Во дворе было пусто. После вечерней молитвы индейские хижины запирались, солдаты и монахи не выходили из своих помещений. Но об этом путники узнали позже, а сейчас такая безлюдность производила странное впечатление. Словно все здесь притаились. Лишь несколько слуг прошмыгнули в конце двора.
Перед главным зданием монах остановился и, указав на дверь, пригласил войти.
Сюда, сеньоры!
Он ввел их в большую комнату с высоким потолком и голыми кирпичными стенами, от которых приятно отдавало прохладой. Мебели почти не было. В углу между двух окон стоял аналой, за ним, слабо освещенное огарком, белело деревянное раскрашенное распятие, у западной стены стол и две лавки. Зато возле двери лежала целая гора пухлых травяных матов, как видно, заменявших миссионерам постели. Увидев их, все трое путников почувствовали, как основательно они устали. Лука даже хотел сразу же присесть, но, памятуя о тонкости обхождения в чужих местах, стерпел.
Слуга-индеец принес две свечи, и настоятель жестом пригласил гостей садиться. Затем сказал индейцу несколько слов. Тот исчез.
Наказал доставить еду,быстро шепнул Манук Алексею.Это он по-мивокски.
Алексей обрадовался. Он не думал, что с языком дело так упростится. Еще возле монастыря он понял, что сгоряча затеял все это предприятие, явившись сюда с ничтожным запасом испанских слов, выученных когда-то при помощи Василия.
Ну, слава тебе! вырвалось у него невольное восклицание. Теперь переводи, Манук!
Он поднялся с лавки и сказал с веселой прямолинейностью:
Мы боялись, сударь, что незнание языка помешает нашему разговору. Мы русские, из форта Росс, живем недалеко отсюда и хотим завести с вами дружбу. Господин Кусков, наш правитель, писал сеньору губернатору и послал нас в сей вояж.
Алексей считал, что некоторое отступление от истины не помешает, тем более что Кусков все равно собирался в ближайшее время начать деловые разговоры с францисканцами. Он приостановился, наблюдая, какое впечатление произведет его речь на монаха, но лицо миссионера оставалось непроницаемым, и только когда алеут произнес первые индейские слова, у него на секунду сузились глаза. Потом настоятель сказал по-испански:
Не понимаю вас, сеньоры.
Алексей глянул на Манука. Тот недоумевающе заморгал и умолк.
Монах произнес еще какую-то фразу, наверное, даже не на испанском языке (Алексей не понял ни одного слова), и, поклонившись, вышел из горницы.
Здоровыусмехнулся Алексей.
Не может быть того!горячо зашептал Манук.Я слышал, он говорил сам. Видно, не хочет.
Не может, не хочет...огрызнулся Лука, выдирая из бороды репей.Монахи, они всегда хитрые. Чо, мы в свою избу пришли?.. Хоть бы поесть дали!
Об этом настоятель позаботился. Спустя минуты две после его ухода тот же слуга принес лепешки, кувшин с вином, сушеный виноград и кусок холодного мяса, обильно сдобренный чесноком и перцем. Манук попробовал было заговорить с индейцем, но слуга, испуганно оглянувшись на дверь, не ответил и сразу же ретировался.
Здорово! повторил Алексей. Теперь он ясно видел, что их избегают, а может быть, и боятся.
Он ничего не сказал товарищам и хмуро принялся за еду. Во всяком случае, он твердо решил передать монаху слова Большого Желудя. Пусть сколько угодно притворяется, что не понимает по-индейски.
Однако настоятель больше не пришел, а вместо него явился косой узкоплечий монах и, шлепая вялым ртом, сказал, что падре реверендо почтенный отец Микаэль просит извинить его отъезд к больному и надеется, что достойные сеньоры хорошо отдохнут под крышей святой обители.
Служитель церкви сам разостлал на полу циновки и, кланяясь, удалился.
Из его речи Алексей разобрал лишь имя настоятеля и пожелание доброй ночи. А то, что монах не привел слугу приготовить постели, окончательно убедило его в справедливости подозрений. Но делать нечегоутро вечера мудренее.
Он приказал Луке и алеуту ложиться, а сам, погасив на столе свечи, подошел к окну. Несмотря на усталость, ему не хотелось спать. Неясное чувство беспокойства и ожидания событий не покидало его с той самой минуты, как он переступил порог монастыря.
