Лучше всего взять анало-
гию с растением. Сказать, что реальная жизнь данного расте-
ния зависит в одинаковой мере от семени и от его анатомичес-
кого строения, - можно, но только если не придавать этим
словам серьезного значения. Явно, что жизнь исходит из семе-
ни и корней, а не от строения дерева, вернее же от того жиз-
ненного заряда, который заложен в семени. Сказать же, что
жизнь растения происходит как от семени, так и от его струк-
туры, это значит или принизить и лишить субстанциальности
структуру растения - тогда получится агностический дуализм
между самим растением и его живыми силами, - или лишить
субстанциальности эту самую живую силу, и тогда - получа-
ется только одна фактическая структура растения сама по
себе, т. е. обнаружится рационалистический механизм и пози-
тивизм. Дух Св. исходит от Отца. Но исходить от Сына значит
исходить из Слова, из Разума, т. е. это значит уже не просто
исходить, но выводиться, быть выведенным. Растение, конеч-
но, происходит из семени, но его невозможно разумно вывес-
ти из него.
Когда современные <механисты> в споре с <диалектика-
ми> утверждают, что учение о несводимости всякой разумной
категории (напр., <жизни>, <сознания>, <понятия> и т. д. и
т. д.) на материю есть метафизика, т. е. нечто очень плохое и
дурное, то это значит одно из двух: или тут принижается и
уничтожается данная категория (напр., жизни) и сводится на
материальный, физический процесс (тогда это явный агнос-
тицизм), или эта категория остается, но остается так, что из
нее выбрасывается всякое самостоятельно осмысляющее на-
чало и она превращается в механическую схему (тогда это
явный рационалистический механизм). Как рассуждает <ме-
ист>, напр. в биологии, о <жизни>? Жизнь для него есть
ько совокупность физико-химических процессов. Но это
323
значит, что он просто игнорирует жизнь, ибо всякий несума-
сшедший всегда отличит живое от неживого: он просто отво-
рачивается от живой жизни; он, не умея ни видеть, ни разуме-
вать жизни, нигде даже не употребляет этого термина; он про-
сто агностик. Или же он берет жизнь во всем ее разнообразии,
но для каждой категории жизни им подыскано физико-хими-
ческое объяснение; он - механист. Как видим, агностицизм и
механизм есть в сущности одно и то же, несущественно раз-
личные моменты одной и той же системы. Иначе рассуждают
материалистические <диалектики>. Они утверждают, что все
категории совершенно специфичны и несводимы одна на дру-
гую. Так, процессы сознания вовсе не суть физико-химичес-
кие процессы, процессы жизни вовсе не суть предмет физики
или химии. Но все эти процессы, конечно, происходят из ма-
терии; материя, а не что-нибудь иное движет ими. Жизнь или
сознание происходят, исходят от материи, но они не исходят
из материальных законов, из самих материальных вещей.
Жизнь и сознание исходят из материи, но не выводятся из
нее. Это и дает возможность <диалектикам> избегнуть фор-
мально-логического абсолютизирования механизма, который
хотя и входит целиком в систему диалектики, но который тре-
бует добавления со стороны реальности понятий, уже несво-
димых на механистическое бытие и требующих самостоятель-
ного - чисто диалектического - анализа. Принимая все это
во внимание, я совершенно серьезно утверждаю, что <диалек-
тики> - это православные материалисты, а <механисты> -
это католические материалисты.
8. Я приведу еще ряд примеров, где для всякого непред-
убежденного взора очевидным оказывается превалирование
мифа над логикой и следование не мифа за логикой, но логи-
ки за мифом, т. е. появление догмата.
1. Такова, прежде всего, - тоже <спорная> - антитеза
субъекта и объекта. Общеизвестна бешеная злоба <субъ-
ективистов> против <объективистов> и <объективистов> про-
тив <субъективистов>. Существуют целые школы и целые
эпохи, с гордостью величающие себя то одним, то другим из
этих наименований. Нечего уж говорить о Канте, Фихте и со-
липсистах. На наших глазах совершается крайне озлобленное
нападение <объективистов> на <субъективистов>. Так, в пси-
хологии разные <объективисты> напали на <субъективистов>,
поколотили их, выгнали из университетов и научных институ-
тов и заняли их места. Во многих местах и при многих обстоя-
тельствах о субъекте нельзя заикаться под страхом обвинения
324
д бандитизме. Но рассудим спокойно, а главное - диалекти-
цески, что такое <субъект> и <объект> в их взаимоотношении.
