Пожалуйста, попроси врача придти сразу после захода солнца.
– Что сказать ему о твоем недомогании? – спросила Ларвия.
Юлия пожала плечами.
– Усталость, утомляемость, отсутствие аппетита. Боль в пояснице – она у всех болит. Старайся не говорить ничего конкретного.
Ларвия согласно кивнула.
– Я провожу тебя до двери.
Она стояла в дверях и наблюдала, как сестра садилась в паланкин. Ее мучили сомнения: правильно ли они ведут себя или обе лишились разума?
Вернувшись в дом, Ларвия закрыла дверь.
ГЛАВА 5
Подняв копье, Марк остановился, вытер пот со лба – отряд из пятидесяти гастатов, или молодых рекрутов, внимательно наблюдал за каждым его движением. Центурион обучал молодых легионеров метать шестифунтовое копье – основное метательное оружие пехоты.
Он прищурился и, крепко сжав кожаный ремень, прикрепленный к древку, развернул руку за спину и метнул, чуть повернув снаряд, придав ему вращательное движение, – этим определялось нужное направление и увеличивалась проникающая сила. Гастаты, как один, повернув головы, следили за полетом копья.
В совершенстве владея этим древним искусством, Марк мог метнуть его более чем на шестьдесят пять ярдов, притом с абсолютной точностью. Молодые рекруты восхищенно наблюдали, как оно, глубоко вонзившись в сырую землю Марсова поля, продолжало вибрировать от напряжения.
Подойдя к тому месту, куда долетело копье, опытный инструктор обратил внимание, под каким углом и с какой силой оно поразило цель, стараясь объяснять как можно проще, чтобы молодые рекруты его лучше понимали. Для большинства из них латынь не была родным языком – их набрали в Трансальпийской Галлии по указанию Цезаря, и по его же просьбе Марк обучал «ласточек». На их примере император хотел доказать, что из провинциалов получаются воины не хуже тех, что родились в Италии, но при условии прохождения ими хорошей первоначальной подготовки. С этой целью он и направил своего любимца обучить птенцов искусству метания копья, хотя обычно ему поручались административные задания.
Он извлек копье из земли и затем приказал рекрутам подходить к нему по одному, чтобы показать каждому, как брать его и поднимать, отмечая про себя, что именно этому легиону, может, суждено посрамить некоторые римские, набранные из свободных граждан. «Ласточки» отличались большим усердием, охотно всему учились, потому что Цезарь обещал им за усердную службу дать римское гражданство. Они стремились закрепить свое положение и сделать карьеру в самой знаменитой, самой организованной армии мира – римской. В конце концов, их выделили в отдельный дополнительный легион, где представлялась возможность показать свою храбрость и усердие. Если их легион будет отвечать всем нормам римской армии, они получат те же льготы, что и регулярные римские подразделения.
Римский легион включал десять когорт, каждая из них делилась на три манипулы, или тактических подразделения, та, в свою очередь, состояла из двух центурий, насчитывавших по сто человек в каждой во главе с центурионом. Следовательно, в каждой когорте было шесть центурионов, старший из них назывался главным метателем копья и возглавлял всю когорту. Марк и являлся главным метателем копья первой цезаревской когорты – Цезарь вызывал его на все военные советы. По должности он считался вторым лицом в когорте после военного трибуна, которыми назначались только члены аристократических семей, достигшие своего положения скорее по праву рождения, чем по достоинству; настоящей опорой и истинными героями чаще становились центурионы, а не военные трибуны. Дружба Марка с легкомысленным Септимом Гракхом являлась наглядным примером соотношения между различными классами общества: прославленный воин, получивший многочисленные награды, – центурион; сын сенатора, проходивший обязательную службу в армии, его друг Септим – военный трибун.
Молодой рекрут, схвативший копье, выронил его на землю.
– Это делается так, – подобрав копье, центурион стал терпеливо объяснять, как важно продевать первый и второй пальцы через кожаный ремешок на древке копья. Он взглянул на солнце – еще нужно успеть показать рекрутам, как пользоваться испанским мечом, двухфунтовым обоюдоострым оружием. Его опыт подсказывал, что в бою копье эффективнее меча, а он настолько хорошо владел им, что делал это не задумываясь, естественно, как дыхание, поэтому больше внимания уделял ему, но солдаты должны уметь пользоваться обоими видами оружия.
Еще один рекрут также уронил копье, и Марк решил отложить тренировку с мечом до следующего дня, а сейчас продолжить занятия с копьем.
