Пучки салата, кочаны капусты, гнилой картофель и прошлогодние яблоки летели и попадали в палача, солдат, во всех стоявших на возвышении; от разбившихся помидоров настил помоста превратился в настоящий каток. Одна помидорина со звучным шлепком угодила прямо в лоб палачу, тот покачнулся, и его рука на рычаге ослабла. Но он все-таки попытался сделать свое дело и потянул рукоятку вниз. Створки люка слегка приоткрылись, теряющий равновесие Саймон отчаянно попытался удержаться на ногах, чувствуя, как петля сдавливает горло.
В следующее мгновение раздался громкий, оглушительный хлопок, яркая вспышка голубого света ослепила охранников, палача и всех, кто стоял вокруг, а потом эшафот заволокло густыми клубами дыма.
Даже Ян, ожидавший этого момента, на некоторое время потерял зрение, но через секунду бросился вперед, пока его никто не видел. Быстрый взмах ножа, и веревка ослабла. И тут же люк под тяжестью Саймона распахнулся. «Ступай с Богом, сын мой», – пробормотал Ян, провожая взглядом друга, который все еще связанный и ослепленный полетел вниз. Люк вновь захлопнулся, его часть работы завершилась.
Мнимый священник, потер глаза, словно был ослеплен вместе со всеми, и отчаянно закричал, указывая в толпу: «Смотрите, смотрите! Он убегает!»
За ревом толпы его услышали только несколько солдат, но им этого оказалось достаточно. Они попрыгали с эшафота, и следом посыпались остальные. Отлично. Значит, им неизвестно, куда пропал Саймон. Ян подумал, что теперь и ему пора скрываться. «Выход справа от сцены», – прошептал он самому себе и начал пробираться к ступеням, ведущим вниз.
Саймон не сразу понял, что произошло. Рывок веревки, затем краткий полет вниз. И тут его кто-то подхватывает под руки, тискает за плечи. Он начал было отбиваться, но тут же замер, почувствовав, что с него снимают петлю и развязывают.
– Дядя Гарри! – воскликнул он, узнав своего освободителя.
– Боже мой, где мы? – Все произошло так стремительно, что Саймон до сих пор не мог поверить в реальность случившегося.
– Под эшафотом. Финни и Генриетта устроили заваруху, и сейчас Финни, одетая как ты, отвлекает стражников. – Гарри рывком сдернул с плеч Саймона лохмотья и прошептал: – Бесс, давай грим.
Тетушка без лишних слов достала свою сумку и начала наносить на лицо бывшему узнику какие-то краски. Сажа, догадался он и, наконец, сообразил, что придумали друзья.
– Кто это все организовал? – спросил Саймон, облачаясь в черный оборванный плащ дяди.
– Потише, дружок. Это все Генриетта, у девочки умная головка на плечах.
– Так, теперь немного пудры на волосы. – Бесс развязала ленточку, стягивавшую волосы Саймона.
– Ну вот, теперь ты как две капли воды похож на седовласого старичка.
– Возьми, тебе понадобится, – Гарри протянул ему трость и удовлетворенно кивнул. – Наконец-то ты сменил роль. Но помни, малыш, тебе надо сыграть ее хорошо.
– Я понял, – Саймон улыбнулся. Ему было известно, что вблизи все сценические ухищрения очень часто становятся заметны любому, кто попристальнее вглядится в лицо актеру. Семья, его друзья рисковали своими жизнями, чтобы дать ему свободу, и теперь надо сделать все, чтобы отвести от них малейшие подозрения. – Не волнуйся, дядя. Я буду думать, как старик, чувствовать, двигаться.
– Вот именно. Я тебя учил, как следует. А теперь вот что: не теряй времени, на углу Гайд-парка тебя ожидает повозка, обычная крестьянская, повозка, ты ее сразу узнаешь. На ней будет сидеть старина Гаффер.
– Сделаю все, как надо, – кивнул Саймон и внезапно почувствовал, что ему на глаза наворачиваются слезы. – А вы?
– Не беспокойся, сынок, мы сами о себе позаботимся, – голос у Гарри дрогнул. Он подтолкнул племянника к доске, предварительно оторванной от края помоста, и шепнул ему вслед: – Ступай с Богом, малыш.
