Например, в пьесе Марло «Эдуард II» персонаж может вместо What would you with the king? сказать: What? Would you? With the king? Игра со знаками препинания издавна увлекала как великие умы, так и простых смертных. В век электронной почты, когда стало модно пересылать друг другу забавные тексты, популярен такой пример:
A woman, without her man, is nothing.
A woman: without her, man is nothing.
Поневоле призадумаешься, какое из двух утверждений выбрать. А вот другой известный пример – письмо Dear Jack, построенное по тому же довольно примитивному принципу:
Dear Jack,
I want a man who knows what love is all about. You are generous, kind, thoughtful. People who are not like you admit to being useless and inferior. You have ruined me for other men. I yearn for you. I have no feelings whatsoever when we’re apart. I can be forever happy – will you let me be yours?
Jill
Dear Jack,
I want a man who knows what love is. All about you are generous, kind, thoughtful people, who are not like you. Admit to being useless and inferior. You have ruined те. For other men I yearn! For you I have no feelings whatsoever. When we’re apart I can be forever happy. Will you let me be?
Yours, Jill
Во всем этом нет ничего особенно оригинального: еще за пятьсот лет до всякой электронной почты по рукам ходила аналогичная дурацкая головоломка:
Every Lady in this Land
Hath 20 Nails on each Hand;
Five & twenty on Hands and Feet;
And this is true, without deceit.
(Every lady in this land has twenty nails. On each hand, five; and twenty on hands and feet.)
Все это забавно; однако почему-то никто не рассылает по электронной почте гораздо более интересный текст без знаков препинания: роковую телеграмму, ускорившую в 1896 году поход Джеймсона на Трансвааль. Думаю, это говорит о качестве современного образования. Вы когда-нибудь слышали о том, как Джеймсон потерпел фиаско? Замечательная история о пунктуации. Садитесь поудобнее и слушайте. В то время Трансвааль был бурской республикой, поэтому ожидалось, что британцы и другие не имеющие гражданских прав поселенцы из окрестностей Йоханнесбурга восстанут, если Джеймсон вторгнется в пределы страны. Однако, к несчастью, в телеграфном приглашении Джеймсону, направленном поселенцами, содержалась трагическая двусмысленность:
It is under these circumstances that we feel constrained to call upon you to come to our aid should a disturbance arise here the circumstances are so extreme that we cannot but believe that you and the men under you will not fail to come to the rescue of people who are so situated.
Как отметил Эрик Партридж в своей книге «Верно или неверно?», если в этом тексте поставить точку после слова aid, то сообщение недвусмысленно призывает: «Скорее на помощь!» Однако если поставить точку после слова here, то смысл получается скорее такой: «Возможно, попозже ты нам и понадобишься, смотря как пойдут дела, но пока что, дружище Джеймсон, не суетись, мы сами тебя позовем, ежели что». Разумеется, послание было опубликовано в «Таймс» с точкой после слова aid (поставленной неизвестно кем), и бедняга Джеймсон стрелой помчался на подмогу, хотя никто его не звал и не ждал.
Все это подкрепляет собственную метафору Партриджа в отношении пунктуации: «линия, вдоль которой должен двигаться поезд (композиция, стиль, изложение), чтобы не скрыться из виду вместе с машинистом». Иными словами, пунктуация не дает смыслу сбиться с пути. Количество знаков препинания вечно вызывает недовольство: тексты обвиняют то в их недостаче, то в переизбытке. В «Дневниках» Питера Холла встречается забавный эпизод: режиссируя роль Альберта Финнея в «Гамлете», он удалил из текста «практически все знаки препинания, кроме несущих смысловую нагрузку», и столкнулся с удручающими последствиями. 21 августа 1975 года он записывает: «Шекспировский текст перенасыщен знаками препинания до полного абсурда; многие поколения исследователей пытались добиться от Шекспира идеальной ясности». Все это кажется довольно убедительным, пока в записи, сделанной 22 сентября после первой репетиции, мы не прочтем, что репетиция прошла хорошо, хотя «чтение было приблизительным и рваным, актеры запинались и неверно расставляли акценты».
