Итак, начнем с двоеточия: как его применять? Г. У. Фаулер считал, что двоеточие «доставляет товар, заказанный в предыдущей фразе», и это неплохое сравнение для начала. Однако сакральный текст о двоеточии и точке с запятой – это письмо Бернарда Шоу (1924) Т. Э. Лоуренсу, в котором он упрекает автора «Семи столпов мудрости» в избыточном использовании двоеточий. Эта роскошная эпистола начинается с высокомерного: «Дражайший Луранс [sic], к дьяволу вас и вашу книгу: вам можно доверять перо не более, чем торпеду – ребенку», а дальше становится еще более оскорбительной и смешной. Шоу объясняет, что, выработав собственную систему употребления двоеточия и точки с запятой, он проверил ее на Библии и убедился, что в Библии почти все правильно. Опираясь на столь авторитетный источник, он возмущается небрежностью Лоуренса. «Я ревностно приберегаю двоеточия для определенного рода эффектов, которых нельзя достичь с помощью других знаков, – объяснял Шоу. – Поскольку вам закон не писан и вы порой совершенно беспардонно швыряетесь двоеточиями, то вот вам несколько правил».
Шоу знаменит своеобразием своей пунктуации. В частности, точкой с запятой он защищал свои тексты от актерского произвола. Например, когда Ральф Ричардсон в роли Блюнчли в постановке 1931 года пьесы «Оружие и человек» (1894) попытался вставить в начальные реплики несколько драматических вздохов и придыханий, Шоу немедленно остановил его, велев забыть о натурализме и следовать пунктуации. Как вспоминает Ричардсон, Шоу сказал: «Все это очень хорошо и, возможно, годится для Чехова, но не для меня. Из-за ваших судорожных вдохов рассыпаются все мои точки и точки с запятыми, которых вы обязаны придерживаться». Ричардсон считает, что Шоу был прав: стоит пропустить хотя бы один из его знаков препинания – «и мелодия нарушается». Посмотрите на любой текст Шоу – и вы увидите переизбыток двоеточий и точек с запятыми, намеренно выделенных пробелами, чтобы привлечь к ним внимание, как будто это настоящая музыкальная запись.
Captain Bluntschli. I am very glad to see you; but you must leave this house at once. My husband has just returned with my future son-in-law; and they know nothing. If they did, the consequences would be terrible. You are a foreigner: you do not feel our national animosities as we do.
«Оружие и человек», акт II
Сегодня было бы безумием подражать Джорджу Бернарду Шоу в том, что касается точки с запятой. Однако о двоеточии он говорит в том же письме Т. Э. Лоуренсу совершенно здравые вещи. Если два утверждения «явно и решительно сопоставлены», пишет он, нужно двоеточие: Luruns could not speak: he was drunk. Шоу объясняет Лоуренсу, что двоеточие нужно, когда второе утверждение подтверждает, объясняет или иллюстрирует первое; кроме того, оно служит для создания эффекта неожиданности: Luruns was congenially literary: that is, a liar.
Вы увидите [пишет Шоу], что ваши двоеточия перед but и тому подобными словами противоречат моей схеме и лишают вас резервных средств в описанных выше драматических обстоятельствах. Точку с запятой вы вообще практически не используете. Это признак умственной неполноценности, порожденной, вероятно, бивуачной жизнью.
Итак, роль двоеточия постепенно проясняется. Ему почти всегда предшествует законченное высказывание, и в простейшем случае задача двоеточия – эффектно объявить о том, что воспоследует далее. Как опытный ассистент фокусника, оно слегка медлит, чтобы вы немного поволновались, а затем ловко сбрасывает платок – и вы видите, что фокус удался.
Взгляните на эти примеры: правда, вам слышится торжествующее «Ага!» каждый раз, когда вы встречаете двоеточие?
This much is clear, Watson: it was the baying of an enormous hound.
(Элементарно, Ватсон – ага! – это был лай огромной собаки.)
Тот has only one rule in life: never eat anything bigger than your head.
(У Тома в жизни было только одно правило – ага! – никогда не ешь ничего крупнее своей головы.)
I pulled out all the stops with Kerry-Anne: I used a semicolon.
(В письме Керри-Энн я пустилась во все тяжкие – ага! – я использовала точку с запятой.)
Однако не все двоеточия выступают с объявлениями. Помимо двоеточия типа «ага!» существует двоеточие типа «увы!», которое показывает, что в исходном утверждении скрывается дополнительный смысл:
I loved Opal Fruits as a child: no one else did. (В детстве мне нравились «Опал Фрутс» – увы! – больше их никто не любил.)