Его появления никто не заметил. В эту минуту на площади всех заботила собственная судьба. То, что несколько мгновений назад уже напоминало хаос, теперь превратилось в настоящее буйство толпы, похожее на мятеж. Рядом с эшафотом с видимым энтузиазмом, но без особого эффекта молотили друг друга кулаками два каких-то здоровяка. Причем за спиной одного из них отчаянно визжала женщина и колотила драчуна по спине. На некотором расстоянии от Саймона тоже бушевала драка. Где-то раздавались выстрелы из мушкетов. Большинство из тех, кто собирался насладиться зрелищем казни, теперь пытались поскорее убраться с площади по добру по здорову. Люди отчаянно толкали друг друга, распихивали соседей локтями, тут же в толпе шныряло множество воришек-карманников. Словом, лучшей обстановки, чтобы скрыться, невозможно было бы и желать.
Сгорбившись и бормоча что-то себе под нос, словно выживший из ума старик, Саймон выставил вперед палку и двинулся прочь, старательно уворачиваясь от дерущихся и при этом, не забывая раздавать тумаки и пинки направо и налево. Участники побоища оборачивались в поисках обидчика, но вид старика, дряхлого и, очевидно, безобидного, не внушал им опасений. Впрочем, беглец не заблуждался относительно своей внешности. Грим на лице и посыпанные пудрой волосы вряд ли могли при ближайшем рассмотрении скрыть, кто прячется за личиной старика.
Толпа на площади стремительно редела, но дорожка для пешеходов находилась на другой стороне площади, отгороженной цепями и забором. Добравшись до нее, он сможет, наконец, смешаться с толпой и незамеченным выйти к Гайд-парку. От свободы его отделяло только несколько человек. И к несчастью, все они были солдатами, которые возвращались после неудачных поисков беглеца. Хуже того, одним из них оказался тот самый стражник, который сопровождал его на тюремной повозке. Выругавшись про себя, Саймон резко развернулся и пошел в другом направлении, к заполненной людьми Оксфорд-стрит, хотя она находилась совсем в другой стороне. И тут раздался окрик:
– Эй, ты! Старик, стой!
Саймон оглянулся. Вот проклятие! Прямо к нему направлялись солдаты, и тот самый тюремщик вместе с ними.
– О, Господи, Краддок! – воскликнул один из стражников. – Причем тут старикашка?
«Ах да, – вспомнил беглец, – именно так звали того, кто сопровождал его до эшафота!»
– А может, он что-нибудь видел? – ответил тот.
– Этот? Посмотри на него – он же слепой, как крот, глухой, как филин!
– Чего-чего? – Саймон приложил ладонь к уху. Внутренний голос кричал ему: «Беги!» Но огромным усилием воли он сдержался, понимая, что, побежав, только привлечет к себе внимание.
Очевидно, его инстинктивное желание не укрылось от солдат, потому что они рассмеялись, и кто-то крикнул:
– Беги, старикан, зачем тебе проблемы?
– Чего? – снова притворился Саймон и начал отодвигаться дальше, дальше, все так же старательно налегая на палку и бормоча: – Куда катится мир? Солдаты останавливают беспомощных старцев.
Сзади послышался топот, и снова раздался окрик: Эй, Вудли, стой, я сказал!
Услышав свое имя, Саймон непроизвольно оглянулся и тут же пожалел об этом.
– Вот, черт! – выругался он, понимая, что больше нет смысла притворяться.
– Это он! – закричал тюремщик. – Стой, я говорю! Именем короля!
– Стреляйте! – закричал кто-то, и тут же раздались залпы. Задыхаясь от быстрого бега, Саймон почувствовал острую боль и понял, что ранен.
– Похоже, все закончилось, мисс, – произнес аптекарь, глядя сквозь толстое окно своей лавки. – Повозки отправились обратно в Ньюгейт. Теперь, пока они не поймают беглеца, казней больше не будет.
Он повернулся к Бланш и добавил:
– Можете идти спокойно, на улице практически никого не осталось.
– Вот и хорошо. – Бланш легко соскочила с высокого стула. Этот час выдался беспокойным. Она долго ожидала, пока прекратятся уличные беспорядки, вспыхнувшие внезапно после того, как прямо с эшафота сбежал преступник, которого собирались повесить. Люди разбегались, кто-то пытался вломиться в аптеку, и ее хозяину пришлось стать у входа с дубинкой в руках и в полной готовности отразить вторжение незваных гостей. Но теперь, похоже, опасность миновала.
– Ой, миссис Уиккет страшно рассердится, если я не принесу ей лекарство! – воскликнула Бланш, и они с аптекарем обменялись понимающими улыбками. Конечно, миссис Уиккет была одной из лучших его заказчиц, но аптекарь не хуже, чем Бланш, знал, что ее страхи во многом надуманны.
– Надеюсь, она не прогонит меня! – добавила Бланш.
