- Ну, так выкидывай, раз ты за этим пришел.
Гани орал на весь завод, Хасан отвечал коротко и спокойно.
- Не уйдешь?
- Нет.
- Посмотрим! Через час от твоего сарайчика останется один пепел, а ты будешь выпровожен пинками за околицу.
- Это слова крикуна, Гани, а ты дело делай.
- Дело? Хорошо! Стой там, где стоишь, если ты мужчина.
Гани быстро зашагал в Мужичи.
Хасан стоял бледный, как вкопанный, глаза сверкали сталью.
На крики стали сбегаться рабочие со всех цехов. Первым пришел дядя студента Асламбек и его напарница по станку Маша.
- Хасан, кто этот человек? И что ему нужно от тебя?
- Асламбек, этот человек вспомнил наш давнишний спор и намерен сегодня закончить его. Вам не надо в это дело вмешиться.
Рядом с Хасаном встал двоюродный брат студента, сын Асламбека, тоже с топором в руке.
- Башир, ты что задумал? Иди на обед.
- Пообедаем. Хасан, потом, когда выясним, на что способен этот горлопан. Можешь на меня положиться.
Башир был парень плотный, крепкий, как молодой дубок, и не трусливого десятка. В поселке это знали.
С Верхних Мужичей по извилистой тропинке беглым шагом стала спускаться группа мужчин во главе с Гани.
- Он ведет ноанахой! Ва устаз, что же ты стоишь, Хасан, беги, спасайся! - Закричала испуганная женщина.
И тогда народ хлынул со всех сторон к месту скандала.
- Воти, у них оружие! - крикнул дяде студент. - Я сбегаю за ружьем.
Асламбек на миг повернулся и кивнул головой - разрешил. До дома не более сорока шагов. Прыгая через поленья и коряги, он влетел в дом, сорвал со стены ружье с патронташем и побежал назад.
Он взобрался на самый верх наваленного в беспорядке кряжа, переломил ружье и зарядил.
- Дядя Асламбек, эта кодла драться что ли идет сюда?
- Да, Маша, драться. Уходи подальше. Ты - женщина…
- Да ну, дядя Асламбек! Нам с Вами, что клеп колоть, что дуракам черепа колоть один хрен.
Маша нагнулась себе под ноги, подняла толстую буковую палку с метр длиной, взвесила в руке и осталась довольна.
- Как раз будет! Где наша не пропадала!
Еще несколько рабочих заявили о своем намерении защищать Хасана, стали расчехливать свои топоры.
Прибежал дядя Сулейман, завмастерской, уважаемый человек - единственный алим во всем ущелье.
- Асламбек, что здесь происходит?
- Вон те люди идут, чтобы напасть на Хасана. Их ведет некий Гани из Нясаре, племянник ихний.
- А что сделал ему Хасан?
- Я не знаю этого. Но Хасана в обиду не дадим.
Сулейман направился к тем, подняв высоко руки.
- Стойте! Заклинаю вас Кораном…
Молодой человек подскочил к Сулейману и истошно закричал и толкнул алима в грудь:
- Убирайся прочь! Ты вздумал сыграть нам свой мулланскй пяшк
*
? Мы ему сейчас покажем, как обижать нашего племянника.
- Давайте сперва разберемся. Всегда можно мирно разрешить дело.
- Твое дело читать молитвы на похоронах и все!
- В таком случа… - гневно сказал Сулейман. - Год тому назад вы избрали меня своим имамом. Какой я имам, если юнец, у которого на губах не высохло молоко матери, может меня толкать, как шального мальчишку? Выбирайте себе другого имама, которого будете слушать.
Народу собралось очень много, и все зашумели. Заводчане окружили отряд Гани, толкали и кричали до хрипоты.
- Что вы от него хотите? Да разве он способен кому-то обиду нанести. Он - молчун.
- Если вы мусульмане, слушайтесь алима!
- Конкретно за что вы хотите с ним поквитаться?
Тут Гани ловко вскочил на бревно и оттуда заговорил:
- Вы не знаете, что это за человек. Он - бандит! С тысяча девятьсот сорок четвертого по сорок восьмой год он с оружием в руках сражался против нашей родной партии и Советской власти. В сорок восьмом мы его арестовали, он получил десять лет.
- Вы меня не арестовали, - возразил Хасан, - меня, больного, в беспамятстве подобрали у дороги солдаты. А ты хотел мне голову отрезать, чтобы сдать в НКВД, потому что за головы наших людей вам давали медали. Потом пришел офицер, тебе не позволил. Прямо во дворе НКВД в Галашках мой брат Якуб сдался. Тебе не достались наши головы. Но ты нас там пытал. А мальчика из Алхасты ты убил ударом плетки по голове. На конце плетки был свинцовый кружок, попал в висок и убил. Амани не было и полных пятнадцати… Если уж взялся рассказывать - рассказывай все. Рассказывай, как ты бежал…
В отряде Гани произошло замешательство: одни подходили к Хасану, извинялись за свою поспешность, другие просто разворачивались и уходили, стыдясь своего поступка.
