Глава 16
Как-то утром на следующей неделе Денни тихо вошел с черного хода в дом, бросил свою спортивную сумку в комнате-прачечной, а кроссовки оставил на коврике у порога и, пройдя через кухню, в одних носках направился по коридору к лестнице наверх. В кухне в центре стола он заметил четвертушку шоколадного торта с кремом, которую его мать скорее всего оставила для Люка, а не для него. Денни подвез Люка в Скотсблафф, штат Небраска, дожидаться автобуса; у Люка по расписанию было назначено клоунское выступление на детском родео неподалеку оттуда, а потом он должен был встретиться с Денни и его фургоном в Бель-Фурше, в Южной Дакоте, для участия в загоне скота на следующий уик-энд.
Денни потер затылок, длинное путешествие из Канзаса измотало его, да еще на полпути до Парадиз-Вэлли у его пикапа вылетел радиаторный шланг. После Небраски он скучал по компании Люка, но еще больше он скучал по Эрин и надеялся, что она будет так же рада ему, как он был рад снова увидеть ее. В тишине скрипнула, как это всегда бывало, вторая ступенька лестницы; он поднялся наверх и заглянул в комнату к сыну. Тимми спал, зарывшись в одеяло, как степная собачка в нору, так что в темноте виднелись только его обезьянка и кусочек гипса. Денни пошел на цыпочках дальше по коридору и обнаружил, что дверь в спальню закрыта, словно его не хотели впускать. Наверное, ему следовало позвонить. Отворив дверь, он услышал нежное дыхание Эрин во сне; прежде чем он увидел ее в кровати, Денни почувствовал, как у него все напряглось, и, сбросив одежду, он голым забрался в постель, надеясь, что они смогут поговорить не только о ранчо. После того как он восемь лет спал один, за неделю в Шайенне Денни успел привыкнуть к тому, что Эрин рядом с ним.
Со вздохом он прижался к теплому телу Эрин, повторяя все его изгибы и дыша ей в затылок, просунул под нее руку, коснулся теплой, мягкой груди и заворчал от удовольствия.
– Эрин, я здесь.
– Убирайся вон из этой постели!
Она сбросила одеяло, и прохладный ночной воздух обдал его голую кожу, как ледяная вода, погасив всякое желание. Эрин стремительно вскочила с постели и, спотыкаясь, отошла от кровати, на ходу натягивая халат поверх хлопчатобумажной ночной сорочки, а ее глаза метали молнии, словно трассирующие пули.
– Совести у тебя нет!
– Я сказал, что буду дома в среду. – Денни подался назад и оглянулся по сторонам в поисках календаря вроде того, что они с Люком держали в фургоне, отмечая квадратиками даты родео. – Сегодня…
– Утро четверга, если быть точными.
Он сделал попытку оправдаться и рассказал ей о радиаторном шланге и о том, что подвозил Люка к автобусу в Скотсблаффе. Эрин включила лампу, и комната наполнилась резким светом, от которого они оба зажмурились. Эрин стояла выпрямившись, в ее взгляде, в каждом дюйме ее тела светилась ярость, и у Денни упало настроение. Последние пятьдесят миль пути он чуть ли не считал каждый оборот колес, приближавший его к Парадиз-Вэлли. Но разве можно было ожидать там теплый прием?
– Ладно, – сказал оскорбленный в своих чувствах муж, – в чем я на этот раз провинился?
Повернувшись к нему спиной, Эрин произнесла:
– Разведение животных.
Он ожидал, что когда-нибудь она произнесет их именно так, как ругательство.
– Кто тебе сказал? – Денни присел на край кровати, оперся локтями в раздвинутые колени и уставился в пол.
Об этом мало кому было известно, на родео он никому не рассказывал о своих планах, не хотел, чтобы кто-нибудь знал, пока он сам не примет для себя окончательного решения, он ничего не говорил Люку и никогда не упоминал об этом при Тиме.
– Кен, – похолодев, пришел к выводу Денни и поднял голову.
Видимо, Кен и Эрин поссорились перед Шайенном, и теперь, после того как она осталась довольна проведенной там неделей, Кен решил отомстить.
– Денни, – Эрин повернулась лицом к нему, – почему я не услышала об этом от тебя самого?
– Моя ошибка.
– Ты знал все с самого начала. – Ее взгляд все время держался строго выше его талии. – С того момента, как ты приехал домой из-за того, что Тимми сломал руку, пока работал у меня в магазине, потому что я думала, что ты хотел…
– Я, черт побери, действительно хотел помочь!
– Ты чинил все эти загородки, и я думала, как приятно снова видеть тебя за работой здесь. – Она оборвала себя, раздраженно махнув рукой. – Люк знает?