– Ну, если это произойдет, я уверен, вы без труда найдете себе новое место, – аптекарь тепло улыбнулся девушке.
– Благодарю вас, – вежливо, но с достоинством произнесла Бланш и, гордо вскинув голову, проследовала к двери, сказав на прощание: – Всего доброго, сэр.
– И вам всего хорошего, мисс, – пожелал аптекарь, закрывая дверь у нее за спиной.
Бланш не стала терять времени, и быстро пошла по Очард-стрит, где еще толпился народ, в направлении тихой Портман-сквер. Девушка шла, улыбаясь собственным мыслям. Нет, все-таки приятно, что мужчины пытаются с нею заигрывать, пусть даже она сама не собирается поощрять их ухаживания. Пусть это даже будет аптекарь, старый вдовец, который, как всем известно, давно ищет себе новую жену, чтобы она воспитывала его шестерых детей. Тут Бланш едва заметно вздохнула. Иногда ей так хотелось, чтобы у нее появился свой собственный дом, своя семья. А пока она всю свою жизнь посвящает тому, что находится в услужении у других людей. Если только она когда-нибудь выйдет замуж… «Впрочем, – подумала Бланш, поворачивая на Портман-сквер, – похоже, это произойдет не очень скоро».
На безлюдной площади царила жутковатая тишина. Поддавшись безотчетному страху, Бланш ускорила шаги, желая в эту минуту только одного – как можно скорее добраться до дома миссис Уиккет и почувствовать себя в безопасности. Достаточно уже ей на сегодня беспокойств. Девушка как раз подошла к красивому особняку и в эту секунду услышала в ближайшем переулке какой-то шум, а затем звук шагов. Она не успела ничего понять, как в следующее мгновение почувствовала, что ее кто-то крепко схватил за руку.
– Только не надо кричать, я не сделаю вам ничего плохого, – раздался низкий мужской голос, и пораженная Бланш резко обернулась.
Перед ней стоял человек, которого она впервые увидела только сегодня, но чье лицо не забудет теперь никогда. Это был тот, кого Бланш увидела не больше часа назад стоящим на тюремной повозке, преступник, которого собирались казнить, но который каким-то образом сумел сбежать прямо с эшафота. И теперь она оказалась его пленницей.
ГЛАВА 2
Бланш словно окатило ледяной волной. Ноги у нее стали ватными, сердце замерло.
– Пожалуйста, отпустите, – только и смогла прошептать она.
– Обещаю, я не причиню вам зла, – снова произнес незнакомец, – только делайте, что я вам скажу.
Несчастная девушка, наконец, смогла заставить себя взглянуть на беглеца. Он был бледен, волосы всклокочены. Теперь он выглядел совершенно не так, как там, на тюремной повозке, – казался постаревшим, но что-то в его облике вызывало недоумение.
– Что это у вас на лице? – вдруг спросила Бланш совершенно нормальным голосом. Со стороны это, наверное, выглядело странно: она словно раздвоилась. Внутри у девушки все дрожало от страха, а внешне в ее облике ничто не выдавало волнения.
Мужчина, похоже, не обратил внимания на нелепый вопрос. Он поморщился и ответил:
– А, ерунда! Это уголь. Ну, пойдемте же, принцесса. Немного прогуляемся, и я вас отпущу. Если будете хорошо играть, конечно.
– Какое странное слово – «играть». Мужчина улыбнулся:
– Не обращай внимания – весь мир театр, а мы в нем лишь актеры.
Однако, несмотря на улыбку, его хватка оставалась такой же крепкой, и взгляд таким же холодным.
Бланш вздрогнула, совершенно непроизвольно, и попыталась освободить руку.
– Пожалуйста, отпустите меня. Я никому не скажу, что видела вас.
– Не могу, принцесса, – в его голосе послышалось искреннее огорчение. – Видите ли, солдаты разыскивают одинокого мужчину. Но мужчина и женщина, идущие вдвоем, – это совсем другое дело.
– Я с вами не пойду!
– Не пойдете? – голос беглеца звучал мягко, спокойно. – Мне страшно не хочется доставлять вам огорчения, но…
На мгновение повисла тишина, а затем Бланш сказала:
– Но вы мне их доставите, не так ли?
В ответ он только вздохнул, пожал плечами.
– Каждый должен делать свое дело. Я бы куда охотнее просто прошелся с вами немного и поговорил о чем-нибудь. Я так давно не слышал женских голосов.
– О чем же мы можем с вами говорить? – воскликнула она.
