесла ей в четверг утром пару домашних пирожков с черникой, матерински посетовав, что Анджи совсем исхудала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18