Больше я от него откупаться не могу.
– Тебе пришлось от него откупаться? Какая мерзость, – сокрушался Аксель.
– Если из-за тебя проиграю это чертово пари, вот тогда покажу тебе мерзость! – прошипел Жиль. – Полтинник евро на дороге не валяется. Знаешь, сколько курева можно накупить на эти деньги?
Когда Кэрри Эн покинула Акселя и направилась к туалетам, Яслин и Речел двинулись туда же – на совещание.
– Ну как? – спросили они.
– Ничего не получится, – ответила Кэрри Эн.
– Он вроде нервничает, – заметила Речел.
– По-моему, я ему уже осточертела. Наверное, говорит со мной лишь потому, что есть какой-нибудь кодекс аниматоров, предписывающий общаться с гостями. Спорим, когда я вернусь к бару, его уже не будет? Хотя нет, никуда я не пойду. Буду сидеть с вами.
– Нельзя сейчас сдаваться, – запротестовала Речел.
– Еще как можно.
– Ты просто должна сделать решающий ход, – науськивала Яслин. – Какой смысл миндальничать, как дома? Здесь совсем другие правила. Не надо волноваться, что он посчитает тебя потаскушкой, ведь ты его не в мужья готовишь. Всего-то хочешь позабавиться с этим молоденьким ягненочком. И после сегодняшней ночи никогда больше его не увидишь. Кэрри Эн задумалась.
– Марш на место, иначе скажу Мортену, что ты его разыскивала, – пригрозила Яслин. – И не забудь вывесить трусы от купальника на дверь, если потащишь его в наш номер.
Кэрри Эн обновила помаду.
– Ладно, в конце концов, что это за девичник, если ни одна из нас даже не перепихнется!
– Боже мой, – прошептал Жиль. – Ты был прав. Она возвращается. Давай же, Аксель. Улыбайся!
Жиль растворился в толпе.
Кэрри Эн снова уселась напротив Акселя и забрала у него стакан.
«Пора действовать», – подумала она. Часы над барной стойкой показывали без пяти десять.
Аксель тоже смотрел на часы. Без пяти десять. Сейчас или никогда. Яссер уже кружился поблизости.
– Хочешь, пойдем ко мне в комнату? – Они произнесли слова одновременно.
– Поиграем в шахматы. – Эта фраза тоже была сказана хором.
Они взволнованно смотрели друг на друга. Дело сделано. Поиграем в шахматы? Вот смеху-то.
– К тебе или ко мне? – наконец спросила Кэрри Эн.
Аксель в панике сглотнул; адамово яблоко странно перекатывалось в горле.
– Пойдем к тебе. – Кэрри Эн взяла на себя ответственное решение. Поставила бокал на барную стойку. – Пойдем, – произнесла она. – Показывай дорогу.
Аксель тоже опустил бокал. По крайней мере, попытался. Но он так нервничал, что промахнулся и уронил его на пол. Кэрри Эн продолжала идти по направлению к аниматорским бунгало. Аксель запаниковал: что же делать дальше? Наклонился, чтобы поднять крупные осколки, но Жиль вырос над ним стеной.
– Пятьдесят евро! – напомнил он Акселю. – Марш в комнату. – Жиль схватил воротник своей счастливой рубашки и поставил Акселя на ноги. – Бегом за ней.
Он развернул его в нужном направлении. Аксель заковылял вслед за Кэрри Эн. Все аниматоры, аниматорши и даже некоторые гости сердечно похлопывали его по спине, провожая на ответственное задание.
Ксавье засвистел:
– Вперед, Аксель! Он и вправду собирается трахнуться! – восхищенно ахнул инструктор по водным видам спорта.
– Так, внимание, вы все это видели. Никакой он не педик. Выкладывайте наличку, – проговорил Жиль.
48
Через час беседа за столиком у бассейна начала затихать. Речел, Яслин и Мерчанты исчерпали все светские темы, принятые в Юго-Восточной Англии. Цены на недвижимость, автомобильные пробки, утомительная дорога из пригорода в Лондон. Речел рассказала о приготовлениях к свадьбе. Салли описала собственную свадьбу пятилетней давности – несколько неохотно, как подметила Яслин. Когда речь зашла о свадебных путешествиях, она слегка приободрилась. Речел не знала, куда они отправятся. По традиции, медовый месяц организовывал Патрик – в качестве сюрприза будущей жене.
– Мне все равно, куда мы поедем, – призналась Речел. – Лишь бы не в Индию.
Маркус посмотрел на Салли: станет ли она защищать любимую страну? Салли сосредоточенно выуживала пакетик мятного чая из чашки.
– Не хочу подцепить какую-нибудь гадость, – объяснила Речел.
Словно по команде, Маркус поморщился:
– Ее и здесь можно подцепить. Извините.