а) Субъект - есть ли нечто или ничто? Субъект есть нечто.
(существующее или несуществующее? Субъект есть нечто су-
ществующее. Можно ли его мыслить и воспринимать? Безус-
ловно. Следовательно, субъект есть нечто существующее, что
можно мыслить и воспринимать. А это значит, что он есть
объект, ибо объектом как раз и называется то, что существует
и что можно мыслить и воспринимать. Другими словами,
нельзя быть просто субъективистом. Допустим, что вы - со-
липсист, т. е. что существуете только вы и больше ничего не
существует, что все остальное есть только ваше порождение.
В таком случае вы и будете тем самым единственным объек-
том, который реально существует. Таким образом, утверж-
дая, что существуете только вы (а все остальное, по-вашему.
есть только порождение вашего субъекта), - вы только назва-
ли себя богом, а не субъективистом. Ваш субъект тоже реален
и, значит, есть объект. Если же вы не уверены, существуете ли
вы сами, то, следовательно, вы не уверены и в том, что все
вещи есть ваше порождение, т. е. вы тем самым не уверены в
своем субъективизме. А тогда вы не имеете права опровергать
объективизм.
б) Объект - есть ли нечто или ничто? Объект есть нечто.
Существующее или несуществующее? Объект есть нечто суще-
ствующее. Можно ли его мыслить или воспринимать? Безус-
ловно. Впрочем, будем осторожнее и выслушаем придирчиво-
го спорщика. Скажут: объект есть нечто существующее, но его
нельзя ни мыслить, ни воспринимать. Хорошо. А когда вы го-
ворите, что объект есть нечто существующее, вы этим утверж-
даете что-нибудь или ничего не утверждаете? Если ничего не
утверждаете, то, следовательно, вы молчите и я вас не слышу,
т. е. мне нечего вам ответить. Если же вы что-нибудь утверж-
даете, то, значит, объект не только есть нечто сущее, но о нем
можно и мыслить и говорить. Итак, если объект есть нечто ре-
ально существующее, то о нем можно нечто сказать и помыс-
лить, т. е. должен существовать (по крайней мере в возмож-
Ности} для такого объекта какой-нибудь, тот или иной субъ-
ект. Допустим, что для объекта не существует никакого
субъекта. Это значит, что его никак нельзя ни воспринять, ни
помыслить. Но если о нем ничего нельзя ни сказать, ни по-
мыслить. то тем самым нельзя о нем сказать ни того, что он
ооъект, ни того, что он существует, ни того, что он вообще
ь нечто. Итак: или объект есть, тогда есть и субъект, или -
325
для объектов нет субъекта, и тогда не может существовать и
никакого объекта.
Следовательно, с точки зрения подлинной диалектики не
может быть ни субъекта без объекта, ни объекта без субъекта.
Всякий субъект есть объект, и всякий объект есть (по крайней
мере в возможности) субъект. Все остальное есть мифология.
Страстность <субъективистов> и бешенство <объективистов>
объяснимы только при условии, что тут действуют не-логи-
ческие силы. Тут, конечно, чисто мифологические страсти и
страстное вероучение. Оно неизменно стремится к догмату и
скоро же и становится им.
II. Далее, если бы спорящие об> деализме и ма тер и а -
л изме (<реализме>) были бы действительно диалектиками, а
не увлекались собственным мифолого-догматическим веро-
учением и богословием, то и спорить-то было бы нечего. В са-
мом деле, что такое <идея> и что такое <реальность>, <материя>?
а) Идея есть ли нечто или ничто? Идея есть нечто. Идея
есть нечто существующее. Если она не существует, тогда не о
чем говорить; и тогда никто не имеет права сказать, что она
есть нечто. Итак, идея есть нечто существующее. Что же, <су-
ществование> идеи отлично от самой идеи или нет? Если бы
<идея> ничем не отличалась от <существования> или <бытия>,
то всякая вещь, уже по одному тому, что она существует, была
бы идеей или, по крайней мере, идеальной. Итак, когда мы го-
ворим, что идея существует, мы <существование> отличаем от
<идеи>. Следовательно: или идея не существует, т. е. не есть
нечто, т. е. есть ничто; или же она есть нечто и существует, но
тогда она требует (ио крайней мере в возможности), чтобы
она была осуществлена и чтобы это осуществление было от-
лично от нее самой, т. е. было не-идеально. Или идеи никакой
нет, или она есть, но тогда есть и вне-идеальная реаль-
ность ее.