- Дяда Асламбек, а что драки уже не будет? - разочарованно спросила Маша.
- Нет, Маша, не будет, Слава Богу!
- А по мне бы не мешало чуточку поразмяться. Я уже приметила, кому ребра помять - тому дуралею, что орал с бревна. Он бы у меня мягкий сделался.
Заводчане посмеялись от души и стали расходиться. Хасан стоял до тех пор, пока упирающегося Гани не увели возмущенные ноанохой.
- Башир, до последнего вздоха я буду помнить твой поступок, когда ты встал бок о бок со мной, готовый ко всему. Не знаю, что еще тут говорить. Асламбек, вы достойные потомки своих предков. - Потом он взглянул вверх. Студент преспокойно доставал патроны из стволов. Хасан помотал головой и пошел вверх по тропинке к своей хижине.
Студент почувствовал, что нащупалась ручка дверцы к сердцу Хасана. После обеда он принес ему из инструментальной мастерской наточенный топор. Хасан, не отрываясь от работы, спросил:
- Ходил вчера на стрельбище?
- Ходил.
- Выиграл?
- Нет. Проиграл банку пороха. Я плохо стреляю.
- Ты часто проигрываешь?
- Почти всегда. Они все опытные охотники, метко бьют.
- Ты бы хотел научиться?
- Очень.
- Я тебя научу. В воскресенье приходи ко мне со своей одностволкой.
В двух- трех километрах от Заводского поселка вверх по Ассе был высокий обрыв. Это и было наше стрельбище. Любители пострелять и охотники собирались там после рабочего дня и в воскресенье. Пристреливали новые ружья, стреляли на спор. Такими соревнованиями руководили одноногий охотник Михаил, Муса и Салман, признанные как самые справедливые судьи. Про Михаила говорили, что ноги его лишил медведь. Но он был такой заядлый любитель леса, что продолжал охотиться и с протезом вместо ноги.
Стрельбище было оборудовано всем необходимым. У самого обрыва охотники поставили щит из толстых досок на двух столбах, благо стройматериала во дворе завода валялось, сколько хочешь. Поодаль от щита была устроена длинная лавка для отдыха со столиком для судей. Судьи были очень строги в соблюдении правил безопасности. Выпившего категорически к стрельбищу не подпускали. Разрешалось только гладкоствольное оружие любого калибра.
На расстоянии сорока, пятидесяти и семидесяти шагов от щита в землю были вбиты колышки-рубежи. Заряжать ружье разрешалось только на боевом рубеже.
На стрельбище приходили стрелки из Верхних и Нижних Мужичей, из Заводского поселка, из Алкуна, иногда даже из Галашек.
Пустая пальба не допускалась. Прежде чем войти на рубеж, стрелок ставил на кон (перед судьями) заклад: банку пороха, двадцать пять пуль, пачку печатных патронов, двадцать новых медных гильз, коробочку капсюлей - или, или, или.
Один из судей объявлял:
- Выходит (допустим) Султан из Верхних Мужичей. Он вызывает на соревнование (допустим) Муссу из Алкуна.
Не принять вызова считалось позорным. Вызываемый тоже ставил свой заклад перед судьями. Первым стрелял вызвавший.
К щиту крепилась новая мишень, судьи откуда-то их брали в достаточном количестве. Стреляли только стоя. Победитель забирал оба заклада, но прежде судьи с обеих снимали боал (судебные издержки): с банок пороха - по пять мерок 16-го калибра, с пуль - по две штуки, с пачки печатных патронов - по одному, а с коробок капсюлей - по 25 штук, с медных гильз - по 3 штуки. Такое обложение никому не было в тягость, зато на стрельбище был порядок.
На каникулах студент повадился туда ходить и за неделю остался без всех своих охотничьих запасов, «прострелял» все. Да, эти охотники промаха не давали, то были стрелки-профессионалы. Студент перестал верить в свой глаз, хотя очень любил это дело.
В то воскресенье студент пошел к Хасану со всем своим скудным охотничьим снаряжением. Они сели в комнате за низенький стол.
Обрисовать вам интерьер этого жилища? Пожалуйста. Вдоль одной стены лежак из досок. На нем матрац, одеяло и свернутая шуба вместо подушки. В углу, прямо на полу, две алюминиевые чашки, кружка, стаканы и ящик для продуктов. Все.