– Тебе нехорошо? Я пойду с тобой, – сказала Салли.
– Не надо, – ответил Маркус. – Оставайся, выпейте еще.
– Я буду чувствовать себя виноватой.
– И поделом, – заметил Маркус. Но его улыбка означала, что он разрешает Салли остаться в баре. Он пожелал Речел и Яслин спокойной ночи и ушел.
– Если что, я буду здесь, – крикнула Салли ему вслед и повернулась к соседкам. Вообще ей не очень-то хотелось сидеть с ними, но таким образом можно избежать повторения вчерашней катастрофы. Она не вернется в номер, пока не будет уверена, что Маркус спит.
– Еще по одной? – предложила Яслин.
– Сейчас моя очередь, – сказала Салли.
– Здорово, правда? – улыбнулась Речел. – Можно всех угощать, ведь все равно все бесплатно.
– Вспомни, сколько мы заплатили за тур, – напомнила ей Яслин. – И наверняка они разбавляют спиртное.
– Вам тоже самое? – спросила Салли.
– Да. Двойную порцию. Тебе помочь принести?
– Думаю, с тремя стаканами я справлюсь. Салли пробралась к бару, где была очередь.
– Вот видишь, – сказала Яслин, когда они с Речел остались наедине. – У него тоже проблемы с желудком. Не одна я такая. Все из-за этой ужасной еды.
Но на этот раз Речел не интересовало состояние желудка Яслин.
– Что-то я не вижу Кэрри Эн, – произнесла она. – И этот Аксель тоже пропал! Думаешь, она это сделала? И они пошли к нему в комнату?
– По крайней мере, надеюсь, что она не потащила его к нам! – ответила Яслин.
– Думаю, у них все получилось. Давай выпьем за Кэрри Эн!
– И за потерю ее новообретенной девственности, – согласилась Яслин.
В баре было полно народу. Каждый вечер по окончании шоу начиналась дискотека у бассейна. Местный диджей неумело микшировал летние хиты.
– О-е, о-е, о-е, о-е, – Салли услышала припев песни, которая в то лето, должно быть, была весьма популярна в Европе. По крайней мере, сорокалетние разведенки из Франции выплясывали под нее по краю бассейна почище танцоров из клипа «Блэк Лэйс» 1980 года в костюмах Карла Лагерфельда. Полетт была заводилой.
Глядя на них, Салли зеленела от зависти. У них был дурацкий вид, но зато им было весело. Салли же горемычно доживала худшую неделю в своей жизни. Как будто какой-то невидимый барьер мешал ей пересечь границу танцпола и веселиться вместе со всеми. Отпуск, как и Рождество, бывает лучшим или худшим, золотой середины не дано. И чувствовать себя несчастной на курорте куда хуже, чем дома. Куда хуже.
Салли невольно хмурилась, и оттого бармен не обращал на нее внимания.
– Привет. – Кто-то положил ей руку на плечо. Это был Жиль. Он протиснулся между Салли и какой-то туристкой. – Я думал, вы ушли спать.
– Нет. Это Маркус ушел. У него живот разболелся, – пояснила Салли. – Все из-за отельной еды. Он ее не переносит.
Жиль кивнул:
– Чтобы убить бактерии, нужно пить больше горячительного.
– Бармен меня не замечает, – посетовала Салли.
– Может, потому, что вы не улыбаетесь своей прекрасной улыбкой? – промурлыкал Жиль, засунул в рот два пальца и свистнул. – Обслужи мадам, – приказал он бармену.
– Мадам? Как будто я совсем старуха.
– Было бы оскорбительно называть вас мадемуазель. Ведь вы так легко обижаетесь. – Жиль изогнул бровь.
К Салли подошел бармен и принял заказ.
– И кто же заказал воду? – спросил Жиль, когда принесли стаканы.
– Я.
– Вода не годится для праздничного вечера. Может, выпьете нормальный коктейль?
– Не думаю. Не хочу проснуться с головной болью. Вода меня вполне устраивает.
– Ох уж эти англичане. Не умеете расслабляться, – поддразнил Жиль. – Или напиваетесь так, что с ног падаете, или слишком трезвые и не хотите даже танцевать. Давайте дернем по маленькой перед сном. Ради меня. – Жиль опять поднял брови, чтобы привлечь внимание бармена, и показал ему два пальца. Через мгновение тот поставил перед ним и Салли два бокала бренди.
– Оперативно, – с сарказмом проговорила Салли. – Откуда вы знаете, что я люблю бренди?
– Все любят бренди, – заверил ее Жиль, протягивая роскошную круглую рюмку. – Ваше здоровье.
– Взаимно, – ответила Салли. – Мне пора возвращаться к подругам.
– Мы еще увидимся?
