Тогда у вас тоже не получилось?
– Я никогда не был в Портленде. Вы имеете в виду Портленд в штате Мэн?
– Я имею в виду Портленд в штате Орегон.
– А разве в Орегоне есть Портленд?
Уэстмор склонился вперед. При ярком свете его профиль казался вырезанным из листового железа.
– Вы говорите слишком нагло для уголовника, у которого на руках кровь трех человек.
– Я не убивал никого из них.
– В самом деле? Взгляните на них хорошенько, Леонард. – Уэстмор повернулся к охраннику. – Подведите его ближе.
Охранник подтолкнул Боузи к изголовью тележки Акисты. Его лицо даже в смерти казалось одержимо страстным желанием.
– Никогда не видел его раньше.
– Как могли вы застрелить человека и украсть его грузовик, не видя его?
– Я не стрелял в него. И грузовик не крал – это не называется кражей. Грузовик просто стоял на шоссе, и в нем никого не было. Люди не должны оставлять на шоссе грузовики с включенным мотором.
– Понятно. Это был один из случаев, когда у вас не получилось. Убийство Акисты из той же серии? Тоже не получилось?
– Я не убивал его.
– Вы не вытаскивали револьвер, не целились ему в сердце, не спускали курок и не наносили ему смертельную рану?
– У меня и револьвера-то нет.
Допрос продолжался целый час. Это напоминало мне схватку между молодым новичком и опытным боксером. Под ударами слов Уэстмора Боузи начал изнемогать. Вскоре в нем не осталось ничего, кроме страха и тупого упрямства. Голос сделался хриплым, а на бинтах, скрывающих лицо, проступили красноватые пятна.
Я потел вместе с ним, пытаясь представить себе его жизнь. В юности я тоже катался на краденых машинах и участвовал в потасовках вместе с шайками таких же подростков в бесконечных лабиринтах Лос-Анджелеса. До определенного момента моя жизнь была такой же, как у Боузи. Потом пахнущий виски детектив в штатском застукал меня, когда я стащил аккумулятор со склада Сирза Роубека в Лонг-Бич. Он не забрал меня, а только подробно объяснил, куда это может привести. Я долгие годы его ненавидел – и больше ни разу не воровал.
Но я хорошо помнил, каково быть вором. Сначала чувствуешь себя живущим в комнате без окон, а потом – в комнате без стен. В конце концов сердце коченеет от холода, не оставляя никакой надежды – только злобу в голове и страх в кишках. Боузи отличался от меня тем, что ему не вовремя попался пропахший алкоголем полицейский сержант.
У меня была еще одна причина отождествлять себя с Боузи. Уэстмор использовал его, как моего «мальчика для порки», пытаясь выжать из него ответы, доказывающие, что я не прав. Но в этом он не преуспел.
Глава 30
Я был рад, когда нас прервали. Капитан Дейнло открыл дверь и вызвал Уэстмора. Когда он вышел, в комнате наступила тишина – четверо живых были так же безмолвны, как трое мертвых.
– Ты шагаешь прямиком в газовую камеру, Леонард, – заговорил я. – Если ты не прекратишь отпираться, другого шанса может не представиться, и ты будешь вдыхать цианид, прежде чем успеешь опомниться.
– Они не могут осудить невиновного.
– Разве ты невиновный? Ты украл грузовик, и мы это отлично знаем. Это делает тебя соучастником убийства водителя, даже если ты и не стрелял в него. У тебя один выход – честно обо всем рассказать.
Он задумался.
– Что вы хотите, чтобы я сказал?
– Правду. Как это произошло?
Он мотнул головой в мелодраматическом отчаянии.
– Вы все равно мне не поверите. Какой смысл рассказывать, что я видел?
– И все-таки попробуй рассказать.
– Вы назовете меня лгуном. Я ждал грузовик на шоссе. Керриган сказал, что он должен проехать около шести. Он действительно промчался мимо в это время и остановился примерно в полумиле. Мне пришлось бежать за ним со всех ног.
– Что его остановило?
– Там была машина – зеленый седан «шевроле». Потом «шевроле» уехал, и больше я ничего не видел.
– Но ты видел, как «шевроле» отъехал от грузовика?
– Да. Я все еще не добежал до них.
– И Акиста – водитель грузовика – сидел в «шевроле»?
– Да, на переднем сиденье.
– Он вел машину?
– Нет.
– А кто?
– Вы мне не поверите. Я понимаю, что это выглядит нелепо.
– И все-таки скажи.
Боузи поднял руку и указал на тележку, где лежала Энн Майер.
– По-моему, это была она.
– Ты видел, как эта женщина увезла Акисту от грузовика в четверг?
