– Вы, видимо, ожидаете от меня благодарности за гнедого? – начала она как можно заносчивее.
Лицо Шеннона на мгновение выразило удивление, и он в свойственной ему невозмутимой манере заметил, что, надеется, прогулка получилась приятной.
– Она могла быть более приятной, если бы вы не велели Хангеру сопровождать меня, – запальчиво возразила Джорджина. – Прикажите ему завтра не ездить со мной.
– Если вас будет сопровождать Гради или любой из грумов, ему не придется об этом говорить.
– Но даже если я поеду одна, – продолжала упорствовать Джорджина, – ему незачем ехать со мной.
– Тут я с вами не согласен, – спокойно возразил Шеннон. – Разве леди в Херефордшире имеют обыкновение разъезжать по округе без сопровождения?
Она хотела было сказать, что это не его дело, но, вспомнив вчерашний разговор, промолчала.
– Полагаю, все дело в том, что вы опасаетесь, будто я могу не справиться с гнедым, – вместо этого, еле слышно произнесла она.
Он посмотрел ей прямо в лицо:
– Отнюдь нет. Хангер считает, что вы прекрасная наездница. Однако это вовсе не означает, что вы можете ездить одна.
Тут вмешался Брендон, который заметил, что если ей скучно кататься в компании одного лишь грума, то завтра утром она может поехать с ними в Хоулд-Холл, чтобы полюбоваться на лошадей сэра Лендерса.
– Нет, спасибо, – отказалась Джорджина. Если Брендон настолько глуп, что полагает, будто ее прогулки верхом в компании Шеннона вызовут в округе меньше толков, чем если бы она каталась одна, то. у нее на этот счет другое мнение.
Тему закрыли, но на следующее утро, увидев, как кузен и Шеннон уехали, оставив ее на попечение Гради, она не могла не пожалеть о своем отказе, так как с большим удовольствием поехала бы посмотреть на лошадей сэра Лендерса.
Джорджина вернулась в «Дубы» задолго до ленча и удивилась, увидев лошадь кузена в конюшне. Когда она вошла в дом, навстречу ей поспешил Брендон. Он был возбужден и раздосадован.
– А я подумал, что это Шеннон! – воскликнул он и, не сказав больше ни слова, захромал обратно в библиотеку.
Джорджина последовала за ним.
– Что случилось? – спросила она. – Вы что, поссорились?
– Разумеется, нет! – прозвучало в ответ. – Просто Хессионы дали ему от ворот поворот. Полагаю, тебя это обрадует. Но выглядело это отвратительно, Джорджи! Сэр Лендерс раструбил по всей округе, что ищет покупателя на своего красавца жеребца, и вдруг ни с того ни с сего решил, что иметь дело с Шенноном ниже его достоинства!
Джорджина внимательно посмотрела на кузена, нахмурив брови.
– Ты хочешь сказать, что он не позволил Шеннону взглянуть на жеребца?
– Почему же, позволил! – ответил Брендон, с лица которого так и не сошла краска гнева. – Он не мог не позволить, раз я привез Шеннона. Но он дал понять, что не желает продолжать с ним знакомство… да еще вдобавок ко всему, когда мы уже уезжали, нам встретился экипаж, в котором сидели эти ужасные женщины…
– Что за ужасные женщины?
– Леди Хессион, разумеется. Она выезжала куда-то с двумя старшими дочерьми, и я не знал, как мне поступить, после того как сэр Лендерс повел себя как настоящий сноб, – представлять Шеннона дамам или нет. Я решил, что, если этого не сделаю, возникнет впечатление, будто я его стыжусь. А эта фурия задрала нос и велела кучеру ехать дальше! Так и прибил бы ее на месте! – закончил свою речь, гневно сверкая глазами, Брендон.
Джорджина опустилась на стул. Ей показалось странным, что она не испытывает удовлетворения оттого, что Шеннона унизили. Она считала, что одно дело скрестить с ним шпаги здесь, и совсем другое – услышать, что какие-то заносчивые женщины обошлись с ним столь грубо.
– А я думал, ты скажешь, что он этого заслуживает, – удивился Брендон.
– Ничего такого я не скажу! С их стороны это было ужасно невежливо! В конце концов, он не сделал ничего оскорбительного по отношению к ним.
– Но ведь и тебе он не сделал ничего дурного, однако ты взъелась на него, – возразил Брендон. – Не понимаю я женщин. Начинают задирать нос прежде, чем узнают, каков человек на самом деле.
