Но, я помню, вам сказала, что нажать успела "вызов"; И
внезапно Дверь явилась, Глубоко во мраке моря. Как испуганные рыбки Рвутся
к выходу из сети, Так и мы в нее влетели, И поток воды за нами.
Когда-то на чикагском Золотом пляже Дэйв показывал мне, как работают
ловцы жемчуга; вспомнив это, я поняла ощущения Каби при виде Двери,
открывшейся в темной глубине.
- То был Хаос - на мгновенье. Дверь захлопнулась за нами. Вовремя
пришло спасенье! Там куда было теснее, чем на Станции у Сида. Обитал там
лишь волшебник, Старый лысый Бенсон-Картер. Он избавил от воды нас И
сообщил о нас он Центру. Мы устроились как дома в Экспресс-комнате уютной.
Разложил скафандр свой Илли, чтобы тот обсох немного. Но коротким был наш
отдых. Мы взглянули на Хранитель. Он сверкал, переливаясь, изменяясь,
расплавляясь! И лишь только Бенсон-Картер прикоснулся, Как без чувств упал
он навзничь - Смерть таилась там, коварна... Пустота стала сгущаться,
Подступая все теснее; Вас на помощь я позвала, Не теряя даром время.
Она перевела дыхание.
- Осознать я не успела, Что так вкрадчиво вползало В нашу комнату;
однако Мысль пришла, что это змеи Грязный ход свой проложили к Станциям
уединенным, паутинку ту нащупав, Что сквозь космос нас связала...
Все молчали в оцепенении. Такая реакция была естественной: оказалось,
на нас могли напасть в святая святых - нашем жилище, и я видела, что все
восприняли это так же болезненно, как и я. Может быть, за исключением
Брюса и Лили, которые все еще держались за руки и обменивались нежными
взорами. Я решила, что они относятся к той категории людей, которых
опасность делает смелыми, в отличие от меня. Я-то начинаю бояться сразу за
двоих.
Каби продолжала:
- Вижу, поняли вы чувства Те, что нас обуревали, - Если б только мы
сумели, Связи с миром мы прервали; Интроверсия могла бы Оградить нас от
вторженья. Но к Хранителю, однако, не могли мы подступиться -
Раскалившись, он предстал нам Грудой огненных шаров! Так сидели мы,
прижавшись, Тесной кучкой, ожидая, что вот-вот Пустота вкруг нас
сомкнется! Между тем я продолжала вызывать вас...
Я изо всех сил зажмурила глаза, но только лучше увидела их троих и
сжимающуюся вокруг них Пустоту. (Ну, а наш-то еще работает? Да, Биби
Мириам.) То ли поэзия виновата, то ли нет, но рассказ этот меня потряс.
- Бенсон-Картер, умирая, Тоже думал он, что это - все Змеиные
проделки. И он знал, что смерть все ближе, Так что шепотом чуть слышным,
Рассказал мне, что должны мы, Не нарушив ни на йоту, Семь голов нажать у
смерти, Твердо помня о порядке: От замка по ходу солнца, Один, три, пять,
шесть, два, четыре, Семь; и после остается полчаса на все, не боле. Как
нажмешь все семь ты кнопок, Больше к ним не прикасайся, Лишь спеши
убраться дальше, Не давай себе поблажки.
Тут я ничего не поняла и не было признаков, что хоть кому-нибудь было
понятно; впрочем, Брюс что-то шептал Лили. Я вспомнила, что видела черепа,
инкрустированные на бронзовом сундуке. Я глянула на Илли и тот
утвердительно шевельнул одним щупальцем и слегка развел в стороны два
других, желая показать, что да, Бенсон-Картер действительно говорил что-то
в этом роде, но он, Илли, мало что в этом смыслит.
- Но и многое другое прошептал он перед смертью, - продолжала Каби. -
Все секретные приказы, Потому что не за нами, чтоб спасти нас, он был
послан, А свое, в строжайшей тайне, выполнял, когда услышал Мой отчаянный
призыв. Сид, к тебе он так стремился, Чтоб троих гусар, всех в черном,
Демонов со знаком смерти, Взять с собою, лишь дождавшись Совпаденья ритмов
Станции с Вселенной - А затем попасть в Египет, В ту эпоху, когда Цезарь,
уж последний, Правил Римом обреченным. Мы должны вмешаться в битву Возле
города, что назван АлексАндрией Фракийской, Изменить весь ход той битвы, В
клочья разорвав презренных Змей и прихвостней змеиных!