– Я же говорил, что вы мне не поверите.
Трелор мрачно покачал головой:
– Вам придется придумать что-нибудь получше. Эта женщина мертва уже неделю.
– Ты сам видел ее труп в ночь с понедельника на вторник, – напомнил я.
Боузи пронзительно затараторил:
– Что толку доказывать? Вы не верите, когда я говорю правду. Вы шайка ублюдков! Вы все заодно с шерифом – пытаетесь мною прикрыться! Давайте запихивайте меня в газовую камеру! Я не боюсь умереть! Меня тошнит, когда я дышу с вами одним воздухом!
Охранник ударил его по лицу.
– Потише, парень. Ты чересчур разорался.
Я встал между ними.
– Что там насчет шерифа?
– Он был на перевале, когда я вел грузовик. Сидел в своем чертовом «меркьюри» и притворился, будто не видит меня. Даже голову не повернул, когда я проезжал мимо. Теперь я понимаю, он сделал это нарочно, чтобы мне пришили убийство.
– Никто тебе ничего не пришьет, если ты говоришь правду.
– Да ну? Вы все у него на поводке.
– Только не я. И мне приходилось перерезать поводки и покрепче.
– Ради кого? Ради таких, как я?
Это был трудный вопрос.
Дейнло заглянул в комнату.
– Что у вас тут за шум?
– Ничего особенного. Уэстмор здесь?
– Он ушел.
– Ушел?
– Да, по делам.
Я шагнул в коридор.
– Нашел время уйти.
– У него была причина. Майер ждет его в здании суда. – Он с довольным видом засунул за пояс большие пальцы. – Я только что арестовал Майера.
– По какому обвинению?
– В убийстве. Вчера вечером я пришел к Майеру домой и попросил разрешения пошарить там. Я притворился, что ищу следы его дочери. Он не возражал. Вероятно, не знал, что можно сделать со старыми пулями. Их было полным-полно в его подвальном тире. Я выковырял их из досок, куда он приколол мишени. Большинство были настолько расплющены, что толку от них никакого. Но несколько пуль сохранились достаточно хорошо для обследования под микроскопом. Я только недавно закончил с ними возиться. Некоторые были выпущены из револьвера 38-го калибра. А одна так хорошо сохранилась, что я смог сравнить ее с пулями, извлеченными из жертв. Они выпущены из одного и того же оружия – в том числе та, которая убила Энн Майер.
– Вы уверены?
– Могу доказать это в суде. Потом я покажу вам увеличенные микроснимки. Я могу это доказать, даже если мы никогда не найдем оружие. У Майера был револьвер 38-го калибра, зарегистрированный на его имя. Я спросил о нем, когда арестовал его. Он сказал, что у него револьвера нет, и наплел мне какую-то небылицу.
– Какую?
– Сказал, что прошлой осенью одолжил его дочери и так и не получил назад. Врет, конечно.
– Вчера я тоже так думал. Но теперь я в этом не уверен.
– Не сомневайтесь – врет. У него нет выхода. Он не имеет алиби ни на одно из убийств. В воскресенье, когда прикончили Энни, старик весь день был один и запросто мог съездить на озеро. Майер заявляет, что его алиби на четверг может подтвердить старшая дочь. Но она была у него дома с пяти вечера, а он вернулся только после семи. Он сам это признает – говорит, что ездил прокатиться после работы. На время убийства Керригана у него тоже нет алиби.
– Но нет и мотива.
– Есть. Акиста и Керриган оба путались с Энни. – Его тонкий нос наморщился, словно учуяв худший запах, чем йодоформ. – А Майер сам едва не изнасиловал собственную дочь.
– Любопытно, – заметил я. – Вы рассказывали об этом шерифу?
Дейнло впервые выглядел смущенным.
– Я еще не видел его. Мне не хотелось вынуждать его арестовывать своего тестя. Я решил действовать через его голову и все сообщил Уэстмору.
– И Уэстмор с вами согласился?
– Конечно. А вы разве нет?
– Я хочу еще кое-что выяснить. Майер ездит на «линкольне», не так ли?
– Да. У него есть и другая машина – старый «шевроле», которым он пользуется для перевозок.
– Зеленый седан?
– Да. Я собираюсь заняться этими машинами. Наверняка одну из них видели вблизи места одного из преступлений.
– Могу избавить вас от лишних хлопот. Поговорите с заключенным в этой комнате. Спросите его о машине, в которой Акиста ехал в четверг.
Дейнло повернулся к двери. Я двинулся в другую сторону.
