Когда она упала, я услышала, как внутри что-то звякнуло, – начала Элизабет. – Документы и письма не звенят, поэтому я вытряхнула содержимое шкатулки на ковер, но ничего нового не нашла: лишь счета и какие-то бумаги. Ничего, что могло бы издать тот звук. Там было что-то, чего я не видела. Я пошарила пальцами внутри и нащупала крошечный металлический замочек. – Она потянула за ленту, висевшую у нее на шее, и достала ключ к шкатулке. Отвернув верхнюю часть ключа, она показала другой ключ, в форме многогранника. – Вы помните, что говорил нам Лотариан: папа рассказывал ему, что этот ключ открывает потайную дверь?
Мэри встала.
– В нашем Доме в Корнуолле.
– Да, мы так полагали. Но ошибались. – Элизабет держала ключ в форме многогранника перед ними. Мэри и Анна вытянули шею, чтобы лучше рассмотреть скрытую часть ключа. – Когда я всунула его в замок и повернула, дно шкатулки внезапно подпрыгнуло на пружине. Я поняла, что у нее двойное дно и там внутри – тайник. Когда я открыла ключом это дно, то нашла бутылочки, завернутые в грязную ткань.
– Чтобы они не издавали звука. – Анна схватила руками спинку стула, на котором сидела Мэри, чтобы не упасть. – Ты думаешь, что в бутылках содержался опиум, который был использован…
Элизабет кивнула:
– Лекарство нашей матери – миссис Фитцхерберт.
Мэри стала рассматривать бутылку. Отвернув крышку, она понюхала.
– Не-ет, это невозможно.
Глава 9
Дом Харрингтонов, располагавшийся по диагонали от резиденции леди Аппертон и Мэрилебонского клуба Старых Повес, по сравнению с ними и другими величественными домами на Кэвендиш-сквер был довольно мал.
Но когда Мэри вместе с сестрами вошла в галерею, где должен был состояться музыкальный вечер, рот ее раскрылся от удивления, она испытала благоговейный трепет.
Все стены были увешаны картинами – пейзажами, натюрмортами и портретами на религиозные и мифологические темы. Ясно, что удивительные картины были работой одного художника, обладавшего непревзойденным талантом.
Однако Мэри заинтриговало одно обстоятельство: красивые, аристократично выглядевшие женщины, которых она узнала по язвительным карикатурам, – она видела их в книжном магазине «Хатчард» – все были списаны с одного лица.
Когда они с сестрами прошли мимо десятка рядов болтающих гостей, Мэри услышала обрывки звуков. Она повернулась и посмотрела на музыкантов, настраивающих инструменты в передней части галереи, и вдруг вдалеке заметила лорда Лотариана.
Лотариан умудрился встать со своего стула, стоявшего в первом ряду, вплотную к музыкантам. Он подал знак слуге, который проводил сестер Ройл к стульям леди Аппертон, сэра Лиливайта и лорда Гэллэнтайна.
Покровительница обняла Анну и Элизабет, затем позволила им занять свои места на дальнем конце ряда около Старых Повес.
Приветствуя Мэри, она крепко сжала ее руку.
– Ты можешь сесть рядом со мной, моя дорогая, – сказала леди, обращаясь к Мэри с лукавством в глазах. Она показала на стул рядом с ней около центрального прохода.
– Спасибо, леди Аппертон. – Мэри поняла, что стул рядом с ней еще не занят.
В обычной ситуации это не побеспокоило бы, но, когда леди Аппертон два раза подряд не дала гостям сесть на этот пустой стул, Мэри знала, что план приведен в исполнение.
Она пристально посмотрела на эту полную пожилую женщину и долговязого лорда, сидевшего рядом с ней. Ответный взгляд их был полон невинности.
Но Мэри все стало ясно. Оставалось надеяться, что в их план не был включен этот ужасный герцог Блэкстоун.
Внезапно у нее за спиной прокатилась волна восторженных аплодисментов, вот она дошла до маленькой сцены, где музыканты собрались давать концерт. Толпа аплодировала Квину, знаменитому герою войны, – он только что вошел в зал. Под руку с ним, к отчаянию Мэри, шла красавица – вдова леди Тидвелл.
Все перевернулось в душе девушки.
Проклятье. Ей следовало бы спросить миссис Полкшэнк, будет ли лорд Везерли. Почему она об этом не подумала? Она вообще могла не приходить на этот концерт или, по крайней мере, лучше подготовиться к встрече с Квином и… с ней.
Когда Квин подвел леди Тидвелл ближе, его глаза искали Мэри, и, как только их взгляды встретились, он радостно улыбнулся ей.