Что же случилось с правилами пунктуации? Почему ими пренебрегают, хотя они способны предотвратить чудовищную путаницу? Заголовок в сегодняшней газете гласит: DEAD SONS PHOTOS MAY BE RELEASED – речь идет не об одном, а о нескольких погибших, но догадаться об этом невозможно. Очевидно, во всем виновата педагогическая практика последнего времени. До 1960 года пунктуация входила в программу британских школ. В 1937 году на экзамене в обычной школе ребенку предлагалось расставить знаки препинания в следующей головоломке: Charles the First walked and talked half an hour after his head was cut off (ответ: Charles the First walked and talked. Half an hour after, his head was cut off ). Сегодня, слава богу, общенациональная образовательная программа снова предусматривает обучение восьмилетних детей расстановке запятых, несмотря на то что в столь юном возрасте они имеют довольно смутное представление о грамматике. Работая над передачей «Знаки отличия», мы посетили школу в Чешире, где детей учили ставить запятые в следующих ситуациях:
1) при перечислении;
2) перед прямой речью;
3) для выделения дополнительной информации.
Это производит сильное впечатление. В восемь лет уметь определить, какая информация дополнительная, а какая нет, – большое достижение. Сама я точно не была на такое способна.
Перемены в общенациональной программе вселяют некоторый оптимизм; однако ужас в том, что более четверти века пунктуация и вообще грамматика английского языка в большинстве школ попросту не преподавались. И хотя на выпускных экзаменах ежегодно отмечали плачевный уровень письменного английского, ничего не менялось. Выпускники не умели даже правильно написать слова «грамматика» и «предложение», не говоря уж об их более или менее осмысленном употреблении.
Сама я училась в средней школе с 1966-го по 1973-й – и тоже не помню, чтобы мне преподавали пунктуацию. В пятом классе был смешной случай: учитель английского спросил: «Но вас же учили грамматике?» – и все мы виновато потупились. Латинской, французской и немецкой грамматике нас учили, а вот английскую мы должны были, видимо, усвоить в ходе чтения – почему у меня и возникли проблемы с its и it’s. Как многие самоучки, я вообразила, что если бывает its с апострофом перед s , то должно быть и its с апострофом после s. Прискорбно, что никто не развеял моего заблуждения. Помню, был период, когда, не сомневаясь, что хоть где-нибудь апостроф непременно должен стоять, я хитроумно размещала крошечную закорючку прямо над буквой s, чтобы подстраховаться на все случаи жизни. Представьте себе возмущение бедного подростка, когда этот плавающий апостроф раз за разом вычеркивали. «Почему?» – силилась понять я, но ответа не находила. Разве я не поставила его точно посередине? Почему учитель решил, что он стоит не там, где нужно?
К счастью, я была помешана на английском языке и в конце концов сумела в этом разобраться. Пока другие девчонки обнимались с мальчиками, я проводила воскресные вечера в обнимку с радиоприемником, слушая передачу Иана Месситера под названием «Сколько ошибок!», где обаятельные эрудиты выискивали в предлагаемых отрывках грамматические ошибки. Это была потрясающая передача. Я часто мечтаю, чтобы ее вернули в эфир. Участники – Изобель Барнетт, Дэвид Никсон – обрывали Роя Пломлея, нажимая на кнопку – дзыннь! – и заявляя: «Тавтология!» Пока мои ровесницы балдели на рок-фестивале на острове Уайт и делали аборты, я купила книгу Эрика Партриджа «Верно или неверно?» и обернула в твердую обложку, чтобы сохранить на всю жизнь (так и вышло). Забавно, что тогда я не видела в своем поведении ничего особенного, хотя у меня на лбу было большими буквами написано «фанатус обыкновенус». Теперь-то я понимаю, что мое превращение в профессионального охотника за опечатками было далеко не случайным.
Возвращаясь к темным векам британской образовательной системы, когда учителя полагали, что грамматика и орфография мешают самовыражению, нужно признать: время для грамматической апатии было выбрано хуже некуда. В 1970-е ни один деятель образования и вообразить не мог, к какому взрыву письменного общения приведут персональный компьютер, Интернет и мобильный телефон. Ведь теперь все стали писателями! Каждый может поместить на сайте книжного магазина «Амазон» такую, например, рецензию:
I watched this film [About a Boy] a few days ago expecting the usual hugh Grant bumbling … character Ive come to loathe/expect over the years. I was thoroughly suprised. This film was great, one of the best films i have seen in a long time. The film focuses around one man who starts going to a single parents meeting, to meet women, one problem He doesnt have a child .