Глава 31
Хильда Черч открыла входную дверь и робко выглянула наружу. В стеганом хлопчатобумажном халате она походила на обычную молодую хозяйку дома в пригороде, которую оторвали от утренней уборки. Но в ее полупрозрачных, бледно-зеленых, как вода в глубинах океана, глазах застыло напряжение.
– Ваш муж дома, миссис Черч?
– Нет. Боюсь, что нет.
– Я подожду его.
– Но я не знаю, когда он вернется.
– Это не важно. Я должен кое-что обсудить с вами.
– Простите, но сейчас мне не хочется ни с кем говорить.
Она попыталась закрыть дверь, но я придержал ее.
– Вам лучше впустить меня.
– Нет. Пожалуйста, не надо. Брэндон рассердится, если придет домой и обнаружит здесь вас. – Она налегла на дверь всей тяжестью. – Прошу вас, уйдите. Я скажу Брэндону, что вы приходили.
– И все-таки я войду, миссис Черч.
Я толкнул дверь плечом и открыл ее. Женщина отступила в гостиную и остановилась, искоса глядя на меня. На ее шее нервно пульсировала жилка.
Я двинулся к ней. Она сделала еще шаг назад, двигаясь неуклюже, как будто тело не поспевало за ее мыслями. Остановившись у кофейного столика из красного дерева, она склонилась над ним, передвинув в центр белую фаянсовую пепельницу.
Стол, ковер и вся комната сверкали чистотой. Белая и черная мебель была расставлена с геометрической аккуратностью. Сквозь раздвижные стеклянные двери я мог видеть обнесенный белой стеной патио, где пламенели яркие цветы. В центре клумбы с пурпурными лобелиями тянуло к солнцу восковые цветы карликовое лимонное дерево.
– Что вам от меня нужно? – прошептала Хильда.
Свет из патио падал ей на лицо. Она так походила на мертвую, что я с трудом верил в реальность ее существования. Смерть состарила Энн Майер, сделав сестер почти близнецами. Время словно затормозило и повернулось назад. Беспомощная жалость, которую я испытывал к Энн, проникла мне в кровь как наркотик. Теперь я жалел нереальную женщину, стоящую, глядя на безупречно аккуратный кофейный столик.
Она сама не сознавала, что делает. Я должен был вернуть к действительности ее, а заодно и себя самого, хотя предпочел бы выстрелить ей в голову.
– Вы убили вашу сестру из револьвера вашего отца. Хотите поговорить об этом сейчас, миссис Черч?
Хильда посмотрела на меня. Сквозь водянистые зеленые глаза я словно читал ее мысли, скользящие подобно теням неведомых существ.
– Я любила сестру, – заговорила она. – Я не хотела...
– Не хотели, но сделали.
– Это был несчастный случай. Револьвер выстрелил случайно. Энн молча посмотрела на меня, потом упала на пол...
– Почему же вы застрелили Энн, если любили ее?
– Это ее вина. Она не должна была уезжать с ним. Я знаю мужчин – вы, как животные, не в состоянии сдерживаться. Но женщины – другое дело. Она не должна была позволять ему... с тех пор, как это случилось, я все время об этом думала. Даже не могла выкроить время, чтобы поспать. Целую неделю я думала и убирала дом. Потом ходила к отцу, убирала у него, возвращалась сюда и снова убирала. Кажется, я так и не смогла навести здесь полный порядок, зато твердо решила, что во всем виновата Энн. За это нельзя порицать отца... я хотела сказать Брэндона – он мужчина.
– Не понимаю, как это произошло, миссис Черч. Вы помните это?
– Не слишком хорошо. Я все время думала – у меня не было времени вспоминать.
– Это случилось в воскресенье?
– В воскресенье рано утром, на озере. Я поехала туда поговорить с ней. Она была настолько легкомысленна, что не сознавала, какое зло причиняла мне. Было нужно, чтобы кто-нибудь привел ее в чувство. Я не могла позволить, чтобы это продолжалось. Я должна была что-то сделать.
– Значит, вы тогда знали об этом?
– Я знала уже несколько месяцев. Я видела, как Брэндон смотрит на Энн и как она себя ведет. Когда он сидел в кресле, она норовила пройти близко от него и коснуться юбкой его колена. А потом они стали тайком вместе уезжать на уик-энд. В прошлую субботу они снова это проделали. Брэнд сказал, что у него встреча в Лос-Анджелесе. Я позвонила в отель и узнала, что его там не было. Он был с Энн, правда, я не знала где. А после полуночи сюда заявился Тони Акиста и поднял меня с кровати, хотя я все равно не спала. Когда он все мне рассказал, я сразу представила себе их двоих в летнем доме у озера...
Она прижала руки к груди.
– Продолжайте, – сказал я. – Что вам сообщил Акиста?