You can do it: and you will do it.
(Вы можете это сделать – увы! – вы это сделаете.)
В классическом случае двоеточие уравновешивает два противоположных утверждения:
Man proposes: God disposes.
И, как верно заметил Шоу, иногда двоеточие просто готовит читателю сюрприз:
I find fault with only three things in this story of yours, Jenkins: the beginning, the middle and the end.
Таким образом, двоеточие предваряет ту часть предложения, которая иллюстрирует, переформулирует, уточняет, опровергает, разъясняет или уравновешивает предыдущую часть. Есть у него и несколько формальных вводных ролей. Оно открывает перечисление (особенно когда элементы списка разделены точкой с запятой):
In later life, Kerry-Anne found there were three qualities she disliked in other people: Britishness; superior airs; and a feigned lack of interest in her dusting of freckles.
Оно отделяет подзаголовки от заголовков:
Berks and Wankers: a pessimist’s view of language preservation
Gandhi II: The Mahatma Strikes Back
По традиции им отделяют имя персонажа пьесы от его высказывания:
PHILIP: Kerry-Anne! Hold still! You’ve got some gunk on your face!
KERRY-ANNE: They’re freckles, Philip. How many more times?
Помимо всего этого, двоеточие ставят перед началом длинной цитаты, а еще (сами видите) оно предваряет примеры в учебниках пунктуации. Очень полезная штука. Только, пожалуйста, забудьте о счете до трех!

А где же ставится точка с запятой? Как мы узнали в главе про запятую, точку с запятой вам (если вы не Джон Апдайк) следует ставить в основном между двумя взаимосвязанными предложениями – когда не подразумевается связка типа and или but и когда запятая неуместна:
I loved Opal Fruits; they are now called Starburst, of course.
It was the baying of an enormous hound; it came from over there!
I remember him when he couldn’t write his own name on a gate; now he’s Prime Minister.
Сторонников точки с запятой очень беспокоит современная тенденция заменять этот знак на тире; по их мнению, она приближает конец света. Может, рано паниковать? Действительно, в каждом из приведенных выше примеров точку с запятой можно заменить на тире без особого ущерба. Тире – менее формальный знак, чем точка с запятой, что делает его привлекательнее; тире придает тексту разговорность, и, как мы увидим в следующей главе, с его помощью можно передавать очень тонкие нюансы. Однако в первую очередь тире ставят потому, что с ним не ошибешься; редкое достоинство для знака препинания. Стоит, однако, усвоить разницу между точкой с запятой и тире. В то время как точка с запятой подразумевает связь между двумя половинками предложения, тире следует использовать тогда, когда такая связь не совсем очевидна. Тире может послужить мостиком между несколько фрагментарными высказываниями:
I loved Opal Fruits – why did they call them Starburst? – reminds me of that joke “What did Zimbabwe used to be called? – Rhodesia. What did Iceland used to be called? – Bejam!”
Так что за тире и правда нужен глаз да глаз – равно как и за многоточием, которое все чаще встречается в сообщениях электронной почты. В итоге получается этакая скоропись: может, потом напишу еще… но точно не знаю… посмотрим… там будет видно… и так часами… Однако до тех пор пока на земле остаются высказывания, начинающиеся с заглавной буквы и кончающиеся точкой, на ней есть место точке с запятой. Никто не обязан ставить этот знак – его всегда можно заменить точкой. Но это только придает ему дополнительную прелесть.
Popotakis had tried a cinema, a dance hall, baccarat, and miniature golf; now he had four ping-pong tables. He had made good money, for the smart set of Jacksonburg were always hard put to get through the rainy season; the polyglot professional class had made it their rendezvous; even attaches from the legislations and younger members of the Jackson family had come there.
Ивлин Во, «Сенсация», 1938
Точку с запятой не зря называют любезностью, которую писатель оказывает читателю. И эта любезность дорогого стоит. Точка с запятой словно говорит: «Это подсказка. Хотя части этого предложения грамматически не связаны, на самом деле они образуют единое целое. Можно было бы сделать эту связь более явной, но – вы же читатель! Почему я должна все разжевывать?» Однако автору не стоит слишком полагаться на точку с запятой, рассчитывая, что она придаст связность его неряшливо разбросанным по странице мыслям. Это будет уже не любезность, а медвежья услуга читателю. Американский писатель Пол Робинсон в очерке «Философия пунктуации» (2002) отмечает, что распространение «претенциозной и гиперактивной» точки с запятой приняло характер эпидемии в научном мире, где этот знак используется для маскировки неясного изложения. «Он указывает на наличие некоторой связи между двумя фразами, но избавляет автора от необходимости уточнять характер этой связи ». Кстати, хотя курсив здесь мой, чувствуется, что Робинсон на грани срыва. «Я так возненавидел точку с запятой, – объясняет он вполне серьезно, – что, пользуясь этим знаком, всякий раз ощущаю, что иду на сделку с совестью».