Ну не печально ли? Люди, которых никогда не учили правилам родного языка, проводят свой досуг – вот сюрприз для педагогов! – пытаясь составить связный текст в назидание другим. А редакторов-то в Интернете нет! Незнание грамматики и пунктуации не мешает людям общаться посредством «эсэмэсок» типа С U later. Но при попытке написать что-то более пространное неизменно получается текст в духе малыша Пипа из «Больших надежд»:
MI DEER JO I OPE U R KRWITE WELL I OPE I SHAL SON В HABELL 4 2 TEEDGE U JO AN THEN WE SHORL В SO GLODD AN WEN I M PRENGTD 2 U JO WOT LARX AN BLEVE ME INF XN PIP.
Многие утверждают, что ставят в SMS-сообщениях все необходимые знаки препинания. Работая над «Знаками отличия», мы спрашивали прохожих (возле театра «Палладиум», часов в пять вечера), пользуются ли они знаками препинания при составлении «эсэмэсок». Девять из десяти опрошенных ответили «да», и это вызывает изумление, чтобы не сказать – скептицизм. Некоторые утверждали, что используют все, что положено, вплоть до точки с запятой и скобок. «Я помешана на грамматике», – объясняла молодая новозеландка. «Я стремлюсь приучить сына-подростка правильно ставить знаки препинания», – сказал приятный мужчина интеллигентного вида. Я пыталась подсказать респондентам выход из положения: «Эти меню – такая морока, правда? Никого не удивит, если вам неохота с ними связываться». Но ничего не помогало – нас явно занесло в царство грамотеев. «Ну конечно, я ставлю знаки препинания в своих сообщениях. Я сдавал в школе экзамен повышенной сложности по английскому», – высокомерно заявил один молодой человек. Похоже, эта повышенная сложность заставляет людей чувствовать себя Хранителями в духе «Властелина Колец»: их так и тянет вооружиться луком из эльфийского золота и встать на защиту английского языка.
Честно сказать, я им не верю. Они либо необъективны к себе, либо попросту врут в микрофон. Скажите продавцу газет, что в заголовке DEAD SONS PHOTOS MAY BE RELEASED есть ошибка, – и он тут же сменит тему и заговорит о ценах на молоко. Станьте возле кинотеатра на Лестер-сквер с апострофом на шесте, указывая, как следует исправить название Two Weeks Notice (я так делала), – и вас не поддержит ни одна живая душа; больше того, люди просто не поймут, в чем проблема. И это прискорбно. Вернемся к нашим аналогиям: чем грозит отказ от знаков препинания? Если они – стежки, то текст развалится, а пуговицы отлетят. Если рассматривать их как знаки дорожного движения, то слова врежутся друг в друга и все полетит под откос. Если вы способны хотя бы на миг вообразить, что знаки препинания – это невидимые феи, то наш бедный заброшенный язык уляжется спать без воды и подушек. Если же вспомнить аналогию с вежливостью, то фраза больше не будет придерживать для вас дверь, а захлопнет ее прямо перед вашим носом.
Пунктуацию нужно защищать вовсе не потому, что горстка эстетов впадает в депрессию, когда видит отход от правил. Просто без нее нет надежного способа передать смысл. Пунктуация объединяет одни группы слов и разделяет другие. Знаки препинания управляют чтением, как ноты – игрой музыкантов. Как мы увидим в главе, посвященной запятой, первыми ее применили греческие драматурги две тысячи лет назад, стремясь помочь актерам вовремя делать вдох. Отсюда – современное объяснение разницы между кошкой и запятой:
A cat has claws at the ends of its paws.
A comma’s a pause at the end of a clause.
Цепочки слов без знаков препинания напоминают загадочные картинки, которые когда-то рисовал Рольф Харрис и над которыми можно было подолгу ломать голову. А потом Рольф окунал кисточку в белую краску и – дразня до самого последнего момента: «Ну, теперь догадались?» – добавлял где штрих, где точку, где завиток – и все вдруг становилось ясно. Внезапно из разноцветной мешанины возникал кенгуру в футбольных бутсах с бутербродом в лапах! Точно так же и здесь: возьмем неразмеченный текст, расставим в нужных местах точки и прочие завитушки – и что мы увидим?