– Он следовал за Энн к озеру Перидида и видел ее с Брэндом. Они лежали на медвежьей шкуре. В камине горел огонь, и они были голые. Тони сказал, что Энн смеялась и звала Брэнда по имени. Тони был пьян и ненавидел Брэнда, но я знала, что он говорит правду. После его ухода я просидела всю ночь, думая, что мне делать. Когда зазвонили колокола к утренней мессе, это было для меня знаком. Пока я ехала к озеру и разговаривала с Энн, они все время звенели у меня в ушах, словно мои свадебные колокола. Мне пришлось кричать, чтобы слышать себя. Они не умолкали, пока револьвер не выстрелил...
Она вздрогнула, словно пуля пронзила ее плоть.
– Где был ваш муж, когда это произошло?
– Его там не было. Он ушел, прежде чем я туда добралась.
– Где вы взяли оружие? У вашего отца?
– Это был револьвер отца. Но его дала мне Энн.
– Ваша сестра?
– Да. – Хильда кивнула маленькой птичьей головой. – Я знала, что он у нее. А когда револьвер оказался в моей руке...
– Почему она отдала его вам?
– Не знаю. Честное слово. Не могу вспомнить. – Ее лицо было лишено всякого выражения. – Я пытаюсь припомнить, но только вижу перед собой лицо Энн и слышу звон колоколов. Револьвер выстрелил, и я пришла в ужас, оставшись там наедине с ее телом. На секунду мне показалось, будто это я лежу мертвой на полу. Я убежала.
– Но вы вернулись?
– Да, в понедельник. Я хотела... хотела обеспечить Энн достойные похороны. Мне казалось, что если я смогу ее похоронить, то не буду постоянно вспоминать, как она лежала там...
– И Керриган наткнулся на вас с телом сестры?
– Да, он пришел, когда я пыталась перенести Энн в ее машину. Мистер Керриган предложил помочь мне. Он сказал, что не может допустить, чтобы она оставалась здесь, так как его заподозрят в убийстве. Он отвез меня в лес, где я могла ее похоронить. Но этот ужасный старик шпионил за нами. – В ее глазах мелькнул гнев – мимолетный и бессмысленный, как гнев ребенка. – Это его вина, что я не смогла достойно похоронить сестру. Из-за него я упала и повредила колено.
– И потеряла каблук?
– Да. Откуда вы знаете? Энн и я носили обувь одного размера и стиля, поэтому мистер Керриган сказал, что, если я поменяюсь с ней туфлями, никто не заметит разницу. Я оставила туфли Энн в ее квартире, когда мы пришли туда, чтобы уничтожить улику.
– Какую улику?
– Мистер Керриган не объяснил мне – он только сказал, что в квартире у Энн есть улика против меня.
– Скорее против него. Ваша сестра его шантажировала.
– Нет, вы ошибаетесь. Энн не была способна на такое. Она не хотела быть плохой.
– Никто не хочет, миссис Черч. Но зло вползает в людей.
– Вы не понимаете. Мистер Керриган помогал мне. Он сказал, что было бы несправедливо, если бы я пострадала из-за... из-за ошибки. Энн. Она лежала в багажнике машины, и он предложил отвезти Энн туда, где ее долго не найдут.
– А чего он хотел от вас в обмен на свою помощь? Еще одного несчастного случая?
– Я не помню. – Но она отвела взгляд.
– Я вспомню за вас, – сказал я. – Керриган велел вам выйти на шоссе в четверг ближе к вечеру. Вы должны были остановить грузовик Акисты и выманить его из кабины. Вы отправились в дом отца, чтобы обеспечить себе хотя бы относительное алиби и позаимствовать его «шевроле». Почему вы воспользовались отцовской машиной?
– Мистер Керриган сказал, что Тони наверняка узнает ее.
– Он обо всем подумал – почти обо всем. Но Керриган не знал, что у вас была причина убить Акисту. Или знал?
– Какая причина? Не понимаю.
– Акиста мог догадаться, если уже не догадался, что вы убили вашу сестру.
– Пожалуйста, не произносите этого слова. – Она дико озиралась, как будто я выпустил из рукава летучую мышь, которая могла вцепиться ей в волосы. – Вы не должны так говорить!
– Это правильное слово, миссис Черч. Оно подходит ко всем трем выстрелам. Вы убили Акисту, чтобы заставить его молчать. Вы столкнули его в кювет и вернулись в дом вашего отца, чтобы укрепить свое алиби. Теперь против вас мог свидетельствовать только один человек – Керриган.
