Стараясь не поддаваться голосам, я мертвой хваткой вцепилась в ножку дивана, заставляя себя лежать без движения.
«Нет. Нет. Нет! Я никогда туда не вернусь» - Кричала я мысленно «Отпустите меня! Оставьте!» Но голосам было наплевать на мои крики, они тянули назад, подобно черным щупальцам из сна, невзирая на выстроенную мной стену, которая к тому моменту почти разрушилась под их натиском. Все попытки выстроить новую, чтобы хоть как-то заглушить этот зловещий зов, проваливались, не успев начаться.
Я не знала, сколько прошло времени, прежде чем хлопнула входная дверь, и с улицы вошла Лайза. Следом за ней в комнату вошел высокий мужчина, глаза которого были скрыты за темными стеклами очков.
– Вот она! - Сказала Лайза, и чьи-то сильные руки подняли меня с пола и усадили на стул.
– Кто ты такая? - Резко спросил мужчина. - Почему ты решила, что тебе нужен сенсор?
– Голоса… - Прохрипела я. - Что-то не так с моей головой.
– Кто-то вмешивался в твою голову? Что ты помнишь?
– Ничего. Я ничего не помню…
– Смотри на меня. - Приказал мужчина и быстро снял с лица солнцезащитные очки.
Когда я подняла голову, то в первую секунду пораженно застыла. Его зрачки были невероятного оранжевого цвета. Скорее их можно было назвать «янтарными» или желтовато-коричневыми, но суть оставалась прежней. Никогда прежде я не встречала у людей подобного оттенка, который больше подходил для хищного зверья, нежели для человека.
– Смотри на меня и не моргай. - Повторил мужчина и крепко зажал мое лицо ладонями.
Я распахнула глаза и почувствовала, что медленно погружаюсь во вращающийся омут из оранжевых бликов и ярких пятен. Поначалу ничего не происходило, но потом появилось неприятное ощущение, что кто-то шаг за шагом пробирается в мою голову, насильно раздвигает заслон из мыслей, проникая сквозь глубокие слои в центр мозга. В ту самую точку, откуда звучали ненавистные голоса.
Некоторое время мужчина «копался» в моем сознании, затем резко оторвал взгляд и откинулся на спинку стула.
Комната плавно прокрутилась перед моими глазами и застыла на месте.
– Ты хоть знаешь, что ты сделала? - Тихо спросил мужчина. Лицо его побледнело, а губы сжались. - Ты понимаешь, откуда ты сбежала?
Я отвернулась от его осуждающего взгляда, и стала смотреть в пол.
«Ну да. Сбежала. И что теперь? Нужно было там целый год сидеть?»
Не желая отрицать очевидного, я коротко ответила.
– И что? Теперь ты сдашь меня назад?
Мужчина молчал, буравя меня янтарными глазами. Не выдержав напряженного молчания, я задала вопрос, который мучил меня больше всего:
– Что со мной? Почему я слышу этот шепот, эти дурацкие голоса? Они зовут, нет, они приказывают мне вернуться назад.
Сенсор кивнул, но снова промолчал. Через некоторое время он произнес:
– Нам предстоит долгий разговор. И очень серьезный. - Добавил он. - Как тебя зовут?
– Эллион.
– Мое имя Линдер. Так вот слушай, Эллион. То, что ты слышишь - это ловушка. Из Корпуса невозможно совершить побег. Теперь ты понимаешь почему?
По моей спине прошел холодок, но я промолчала.
– Тебе ведь удалось сбежать, и я готов поспорить, что и особых трудностей у тебя не возникло. Так?
Я кивнула.
– Корпус оттого и не охраняется, потому что они защитили себя очень надежным способом. Когда к ним приходит новый заключенный, они в первый же день кладут его на стол и «впаивают» в мозги хитрую схему, психологическую ловушку. Это делается для того, чтобы человек, если он решит бежать, не смог провести долгое время на свободе, мучаясь от ужасных болей и постоянных голосов. Как ты теперь.
Я услышала, как Лайза, все это время стоявшая рядом, потрясенно выдохнула и опустилась на диван. Сенсор продолжал говорить.
– Голоса будут звать тебя назад, постоянно усиливая давление на психику, пока ты не сломаешься окончательно и не отдашь все на свете, лишь бы оказаться в Корпусе как можно скорее.
– Как голоса зависят от моей удаленности от Корпуса? - Затравленно спросила я, чувствуя, как страх сковывает меня изнутри.
– Никак. Ты может находиться прямо за его оградой или на расстоянии тысячи километров. Все едино.
– Почему я не помню, что со мной что-то делали. Клали на стол, «впаивали» эту схему…
Мужчина усмехнулся.