– Завтра последнее теннисное занятие, так что, наверное, увидимся.
– Я имел в виду сегодня, – объяснил Жиль. – Я собираюсь прогуляться на пляж.
– Приятного моциона, – пожелала Салли.
– Можем пойти вместе. Поговорим. Кажется, вам нужно выговориться.
– Гулять и болтать?
Салли посмотрела Жилю прямо в глаза. Она знала, что его вовсе не заботит ее психологическое состояние. Он предлагал уединиться вовсе не для того, чтобы она могла снять груз с сердца. Она была уверена, что все это – часть ритуала. Бренди. Прогулка. Бармену достаточно было взглянуть на пальцы Жиля, чтобы понять, что от него требовалось. И Салли была в курсе, что сейчас требуется от нее.
Она огляделась. Вокруг не было никого, кто мог бы заметить или укорить ее в том, что она выпивает не с мужем. Или собирается исчезнуть в темноте с теннисным инструктором.
– Англичане поднимают слишком много шума вокруг супружеской верности, – вдруг произнес Жиль.
– Что ж, в этом смысл супружеских обетов. Пока смерть не разлучит нас. – Салли вспомнила ту девчонку, Речел, которая раскисла у бассейна, размышляя о супружеских клятвах.
– Смерть или развод… – фыркнул Жиль. – А в вашей стране уровень разводов выше, чем у нас во Франции.
– Тогда прошу, поведай мне секрет счастливого супружества, – разозлилась Салли.
– Cinq ? sept, – заявил Жиль. – Маленькая интрижка после работы. Все так делают. Никто и не ожидает найти в браке страстную любовь. Искать интрижку на стороне совершенно нормально. Ты возвращаешься домой довольным и продолжаешь жить как ни в чем не бывало.
– С пяти до семи? Сейчас почти полночь, – отшутилась Салли.
– С пяти до семи, с семи до полуночи, – Жиль пожал плечами. – Строгого расписания нет.
– Значит, дело лишь в сексе? – спросила Салли.
– Не всегда, – ответил Жиль. – Бывает и иначе. Прогуляйтесь со мной. Встретимся на тропинке к пляжу.
Как можно более невозмутимо Салли вернулась к столику, где Речел и Яслин дожидались своих коктейлей. Она поставила перед ними двойную водку с тоником, но сама не присела.
– Меня совесть замучила, что бросила Маркуса одного, – соврала она. – Пойду-ка я в номер, проверю, как он там.
– Если понадобится имодиум, – сказала Речел, – у нас на всех хватит.
– Спасибо. Может, и зайду к вам.
– Передайте, чтобы скорее поправлялся, – с улыбкой произнесла Речел.
– Обязательно.
– Спокойной ночи, – сказала Яслин. Салли кивнула в ответ. Она не могла смотреть Яслин в глаза. Речел наивна, как дитя. Она обо всех хорошего мнения. Если кто и догадался о ее планах, так это Яслин.
Не оглядываясь, она пошла прочь, цокая сандалиями на деревянной подошве. Она даже не проверила, ушел ли Жиль. Сердце в груди билось все сильнее. Она подошла к бунгало, которое они с Маркусом делили всю неделю, ровно на двадцать футов. И увидела, что свет в окне не горит. Наверное, Маркус спит. Салли свернула с дорожки и зашагала к пляжу.
Жиль поджидал ее строго в обещанном месте. Сидел на низкой стене на полпути к пляжу. Высоко в небе висела луна. Отражаясь в спокойном море, она обрисовывала его силуэт. Салли видела тлеющий красным кончик его сигареты, которую он затушил, когда она подошла ближе.
Это не неизбежно, уверяла она себя. Они могут всего лишь пофлиртовать, ничего больше.
Но стоило ей подойти ближе, как Жиль взял ее за руку. И ее решимость улетучилась, как только он произнес самую поразительную вещь, которую Салли когда-либо слышала из уст мужчины.
– Салли, – проговорил Жиль, – с тех пор как я увидел тебя в том автобусе в прошлый вторник, я наконец осознал, что значит любить кого-то так сильно, что весь окружающий мир теряет резкость…
49
Пока Аксель возился с ключом от их общей с Жилем комнаты, Кэрри Эн вдруг захотелось развернуться на каблуках и как можно быстрее рвануть в противоположном направлении. Какого черта она здесь делает? Поддается на соблазнения парня, который так молод, что даже не помнит «Уомблов» (а может, во Франции их вообще не показывали?)!
Когда Аксель наконец справился с дверью, Кэрри Эн чуть не упала в обморок от обрушившегося на нее запаха мужских гормонов: настоящий цунами бушующих ферментов. Кэрри Эн вспомнила амбре, висевшее в коридоре школы для мальчиков, в то время как она ходила в начальные классы для девочек. И от отвращения чуть не сморщила нос. Неужели они никогда не проветривают?