– В ваших устах это звучит так, будто я все заранее планировала, – жалобно произнесла она. – Но это было не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– Я никогда не был в Портленде. Вы имеете в виду Портленд в штате Мэн?
– Я имею в виду Портленд в штате Орегон.
– А разве в Орегоне есть Портленд?
Уэстмор склонился вперед. При ярком свете его профиль казался вырезанным из листового железа.
– Вы говорите слишком нагло для уголовника, у которого на руках кровь трех человек.
– Я не убивал никого из них.
– В самом деле? Взгляните на них хорошенько, Леонард. – Уэстмор повернулся к охраннику. – Подведите его ближе.
Охранник подтолкнул Боузи к изголовью тележки Акисты. Его лицо даже в смерти казалось одержимо страстным желанием.
– Никогда не видел его раньше.
– Как могли вы застрелить человека и украсть его грузовик, не видя его?
– Я не стрелял в него. И грузовик не крал – это не называется кражей. Грузовик просто стоял на шоссе, и в нем никого не было. Люди не должны оставлять на шоссе грузовики с включенным мотором.
– Понятно. Это был один из случаев, когда у вас не получилось. Убийство Акисты из той же серии? Тоже не получилось?
– Я не убивал его.
– Вы не вытаскивали револьвер, не целились ему в сердце, не спускали курок и не наносили ему смертельную рану?
– У меня и револьвера-то нет.
Допрос продолжался целый час. Это напоминало мне схватку между молодым новичком и опытным боксером. Под ударами слов Уэстмора Боузи начал изнемогать. Вскоре в нем не осталось ничего, кроме страха и тупого упрямства. Голос сделался хриплым, а на бинтах, скрывающих лицо, проступили красноватые пятна.
Я потел вместе с ним, пытаясь представить себе его жизнь. В юности я тоже катался на краденых машинах и участвовал в потасовках вместе с шайками таких же подростков в бесконечных лабиринтах Лос-Анджелеса. До определенного момента моя жизнь была такой же, как у Боузи. Потом пахнущий виски детектив в штатском застукал меня, когда я стащил аккумулятор со склада Сирза Роубека в Лонг-Бич. Он не забрал меня, а только подробно объяснил, куда это может привести. Я долгие годы его ненавидел – и больше ни разу не воровал.
Но я хорошо помнил, каково быть вором. Сначала чувствуешь себя живущим в комнате без окон, а потом – в комнате без стен. В конце концов сердце коченеет от холода, не оставляя никакой надежды – только злобу в голове и страх в кишках. Боузи отличался от меня тем, что ему не вовремя попался пропахший алкоголем полицейский сержант.
У меня была еще одна причина отождествлять себя с Боузи. Уэстмор использовал его, как моего «мальчика для порки», пытаясь выжать из него ответы, доказывающие, что я не прав. Но в этом он не преуспел.
Глава 30
Я был рад, когда нас прервали. Капитан Дейнло открыл дверь и вызвал Уэстмора. Когда он вышел, в комнате наступила тишина – четверо живых были так же безмолвны, как трое мертвых.
– Ты шагаешь прямиком в газовую камеру, Леонард, – заговорил я. – Если ты не прекратишь отпираться, другого шанса может не представиться, и ты будешь вдыхать цианид, прежде чем успеешь опомниться.
– Они не могут осудить невиновного.
– Разве ты невиновный? Ты украл грузовик, и мы это отлично знаем. Это делает тебя соучастником убийства водителя, даже если ты и не стрелял в него. У тебя один выход – честно обо всем рассказать.
Он задумался.
– Что вы хотите, чтобы я сказал?
– Правду. Как это произошло?
Он мотнул головой в мелодраматическом отчаянии.
– Вы все равно мне не поверите. Какой смысл рассказывать, что я видел?
– И все-таки попробуй рассказать.
– Вы назовете меня лгуном. Я ждал грузовик на шоссе. Керриган сказал, что он должен проехать около шести. Он действительно промчался мимо в это время и остановился примерно в полумиле. Мне пришлось бежать за ним со всех ног.
– Что его остановило?
– Там была машина – зеленый седан «шевроле». Потом «шевроле» уехал, и больше я ничего не видел.
– Но ты видел, как «шевроле» отъехал от грузовика?
– Да. Я все еще не добежал до них.
– И Акиста – водитель грузовика – сидел в «шевроле»?
– Да, на переднем сиденье.
– Он вел машину?
– Нет.
– А кто?
– Вы мне не поверите. Я понимаю, что это выглядит нелепо.
– И все-таки скажи.
Боузи поднял руку и указал на тележку, где лежала Энн Майер.
– По-моему, это была она.
– Ты видел, как эта женщина увезла Акисту от грузовика в четверг?