В одном случае точка с запятой бывает незаменима: когда запятые вступают в драку, она берет на себя полицейские функции. Из этой книги вы наверняка вынесете по меньшей мере одну истину: в мире пунктуации не соскучишься. Только что точка с запятой любезно соединяла разрозненные фразы (раздражая этим господина Робинсона); глядь – она уже призывает к порядку компанию перессорившихся запятых.
Fares were offered to Corfu, the Greek island, Morocco, Elba, in the Mediterranean, and Paris. Margaret thought about it. She had been to Elba once and had found it dull, to Morocco, and found it too colourful.
При таких обстоятельствах у добропорядочной точки с запятой нет иного выхода, кроме как вмешаться и навести порядок:
Fares were offered to Corfu, the Greek island; Morocco; Elba, in the Mediterranean; and Paris. Margaret thought about it. She had been to Elba once and had found it dull; to Morocco, and found it too colourful.
Так гораздо понятнее. За что спасибо полицейскому – точке с запятой. Однако такое подавление бунта запятых чревато двумя опасностями. Во-первых, задумав последовательность разъяснительных точек с запятой, автор, увы, может по забывчивости или рассеянности перейти на запятые. Во-вторых, слабохарактерный автор, увлекшись, забывает о том, что точкой с запятой можно соединять только полные предложения. Иной раз – до сих пор я никому в этом не признавалась – я позволяла своему тексту уподобиться потоку сознания; нечто в стиле Вирджинии Вулф; неполные предложения; и чувствовала себя прекрасно; что огорчительно.
Осталось кратко упомянуть о последнем способе применения точки с запятой. Как мы видели в главе про запятую, нельзя писать: Не woke up in his own bed, however, he felt fine. Слова-связки типа however, nevertheless, also, consequently и hence требуют точки с запятой. Честно сказать, мне это кажется совершенно очевидным. Как бы я не отрицала все эти старомодные «сосчитай до двух», здесь точно нужно перевести дыхание. Читая Не woke up in his own bed, and he felt fine, вы не задерживаете дыхание перед словом and. Вы несетесь на всех парах. А вот при чтении фразы Не woke up in his own bed; nevertheless, he was OK вдох получается автоматически.

Нет ничего удивительного в том, что писателей интересует пунктуация. Говорят, что последние слова одного известного писателя XX века были: «Нужно было реже ставить точку с запятой». Несмотря на долгие поиски, я так и не выяснила, кто это сказал, но верю, что так и было. Если же окажется, что никто еще не успел этого сказать на смертном одре, я приберегу эту фразу для себя.
Главное, что нужно помнить о нашей системе пунктуации, – она очень стесняет в средствах. Писателям, пестующим свой индивидуальный стиль, приходится выжимать максимум возможного из жалкой горстки знаков препинания. Понятно, что они впадают в отчаяние, когда их заставляют отказаться от выбранного варианта в угоду правилам того или иного издательства. Вы пишете apple tree, а выясняется, что здесь принято писать apple-tree. Вам обидно. Вам это кажется извращением. И от такого не гарантирован никто. Я слышала, что когда рассказ Салмана Рушди «Свободное радио» (из сборника «Восток-Запад», 1994) был впервые опубликован в «Атлантик мансли», журнал без согласования с автором расставил знаки препинания в его намеренно бессвязном повествовании, вообразив, вероятно, что Рушди будет счастлив, если кто-то возьмет на себя этот труд (поручаем же мы посторонним уборку квартиры). Николсон Бейкер в очерке по истории пунктуации в книге «Размеры мыслей» (1996) рассказывает о битве, разгоревшейся между ним и корректором по поводу того, заменять ли слово pantyhose на panty hose. Кстати, Бейкер выступает за возврат к сложным знакам препинания, таким как запятая и тире (,–), точка с запятой и тире (;–), двоеточие и тире (:–); а в книге «Комнатная температура» (1990) он так поэтично размышляет о форме запятой («она похожа на педаль рояля, личинку комара, ноздрю, виток элементарной частицы, нос гондолы…»), что… одним словом, вы ничего подобного не слышали.