– Потому что на этих воспоминаниях сейчас стоит внутренний экран. Хочешь, я его сниму, и ты все вспомнишь?
– Нет. - Поспешно ответила я и содрогнулась. Мне и без того хватало кошмарных воспоминаний, чтобы добавлять к ним еще одно. Некоторое время я смотрела в пол. Затем медленно подняла голову и с робкой надеждой спросила:
– Ты можешь убрать эту лову…?
– Нет. - Обрубил он меня на полуслове. - Даже если бы и мог. Как ты думаешь, сколько пройдет времени, прежде чем на моем пороге появится Комиссия? Да и потом… Этого не может сделать никто, кроме работников Корпуса.
Я подавленно замолчала.
– Что же мне делать?
Линдер сочувственно покачал головой:
– Мой тебе совет, девочка. Возвращайся в Корпус, пока не поздно. Они примут тебя назад, может быть накажут, но не убьют.
Мне живо представилось, что я снова лежу на жесткой кровати, а рядом Нисса и Эдвард. Конечно, если Эдвард еще жив… И они оба равнодушно смотрят в потолок.
– Нет! - Почти выкрикнула я.
– Возвращайся. - Убеждал сенсор. - Ты просто еще не все знаешь.
– Нет. - Решительно повторила я. - Я буду противостоять им.
Мужчина усмехнулся. Его взгляд стал насмешливым.
– Я не видел людей, которые бы могли противостоять «зову» более двух суток. Я согласен, временами тебе будет становиться легче, голоса будут стихать, и тебе будет казаться, что они ушли. Но это не так. Возвращайся.
– Нет. - В третий раз повторила я.
– Почему ты так категорична? - Возмутился он.
– Потому что я невиновна! - Выкрикнула я, не замечая, что мой голос срывается.
После этого в комнате повисла тишина. Я увидела, как широкая бровь на лице Линдера приподнялась, выражая недоверие. Я мгновенно вскипела.
– Мне все равно веришь ты или нет, но туда я больше не вернусь! Хватит! Лучше я буду умирать здесь, чем медленно превращаться в идиота там.
– Ты даже не знаешь, насколько ты права. - Он, прищурившись, смотрел на меня. - Хорошо, я тебе скажу. Начиная от этого момента, у тебя есть только пятнадцать дней. По истечении этого срока, если ты не вернешься в Корпус, ты умрешь. Голоса убьют тебя. Именно так работает их ловушка, теперь ты поняла?
От испытанного шока, в первые несколько секунд я не могла вымолвить ни слова. Только открывала и закрывала рот. Мой мозг отказывался воспринимать полученную информацию, руки тряслись, я недоверчиво смотрела в янтарные глаза сидящего напротив человека.
– У тебя есть сигарета? - Хрипло спросила я, удивленная своим собственным вопросом. Я курила всего три раза в жизни, но, видимо, настал момент, чтобы сделать это четвертый.
– Конечно. - Мужчина протянул мне сигарету и зажигалку. Кое-как прикурив трясущимися руками, я глубоко вдохнула горький дым и поднялась со стула.
Стоя у окна, я подумала, что моя жизнь изменилась гораздо сильнее, чем я предполагала. Сизый дым тонкой струйкой тянулся в форточку, растворяясь в предрассветных сумерках. Некоторое время я размышляла, что же делать дальше.
Вернуться в Корпус? Исключено. Я не смогу прожить там целый год.
А если не возвращаться? Значит, я умру…
От этой мысли сердце мучительно сжалось. Я почувствовала, что от грусти на моих глазах выступили слезы.
«Что же лучше? Жить пятнадцать дней на свободе или триста шестьдесят дней в Корпусе?» Через две минуты я уже знала ответ. Потушив сигарету, я повернулась к Линдеру:
– У меня есть несколько вопросов…
– Задавай.
– Если у меня в голове уже есть ловушка, значит, меня не будут преследовать другими путями?
– Нет. Они уже все сделали. Теперь им все равно, что ты выберешь.
– Хорошо. - Прежде чем задать следующий вопрос, я некоторое время размышляла. - Линдер, ты можешь заглушить голоса?
Несколько долгих секунд мужчина вопросительно смотрел на меня, будто пытаясь угадать мои намерения.
– Но ты все равно умрешь…
– Я поняла. Так можешь или нет? - Подрагивая от напряжения, спросила я.
– Да. Я могу это сделать.
Впервые за время нашего разговора, я испытала облегчение.
– И я перестану слышать «зов»?
– Я думаю, да. Может быть, изредка голоса будут просачиваться на поверхность, но они не будут влиять на тебя так сильно, как сейчас.