Отрицательно покачав головой, Денни снова уставился в пол.
– Значит, это будет для него сюрпризом, – заметила Эрин. – А Мег?
Он ничего не говорил матери, потому что не хотел обмануть ее ожидания. Ведь он еще не решил все окончательно.
– Нет.
– Почему нет? – Она криво усмехнулась. – Если бы ты сказал ей, она поверила бы в тебя, одобрила бы разведение животных и все ранчо перевернула бы ради того, чтобы только видеть тебя дома. – Эрин резким нервным движением завязала пояс халата. – Ты же знал, что я буду против. – Наклонившись, она изо всех сил вцепилась ему в плечи. – Разве нет? Именно поэтому ты ничего мне не сказал.
– Пожалуй, так, – тихо произнес Денни.
– Как ты посмел лишить меня законного права принимать решение!
– Эрин, ты не хочешь принимать решение.
– Одно я уже приняла. Какое ты имеешь право приносить опасность в мой дом?! – Она впилась ногтями ему в кожу.
– Ты беспокоишься о Тиме? – Он посмотрел на нее снизу вверх.
– Это, наверное, никогда не кончится! Ты не остановишься и не изменишь свою жизнь. Все, что ты говорил мне в Шайенне, было ложью. Вы ни за что не хотите назвать родео спортом самоубийц. А теперь еще разведение животных!
– Ты дашь мне хоть слово сказать? Эрин, за последние двадцать лет, с тех пор как я начал объезжать быков, в официально разрешенные родео было с дюжину смертей и тысячи полетов кувырком, но не все до одного пострадавшие были наездниками на быках. Уверен, что в большинстве других опасных видов спорта происходит все то же самое.
– Но в других видах спорта никому не приходит в голову платить за возможность выступать на соревнованиях, цель которых – самоубийства. Несколько смертей! – воскликнула она. – А сколько сломанных костей, искалеченных людей? Сколько молодых мужчин, которые постарели раньше времени, стали инвалидами на всю оставшуюся жизнь? Нет, ведь это родео, и они просто часть его. Не так ли, Денни? – Она отошла подальше, как будто ей было противно находиться рядом с ним. – Подумаешь, сломать руку или ногу, разбить лицо, что тут такого? – Ее глаза наполнились слезами. – Сломать шею…
Денни вскочил и зашагал по комнате, ему хотелось ударить Эрин, но он никогда не смог бы сделать это.
– Конечно, чтобы участвовать в соревнованиях, нужно быть немного сумасшедшим, и я никогда не говорил, что я не такой. – В тишине он слышал собственное дыхание, ощущал холод и дрожь, чувствовал себя покинутым. – Наверное, ты права, – сдался он. – Я боялся сказать тебе, потому что боялся увидеть именно такую реакцию, какую увидел, но разведение животных и родео совсем не одно и то же. – Он достиг противоположной стены комнаты, повернулся кругом и снова зашагал. – Я обещал, что мы поговорим, когда я вернусь, я не лгал, я хотел все тебе рассказать.
– Больше в этом нет необходимости.
У Денни кровь застыла в жилах, когда Эрин, не глядя ему в глаза, дрожащим голосом рассказала о доме в Диллоне и о предложении Кена выйти за него замуж, как будто для нее все уже было решенным делом. Кен предлагал лучшую, более спокойную жизнь для нее и безопасность для Тимми. Что может помешать ей принять все это?
– Парадиз-Вэлли, – сказал Денни.
Эрин помрачнела и плотно сжала губы; с ощущением полной безысходности они посмотрели друг на друга.
– Видимо, Шайенн не связал нас снова вместе так крепко, как я надеялся. – Он перестал мерить шагами комнату и опять сел на кровать; слова Эрин еще звенели у него в ушах, и его охватила слабость, словно после сильного удара о землю. – По-моему, ты считаешь, что я не соображаю, что делаю.
– Денни, ты хороший объездчик быков, великолепный, я знаю; я даже могу смириться с этим в более спокойные моменты, – она стояла у окна, вглядываясь в темноту ночи, – но я никак не могу понять, зачем ты это делаешь?
Давным-давно он сказал ей, что это его мечта. Несколько недель назад он признал, что это его образ жизни, и добавил, что таким способом зарабатывает себе на существование; она чертовски хорошо знает, что он любит то, чем занимается, что он упорно работает, чтобы добиться победы в мировом первенстве.
