– В Линкольншире. Ты знаешь тамошние места?
– Да, несколько раз я там проезжала.
– Отлично. Опиши свое поместье, если понадобится.
– В какой дом тебя потом отвезли?
– В дом Виллингфордов, недалеко от рынка Разена. Ты когда-нибудь там бывала?
Девушка согласно кивнула.
– Кажется, да. Это чуть севернее Линкольна?
«Пожалуй, у меня получится», – подумал Чарльз. Как интересно было узнать, что ребенок знает, где находится Линкольншир. Он поборол в себе дрожь, взглянув ей в лицо.
– Я был тронут твоей заботливостью и ангельским характером и часто приезжал к тебе поболтать, оставляя друзей. Следующий визит к ним я планировал в конце месяца, тогда же мы собирались устроить неофициальную помолвку. Если кому-то вздумается проверить мои поступки, то я действительно нигде не появлялся последнюю неделю июня.
На самом деле Чарльз снимал небольшую мансарду в Суонси и занимался тем, что продавал кое-какие вещи, чтобы обеспечить себе летний отдых в Брайтоне. С каждым днем его финансовое положение ухудшалось.
– Мы расстались в конце недели, – продолжил он. – И больше не виделись, пока я не привез тебя сюда, узнав о бабушкиной последней воле.
– Хорошо. Визит к твоей бабушке совпадает с окончанием моего траура. А теперь, милорд, расскажите мне все, что я должна знать о своем женихе.
– Чарльз, – поправил он девушку, – пожалуйста, Генриетта, будь добра называть меня по имени.
– Извини, Чарльз. Так что мне надо о тебе знать?
– Сначала ты мне расскажи о миссис Шарп.
– Я – невестка Генриетты, – спокойно начала Беатриса. – Я приехала их навестить после того, как погиб мой муж. Когда Говард умер, я осталась, чтобы как-то утешить бедняжку. Сейчас я сопровождаю племянницу в дом ее бабушки, после чего уеду к себе.
– А из какой части страны вы приехали, миссис Шарп?
– Не из какой. Я живу в Америке и через месяц намерена туда вернуться.
– Понятно, – сказал Чарльз.
Он продолжал шагать по комнате. От напряжения у него на лбу появилось несколько морщин. Ему следовало бы ускорить события в своем рассказе, ведь не мог же он за такой короткий срок съездить в Линкольншир и обратно после того, как получил бабушкин вызов. Тогда пришлось бы гнать свой экипаж во весь опор, чтобы за это время преодолеть такое значительное расстояние.
– У тебя остался еще кто-нибудь после смерти отца? – спросил он наконец.
– Только брат, – сурово произнесла девушка.
– Тогда зачем ты покинула дом?
– Мне нужна компаньонка, пока я не нашла себе подходящего мужа.
– Можем использовать это в нашей истории, – решил Чарльз. – Значит, до свадьбы ты будешь жить в доме твоей бабушки, которая будет у нас женой священника, а ныне вдовой. Кстати, лорд Беверли тоже вдовец. Итак, я сопровождал тебя к бабушке, когда пришла весть о болезни леди Лэньярд.
Чарльз поморщился. Уж слишком много народу приходилось впутывать в эту историю. Но выбора не было.
– Значит, мы скажем, что получили это письмо уже в дороге.
Кто-нибудь мог его доставить? Нет. Но бабушка об этом не узнает. Он договорится с Рэнфри и с Харпером. Огромное число людей узнает об их тайне. Если бы он об этом подумал вчера, прежде чем предлагать Генриетте эту сделку!
– Что еще я должна о тебе знать? – в третий раз спросила девушка, заметив, что он то и дело прикладывается к бутылке бренди.
– Мое полное имя – Чарльз Генри Монтроуз. Я – виконт, восемь лет назад унаследовавший этот титул от отца. В Кенте у меня есть небольшое поместье Суонси, но, как я уже упоминал, оно требует срочного восстановления. В Лондоне я снимаю комнаты, но собственного дома у меня там нет. Моя мать давно умерла, когда я был еще трехлетним ребенком. Отец больше не женился, и я остался единственным ребенком в семье.
– Чем ты интересуешься, Чарльз?
– Всеми видами спорта. И живописью, – робко прибавил он.
– Ты рисуешь? – Брови Генриетты поползли вверх от удивления.
– Немного.
– Тогда ты должен показать мне свои рисунки. Должно же у нас быть что-то общее!
– А ты тоже любишь живопись?
– Обожаю, – улыбнулась Генриетта.