- О прости меня, Богиня, Вижу я, как направляла Ты мой шаг нетвердый,
Когда думать я посмела, что в немилость я попала - Ведь тогда не поняла я,
Что сказать ты мне хотела, Родинкой меня пометив. А теперь нашли мы Сида,
Принесли сюда оружье и парфянские личины, Вынести мы их успели для гусаров
этих черных; Обреченными на гибель мы себя уже считали, Когда ваша Дверь
явилась И сжимаясь, Пустота нас изрыгнула... О Богиня, пусть навечно
Молоко в груди иссохнет! Только ненависть и злоба пусть клокочут там
навеки! И возмездие всем Змеям, месть сладчайшая в Египте За твой остров
Крит, Богиня!
Тот рев, от которого мои плечи невольно дернулись к ушам, исходил не
от Каби - она уже завершила свой спектакль - а от Сида. Мой миленький так
побагровел, что мне захотелось напомнить ему, что от апоплексического
удара здесь умереть так же легко, как в Меняющемся Мире.
- К дьяволу! Будь я проклят, если позволю этому продолжаться! Кабисия
Лабрис, ужели ты настолько безумна, чтобы предлагать такое! И что это ты
лепечешь про замки, часы, черепа и кнопки? Что за мешанина, что за
болтовня, что за фокусы-покусы! И что это за оружие, о котором ты трещишь?
Я так понимаю, оно в этом ублюдочном медном гробу?
Она кивнула. Когда дар поэзии покинул ее, оказалось, что она
совершенно выжата. Ее ответ прозвучал, как далекое фальшивое эхо.
- Там только небольшая тактическая атомная бомба.

7. ВРЕМЯ РАЗМЫШЛЯТЬ
Спустя примерно 0.1 миллисекунды (одну десятитысячную
часть секунды) радиус огненного шара составляет около 45
футов, а его температура порядка 300000 градусов. В это
мгновение его яркость, если наблюдать с расстояния 10000
ярдов (5.7 мили) превосходит яркость Солнца, наблюдаемую
с поверхности Земли, примерно в 100 раз... огненный шар
расширяется очень быстро, достигая максимального радиуса
450 футов менее чем через секунду после взрыва.
Лос Аламос
Да, братцы, тут все завопили, включая и меня - кроме Каби и двух
внеземлян. Может показаться странным, что люди из эпохи Перемен, способные
пронизывать время и пространство и работать вне космоса, которые знают, по
крайней мере понаслышке, об оружии из далекого будущего, таком, скажем,
как "мыслебомба", способны удариться в панику от угрожающей им маленькой
примитивной безделушки из середины 20 века. Что ж, мы вели себя так же,
как повел бы себя атомщик, если бы к нему в лабораторию приволокли
бенгальского тигра - не хуже и не лучше.
Хоть я в физике и полная тупица, но знаю, что огненный шар по
размерам побольше нашей станции. Не забудьте еще, что помимо бомбы, нам не
так давно выпала еще порция ужасов, о которых мы не успели забыть,
особенно то, что Змеи пронюхали, как попасть на наши Станции, как
расплавить и уничтожить Хранители. Не говоря уже об общем впечатлении -
сначала Санкт-Петербург, а потом Крит, - что вся Война Перемен
оборачивается против Пауков.
И все же, где-то в глубине сознания, я была потрясена тем, насколько
сильно мы запаниковали. Волей-неволей мне пришлось признать, что все мы
были в состоянии, очень похожем на то, в котором находился Док, разве что
бутылка еще не стала нашим прибежищем.
Да и так ли уж хорошо мы последнее время контролировали количество
выпитого?
- Выбросьте ее! - завизжала Мод, отпрянув от сатира, и отбежала
подальше от бронзового сундука. Бур, наслушавшись рассказов о том, что они
там собирались проделать в Экспресс-комнате, когда было уже слишком
поздно, зашипел:
- Господа, мы должны интровертироваться, - он крутанулся на своем
сиденье у рояля и придвинулся к контрольному дивану. Эрих, с побелевшим
лицом, эхом вторил ему:
- Gott in Himmel, ja! - не обращая внимания на унылую, забытую
графиню, которая все еще держала пустой винный бокал с гравированной на
нем розой.
Мне стало не по себе, потому что интровертироваться - это много хуже,
чем попасть в волчий капкан. Считается, что интроверсия настолько крепко
запирает Дверь, что даже Ветры Перемен не могут проникнуть сквозь нее - но
при этом вы становитесь полностью отрезанными от космоса.
Мне никогда не приходилось разговаривать с кем-нибудь, чья Станция
была интровертирована.