Стук его трости становился все громче, и внезапно она осознала, что, возможно, он идет к ней, чтобы поговорить. Мэри покусала нижнюю губу, затем верхнюю, чтобы они стали ярче, взглянула на свое платье.
Да, сейчас она готова к встрече.
Сияя улыбкой, поднялась со своего места. Она подняла руку в знак приветствия. Он в ответ тоже поднял руку, направляясь к ней, как вдруг музыканты сыграли первый аккорд.
Квин остановился, они с леди Тидвелл быстро начали осматривать ряды в поиске свободных мест.
Проклятье! Мэри повернула голову и посмотрела злым взглядом на дирижера. Он все испортил. Ей требовалась только минута, чтобы поговорить с Квином. Этого времени хватило бы, чтобы обменяться словами, уверить его, что она будет ждать, сколько потребуется, чтобы потом они не расставались всю жизнь.
Когда Мэри снова повернулась, чтобы взглянуть на Квина, она увидела, что они с леди Тидвелл шли обратно по проходу к двум свободным местам посередине галереи.
Мэри проследила за его взглядом.
О нет… там был он – Роган.
В свойственной ему манере он ухмылялся, приподняв уголок рта вверх, и, что еще хуже, направлялся прямо к свободному стулу около нее.
Нет, нет, нет, это не может происходить с ней!
Миссис Полкшэнк сказала ей, что герцога не будет сегодня вечером! Это было единственное условие, при котором она согласилась прийти.
Быстро сообразив, Мэри положила сумочку и кружевной веер на стул, надеясь, что он поверит тому, что место уже занято. Но он не поверил. Его совсем не волновало, что он отвлекает музыкантов. Протискиваясь, он прошел мимо дирижера и направился прямо к стулу рядом с ней.
– Спасибо, моя дорогая мисс Ройл. – Вполне обыденно он поднял ее сумочку и веер и вручил их ей. – Как было любезно с вашей стороны придержать для меня стул.
Мэри хотелось сказать, что сумочка и веер принадлежали кому-то еще и что он занял место какой-то неизвестной леди, но это было бы ложью, и эта ложь ни к чему не привела бы. В конце концов, веер был сделан из таких же кружев, что и платье. Даже мужчина заметил бы это.
Мэри решила сразу же, что она не будет смотреть на Рогана. Она не позволит себе смотреть на него. Он просто улыбнулся бы ей в ответ в своей снисходительной манере, думая про себя, как ловко он ее одурачил. Ведь именно он придумал план, как разлучить их.
Чудовище!
Чтобы хоть как-то скоротать время, Мэри наблюдала за тем, как минутная стрелка часов, висевших в углу, отправилась в путешествие по циферблату.
Не очень интересное занятие. И через минуту ей захотелось взглянуть на Рогана, но она не могла позволить себе этого.
Мэри стала играть в игру, закрывая глаза и считая до шестидесяти, потом открывая их снова, как раз в тот момент, когда минутная стрелка снова пускалась в путь. Через две минуты ей и это наскучило.
Как она переживет этот вечер, когда герцог сидит рядом с ней, а где-то позади сидит Квин вместе с красивой вдовой? Как мириться с этим дольше? Можно сойти с ума…
Минуты проходили, и ей стало интересно, хорошо ли Квин проводит этот вечер, сидя рядом с леди Тидвелл.
Мимолетный взгляд на пару не показался бы нарушением светских приличий, не так ли? Ведь это просто взгляд, и ничего больше.
Мэри положила веер на колено и на несколько секунд убрала руку. Кружевной веер упал на пол между стульями, на которых сидели они с Роганом. Она наклонилась, чтобы поднять его. В тот же миг герцог быстро схватил веер.
Сегодня удача не сопутствовала ей. Конечно, этот ужасный герцог улучил момент, чтобы показать, что он джентльмен.
Блестяще, просто блестяще.
Мэри наклонилась сама и просунула руку между стульями. Она стала искать веер, притворяясь, что не заметила, как Роган поднял его, Обыскивая пол, Мэри осмелела, повернула голову и скосила глаза влево – настолько, насколько это было возможно, надеясь увидеть Квина.
И ей это удалось. Но увиденная картина так потрясла ее, что Мэри повернулась на стуле, чтобы удостовериться, не ошиблась ли она.
Обеими ладонями Квин держал руку леди Тидвелл. Боже мой, всего лишь несколько дней назад, сидя в гостиной, он точно так же держал ее руку!
Мэри была готова разрыдаться, когда увидела, с каким обожанием Квин смотрит на вдову. Он сжимал руку этой женщины. Слезы покатились по ее щекам.