– Возможно, я тоже была к нему несправедлива, но ты не можешь не признать, что он вел себя со мной так же невежливо, как и я с ним! Но это другая история. Понимаешь, ему придется жить среди этих людей, и если это пример их поведения, на которое он может рассчитывать, то ему придется несладко.
Брендон с удивлением посмотрел на кузину.
– Не хочешь ли ты сказать, что принимаешь его сторону? – недоверчиво спросил он. – Особенно после всего, что о нем наговорила…
Джорджина пожала плечами.
– Это совсем другая история, – резко повторила она. – Я считаю, что глупая женщина могла бы, по крайней мере, держаться с ним достойно. В конце концов, он не покушался на ее драгоценных дочерей!
Брендон, обрадовавшись, что его возмущение разделяют, выразил мнение, что, вероятно, леди Хессион вспомнила о Ноле.
– Вполне возможно, – сердито согласилась Джорджина, – но неужели она настолько недальновидна, что полагает, будто он разъезжает по округе, желая соблазнить каждую встреченную им юную особу. Если он женился на Ноле из-за наследства – а это самое худшее, в чем его можно обвинить, – то оно теперь у него в руках, и ему нет нужды охотиться за очередной наследницей.
– В любом случае он ничего не получит от дочерей леди Хессион, – усмехнулся Брендон. – Их у нее пятеро, и хотя Питер в свое время унаследует недурное состояние, сэр Лендерс слишком любит хорошую жизнь и хороших лошадей, чтобы обеспечить дочерей приличным приданым.
– Как это воспринял Шеннон? – спросила Джорджина. – Полагаю, он не унизил себя перед этими людьми?
– О господи, нет! Ты же его знаешь – он был холоден как лед. Черт с этими Хессионами, они всегда слыли снобами. Но если такие люди, как Мотты и Малладоны, начнут задирать перед ним нос, то, боюсь, Шеннону будет не слишком приятно жить в этих краях. А ведь он мне нравится, Джорджи. Он великодушный человек – ему, должно быть, страшно наскучила моя компания, но он ни разу не дал мне этого понять.
Джорджина, глядя на раскрасневшееся, расстроенное лицо кузена, с раскаянием подумала, что ей вряд ли приходило в голову, что значит для Брендона дружба с Шенноном. Не так много людей, подумала она, согласились бы водить дружбу с ее кузеном. Каковы бы ни были истинные мотивы Шеннона, следовало признать, что он проявлял к нему исключительную снисходительность и дружелюбие.
Она продолжала думать об этом и позже, поднимаясь по лестнице в спальню миссис Квинливен. Тетя сидела в кровати. Настроение у нее было приподнятое. Разглядывая в зеркале новый французский чепец с оборками, она строила планы отъезда в Крайторн.
– Ты только подумай, моя дорогая, – сказала она, когда Джорджина вошла в комнату, – миссис Хопкинс говорит, что в доме все готово для переезда. И доктор Калреви заверил меня, что поездка не причинит мне вреда при условии хорошей погоды и осторожности кучера. Я так рада, что мы наконец-то уедем отсюда. Признаюсь, меня постоянно тревожила мысль, что нам придется еще на какое-то время остаться в этом доме с этим ужасным человеком.
– Не знаю, что вы так взъелись на него, тетя, ведь вы его ни разу не видели, – забыв о дипломатии, напрямую заявила Джорджина. – И, должна вам заметить, он очень добр к Брендону.
– К Брендону? – Миссис Квинливен с удивлением повернулась к девушке. – Что ты хочешь этим сказать, моя дорогая? Если Брендон проявляет к нему учтивость, которую тот вряд ли заслуживает, то я не вижу причины, почему бы Шеннону, хотя бы из благодарности, не платить ему тем же.
– Можете быть уверены, мадам, мы все должны быть благодарны мистеру Шеннону, поскольку только его руководство спасло дом от разрушения, пока вы лежали в постели. А что касается Брендона, то доброта его от чистого сердца, уверяю вас!
– Мы должны быть ему благодарны?! – Миссис Квинливен едва не открыла рот от удивления. – Мое дорогое дитя, не понимаю, как ты можешь говорить такое, если только… – эта мысль привела ее в ужас, – он не очаровал тебя, как некогда Нолу! О, это было бы ужасно!
– Чепуха! – Джорджина едва сдержалась от смеха. – Разумеется, вы ошибаетесь. Мы судим о нем не совсем справедливо. Разумеется, с его стороны было дурно жениться на Ноле из-за меркантилизма – но ведь иногда люди и влюбляются, мадам.