Марк спихнул Фрину с колен и рванулся вслед за Мод. Призрачная
гречанка, теперь уже вполне материализовавшаяся, оглянулась вокруг в
сонном ужасе, судорожно схватившись за застежку хитона. Ненадолго я
отвлеклась от происходящего вокруг, глядя на нее; мне никак было не
отогнать от себя мысль, испытывает ли там, на Земле, тот человек или
зомби, от чьей жизненной линии отпочковался Призрак, хоть какие-нибудь
смутные ощущения, когда происходит что-либо подобное сегодняшнему.
Сид остановил Бура, чуть не свалив его при этом с ног, и не позволил
нашему игроку приблизиться к Хранителю. Сдавив его в своих медвежьих
объятиях, он заревел Буру прямо в ухо:
- Судари, что с вами? Не лишились ли вы разума? Мод! Марк! Маркус!
Магдалена! Ради вас самих, руки прочь от этого гроба!
Мод смахнула с сундука одежду, и луки, и колчаны, и потащила его от
бара, где он стоял, по направлению к Дверному сектору. Похоже было, что
она собирается выкинуть его поскорее наружу, как только представится такая
возможность. Марк тем временем суетился вокруг, то ли помогая ей, то ли
пытаясь отобрать у нее сундук.
Они вели себя так, будто ни слова не слышали из сказанного Сидом, а
Марк вопил:
- Отпусти, meretrix! Это будет ответ Рима парфянам на Ниле!
Каби глядела на них, вроде бы собираясь помочь Марку, но брезгуя
ввязываться в драку с мере... ну, как это там у Марка по латыни - в общем,
с потаскухой.
И тут наверху бронзового сундука я увидела эти семь поганых черепов,
располагавшихся вокруг замка. Они были видны так четко, как будто под
увеличительным стеклом, хотя обычно для моих глаз на таком расстоянии они
представлялись чем-то вроде мутного кружка. Я совсем потеряла голову и
рванулась в противоположную сторону, но Илли бережно схватил меня тремя
щупальцами, и проскрипел:
- Успокойся, Греточка, не поддавайся панике. Стой спокойно, а то
папочка тебя отшлепает. Ой, ой, вы, двуногие, совсем теряете голову, когда
надо действовать.
В панике я протащила его невесомое тело несколько ярдов, но наконец
немного пришла в себя и остановилась.
- Руки прочь, кому я сказал! - повторил Сид, по-прежнему ничего не
предпринимая, и отпустил Бура, хотя и держал руку по-прежнему у плеча
картежника.
Затем мой толстый приятель из Линн Регис уставился безумным взором в
пустоту и неистово взревел, ни к кому не обращаясь:
- Проклятье, ужели вы полагаете, что я подниму мятеж против своих
господ, дезертирую от Пауков, спрячусь в нору, подобно загнанной лисице и
засыплю за собой ход? Чума на голову труса! Кто это предлагает?
Интроверсия - это лишь последнее прибежище. Если нет приказа, надзора и
санкции, то это будет означать наш конец. Что если бы я интровертировал
Станцию, когда раздался зов о помощи от Каби, а?
Воинственная дева хмуро кивнула, подтверждая правоту его слов; он
заметил этот кивок, взмахнул свободной рукой в ее сторону и заорал, уже
обращаясь к Каби:
- Но я не говорю "да" твоему сумасшедшему плану с этим дьявольским
гробом, ты, полуголая полоумная! Ну а насчет выбросить... О боги, боги...
- он вытер рукой взмокшее лицо. - Дайте же мне минуту подумать!
Время на раздумья не входило пока у нас в список строго лимитируемых
ценностей. Севенси, сидевший на корточках в той же позе, в какой его
покинула Мод, невозмутимо бросил Сиду:
- Во-во, выдай им, шеф.
Тут Док, сидевший у бара, воздвигся, похожий на Эйба Линкольна в
своем цилиндре и шали и прочей рванине из XIX века и поднял руку, призывая
к тишине. Затем он сказал что-то вроде:
- Интраверш... инверш... перчш... - и вдруг его дикция стала просто
превосходной: - Я абсолютно точно знаю, что нам следует делать.
И тут любой желающий мог бы убедиться, какие же мы все простофили,
потому что на Станции мгновенно стало тихо, как в церкви, а все застыли
там, где стояли, и ждали, затаив дыхание, пока бедный пьянчужка не укажет
нам путь к спасению.
И он сказал:
- Инверш... яш-ш-ч... - еще несколько мгновений мы ждали продолжения.