– Повернись, девочка. Люди заметят. – Леди Аппертон схватила Мэри за руку и заставила сесть прямо.
– Ваш веер, мисс Ройл. – Роган смотрел на нее. Конечно, он видел слезы бедняжки, потому что подал ей веер вместе со своим носовым платком.
Мэри попыталась посильнее поморгать, осушить глаза и не пользоваться носовым платком Рогана.
Она глубоко вздохнула и вдруг заметила картину, висевшую за музыкантами.
Сосредоточься на картине, а не на том, что делает Квин.
Это был написанный маслом портрет в натуральную величину некой красивой женщины. Чувствовалось ее знатное происхождение. Она выглядела как аристократка. Держалась она скромно, но ее глаза – Мэри была уверена в этом – искрились. Женщина была нарисована на фоне черного, мрачного, непроглядного неба, отчего ее белое платье казалось более ярким и свежим. Волосы высоко уложены на макушке, локоны обрамляют лицо. На плечи наброшена темно-красная, расшитая золотом кашмирская шаль, ярко контрастирующая с ее внешностью, сохранившей девственную чистоту.
Мэри взглянула на шаль, вызывающе яркую, еще раз сосредоточилась на глазах женщины, которые, казалось, лукаво подмигнули ей. В них чувствовалась женская сила.
Мэри улыбнулась, словно на портрете была изображена ее знакомая.
– Мэри? – Леди Аппертон слегка ударила девушку по плечу.
Еле сдерживаемые слезы потекли по щекам. Он вытерла их носовым платком, сложила его пополам и сунула обратно Рогану.
– Мэри?
С опозданием Мэри поняла, что музыканты уже закончили играть. Леди Аппертон пронзала ее взглядом.
– Боже мой, я приношу свои извинения, леди Аппертон. Женщина на портрете завладела моим вниманием.
– Ты не первая, – ответила леди, издав при этом звук, похожий на фырканье. – У сэра Джозефа много картин, написанных художником Джорджем Ромни, но эта – его приз.
– Как это произошло?
– Ходили слухи, что принц-регент заказал этот портрет… когда леди, изображенная на портрете, была его любовницей. – Леди Аппертон взяла Мэри за руку и притянула к себе. – Но вскоре он потерял к ней интерес и завел себе другую любовницу, поэтому так и не заплатил художнику за работу, и картина осталась невостребованной. Она так и стояла в студии у Ромни до самой его смерти, пока наследник не продал дом вместе со всем имуществом.
Мэри откинулась на спинку стула и стала внимательно рассматривать картину. Краем глаза она заметила, что Роган тоже смотрит на портрет.
– В молодости она была похожа на греческую богиню, – заметил он, при этом вздохнув.
Мэри даже не взглянула на него.
– Кто эта женщина? – спросила она леди Аппертон.
– Вы серьезно говорите? Вы на самом деле не знаете, кто это? – Роган грубо вмешался в разговор. – О да, вы же сельская девушка, не так ли?
– Да, так и есть. – Мэри бросила на него сердитый взгляд. – Но я не обращалась к вам, ваша милость.
Роган ухмыльнулся:
– Ну надо же, мисс Ройл. То вы вдруг начинаете выказывать большую неприязнь ко мне, то упорно изображаете из себя недоступность. Кто же вы? – Он приподнял бровь. Это вывело ее из себя.
– Думаю, вы знаете, ваша милость. – Мэри сердито уставилась на него. Леди и джентльмены из общества, сидевшие рядом, внезапно притихли и наблюдали за ними, словно ожидая, что между ними вот-вот вспыхнет словесная перепалка.
Леди Аппертон заметила, что и другие гости начали обращать внимание на происходящее, поэтому быстро погасила назревавший конфликт. Она улыбнулась:
– Бог мой, война окончена, давайте не будем начинать новую.
Пожилая леди постучала по плечу Мэри веером, чтобы девушка опустила глаза и не смотрела на герцога своим испепеляющим взглядом. Наклонившись к Мэри, она прошептала:
– Эта женщина Фрэнсис, графиня Джерси.
Холодок пробежал по спине Мэри.
– Вы хотите сказать, что это та самая леди Джерси?
Женщина, которая завернула холодных, синих младенцев в свою шаль и вручила их папе, чтобы он избавился от них?
Мэри не верилось, хотелось сразу отбросить эту мысль.
Невозможно! Невозможно!
– Да, именно так, – вздохнула леди Аппертон. – И, как видишь, она была в молодости довольно красива и пользовалась преимуществами своей красоты.
– Итак, ее больше нет в живых.
– Нет, мисс Ройл, она жива. Я видел ее в прошлом году, – беззаботно заметил Роган. – Она… была знакомой моего отца.
