Их счастливое путешествие, легкое, как теплый весенний ветерок, продолжалось месяц, и так же, как все мимолетное, закончилось 28 ноября, когда они прибыли в Лион.
Двор получил известие, что савойская принцесса приближается к городу. Когда Людовик узнал об этом, он, не говоря никому ни слова, пришпорил коня и помчался навстречу принцессе. Так ему не терпелось увидеть свою невесту. Мария испытала тяжелый укол ревности и отчаяния.
Все с нетерпением ожидали возвращения короля. Но больше всего в результатах его переговоров были заинтересованы две женщины - его мать, королева Анна Австрийская, и его возлюбленная, Мария Манчини. Вернулся король в прекрасном настроении.
И сразу же состоялся разговор с матерью.
- Она очень миниатюрная, - улыбаясь, сказал король, и Анна Австрийская поняла, что невеста ему понравилась. - У нее прекрасная фигура. Маргарита чуть смугловата, но это ей только идет. Глаза очень красивые, в общем, она мне вполне подходит.
Кортеж принцессы прибыл, и все встречали его с распростертыми объятиями - знали расположение к принцессе короля. Слова короля о принцессе злорадно передала Марии Манчини старшая мадемуазель из свиты королевы.
Мария поспешила к королю. Она была в отчаянии. Как остановить Людовика? Она не хотела его ни с кем делить, хотя и себя отдала ему не целиком. Когда наступил вечер и придворные стали расходиться по предоставленным им квартирам на площади Белькур, Мария вошла к королю. Она понимала, что может опоздать и король проведет ночь с принцессой, которая ему так понравилась. Она решила сыграть на гордости Людовика.
- Да, ваше величество, я понимаю, государственное дело... Но разве не позор, что вам подсовывают такую уродливую женщину? - сказала Мария совершенно бесстрастно.
Король на минуту задумался, но ничего не ответил. Может быть, и правда, с первого взгляда он не успел разглядеть принцессу?
Беседа его с Мари продолжалась до темной ночи. Они расстались с огромной нежностью, король изнемогал от желания, а Мария сделала что-то похожее на намек, что ждать ему осталось недолго.
На следующий день Маргарита Савойская была в шоке. Короля как подменили. От его любезности не осталось и следа. А вечером на приеме в честь гостей он вел себя вызывающе грубо. Как объяснить, что он ни разу не подошел к принцессе, ни разу не заговорил с ней? Сидел в стороне и любезничал с Марией Манчини.
Опасения принцессы оказались не напрасными. На следующее утро в Лион прибыл посланник испанского короля с предложением заключить брак между Людовиком XIV и инфантой. Хитрость Мазарини удалась. Он не знал, что ему помогла его племянница, хотя мог предполагать это. Маргарита Савойская уехала из Лиона ни с чем.
Женитьба на инфанте была далеко, и пока Мария торжествовала победу. Когда двор в начале 1659 года перебрался в Париж, Мария Манчини приобрела над королем безраздельную власть. Она завладела всеми его мыслями, он был полностью порабощен ею, порабощен настолько, что пугал этим королеву и даже дядю своей возлюбленной - кардинала Мазарини.
Кардинал устроил слежку за влюбленными. Он велел мадам де Венель не спускать с них глаз, особенно когда король и Мария попадали в комнату, где есть кровать. Мазарини опасался напрасно - сексуальных отношений между королем и Марией не было. Мадам де Венель со своей слежкой стала всеобщим посмешищем. Она взялась за порученную работу с большим рвением, гордая тем, что выполняет поручение самого кардинала. Она проникала ночью в спальню Марии, проверяя, одна ли там находится девушка.
В очередной раз тихо пробравшись в спальню Марии, она стала в темноте ощупывать ее подушку. Мария спала с открытым ртом. Венель, когда проводила пальцами по подушке, случайно попала рукой в открытый рот крепко спящей девушки. Мари мгновенно проснулась и, в секунду оценив ситуацию (она знала, что шпионка преследует ее днем и ночью), изо всех сил сжала зубы, укусив женщину за палец. Та закричала как резаная, разбудив всех спавших на этаже. Наутро весь двор высмеивал неудачливую шпионку.