б) Реальное (материальное) есть нечто, и - нечто сущест-
вующее. Это значит, что ему свойственны какие-нибудь при-
знаки. Признаки - что-нибудь значат или ничего не значат?
Если ничего не значат, то, стало быть, никаких признаков, в
сущности, и нет. Если же они что-нибудь значат, то - или су-
щественное, или несущественное. Если - несущественное, их
можно отбросить. Если - существенное, то это - те призна-
ки, без которых реальное не может существовать. Но совокуп-
ность существенных признаков чего-нибудь мы как раз назы-
ваем идеей чего-нибудь. Выбросим идею из реальной вещи: в
ней не останется ни одного существенного для нее признака.
326
тожно ли будет в таком случае утверждать, что эта вещь есть
.ствительно реальная вещь? Итак: или вещь, реальность, ма-
мерпя - включают в себя несводимую на них идею, вне-вещест-
денную, вне-реальную и вне-материальную; или не существует
никакой вещи, никакой реальности, никакой материи.
III. В таком же диалектическом взаимоотношении нахо-
дятся и понятия сознания и бытия. Правда, это есть, в
сущности, повторение антиномии субъекта и объекта, но я
хочу поговорить об этом ввиду той страстности, которая
обычно сопровождает лозунг <бытие определяет сознание>.
Что значит это утверждение? Я не могу сейчас обсуждать его
полностью. Утверждение, где не ясно, ни что такое <бытие>,
ни что такое <сознание>, ни что такое <определяет>, очевидно,
может быть или просто отброшено без рассмотрения, или, на-
оборот, заслуживает весьма длительного рассмотрения. Не
делая ни того, <ни> другого, я остановлюсь только на одном
значении <бытия>, которое чаще всего и имеется в виду за-
щитниками этой аксиомы. Именно, обыкновенно (далеко не
всегда!) здесь имеется в виду социальный порядок и даже более
частные его моменты. Итак, социальные отношения опреде-
ляют сознание. Спросим: а из чего составляются <социаль-
ные> и даже производственные отношения? Не сами ли люди
их создают Если производственные отношения создаются
людьми, то, значит, не только <бытие определяет сознание>,
но и сознание определяет бытие. Если же производственные
отношения создаются не людьми, то, во-первых, производст-
венные отношения не суть социальные отношения и уж тем
более не могут обладать классовой природой (тогда рушится
марксизм до самого основания); во-вторых же, сознание мыс-
лится тогда как полная пассивность и неспособность действо-
вать и водворяется антидиалектический, чисто фаталистичес-
кий дуализм активных, но бессмысленных, вне-сознательных
вещей и сознательного, но совершенно пассивного, бездея-
тельного и дубового человека. Я уже не говорю о том, что если
действительно <бытие определяет человека>, то невозможно
не только то активное переделывание жизни и мира, к которо-
му призывает революция, но невозможна и сама революция,
которая есть именно сознательное и активное действие <со-
знания> на социальное бытие. Бытие определяет сознание: а
разве само сознание не есть бытие? Или оно действительно не
есть бытие, - тогда перед нами чисто кантовский метафизи-
ческий дуализм: с одной стороны - субъективное сознание,
которое не есть бытие; с другой - бытие и <вещи-в-себе>, о
327
сознании которых ничего не известно. Или сознание есть
тоже бытие, - тогда сознание <определяется> своим собст-
венным бытием, т. е. законами своего собственного существо-
вания; однако тогда против этого не будет спорить ни один
идеалист. О прочих значениях этих неясных терминов <бытие>,
<сознание> и <определение> я говорить не буду, потому что
каждый из них имеет целые десятки различных значений; и в
зависимости от этих значений по-разному должен решаться и
вопрос о ценности этого утверждения. Я хотел указать только
на то, что чисто диалектически нужно говорить: и <бытие оп-
ределяет сознание>, и <сознание определяет бытие>; мифоло-
гически же можно утверждать все что угодно. Это вопрос не
знания, но веры.