Сегодня ему трудно сосредоточиться на военных занятиях: ночью в бараке слышался отдаленный грохот повозок, перевозящих грузы, что предвещало начало базарного дня и встречу с Юлией на его закате в доме сестры, – тут уж не до сна. Предстоящая встреча занимала все его мысли.
Позанимавшись с рекрутами до полудня, отпустил их; едва управившись со снаряжением, увидел приближающегося Септима.
– Собираюсь в термобани, – сообщил он, изумленно рассматривая варваров, покидающих Марсово поле, – некоторые тащили копья по земле. – Не пойдешь со мной?
Марк покачал головой.
– Слишком нервничаешь из-за предстоящего свидания? – лукаво спросил Септим.
– Замолчи, – резко оборвал его Марк.
Он не рассказывал Септиму о предстоящей встрече с Юлией, не желая вовлекать друга в противозаконные действия, но когда тот увидел, как Марк, ранее никогда не избегавший дежурства, договаривался с другим центурионом о замене, догадался, в чем тут дело.
– Не волнуйся, уже все ушли, никто нас не слышит. Между прочим, сегодня утром советовался с предсказателями, – все знаки благоприятны, – сообщил Септим. В Риме существовала традиция обращаться к богам, чтобы узнать, благоприятен ли предстоящий день для каких-то начинаний. Римляне верили, что успех любого предприятия предрешен богами. – Я видел стаю воронов, летящих по небу, и принял это за знак Юпитера – у твоей любви будет счастливый конец.
– Что это значит? – сухо уточнил Марк. – Юлия и я останемся в живых?
– И это тоже.
– Я считал, что ты стараешься предостеречь меня от встреч с нею, – сказал Марк, укладывая копье в вещевой мешок наподобие узла, закреплявшегося на трезубце, который, в свою очередь, носили через плечо.
– Нет, больше не намерен этого делать, – примирительно ответил Септим. – Марк, ты самый упрямый человек на свете. И раз решил продолжать встречи, остается только помогать тебе.
– Благоразумное решение, – отозвался Марк, а Септим рассмеялся и покачал головой.
– Ты уверен, что не пойдешь со мною в бани? – снова спросил он. – Твоя возлюбленная будет довольна, если придешь свежевымытым и пахнущим алоэ.
Марк засмеялся.
– Хорошо. Так, пожалуй, быстрее пройдет время. Септим похлопал друга по спине.
– Если честно, завидую тебе: в первый раз имел девственницу в семнадцать лет, а затем пришлось отправиться в Парфию вспомнить эти годы.
Друзья прошли через опустевшее поле, где проходили военные игры, посвященные богу Марсу. Их мысли были далеки от войны.
* * *
– Здесь болит? – спрашивал Парис, ощупывая спину Юлии. Ларвия подмигнула сестре из-за спины врача, затем возвела глаза к потолку, нетерпеливо постукивая ногой.
– Нет, чуть ниже, – ответила Юлия и поморщилась, когда врач сильно надавил пальцами.
– Здесь?
– Да, должно быть, здесь, – Юлия молчаливо молила богов, чтобы они простили ее за ложь.
– Боль постоянная?
– Нет, вначале появляется, а потом проходит, – объяснила Юлия. Ларвия с трудом подавила смешок и отвернулась к окну.
Парис, наконец, закончил осмотр и опустил подол платья Юлии.
– Возможно, это женское заболевание, – сделал заключение он. – Боль начинается перед каждыми месячными?
– Да, – с готовностью подтвердила Юлия, обрадовавшись, что можно найти правдоподобное объяснение.
– Боли спазматического характера?
– Да.
Парис кивнул головой.
– Результат отсутствия деторождения – мне и раньше приходилось сталкиваться с этим у весталок, особенно у тех, кто уже давно служит. Пропишу настойку наперстянки, которая снимает боль. Увидимся с вами в первый базарный день следующего месяца.
Юлия и Ларвия переглянулись.
– Как долго ждать, – поспешно проговорила Юлия. – Что если назначить встречу на следующий базарный день? Мне бы хотелось встречаться с вами регулярно – боли тревожат меня.
– Конечно, – с готовностью согласился Парис, мысленно подсчитывая будущий гонорар. – Госпожа Сеяна, это удобно, если я буду принимать вашу сестру здесь?
– Да, – коротко согласилась Ларвия, которой уже надоела это притворство.
– Очень хорошо. Завтра утром пришлю травяную настойку в атрий храма Весты, а приготовлю ее сегодня вечером. Юлия Розальба, встретимся здесь в этом доме в следующий базарный день. До свидания.