Король подливал масла в огонь и сам не упускал случая посмеяться над мадам де Венель. "Как-то раз, - рассказывает один из мемуаристов, государь раздавал конфеты придворным дамам в красивых коробочках, перевязанных разноцветными лентами. Мадам де Венель, получив свою, открыла ее: и какой же был ее ужас, когда оттуда выскочило с полдюжины мышей, которых, как всем было известно, она смертельно боялась. Первым ее побуждением было бежать со всех ног. Но, вспомнив, что обещала кардиналу не терять из виду мадемуазель Манчини, она опомнилась и вернулась назад. Король, который уже успел сесть на софу рядом с мадемуазель Манчини, поздравляя себя с успехом своего предприятия, весьма удивился и сказал:
- Как, мадам, неужели вы так быстро успокоились?
- Напротив, сир, - отвечала та, - я по-прежнему трепещу и потому пришла искать защиты у сына Марса.
Женитьба короля на испанской принцессе неумолимо приближалась. Посланник испанского двора прибыл в Париж, чтобы подписать мирный договор, первым пунктом которого был брак Людовика и Марии-Терезии.
Мария опять впала в отчаяние. Как воспрепятствовать этому? Всеми силами она старалась помешать переговорам. Но в ее ли это силах? Она совсем потеряла голову от горя и пускалась на самые необдуманные поступки. Каждый день она старалась подолгу беседовать с королем, пытаясь разжалобить его слезами. Слезы Марии действовали на короля. Каждый раз, когда она плакала, король давал ей любые обещания, о которых она просила. Слезы она сменяла на необыкновенную нежность, и король был готов на все. Но она не отдавала королю одного - своей девственности.
- Нельзя быть счастливым, женившись без любви, - говорила она королю.
- Но ведь я король Франции, моя дорогая Мари, и не волен выбирать себе невесту из тех, кого люблю. Моя свадьба будет символом мира между двумя странами - Францией и Испанией. Могу ли я отказаться? Я должен думать не только о себе, я должен думать о французском народе.
Что могла возразить на это Мария?
Мирные переговоры, которые венчал ненавистный Марии Манчини брак, близились к завершению. Для этого король должен был поехать в Байонну. Мария в слезах вбежала к нему в кабинет:
- Вы не поедете туда, нет, не поедете! Если, конечно, любите меня! Я люблю вас, люблю, люблю!
И она разрыдалась у него в объятиях. Король побледнел.
- Я тоже люблю вас, вы знаете это, - прошептал Людовик.
- Тогда вы не должны покидать меня, никогда, - продолжая сотрясаться в рыданиях, говорила Мария, - обещайте мне это!
Король прижал к себе девушку еще сильнее.
- Успокойтесь, Мари, я обещаю вам это.
Обещал это король Марии Манчини совершенно искренне, а вовсе не для того, чтобы успокоить ее и сделать то, что должен. Он очень любил Марию, и этот ее эмоциональный всплеск не оттолкнул его от девушки, а напротив - еще более приблизил его к ней.
Король отпустил слегка успокоившуюся Марию и направился к кардиналу Мазарини.
- Ваше высокопреосвященство, я решил отблагодарить вас за вашу безупречную службу. Я решил жениться на вашей племяннице Марии Манчини, сказал он восторженным тоном.
В эту минуту Людовик очень нравился себе. Он сделал решительный шаг и в то же время преподнес его остроумно и тонко.
Но Мазарини был другого мнения. Слова короля ему не понравились. Более того - они его выбили из колеи. А как же все его политические расчеты, которые вот-вот должны были претвориться в жизнь? Правда, он породнится с королевской семьей, но... Нет, это слишком неразумно. Его племянница Мария Манчини сделала больше, чем он от нее хотел. Разве мог он рассчитывать на такое? Если бы знал, то по-другому развернул бы цепь политических интриг.
Королю он ничего не ответил, сказав его величеству, что тот в данный момент находится под впечатлениям эмоций, и предложил отложить этот разговор. А сам поспешил к королеве.
Скрывая свое волнение, он изложил Анне Австрийской только что состоявшийся с королем разговор.
- Не думаю, господин кардинал, - промолвила она сухо, - что король способен на такую низость.
Слово "низость" из уст королевы очень задело Мазарини, но, будучи великим дипломатом, он не собирался этого показывать.
- Если король вздумает сделать это, против вас восстанет вся Франция, я сама встану во главе возмущенных подданных, - холодно сказала Анна.