Вечер давно наступил и кончился. Полноликая луна взошла над оградой, озарила часть двора, пересеченного длинной тенью креста, белую стену звонницы. Второе окно выходило в сад. Оно не было защищено обычной решеткой, и сквозь узкую прорезь виднелись кусты и деревья и между ними широкая тропинка, ведущая куда-то вправо. Пятно света, не от луны, а из не видного отсюда окна, лежало на этой дорожке с нависшими над ней серебристыми листьями оливы.
Кто-то тоже еще не спал и даже не собирался ложиться, потому что свет в окне стал ярче, словно передвинули свечу поближе, а потом раздались негромкие звуки клавесина. Ничего, конечно, в этом особенного не было, играть мог любой из монахов, но Алексей вдруг почувствовал, как у него учащенно забилось сердце. Грустная повесть Петронио не выходила из памяти, и стремление побывать в миссии невольно было связано с нею. Правда, странный разбойник называл местность Сан-Пабло. Но названия этой миссии они не знали, надпись на молитвеннике солдата могла быть сделана и много лет назад... Может быть, это и есть та миссия, где живет осиротевшая сеньорита?
Алексей взобрался на подоконник и заглянул в сад. Но рассмотреть освещенное окно мешали кусты и густая листва, зато звуки клавесина прекратились и послышался быстрый возбужденный голос. Стена и расстояние не давали возможности что-либо разобрать, однако Алексею показалось, что говоривший грозит и злится. Потом хлопнула оконная решетка, а минуту спустя донесся стук двери, выходившей во двор, и сразу же топот копыт пущенного в галоп коня.
Подбежав к первому окну, Алексей только и успел заметить метнувшуюся за ворота тень. Крайне заинтересованный, он вернулся на прежнее место, заглянул в сад. Теперь свет, падавший на дорожку, стал слабее, очевидно свечу снова передвинули в глубину комнаты либо заслонили каким-нибудь предметом. Гуще и темнее выглядели кусты. Звуки клавесина не повторились. Полная тишина вновь окутала миссию.
Но Алексей не покидал своего наблюдательного пункта. Им все больше и больше овладевало чувство ожидания чего-то необычайного, что должно обязательно произойти еще сегодня. Уединенная миссия, настороженный прием, странное поведение настоятеля, всадник, а главное, вероятность того, что здесь находится та девушка, о которой говорил Петронио, создавали это состояние приподнятости.
Так он провел, может быть, час и почти не удивился, когда открылась дверь и закутанная в какое-то длинное покрывало девочка-индианка проникла в комнату. Девочка огляделась, затем, осторожно обойдя спящих Луку и Манука, подошла к Алексею.
Сеньорита,произнесла она, как видно, заученные слова.Русский, иди!..
Не раздумывая, Алексей спрыгнул с подоконника и, схватив шляпу, последовал за маленькой проводницей.
Первое, что увидел Алексей, войдя в большую, полутемную комнату, была невысокая женская фигура, стоявшая около окна. Углы, высокий потолок тонули в полумраке, и две свечи, вправленные в железный подсвечник, еле освещали середину комнаты. Мебели здесь тоже было мало. Кресло, диван, шерстяная занавеска вместо двери в коридор, клавесин и скамеечка перед деревянной статуей. На стене что-то вроде портрета или картины. Но все это «Алексей разглядел позже, а сейчас остановился на пороге и с нескрываемым любопытством смотрел на хозяйку комнаты. Он почти не, сомневался, что перед ним бывшая невеста Резанова.
Услышав шаги, девушка обернулась и пошла навстречу. Это была Конча. Он» почти не изменилась за эти годы. Такая же тоненькая, в темном глухом платье, смуглолицая, с длинными, без всяких украшений, локонами, с ясным спокойным взглядом. Лишь похудело лицо да легкая складка залегла между чуть изогнутыми бровями.
Конча тоже несколько секунд рассматривала гостя. Смуглые щеки ее сейчас казались бледными.
Я не видела русских шесть лет,сказала она наконец так, словно только что прибежала издалека и ей трудно было говорить.Я хотела вас видеть, сеньор!
Она говорила по-русски, однако Алексей в первую минуту даже не сообразил этого. Перед ним стояла девушка, которую он давно хотел увидеть, но эта встреча ночью, в затерянной среди песков миссии, а особенно красота Кончи лишили его дара речи, С женщинами ему редко приходилось встречаться, всю свою еще недолгую жизнь он провел в море, походах. Матери и той не помнил. Он продолжал неподвижно стоять у двери, а в глазах его было столько неприкрытого восхищения, что девушка невольно отвернулась, сложила веер.