My dear Joe,
I hope you are quite well. I hope I shall soon be able to teach you, Joe – and then we shall be so glad. And when I am apprenticed to you, Joe: what larks! Believe me, in affection,
Pip
Co времен доктора Джонсона все лингвисты сходятся во мнении, что язык не следует бальзамировать – он должен меняться и приспосабливаться. Когда исходный текст Пипа будет так же понятен, как и только что приведенный вариант, нашу систему пунктуации можно будет без всякого сожаления отправить на свалку. В последующих главах мы увидим, что системе типографских значков (а знаки препинания являются именно ими) свойственно с течением времени меняться и что перемены эти, как правило, облегчают понимание текста. Однако, защищая нынешнюю систему пунктуации, важно понимать, что читатель, живший лет двести назад, был бы шокирован современными правилами, которые нам кажутся такими безупречными и элегантными. Почему мы перестали писать все существительные с прописной буквы? Почему не ставим точек после расхожих сокращений? Почему никогда не используем сочетание двоеточия с тире? Куда исчезли все запятые? Почему в слове today нет дефиса? Боже, до чего докатилась пунктуация к XXI веку!
Взять хотя бы прописную букву в начале предложения и точку в конце (остальное обсудим позже) – ведь и их когда-то не было. Начинать фразу с прописной буквы впервые стали в XIII веке, но последовательно это правило применяется только с XVI века. В рукописях IV–VII веков первая буква каждой страницы была декоративно оформлена независимо от того, начиналось с нее предложение или нет. Кстати, о декоративно оформленных буквах: разве можно забыть заставку передачи «Необычные новости», где древний изможденный монах, с трудом разгибая спину, поднимает наконец-то голову от первой страницы Библии, над украшением которой корпел долгие годы, и видит невероятной красоты слово Benesis? В наше время правило начинать новую фразу с заглавной буквы укоренилось настолько, что текстовый процессор не дает написать стоящее после точки слово со строчной буквы – она автоматически исправляется на прописную. Это может не нравиться таким ребятам, как е. е. cummings, зато радует тех, кто заметил назойливое проникновение строчных букв в названия книг, титры на телеэкране, названия компаний и (прежде всего) в Интернет с его полным пренебрежением к регистрам, и теперь ночами не спит, размышляя о том, какое смятение вносит эта тенденция в юные умы. Между тем точка (full stop) – самый простой для понимания знак, если человек хотя бы примерно представляет себе, что такое предложение (впрочем, на это рассчитывать уже не приходится). Этот знак (который Чосер называл point ), похоже, незыблемо утвердился в нашей грамматике. Точка (или ее заменитель, такой как вопросительный или восклицательный знак) ставится в конце каждого предложения. Вот и все. Так что если придерживаться одних только точек и писать очень короткими предложениями, то вас, конечно, могут обвинить в подражании Хемингуэю, а те, кто начитался «Классического английского» (1906) Г. У. Фаулера, могут заявить, что вы больны «точечной чумой», – но зато вы никогда не ошибетесь. Американцы называют этот знак period, что, кстати, совпадает с одним из его изначальных английских названий. Как слово comma исходно означало фрагмент текста (а не стоящий в конце него значок), так и слово period относилось к самому тексту, только к большему фрагменту. Шекспир, описывая в «Сне в летнюю ночь» взволнованных актеров, которые делают остановки посреди фраз, называет точку period. Это – один из первых (и наименее смешных) литературных примеров, когда из-за неправильной расстановки точек искажается смысл высказывания:
We do not come as minding to content you,
Our true intent is. All for your delight
We are not here.
Шекспир,
«Сон в летнюю ночь», акт V, сцена 1
Но увы! Даже судьба таких надежных и недвусмысленных знаков, как точка, внушает опасения. Молодежь теперь, видите ли, называет точку dot и пишет после нее слова со строчной буквы и без пробела. Попросите их написать «семь тридцать» цифрами (7.30), и они наверняка либо поставят двоеточие (как в американских компьютерных программах – 7:30), либо напишут 7-30 или 7’30. Массовая безграмотность привела к тому, что самым распространенным знаком стала запятая, и это вызывает не меньшее беспокойство:
The tap water is safe to drink in tea and coffee, however, we recommend using bottled water for drinking, it can be purchased very cheaply in the nearby shops.
Шестьдесят лет назад Г. В. Кэри в книге «Не пропусти остановку» посвятил апострофу всего один абзац, потому что с ним все было ясно. «Если бы все знаки были такими простыми», – вздыхал Кэри. Но это было еще в те времена, когда людей учили разнице между Am I looking at my dinner or the dog’s? и Am I looking at my dinner or the dogs? Надеюсь, из этой книги станет понятно, что к пунктуации можно с успехом применять как дескриптивный, так и нормативный подход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
A woman, without her man, is nothing.
