– Я выжил, несмотря ни на что!
– Каковы наши потери?
– Так, пара царапин. Немного крови в качестве расплаты за героизм!
– Надеюсь, ты в состоянии открыть дверь?
– Сейчас спущусь.
В этот момент Дэвид услышал за спиной рев полицейской сирены. Получилось, что Жюльен открыл дверь ему и полицейским.
– Это обычное недоразумение, – ловко врал хозяин дома. – Я волновался о незакрытом кране в ванной. Понимаете, мог случиться потоп.
– Мы должны составить протокол, – настаивал полицейский.
– Хорошо. Только прошу вас ничего не говорить моей жене, когда она вернется.
– Конечно. Меня жена убила бы за малейшую опасность для ее мебели, – понимающе усмехнулся страж порядка. – Скажите ей, что воришки пытались влезть.
– Да-да. Именно так я и сделаю. Спасибо за совет.
Дэвид понимающе подмигнул другу. У них почти все получилось. Жюльен невозмутимо ждал окончания визита полиции, не обращая внимания на пропитавшуюся кровью в местах порезов рубашку. Царапина на щеке волновала его еще меньше. Хлопнула входная дверь. В гостиной появилась испуганная Катрин. Увидев мужа, она побледнела еще сильнее.
– Дорогой, что случилось? Ты ранен? – Не дожидаясь ответа, она стала осматривать слабо сопротивлявшегося Жюльена.
– Не волнуйся, от порезов еще никто не умирал.
– Не шути так. Я сейчас вернусь, только схожу за бинтами.
Едва Катрин скрылась на втором этаже, полицейский поднялся из-за стола, за которым составлял протокол.
– Прочтите и заверьте, – сказал он, протягивая бумагу хозяину.
Жюльен для вида пробежал глазами по строчкам и поспешно поставил подпись.
– Извините за беспокойство, – вмешался Дэвид. – Я провожу вас.
Когда он вернулся, супруги Этьен сидели на диване. Жюльен в одной руке держал телефонную трубку, другую руку перевязывала Катрин. На его щеке уже красовался пластырь.
– Мастер приедет чинить окно через час, – объявил он.
– Большая удача, что ты помешал ворам, – заметил Дэвид.
– Да, все закончилось благополучно, если бы не моя неуклюжесть на чердаке.
– Дорогой, не понимаю, как ты мог там поскользнуться, – не унималась Катрин.
– Милая, шел дождь, у разбитого окна образовалась лужа, которую я не заметил.
– Ладно. Я обработала твои порезы. Старайся поменьше шевелить рукой, иначе снова пойдет кровь.
– Хорошо, я постараюсь соблюдать прописанный режим, мадам.
Катрин потрепала мужа по волосам, словно непослушного ребенка.
– Пойду приготовлю что-нибудь, – сказала она, направляясь в кухню. – Дэвид, присмотри за нашим больным.
– Обещаю не сводить с него глаз.
Наконец они остались одни и могли спокойно поговорить. Жюльен чувствовал вину перед женой за свою ложь.
– Я из последних сил запрещаю себе каяться, – жаловался он. – Терпеть не могу врать ей, даже по таким пустякам.
– Я бы не назвал это пустяком. Из-за своей забывчивости ты рисковал жизнью.
– Если мы сейчас же не сменим тему, то я умру от угрызений совести.
– Могу рассказать тебе о последних событиях в моей жизни.
– Знаешь, я сразу заметил, какой у тебя довольный вид.
Дэвид набрал в легкие побольше воздуха и начал рассказывать. Событий вчерашнего вечера он коснулся очень осторожно, сказав лишь, что они с Мишель теперь вместе. Гораздо подробнее получилась история с Элизабет. Ведь до этого Дэвид ничего не говорил о бывшей жене и обстоятельствах их расставания. Теперь признаться было легче, сам факт развода не содержал больше того катастрофического смысла, который он придавал ему раньше.
– Нелепость чистой воды, – подтвердил его сомнения Жюльен. – У твоей бывшей просто богатая фантазия. Бедный парень, наверное, с ума сходит в Америке, пока она здесь разыгрывает трагедию.
– Я хотел позвонить ему отсюда, нужно выяснить в конце концов, что произошло.
– Конечно, звони. Но прежде хочу поздравить тебя с обретением любви.
– В этом есть твоя заслуга. Помнишь, как я пошел в театр только из-за нашего спора?
– Я не предвидел таких счастливых последствий, но все равно мне приятно.
– Кофе! Кто желает кофе? – Катрин с подносом появилась в комнате.