– Хорошо. Меня это устраивает.
Я подошла и с решительным видом села перед ним на стул. Сенсор недоверчиво смотрел на меня, принимая то ли за идиотку, то ли за сумасшедшую.
– Ты окончательно все обдумала? - Медлил он.
– Да.
– А хватит ли у тебя денег, чтобы оплатить мои услуги?
– Хватит. - Обронила я коротко. - У меня достаточно денег. Можешь приступать.
Начиная с того вечера, который Рен провел в баре «Pools amp;Guns», он пил три дня.
Жестко, беспробудно, не просыхая.
Многочисленные запасы спиртного в баре кабинета закончились в тот же вечер, и пустые бутылки так и стояли на столе и подоконнике. Несколько валялось на полу, одна закатилась под кровать.
Антонио молча заносил новые упаковки со скотчем, ставил их на стол, и, глядя на лежавшего в кресле Рена, укоризненно качал головой. Затем, не говоря ни слова, он выходил из кабинета, чтобы через сутки снова вернуться с новой порцией яда, что теперь безостановочно вливал в себя его хозяин.
Иногда Рен просыпался, несколько минут смотрел на стены и потолок, не помня кто он и что здесь делает, потом его покрасневшие глаза натыкались на стоявшие на столе бутылки, и все повторялось по кругу.
В одно из таких пробуждений он увидел перед собой Дрейка.
– Декстер, что с тобой происходит? - Жестко спросил тот.
С трудом разлепив губы, Рен сумел выдавить из себя лишь короткое:
– Дрейк? - Затертая алкогольной дымкой память мешала понять, почему видеть лицо начальника было неприятно, но Рен отчетливо почувствовал, как звенящую от боли голову заполняет злость.
– Рен, в чем дело? Я не припомню, чтобы видел тебя в таком состоянии раньше.
Рен неуверенно поднялся с кресла, потряс головой и, присев на краешек стола, в упор посмотрел на Дрейка:
– А я тебе что-то должен?
Представитель Комиссии нахмурился. Он уже четвертый год работал с Реном, и знал его как ответственного, исполнительного, знающего себе цену профессионала. Всю грязную работу тот проделывал холодно, всегда умел отстраниться от эмоций, никогда не допускал потери контроля над ситуацией, даже если она была более чем сложной. Что же произошло теперь? Какая муха его укусила? В последнем ответе Рена Дрейк уловил непривычные интонации и тут же напрягся. Что это было? Презрение?..
Решив быть более осторожным, он примирительно произнес:
– Нет, Декстер. Ты мне ничего не должен. Я просто заглянул посмотреть, как у тебя дела.
– Отлично. - Отрезал тот и закурил.
Дрейк нахмурился еще сильнее.
– Может, скажешь, что заставило тебя пить трое суток подряд?
– У меня выходные, не так ли? - Вопросом на вопрос ответил Рен.
– Да, последнее задание ты выполнил блестяще. Новой работы пока нет, но она может появиться в любой момент, ты же знаешь.
Почувствовав легкий укор в словах начальника, Рен холодно посмотрел ему в лицо и процедил:
– Когда появится новая работа, я буду готов выполнять ее. Ты тоже это знаешь.
Дрейк окончательно растерялся, что было для него совсем несвойственно.
– Рен… Я пришел сюда как друг, а не для того, чтобы читать нотации. Ты можешь хотя бы намекнуть, что с тобой происходит?
– Если уж ты пришел ко мне в гости, скажи друг… Что вы сделали с Эллион? Какой приговор она получила?
Дрейк, наконец, понял в чем дело, и лицо его посуровело.
– Приговор Комиссии не разглашается и обсуждению не подлежит.
– Да я не собираюсь его оспаривать, просто хочу знать, какой именно приговор ей вынесли? - Рен начал медленно закипать. Он и сам не до конца понимал, зачем спрашивает это, но остановиться уже не мог.
– Я не могу тебе этого сказать.
– Черт тебя подери, Дрейк! Всего два слова!
– Нет, Рен! - Лицо начальника приобрело зловещее выражение, челюсти сжались, а глаза потемнели от гнева. - Остынь, я сказал! И не лезь больше не в свое дело. Не вынуждай меня пересматривать свое отношение к тебе. Ты - Ассассин, черт возьми! Ты лучший киллер во всем Канне, твое тело - совершенное оружие, твои ткани регенерируют в двенадцать раз быстрее обычного человека. Твоя голова - совершенный компьютер с огромной вычислительной мощностью. Что стало с твоим хладнокровным сердцем? Скажи мне, а?
Рен впервые слышал, чтобы Дрейк кричал.