– Я же говорил, что вы мне не поверите.
Трелор мрачно покачал головой:
– Вам придется придумать что-нибудь получше. Эта женщина мертва уже неделю.
– Ты сам видел ее труп в ночь с понедельника на вторник, – напомнил я.
Боузи пронзительно затараторил:
– Что толку доказывать? Вы не верите, когда я говорю правду. Вы шайка ублюдков! Вы все заодно с шерифом – пытаетесь мною прикрыться! Давайте запихивайте меня в газовую камеру! Я не боюсь умереть! Меня тошнит, когда я дышу с вами одним воздухом!
Охранник ударил его по лицу.
– Потише, парень. Ты чересчур разорался.
Я встал между ними.
– Что там насчет шерифа?
– Он был на перевале, когда я вел грузовик. Сидел в своем чертовом «меркьюри» и притворился, будто не видит меня. Даже голову не повернул, когда я проезжал мимо. Теперь я понимаю, он сделал это нарочно, чтобы мне пришили убийство.
– Никто тебе ничего не пришьет, если ты говоришь правду.
– Да ну? Вы все у него на поводке.
– Только не я. И мне приходилось перерезать поводки и покрепче.
– Ради кого? Ради таких, как я?
Это был трудный вопрос.
Дейнло заглянул в комнату.
– Что у вас тут за шум?
– Ничего особенного. Уэстмор здесь?
– Он ушел.
– Ушел?
– Да, по делам.
Я шагнул в коридор.
– Нашел время уйти.
– У него была причина. Майер ждет его в здании суда. – Он с довольным видом засунул за пояс большие пальцы. – Я только что арестовал Майера.
– По какому обвинению?
– В убийстве. Вчера вечером я пришел к Майеру домой и попросил разрешения пошарить там. Я притворился, что ищу следы его дочери. Он не возражал. Вероятно, не знал, что можно сделать со старыми пулями. Их было полным-полно в его подвальном тире. Я выковырял их из досок, куда он приколол мишени. Большинство были настолько расплющены, что толку от них никакого. Но несколько пуль сохранились достаточно хорошо для обследования под микроскопом. Я только недавно закончил с ними возиться. Некоторые были выпущены из револьвера 38-го калибра. А одна так хорошо сохранилась, что я смог сравнить ее с пулями, извлеченными из жертв. Они выпущены из одного и того же оружия – в том числе та, которая убила Энн Майер.
– Вы уверены?
– Могу доказать это в суде. Потом я покажу вам увеличенные микроснимки. Я могу это доказать, даже если мы никогда не найдем оружие. У Майера был револьвер 38-го калибра, зарегистрированный на его имя. Я спросил о нем, когда арестовал его. Он сказал, что у него револьвера нет, и наплел мне какую-то небылицу.
– Какую?
– Сказал, что прошлой осенью одолжил его дочери и так и не получил назад. Врет, конечно.
– Вчера я тоже так думал. Но теперь я в этом не уверен.
– Не сомневайтесь – врет. У него нет выхода. Он не имеет алиби ни на одно из убийств. В воскресенье, когда прикончили Энни, старик весь день был один и запросто мог съездить на озеро. Майер заявляет, что его алиби на четверг может подтвердить старшая дочь. Но она была у него дома с пяти вечера, а он вернулся только после семи. Он сам это признает – говорит, что ездил прокатиться после работы. На время убийства Керригана у него тоже нет алиби.
– Но нет и мотива.
– Есть. Акиста и Керриган оба путались с Энни. – Его тонкий нос наморщился, словно учуяв худший запах, чем йодоформ. – А Майер сам едва не изнасиловал собственную дочь.
– Любопытно, – заметил я. – Вы рассказывали об этом шерифу?
Дейнло впервые выглядел смущенным.
– Я еще не видел его. Мне не хотелось вынуждать его арестовывать своего тестя. Я решил действовать через его голову и все сообщил Уэстмору.
– И Уэстмор с вами согласился?
– Конечно. А вы разве нет?
– Я хочу еще кое-что выяснить. Майер ездит на «линкольне», не так ли?
– Да. У него есть и другая машина – старый «шевроле», которым он пользуется для перевозок.
– Зеленый седан?
– Да. Я собираюсь заняться этими машинами. Наверняка одну из них видели вблизи места одного из преступлений.
– Могу избавить вас от лишних хлопот. Поговорите с заключенным в этой комнате. Спросите его о машине, в которой Акиста ехал в четверг.
Дейнло повернулся к двери. Я двинулся в другую сторону.