Но затем вдохновение его покинуло, он выплюнул свое привычное "Nichevo",
потянулся через бар за бутылкой и начал переправлять ее содержимое в свое
горло, не переставая при этом соскальзывать на пол вдоль стойки бара.
Не успел он еще плюхнуться на пол, в тот миг, когда все наши взгляды
были прикованы к бару, Брюс вскочил на стойку, так быстро, что казалось,
будто он просто возник там ниоткуда, хотя я видела, что он только что был
за роялем.
- У меня вопрос. Кто-нибудь из присутствующих привел в действие эту
бомбу? - спросил он звучным и громким голосом. - Ну так ей не с чего
взрываться, - продолжил он после правильно выдержанной паузы, и его легкая
усмешка и непринужденная манера держаться вселили в меня немного надежды.
- И более того, даже если бы ее запустили, у нас еще оставалось бы
полчаса. Я правильно понял, у нее ведь такая задержка?
Брюс ткнул пальцем в Каби. Она кивнула.
- Верно, - сказал Брюс. - Тому, кто притащит эту штуку в парфянский
лагерь, останется именно столько времени на то, чтобы убраться. Есть и еще
одна граница безопасности. Второй вопрос. В этом доме найдется слесарь?
Несмотря на всю непринужденность речи Брюса, мы внимали ему, как
оракулу, и Бур, и Мод утвердительно кивнули, не успев ни возразить, ни
уклониться от ответа.
- Очень хорошо. При некоторых обстоятельствах вам двоим придется
повозиться с сундуком. Но до того, как рассматривать этот вариант,
надлежит решить третий вопрос: есть среди нас атомщик?
Тут голоса зазвучали громче; Илли пришлось заявить, что да, конечно,
древние луняне знали атомную энергию - как бы иначе они уничтожили все
живое на своей планете и сотворили эти жуткие кратеры? - но он-то сам не
ядерщик, он "вещитель" (я подумала сначала, что его скрипучий
автопереводчик зашепелявил); что такое вещитель? - ну, вещитель - это тот,
кто манипулирует вещами таким образом... это совершенно невозможно
описать, но нет, вещить ядерные устройства абсолютно невозможно, это
просто смешно. Поэтому он не может быть атомным вещителем - эти два
понятия более чем противоречат друг другу! А Севенси, с высоты своего
двухмиллионолетнего преимущества перед лунянином, пробурчал, что его
цивилизация не использует вообще-то каких-либо видов энергии, а вот просто
двигает сатиров и всякое барахло, крутя вокруг них пространство-время "или
думать им кругом если мы это надо. Не можешь думать им в Пустота, жалко.
Ты должна иметь - ну, не знать чиво. Все равно здесь эта нет".
- Так что нет у нас здесь ядерщиков, - резюмировал Брюс, - поэтому
пытаться залезть в сундук - более чем бесполезно, и даже скорее опасно. Мы
не знали бы, что нам делать, если бы даже вскрыли его. Еще один вопрос, -
он обратился к Сиду. - Насколько далеко назад во времени мы можем
что-нибудь отсюда выкинуть?
Сид, который выглядел слегка уязвленным, но тем не менее благодарным
за то, как Брюс справился с этим раскудахтавшимся курятником, начал было
объяснять, но Брюс, похоже, не собирался терять контроль над публикой и,
как только Сид дошел до слова "ритм", гусар тут же оборвал его.
- Короче, только когда мы сможем снова точно настроиться на космос.
Благодарю вас, магистр Лессингем. Это по крайней мере пять часов - или две
еды, как верно отметила военачальница критян, - и Брюс улыбнулся Каби. -
Так что, отправится бомба в Египет или куда-либо еще, нам ничего не нужно
с ней делать еще пять часов. И очень хорошо!
Он сверкнул улыбкой и сделал пару шагов туда и обратно по стойке
бара, как будто измеряя пространство, которое ему было отведено. Два или
три коктейльных стакана соскользнули и разбились, но он вроде бы даже не
заметил этого, да и все остальные, кажется, тоже. Меня бросило в дрожь от
того взгляда, каким он вперивался то в одного, то в другого из нас. Нам
приходилось смотреть на него снизу вверх. За его лицом, с развевающимися
вокруг золотыми кудрями, была только пустота.
- И очень хорошо, - внезапно повторил он. - Нас здесь двенадцать
Пауков и два Призрака, и у нас есть время побеседовать. Все мы сидим в
одной поганой лодке, воюем в одной и той же поганой войне, так что все
поймут, о чем разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15