Какого черта он сидит сейчас здесь с разбитым сердцем, уронив голову на руки, и выслушивает, как она прогоняет его спать на кушетку в комнате для шитья? Или все-таки она ответила «да» на предложение Кена? Денни встал и прошел мимо Эрин к двери. Милый гостеприимный дом, подумал он, такой же, как всегда.
– Почему я это делаю? – не оборачиваясь, повторил он ее вопрос. – Потому что это единственное, что я умею делать.
Первое, что увидела Мег сегодня утром, был фургон Денни в подъездной аллее, а второе – его брошенная спортивная сумка, полная грязного белья. Сейчас Мег стояла у плиты, взбивая в сковородке воздушный омлет и прислушиваясь к шагам Денни на лестнице.
– Доброе утро, Дэниел, – не обернувшись, сказала она, когда услышала, что он вошел в кухню. Она ожидала, что сын подойдет к ней сзади, обнимет ее за талию, положит подбородок ей на плечо и поцелует в щеку. Но когда этого не произошло, она обернулась. – Или ты плохо спал?
Он ответил ей вымученной улыбкой, которую она так часто видела у него, когда он был подростком и еще не посвятил себя родео. Боже, молилась она тогда, сохрани его от осуждения Хенка. Довольно выглядывать в окно, приказала себе Мег и снова занялась сковородкой.
– Люк в Скотсблаффе, на пути в Южную Дакоту, – сообщил Денни матери.
Мег удалось скрыть свое разочарование, но она понимала, что все складывается к лучшему. Он принадлежал той темноволосой девушке на паломино или другой вроде нее, и нечего вспоминать о его намерении нанести визит в Парадиз-Вэлли при первом удобном случае.
– А я уже собиралась сказать, что он мог бы остановиться в переоборудованном фургоне, Кен уехал.
– Ты скучаешь по нему?
Ей не хотелось вновь возвращаться к тому, что произошло.
– Кен сказал, что хочет жить отдельно, и теперь я, к сожалению, не так часто вижу его, потому что он очень занят новым микрорайоном в Диллоне.
– Я имел в виду Люка.
– Ну… что же, мы… приятно проводили время, – ответила Мег, намеренно относя это как бы к далекому прошлому. – В Шайенне, – добавила она для точности.
– А Эрин уже ушла? – спросил Денни, оглядываясь вокруг.
Мег снова принялась взбивать яйца, догадавшись, что эту ночь он, очевидно, провел не в комнате Эрин, не в ее постели.
– Она рано уехала. На Кемосабе. – Видя его удивленный взгляд, она добавила: – Эрин тренирует его, и, по-моему, верховая езда доставляет ей удовольствие. Она сказала, сегодня ей нужно подумать, что делать.
Мег сделала вид, что не заметила, как дрожала у Денни рука, когда он наливал себе в кружку кофе, и завела легкий разговор; она была мастерица выведывать обиды.
– Тимми отсыпается, как медведь в берлоге среди зимы. Через несколько недель ему придется вставать пораньше, как к началу школьных уроков, мы придерживаемся такого же расписания, как в Диллоне.
Но Денни молча смотрел в свой кофе, и тогда Мег предприняла еще одну попытку.
– Не хочу быть назойливой, – она добавила ему к омлету поджаренного бекона, – но Эрин сказала, что вы с ней собирались о чем-то поговорить. Что, дела совсем плохи?
– Хуже некуда.
– Не хочешь поделиться со своей старушкой матерью?
– Ты никогда не будешь старой, – Денни слабо усмехнулся, окинув ее взглядом с головы до ног, – когда тебе будет восемьдесят, ты будешь выглядеть только на тридцать пять, самое большее на сорок.
От этих слов Мег вспыхнула. Сперва Люк, теперь ее собственный сын говорит ей, что еще не все потеряно, хотя сама она прекрасно понимает, что это не так и не нужно об этом сожалеть.
– Кушай, Денни, тебе нужны силы. – Она села напротив сына, бросила на него многозначительный взгляд, когда он принялся за еду, а потом, немного помолчав, заговорила снова. – Ты прекрасно выступал в Шайенне, показал несколько великолепных скачек, – некоторые ей все-таки удалось посмотреть.
– И отец гордился бы? – Теперь Денни смотрел в свою полную тарелку.
– На свой манер, – ответила Мег. – Что вы с Эрин обсуждали? О чем спорили?
– Спора не было, она просто уже сама все решила.
– А ты?
– Ты поймала меня, мама. – Он покачал головой, но не мог сдержать улыбки: – У меня тоже есть свои планы.
Мег подождала, но он больше ничего не сказал, и она накрыла ладонью его большую загорелую жилистую руку – сильную руку, которой он на родео сжимал веревку для быка.