Посмотрите, как пунктуация меняет смысл в следующем примере:
Тот locked himself in the shed. England lost to Argentina.
В таком виде эти два утверждения могут быть совершенно не связаны между собой. Вам просто сообщают, что в прошлом произошли такие события.
Тот locked himself in the shed; England lost to Argentina.
На основании точки с запятой можно сделать вывод, что произошли они одновременно, хотя, возможно, Том заперся в гараже от отчаяния, не в силах больше смотреть этот матч, и до сих пор не знает счета. Появление точки с запятой наводит на мысль, что эти два события (Том забился в гараж, а Англия проиграла Аргентине) кого-то сильно задели за живое. «Мам, день был жуткий: Том заперся в гараже, Англия проиграла Аргентине, а кролик перегрыз кабель стиральной машины, и его убило током».
Тот locked himself in the shed: England lost to Argentina.
Вот теперь все ясно. Том заперся в гараже, потому что Англия проиграла Аргентине. А что еще ему оставалось?
Печально, что люди больше не учатся применению точки с запятой и двоеточия. Ведь, помимо всего прочего, в нашу эру клавиатур QWERTY мизинец правой руки, лишенный своей традиционной функции, может попросту атрофироваться. Однако главную причину указал Джозеф Робертсон в 1785 году в своем эссе о пунктуации: «Искусство пунктуации оказывает огромное влияние на письмо, ибо улучшает ясность, а следовательно, и красоту любого сочинения». В этом прогнившем мире нельзя недооценивать ясность и красоту сочинения. Конечно, двоеточие и точку с запятой можно назвать «виньетками», но эти виньетки придают языку то изящество, без которого он бы пропал.
Знаки отличия
В 1885 году Чехов написал рассказ «Восклицательный знак». В этой пародии на святочные истории коллежский секретарь Перекладин проводит рождественскую ночь без сна: накануне в гостях его обидели, усомнившись, что он умеет грамотно расставлять знаки препинания. Понимаю, пока звучит не слишком увлекательно, но не спешите перелистывать страницу: Чехов есть Чехов, с ним не соскучишься. На вечеринке уязвленный Перекладин настаивает на том, что он – хотя университетов и не кончал – за сорок лет практики прекрасно освоил расстановку знаков препинания. Однако спать он ложится расстроенный, и его одолевают видения. В это знаменательное Рождество его, точно Скруджа, посещает вереница призраков, преподнося незабываемый урок.
Что за призраки? Да знаки препинания. Рассказ-то о пунктуации. Сначала Перекладина с воздуха атакует стая разъяренных запятых. Коллежский секретарь рассказывает известные ему правила постановки запятых, и они улетают. Потом появляются точки, двоеточия, точки с запятой, вопросительные знаки. Герой и с ними успешно справляется. Но тут вопросительный знак разгибается, выпрямляется, и Перекладин понимает, что поставлен в тупик. За сорок лет у него ни разу не возникло необходимости в восклицательном знаке! Он понятия не имеет, для чего этот знак нужен. Вывод для читателя очевиден: Перекладин никогда не испытывал эмоциональных потрясений – ничего связанного с восторгом, негодованием, радостью, гневом и прочими чувствами, которые призван выражать восклицательный знак.
Все эти привидения не могут сравниться с сиротливо притулившимся у камелька костылем Малютки Тима, но Перекладину от этого не легче.
…бедному чиноше было холодно, неуютно, точно он заболел тифом. Знак восклицательный стоял уже не в закрытых глазах, а перед ним, в комнате, около женина туалета и насмешливо мигал ему…
А. П. Чехов, «Восклицательный знак»
Что было делать бедному Перекладину? Когда на Рождество он нанимает извозчика, ему чудится, что вместо извозчика подкатил восклицательный знак. Дальше – больше: приехав с визитом в дом начальника, он видит восклицательный знак на месте швейцара. Пора положить этому конец. Расписываясь в книге посетителей, Перекладин нежиданно находит выход. Он пишет свое имя: «Коллежский секретарь Ефим Перекладин» – и вызывающе добавляет три восклицательных знака: «!!!»
И, ставя эти три знака, он восторгался, негодовал, радовался, кипел гневом.
– На тебе! На тебе! – бормотал он, надавливая на перо.
И видение восклицательного знака исчезает.
Трудно вспомнить время, когда мы не умели ставить знаки препинания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13