– Да о чем угодно, милая красавица! – мужчина улыбнулся, и девушка с удивлением заметила, какие у него ровные белоснежные зубы и блестящие яркие глаза. – Давайте поговорим о цветах в этом саду, о Лондоне весной, о небесах. В Ньюгейтской тюрьме я уже было подумал, что никогда больше не увижу голубое небо.
Бланш, увлекаемая его сильной рукой, непроизвольно посмотрела вверх и увидела темно-синее небо. Странно, но прежде, занятая своими проблемами, она редко смотрела вверх. Да это ей было и не важно. Сейчас, не зная, что можно сказать в подобной ситуации, девушка спросила первое, что ей пришло в голову:
– Вы, наверное, долго находились в тюрьме.
– Очень, – Саймон бросил на спутницу мимолетный взгляд. – Поверьте, я ни в чем не виноват.
– Ну, конечно, – кивнула Бланш. Ответ поразил его.
– Вы мне верите?
– Нет. Просто это именно то, что я ожидала от вас услышать.
– Та-ак, понятно, – ее похититель горько усмехнулся. – Я вас надолго не задержу. Только пока мы… А, черт! – вдруг воскликнул он.
Бланш посмотрела вперед, вдоль улицы, на которую они только что повернули, и увидела, что привлекло внимание беглого преступника.
– Стражники! – облегченно выдохнула она.
– Да, это они. Черт бы их побрал! – Мужчина крепче сжал ее руку и без дальнейших рассуждений потащил к лестнице, которая вела в ближайший дом. На этот раз Бланш издала возмущенный возглас, или, скорее, писк, и тут же почувствовала, как мужская ладонь закрыла ей рот.
– Тише, тише! Все будет хорошо! – прошептал он, увлекая девушку в ближайшую нишу под лестницей, ведущей в один из домов.
Шаги стражников приближались, и беглец закрыл ладонью лицо девушки. Это оказалось для нее последней каплей. Дернувшись всем телом, Бланш мотнула головой, и, когда хватка державшего ее мужчины чуть-чуть ослабла, изо всех сил вцепилась ему зубами в палец.
Саймон вскрикнул, а потом зашипел от боли, но пленницу не отпустил. «Только попробуй укусить еще раз, и я тебя придушу!» – звенящим шепотом пообещал он. Однако было уже поздно, стражники, привлеченные непонятной возней, остановились.
– Вы слышали? – раздался чей-то голос. – Похоже, там кто-то есть.
– Посмотрите там! – хрипло скомандовал другой, и у входа вновь затопало множество ног. – Что-нибудь видите?
– Нет, капитан, – раздалось с разных сторон. – Похоже, на улице не осталось даже крыс.
– Он где-то здесь. – Капитан, явно, решил во что бы то ни стало изловить беглеца. – Его видели бегущим по направлению к площади.
Прошло несколько томительных минут, пока солдаты начали возвращаться, и вновь послышались их голоса:
– Здесь все спокойно, сэр.
– Проклятие! Я знаю, что он тут. Если потребуется, мы перевернем в этом районе каждый дом!
– Хотите, мы начнем сейчас же, капитан? – тут же спросил кто-то.
– Что? А, нет, нет! Никого тревожить не будем. – Командир, очевидно, сообразил, что аристократы из этих роскошных особняков вряд ли поблагодарят его за излишнее служебное рвение.
– Эй, вы там! Чего копаетесь? Тут действительно никого нет! – громко крикнул он. – Марш вперед!
Шаги солдат начали удаляться. Похититель, стоявший у Бланш за спиной, облегченно выдохнул, но хватку не ослабил. Внезапно она услышала его низкий голос:
– Если я вас отпущу, вы пообещаете мне не кричать? – Он убрал ладонь от ее лица, и Бланш впервые за все это время смогла, наконец, вздохнуть полной грудью. Но уже в следующую секунду мужчина снова зажал ей рот ладонью. И снова девушка вцепилась зубами ему в ладонь.
– Ой! – он отдернул руку. – Что же вы делаете? Вы ведь обещали!
– Я и не собиралась кричать, – ответила Бланш со всем достоинством, на которое была способна. – Леди не нарушают своих обещаний.
– Ах вот как! Так вы леди?
Бланш почувствовала, что мужская грудь снова прижалась к ее спине, и резко повернула к нему голову. На его лице не было ни тени насмешки, но она явно слышала в его голосе насмешку. Конечно, ведь он бродячий актер, лицедей, а значит, способен притворяться, когда захочет. Подумав так, девушка не удержалась от язвительной реплики:
– Ну вы-то, сэр, не похожи на джентльмена.
Он с прискорбием прижал ладонь к сердцу.
– Мадам, вы меня раните.