Любой представитель Комиссии славится непревзойденным контролем над эмоциональностью, но в этот раз Дрейк разрушил общепринятые мифы о вечной холодности и бесчеловечности, окончательно утратив какое-либо сходство с бездушным роботом.
– Что тебя с ней связывает, Рен? - Немного успокоившись, снова взялся за допрос Дрейк.
– Ничего. Не знаю… - Ответил Рен, прижав руку ко лбу, как будто испытывал сильную головную боль. - Я должен разобраться с этим сам.
– Я не буду давить на тебя, это твое личное дело. Только пообещай мне не гробить себя так глупо, как сейчас. Завязывай с выпивкой.
Рен нехотя кивнул, и Дрейк развернулся, чтобы уйти.
Представитель Комиссии уже взялся за дверную ручку, когда услышал вопрос:
– Мне нужно разрешение, чтобы «копать» под Марка Стэндэда. Я хочу знать о нем все.
– Считай, что ты его уже получил.
Дрейк распахнул дверь и вышел в коридор.
После ухода Дрейка Рен долго сидел в кресле, смотрел на гору пустых и полных бутылок и размышлял о собственной жизни. Что же с ним происходит? В какой момент он потерял себя и начал топить тоску и безысходность в алкоголе? Что случилось с его хваленой выдержкой и самоконтролем?
Наверное, он потерял и это тоже.
Раньше бы эта мысль разозлила его, заставила почувствовать уязвимость, скрутила бы стальным канатом, призывая исправить ситуацию немедленно.
Но так было раньше.
Теперь он чувствовал только опустошение.
Внутри не осталось ничего, ради чего бы стоило бороться. Жизнь треснула, как разбитый стакан, и отрицать очевидное больше не имело смысла. А хуже всего, что ничего не хотелось менять. Хотелось просто сидеть и молчать. Смотреть в одну точку на безмолвной стене и слушать пустоту… Лишь пустота была для него теперь одновременно и вопросом, и ответом.
Рен подумал о том, что все это случилось не сейчас, не вчера и даже не неделю назад. Его жизнь пошла под откос, сбившись с привычного ритма, когда он впервые повстречал Элли. Если раньше его голова поражала холодной логикой, организм работал как часы, а эмоции были намертво закованы в стальную клетку, то с тех пор, как она пришла, все начало крениться и разваливаться на части.
Исчезла логичность, хладнокровие, контроль. Вернулись эмоции…
Именно это разозлило и напугало его, заставило запаниковать. Он заметался из стороны в сторону, как раненый тигр, пытаясь вернуть стойкость и выдержку, обрести равновесие, заставить жизнь войти в прежнее русло.
Думая об этом тогда, ему казалось, что сделать это можно только одним способом - порвать с Элли. Оттолкнуть ее от себя, избавиться, прогнать…
И он прогнал.
Но он ошибся.
Теперь Рен знал это наверняка.
Что-то уже изменилось в нем самом, но он противился этой мысли. Не хотел видеть, как рушится мир, не мог допустить даже мысль о неизбежно грядущих изменениях…
Что ж. Теперь Элли нет.
И можно спокойно заниматься восстановлением самоконтроля, заталкивать эмоции обратно в клетку, натягивать холодную маску…
Но Рен больше не хотел этого. Он слишком долго так жил и жизнь эта, пресная, скучная, бездушная, давно опостылела ему. Сердце проснулось и хотело чего-то другого. Радости и смеха, тепла и счастья, понимания и ласки…
Сердце хотело Элли назад.
Только теперь Рен был готов признаться в этом самому себе. Больше всего он желал вернуть ее, приласкать, отогреть, защитить. Укрыть от враждебного мира и той боли, что он причинил когда-то сам…
Поздно. Элли больше нет. И он не знал где ее искать, и что произошло после того, как Дрейк вошел в кабинет.
Почему он не дал ей объясниться тогда?
Почему не позволил сказать хоть слово? Быть может, все случилось совсем не так, и Элли не предавала его? Почему он не выслушал ее…
Дурак.
Рен чувствовал себя, словно раненый пес, выброшенный на свалку и воющий на луну от беспомощности. Он хотел, мечтал выслушать ее теперь, молился, чтобы время повернуло вспять. Сердце робко надеялось узнать «другую» правду. Ту, в которой Элли продолжала любить его, а не была циничной женщиной, с легкостью и безразличием заманившей его опасные сети.
Кем же Элли приходилась Стэндэду? Коллегой? Партнером? Любовницей?.. Эта мысль заставила Рена сжать кулаки.
Почему она так легко согласилась помочь Марку притворить в жизнь его смертоносный план? И согласилась ли? Может быть ее принудили…?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29