– Провожу вас, – предложила Ларвия, направляясь в зал. Через короткое время вернулась к Юлии. – Казалось, что он никогда не уйдет.
– Очень тщательно меня обследовал.
– Так как ты здорова, было бы удивительно, если бы он нашел какую-то болезнь.
– Ты ему заплатила? – поинтересовалась Юлия.
– Конечно.
– Сколько я должна? Переведу деньги с моего счета на твое имя.
– Не будь смешной, Юлия. Мы обе рискуем жизнью. Неужели стоит волноваться из-за нескольких сестерций?
Юлия изучающе посмотрела на сестру.
– Лучше мне уйти, Ларвия. Зря все это затеяли. Если уйду до того, как….
– Госпожа, центурион Марк Корва Деметр ожидает вас в атрии, – объявил вошедший Нестор.
– Благодарю тебя, Нестор. Можешь идти, – Ларвия подождала, пока шаги слуги затихли, и обернулась к Юлии. – Слишком поздно. Теперь перестань волноваться и приготовься встретить гостя. Я сейчас его приведу.
Она вышла, прежде чем Юлия успела возразить. Ларвия, выйдя в зал, где находился Марк, и приветствовала его, протягивая обе руки.
– Центурион, как мило, что вы снова навестили меня, – радостно произнесла она, заметив, что Нестор остался в зале и поливает цветы. – Пройдемте в столовую. Там обсудим наше дело. Не хотите ли что-нибудь выпить?
– Нет, благодарю вас, – ответил Марк, несколько обескураженный такой восторженной встречей.
Ларвия провела его в столовую и, обождав пока Нестор пройдет на кухню, тихо произнесла:
– В будущем вам придется перелезать через заднюю стену сада и входить в спальню со стороны галереи. Старайтесь, чтобы вас никто не видел. Слуги любят болтать. Если заметят, что вы слишком часто приходите ко мне, пойдут сплетни, что у вас со мной роман. Марк кивнул.
– Уходите тоже через сад, как вы поступили в прошлый раз. Юлия ждет вас.
Марк снова кивнул.
– А теперь давайте сделаем вид, что обсуждаем что-то очень важное, вы пришли ко мне по делу.
Марк улыбнулся.
* * *
Юлии показалось, что прошла вечность, прежде чем дверь на балкон отворилась и вошел Марк. Их взгляды встретились. Дверь закрылась. Девушка бросилась к нему, едва касаясь ногами пола, и очутилась в крепких объятиях Марка.
– Слезы? – встревожено спросил он. – Почему ты плачешь?
– Думала о наших отношениях. Что пас ждет впереди? Так опасно, – прошептала она, уткнувшись лицом ему грудь.
– Одно слово, и я уйду, – ответил центурион, отстраняя ее от себя и заглядывая ей в лицо.
Юлия опустила глаза.
– Я бы никогда не сказала этого, Марк. Почему ты так говоришь?
– На это есть причины.
– Какие?
– Верю, что нас свела судьба.
Она взглянула на него и согласно кивнула.
– Зачем же сомневаться в том, на что есть воля богов? – уточнил он. – Прими это как дар божий.
Юлия снова прильнула к его груди.
– Как трудно жить в разлуке, когда тебя нет со мной, в голову приходят ужасные мысли.
– А когда мы вместе?
– Забываю обо всем на свете.
Наклонив голову, он поцеловал ее в шею.
– Позабочусь о том, чтобы ты и впредь забывала обо всем на свете, – тихо пообещал Марк, нежно целуя. – Совершенно обо всем. Только позволь…
Весталка закрыла глаза, готовая идти с ним по тропе, по которой никогда до этой ночи не ходила, а услышав ласковые слова, прильнула к нему, ощущая сильное тело, – его хриплый ласковый голос действовал успокаивающе. Марк целовал волосы, щеки и губы, Юлия страстно отвечала на поцелуи – отсутствие опыта компенсировалось охватившим ее желанием доставить ему удовольствие. Он провел рукой вниз по ее спине, еще теснее прижимая к себе, – девушка застонала, почувствовав его возбужденное тело. Страх и желание одновременно владели ею. Она обвила руками его шею.