– Ты можешь позвонить из моего кабинета, предложил Жюльен, обнимая здоровой рукой жену.
Дэвид порадовался возможности не мешать семейной идиллии. К тому же кабинет друга он считал самым красивым местом в доме. Его искреннее восхищение вызывали огромный стеллаж с книгами, простиравшийся на всю длину помещения, массивный дубовый стол со специальным зеркальным покрытием, в котором можно было любоваться на собственное отражение, хрустальная люстра известной ювелирной фирмы, высокое кожаное кресло, принадлежавшее ранее известному швейцарскому промышленнику прошлого столетия. Помимо мебели, кабинет украшал пейзаж известного французского импрессиониста. Этьены обожали антиквариат, но из-за маленьких детей полностью обставили им лишь кабинет. Зато он получился ни на что не похожий, весь пронизанный духом вечности. В обстановке словно нашла выражение рассудительность Катрин, а в деталях – статуэтках, вазах, картине с яркими красками, даже книжной подставке с головой смеющегося шута – неунывающий нрав Жюльена. Время, постоянно подгоняемое на остальной части дома, здесь как будто замирало, текло медленнее и имело обыкновение останавливаться для того, кто очутился в кабинете. Вот и Дэвид, решивший минутку полюбоваться помещением, опомнился, когда пролетели полчаса.
Он попытался прикинуть примерное время суток в Америке. Получалось, что там сейчас раннее утро. Ничего страшного, Майкл его выслушает, ведь разговор касается Элизабет. Отбросив лишние сантименты, Дэвид набрал номер. К телефону долго никто не подходил. Наконец в трубке раздался сонный голос, хорошо ему знакомый:
– Я слушаю.
– Майкл, извини, что разбудил.
– Дэвид Митчелл?
– Он самый.
– Откуда ты звонишь?
– Из Базеля, конечно. Я не собираюсь пока возвращаться.
– Понятно. Чем могу тебе помочь?
– Я звоню насчет Элизабет.
– Откуда ты знаешь о ней? – удивился Майкл, из его голоса мгновенно исчезли нотки апатии.
– Сегодня она приехала ко мне вся в слезах.
– Да что случилось? Я здесь схожу с ума от волнения, обзвонил всех родственников, друзей, знакомых. Лиз просто собралась и исчезла.
– Не так уж просто. Она кое-что видела и сделала определенные выводы.
Дэвид пересказал историю Элизабет, задав в конце от ее имени самый волнующий вопрос: кто та незнакомка и какие отношения их связывают?
– Мне фатально не везет, – грустно усмехнулся Майкл. – В огромном, миллионном городе Лиз оказалась в том же месте и в тот момент, когда я встречал Ширли.
– Значит, эта женщина действительно небезразлична тебе?
– Дэвид, не ожидал, что ты поверишь в подобную глупость. Ширли моя кузина и по совместительству прекрасный организатор свадеб.
– Пока я не замечаю связи.
– Разве Лиз не говорила о нашей помолвке?
– Да, она упоминала. Но, по ее словам, ты всячески сопротивлялся внести в это дело какую-либо организованность.
– Я хотел сделать сюрприз. Ширли взялась организовать все по высшему разряду. Лиз мы собирались сказать в последний момент, когда закончим подготовку. Таким образом, она бы избавилась от всех забот.
– Отличная идея, – похвалил Дэвид, – но только для любой другой женщины. Теперь она наверняка обидится на тебя за пренебрежение ее мнением в таком важном вопросе. Знаешь, я подозревал в этой истории какое-то недоразумение и оказался прав.
– Я никогда не научусь понимать женщин. Если бы знал, что все так обернется…
– Тебе лучше поскорее приехать и самому объяснить Элизабет ситуацию. А пока я постараюсь ее успокоить.
– Как она себя чувствует? – заволновался Майкл.
– Расстроена, плачет постоянно, заснула только со снотворным.
– Какой же я дурак! Поставить под угрозу собственное счастье из-за глупой затеи…
– Главное, правда выяснилась и вы скоро встретитесь.
– Да, сегодня же оформляю отпуск на работе. Дэвид, спасибо тебе за помощь.
– Не стоит. Элизабет по-прежнему мне дорога как хороший друг.
– Она тоже очень тепло к тебе относится. Я даже немного ревную.
– Майкл, мы взрослые люди и не намерены повторять одни и те же ошибки.
– Извини, я не имею права так разговаривать с тобой после всего, что ты сделал для Лиз. Передай ей: пусть обязательно меня дождется, никуда не уезжает.