– Ты умеешь кататься верхом? – спросил Чарльз.
– Умею, и довольно хорошо, хотя последние два года у меня не было подходящей лошади.
– А может, ты умеешь править экипажем?
– Да, и очень даже неплохо, но в последнее время править нам было нечем.
«Кто же эта загадочная девушка? – задумался Чарльз. – Как мог простой деревенский подросток хорошо править уже в четырнадцать лет? Скорее всего она просто преувеличивает свои способности. Надо бы проверить это но дороге в Лэньярд».
Генриетту мучило тревожное предчувствие. Она ощущала себя участницей какого-то мерзкого фарса. Как же глупо было согласиться на такую подлость! Она жила всего в каких-нибудь трех милях от дома Виллингфордов и теперь вспомнила все подробности февральского происшествия. На прием, который лорд Виллингфорд устроил в честь празднования Дня Святого Валентина, съехалось множество благородных семей. И если бы Дрэйтоны не носили траур, то они бы тоже там присутствовали. Так вот, почтенный лорд задумал две недели веселья и развлечений, надеясь, что его дочь заведет полезные связи среди молодежи и, может быть, даже найдет себе мужа, и, таким образом, отпадет необходимость участвовать в лондонском сезоне. Но единственным человеком, который завел хоть какую-нибудь связь, оказалась его собственная жена, которую застали в нежных объятиях одного из гостей. Разразился чудовищный скандал, после которого коварный соблазнитель поспешил покинуть гостеприимный дом Виллингфорда. Вскоре по округе поползли слухи, что дон Жуана звали лорд Расбон.
Генриетта с любопытством наблюдала, как Чарльз ходит из угла в угол, и пыталась угадать его мысли. Все складывалось намного сложнее, чем она себе представляла. Уж очень много людей было вовлечено в эту игру: она сама, Расбон, Беатриса, Бетси и слуга Расбона, кучер и камердинер. Чем больше народу участвовало в этом заговоре, тем меньше у них оставалось шансов на успех. Но ей надо было сосредоточиться на собственной роли. Двойной обман усложнял ее исполнение. Если у леди Лэньярд такие связи в обществе, она может узнать ее настоящее имя и раструбить об этом по всей округе. К тому же у нее не было оснований доверять Расбону: мало того, что вчера он напился, как свинья, так он еще продолжает пьянствовать утром. Генриетта Шарп должна остаться лишь плодом воображения, иначе он раскроет ее тайну и поставит под угрозу ее репутацию. Чтобы ее россказни звучали более естественно, можно добавить в них долю правды. Но, с другой стороны, если она перестарается и слишком ясно представит картину своей жизни, то кто-нибудь обязательно ее узнает, и тогда скандала не избежать. Хотя отец Генриетты не появлялся особенно часто и фешенебельных местах, большей частью по причине своей бедности, но Расбон водил дружбу со многими ее соседями. Еще был Тоби. Ее брат не учился в университете, но некоторые из его друзей вполне могли бы учиться вместе с Расбоном. Наверное, ей будет сложно рассказывать о своем прошлом, не рискуя проболтаться. Генриетта надеялась, что упоминание о ее соседе лорде Пурви не загонит ее в ловушку.
Лакей с экипажем наконец-то прибыл, и разговор прервался.
– Можно ехать, – объявил Расбон, когда слуга вышел. – Миссис Шарп, вы поедете со служанкой и камердинером в почтовом дилижансе, а мисс Генриетта сядет со мной и грумом в мой экипаж. Если мы хотим успешного завершения нашего плана, нам необходимо продолжить разговор. Тем более что мне не терпится проверить ваши навыки управления экипажем, моя милая.
Услышав это, Генриетта бросила на Чарльза гневный взгляд, но вслух ничего не сказала. Какой невыносимый тип! Как он посмел усомниться в ее словах? «Все правильно, он же принимает меня за простолюдинку, – успокаивала себя девушка, – так с какой стати он должен верить мне на слово?» Она тяжело вздохнула, представив, как трудно ей придется в эти две недели.
Глава 3
Экипаж лорда Расбона катил по грязной дороге. Генриетта и Чарльз ехали молча. Девушка ощущала странное беспокойство, сидя рядом с этим человеком. Разные мысли одна за другой проносились в ее голове, но она так и не смогла понять, как Чарльзу удалось уговорить ее на эту авантюру. Генриетта ненавидела ложь и презирала человеческую жадность. И тем не менее она едет с этим самонадеянным мерзавцем, чтобы помочь ему обманным путем получить состояние.