– Я живу с Жилем, – пояснил Аксель.
Было легко понять, где половина Акселя. Аккуратно застеленная кровать. Стопка умных книг на прикроватном столике. Постель Жиля была похожа на взрыв в прачечной. Между его кроватью и раковиной тянулась дорожка грязных белых трусов и теннисных шортов, словно вывороченные внутренности матраса. Аксель украдкой заткнул несвежие трусы от Келвина Кляйна за воображаемую разделительную линию. «И что теперь?» – подумала Кэрри Эн.
– Хочешь что-нибудь выпить? – предложил он.
– С удовольствием. Что у тебя есть? Аксель огляделся в поисках вдохновения.
– Хм, ничего, – смущенно ответил он. – Но я могу сходить в бар. Хотя нет. Погоди. – Он нырнул под кровать Жиля, порылся в опасной темноте и вынырнул с бутылкой текилы в одной руке и стаканчиком для зубных щеток в другой.
– Думаю, с меня хватит спиртного на сегодня, – пробормотала Кэрри Эн, невольно делая шаг назад в направлении двери. Грязь и текила. Слишком уж по-семнадцатилетнему. Может, все это ошибка…
– Подожди, – сказал Аксель и снова нырнул под кровать. На это раз он появился с маленькой бутылочкой пива «Сол». – Только оно теплое, – извиняющимся тоном произнес он.
– Зато в герметичной упаковке, – ответила Кэрри Эн. – Можно сесть? – спросила она, оглядываясь в поисках стула.
Похоже, на половине Жиля действительно был стул, погребенный под огромной кучей белых теннисок и мокрых полотенец, но она не была уверена. Аксель принялся разгребать кучу.
– Не стоит, – сказала Кэрри Эн, увидев, что Аксель, похоже, собирается сложить в стопочку все вещи с заваленного стула Жиля. – Я и здесь могу посидеть. – Она примостилась на краешке кровати Акселя. – И ты садись рядышком, – произнесла она. Нет смысла притворяться, ведь в конце концов они все равно окажутся в кровати…
Аксель прекратил складывать вещи и взглянул на Кэрри Эн. Кэрри Эн посмотрела на него. Впервые почти за год у Акселя в спальне была женщина (не считая тех, кто ютился на узкой кровати Жиля, пока Аксель притворялся спящим), и ему стало страшно. Кэрри Эн в нетерпении склонила голову набок. Расправив покрывало рядом с собой, она тем самым как бы намекала ему присесть с ней рядом. Аксель схватил вонючую майку Жиля в качестве защитной брони. Кэрри Эн перешла к более прозрачным намекам и похлопала по матрасу рядом с собой, указывая Акселю его место.
Он выронил майку и сделал шаг к кровати.
– Наконец-то, – выдохнула Кэрри Эн.
– Подожди. – Он снова замер.
Аксель подошел к тумбочке Жиля и принялся рыться в верхнем ящике. Он попытался скрыть свою находку ловкостью рук, но Кэрри Эн сразу же догадалась: он достал презерватив. Значит, считал, что у него есть шанс. Что ему вот-вот повезет. Аксель присел на кровать рядом с Кэрри Эн и погладил ее волосы, отодвигая с лица выбившуюся прядь.
– У тебя красивые волосы, – сказал он. И может, у него на самом деле был шанс.
50
Салли была ошарашена. Неужто Жиль на самом деле способен на такое? Неужто он только что сравнил любовь с фильмом, где каждая сцена разыгрывается лишь ради любимой? Салли в жизни не слышала такого прекрасного описания эмоций. И это говорил Жиль. У нее не было слов.
– Мне кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, – произнесла Салли.
Жиль кивнул.
– Оказывается, под маской донжуана скрывается настоящий поэт, – пошутила Салли, чтобы разрядить обстановку.
Но напряжение не ушло. Жиль по-прежнему не сводил с нее глаз. Салли окутал опустошающий страх, словно перед парашютным прыжком. Страх вперемешку с восторгом и предвкушением. Как мгновение перед первым поцелуем…
Салли видела, как глаза Жиля блестят в темноте, отражая далекий свет луны и звезд. Он медленно улыбнулся, и один уголок губ пополз вверх чуть быстрее другого. У него были чудесные зубы. Наверняка ему все об этом твердят. И эта неторопливая улыбка показывала их во всей красе. Он поднял руку, чтобы коснуться щеки Салли.
Сердце ее тут же заколотилось. Еще до того, как он дотронулся до ее щеки, она ощутила тепло этого прикосновения. Она закрыла глаза и повернулась к нему лицом. По телу пробежал электрический разряд, давно забытое ощущение. Порой казалось, что ей уже никогда не пережить ничего подобного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Тебе пришлось от него откупаться? Какая мерзость, – сокрушался Аксель.