– Лучше не надо. Просто прилетай и скажешь все лично. До встречи.
После телефонного разговора Дэвид поневоле задумался над тем, как часто отношения между влюбленными рушатся из-за недоразумений, недопонимания, отсутствия доверия и уверенности в своем партнере. Конечно, многие женщины склонны преувеличивать, принимать малейшее подозрение в измене за свершившийся факт, а мужчины из ревности более склонны, оберегая свое драгоценное достоинство, уступать дорогу сопернику, толком не убедившись, существует ли он на самом деле. Если бы Элизабет спряталась от всех, кто знает Майкла и может с ним поговорить, то их любовь вряд ли пережила бы подобную шоковую ситуацию. Со стороны Элизабет – порыв, необдуманное решение, ошибочные выводы, с его – обида из-за недоверия, нежелания поговорить начистоту, побега без объяснений. Итог – слезы отчаяния женщины и горькое разочарование мужчины.
Дэвид вдруг подумал, что очень важно в подобной ситуации разобраться до конца, запрятать подальше гордость и обиду на любимого человека. Любящие люди не должны бояться высказывать претензии, требовать ответа, обвинять, искать правду, но нельзя молчать. Страдать молча хуже всего. Сомнение, как опасный яд, отравляет все хорошее. Воспоминания, клятвы, мгновения счастья – все меркнет в свете иллюзии предательства. Но пока любимый человек не признался, не подтвердил опасения, всегда есть надежда, шанс исправить ситуацию. За него нужно держаться до последнего мгновения. Элизабет чуть не разрушила отношения с Майклом, едва не довела себя до нервного срыва. Все могло закончиться значительно хуже.
Дэвид теперь твердо знал, что будет бороться за свое счастье до конца. Да, сейчас у них с Мишель полная гармония, но если на ясном небе вдруг появятся грозовые тучи, то он не побежит искать укрытия. В этот момент ему казалось, что исключений не бывает. Дэвид быстро забыл, что в любовных отношениях далеко не всегда помогает трезвый ум. Сердце. Прежде всего именно оно движет человеком, подчас лишая его последних остатков рассудительности.
В задумчивости он покинул кабинет. Судя по звукам, доносившимся из столовой, Этьены ужинали. У них работала кухарка, но в свободное время Катрин нравилось готовить самой. Особенно ей удавались изысканные блюда. Дэвид не раз и не два бывал в столовой, поэтому с закрытыми глазами знал, что там увидит. В центре комнаты стоял длинный стол из какого-то ценного африканского дерева, окруженный такими же стульями. Все хоть и красивое, но не имело никакой исторической ценности. По словам Жюльена, они просто сделали мебель на заказ. Большие напольные часы в углу у окна достались Катрин от бабушки и были дороги лишь как память. В остальном столовая получилась более современной, чем остальные комнаты. По обе стороны от входной двери стояли стеклянные шкафы-витрины, в которых красовалось именное столовое серебро. На нем подавали еду по праздникам Этьены вместе придумали свой фамильный вензель, а потом мастер выгравировал его на ложках и вилках. Слева в специальной нише они устроили мини-бар. Его сделали скорее для гостей, так как сам хозяин дома равнодушно относился к спиртному. По примеру других комнат под потолком висела изысканная люстра, до которой неугомонные дети добраться не могли. А вот бронзовые подсвечники Катрин пришлось спрятать в шкаф, пока сыновья не станут постарше. Здесь тоже не обошлось без картины – на этот раз подарка от знакомого художника.
– Присоединяйся к нам, – предложил Жюльен, увидев друга. – Жена сегодня приготовила мой любимый антрекот по-бретонски.
– Это очень вкусно! – почти в один голос заявили близнецы, показывая пустые тарелки.
– Если вы рекомендуете, я не смею отказаться, – ответил Дэвид, изображая серьезность.
– Тогда мы попросим у мамы еще один прибор, – сказал Мартен, и они с Антуаном с веселыми криками побежали в кухню.
Ужин действительно был превосходным. Дэвид не сомневался, что, соединив свою жизнь с Катрин, его друг стал поистине счастливым человеком. Она умела все или почти все, что важно для любой женщины: великолепно выглядеть, заботиться о детях, вкусно готовить и всегда оставаться для мужа единственной. Раньше он думал, что такого не бывает. Но, познакомившись с Этьенами, понял, как велика сила настоящей любви между двумя людьми. Она заставляет меняться, стремиться к совершенству, радовать другого. Ей все под силу.
– Пока ты сидел в кабинете, нам поменяли выбитое окно, – сообщил Жюльен.