IV. Диалектически предполагают друг друга сущностью
явление, а) Если сущность есть, она есть нечто, т. е. имеет
какой-нибудь признак, существенно отличающий ее от всего
прочего. Стало быть, она познаваема, т. е. как-то является,
проявляется. Или сущность есть, - тогда есть и ее явление;
или явления сущности нет, тогда о ней нечего сказать, ни
того, что она есть сущность, ни того, что она вообще сущест-
вует. Таким образом, кантовская метафизика <вещей-в-себе>
рушится при малейшем прикосновении диалектики. Ь) Явле-
ние есть явление чего-нибудь. Это что-нибудь должно быть от-
лично от самого явления. Если оно не отлично, явление не есть
явление чего-нибудь, т. е. не есть вообще явление. Но если то,
что является, отлично от явления, - значит, оно не есть явле-
ние, оно есть нечто, существующее само по себе, до явления и
без явления. А то, что существует само по себе, независимо от
своего явления, и есть то, что обыкновенно называется сущ-
ностью. Стало быть, или явление есть явление сущности, т. е.
явление всегда предполагает неявляемую сущность, или нет ни-
какого явления вообще.
Кроме того, допустим, что есть только сущность и больше
ничего нет. Это значит, что сущность еще до перехода в явле-
ние (ибо последнее, по условию, отбрасывается) станет нам
как-то являться, раз мы о ней что-нибудь говорим, напр. хотя
бы то одно, что она есть именно сущность. Другими словами,
здесь сущность примет на себя функции явления, как это и
имеет место в новоевропейском рационалише. Никак не явля-
ясь, сущность все же нечто говорит о себе, каковое функцио-
нирование сущности, очевидно, возможно только лишь как
абстрактное понятие. Представление мира в виде абсолюти-
зированных абстрактных понятий и есть новоевропейская ра-
328
"оналистическая метафизика. С другой стороны, допустим,
что существуют только яшения и больше ничего нет. Тогда яв-
пемя, как последнее самостоятельно-сущее бытие, и окажут-
ся сущностями, т. е. явлению приходится брать на себя функ-
ции общности. Это и случилось с материализмом. Материя, в
нормальном порядке бытия, не есть сущность, она есть только
реализация, осуществление сущности, а не сама сущность.
Тем не менее материалисты, вырвавши материю из живой
системы бытия, абсолютизировали ее в виде единственно воз-
можного бытия. Это привело только к тому, что материя взяла
на себя функции сущности и заступила место не только абсо-
лютных сущностей вообще, но и самого источника этих сущ-
ностей, т. е. превратилась в божество.
Никакая диалектика не может оправдать ни голого спири-
туализма, ни голого материализма. Они оправданы только ми-
фологически, и немифологическую видимость они имеют
только потому, что их берут обычно не на стадии мифологии,
но на стадии догматического богословия.
V. Мифологические же страсти заставляют бешенствовать
вокруг проблемы души и тела. С жизненной точки зрения,
казалось бы, все совершенно ясно. Только сумасшедший
может стул принять за живое существо, а живое существо за
неодушевленный предмет. Тем не менее многим очень хочет-
ся, чтобы не было ни в чем нигде никакой души.