Я хотела вас видеть, сеньор,повторила она.
Только теперь Алексей спохватился.
Сеньорита,сказал он чистосердечно,я знаю, кто вы, я уже давно догадался. Мы никогда не забывали вас, наш священник каждое воскресенье упоминает вас в своих молитвах. И я знал, что вас встречу!
Конча быстро повернула голову. Тяжелые локоны соскользнули на грудь. По лицу словно пробежала тень.
Не надо говорить об этом. Надо говорить о другом!
Она немного помедлила, посмотрела в сторону занавески, прикрывавшей вход в коридор, прислушалась. Затем, подойдя ближе к Алексею, решительно заявила:
Я хотела вас видеть и сказать, сеньор... Падре Микаэль узнал вас. Он был в горах, когда вы убили лошадь солдата. Но он вам ничего не скажет. От бешенства он сейчас лег больной. Он ненавидит русских. И он не один... Будьте осторожны, сеньоры!
На секунду она умолкла, нахмурилась.
В этих местах у вас мало друзей, и я хочу, чтобы вы знали.
Спасибо! Алексей сразу стал серьезен.
Минуту назад он забыл, что существуют друзья и враги, дела и опасности, сейчас он об этом вспомнил. Подсказала девушка, на которую он так бесцеремонно пялил глаза и которая, быть может, рисковала многим, чтобы произнести эти слова.
Спасибо, сеньорита,повторил он как можно учтивее и сердечней.Мы никогда не забудем вашей доброты!..
Ему хотелось сказать еще какие-нибудь хорошие слова, но он не мог их подобрать.
Вы приезжайте к Нам!заговорил он наконец, досадуя на свою неловкость. Посмотрите, как мы живем. Скоро к нам придет корабль из Ситхи. Такой, на каком когда- то приезжал господин...
Алексей чуть было не назвал имя Резанова, но не зная, как отнесется к этому собеседница, удержался и начал говорить о постройке форта и еще раз пригласил девушку навестить колонию.
Однако Конча не заметила его обмолвки. Она слушала внимательно, нахмуренные брови ее разошлись. Когда же Алексей повторил приглашение, она вздохнула, покачала головой и, легонько взяв Алексея за руку, подвела к окну.
Это была та самая амбразура, которую он заметил в западной стене. Отсюда виднелась прерия, голая и бугристая, облитая лунным светом. Тени невысоких холмов делали ее похожей на безводную пустыню.
Здесь мой мир,сказала Конча.Теперь совсем... Он большой и немножко бедный... (она говорила «немнёжко», да и вся ее почти правильная русская речь была по-детски мягкой). Когда-то и я думала уехать отсюда и увидеть все. Теперь уже нет. Но я знаю, что время идет быстро-быстро...Она прислонилась к косяку окна, раскрыла веер. Маленькая ее головка была освещена луной,Может быть, прошло уже сто лет... Я тоже хотела славы своей patria... Я была девочкой и плакала над словами епископа Монте Пелоза к письму Колумба: «Уже не осталось ни одной страны, которую можно было присоединить для торжества Испании, и земля слишком мала для таких великих дел...» Потом я подросла и увидела, что красивые слова очень далеки от великих дел... Но я всегда думала о вас!
Девушка замолчала. Она ни разу не упомянула имени Резанова, и Алексей догадался, что ей трудно его произнести. Он многое не понял, но грустный тон, горечь и печаль последних слов окончательно расстроили Алексея. Может быть, ей не с кем сказать и слова?.. Он молча комкал поля своей шляпы.
Прошло несколько мгновений. Неяркий огонек свечи озарял скудную обстановку комнаты, узорчатый от виноградных листьев вырез окна, темную фигурку возле него...
Прощайте!наконец произнесла Конча.Мне надо уходить. Я была рада вас увидеть... Не забывайте, что я сказала, остерегайтесь всего. И очень Гервасио. Он тоже был здесь!
Еще раз кивнув головой, она отодвинула полог и исчезла в коридоре. Стук каблучков по каменным плитам гулко отдался под сводами...
Девочка-индианка снова повела Алексея через все здание. Проходя крытой галереей, чтобы спуститься вниз, в комнату, где спали Лука и Манук, он невольно остановился и посмотрел на равнину. Она была по-прежнему тихой и пустынной, но далеко, возле освещенных луною песчаных холмов, двигался всадник. Косая тень переползала бугры. Это, очевидно, был Гервасио, о котором говорила девушка.