– Если из-за тебя проиграю это чертово пари, вот тогда покажу тебе мерзость! – прошипел Жиль. – Полтинник евро на дороге не валяется. Знаешь, сколько курева можно накупить на эти деньги?
Когда Кэрри Эн покинула Акселя и направилась к туалетам, Яслин и Речел двинулись туда же – на совещание.
– Ну как? – спросили они.
– Ничего не получится, – ответила Кэрри Эн.
– Он вроде нервничает, – заметила Речел.
– По-моему, я ему уже осточертела. Наверное, говорит со мной лишь потому, что есть какой-нибудь кодекс аниматоров, предписывающий общаться с гостями. Спорим, когда я вернусь к бару, его уже не будет? Хотя нет, никуда я не пойду. Буду сидеть с вами.
– Нельзя сейчас сдаваться, – запротестовала Речел.
– Еще как можно.
– Ты просто должна сделать решающий ход, – науськивала Яслин. – Какой смысл миндальничать, как дома? Здесь совсем другие правила. Не надо волноваться, что он посчитает тебя потаскушкой, ведь ты его не в мужья готовишь. Всего-то хочешь позабавиться с этим молоденьким ягненочком. И после сегодняшней ночи никогда больше его не увидишь. Кэрри Эн задумалась.
– Марш на место, иначе скажу Мортену, что ты его разыскивала, – пригрозила Яслин. – И не забудь вывесить трусы от купальника на дверь, если потащишь его в наш номер.
Кэрри Эн обновила помаду.
– Ладно, в конце концов, что это за девичник, если ни одна из нас даже не перепихнется!
– Боже мой, – прошептал Жиль. – Ты был прав. Она возвращается. Давай же, Аксель. Улыбайся!
Жиль растворился в толпе.
Кэрри Эн снова уселась напротив Акселя и забрала у него стакан.
«Пора действовать», – подумала она. Часы над барной стойкой показывали без пяти десять.
Аксель тоже смотрел на часы. Без пяти десять. Сейчас или никогда. Яссер уже кружился поблизости.
– Хочешь, пойдем ко мне в комнату? – Они произнесли слова одновременно.
– Поиграем в шахматы. – Эта фраза тоже была сказана хором.
Они взволнованно смотрели друг на друга. Дело сделано. Поиграем в шахматы? Вот смеху-то.
– К тебе или ко мне? – наконец спросила Кэрри Эн.
Аксель в панике сглотнул; адамово яблоко странно перекатывалось в горле.
– Пойдем к тебе. – Кэрри Эн взяла на себя ответственное решение. Поставила бокал на барную стойку. – Пойдем, – произнесла она. – Показывай дорогу.
Аксель тоже опустил бокал. По крайней мере, попытался. Но он так нервничал, что промахнулся и уронил его на пол. Кэрри Эн продолжала идти по направлению к аниматорским бунгало. Аксель запаниковал: что же делать дальше? Наклонился, чтобы поднять крупные осколки, но Жиль вырос над ним стеной.
– Пятьдесят евро! – напомнил он Акселю. – Марш в комнату. – Жиль схватил воротник своей счастливой рубашки и поставил Акселя на ноги. – Бегом за ней.
Он развернул его в нужном направлении. Аксель заковылял вслед за Кэрри Эн. Все аниматоры, аниматорши и даже некоторые гости сердечно похлопывали его по спине, провожая на ответственное задание.
Ксавье засвистел:
– Вперед, Аксель! Он и вправду собирается трахнуться! – восхищенно ахнул инструктор по водным видам спорта.
– Так, внимание, вы все это видели. Никакой он не педик. Выкладывайте наличку, – проговорил Жиль.
48
Через час беседа за столиком у бассейна начала затихать. Речел, Яслин и Мерчанты исчерпали все светские темы, принятые в Юго-Восточной Англии. Цены на недвижимость, автомобильные пробки, утомительная дорога из пригорода в Лондон. Речел рассказала о приготовлениях к свадьбе. Салли описала собственную свадьбу пятилетней давности – несколько неохотно, как подметила Яслин. Когда речь зашла о свадебных путешествиях, она слегка приободрилась. Речел не знала, куда они отправятся. По традиции, медовый месяц организовывал Патрик – в качестве сюрприза будущей жене.
– Мне все равно, куда мы поедем, – призналась Речел. – Лишь бы не в Индию.
Маркус посмотрел на Салли: станет ли она защищать любимую страну? Салли сосредоточенно выуживала пакетик мятного чая из чашки.
– Не хочу подцепить какую-нибудь гадость, – объяснила Речел.
Словно по команде, Маркус поморщился:
– Ее и здесь можно подцепить. Извините.