Глава 31
Хильда Черч открыла входную дверь и робко выглянула наружу. В стеганом хлопчатобумажном халате она походила на обычную молодую хозяйку дома в пригороде, которую оторвали от утренней уборки. Но в ее полупрозрачных, бледно-зеленых, как вода в глубинах океана, глазах застыло напряжение.
– Ваш муж дома, миссис Черч?
– Нет. Боюсь, что нет.
– Я подожду его.
– Но я не знаю, когда он вернется.
– Это не важно. Я должен кое-что обсудить с вами.
– Простите, но сейчас мне не хочется ни с кем говорить.
Она попыталась закрыть дверь, но я придержал ее.
– Вам лучше впустить меня.
– Нет. Пожалуйста, не надо. Брэндон рассердится, если придет домой и обнаружит здесь вас. – Она налегла на дверь всей тяжестью. – Прошу вас, уйдите. Я скажу Брэндону, что вы приходили.
– И все-таки я войду, миссис Черч.
Я толкнул дверь плечом и открыл ее. Женщина отступила в гостиную и остановилась, искоса глядя на меня. На ее шее нервно пульсировала жилка.
Я двинулся к ней. Она сделала еще шаг назад, двигаясь неуклюже, как будто тело не поспевало за ее мыслями. Остановившись у кофейного столика из красного дерева, она склонилась над ним, передвинув в центр белую фаянсовую пепельницу.
Стол, ковер и вся комната сверкали чистотой. Белая и черная мебель была расставлена с геометрической аккуратностью. Сквозь раздвижные стеклянные двери я мог видеть обнесенный белой стеной патио, где пламенели яркие цветы. В центре клумбы с пурпурными лобелиями тянуло к солнцу восковые цветы карликовое лимонное дерево.
– Что вам от меня нужно? – прошептала Хильда.
Свет из патио падал ей на лицо. Она так походила на мертвую, что я с трудом верил в реальность ее существования. Смерть состарила Энн Майер, сделав сестер почти близнецами. Время словно затормозило и повернулось назад. Беспомощная жалость, которую я испытывал к Энн, проникла мне в кровь как наркотик. Теперь я жалел нереальную женщину, стоящую, глядя на безупречно аккуратный кофейный столик.
Она сама не сознавала, что делает. Я должен был вернуть к действительности ее, а заодно и себя самого, хотя предпочел бы выстрелить ей в голову.
– Вы убили вашу сестру из револьвера вашего отца. Хотите поговорить об этом сейчас, миссис Черч?
Хильда посмотрела на меня. Сквозь водянистые зеленые глаза я словно читал ее мысли, скользящие подобно теням неведомых существ.
– Я любила сестру, – заговорила она. – Я не хотела...
– Не хотели, но сделали.
– Это был несчастный случай. Револьвер выстрелил случайно. Энн молча посмотрела на меня, потом упала на пол...
– Почему же вы застрелили Энн, если любили ее?
– Это ее вина. Она не должна была уезжать с ним. Я знаю мужчин – вы, как животные, не в состоянии сдерживаться. Но женщины – другое дело. Она не должна была позволять ему... с тех пор, как это случилось, я все время об этом думала. Даже не могла выкроить время, чтобы поспать. Целую неделю я думала и убирала дом. Потом ходила к отцу, убирала у него, возвращалась сюда и снова убирала. Кажется, я так и не смогла навести здесь полный порядок, зато твердо решила, что во всем виновата Энн. За это нельзя порицать отца... я хотела сказать Брэндона – он мужчина.
– Не понимаю, как это произошло, миссис Черч. Вы помните это?
– Не слишком хорошо. Я все время думала – у меня не было времени вспоминать.
– Это случилось в воскресенье?
– В воскресенье рано утром, на озере. Я поехала туда поговорить с ней. Она была настолько легкомысленна, что не сознавала, какое зло причиняла мне. Было нужно, чтобы кто-нибудь привел ее в чувство. Я не могла позволить, чтобы это продолжалось. Я должна была что-то сделать.
– Значит, вы тогда знали об этом?
– Я знала уже несколько месяцев. Я видела, как Брэндон смотрит на Энн и как она себя ведет. Когда он сидел в кресле, она норовила пройти близко от него и коснуться юбкой его колена. А потом они стали тайком вместе уезжать на уик-энд. В прошлую субботу они снова это проделали. Брэнд сказал, что у него встреча в Лос-Анджелесе. Я позвонила в отель и узнала, что его там не было. Он был с Энн, правда, я не знала где. А после полуночи сюда заявился Тони Акиста и поднял меня с кровати, хотя я все равно не спала. Когда он все мне рассказал, я сразу представила себе их двоих в летнем доме у озера...
Она прижала руки к груди.
– Продолжайте, – сказал я. – Что вам сообщил Акиста?