Проведя целый час наедине с Расбоном – грум устроился сзади, в экипаже, – девушка пришла к выводу, что ее спутник еще отвратительнее лорда Хефлина. И хотя, надо признать, он не предпринимал никаких попыток понравиться Генриетте или привлечь к себе внимание, все-таки она чувствовала, что он обращается с ней, как с недоразвитым ребенком, не имеющим никакого представления о том, что такое высшее общество и хорошие манеры. Она притворялась простушкой сколько могла, все время повторяя про себя: «Пусть он считает, что я принадлежу к низшему классу общества». Вряд ли он мог догадываться, как страдала эта девушка, вынужденная каждый день надевать старомодную широкополую шляпу, открывающую ее лицо лишь когда она поворачивала голову и прямо смотрела на собеседника. Несмотря на то, что характер у нее был довольно-таки уравновешенный, в конце концов, снисходительный тон лорда Расбон вывел ее из себя.
– Вы просто невозможны, милорд! – взорвалась Генриетта. Впервые после того, как они покинули гостиницу, он заметил, что его спутница кипит от гнева. – Я не младенец, и не надо со мной нянчиться! Я прекрасно владею хорошими манерами. Чем поучать меня, лучше бы рассказали побольше о вашей бабушке и остальных обитателях дома.
Он пристально посмотрел на девушку и расплылся в улыбке.
– Прости, Генриетта, но я же не знал, да и ты сама ничего не говорила, о своем аристократическом происхождении.
– Ты просто чудовище! Да за кого же ты меня принимаешь? За кухарку, что ли? Не только люди из высшего общества умеют красиво изъясняться. В основном они способны только на снисходительность и надменность.
– Ну хватит!
«Что за мегера!» – подумал Чарльз. Внимание девушки привлек жеребенок, прыгающий на дальнем лугу. Расбон тряхнул головой и постарался сдержать собственный гнев. В висках у него стучало, а отвратительный завтрак так и подпрыгивал в животе.
– Мы не можем позволить себе поругаться, дорогая, – сделал он попытку помириться и смягчить ее гнев. – Через пару часов мы приедем. А теперь покажи, как ты умеешь править. Надеюсь, лошади не устали.
– Да уж, прямо с копыт валятся, – огрызнулась Генриетта.
Тем не менее, она приняла из рук Расбона вожжи, обрадовавшись возможности поставить его на место. Скоро выяснилось, что она правит намного лучше, чем Чарльз, потому что грум, всю дорогу бормотавший себе под нос проклятия, сразу же затих.
– Какие послушные кобылки, – прошептала девушка. – Просто милашки!
– Следи за своей речью, – проворчал Чарльз, чувствуя, что скоро опять взорвется. – Настоящие леди так не выражаются.
Несколько минут он дулся, но, в конце концов, вынужден был признать, что она правит как заправский кучер. И каким бы ни было ее теперешнее положение, но учили ее настоящие мастера своего дела. Несмотря на то, что прошлое этой девушки до сих пор оставалось для него загадкой, он не стал снова начинать разговор о высшем обществе. Да она и не могла к нему принадлежать! Какая воспитанная леди будет говорить таким грубым голосом и размахивать руками, как ветряная мельница?
Он продолжал мучиться этими догадками, а экипаж тем временем выехал на каменистую дорогу. Давненько он так не страдал от чрезмерного опьянения и уже забыл, как это бывает неприятно. Было бы куда лучше провести все утро в постели и не набивать желудок той гадостью, которую подают во второсортных гостиницах.
Генриетта правила экипажем уже полчаса, но внезапно Чарльз потребовал вернуть ему вожжи. Как приятно вновь управлять четверкой отличных лошадей! Не зря ходили слухи о том, что у Расбона превосходные лошади, а он сам – первоклассный наездник. Но теперь ей было совершенно непонятно, как так случилось, что он выскочил из седла.
– Опишите получше вашу бабушку, милорд, – попросила Генриетта и повернулась, чтобы посмотреть в его глаза. Если бы не эта дурацкая шляпа, она могла бы без труда всю дорогу разглядывать своего спутника. – Расскажите мне, что еще должна знать ваша невеста.
– Во-первых, научись называть меня Чарльзом, – напомнил он.
– Хорошо, Чарльз, – со вздохом произнесла Генриетта. – Но мне трудно так обращаться к человеку, к которому я не испытываю ни малейшей симпатии.