A woman: without her, man is nothing.
Поневоле призадумаешься, какое из двух утверждений выбрать. А вот другой известный пример – письмо Dear Jack, построенное по тому же довольно примитивному принципу:
Dear Jack,
I want a man who knows what love is all about. You are generous, kind, thoughtful. People who are not like you admit to being useless and inferior. You have ruined me for other men. I yearn for you. I have no feelings whatsoever when we’re apart. I can be forever happy – will you let me be yours?
Jill
Dear Jack,
I want a man who knows what love is. All about you are generous, kind, thoughtful people, who are not like you. Admit to being useless and inferior. You have ruined те. For other men I yearn! For you I have no feelings whatsoever. When we’re apart I can be forever happy. Will you let me be?
Yours, Jill
Во всем этом нет ничего особенно оригинального: еще за пятьсот лет до всякой электронной почты по рукам ходила аналогичная дурацкая головоломка:
Every Lady in this Land
Hath 20 Nails on each Hand;
Five & twenty on Hands and Feet;
And this is true, without deceit.
(Every lady in this land has twenty nails. On each hand, five; and twenty on hands and feet.)
Все это забавно; однако почему-то никто не рассылает по электронной почте гораздо более интересный текст без знаков препинания: роковую телеграмму, ускорившую в 1896 году поход Джеймсона на Трансвааль. Думаю, это говорит о качестве современного образования. Вы когда-нибудь слышали о том, как Джеймсон потерпел фиаско? Замечательная история о пунктуации. Садитесь поудобнее и слушайте. В то время Трансвааль был бурской республикой, поэтому ожидалось, что британцы и другие не имеющие гражданских прав поселенцы из окрестностей Йоханнесбурга восстанут, если Джеймсон вторгнется в пределы страны. Однако, к несчастью, в телеграфном приглашении Джеймсону, направленном поселенцами, содержалась трагическая двусмысленность:
It is under these circumstances that we feel constrained to call upon you to come to our aid should a disturbance arise here the circumstances are so extreme that we cannot but believe that you and the men under you will not fail to come to the rescue of people who are so situated.
Как отметил Эрик Партридж в своей книге «Верно или неверно?», если в этом тексте поставить точку после слова aid, то сообщение недвусмысленно призывает: «Скорее на помощь!» Однако если поставить точку после слова here, то смысл получается скорее такой: «Возможно, попозже ты нам и понадобишься, смотря как пойдут дела, но пока что, дружище Джеймсон, не суетись, мы сами тебя позовем, ежели что». Разумеется, послание было опубликовано в «Таймс» с точкой после слова aid (поставленной неизвестно кем), и бедняга Джеймсон стрелой помчался на подмогу, хотя никто его не звал и не ждал.
Все это подкрепляет собственную метафору Партриджа в отношении пунктуации: «линия, вдоль которой должен двигаться поезд (композиция, стиль, изложение), чтобы не скрыться из виду вместе с машинистом». Иными словами, пунктуация не дает смыслу сбиться с пути. Количество знаков препинания вечно вызывает недовольство: тексты обвиняют то в их недостаче, то в переизбытке. В «Дневниках» Питера Холла встречается забавный эпизод: режиссируя роль Альберта Финнея в «Гамлете», он удалил из текста «практически все знаки препинания, кроме несущих смысловую нагрузку», и столкнулся с удручающими последствиями. 21 августа 1975 года он записывает: «Шекспировский текст перенасыщен знаками препинания до полного абсурда; многие поколения исследователей пытались добиться от Шекспира идеальной ясности». Все это кажется довольно убедительным, пока в записи, сделанной 22 сентября после первой репетиции, мы не прочтем, что репетиция прошла хорошо, хотя «чтение было приблизительным и рваным, актеры запинались и неверно расставляли акценты».