Он достал все патроны из патронташа и поставил на столик вряд. Вытащил из них пули, положил их отдельно. Покачал головой.
- У тебя пули одни больше, другие меньше. Эти, что меньше, не попадут точно в цель с расстояния сорока шагов. Лучше всего те пули, которые проходят через ствол впритык, не болтается из стороны в сторону. Вот смотри.
Он зажал конец ствола пальцем, а со стороны патронника бросил одну из моих пуль. Пуля легко катилась вверх и вниз. А когда Хасан взялся за оба конца и потряс, пуля стучала о стенки ствола.
Потом он добрался до пороха:
- Чем меряешь?
- Наугад. Иногда наперстком.
- Меряй специальной меркой - крупицу в крупицу. Порох - это сила. Слишком много силы - пуля вверх летит, мало - вниз. Для точной стрельбы - мера. И учти: самый лучший порох - черный.
Кое- как из всего, что у меня имелось, он собрал одиннадцать зарядов.
- Вон на сучку висит консервная банка, видишь?
Дверь была открыта, в шагах десяти росла алыча. На ней кто-то повесил пустую банку.
- Вижу эту банку.
- Прицелься отсюда и спусти курок.
- Как?
- В холостую, без патрона.
Я это сделал.
- Ты раньше моргаешь, потом нажимаешь. Когда происходит выстрел, глаз должен быть открытым.
Целый час он учил студента «держать» глаз.
- Кажется твой глаз перестал моргать. Пойдем.
Он положил в карман куртки кусок хлеба и сыр. Они пошли в сторону Датыха. Студенту показалось, что они долго шли. Кругом горы, заросшие густым буковым лесом. Здесь был такой почти квадратный ров. Хасан объяснил:
- Это такое место, которое глушит выстрел. Будешь приходить сюда тренироваться. Зачем привлекать внимание людей? Среди них есть разные. Аькхи есть. Эта власть не хочет, чтобы мы научились стрелять. Но мужчина должен научиться метко стрелять. Может наступить день, когда ему это очень понадобится. Многие ошибаются в этом.
Хасан нашел круглую плитку из песчаника размером с шапку, вставил ее в стенку рва, отмерил пятьдесят шагов и выстрелил. Камень разлетелся вдребезги. Собрав осколки, они определили, что пуля попала почти в центр. Потом он поставил точно такой же на то же место, отмерил шестьдесят шагов и выстрелил - результат тот же.
- Это очень меткое ружье, хотя и гладкоствольное.
Оставшиеся патроны расстрелял студент с разных расстояний, начиная двадцати пяти шагов. Он то попадал, то не попадал, но с тридцати шагов всегда попадал.
- Стрельбу производят три органа: глаз, сердце, рука. Если они устают - промахиваются. Прицелился - стреляй. Сделаешь себе дощечку с колышком и мишени.
В тот же вечер студент купил себе мерку для пороха, пулелейку и две банки дымного пороха.
В течение месяца студент в одиночку приходил в ров на стрельбу, анализируя каждый выстрел с учетом того, чему его учил Хасан. Каждый вечер получал новый урок.
За две недели до начала занятий в институте теплым августовским воскресением заявился на стрельбище. Стрелки как раз только начинали собираться. Судьи уже были на месте.
Молодой заводчанин, недавно купивший новое ружье с магазина, памятуя о студенте, как о неудачном стрелке, поспешил вызвать его, выставив печатную пачку патронов. Студент подошел к судьям и поставил перед ними банку дымного пороха.
Прогремели два выстрела, один за другим. Студент преспокойно забрал заклады.
Стрелок- заводчанин вскипел:
- Это нечаянное попадание. Вызываю его повторно.
Новая пачка патронов. Студент молча поставил банку пороха и отошел.
Заводчанин выстрелил и, положив ружье на землю, сам побежал очертить пробоину, не доверяя мальчику. Оттуда он крикнул:
- На линии 5 и 6. Стреляй ты. Посмотрим.
Он, радостный, вернулся назад. Студент занял его место, прицелился и выстрелил. Мальчик побежал за мишенью. Судьи склонились над бумагой.
- Чуть ли не в очко, на линии 8. поверить трудно! Прекрасный выстрел! - Констатировал Михаил, - ну, прямо ворошиловский стрелок! Забирай свой трофей.
В тот вечер еще четверо лучших стрелков ущелья вызывали студента. Когда очередной раз студент вышел на выстрел, Муса толкнул локтями Салмана и Михаила: мол обратите внимание на стойку стрелка. Те в ответ пожали плечами и сделали понимающие мины: да, действительно, тут чья-то школа, а не простое везенье.