Марк чувствовал, как теряет над собой контроль, но, боясь испугать ее и потерять доверие, не торопился – с первой встречи ему постоянно грезилось такое волнующее мгновение. Сняв вуаль с волос, бросил ее на пол, за ней последовала накидка – осталось только тонкое платье. Он целовал ее нежную шею и плечи, все ниже проникая в вырез платья, губы оставляли влажные следы на ее коже; ее руки скользили по его широкой спине. Юлия ахнула, очутившись на его сильной руке, – никто и никогда не ласкал ее с такой страстью, не держал в объятиях; ее пальцы впились в его спину, ощущая силу мышц, вот оно – воплощение самых сокровенных и пылких мечтаний. Ей приходилось видеть почти обнаженных мужчин на спортивных состязаниях и на аукционах, где продавали рабов, но для нее оставалось тайной за семью печатями, как один из них осуществит ее мечты и даст новую пищу фантазиям. И этот мужчина – рядом.
Девушка застонала, почувствовав сквозь топкую тунику его губы на сосках груди, – они обжигали, приводя в возбуждение каждый нерв. Ей еще больше хотелось прогнуться назад, погружая пальцы в его волосы и прижать голову к себе. Марк, продолжая ласкать мгновенно затвердевшие соски через тонкий шелк платья, слышал ее тихие стоны, еще больше воспламеняясь, и, не в силах сдержаться, рванул застежку на плече, обнажив ее грудь.
Почти в полуобморочном состоянии, она покачивалась в сильных руках, его губы целовали одну набухшую грудь, в то время как рука жадно гладила другую. Девичья белая кожа, слегка покрытая бледными веснушками, словно птичье яйцо, напоминала сливки. По сравнению с ней, его загорелая рука казалась еще темнее. Ее дыхание сделалось прерывистым, а поцелуи продолжались с еще большей страстью. Его свободная рука гладила ее всюду, испытывая необъяснимое наслаждение, – так купец определяет, какого качества этот роскошный заморский шелк. Наконец, подняв ее на руки и опустив на кровать, он всем телом вдавил ее в постель – она страстно прильнула к нему. Ощущение всего большого крепкого тела потрясло Юлию: их разделяла лишь тонкая ткань платья, сквозь которую чувствовались его обнаженные ноги. Спрятав свое лицо у нее на груди, Марк крепко сжимал руками ее талию, Юлия чувствовала кожей его нежные губы и мягкие волосы, так контрастировавшие с твердостью мускулов рук, обнимавших ее. Когда он, повернув голову, прижался воспаленным лицом к ее плоскому животу, его глаза закрылись, густые ресницы бросали тени на щеки, лицо пылало, словно в лихорадке. Подняв голову, он целовал ее руки, испытывая такое напряжение, освободить от которого могла только она. Марк прошептал ей на ухо:
– Юлия, я знал, что это будет именно так, впервые увидев тебя, уже тогда знал это.
Как в бреду, девушка отодвинула ткань его туники и поцеловала ямочку у основания шеи – от него исходил мужской запах мускуса, губы ощутили солоноватый вкус кожи, ее глаза закрылись от наслаждения. Желая большего, нащупала руками пояс, собираясь расстегнуть его, – голова безвольно упала на его плечо.
Марку казалось, что он погиб: застонав, провел руками по ее стройному телу и поднял платье к коленям, продолжая ласкать дрожащими руками. Юлия хотела его, почти сходила с ума от желания, и мужчина чувствовал это: ее тело отвечало на каждое его прикосновение, словно лира под пальцами музыканта, исполняя прекрасную мелодию. Но перед ним была девственница, и ему не хотелось причинить ей боль – нельзя торопиться, применять силу, иначе можно навсегда потерять ее.
Юлия, приподняв отяжелевшие веки, взглянула на него – ее лоб покрылся капельками пота. Марк чувствовал очертания ее тела, и ему хотелось раздеть ее. Она обвила его бедра ногами – нет, он не должен торопиться. Сдерживая себя, крепко обнял ее, заставляя себя быть терпеливым.
Неожиданно в дверь постучали.
Они замерли: Марк почувствовал, как страсть уходит из податливого тела девушки, внешний мир снова вторгся в их жизнь, напомнив о себе.
– Ответь, – тихо прошептал он ей на ухо.
– Кто там? – спросила Юлия нетвердым голосом.
– Госпожа, я принес постельное белье, как вы и просили, – послышался голос Нестора. – Можно внести его?
Марк отстранился от Юлии и приложил палец к ее губам.
– Подожди, выйду из комнаты, – прошептал он. – И ты впустишь его.
Юлия кивнула, но, дрожа от страха и поправляя платье непослушными пальцами, только с третьей попытки застегнула застежку на левом плече, быстро подобрала с пола брошенную вуаль и накидку, а Марк тем временем выскочил через дверь на галерею;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Что сказать ему о твоем недомогании? – спросила Ларвия.