– Ты не плохой человек, Денни, – она слегка сжала его руку, – и знаешь, как я отношусь к тебе. Когда ты и Эрин уехали, чтобы пожениться, единственное, о чем я сожалела, так это о том, что не присутствовала на церемонии. В Шайенне я подумала, что не ошибалась, веря, что вы все еще принадлежите друг другу. Я видела это в ее глазах и в твоих тоже.
– Эрин сказала бы, что это всего лишь секс.
– Но это часть любой счастливой семейной жизни. – Надеясь, что он не обратит внимания на цвет ее щек, Мег похлопала сына по руке. – Твоему отцу и мне потребовались годы, чтобы понять это, но каждый должен постепенно приближаться к тому, чего хочет достичь. Ты же сейчас не сдался, нет?
– Нет, – он пожал плечами, – но я…
– Папочка! Ты дома! – Тимми ворвался в кухню и, вихрем пролетев мимо Мег, бросился к отцу, и Денни едва успел подхватить его, чтобы сын не угодил в его кофе.
– Стой, помни, что не нужно окунать эту руку в гипсе в мой завтрак. – Он крепче обнял Тимми и поцеловал. – Как поживаешь? Все эти полторы недели я скучал по тебе.
– Я скучал еще сильнее. – Здоровой рукой Тимми обхватил отца за шею.
– И рука этому способствовала?
– И не говори, – улыбнулась Мег, – но ему недолго осталось носить этот гипс. – Она сама испытывала отвращение к этой уже грязной ярко-зеленой поверхности гипса, покрытой надписями и рисунками.
– Мама сломает мне другую руку и тебе тоже, если я снова упаду. Правда, бабушка?
– Можешь в этом не сомневаться, это материнский долг. – Проведя по густым темным волосам Денни, она прошла к холодильнику за апельсиновым соком для Тимми. – Но Синклеры не сдаются, ни большие, ни маленькие.
– Это ты мне говоришь, бабушка?
– Нет, это я говорю твоему отцу. – Поверх головы внука она бросила на Денни еще один многозначительный взгляд. – Думаю, ты знаешь, где ее найти.
В свете раннего утра Эрин поднималась верхом на Кемосабе к вершине холма. Благодаря тому, что Мег взяла на себя обязанность открывать по утрам магазин, ежедневная верховая прогулка стала привычкой для Эрин, лекарством для нее и для лошади, думала она. Но раньше Эрин никогда не ездила к землянке и сегодня впервые приехала сюда, чтобы привести в порядок свои мысли и воспоминания о Шайенне. Может быть, она приняла неправильное решение?
Пересекая отдаленное пастбище, а затем петляя среди низкорослых деревьев и величественных вековых сосен, она слушала пение птиц, скорее всего соек, и отдаленное бульканье чистого быстрого ручья; вода словно текла сквозь нее и очищала ее мысли.
Остановившись на короткий водопой, они с Кемосабе снова продолжили подъем, и вскоре во впадине на склоне холма показалась землянка, и Эрин увидела, как в ее единственном окне отражается солнечный свет. Она стреножила лошадь и оставила ее пастись на нетронутой сочной траве, а сама распахнула перекошенную дощатую дверь под поросшей травой крышей и вошла внутрь.
Ее снова окутала тишина и темнота, а запах сырой земли защекотал ноздри.
Позволь мне просто обнять тебя и поцеловать…
Денни, покажи мне, что такое любовь…
О Боже, в Шайенне он снова показал ей, что значит любить. Неужели, чтобы избавиться от чувств, которые он пробудил в ней, прошлой ночью она намеренно заставила его подумать, что могла выйти замуж за Кена, что дом в Диллоне мог стать для нее раем? До чего же подло она поступила!
Взяв с полки старое шерстяное одеяло, Эрин вынесла его наружу, встряхнула и, расстелив на траве неподалеку от лошади, чья шкура поблескивала на солнце, растянулась на нем, блаженствуя в солнечных лучах и впитывая в себя их тепло.
Ей следовало бы понять, что она и Денни никогда не найдут общего языка; они не могли договориться с тех пор, как он в первый раз покинул Парадиз-Вэлли. Или Дейзи была права, и, как выразился Денни, Эрин никогда не давала ему слова сказать, а всегда добивалась, чтобы все шло так, как ей этого хотелось?
Измученная бессонной ночью и их препирательствами, Эрин наконец задремала. Она не знала, сколько прошло времени, с тех пор как она заснула, когда какой-то посторонний звук разбудил ее; кто-то бросил в нее камешек, галька упала рядом с ней, Эрин села на одеяле и, прикрыв рукой глаза от солнца, огляделась вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40