Что же случилось с правилами пунктуации? Почему ими пренебрегают, хотя они способны предотвратить чудовищную путаницу? Заголовок в сегодняшней газете гласит: DEAD SONS PHOTOS MAY BE RELEASED – речь идет не об одном, а о нескольких погибших, но догадаться об этом невозможно. Очевидно, во всем виновата педагогическая практика последнего времени. До 1960 года пунктуация входила в программу британских школ. В 1937 году на экзамене в обычной школе ребенку предлагалось расставить знаки препинания в следующей головоломке: Charles the First walked and talked half an hour after his head was cut off (ответ: Charles the First walked and talked. Half an hour after, his head was cut off ). Сегодня, слава богу, общенациональная образовательная программа снова предусматривает обучение восьмилетних детей расстановке запятых, несмотря на то что в столь юном возрасте они имеют довольно смутное представление о грамматике. Работая над передачей «Знаки отличия», мы посетили школу в Чешире, где детей учили ставить запятые в следующих ситуациях:
1) при перечислении;
2) перед прямой речью;
3) для выделения дополнительной информации.
Это производит сильное впечатление. В восемь лет уметь определить, какая информация дополнительная, а какая нет, – большое достижение. Сама я точно не была на такое способна.
Перемены в общенациональной программе вселяют некоторый оптимизм; однако ужас в том, что более четверти века пунктуация и вообще грамматика английского языка в большинстве школ попросту не преподавались. И хотя на выпускных экзаменах ежегодно отмечали плачевный уровень письменного английского, ничего не менялось. Выпускники не умели даже правильно написать слова «грамматика» и «предложение», не говоря уж об их более или менее осмысленном употреблении.
Сама я училась в средней школе с 1966-го по 1973-й – и тоже не помню, чтобы мне преподавали пунктуацию. В пятом классе был смешной случай: учитель английского спросил: «Но вас же учили грамматике?» – и все мы виновато потупились. Латинской, французской и немецкой грамматике нас учили, а вот английскую мы должны были, видимо, усвоить в ходе чтения – почему у меня и возникли проблемы с its и it’s. Как многие самоучки, я вообразила, что если бывает its с апострофом перед s , то должно быть и its с апострофом после s. Прискорбно, что никто не развеял моего заблуждения. Помню, был период, когда, не сомневаясь, что хоть где-нибудь апостроф непременно должен стоять, я хитроумно размещала крошечную закорючку прямо над буквой s, чтобы подстраховаться на все случаи жизни. Представьте себе возмущение бедного подростка, когда этот плавающий апостроф раз за разом вычеркивали. «Почему?» – силилась понять я, но ответа не находила. Разве я не поставила его точно посередине? Почему учитель решил, что он стоит не там, где нужно?
К счастью, я была помешана на английском языке и в конце концов сумела в этом разобраться. Пока другие девчонки обнимались с мальчиками, я проводила воскресные вечера в обнимку с радиоприемником, слушая передачу Иана Месситера под названием «Сколько ошибок!», где обаятельные эрудиты выискивали в предлагаемых отрывках грамматические ошибки. Это была потрясающая передача. Я часто мечтаю, чтобы ее вернули в эфир. Участники – Изобель Барнетт, Дэвид Никсон – обрывали Роя Пломлея, нажимая на кнопку – дзыннь! – и заявляя: «Тавтология!» Пока мои ровесницы балдели на рок-фестивале на острове Уайт и делали аборты, я купила книгу Эрика Партриджа «Верно или неверно?» и обернула в твердую обложку, чтобы сохранить на всю жизнь (так и вышло). Забавно, что тогда я не видела в своем поведении ничего особенного, хотя у меня на лбу было большими буквами написано «фанатус обыкновенус». Теперь-то я понимаю, что мое превращение в профессионального охотника за опечатками было далеко не случайным.
Возвращаясь к темным векам британской образовательной системы, когда учителя полагали, что грамматика и орфография мешают самовыражению, нужно признать: время для грамматической апатии было выбрано хуже некуда. В 1970-е ни один деятель образования и вообразить не мог, к какому взрыву письменного общения приведут персональный компьютер, Интернет и мобильный телефон. Ведь теперь все стали писателями! Каждый может поместить на сайте книжного магазина «Амазон» такую, например, рецензию:
I watched this film [About a Boy] a few days ago expecting the usual hugh Grant bumbling … character Ive come to loathe/expect over the years. I was thoroughly suprised. This film was great, one of the best films i have seen in a long time. The film focuses around one man who starts going to a single parents meeting, to meet women, one problem He doesnt have a child .