Юлия пожала плечами.
– Усталость, утомляемость, отсутствие аппетита. Боль в пояснице – она у всех болит. Старайся не говорить ничего конкретного.
Ларвия согласно кивнула.
– Я провожу тебя до двери.
Она стояла в дверях и наблюдала, как сестра садилась в паланкин. Ее мучили сомнения: правильно ли они ведут себя или обе лишились разума?
Вернувшись в дом, Ларвия закрыла дверь.
ГЛАВА 5
Подняв копье, Марк остановился, вытер пот со лба – отряд из пятидесяти гастатов, или молодых рекрутов, внимательно наблюдал за каждым его движением. Центурион обучал молодых легионеров метать шестифунтовое копье – основное метательное оружие пехоты.
Он прищурился и, крепко сжав кожаный ремень, прикрепленный к древку, развернул руку за спину и метнул, чуть повернув снаряд, придав ему вращательное движение, – этим определялось нужное направление и увеличивалась проникающая сила. Гастаты, как один, повернув головы, следили за полетом копья.
В совершенстве владея этим древним искусством, Марк мог метнуть его более чем на шестьдесят пять ярдов, притом с абсолютной точностью. Молодые рекруты восхищенно наблюдали, как оно, глубоко вонзившись в сырую землю Марсова поля, продолжало вибрировать от напряжения.
Подойдя к тому месту, куда долетело копье, опытный инструктор обратил внимание, под каким углом и с какой силой оно поразило цель, стараясь объяснять как можно проще, чтобы молодые рекруты его лучше понимали. Для большинства из них латынь не была родным языком – их набрали в Трансальпийской Галлии по указанию Цезаря, и по его же просьбе Марк обучал «ласточек». На их примере император хотел доказать, что из провинциалов получаются воины не хуже тех, что родились в Италии, но при условии прохождения ими хорошей первоначальной подготовки. С этой целью он и направил своего любимца обучить птенцов искусству метания копья, хотя обычно ему поручались административные задания.
Он извлек копье из земли и затем приказал рекрутам подходить к нему по одному, чтобы показать каждому, как брать его и поднимать, отмечая про себя, что именно этому легиону, может, суждено посрамить некоторые римские, набранные из свободных граждан. «Ласточки» отличались большим усердием, охотно всему учились, потому что Цезарь обещал им за усердную службу дать римское гражданство. Они стремились закрепить свое положение и сделать карьеру в самой знаменитой, самой организованной армии мира – римской. В конце концов, их выделили в отдельный дополнительный легион, где представлялась возможность показать свою храбрость и усердие. Если их легион будет отвечать всем нормам римской армии, они получат те же льготы, что и регулярные римские подразделения.
Римский легион включал десять когорт, каждая из них делилась на три манипулы, или тактических подразделения, та, в свою очередь, состояла из двух центурий, насчитывавших по сто человек в каждой во главе с центурионом. Следовательно, в каждой когорте было шесть центурионов, старший из них назывался главным метателем копья и возглавлял всю когорту. Марк и являлся главным метателем копья первой цезаревской когорты – Цезарь вызывал его на все военные советы. По должности он считался вторым лицом в когорте после военного трибуна, которыми назначались только члены аристократических семей, достигшие своего положения скорее по праву рождения, чем по достоинству; настоящей опорой и истинными героями чаще становились центурионы, а не военные трибуны. Дружба Марка с легкомысленным Септимом Гракхом являлась наглядным примером соотношения между различными классами общества: прославленный воин, получивший многочисленные награды, – центурион; сын сенатора, проходивший обязательную службу в армии, его друг Септим – военный трибун.
Молодой рекрут, схвативший копье, выронил его на землю.
– Это делается так, – подобрав копье, центурион стал терпеливо объяснять, как важно продевать первый и второй пальцы через кожаный ремешок на древке копья. Он взглянул на солнце – еще нужно успеть показать рекрутам, как пользоваться испанским мечом, двухфунтовым обоюдоострым оружием. Его опыт подсказывал, что в бою копье эффективнее меча, а он настолько хорошо владел им, что делал это не задумываясь, естественно, как дыхание, поэтому больше внимания уделял ему, но солдаты должны уметь пользоваться обоими видами оружия.
Еще один рекрут также уронил копье, и Марк решил отложить тренировку с мечом до следующего дня, а сейчас продолжить занятия с копьем.