– Ему было уже тридцать, моя дорогая? – запротестовала тетя Белла. – О какой любви можно говорить в таком возрасте. О господи! Где мои сердечные капли?
– Не стоит так себя расстраивать, мадам, – Джорджина принялась за поиски успокоительного, снова дивясь тому, что выступает в роли защитницы Шеннона.
Наконец она нашла пузырек и протянула его тете со словами, что та ошибается на ее счет.
– Как ты можешь быть уверена, моя дорогая? – с сомнением покачала головой миссис Квинливен.
– Да господь с вами, мадам, уверяю вас, у него нет подобных мыслей! – парировала недоумение тети Джорджина. – Он воспринимает меня не иначе как дурно воспитанную школьницу.
Миссис Квинливен сокрушенно вздохнула, а Джорджина направилась к себе, чтобы переодеться к обеду. Она спустилась вниз немного раньше и решила заглянуть в библиотеку в надежде найти там Брендона. Вдруг передняя дверь распахнулась, и в холл вошел Шеннон. Его лицо ничего не выражало.
Когда он поднял голову и посмотрел на нее, к своему удивлению, Джорджина увидела в его взгляде усталость, которая никак не вязалась с привычной самоуверенностью. Только сейчас она осознала, что последние несколько недель дались ему нелегко. Груз ответственности за расстроенное имение, дни, проведенные в седле, утомительные беседы с арендаторами, долгое ночное бдение над запутанными счетами – и все это без единой минуты отдыха в кругу друзей или семьи.
Ей стало стыдно за свое поведение, хотя она понимала, что виновата перед ним не больше, чем он перед ней.
Как бы там ни было, она вошла в столовую в смиренном настроении и даже попыталась завести вежливую беседу о достоинствах гнедого, но со стороны Шеннона ответного энтузиазма не последовало. Он отвечал скупо, сосредоточившись на еде, и ей не оставалось ничего другого, как замолчать.
Брендон прервал неловкое молчание, заведя разговор о переезде в Крайторн.
– Полагаю, что нашим верховым прогулкам скоро наступит конец, – печально заметил он, – если только… я не получу указания вставать утром пораньше, чтобы мы с вами успели прокатиться, прежде чем состоится отъезд…
Шеннон быстро взглянул на него:
– Боюсь, ваша матушка после переезда в собственный дом не одобрит вашего желания и дальше водить знакомство со мной. К тому же пять миль туда и обратно могут оказаться для вас слишком обременительными.
– Это не ее дело! – с горячностью воскликнул Брендон.
– О, вы ошибаетесь. Вы еще не достигли совершеннолетия, и она, как ваша попечительница, вполне имеет право влиять на то, в каком обществе вам вращаться.
– Я не вижу для себя никакого вреда в вашем обществе, – еле слышно возразил Брендон, – и так ей и скажу.
Шеннон пожал плечами. Джорджина было рассердилась за его учтивый отказ в дружбе Брендону, но потом поняла, что не права. Скорее всего, Шеннон, столкнувшись с враждебностью соседей, не желал бросать тень на Брендона.
В любом случае, подумала она, возвращаясь вечером в спальню, скоро все закончится. Уже завтра они переедут в Крайторн, и ее вынужденному общению с Шенноном наступит конец. Странно, но предстоящее событие, которое вот-вот должно было наступить и которого до сих пор она ждала с таким нетерпением, почему-то не радовало ее.
Глава 8
Особняк в Крайторне, довольно маленький, из розового кирпича, был построен в стиле Рена. У него была мансарда и очаровательный портал. Джорджина понимала, конечно, что жить в таком доме не совсем престижно, но обитые ситцем комнаты с невысокими потолками казались ей намного приветливее и уютнее, чем великолепные, однако полупустые залы «Дубов».
Ее радость еще более усилилась переменой в самом образе жизни, последовавшей сразу же после переезда в Крайторн. Не успела она распаковать вещи, как в дом потоком стали поступать приглашения.
Первое пришло от леди Мотт, которая настаивала на знакомстве Джорджины с обществом молодых людей и девушек, каждую неделю собиравшихся на местном балу. Джорджина хоть и предпочитала верховую езду и охоту танцам, однако нарядилась в сиреневое платье из муслина с рядами оборок по подолу, которое, по заверениям тети Беллы, прекрасно подходило к случаю. Горничная помогла ей уложить чудесные золотистые волосы в высокую прическу. Завершали ее наряд голубые туфельки и длинные французские перчатки из кожи козленка. Когда миссис Квинливен увидела девушку в полном убранстве, с накинутой на плечи легкой шалью, она с гордостью заявила, что на балу она будет первой красавицей.