а) Тело - неодушевленно, но оно живет и движется. Спра-
шивается: почему движется данная вещь или процесс Л? Ска-
жут: потому что его движет другая вещь или процесс В. Хоро-
шо. Но почему движется ffl Потому что его движет С. Но до
каких же пор нам сводить одно движение на другое? Его
можно сводить или бесконечное, или конечное число раз. До-
пустим, что бесконечное. В таком случае, очевидно, мы ни-
когда не дойдем до источника движения и не только не отве-
тим на вопрос об этом источнике, но и принципиально при-
знаем, что такого ответа не может быть (ибо, по самому
смыслу бесконечности, <ни> мы и никто другой никогда не
сможет совершить бесконечное количество сведений одного
движения на другое). Однако допустим, что необходимо сво-
дить одно движение на другое некое определенное конечное
количество раз, чтобы получить подлинный источник движе-
ния. А мы свели на В, В на С и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
гию с растением. Сказать, что реальная жизнь данного расте-
ния зависит в одинаковой мере от семени и от его анатомичес-
кого строения, - можно, но только если не придавать этим
словам серьезного значения. Явно, что жизнь исходит из семе-
ни и корней, а не от строения дерева, вернее же от того жиз-
ненного заряда, который заложен в семени. Сказать же, что
жизнь растения происходит как от семени, так и от его струк-
туры, это значит или принизить и лишить субстанциальности
структуру растения - тогда получится агностический дуализм
между самим растением и его живыми силами, - или лишить
субстанциальности эту самую живую силу, и тогда - получа-
ется только одна фактическая структура растения сама по
себе, т. е. обнаружится рационалистический механизм и пози-
тивизм. Дух Св. исходит от Отца. Но исходить от Сына значит
исходить из Слова, из Разума, т. е. это значит уже не просто
исходить, но выводиться, быть выведенным. Растение, конеч-
но, происходит из семени, но его невозможно разумно вывес-
ти из него.
Когда современные <механисты> в споре с <диалектика-
ми> утверждают, что учение о несводимости всякой разумной
категории (напр., <жизни>, <сознания>, <понятия> и т. д. и
т. д.) на материю есть метафизика, т. е. нечто очень плохое и
дурное, то это значит одно из двух: или тут принижается и
уничтожается данная категория (напр., жизни) и сводится на
материальный, физический процесс (тогда это явный агнос-
тицизм), или эта категория остается, но остается так, что из
нее выбрасывается всякое самостоятельно осмысляющее на-
чало и она превращается в механическую схему (тогда это
явный рационалистический механизм). Как рассуждает <ме-
ист>, напр. в биологии, о <жизни>? Жизнь для него есть
ько совокупность физико-химических процессов. Но это
323
значит, что он просто игнорирует жизнь, ибо всякий несума-
сшедший всегда отличит живое от неживого: он просто отво-
рачивается от живой жизни; он, не умея ни видеть, ни разуме-
вать жизни, нигде даже не употребляет этого термина; он про-
сто агностик. Или же он берет жизнь во всем ее разнообразии,
но для каждой категории жизни им подыскано физико-хими-
ческое объяснение; он - механист. Как видим, агностицизм и
механизм есть в сущности одно и то же, несущественно раз-
личные моменты одной и той же системы. Иначе рассуждают
материалистические <диалектики>. Они утверждают, что все
категории совершенно специфичны и несводимы одна на дру-
гую. Так, процессы сознания вовсе не суть физико-химичес-
кие процессы, процессы жизни вовсе не суть предмет физики
или химии. Но все эти процессы, конечно, происходят из ма-
терии; материя, а не что-нибудь иное движет ими. Жизнь или
сознание происходят, исходят от материи, но они не исходят
из материальных законов, из самих материальных вещей.
Жизнь и сознание исходят из материи, но не выводятся из
нее. Это и дает возможность <диалектикам> избегнуть фор-
мально-логического абсолютизирования механизма, который
хотя и входит целиком в систему диалектики, но который тре-
бует добавления со стороны реальности понятий, уже несво-
димых на механистическое бытие и требующих самостоятель-
ного - чисто диалектического - анализа. Принимая все это
во внимание, я совершенно серьезно утверждаю, что <диалек-
тики> - это православные материалисты, а <механисты> -
это католические материалисты.
8. Я приведу еще ряд примеров, где для всякого непред-
убежденного взора очевидным оказывается превалирование
мифа над логикой и следование не мифа за логикой, но логи-
ки за мифом, т. е. появление догмата.
1. Такова, прежде всего, - тоже <спорная> - антитеза
субъекта и объекта. Общеизвестна бешеная злоба <субъ-
ективистов> против <объективистов> и <объективистов> про-
тив <субъективистов>. Существуют целые школы и целые
эпохи, с гордостью величающие себя то одним, то другим из
этих наименований. Нечего уж говорить о Канте, Фихте и со-
липсистах. На наших глазах совершается крайне озлобленное
нападение <объективистов> на <субъективистов>. Так, в пси-
хологии разные <объективисты> напали на <субъективистов>,
поколотили их, выгнали из университетов и научных институ-
тов и заняли их места. Во многих местах и при многих обстоя-
тельствах о субъекте нельзя заикаться под страхом обвинения
324
д бандитизме. Но рассудим спокойно, а главное - диалекти-
цески, что такое <субъект> и <объект> в их взаимоотношении.