Презрительно фыркнув, она попыталась отодвинуться, но мужчина удержал ее, а в следующее мгновение вдруг резко развернул пленницу к себе лицом так, что она уперлась ему в грудь… Их глаза, их губы оказались близко-близко, словно они вдвоем на самом деле были влюбленной парочкой, ищущей здесь уединения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
В следующее мгновение раздался громкий, оглушительный хлопок, яркая вспышка голубого света ослепила охранников, палача и всех, кто стоял вокруг, а потом эшафот заволокло густыми клубами дыма.
Даже Ян, ожидавший этого момента, на некоторое время потерял зрение, но через секунду бросился вперед, пока его никто не видел. Быстрый взмах ножа, и веревка ослабла. И тут же люк под тяжестью Саймона распахнулся. «Ступай с Богом, сын мой», – пробормотал Ян, провожая взглядом друга, который все еще связанный и ослепленный полетел вниз. Люк вновь захлопнулся, его часть работы завершилась.
Мнимый священник, потер глаза, словно был ослеплен вместе со всеми, и отчаянно закричал, указывая в толпу: «Смотрите, смотрите! Он убегает!»
За ревом толпы его услышали только несколько солдат, но им этого оказалось достаточно. Они попрыгали с эшафота, и следом посыпались остальные. Отлично. Значит, им неизвестно, куда пропал Саймон. Ян подумал, что теперь и ему пора скрываться. «Выход справа от сцены», – прошептал он самому себе и начал пробираться к ступеням, ведущим вниз.
Саймон не сразу понял, что произошло. Рывок веревки, затем краткий полет вниз. И тут его кто-то подхватывает под руки, тискает за плечи. Он начал было отбиваться, но тут же замер, почувствовав, что с него снимают петлю и развязывают.
– Дядя Гарри! – воскликнул он, узнав своего освободителя.
– Боже мой, где мы? – Все произошло так стремительно, что Саймон до сих пор не мог поверить в реальность случившегося.
– Под эшафотом. Финни и Генриетта устроили заваруху, и сейчас Финни, одетая как ты, отвлекает стражников. – Гарри рывком сдернул с плеч Саймона лохмотья и прошептал: – Бесс, давай грим.
Тетушка без лишних слов достала свою сумку и начала наносить на лицо бывшему узнику какие-то краски. Сажа, догадался он и, наконец, сообразил, что придумали друзья.
– Кто это все организовал? – спросил Саймон, облачаясь в черный оборванный плащ дяди.
– Потише, дружок. Это все Генриетта, у девочки умная головка на плечах.
– Так, теперь немного пудры на волосы. – Бесс развязала ленточку, стягивавшую волосы Саймона.
– Ну вот, теперь ты как две капли воды похож на седовласого старичка.
– Возьми, тебе понадобится, – Гарри протянул ему трость и удовлетворенно кивнул. – Наконец-то ты сменил роль. Но помни, малыш, тебе надо сыграть ее хорошо.
– Я понял, – Саймон улыбнулся. Ему было известно, что вблизи все сценические ухищрения очень часто становятся заметны любому, кто попристальнее вглядится в лицо актеру. Семья, его друзья рисковали своими жизнями, чтобы дать ему свободу, и теперь надо сделать все, чтобы отвести от них малейшие подозрения. – Не волнуйся, дядя. Я буду думать, как старик, чувствовать, двигаться.
– Вот именно. Я тебя учил, как следует. А теперь вот что: не теряй времени, на углу Гайд-парка тебя ожидает повозка, обычная крестьянская, повозка, ты ее сразу узнаешь. На ней будет сидеть старина Гаффер.
– Сделаю все, как надо, – кивнул Саймон и внезапно почувствовал, что ему на глаза наворачиваются слезы. – А вы?
– Не беспокойся, сынок, мы сами о себе позаботимся, – голос у Гарри дрогнул. Он подтолкнул племянника к доске, предварительно оторванной от края помоста, и шепнул ему вслед: – Ступай с Богом, малыш.
Его появления никто не заметил. В эту минуту на площади всех заботила собственная судьба. То, что несколько мгновений назад уже напоминало хаос, теперь превратилось в настоящее буйство толпы, похожее на мятеж. Рядом с эшафотом с видимым энтузиазмом, но без особого эффекта молотили друг друга кулаками два каких-то здоровяка. Причем за спиной одного из них отчаянно визжала женщина и колотила драчуна по спине. На некотором расстоянии от Саймона тоже бушевала драка. Где-то раздавались выстрелы из мушкетов. Большинство из тех, кто собирался насладиться зрелищем казни, теперь пытались поскорее убраться с площади по добру по здорову. Люди отчаянно толкали друг друга, распихивали соседей локтями, тут же в толпе шныряло множество воришек-карманников. Словом, лучшей обстановки, чтобы скрыться, невозможно было бы и желать.