– Вы на самом деле были представлены леди Джерси? – спросила Мэри с напускным безразличием. Она очень старалась показать, что его слова ее не заинтересовали, но получилось как раз наоборот.
– Да, но это шапочное знакомство. – Его голос стал бархатным, мелодичным и сладкозвучным, как шоколад с портвейном, – обычно мужчина говорит так, когда хочет соблазнить женщину. Он стал говорить так тихо, что Мэри пришлось наклониться вперед, чтобы расслышать его слова. – Она больше не похожа на ту соблазнительную женщину, которую мы видим на этих картинах, – сказал он ей. – Ей удалось сохранить обаяние, но она уже не красива, в отличие от вас, моя дорогая. – Он сделал долгую паузу и смотрел в глаза Мэри, заставляя ее сердце сильно биться. Тогда он протянул руку и быстро провел двумя пальцами по темному локону, свисавшему на шею. – Цвет ее волос теперь не такой насыщенный, и волосы не такие шелковые, как ваши. Они стали седыми.
Сухой комок сдавил горло, Мэри сидела не шелохнувшись.
Взгляд Рогана медленно скользил по ее формам, лаская каждый изгиб тела, словно он был ее любовником.
– У нее больше нет стройного стана, который каждый мужчина мечтает прижать к себе.
Мэри раскрыла веер. Галерея наполнялась зрителями, стало душно. Как бы ей хотелось, чтобы он просто ушел! Пошел бы поговорил со своим братом… и с его подружкой.
Она отвернулась от Рогана, надеясь, что леди Аппертон услышала хотя бы часть того, что он говорил, и теперь перестанет устраивать им встречи. Но пожилая женщина была поглощена разговором с лордом Лотарианом и вряд ли обратила внимание на не совсем приличные слова Рогана. Герцог, очевидно, это тоже заметил – он приблизился вплотную к Мэри и стал разгоряченно шептать ей на ухо:
– Мне сказать вам больше, мисс Ройл? Или вы предпочли бы пойти во двор, чтобы подышать прохладным воздухом? Кажется, я припоминаю, что вам нравятся ночные прогулки в саду.
Она уставилась на него:
– Какая дерзость с вашей стороны! Не верю своим ушам. Нет-нет, я неверно выразилась. Я верю, что только вы могли сказать такое. Увы, этого и следовало ожидать.
– Вы причиняете мне боль, мисс Ройл. – Он взял ее руку и прижал к своему сердцу. – Я только ищу способ улучшить ваше настроение… вы ведь… расстроены?
Она поднесла открытый веер ко рту.
– И вы полагаете, что я поверю в это? Вы довольно безнравственны, ваша милость. – Мэри изо всех сил пыталась урезонить герцога. Как бы ей сейчас хотелось, чтобы в ее словах чувствовалась сила! Но они прозвучали тихо и неуверенно. Девушка задыхалась, она еле сдерживала гнев, боль, обиду.
Какая досада! Она оторвала взгляд от Рогана и вступила в разговор, который происходил по другую сторону от нее:
– Леди Аппертон, леди Джерси все еще живет в Лондоне?
Это был вопрос по существу, а не просто средство избежать горячих, пылких слов, которые Роган нашептывал ей на ухо. Боже, как же это раздражало! Возможно, Анна и Элизабет смогли бы поговорить с леди Джерси и оставили бы свои фантазии о том, что они принадлежат к королевской семье.
Леди Аппертон пожала плечами:
– Клянусь, я не видела ее в обществе давно. Слышала, что она последнее время живет в Челтенхеме.
Роган внезапно встал со стула, поразив Мэри своей статью. Мгновение она не могла оторвать от него глаз. Высокий, с крепким мускулистым телом, он так сильно отличался от стройного, элегантного Квина. Что и говорить, Роган хорош собой.
Мэри пыталась сохранять хладнокровие. Эти блестящие черные глаза герцога и… эти губы. О, она помнила их слишком хорошо. Но неужели она единственная из гостей, кто так считал? Роган улыбался, глядя на нее с высоты своего роста, заставляя при этом краснеть.
Что ж, некоторые женщины, возможно, считали его красавцем, если они благосклонно относились к лукавому взгляду его темных глаз, который, конечно, ей совсем не нравился.
Но в нем было что-то притягивающее. И девушка нашла этому объяснение – ведь он брат Квина, и у них общий отец.
И все-таки они совершенно не похожи. Волнистые волосы Рогана были настолько темными, что при свете свечи становились иссиня-черными, а белокурые волосы брата напоминали Мэри цвет зрелой пшеницы до начала сбора урожая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23