– Тебе нехорошо? Я пойду с тобой, – сказала Салли.
– Не надо, – ответил Маркус. – Оставайся, выпейте еще.
– Я буду чувствовать себя виноватой.
– И поделом, – заметил Маркус. Но его улыбка означала, что он разрешает Салли остаться в баре. Он пожелал Речел и Яслин спокойной ночи и ушел.
– Если что, я буду здесь, – крикнула Салли ему вслед и повернулась к соседкам. Вообще ей не очень-то хотелось сидеть с ними, но таким образом можно избежать повторения вчерашней катастрофы. Она не вернется в номер, пока не будет уверена, что Маркус спит.
– Еще по одной? – предложила Яслин.
– Сейчас моя очередь, – сказала Салли.
– Здорово, правда? – улыбнулась Речел. – Можно всех угощать, ведь все равно все бесплатно.
– Вспомни, сколько мы заплатили за тур, – напомнила ей Яслин. – И наверняка они разбавляют спиртное.
– Вам тоже самое? – спросила Салли.
– Да. Двойную порцию. Тебе помочь принести?
– Думаю, с тремя стаканами я справлюсь. Салли пробралась к бару, где была очередь.
– Вот видишь, – сказала Яслин, когда они с Речел остались наедине. – У него тоже проблемы с желудком. Не одна я такая. Все из-за этой ужасной еды.
Но на этот раз Речел не интересовало состояние желудка Яслин.
– Что-то я не вижу Кэрри Эн, – произнесла она. – И этот Аксель тоже пропал! Думаешь, она это сделала? И они пошли к нему в комнату?
– По крайней мере, надеюсь, что она не потащила его к нам! – ответила Яслин.
– Думаю, у них все получилось. Давай выпьем за Кэрри Эн!
– И за потерю ее новообретенной девственности, – согласилась Яслин.
В баре было полно народу. Каждый вечер по окончании шоу начиналась дискотека у бассейна. Местный диджей неумело микшировал летние хиты.
– О-е, о-е, о-е, о-е, – Салли услышала припев песни, которая в то лето, должно быть, была весьма популярна в Европе. По крайней мере, сорокалетние разведенки из Франции выплясывали под нее по краю бассейна почище танцоров из клипа «Блэк Лэйс» 1980 года в костюмах Карла Лагерфельда. Полетт была заводилой.
Глядя на них, Салли зеленела от зависти. У них был дурацкий вид, но зато им было весело. Салли же горемычно доживала худшую неделю в своей жизни. Как будто какой-то невидимый барьер мешал ей пересечь границу танцпола и веселиться вместе со всеми. Отпуск, как и Рождество, бывает лучшим или худшим, золотой середины не дано. И чувствовать себя несчастной на курорте куда хуже, чем дома. Куда хуже.
Салли невольно хмурилась, и оттого бармен не обращал на нее внимания.
– Привет. – Кто-то положил ей руку на плечо. Это был Жиль. Он протиснулся между Салли и какой-то туристкой. – Я думал, вы ушли спать.
– Нет. Это Маркус ушел. У него живот разболелся, – пояснила Салли. – Все из-за отельной еды. Он ее не переносит.
Жиль кивнул:
– Чтобы убить бактерии, нужно пить больше горячительного.
– Бармен меня не замечает, – посетовала Салли.
– Может, потому, что вы не улыбаетесь своей прекрасной улыбкой? – промурлыкал Жиль, засунул в рот два пальца и свистнул. – Обслужи мадам, – приказал он бармену.
– Мадам? Как будто я совсем старуха.
– Было бы оскорбительно называть вас мадемуазель. Ведь вы так легко обижаетесь. – Жиль изогнул бровь.
К Салли подошел бармен и принял заказ.
– И кто же заказал воду? – спросил Жиль, когда принесли стаканы.
– Я.
– Вода не годится для праздничного вечера. Может, выпьете нормальный коктейль?
– Не думаю. Не хочу проснуться с головной болью. Вода меня вполне устраивает.
– Ох уж эти англичане. Не умеете расслабляться, – поддразнил Жиль. – Или напиваетесь так, что с ног падаете, или слишком трезвые и не хотите даже танцевать. Давайте дернем по маленькой перед сном. Ради меня. – Жиль опять поднял брови, чтобы привлечь внимание бармена, и показал ему два пальца. Через мгновение тот поставил перед ним и Салли два бокала бренди.
– Оперативно, – с сарказмом проговорила Салли. – Откуда вы знаете, что я люблю бренди?
– Все любят бренди, – заверил ее Жиль, протягивая роскошную круглую рюмку. – Ваше здоровье.
– Взаимно, – ответила Салли. – Мне пора возвращаться к подругам.
– Мы еще увидимся?