Генриетта заметила, что ее слова опять разозлили Расбона, но не успела даже извиниться. Его лицо напоминало лицо мистера Кроуфорда в ту памятную ночь в Дрэйтонском поместье, когда она чуть не задохнулась.
– Стоять! – Чарльз резко осадил лошадей и, сунув вожжи в руки Генриетты, проворно соскочил на землю.
Через минуту его фигура скрылась в придорожной рощице, а в воздухе распространился знакомый тошнотворный запах.
Генриетта обернулась и приказала груму помочь Расбону. Слава Богу, что она не позавтракала! Теперь Генриетте стало ясно, почему еда показалась ей такой отвратительной. Скорее всего продукты были несвежими. Все ли в порядке с Беатрисой? Ее экипаж ехал чуть впереди.
Харпер помог лорду Расбону занять его место.
– Правь сама, – промычал Чарльз, развалившись на сиденье и закрыв глаза.
Он был похож на мертвеца.
– Итак, продолжим разговор о твоей бабушке, – процедила сквозь зубы Генриетта, когда ее спутник немного пришел в себя.
– В молодости она была потрясающе красивой, – начал он свой рассказ. – Высокая, голубоглазая, с пышными золотистыми волосами. Завтра я покажу тебе ее портрет. Он – достояние нашей семейной галереи. В свое время она была первой красавицей, но довольно-таки неплохо сохранилась и по сей день, хотя за последние два года ее здоровье сильно ухудшилось. Я был ее любимчиком, хотя она не всегда одобряла мои поступки.
– Ну конечно, у тебя, видно, всегда была склонность к подлым выходкам, – язвительно заметила Генриетта.
– Не больше, чем у всех остальных, – ответил Чарльз. – Брак с лордом Лэньярдом был уже вторым ее браком. Первый раз она была замужем за одним богатым предпринимателем. Детей у них не было, поэтому все свое богатство он оставил ей одной с условием, что, даже если ей вздумается еще раз выйти замуж, она не лишится этого наследства. Лорд Лэньярд был не менее состоятельным человеком. После его смерти все перешло их единственному сыну, а моя бабушка заявила, что свои деньги она намерена оставить дочери, моей матери. Через год после этого мама умерла, и так как бабушка недолюбливала моего отца, то пообещала сделать меня своим единственным наследником.
– Но почему?
– Если ты спрашиваешь, почему она не любила своего зятя, я тебе расскажу. Видишь ли, у моего отца была поразительная способность вкладывать деньги в предприятия, не приносящие никакой прибыли.
Генриетта хотела поинтересоваться, что стало бы с наследством, имей его отец побольше здравого смысла, но потом решила не ввязываться в их семейные дела.
– Опиши мне ее жизнь, – попросила она вместо этого.
– Пока она живет в Лэньярдском поместье и занимает отдельное от моего дяди крыло дома. У него четверо детей, двое из которых редко приезжают в поместье. Но Эдита, наверное, сейчас там. Ей пятнадцать лет. Познакомься с ней, но помни, что ты уже не ребенок, и не веди себя так, будто вы с ней ровесницы. Знаешь, она такая болтушка!
Откуда взялся этот дядюшка? Генриетта вопросительно посмотрела на Чарльза. Белое, как плотно, лицо молодого человека давало понять, что мысли его витают далеко отсюда. Не хватало еще, чтобы он запутался в своей родне. Сначала говорил, что у него есть только один брат, претендующий на наследство, а теперь выясняется существование какого-то дяди и его четверых детей. Интересно, сколько родственников будет у него еще через час? К лживости Чарльза Генриетта прибавила еще целый ряд пороков: пьянство, жадность, надменность, сомнительную интеллигентность и обжорство. А все остальные подробности он наверняка выдумал, чтобы ее разжалобить.
Но сейчас он страдал главным образом из-за несвежести завтрака. Еще четыре раза Харпер помогал бедному Чарльзу сойти и снова сесть в экипаж. В перерывах между этими остановками Генриетта пыталась узнать о нем как можно больше, так как опасалась, как бы он не провел в постели весь следующий день.
Из его ответов выяснилось, что бабушкино поместье находится в восточной части Брайд-порта, и Генриетта, таким образом, почти не отклонялась от своего собственного пути. Когда все закончится, им с Беатрисой придется только сменить экипаж и доехать до дома леди Каслтон.
Они продолжали обсуждать подробности февральского происшествия, повторяя имена и фамилии, когда экипаж, миновав массивные каменные ворота, легко покатил по ровным аллеям Лэньярдского поместья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32