– Он следовал за Энн к озеру Перидида и видел ее с Брэндом. Они лежали на медвежьей шкуре. В камине горел огонь, и они были голые. Тони сказал, что Энн смеялась и звала Брэнда по имени. Тони был пьян и ненавидел Брэнда, но я знала, что он говорит правду. После его ухода я просидела всю ночь, думая, что мне делать. Когда зазвонили колокола к утренней мессе, это было для меня знаком. Пока я ехала к озеру и разговаривала с Энн, они все время звенели у меня в ушах, словно мои свадебные колокола. Мне пришлось кричать, чтобы слышать себя. Они не умолкали, пока револьвер не выстрелил...
Она вздрогнула, словно пуля пронзила ее плоть.
– Где был ваш муж, когда это произошло?
– Его там не было. Он ушел, прежде чем я туда добралась.
– Где вы взяли оружие? У вашего отца?
– Это был револьвер отца. Но его дала мне Энн.
– Ваша сестра?
– Да. – Хильда кивнула маленькой птичьей головой. – Я знала, что он у нее. А когда револьвер оказался в моей руке...
– Почему она отдала его вам?
– Не знаю. Честное слово. Не могу вспомнить. – Ее лицо было лишено всякого выражения. – Я пытаюсь припомнить, но только вижу перед собой лицо Энн и слышу звон колоколов. Револьвер выстрелил, и я пришла в ужас, оставшись там наедине с ее телом. На секунду мне показалось, будто это я лежу мертвой на полу. Я убежала.
– Но вы вернулись?
– Да, в понедельник. Я хотела... хотела обеспечить Энн достойные похороны. Мне казалось, что если я смогу ее похоронить, то не буду постоянно вспоминать, как она лежала там...
– И Керриган наткнулся на вас с телом сестры?
– Да, он пришел, когда я пыталась перенести Энн в ее машину. Мистер Керриган предложил помочь мне. Он сказал, что не может допустить, чтобы она оставалась здесь, так как его заподозрят в убийстве. Он отвез меня в лес, где я могла ее похоронить. Но этот ужасный старик шпионил за нами. – В ее глазах мелькнул гнев – мимолетный и бессмысленный, как гнев ребенка. – Это его вина, что я не смогла достойно похоронить сестру. Из-за него я упала и повредила колено.
– И потеряла каблук?
– Да. Откуда вы знаете? Энн и я носили обувь одного размера и стиля, поэтому мистер Керриган сказал, что, если я поменяюсь с ней туфлями, никто не заметит разницу. Я оставила туфли Энн в ее квартире, когда мы пришли туда, чтобы уничтожить улику.
– Какую улику?
– Мистер Керриган не объяснил мне – он только сказал, что в квартире у Энн есть улика против меня.
– Скорее против него. Ваша сестра его шантажировала.
– Нет, вы ошибаетесь. Энн не была способна на такое. Она не хотела быть плохой.
– Никто не хочет, миссис Черч. Но зло вползает в людей.
– Вы не понимаете. Мистер Керриган помогал мне. Он сказал, что было бы несправедливо, если бы я пострадала из-за... из-за ошибки. Энн. Она лежала в багажнике машины, и он предложил отвезти Энн туда, где ее долго не найдут.
– А чего он хотел от вас в обмен на свою помощь? Еще одного несчастного случая?
– Я не помню. – Но она отвела взгляд.
– Я вспомню за вас, – сказал я. – Керриган велел вам выйти на шоссе в четверг ближе к вечеру. Вы должны были остановить грузовик Акисты и выманить его из кабины. Вы отправились в дом отца, чтобы обеспечить себе хотя бы относительное алиби и позаимствовать его «шевроле». Почему вы воспользовались отцовской машиной?
– Мистер Керриган сказал, что Тони наверняка узнает ее.
– Он обо всем подумал – почти обо всем. Но Керриган не знал, что у вас была причина убить Акисту. Или знал?
– Какая причина? Не понимаю.
– Акиста мог догадаться, если уже не догадался, что вы убили вашу сестру.
– Пожалуйста, не произносите этого слова. – Она дико озиралась, как будто я выпустил из рукава летучую мышь, которая могла вцепиться ей в волосы. – Вы не должны так говорить!
– Это правильное слово, миссис Черч. Оно подходит ко всем трем выстрелам. Вы убили Акисту, чтобы заставить его молчать. Вы столкнули его в кювет и вернулись в дом вашего отца, чтобы укрепить свое алиби. Теперь против вас мог свидетельствовать только один человек – Керриган.
– В ваших устах это звучит так, будто я все заранее планировала, – жалобно произнесла она. – Но это было не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19