а) Субъект - есть ли нечто или ничто? Субъект есть нечто.
(существующее или несуществующее? Субъект есть нечто су-
ществующее. Можно ли его мыслить и воспринимать? Безус-
ловно. Следовательно, субъект есть нечто существующее, что
можно мыслить и воспринимать. А это значит, что он есть
объект, ибо объектом как раз и называется то, что существует
и что можно мыслить и воспринимать. Другими словами,
нельзя быть просто субъективистом. Допустим, что вы - со-
липсист, т. е. что существуете только вы и больше ничего не
существует, что все остальное есть только ваше порождение.
В таком случае вы и будете тем самым единственным объек-
том, который реально существует. Таким образом, утверж-
дая, что существуете только вы (а все остальное, по-вашему.
есть только порождение вашего субъекта), - вы только назва-
ли себя богом, а не субъективистом. Ваш субъект тоже реален
и, значит, есть объект. Если же вы не уверены, существуете ли
вы сами, то, следовательно, вы не уверены и в том, что все
вещи есть ваше порождение, т. е. вы тем самым не уверены в
своем субъективизме. А тогда вы не имеете права опровергать
объективизм.
б) Объект - есть ли нечто или ничто? Объект есть нечто.
Существующее или несуществующее? Объект есть нечто суще-
ствующее. Можно ли его мыслить или воспринимать? Безус-
ловно. Впрочем, будем осторожнее и выслушаем придирчиво-
го спорщика. Скажут: объект есть нечто существующее, но его
нельзя ни мыслить, ни воспринимать. Хорошо. А когда вы го-
ворите, что объект есть нечто существующее, вы этим утверж-
даете что-нибудь или ничего не утверждаете? Если ничего не
утверждаете, то, следовательно, вы молчите и я вас не слышу,
т. е. мне нечего вам ответить. Если же вы что-нибудь утверж-
даете, то, значит, объект не только есть нечто сущее, но о нем
можно и мыслить и говорить. Итак, если объект есть нечто ре-
ально существующее, то о нем можно нечто сказать и помыс-
лить, т. е. должен существовать (по крайней мере в возмож-
Ности} для такого объекта какой-нибудь, тот или иной субъ-
ект. Допустим, что для объекта не существует никакого
субъекта. Это значит, что его никак нельзя ни воспринять, ни
помыслить. Но если о нем ничего нельзя ни сказать, ни по-
мыслить. то тем самым нельзя о нем сказать ни того, что он
ооъект, ни того, что он существует, ни того, что он вообще
ь нечто. Итак: или объект есть, тогда есть и субъект, или -
325
для объектов нет субъекта, и тогда не может существовать и
никакого объекта.
Следовательно, с точки зрения подлинной диалектики не
может быть ни субъекта без объекта, ни объекта без субъекта.
Всякий субъект есть объект, и всякий объект есть (по крайней
мере в возможности) субъект. Все остальное есть мифология.
Страстность <субъективистов> и бешенство <объективистов>
объяснимы только при условии, что тут действуют не-логи-
ческие силы. Тут, конечно, чисто мифологические страсти и
страстное вероучение. Оно неизменно стремится к догмату и
скоро же и становится им.
II. Далее, если бы спорящие об> деализме и ма тер и а -
л изме (<реализме>) были бы действительно диалектиками, а
не увлекались собственным мифолого-догматическим веро-
учением и богословием, то и спорить-то было бы нечего. В са-
мом деле, что такое <идея> и что такое <реальность>, <материя>?
а) Идея есть ли нечто или ничто? Идея есть нечто. Идея
есть нечто существующее. Если она не существует, тогда не о
чем говорить; и тогда никто не имеет права сказать, что она
есть нечто. Итак, идея есть нечто существующее. Что же, <су-
ществование> идеи отлично от самой идеи или нет? Если бы
<идея> ничем не отличалась от <существования> или <бытия>,
то всякая вещь, уже по одному тому, что она существует, была
бы идеей или, по крайней мере, идеальной. Итак, когда мы го-
ворим, что идея существует, мы <существование> отличаем от
<идеи>. Следовательно: или идея не существует, т. е. не есть
нечто, т. е. есть ничто; или же она есть нечто и существует, но
тогда она требует (ио крайней мере в возможности), чтобы
она была осуществлена и чтобы это осуществление было от-
лично от нее самой, т. е. было не-идеально. Или идеи никакой
нет, или она есть, но тогда есть и вне-идеальная реаль-
ность ее.