Последний из проигравших заявил, что, видимо, у студента в ружье нарезной вкладыш, пусть покажет своей ружье. Услыхав такое обвинение, студент положил ружье на стол перед судьями. Первым взял ружье Михаил, переломил и глянул в ствол на свет.
- Обыкновенная советская гладкостволка. Смотри сам, обвинитель. Вот дата производства - 1953 г., Тула.
Тот посмотрел, но продолжал твердить свое:
- Нарезы не видны из-за нагара от черного пороха.
Михаил попросил подать ему тонкий прут, остругал его, намотал тряпочку на один конец - получился шомпол, прочистил и снова глянул в ствол, усмехнулся и передал ружье Салману, Салман посмотрел и передал Мусе, а Муса - «обвинителю», канал ствола блестел зеркальной хромированной поверхностью, и никаких нарезов. Проверили пули - они были круглые, как у всех.
- Да откуда он взялся такой меткий? Значит у него такой джей!
- Это верно, - подтвердил Муса, - джей у него есть и даже два - умение стрелять и меткое ружье.
В тот вечер студент вернулся домой с богатой добычей. Когда-то над его неумением эти охотники тихо посмеивались, теперь он их накажет - у него будет полный рюкзак охотничьих припасов, он их ощипает.
- Ты затмил славу Хучбарова Ахмада, - сказал на другой день Хасан, - во всем поселке только и разговоров о твоей меткости.
Студент почувствовал, что друг почему-то это не одобряет.
- Я вчера не промахнулся ни разу. У всех выиграл.
- Отыграл, что у тебя отняли тогда?
- Отыграл.
- Ну, не ходи туда больше.
- На стрельбище?
- Да. Не ходи. Ты свое доказал. Что еще?
Это было против его намерений. Студент был молод, а эти охотники когда-то задели его самолюбие. Он хотел заставить их признать его самым метким стрелком ущелья.
- Не ходи. Зачем тебе столько пороха и патронов. Скоро поедешь в Грозный на занятия… И еще такое дело: наша дружба не понравится кое-кому. Тем более не понравится, что ты учишься стрелять. Наши губители не хотят, чтобы их жертвы умели обороняться и зорко следят за этим. Научился сносно стрелять - и держи это про себя. После работы пойдем ко мне чай пить.
Он так понял, Хасан приглашает его к себе, чтобы не пошел на стрельбище. Ладно, он не пойдет.
Угощение было поистине царское: огурцы, помидоры, лук и курдюк, который каждый поджаривал на костре, нанизывая на шампур, по своему вкусу. Потом пили индийский чай, его тоже каждый наливал сам себе: чайник с кипятком пыхтел на огне паром, а заварочный доходил в горячей золе, рядом с костром.
- Хасан, как человек становится абреком? И что это значит быть абреком? Я хочу знать.
- Зачем тебе это? Слава Богу, ты можешь провести свою жизнь мирно,… хотя кто его знает, что на ум придет гяурской власти…
- В народе ходят легенды о знаменитых абреках: про Баймурзиевы, про Хучбарова и других. Я читал старые газеты, там вас называют бандитами, а народ - абреками. Под словом абрек на Кавказе понимается беглый человек, борющийся с властью чужаков. Абрек храбр, честен и благороден. Я знаю что ты, Хасан, три года воевал, был тамадой тоабы *. Потом ты попал в плен. Как это случилось? А зачем мне это? Вы вели самую честную, самую справедливую войну на белом свете. Вас было единицы - их десятки тысяч. Враги посадили сотни умных, образованных и коварных писак, чтобы очернить и вас и вашу священную войну. Из-под их пера сочится зловонный яд, этим ядом они плюют в вашу священную борьбу и в тех кого вы наспех закапывали. Пройдут годы, вырастут новые поколения. Они спросят: что было? Им представят то, что о вас написали враги, и наши люди поверят в это, если не будет представлено другое повествование, правдивое - все как было на самом деле. Неужели, Хасан, ты хочешь, чтобы о тебе и тех, кто сражался с тобой бок о бок, осталась дурная память, как о бандитах и ворах?
Студент понял, что задел важную струну души.
- Ты будешь писать?
- Буду.
- Я слышал, что писатели получают большие деньги.
- Да, те, которые пишут ложь, а те, которые пишут правду, получают тюрьму.
- Ты правильно сказал. В Магадане со мной сидел один такой, но это был русский… Я не знаю, с чего начать… Нас в семье было трое: старшая сестра, что была замужем за галашкинским ингушом, я и младший брат Якуб. Родители умерли еще до войны. Я был женат и имел сына, которому к тому времени исполнилось тринадцать. В Хилдахре отец считался состоятельным человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31