Он уже доел свою порцию и теперь наслаждался бокалом белого вина.
– Отличная новость. Нужно еще убрать осколки возле крыльца.
– Займусь этим завтра, сейчас уже слишком темно. Кстати, телефонный разговор получился содержательным?
– Думаю, Элизабет скоро вернется в Америку. За ней приедет сам Майкл.
– Ты молодец, что помог. В этом – твоя большая заслуга.
– Вообще-то я не претендую на благодарность. Главное, чтобы она была счастлива.
– Друг мой, похоже, мы с вами – последние благородные рыцари на земле.
– Предлагаю выпить за это! – подхватил Дэвид.
Они так увлеклись, что сначала не обратили особого внимания на вошедшую в столовую Катрин. Между тем она повела себя очень странно: остановилась возле мужа и ждала, пока на нее обратят внимание.
– Дорогая, почему у тебя такое лицо? – невинно поинтересовался Жюльен.
– Вот, – Катрин показала лежащую на ладони связку ключей. – Я нашла ее на том же самом месте, где оставила вчера.
– Не понимаю тебя. Я положил ключи на место, когда вернулся.
– Не ври. Вчера мы договорились, что теперь они всегда будут у тебя.
– Да-да, я помню, – неуверенным голосом подтвердил Жюльен.
– Ах ты, обманщик! Я тебе покажу, как врать собственной жене!
Катрин замахнулась на мужа кухонным полотенцем, и тот был вынужден спасаться бегством. Дэвида эта семейная сцена сначала забавляла, но очень скоро досталось и ему.
– Я чуть не забыла про твоего сообщника, – опомнилась Катрин. – Вы вдвоем за все мне ответите.
Она успела хорошенько отхлестать Дэвида полотенцем, прежде чем тот смог выбежать в коридор. Они с Жюльеном попытались спрятаться в столовой, но здесь на помощь матери пришли Антуан и Мартен, использовав в качестве средства наказания игрушечные пистолеты с пластиковыми пулями, которые оказались пострашней полотенца.
– Немедленно убирайтесь оба из моего дома! – заявила Катрин, преграждая дорогу к любому другому их отступлению.
– Но, дорогая, на улице идет дождь! – Мы замерзнем и промокнем.
Ничего не хочу слышать, предатель. Или уйдешь ты, или мы с детьми. Выбирай.
– Нет-нет, оставайтесь. Я уже ухожу. Дэвид открыл входную дверь, и, когда они вышли, за спиной раздался звук поворачиваемого ключа.
– Катрин не хочет, чтобы я возвращался, – пролепетал Жюльен.
В один миг он из жизнерадостного балагура превратился в озадаченного ребенка: плечи опустились, в глазах искорки веселья сменились растерянностью и тревогой. Дэвиду очень хотелось ему помочь, но он не представлял как.
– Переночуешь сегодня у меня, а завтра Катрин немного успокоится.
– Нет, она очень сильно обиделась, – еще грустнее заметил Жюльен. – Меня словно поставили перед невыполнимой задачей.
– Успокойся, не станет же Катрин из-за такой ерунды с тобой разводиться?
– Дело не в этом. Ее отношение ко мне может измениться. Она умеет быть холодной, равнодушной, а для меня нет ничего ужаснее.
– Ладно, идем ко мне. Подумаем, как тебе завоевать прощение.
– Похоже, у тебя сегодня открылся приют для страдающих от любовных неурядиц.
– Ничего страшного. Я всем готов оказать первую помощь.
Они неспешно пошли вдоль тротуара. В сгущающихся сумерках город выглядел немного таинственно, фонари отбрасывали мягкий свет на изысканные дома, располагавшиеся по соседству, отчего они немного напоминали средневековые замки. Сейчас каждый был погружен в собственные мысли. Мимо на большой скорости пронесся черный «форд», напомнив об обстоятельствах знакомства с Мишель. Дэвид достал сотовый и проверил звонки. Нет, она пока не пыталась с ним связаться. Наверное, у нее действительно много дел сегодня. Ничего, он готов немного потерпеть. Ему пришлось ждать настоящую любовь гораздо дольше. Поэтому пара дней казалась сущим пустяком.
– Да вы замечтались, мистер Митчелл, – обратил на него внимание Жюльен.
– Я сегодня хожу словно во сне. Не могу ни на чем сосредоточиться. Мысли постоянно возвращаются к ней.
– Мой друг, вас посетил любовный недуг.
– А у вас случился приступ сочинительства, – засмеялся Дэвид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17