Сегодня ему трудно сосредоточиться на военных занятиях: ночью в бараке слышался отдаленный грохот повозок, перевозящих грузы, что предвещало начало базарного дня и встречу с Юлией на его закате в доме сестры, – тут уж не до сна. Предстоящая встреча занимала все его мысли.
Позанимавшись с рекрутами до полудня, отпустил их; едва управившись со снаряжением, увидел приближающегося Септима.
– Собираюсь в термобани, – сообщил он, изумленно рассматривая варваров, покидающих Марсово поле, – некоторые тащили копья по земле. – Не пойдешь со мной?
Марк покачал головой.
– Слишком нервничаешь из-за предстоящего свидания? – лукаво спросил Септим.
– Замолчи, – резко оборвал его Марк.
Он не рассказывал Септиму о предстоящей встрече с Юлией, не желая вовлекать друга в противозаконные действия, но когда тот увидел, как Марк, ранее никогда не избегавший дежурства, договаривался с другим центурионом о замене, догадался, в чем тут дело.
– Не волнуйся, уже все ушли, никто нас не слышит. Между прочим, сегодня утром советовался с предсказателями, – все знаки благоприятны, – сообщил Септим. В Риме существовала традиция обращаться к богам, чтобы узнать, благоприятен ли предстоящий день для каких-то начинаний. Римляне верили, что успех любого предприятия предрешен богами. – Я видел стаю воронов, летящих по небу, и принял это за знак Юпитера – у твоей любви будет счастливый конец.
– Что это значит? – сухо уточнил Марк. – Юлия и я останемся в живых?
– И это тоже.
– Я считал, что ты стараешься предостеречь меня от встреч с нею, – сказал Марк, укладывая копье в вещевой мешок наподобие узла, закреплявшегося на трезубце, который, в свою очередь, носили через плечо.
– Нет, больше не намерен этого делать, – примирительно ответил Септим. – Марк, ты самый упрямый человек на свете. И раз решил продолжать встречи, остается только помогать тебе.
– Благоразумное решение, – отозвался Марк, а Септим рассмеялся и покачал головой.
– Ты уверен, что не пойдешь со мною в бани? – снова спросил он. – Твоя возлюбленная будет довольна, если придешь свежевымытым и пахнущим алоэ.
Марк засмеялся.
– Хорошо. Так, пожалуй, быстрее пройдет время. Септим похлопал друга по спине.
– Если честно, завидую тебе: в первый раз имел девственницу в семнадцать лет, а затем пришлось отправиться в Парфию вспомнить эти годы.
Друзья прошли через опустевшее поле, где проходили военные игры, посвященные богу Марсу. Их мысли были далеки от войны.
* * *
– Здесь болит? – спрашивал Парис, ощупывая спину Юлии. Ларвия подмигнула сестре из-за спины врача, затем возвела глаза к потолку, нетерпеливо постукивая ногой.
– Нет, чуть ниже, – ответила Юлия и поморщилась, когда врач сильно надавил пальцами.
– Здесь?
– Да, должно быть, здесь, – Юлия молчаливо молила богов, чтобы они простили ее за ложь.
– Боль постоянная?
– Нет, вначале появляется, а потом проходит, – объяснила Юлия. Ларвия с трудом подавила смешок и отвернулась к окну.
Парис, наконец, закончил осмотр и опустил подол платья Юлии.
– Возможно, это женское заболевание, – сделал заключение он. – Боль начинается перед каждыми месячными?
– Да, – с готовностью подтвердила Юлия, обрадовавшись, что можно найти правдоподобное объяснение.
– Боли спазматического характера?
– Да.
Парис кивнул головой.
– Результат отсутствия деторождения – мне и раньше приходилось сталкиваться с этим у весталок, особенно у тех, кто уже давно служит. Пропишу настойку наперстянки, которая снимает боль. Увидимся с вами в первый базарный день следующего месяца.
Юлия и Ларвия переглянулись.
– Как долго ждать, – поспешно проговорила Юлия. – Что если назначить встречу на следующий базарный день? Мне бы хотелось встречаться с вами регулярно – боли тревожат меня.
– Конечно, – с готовностью согласился Парис, мысленно подсчитывая будущий гонорар. – Госпожа Сеяна, это удобно, если я буду принимать вашу сестру здесь?
– Да, – коротко согласилась Ларвия, которой уже надоела это притворство.
– Очень хорошо. Завтра утром пришлю травяную настойку в атрий храма Весты, а приготовлю ее сегодня вечером. Юлия Розальба, встретимся здесь в этом доме в следующий базарный день. До свидания.