Сгорбившись и бормоча что-то себе под нос, словно выживший из ума старик, Саймон выставил вперед палку и двинулся прочь, старательно уворачиваясь от дерущихся и при этом, не забывая раздавать тумаки и пинки направо и налево. Участники побоища оборачивались в поисках обидчика, но вид старика, дряхлого и, очевидно, безобидного, не внушал им опасений. Впрочем, беглец не заблуждался относительно своей внешности. Грим на лице и посыпанные пудрой волосы вряд ли могли при ближайшем рассмотрении скрыть, кто прячется за личиной старика.
Толпа на площади стремительно редела, но дорожка для пешеходов находилась на другой стороне площади, отгороженной цепями и забором. Добравшись до нее, он сможет, наконец, смешаться с толпой и незамеченным выйти к Гайд-парку. От свободы его отделяло только несколько человек. И к несчастью, все они были солдатами, которые возвращались после неудачных поисков беглеца. Хуже того, одним из них оказался тот самый стражник, который сопровождал его на тюремной повозке. Выругавшись про себя, Саймон резко развернулся и пошел в другом направлении, к заполненной людьми Оксфорд-стрит, хотя она находилась совсем в другой стороне. И тут раздался окрик:
– Эй, ты! Старик, стой!
Саймон оглянулся. Вот проклятие! Прямо к нему направлялись солдаты, и тот самый тюремщик вместе с ними.
– О, Господи, Краддок! – воскликнул один из стражников. – Причем тут старикашка?
«Ах да, – вспомнил беглец, – именно так звали того, кто сопровождал его до эшафота!»
– А может, он что-нибудь видел? – ответил тот.
– Этот? Посмотри на него – он же слепой, как крот, глухой, как филин!
– Чего-чего? – Саймон приложил ладонь к уху. Внутренний голос кричал ему: «Беги!» Но огромным усилием воли он сдержался, понимая, что, побежав, только привлечет к себе внимание.
Очевидно, его инстинктивное желание не укрылось от солдат, потому что они рассмеялись, и кто-то крикнул:
– Беги, старикан, зачем тебе проблемы?
– Чего? – снова притворился Саймон и начал отодвигаться дальше, дальше, все так же старательно налегая на палку и бормоча: – Куда катится мир? Солдаты останавливают беспомощных старцев.
Сзади послышался топот, и снова раздался окрик: Эй, Вудли, стой, я сказал!
Услышав свое имя, Саймон непроизвольно оглянулся и тут же пожалел об этом.
– Вот, черт! – выругался он, понимая, что больше нет смысла притворяться.
– Это он! – закричал тюремщик. – Стой, я говорю! Именем короля!
– Стреляйте! – закричал кто-то, и тут же раздались залпы. Задыхаясь от быстрого бега, Саймон почувствовал острую боль и понял, что ранен.
– Похоже, все закончилось, мисс, – произнес аптекарь, глядя сквозь толстое окно своей лавки. – Повозки отправились обратно в Ньюгейт. Теперь, пока они не поймают беглеца, казней больше не будет.
Он повернулся к Бланш и добавил:
– Можете идти спокойно, на улице практически никого не осталось.
– Вот и хорошо. – Бланш легко соскочила с высокого стула. Этот час выдался беспокойным. Она долго ожидала, пока прекратятся уличные беспорядки, вспыхнувшие внезапно после того, как прямо с эшафота сбежал преступник, которого собирались повесить. Люди разбегались, кто-то пытался вломиться в аптеку, и ее хозяину пришлось стать у входа с дубинкой в руках и в полной готовности отразить вторжение незваных гостей. Но теперь, похоже, опасность миновала.
– Ой, миссис Уиккет страшно рассердится, если я не принесу ей лекарство! – воскликнула Бланш, и они с аптекарем обменялись понимающими улыбками. Конечно, миссис Уиккет была одной из лучших его заказчиц, но аптекарь не хуже, чем Бланш, знал, что ее страхи во многом надуманны.
– Надеюсь, она не прогонит меня! – добавила Бланш.
– Ну, если это произойдет, я уверен, вы без труда найдете себе новое место, – аптекарь тепло улыбнулся девушке.
– Благодарю вас, – вежливо, но с достоинством произнесла Бланш и, гордо вскинув голову, проследовала к двери, сказав на прощание: – Всего доброго, сэр.