– Завтра последнее теннисное занятие, так что, наверное, увидимся.
– Я имел в виду сегодня, – объяснил Жиль. – Я собираюсь прогуляться на пляж.
– Приятного моциона, – пожелала Салли.
– Можем пойти вместе. Поговорим. Кажется, вам нужно выговориться.
– Гулять и болтать?
Салли посмотрела Жилю прямо в глаза. Она знала, что его вовсе не заботит ее психологическое состояние. Он предлагал уединиться вовсе не для того, чтобы она могла снять груз с сердца. Она была уверена, что все это – часть ритуала. Бренди. Прогулка. Бармену достаточно было взглянуть на пальцы Жиля, чтобы понять, что от него требовалось. И Салли была в курсе, что сейчас требуется от нее.
Она огляделась. Вокруг не было никого, кто мог бы заметить или укорить ее в том, что она выпивает не с мужем. Или собирается исчезнуть в темноте с теннисным инструктором.
– Англичане поднимают слишком много шума вокруг супружеской верности, – вдруг произнес Жиль.
– Что ж, в этом смысл супружеских обетов. Пока смерть не разлучит нас. – Салли вспомнила ту девчонку, Речел, которая раскисла у бассейна, размышляя о супружеских клятвах.
– Смерть или развод… – фыркнул Жиль. – А в вашей стране уровень разводов выше, чем у нас во Франции.
– Тогда прошу, поведай мне секрет счастливого супружества, – разозлилась Салли.
– Cinq ? sept, – заявил Жиль. – Маленькая интрижка после работы. Все так делают. Никто и не ожидает найти в браке страстную любовь. Искать интрижку на стороне совершенно нормально. Ты возвращаешься домой довольным и продолжаешь жить как ни в чем не бывало.
– С пяти до семи? Сейчас почти полночь, – отшутилась Салли.
– С пяти до семи, с семи до полуночи, – Жиль пожал плечами. – Строгого расписания нет.
– Значит, дело лишь в сексе? – спросила Салли.
– Не всегда, – ответил Жиль. – Бывает и иначе. Прогуляйтесь со мной. Встретимся на тропинке к пляжу.
Как можно более невозмутимо Салли вернулась к столику, где Речел и Яслин дожидались своих коктейлей. Она поставила перед ними двойную водку с тоником, но сама не присела.
– Меня совесть замучила, что бросила Маркуса одного, – соврала она. – Пойду-ка я в номер, проверю, как он там.
– Если понадобится имодиум, – сказала Речел, – у нас на всех хватит.
– Спасибо. Может, и зайду к вам.
– Передайте, чтобы скорее поправлялся, – с улыбкой произнесла Речел.
– Обязательно.
– Спокойной ночи, – сказала Яслин. Салли кивнула в ответ. Она не могла смотреть Яслин в глаза. Речел наивна, как дитя. Она обо всех хорошего мнения. Если кто и догадался о ее планах, так это Яслин.
Не оглядываясь, она пошла прочь, цокая сандалиями на деревянной подошве. Она даже не проверила, ушел ли Жиль. Сердце в груди билось все сильнее. Она подошла к бунгало, которое они с Маркусом делили всю неделю, ровно на двадцать футов. И увидела, что свет в окне не горит. Наверное, Маркус спит. Салли свернула с дорожки и зашагала к пляжу.
Жиль поджидал ее строго в обещанном месте. Сидел на низкой стене на полпути к пляжу. Высоко в небе висела луна. Отражаясь в спокойном море, она обрисовывала его силуэт. Салли видела тлеющий красным кончик его сигареты, которую он затушил, когда она подошла ближе.
Это не неизбежно, уверяла она себя. Они могут всего лишь пофлиртовать, ничего больше.
Но стоило ей подойти ближе, как Жиль взял ее за руку. И ее решимость улетучилась, как только он произнес самую поразительную вещь, которую Салли когда-либо слышала из уст мужчины.
– Салли, – проговорил Жиль, – с тех пор как я увидел тебя в том автобусе в прошлый вторник, я наконец осознал, что значит любить кого-то так сильно, что весь окружающий мир теряет резкость…
49
Пока Аксель возился с ключом от их общей с Жилем комнаты, Кэрри Эн вдруг захотелось развернуться на каблуках и как можно быстрее рвануть в противоположном направлении. Какого черта она здесь делает? Поддается на соблазнения парня, который так молод, что даже не помнит «Уомблов» (а может, во Франции их вообще не показывали?)!
Когда Аксель наконец справился с дверью, Кэрри Эн чуть не упала в обморок от обрушившегося на нее запаха мужских гормонов: настоящий цунами бушующих ферментов. Кэрри Эн вспомнила амбре, висевшее в коридоре школы для мальчиков, в то время как она ходила в начальные классы для девочек. И от отвращения чуть не сморщила нос. Неужели они никогда не проветривают?