– Провожу вас, – предложила Ларвия, направляясь в зал. Через короткое время вернулась к Юлии. – Казалось, что он никогда не уйдет.
– Очень тщательно меня обследовал.
– Так как ты здорова, было бы удивительно, если бы он нашел какую-то болезнь.
– Ты ему заплатила? – поинтересовалась Юлия.
– Конечно.
– Сколько я должна? Переведу деньги с моего счета на твое имя.
– Не будь смешной, Юлия. Мы обе рискуем жизнью. Неужели стоит волноваться из-за нескольких сестерций?
Юлия изучающе посмотрела на сестру.
– Лучше мне уйти, Ларвия. Зря все это затеяли. Если уйду до того, как….
– Госпожа, центурион Марк Корва Деметр ожидает вас в атрии, – объявил вошедший Нестор.
– Благодарю тебя, Нестор. Можешь идти, – Ларвия подождала, пока шаги слуги затихли, и обернулась к Юлии. – Слишком поздно. Теперь перестань волноваться и приготовься встретить гостя. Я сейчас его приведу.
Она вышла, прежде чем Юлия успела возразить. Ларвия, выйдя в зал, где находился Марк, и приветствовала его, протягивая обе руки.
– Центурион, как мило, что вы снова навестили меня, – радостно произнесла она, заметив, что Нестор остался в зале и поливает цветы. – Пройдемте в столовую. Там обсудим наше дело. Не хотите ли что-нибудь выпить?
– Нет, благодарю вас, – ответил Марк, несколько обескураженный такой восторженной встречей.
Ларвия провела его в столовую и, обождав пока Нестор пройдет на кухню, тихо произнесла:
– В будущем вам придется перелезать через заднюю стену сада и входить в спальню со стороны галереи. Старайтесь, чтобы вас никто не видел. Слуги любят болтать. Если заметят, что вы слишком часто приходите ко мне, пойдут сплетни, что у вас со мной роман. Марк кивнул.
– Уходите тоже через сад, как вы поступили в прошлый раз. Юлия ждет вас.
Марк снова кивнул.
– А теперь давайте сделаем вид, что обсуждаем что-то очень важное, вы пришли ко мне по делу.
Марк улыбнулся.
* * *
Юлии показалось, что прошла вечность, прежде чем дверь на балкон отворилась и вошел Марк. Их взгляды встретились. Дверь закрылась. Девушка бросилась к нему, едва касаясь ногами пола, и очутилась в крепких объятиях Марка.
– Слезы? – встревожено спросил он. – Почему ты плачешь?
– Думала о наших отношениях. Что пас ждет впереди? Так опасно, – прошептала она, уткнувшись лицом ему грудь.
– Одно слово, и я уйду, – ответил центурион, отстраняя ее от себя и заглядывая ей в лицо.
Юлия опустила глаза.
– Я бы никогда не сказала этого, Марк. Почему ты так говоришь?
– На это есть причины.
– Какие?
– Верю, что нас свела судьба.
Она взглянула на него и согласно кивнула.
– Зачем же сомневаться в том, на что есть воля богов? – уточнил он. – Прими это как дар божий.
Юлия снова прильнула к его груди.
– Как трудно жить в разлуке, когда тебя нет со мной, в голову приходят ужасные мысли.
– А когда мы вместе?
– Забываю обо всем на свете.
Наклонив голову, он поцеловал ее в шею.
– Позабочусь о том, чтобы ты и впредь забывала обо всем на свете, – тихо пообещал Марк, нежно целуя. – Совершенно обо всем. Только позволь…
Весталка закрыла глаза, готовая идти с ним по тропе, по которой никогда до этой ночи не ходила, а услышав ласковые слова, прильнула к нему, ощущая сильное тело, – его хриплый ласковый голос действовал успокаивающе. Марк целовал волосы, щеки и губы, Юлия страстно отвечала на поцелуи – отсутствие опыта компенсировалось охватившим ее желанием доставить ему удовольствие. Он провел рукой вниз по ее спине, еще теснее прижимая к себе, – девушка застонала, почувствовав его возбужденное тело. Страх и желание одновременно владели ею. Она обвила руками его шею.