– И вам всего хорошего, мисс, – пожелал аптекарь, закрывая дверь у нее за спиной.
Бланш не стала терять времени, и быстро пошла по Очард-стрит, где еще толпился народ, в направлении тихой Портман-сквер. Девушка шла, улыбаясь собственным мыслям. Нет, все-таки приятно, что мужчины пытаются с нею заигрывать, пусть даже она сама не собирается поощрять их ухаживания. Пусть это даже будет аптекарь, старый вдовец, который, как всем известно, давно ищет себе новую жену, чтобы она воспитывала его шестерых детей. Тут Бланш едва заметно вздохнула. Иногда ей так хотелось, чтобы у нее появился свой собственный дом, своя семья. А пока она всю свою жизнь посвящает тому, что находится в услужении у других людей. Если только она когда-нибудь выйдет замуж… «Впрочем, – подумала Бланш, поворачивая на Портман-сквер, – похоже, это произойдет не очень скоро».
На безлюдной площади царила жутковатая тишина. Поддавшись безотчетному страху, Бланш ускорила шаги, желая в эту минуту только одного – как можно скорее добраться до дома миссис Уиккет и почувствовать себя в безопасности. Достаточно уже ей на сегодня беспокойств. Девушка как раз подошла к красивому особняку и в эту секунду услышала в ближайшем переулке какой-то шум, а затем звук шагов. Она не успела ничего понять, как в следующее мгновение почувствовала, что ее кто-то крепко схватил за руку.
– Только не надо кричать, я не сделаю вам ничего плохого, – раздался низкий мужской голос, и пораженная Бланш резко обернулась.
Перед ней стоял человек, которого она впервые увидела только сегодня, но чье лицо не забудет теперь никогда. Это был тот, кого Бланш увидела не больше часа назад стоящим на тюремной повозке, преступник, которого собирались казнить, но который каким-то образом сумел сбежать прямо с эшафота. И теперь она оказалась его пленницей.
ГЛАВА 2
Бланш словно окатило ледяной волной. Ноги у нее стали ватными, сердце замерло.
– Пожалуйста, отпустите, – только и смогла прошептать она.
– Обещаю, я не причиню вам зла, – снова произнес незнакомец, – только делайте, что я вам скажу.
Несчастная девушка, наконец, смогла заставить себя взглянуть на беглеца. Он был бледен, волосы всклокочены. Теперь он выглядел совершенно не так, как там, на тюремной повозке, – казался постаревшим, но что-то в его облике вызывало недоумение.
– Что это у вас на лице? – вдруг спросила Бланш совершенно нормальным голосом. Со стороны это, наверное, выглядело странно: она словно раздвоилась. Внутри у девушки все дрожало от страха, а внешне в ее облике ничто не выдавало волнения.
Мужчина, похоже, не обратил внимания на нелепый вопрос. Он поморщился и ответил:
– А, ерунда! Это уголь. Ну, пойдемте же, принцесса. Немного прогуляемся, и я вас отпущу. Если будете хорошо играть, конечно.
– Какое странное слово – «играть». Мужчина улыбнулся:
– Не обращай внимания – весь мир театр, а мы в нем лишь актеры.
Однако, несмотря на улыбку, его хватка оставалась такой же крепкой, и взгляд таким же холодным.
Бланш вздрогнула, совершенно непроизвольно, и попыталась освободить руку.
– Пожалуйста, отпустите меня. Я никому не скажу, что видела вас.
– Не могу, принцесса, – в его голосе послышалось искреннее огорчение. – Видите ли, солдаты разыскивают одинокого мужчину. Но мужчина и женщина, идущие вдвоем, – это совсем другое дело.
– Я с вами не пойду!
– Не пойдете? – голос беглеца звучал мягко, спокойно. – Мне страшно не хочется доставлять вам огорчения, но…
На мгновение повисла тишина, а затем Бланш сказала:
– Но вы мне их доставите, не так ли?
В ответ он только вздохнул, пожал плечами.
– Каждый должен делать свое дело. Я бы куда охотнее просто прошелся с вами немного и поговорил о чем-нибудь. Я так давно не слышал женских голосов.
– О чем же мы можем с вами говорить? – воскликнула она.
– Да о чем угодно, милая красавица! – мужчина улыбнулся, и девушка с удивлением заметила, какие у него ровные белоснежные зубы и блестящие яркие глаза. – Давайте поговорим о цветах в этом саду, о Лондоне весной, о небесах. В Ньюгейтской тюрьме я уже было подумал, что никогда больше не увижу голубое небо.