Ну не печально ли? Люди, которых никогда не учили правилам родного языка, проводят свой досуг – вот сюрприз для педагогов! – пытаясь составить связный текст в назидание другим. А редакторов-то в Интернете нет! Незнание грамматики и пунктуации не мешает людям общаться посредством «эсэмэсок» типа С U later. Но при попытке написать что-то более пространное неизменно получается текст в духе малыша Пипа из «Больших надежд»:
MI DEER JO I OPE U R KRWITE WELL I OPE I SHAL SON В HABELL 4 2 TEEDGE U JO AN THEN WE SHORL В SO GLODD AN WEN I M PRENGTD 2 U JO WOT LARX AN BLEVE ME INF XN PIP.
Многие утверждают, что ставят в SMS-сообщениях все необходимые знаки препинания. Работая над «Знаками отличия», мы спрашивали прохожих (возле театра «Палладиум», часов в пять вечера), пользуются ли они знаками препинания при составлении «эсэмэсок». Девять из десяти опрошенных ответили «да», и это вызывает изумление, чтобы не сказать – скептицизм. Некоторые утверждали, что используют все, что положено, вплоть до точки с запятой и скобок. «Я помешана на грамматике», – объясняла молодая новозеландка. «Я стремлюсь приучить сына-подростка правильно ставить знаки препинания», – сказал приятный мужчина интеллигентного вида. Я пыталась подсказать респондентам выход из положения: «Эти меню – такая морока, правда? Никого не удивит, если вам неохота с ними связываться». Но ничего не помогало – нас явно занесло в царство грамотеев. «Ну конечно, я ставлю знаки препинания в своих сообщениях. Я сдавал в школе экзамен повышенной сложности по английскому», – высокомерно заявил один молодой человек. Похоже, эта повышенная сложность заставляет людей чувствовать себя Хранителями в духе «Властелина Колец»: их так и тянет вооружиться луком из эльфийского золота и встать на защиту английского языка.
Честно сказать, я им не верю. Они либо необъективны к себе, либо попросту врут в микрофон. Скажите продавцу газет, что в заголовке DEAD SONS PHOTOS MAY BE RELEASED есть ошибка, – и он тут же сменит тему и заговорит о ценах на молоко. Станьте возле кинотеатра на Лестер-сквер с апострофом на шесте, указывая, как следует исправить название Two Weeks Notice (я так делала), – и вас не поддержит ни одна живая душа; больше того, люди просто не поймут, в чем проблема. И это прискорбно. Вернемся к нашим аналогиям: чем грозит отказ от знаков препинания? Если они – стежки, то текст развалится, а пуговицы отлетят. Если рассматривать их как знаки дорожного движения, то слова врежутся друг в друга и все полетит под откос. Если вы способны хотя бы на миг вообразить, что знаки препинания – это невидимые феи, то наш бедный заброшенный язык уляжется спать без воды и подушек. Если же вспомнить аналогию с вежливостью, то фраза больше не будет придерживать для вас дверь, а захлопнет ее прямо перед вашим носом.
Пунктуацию нужно защищать вовсе не потому, что горстка эстетов впадает в депрессию, когда видит отход от правил. Просто без нее нет надежного способа передать смысл. Пунктуация объединяет одни группы слов и разделяет другие. Знаки препинания управляют чтением, как ноты – игрой музыкантов. Как мы увидим в главе, посвященной запятой, первыми ее применили греческие драматурги две тысячи лет назад, стремясь помочь актерам вовремя делать вдох. Отсюда – современное объяснение разницы между кошкой и запятой:
A cat has claws at the ends of its paws.
A comma’s a pause at the end of a clause.
Цепочки слов без знаков препинания напоминают загадочные картинки, которые когда-то рисовал Рольф Харрис и над которыми можно было подолгу ломать голову. А потом Рольф окунал кисточку в белую краску и – дразня до самого последнего момента: «Ну, теперь догадались?» – добавлял где штрих, где точку, где завиток – и все вдруг становилось ясно. Внезапно из разноцветной мешанины возникал кенгуру в футбольных бутсах с бутербродом в лапах! Точно так же и здесь: возьмем неразмеченный текст, расставим в нужных местах точки и прочие завитушки – и что мы увидим?