Марк чувствовал, как теряет над собой контроль, но, боясь испугать ее и потерять доверие, не торопился – с первой встречи ему постоянно грезилось такое волнующее мгновение. Сняв вуаль с волос, бросил ее на пол, за ней последовала накидка – осталось только тонкое платье. Он целовал ее нежную шею и плечи, все ниже проникая в вырез платья, губы оставляли влажные следы на ее коже; ее руки скользили по его широкой спине. Юлия ахнула, очутившись на его сильной руке, – никто и никогда не ласкал ее с такой страстью, не держал в объятиях; ее пальцы впились в его спину, ощущая силу мышц, вот оно – воплощение самых сокровенных и пылких мечтаний. Ей приходилось видеть почти обнаженных мужчин на спортивных состязаниях и на аукционах, где продавали рабов, но для нее оставалось тайной за семью печатями, как один из них осуществит ее мечты и даст новую пищу фантазиям. И этот мужчина – рядом.
Девушка застонала, почувствовав сквозь топкую тунику его губы на сосках груди, – они обжигали, приводя в возбуждение каждый нерв. Ей еще больше хотелось прогнуться назад, погружая пальцы в его волосы и прижать голову к себе. Марк, продолжая ласкать мгновенно затвердевшие соски через тонкий шелк платья, слышал ее тихие стоны, еще больше воспламеняясь, и, не в силах сдержаться, рванул застежку на плече, обнажив ее грудь.
Почти в полуобморочном состоянии, она покачивалась в сильных руках, его губы целовали одну набухшую грудь, в то время как рука жадно гладила другую. Девичья белая кожа, слегка покрытая бледными веснушками, словно птичье яйцо, напоминала сливки. По сравнению с ней, его загорелая рука казалась еще темнее. Ее дыхание сделалось прерывистым, а поцелуи продолжались с еще большей страстью. Его свободная рука гладила ее всюду, испытывая необъяснимое наслаждение, – так купец определяет, какого качества этот роскошный заморский шелк. Наконец, подняв ее на руки и опустив на кровать, он всем телом вдавил ее в постель – она страстно прильнула к нему. Ощущение всего большого крепкого тела потрясло Юлию: их разделяла лишь тонкая ткань платья, сквозь которую чувствовались его обнаженные ноги. Спрятав свое лицо у нее на груди, Марк крепко сжимал руками ее талию, Юлия чувствовала кожей его нежные губы и мягкие волосы, так контрастировавшие с твердостью мускулов рук, обнимавших ее. Когда он, повернув голову, прижался воспаленным лицом к ее плоскому животу, его глаза закрылись, густые ресницы бросали тени на щеки, лицо пылало, словно в лихорадке. Подняв голову, он целовал ее руки, испытывая такое напряжение, освободить от которого могла только она. Марк прошептал ей на ухо:
– Юлия, я знал, что это будет именно так, впервые увидев тебя, уже тогда знал это.
Как в бреду, девушка отодвинула ткань его туники и поцеловала ямочку у основания шеи – от него исходил мужской запах мускуса, губы ощутили солоноватый вкус кожи, ее глаза закрылись от наслаждения. Желая большего, нащупала руками пояс, собираясь расстегнуть его, – голова безвольно упала на его плечо.
Марку казалось, что он погиб: застонав, провел руками по ее стройному телу и поднял платье к коленям, продолжая ласкать дрожащими руками. Юлия хотела его, почти сходила с ума от желания, и мужчина чувствовал это: ее тело отвечало на каждое его прикосновение, словно лира под пальцами музыканта, исполняя прекрасную мелодию. Но перед ним была девственница, и ему не хотелось причинить ей боль – нельзя торопиться, применять силу, иначе можно навсегда потерять ее.
Юлия, приподняв отяжелевшие веки, взглянула на него – ее лоб покрылся капельками пота. Марк чувствовал очертания ее тела, и ему хотелось раздеть ее. Она обвила его бедра ногами – нет, он не должен торопиться. Сдерживая себя, крепко обнял ее, заставляя себя быть терпеливым.
Неожиданно в дверь постучали.
Они замерли: Марк почувствовал, как страсть уходит из податливого тела девушки, внешний мир снова вторгся в их жизнь, напомнив о себе.
– Ответь, – тихо прошептал он ей на ухо.
– Кто там? – спросила Юлия нетвердым голосом.
– Госпожа, я принес постельное белье, как вы и просили, – послышался голос Нестора. – Можно внести его?
Марк отстранился от Юлии и приложил палец к ее губам.
– Подожди, выйду из комнаты, – прошептал он. – И ты впустишь его.
Юлия кивнула, но, дрожа от страха и поправляя платье непослушными пальцами, только с третьей попытки застегнула застежку на левом плече, быстро подобрала с пола брошенную вуаль и накидку, а Марк тем временем выскочил через дверь на галерею;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27