Мазарини ошибся и понимал это. Не нужно было говорить об этом королеве. Этот брак все равно не мог состояться ни при каких условиях. Мазарини погубила слабая надежда на то, что он может стать членом королевской семьи, хотя он прекрасно понимал, что на это королева не пойдет. И кардиналы бывают подвержены соблазнам.
Разгневанная королева позвала сына к себе. Он напомнила ему, кем он является в этой стране, и сказала, что не имеет права жениться на том, на ком ему хочется в данный момент. Не без злого умысла она напомнила королю о его любовницах, на которых он жениться никогда не собирался.
Король был взбешен. Конфликт с матерью еще более ожесточил его. Если ему перечили, Людовик только больше укреплялся в своем мнении. Ведь он был король!
- Я никогда не откажусь от своей любви, - стараясь держаться хладнокровно, сказал он матери. - А что до вашей испанской инфанты, можете передать ей, чтобы искала себе другого мужа.
С этими словами он покинул покои королевы.
Анне Австрийской было ясно одно - при таком стечении обстоятельств необходимо отправить Марию Манчини в изгнание. И все образуется.
Мария стояла перед кардиналом.
- К сожалению, вы стали причиной скандала, и ваше присутствие при дворе более невозможно. - Мазарини говорил с племянницей как с чужим человеком.
Мария пыталась возразить ему, но слова застряли в горле. А кардинал сказал еще не все.
- Вместе со своими сестрами вы отправитесь в монастырь, неподалеку от Ла-Рошели. Прошу вас известить об этом короля.
Мари, вся в слезах, вбежала в комнату Людовика, куда по распоряжению короля ее пускали без доклада, и, рыдая, воскликнула:
- Меня отправляют в изгнание! Чтобы разлучить с вами!
Придворный, которому было дано задание подглядывать в замочную скважину, поневоле отпрянул - таким громовым голосом Людовик вскричал:
- Никто не разлучит вас со мной!
Затем он обнял девушку и долго целовал ее в губы.
Казалось, момент наступил. Король дрожал от возбуждения, а Мария таяла в слезах в его объятиях. Но и на этот раз она нашла в себе силы устоять. Кто знает - уступи она ему тогда, может быть, судьба ее сложилась бы совсем по-другому.
Король потерял голову. Он кинулся к матери, упал перед ней на колени и умолял позволить ему жениться на Марии Манчини. Он даже не сразу заметил присутствие в ее покоях кардинала Мазарини, который был смущен тем, что его застали с Анной Австрийской в не самый подходящий момент. Но королю было не до амурных тайн королевы и Мазарини. Людовик был ослеплен любовью.
- Я не могу жить без нее! - кричал король. - Я обещал ей, что женюсь на ней, и я это сделаю! Разорвите договор с Испанией! Я никогда не женюсь на инфанте. Моей женой будет Мария Манчини!
Слово взял кардинал Мазарини. Хладнокровным тоном он сказал Людовику, что дал слово его отцу во всем помогать советом его сыну и действовать на благо Франции. Исходя из меркантильных интересов и потворствуя сиюминутным желаниям короля, он рад был бы согласиться на брак его величества и Марии Манчини. Ведь Мари как-никак его племянница. Но интересы государства не позволяют ему сделать это.
- Я скорее сам заколю кинжалом Мари, чем допущу такое ее возвышение посредством государственной измены! - с пафосом произнес Мазарини.
Пыл Людовика, как ни странно, был охлажден довольно быстро. Слова кардинала подействовали на него. Аффект прошел, он поднялся с колен, жалея о своем малодушии, и вышел из комнаты. В его покоях его с нетерпением ждала Мари.
Он передал ей слова Мазарини и дал понять, что бороться больше не будет.
- Вы любите меня, но вы король, и я вынуждена уезжать, - тихо произнесла Мари.
И опять кровь бросилась королю в голову. Слезы потекли из его глаз, и он прочувственно сказал:
- Клянусь вам, любовь моя, что только вы взойдете на французский трон!
Настал день отъезда Мари. Ее должны были сопровождать ненавистная ей мадам де Венель и ее сестры Гортензия и Олимпия. Женщины должны были проследовать на Атлантическое побережье.