My dear Joe,
I hope you are quite well. I hope I shall soon be able to teach you, Joe – and then we shall be so glad. And when I am apprenticed to you, Joe: what larks! Believe me, in affection,
Pip
Co времен доктора Джонсона все лингвисты сходятся во мнении, что язык не следует бальзамировать – он должен меняться и приспосабливаться. Когда исходный текст Пипа будет так же понятен, как и только что приведенный вариант, нашу систему пунктуации можно будет без всякого сожаления отправить на свалку. В последующих главах мы увидим, что системе типографских значков (а знаки препинания являются именно ими) свойственно с течением времени меняться и что перемены эти, как правило, облегчают понимание текста. Однако, защищая нынешнюю систему пунктуации, важно понимать, что читатель, живший лет двести назад, был бы шокирован современными правилами, которые нам кажутся такими безупречными и элегантными. Почему мы перестали писать все существительные с прописной буквы? Почему не ставим точек после расхожих сокращений? Почему никогда не используем сочетание двоеточия с тире? Куда исчезли все запятые? Почему в слове today нет дефиса? Боже, до чего докатилась пунктуация к XXI веку!
Взять хотя бы прописную букву в начале предложения и точку в конце (остальное обсудим позже) – ведь и их когда-то не было. Начинать фразу с прописной буквы впервые стали в XIII веке, но последовательно это правило применяется только с XVI века. В рукописях IV–VII веков первая буква каждой страницы была декоративно оформлена независимо от того, начиналось с нее предложение или нет. Кстати, о декоративно оформленных буквах: разве можно забыть заставку передачи «Необычные новости», где древний изможденный монах, с трудом разгибая спину, поднимает наконец-то голову от первой страницы Библии, над украшением которой корпел долгие годы, и видит невероятной красоты слово Benesis? В наше время правило начинать новую фразу с заглавной буквы укоренилось настолько, что текстовый процессор не дает написать стоящее после точки слово со строчной буквы – она автоматически исправляется на прописную. Это может не нравиться таким ребятам, как е. е. cummings, зато радует тех, кто заметил назойливое проникновение строчных букв в названия книг, титры на телеэкране, названия компаний и (прежде всего) в Интернет с его полным пренебрежением к регистрам, и теперь ночами не спит, размышляя о том, какое смятение вносит эта тенденция в юные умы. Между тем точка (full stop) – самый простой для понимания знак, если человек хотя бы примерно представляет себе, что такое предложение (впрочем, на это рассчитывать уже не приходится). Этот знак (который Чосер называл point ), похоже, незыблемо утвердился в нашей грамматике. Точка (или ее заменитель, такой как вопросительный или восклицательный знак) ставится в конце каждого предложения. Вот и все. Так что если придерживаться одних только точек и писать очень короткими предложениями, то вас, конечно, могут обвинить в подражании Хемингуэю, а те, кто начитался «Классического английского» (1906) Г. У. Фаулера, могут заявить, что вы больны «точечной чумой», – но зато вы никогда не ошибетесь. Американцы называют этот знак period, что, кстати, совпадает с одним из его изначальных английских названий. Как слово comma исходно означало фрагмент текста (а не стоящий в конце него значок), так и слово period относилось к самому тексту, только к большему фрагменту. Шекспир, описывая в «Сне в летнюю ночь» взволнованных актеров, которые делают остановки посреди фраз, называет точку period. Это – один из первых (и наименее смешных) литературных примеров, когда из-за неправильной расстановки точек искажается смысл высказывания:
We do not come as minding to content you,
Our true intent is. All for your delight
We are not here.
Шекспир,
«Сон в летнюю ночь», акт V, сцена 1
Но увы! Даже судьба таких надежных и недвусмысленных знаков, как точка, внушает опасения. Молодежь теперь, видите ли, называет точку dot и пишет после нее слова со строчной буквы и без пробела. Попросите их написать «семь тридцать» цифрами (7.30), и они наверняка либо поставят двоеточие (как в американских компьютерных программах – 7:30), либо напишут 7-30 или 7’30. Массовая безграмотность привела к тому, что самым распространенным знаком стала запятая, и это вызывает не меньшее беспокойство:
The tap water is safe to drink in tea and coffee, however, we recommend using bottled water for drinking, it can be purchased very cheaply in the nearby shops.
Шестьдесят лет назад Г. В. Кэри в книге «Не пропусти остановку» посвятил апострофу всего один абзац, потому что с ним все было ясно. «Если бы все знаки были такими простыми», – вздыхал Кэри. Но это было еще в те времена, когда людей учили разнице между Am I looking at my dinner or the dog’s? и Am I looking at my dinner or the dogs? Надеюсь, из этой книги станет понятно, что к пунктуации можно с успехом применять как дескриптивный, так и нормативный подход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13