Джорджина, бывшая о себе менее высокого мнения, войдя в зал, не без радости обнаружила, что знакомства с ней ищет целая вереница молодых джентльменов, которых ей представила леди Мотт. Она также познакомилась с несколькими юными леди, живущими по соседству. Среди них оказались две из пяти дочерей сэра Хессиона, опекаемых матерью – высокой матроной с длинным римским носом, облаченной в платье из красновато-коричневого атласа и тюрбан. Весь вид этой дамы, казалось, свидетельствовал о снисхождении, которое она оказывает провинциальному балу, поскольку леди Хессион имела обыкновение проводить сезоны в Лондоне. Глядя на нее, Джорджина живо представила себе сцену ее встречи с Шенноном, описанную Брендоном.
Еще в экипаже леди Мотт по дороге на бал Бетси торопливым шепотом попросила ее о содействии в очень важном для нее деле. Поэтому Джорджина не удивилась, когда в перерыве между танцами Бетси увлекла ее в угол и, с трудом переводя дыхание, попросила принять приглашение мистера Роберта Дарлингтона сопровождать ее к столу.
– Он не посмеет пригласить меня, – объяснила она, – потому что мама этого не одобрит, но, если он будет с тобой, она ничего не скажет, и мы сможем все устроить.
Джорджина кивнула. Она уже познакомилась с мистером Дарлингтоном, довольно крупным молодым джентльменом с лицом херувима, наследником – как успела сообщить ей леди Мотт – богатого поместья по соседству. Улыбнувшись, она попросила Джорджину не очаровывать всех молодых людей подряд и оставить хоть одного для ее «неискушенной» Бетси.
– Разумеется, она еще слишком молода, – доверительным тоном сказала леди Мотт, – и сэр Хемфри сомневается, способна ли она отдавать отчет в своих чувствах. Но если эти двое голубков так и будут ворковать до самого Нового года, то следующей весной в доме Моттов свадьбы не миновать.
Видимо, бедной Бетси, падкой до любовных романов, просто хотелось выдумать собственную романтическую историю с запретами и препятствиями со стороны родителей.
Джорджина заверила девушку, что сделает все возможное, чтобы помочь ей.
Как бы там ни было, этим вечером она не встретила ни одного молодого человека, который заставил бы ее пожалеть о необходимости идти на ужин с мистером Дарлингтоном, и милостиво приняла его предложение, которое он сделал ей, краснея и заикаясь.
Как только они вошли в столовую, Джорджина сумела передать его Бетси в обмен на красивого молодого человека несколькими годами старше ее самой, сопровождавшего Бетси. Она благосклонно принимала его общество, пока не выяснилось, что он не кто иной, как Питер Хессион, сын и наследник сэра Лендерса. Манеры Питера, более утонченные в сравнении с манерами прочих джентльменов, скорее свободные, чем непринужденные, и серый длинный сюртук, а также изящный шелковый жилет в полоску и повязанный необычным образом галстук выдавали в нем настоящего денди.
Она с облегчением вздохнула, когда вошедшая в комнату леди Элиза Малладон опустилась на стул рядом с ней и завязала беседу. Для провинциального бала леди Элиза нарядилась чересчур роскошно. На ней было восхитительное платье из голубого крепа с глубоким декольте, а прическу украшал плюмаж. Справившись о здоровье миссис Квинливен, она тут же заявила, что Джорджина еще до конца недели должна приехать к ним на чай в Стокингс.
– Мы с вами мило посидим и поближе познакомимся, – щебетала она, обводя бесцеремонным взглядом комнату и не удостаивая особым вниманием собеседницу, отчего ее чрезмерное дружелюбие выглядело малоубедительным. – Если, разумеется, я смогу увести вас от джентльменов. Но вам не стоит опасаться их, моя дорогая. В большинстве своем они всего лишь старые холостяки, которые вряд ли могут привлечь внимание такой юной особы, как вы.
При этих словах в комнату вошел полковник Малладон, который был тут же представлен Джорджине. Увидев перед собой высокого, энергичного, краснощекого джентльмена, она была удивлена той характеристике, которую только что дала леди Элиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22