Однако Алексей не думал сейчас о предостережении. Он с искренней жалостью думал о Конче.
Глава девятая
Весь ноябрь шли дожди. Порой они переходили в ливень, и тогда за мощной стеной воды не видно было ни гор, ни прерии. Потоки размывали суглинок, бурлили на камнях, уносясь в океан, тоже не видный, укрытый завесой дождя. Пропитывались сыростью стены, протекали крыши, дым застревал в трубах, бессильный пробиться сквозь водяную препону.
В казармах и доме Кускова было сыро и холодно, люди ходили злые, беспрестанно чинили и затыкали промоины. Лазурное горячее лето не требовало тщательности работы, зимой здесь раньше никто не бывал, и теперь строители не успевали штопать прорехи.
А потом вдруг ветер разметывал тучи, срывал траву и кустарник, бил мелким щебнем по палисаду, швырял в вышину чаек и, пригнув вершины поникших мокрых лавров, с воем уходил в ущелье. День-два светило солнце, дымился берег, серый океан кое-где отдавал голубизной, но тяжелые чугунные валы говорили лишь о передышке.
Во время таких затиший Иван Александрович снаряжал людей в лес продолжать таску бревен для будущей верфи, закладываемой верстах в пяти от форта. Весной собирался строить два небольших судна из калифорнийского дуба, одно для сношений с испанцами и ловли морского зверя, второе для плавания на Аляску. Шхуна «Вихрь», выделенная Барановым обслуживать новое заселение, до крайности нужна была самому Ново-Архангельску.
Готовил правитель колонии и посылку промысловой партии на Ферлонские камни. Там думал поселить надежную артель котиколовов. Только на этих скалистых островках да в заливе св. Франциска еще водится драгоценный зверь.
Часть людей Кусков поставил на пахоту небольшой ложбины, загороженной от ветров холмами. Здесь Иван Александрович собирался сеять пшеницу. Капитан Риего сдержал обещание. Из сан-францискской президии прибыло с десяток коней и несколько пар быков. Правда, ни письма, ни даже словесного извещения от коменданта не было. Двое солдат и пастухов пригнали скот к воротам форта, что-то покричали и уехали обратно. Кусков тщательно записал коней и быков на первой странице книги, предназначенной для расторжек с испанцами. Время подарков кончилось, пора заводить торговые дела. Пора и самому побывать в президии, познакомиться с комендантом, с отцами-францисканцами. А заодно оправдаться перед ними и за вмешательство Алексея не в свои дела.
Три дня Иван Александрович не хотел видеть помощника после того, как Алексей, вернувшись, рассказал о результатах похода, о стычке с солдатами и о посещении дальнего монастыря. Давно уже не видели правителя таким разгневанным.
Сколько раз говорил тебе, что не политикою заниматься сюда прибыли,сказал он, грохая кулаком по столу.Пускай гишпанцы хоть всех своих диких переловят. Мы торговые люди, и не бонапартовцы, а подданные государя императора! Сеять, пахать приехали, промыслом заниматься! Может, и Василий там драку затеял...
Алексей молчал. Он знал исключительную преданность Кускова интересам компании, понимал его осторожность и боязнь столкновений. Особенно теперь, когда в Европе творилось бог знает что! Перед отъездом сюда ходили слухи, что Бонапарт опять поссорился с царем, русские войска собираются у польской границы... Видел, как Иван Александрович терпеливо мучился, ведя переговоры с офицерами губернатора, занимаясь пересылкою всех этих писем, и вместе с тем знал, что переубедить его нельзя никакими силами. По согласиться не мог. Выслушав до конца сердитые фразы, Алексей повернулся и вышел из горницы.
Вслед за ним прошмыгнула Фрося, подслушивавшая у дверей по просьбе Луки. Сам промышленный, ожидавший вызова в сенях, услышав гневный голос правителя и стук кулаком по столу, на всякий случай скрылся в казарму.
Лексей Петрович...зашептала Фрося сочувственно. Я шанежки горячие испекла... Ты не слушай, что раскричался. Без тебя тут прямо туча тучей ходил. А Лука...Фрося не выдержала, фыркнула и затрясла крепкими крутыми плечами.Почитай, обмочился от страху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59