б) Реальное (материальное) есть нечто, и - нечто сущест-
вующее. Это значит, что ему свойственны какие-нибудь при-
знаки. Признаки - что-нибудь значат или ничего не значат?
Если ничего не значат, то, стало быть, никаких признаков, в
сущности, и нет. Если же они что-нибудь значат, то - или су-
щественное, или несущественное. Если - несущественное, их
можно отбросить. Если - существенное, то это - те призна-
ки, без которых реальное не может существовать. Но совокуп-
ность существенных признаков чего-нибудь мы как раз назы-
ваем идеей чего-нибудь. Выбросим идею из реальной вещи: в
ней не останется ни одного существенного для нее признака.
326
тожно ли будет в таком случае утверждать, что эта вещь есть
.ствительно реальная вещь? Итак: или вещь, реальность, ма-
мерпя - включают в себя несводимую на них идею, вне-вещест-
денную, вне-реальную и вне-материальную; или не существует
никакой вещи, никакой реальности, никакой материи.
III. В таком же диалектическом взаимоотношении нахо-
дятся и понятия сознания и бытия. Правда, это есть, в
сущности, повторение антиномии субъекта и объекта, но я
хочу поговорить об этом ввиду той страстности, которая
обычно сопровождает лозунг <бытие определяет сознание>.
Что значит это утверждение? Я не могу сейчас обсуждать его
полностью. Утверждение, где не ясно, ни что такое <бытие>,
ни что такое <сознание>, ни что такое <определяет>, очевидно,
может быть или просто отброшено без рассмотрения, или, на-
оборот, заслуживает весьма длительного рассмотрения. Не
делая ни того, <ни> другого, я остановлюсь только на одном
значении <бытия>, которое чаще всего и имеется в виду за-
щитниками этой аксиомы. Именно, обыкновенно (далеко не
всегда!) здесь имеется в виду социальный порядок и даже более
частные его моменты. Итак, социальные отношения опреде-
ляют сознание. Спросим: а из чего составляются <социаль-
ные> и даже производственные отношения? Не сами ли люди
их создают Если производственные отношения создаются
людьми, то, значит, не только <бытие определяет сознание>,
но и сознание определяет бытие. Если же производственные
отношения создаются не людьми, то, во-первых, производст-
венные отношения не суть социальные отношения и уж тем
более не могут обладать классовой природой (тогда рушится
марксизм до самого основания); во-вторых же, сознание мыс-
лится тогда как полная пассивность и неспособность действо-
вать и водворяется антидиалектический, чисто фаталистичес-
кий дуализм активных, но бессмысленных, вне-сознательных
вещей и сознательного, но совершенно пассивного, бездея-
тельного и дубового человека. Я уже не говорю о том, что если
действительно <бытие определяет человека>, то невозможно
не только то активное переделывание жизни и мира, к которо-
му призывает революция, но невозможна и сама революция,
которая есть именно сознательное и активное действие <со-
знания> на социальное бытие. Бытие определяет сознание: а
разве само сознание не есть бытие? Или оно действительно не
есть бытие, - тогда перед нами чисто кантовский метафизи-
ческий дуализм: с одной стороны - субъективное сознание,
которое не есть бытие; с другой - бытие и <вещи-в-себе>, о
327
сознании которых ничего не известно. Или сознание есть
тоже бытие, - тогда сознание <определяется> своим собст-
венным бытием, т. е. законами своего собственного существо-
вания; однако тогда против этого не будет спорить ни один
идеалист. О прочих значениях этих неясных терминов <бытие>,
<сознание> и <определение> я говорить не буду, потому что
каждый из них имеет целые десятки различных значений; и в
зависимости от этих значений по-разному должен решаться и
вопрос о ценности этого утверждения. Я хотел указать только
на то, что чисто диалектически нужно говорить: и <бытие оп-
ределяет сознание>, и <сознание определяет бытие>; мифоло-
гически же можно утверждать все что угодно. Это вопрос не
знания, но веры.