Бланш, увлекаемая его сильной рукой, непроизвольно посмотрела вверх и увидела темно-синее небо. Странно, но прежде, занятая своими проблемами, она редко смотрела вверх. Да это ей было и не важно. Сейчас, не зная, что можно сказать в подобной ситуации, девушка спросила первое, что ей пришло в голову:
– Вы, наверное, долго находились в тюрьме.
– Очень, – Саймон бросил на спутницу мимолетный взгляд. – Поверьте, я ни в чем не виноват.
– Ну, конечно, – кивнула Бланш. Ответ поразил его.
– Вы мне верите?
– Нет. Просто это именно то, что я ожидала от вас услышать.
– Та-ак, понятно, – ее похититель горько усмехнулся. – Я вас надолго не задержу. Только пока мы… А, черт! – вдруг воскликнул он.
Бланш посмотрела вперед, вдоль улицы, на которую они только что повернули, и увидела, что привлекло внимание беглого преступника.
– Стражники! – облегченно выдохнула она.
– Да, это они. Черт бы их побрал! – Мужчина крепче сжал ее руку и без дальнейших рассуждений потащил к лестнице, которая вела в ближайший дом. На этот раз Бланш издала возмущенный возглас, или, скорее, писк, и тут же почувствовала, как мужская ладонь закрыла ей рот.
– Тише, тише! Все будет хорошо! – прошептал он, увлекая девушку в ближайшую нишу под лестницей, ведущей в один из домов.
Шаги стражников приближались, и беглец закрыл ладонью лицо девушки. Это оказалось для нее последней каплей. Дернувшись всем телом, Бланш мотнула головой, и, когда хватка державшего ее мужчины чуть-чуть ослабла, изо всех сил вцепилась ему зубами в палец.
Саймон вскрикнул, а потом зашипел от боли, но пленницу не отпустил. «Только попробуй укусить еще раз, и я тебя придушу!» – звенящим шепотом пообещал он. Однако было уже поздно, стражники, привлеченные непонятной возней, остановились.
– Вы слышали? – раздался чей-то голос. – Похоже, там кто-то есть.
– Посмотрите там! – хрипло скомандовал другой, и у входа вновь затопало множество ног. – Что-нибудь видите?
– Нет, капитан, – раздалось с разных сторон. – Похоже, на улице не осталось даже крыс.
– Он где-то здесь. – Капитан, явно, решил во что бы то ни стало изловить беглеца. – Его видели бегущим по направлению к площади.
Прошло несколько томительных минут, пока солдаты начали возвращаться, и вновь послышались их голоса:
– Здесь все спокойно, сэр.
– Проклятие! Я знаю, что он тут. Если потребуется, мы перевернем в этом районе каждый дом!
– Хотите, мы начнем сейчас же, капитан? – тут же спросил кто-то.
– Что? А, нет, нет! Никого тревожить не будем. – Командир, очевидно, сообразил, что аристократы из этих роскошных особняков вряд ли поблагодарят его за излишнее служебное рвение.
– Эй, вы там! Чего копаетесь? Тут действительно никого нет! – громко крикнул он. – Марш вперед!
Шаги солдат начали удаляться. Похититель, стоявший у Бланш за спиной, облегченно выдохнул, но хватку не ослабил. Внезапно она услышала его низкий голос:
– Если я вас отпущу, вы пообещаете мне не кричать? – Он убрал ладонь от ее лица, и Бланш впервые за все это время смогла, наконец, вздохнуть полной грудью. Но уже в следующую секунду мужчина снова зажал ей рот ладонью. И снова девушка вцепилась зубами ему в ладонь.
– Ой! – он отдернул руку. – Что же вы делаете? Вы ведь обещали!
– Я и не собиралась кричать, – ответила Бланш со всем достоинством, на которое была способна. – Леди не нарушают своих обещаний.
– Ах вот как! Так вы леди?
Бланш почувствовала, что мужская грудь снова прижалась к ее спине, и резко повернула к нему голову. На его лице не было ни тени насмешки, но она явно слышала в его голосе насмешку. Конечно, ведь он бродячий актер, лицедей, а значит, способен притворяться, когда захочет. Подумав так, девушка не удержалась от язвительной реплики:
– Ну вы-то, сэр, не похожи на джентльмена.
Он с прискорбием прижал ладонь к сердцу.
– Мадам, вы меня раните.
Презрительно фыркнув, она попыталась отодвинуться, но мужчина удержал ее, а в следующее мгновение вдруг резко развернул пленницу к себе лицом так, что она уперлась ему в грудь… Их глаза, их губы оказались близко-близко, словно они вдвоем на самом деле были влюбленной парочкой, ищущей здесь уединения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34