Людовик XIV стоял у дверцы кареты. Он даже не пытался сдерживать слез, которые текли по его щекам. Мари, рыдая, целовала ему руки. Когда карета тронулась, она пронзительно вскрикнула. Потом обернулась к сестрам, сочувственно наблюдавшим за этой трогательной сценой, и сказала:
- Вот я и брошена!
Король долго смотрел вслед карете, провожая свою первую любовь.
Но он не собирался расставаться с ней навсегда. Через некоторое время между Бруажем, где находилась Мария, и королем началась активная переписка. Король и Манчини по-прежнему уверяли друг друга в своей любви, при этом король обещал, что изгнание ее будет недолгим, и вскоре они соединятся, и она станет королевой Франции.
Переписка эта очень беспокоила Мазарини, который, разумеется, следил за каждым шагом короля и своей племянницы. Обеспокоенный, он написал королеве, роман с которой у кардинала все еще продолжался:
"Не могу выразить вам, как меня огорчает поведение конфидента (так с королевой в письмах они условились называть короля. - Е.Л.), который не только не пытается излечиться от своей страсти, но и делает все возможное, чтобы ее усилить". По совету королевы он решил воззвать к разуму короля, сыграть на его королевском достоинстве и долге:
"Вы принимаете на себя обязательства, которые помешают вам даровать покой всему христианскому миру и сделать счастливыми подданных вашего государства. Из ответов сей особы на мои письма, в которых я самым дружеским образом пытался наставить ее на путь истинный, а также и из других посланий, пришедших ко мне из Ла-Рошели, я понял, что вы всемерно стараетесь укрепить ее в напрасных надеждах, обещая ей то, что не в силах исполнить ни один человек вашего положения и что невозможно осуществить по многим причинам".
Действительно ли король был уверен, что сделает Мари королевой? Или он продолжал ей обещать это только из упрямства и гордости, не желая отступать от принятых решений? Любил ли он Мари? Безусловно. Но, с детства обладая врожденным инстинктом королей, который заставляет жертвовать личной жизнью ради короны, он вполне мог, по крайней мере, не обещать невозможного. Ведь помчался же он сломя голову навстречу Маргарите Савойской и, если бы не настойчивая психологическая атака Мари, вполне мог стать ее мужем. Так или иначе, но король продолжал обещать бедняжке в письмах, что непременно сделает ее королевой Франции и они будут жить наконец счастливо в любви.
Мазарини продолжал вразумлять короля, желая наставить его на путь истинный. Однажды он пошел на крайние меры, как он сам считал. Мазарини заявил, что покинет Францию и вернется в Италию, если король не прекратит свои сношения с Манчини и не перестанет отказываться от брака с испанской инфантой. Однако это не подействовало, и кардинал, забыв о своей угрозе, продолжил тактику планомерного давления на Людовика.
Кардинал был в трудном положении. Испанцы периодически осведомлялись, как себя чувствует Людовик, они стали подозревать, что переговоры ведутся Мазарини для отвода глаз. А кардинал всего-навсего хотел выиграть время. Он не терял надежды, что Людовик в конце концов согласится.
Мазарини терпеливо и довольно изобретательно гнул свою линию. Он решился на рискованный шаг. Направил к Филиппу IV официального посланника просить руки Марии-Терезии и пригласил двор в Сен-Жан-де-Лю. Кардинал знал, что отказаться от встречи с испанцами король не посмеет. И был прав. Людовик, не желая окончательно портить отношения с кардиналом, согласился на эту встречу. При этом для себя решил, что вести с инфантой себя будет точно так же, как с принцессой Савойской. Он заявил, что обязательно должен увидеть Мари, поэтому двор сделает крюк и заедет в Вандею, где находилась девушка.
Влюбленные бросились навстречу друг другу с такой бурной радостью, что все свидетели этой сцены были взволнованы до слез. И снова король пообещал Мари, что женится только на ней, и никогда - на инфанте испанской! Что он расторгнет договор о мире с испанцами!
На следующий день он отправился в путь, довольный своей решительностью. А вот Мари он оставил в глубокой задумчивости. Не первый раз обещал ей Людовик стать ее мужем. А в итоге она - здесь, а он - спешит на переговоры с испанцами. Если он не сдержит обещания и женится на инфанте, она, пожалуй, не удивится. Она привыкла к страданиям, была готова ко всему и перенесет его женитьбу, как это ни тяжело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34