IV. Диалектически предполагают друг друга сущностью
явление, а) Если сущность есть, она есть нечто, т. е. имеет
какой-нибудь признак, существенно отличающий ее от всего
прочего. Стало быть, она познаваема, т. е. как-то является,
проявляется. Или сущность есть, - тогда есть и ее явление;
или явления сущности нет, тогда о ней нечего сказать, ни
того, что она есть сущность, ни того, что она вообще сущест-
вует. Таким образом, кантовская метафизика <вещей-в-себе>
рушится при малейшем прикосновении диалектики. Ь) Явле-
ние есть явление чего-нибудь. Это что-нибудь должно быть от-
лично от самого явления. Если оно не отлично, явление не есть
явление чего-нибудь, т. е. не есть вообще явление. Но если то,
что является, отлично от явления, - значит, оно не есть явле-
ние, оно есть нечто, существующее само по себе, до явления и
без явления. А то, что существует само по себе, независимо от
своего явления, и есть то, что обыкновенно называется сущ-
ностью. Стало быть, или явление есть явление сущности, т. е.
явление всегда предполагает неявляемую сущность, или нет ни-
какого явления вообще.
Кроме того, допустим, что есть только сущность и больше
ничего нет. Это значит, что сущность еще до перехода в явле-
ние (ибо последнее, по условию, отбрасывается) станет нам
как-то являться, раз мы о ней что-нибудь говорим, напр. хотя
бы то одно, что она есть именно сущность. Другими словами,
здесь сущность примет на себя функции явления, как это и
имеет место в новоевропейском рационалише. Никак не явля-
ясь, сущность все же нечто говорит о себе, каковое функцио-
нирование сущности, очевидно, возможно только лишь как
абстрактное понятие. Представление мира в виде абсолюти-
зированных абстрактных понятий и есть новоевропейская ра-
328
"оналистическая метафизика. С другой стороны, допустим,
что существуют только яшения и больше ничего нет. Тогда яв-
пемя, как последнее самостоятельно-сущее бытие, и окажут-
ся сущностями, т. е. явлению приходится брать на себя функ-
ции общности. Это и случилось с материализмом. Материя, в
нормальном порядке бытия, не есть сущность, она есть только
реализация, осуществление сущности, а не сама сущность.
Тем не менее материалисты, вырвавши материю из живой
системы бытия, абсолютизировали ее в виде единственно воз-
можного бытия. Это привело только к тому, что материя взяла
на себя функции сущности и заступила место не только абсо-
лютных сущностей вообще, но и самого источника этих сущ-
ностей, т. е. превратилась в божество.
Никакая диалектика не может оправдать ни голого спири-
туализма, ни голого материализма. Они оправданы только ми-
фологически, и немифологическую видимость они имеют
только потому, что их берут обычно не на стадии мифологии,
но на стадии догматического богословия.
V. Мифологические же страсти заставляют бешенствовать
вокруг проблемы души и тела. С жизненной точки зрения,
казалось бы, все совершенно ясно. Только сумасшедший
может стул принять за живое существо, а живое существо за
неодушевленный предмет. Тем не менее многим очень хочет-
ся, чтобы не было ни в чем нигде никакой души.
а) Тело - неодушевленно, но оно живет и движется. Спра-
шивается: почему движется данная вещь или процесс Л? Ска-
жут: потому что его движет другая вещь или процесс В. Хоро-
шо. Но почему движется ffl Потому что его движет С. Но до
каких же пор нам сводить одно движение на другое? Его
можно сводить или бесконечное, или конечное число раз. До-
пустим, что бесконечное. В таком случае, очевидно, мы ни-
когда не дойдем до источника движения и не только не отве-
тим на вопрос об этом источнике, но и принципиально при-
знаем, что такого ответа не может быть (ибо, по самому
смыслу бесконечности, <ни> мы и никто другой никогда не
сможет совершить бесконечное количество сведений одного
движения на другое). Однако допустим, что необходимо сво-
дить одно движение на другое некое определенное конечное
количество раз, чтобы получить подлинный источник движе-
ния. А мы свели на В, В на С и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29