– Я живу с Жилем, – пояснил Аксель.
Было легко понять, где половина Акселя. Аккуратно застеленная кровать. Стопка умных книг на прикроватном столике. Постель Жиля была похожа на взрыв в прачечной. Между его кроватью и раковиной тянулась дорожка грязных белых трусов и теннисных шортов, словно вывороченные внутренности матраса. Аксель украдкой заткнул несвежие трусы от Келвина Кляйна за воображаемую разделительную линию. «И что теперь?» – подумала Кэрри Эн.
– Хочешь что-нибудь выпить? – предложил он.
– С удовольствием. Что у тебя есть? Аксель огляделся в поисках вдохновения.
– Хм, ничего, – смущенно ответил он. – Но я могу сходить в бар. Хотя нет. Погоди. – Он нырнул под кровать Жиля, порылся в опасной темноте и вынырнул с бутылкой текилы в одной руке и стаканчиком для зубных щеток в другой.
– Думаю, с меня хватит спиртного на сегодня, – пробормотала Кэрри Эн, невольно делая шаг назад в направлении двери. Грязь и текила. Слишком уж по-семнадцатилетнему. Может, все это ошибка…
– Подожди, – сказал Аксель и снова нырнул под кровать. На это раз он появился с маленькой бутылочкой пива «Сол». – Только оно теплое, – извиняющимся тоном произнес он.
– Зато в герметичной упаковке, – ответила Кэрри Эн. – Можно сесть? – спросила она, оглядываясь в поисках стула.
Похоже, на половине Жиля действительно был стул, погребенный под огромной кучей белых теннисок и мокрых полотенец, но она не была уверена. Аксель принялся разгребать кучу.
– Не стоит, – сказала Кэрри Эн, увидев, что Аксель, похоже, собирается сложить в стопочку все вещи с заваленного стула Жиля. – Я и здесь могу посидеть. – Она примостилась на краешке кровати Акселя. – И ты садись рядышком, – произнесла она. Нет смысла притворяться, ведь в конце концов они все равно окажутся в кровати…
Аксель прекратил складывать вещи и взглянул на Кэрри Эн. Кэрри Эн посмотрела на него. Впервые почти за год у Акселя в спальне была женщина (не считая тех, кто ютился на узкой кровати Жиля, пока Аксель притворялся спящим), и ему стало страшно. Кэрри Эн в нетерпении склонила голову набок. Расправив покрывало рядом с собой, она тем самым как бы намекала ему присесть с ней рядом. Аксель схватил вонючую майку Жиля в качестве защитной брони. Кэрри Эн перешла к более прозрачным намекам и похлопала по матрасу рядом с собой, указывая Акселю его место.
Он выронил майку и сделал шаг к кровати.
– Наконец-то, – выдохнула Кэрри Эн.
– Подожди. – Он снова замер.
Аксель подошел к тумбочке Жиля и принялся рыться в верхнем ящике. Он попытался скрыть свою находку ловкостью рук, но Кэрри Эн сразу же догадалась: он достал презерватив. Значит, считал, что у него есть шанс. Что ему вот-вот повезет. Аксель присел на кровать рядом с Кэрри Эн и погладил ее волосы, отодвигая с лица выбившуюся прядь.
– У тебя красивые волосы, – сказал он. И может, у него на самом деле был шанс.
50
Салли была ошарашена. Неужто Жиль на самом деле способен на такое? Неужто он только что сравнил любовь с фильмом, где каждая сцена разыгрывается лишь ради любимой? Салли в жизни не слышала такого прекрасного описания эмоций. И это говорил Жиль. У нее не было слов.
– Мне кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, – произнесла Салли.
Жиль кивнул.
– Оказывается, под маской донжуана скрывается настоящий поэт, – пошутила Салли, чтобы разрядить обстановку.
Но напряжение не ушло. Жиль по-прежнему не сводил с нее глаз. Салли окутал опустошающий страх, словно перед парашютным прыжком. Страх вперемешку с восторгом и предвкушением. Как мгновение перед первым поцелуем…
Салли видела, как глаза Жиля блестят в темноте, отражая далекий свет луны и звезд. Он медленно улыбнулся, и один уголок губ пополз вверх чуть быстрее другого. У него были чудесные зубы. Наверняка ему все об этом твердят. И эта неторопливая улыбка показывала их во всей красе. Он поднял руку, чтобы коснуться щеки Салли.
Сердце ее тут же заколотилось. Еще до того, как он дотронулся до ее щеки, она ощутила тепло этого прикосновения. Она закрыла глаза и повернулась к нему лицом. По телу пробежал электрический разряд, давно забытое ощущение. Порой казалось, что ей уже никогда не пережить ничего подобного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32