— Простите, что заставила вас ждать. Сын долго не засыпал.— Ничего.Внутри палатку разделял пополам тяжелый и в то же время прозрачный занавес, а единственным освещением была свеча в руке Риченды, так что подробности Морган рассмотреть не мог.Очевидно, спальня сестры, графини и ее сына была во второй половине, так как здесь, где они находились, не было никаких спальных мест. Вся мебель состояла из двух стульев, столика и подсвечника со свечами у центрального шеста. Под ногами лежали ковры для защиты от сырости, но они были неважного качества. Вероятно, из-за слишком поспешных сборов времени выбрать что-нибудь более подходящее не было.Морган подумал, что графиня и ее сын терпят большие неудобства в походной жизни, но, как он надеялся, долго это не продлится.Риченда, удалившаяся за занавес, появилась оттуда и прижала палец к губам. На ее лице играла нежная улыбка.— Он уснул, Ваша Светлость. Не хотите ли взглянуть на него? Ему четыре года, и я очень горжусь им.Видя, что ей очень этого хочется, Морган кивнул и прошел за ней. Когда они вошли, сестра разбирала кучу белья. Увидев их, она встала, поклонилась и хотела удалиться, но Риченда покачала головой и провела Моргана к маленькой кроватке, где спал ее сын.У Брендана были такие же огненные волосы, как у матери, и, насколько понимал Морган, он мало походил на отца, Брана Кориса. Конечно, что-то похожее чувствовалось, например в форме носа, но в остальном все было материнское, может быть, даже чересчур хрупкое для мальчика.У него были длинные густые ресницы, а растрепанные рыжие волосы сейчас, при свете свечи, казались золотыми.Морган вспомнил, что он уже видел эти волосы у часовни Святого Торина. И хотя Морган забыл, какого цвета глаза у мальчика, он почему-то был уверен, что они голубые.Мать мальчика улыбнулась, поправила сбившееся одеяло и поманила Моргана за собой. Он шагнул, и в глаза ему бросилась кровать, застланная голубым покрывалом. Морган покраснел и с трудом заставил себя выбросить ее из головы.Риченда повернулась к нему.— Благодарю, что вы пришли, сэр, — сказала она, садясь на один из стульев и приглашая Моргана последовать ее примеру. — Должна признаться, что с тех пор, как мы выехали из Джассы, мне не хватает общества. Сестра очень мила, но она говорит только о делах. А остальные — они предпочитают не общаться с женой предателя.— Даже если жена предателя предложила свою помощь королю? Даже если она молодая и беспомощная женщина? — спросил Морган.— Да.Морган опустил голову, удивляясь, как он может говорить с этим прекрасным созданием, к которому его так тянет.— Ваша родина похожа на Корвин? — спросил Морган.Не в силах сдержать свое волнение, он встал и заходил по комнате.Глаза Риченды следили за ним, но на ее лице ничего не отражалось.— Похожа. Хотя и не так много гор и холмов. У вас, в Корвине, самые красивые горы. Бран говорил, что… — она осеклась и после секундной заминки продолжала:— Мой муж говорил, что наше графство Марли самая богатая провинция во всех Одиннадцати Королевствах. Вы, наверное, знаете, что в Марли за четыреста лет не было серьезных неурожаев, даже когда в других провинциях была засуха. Я думаю, что это знак милости божьей.— И сейчас так думаете?Риченда долго изучала свои руки, лежащие на коленях, а затем пожала плечами.— Я говорила о прошлом. А вот теперь Бран… О, я снова вернулась к тому же. Вы ведь не хотите говорить перед битвой о графе-предателе? Зачем король послал вас ко мне, Ваша Светлость?— Частично из-за того, что случилось сегодня, миледи, — ответил он после паузы. — Вы сказали, что знаете причину нашей задержки?— Обезглавленные тела, насаженные на колья, — сказала она странно звенящим голосом. — Кассанская форма на трупах, причем кровь из ран даже не испачкала одежду, — она посмотрела на него прямо и открыто. — Король послал вас узнать, не мой ли муж сделал это? Вы хотите, чтобы я ответила «да», что мой муж способен на такое? Но вы же знаете, что я много дней нахожусь под королевским надзором и, следовательно, не могу сказать, мой ли муж повинен в этом.Морган проглотил слюну. Его поразили прямота и пылкость этой женщины.— Простите меня, миледи, но вы неправильно судите обо мне и о короле. У нас даже в мыслях не было спрашивать вас об этом. Все указывает на то, что ваш муж не планировал предательство заранее, он совершил его внезапно. Человек, который замышляет предательство, не оставляет жену и сына в руках тех, кого предает. Если у вас создалось впечатление, что вас в чем-то подозревают, то приношу извинения. Я не хотел этого.Риченда долго смотрела на него яркими голубыми глазами, а затем снова перевела взгляд на свои руки. Ее обручальное кольцо тускло мерцало в свете свечи.— Прошу прощения. Мне не следовало выплескивать свое раздражение на вас. И король тоже не повинен в моем нынешнем положении, — ее голос был тверд, как камень. — А что касается Брана, то я не могу сказать, правы вы или нет. Хочу надеяться, что предательство не было задумано, но… он очень честолюбив и всегда мечтал о большем. Даже наш брак в основном был заключен ради того, чтобы закрепить его права на некоторые земли, иначе эти права были очень сомнительными. Но он очень хороший отец. Он любит Брендана, хотя наши с ним отношения определяются более всего материальными соображениями.Она помолчала, а затем покачала головой.— Нет, не так уж все плохо было у нас. Я даже думаю, что он любит меня, по-своему.— Вы думаете, что вам надо с ним встретиться? — спросил Морган, не желая вдаваться в подробности их семейных отношений.Риченда пожала плечами.— Не знаю, милорд. Если он дал согласие на все, что мы видели сегодня, то, что бы я ни сказала, будет иметь для него мало значения. Возможно, он выслушает меня ради спасения Брендана. Так или иначе, все же я хочу сделать попытку, если король позволит.— Это ненужный риск, миледи.— Возможно. Но все мы должны играть каждый свою роль. Моя роль — быть женой предателя и бороться за жизнь моего мужа. Конечно, я не жду, что король пожертвует целой армией ради моей безопасности. В любом случае, чем бы все ни кончилось, мы с Бренданом будем женой и сыном предателя, несмотря на исход битвы. Очень неприятно сознавать это, не правда ли?— Конечно, — пробормотал Морган.Риченда, облокотившись на шест, посмотрела на него.— А вы, Ваша Светлость? Что вы хотите выиграть в этой войне? У вас есть все: богатство, могущество, здоровье, милость короля. И все это вы хотите поставить на карту. Ведь, если война будет проиграна, вы тоже погибнете. Венсит не оставит вас в живых. Вы всегда будете угрозой ему.Морган опустил глаза, внимательно рассматривая пыльные носки своих сапог.— Не уверен, что могу ответить вам, миледи. Как вам известно, я всю жизнь был мятежником. Я никогда не скрывал своего происхождения. Я первый, пятнадцать лет назад, применил свое могущество, чтобы помочь королю Бриону сохранить трон. С тех пор я часто использовал свое могущество открыто, в надежде на то, что когда-нибудь все Дерини будут так же свободны, как и я. И, однако, во всем этом есть ирония: когда же я, как Дерини, был свободен?— Но вы же применяли свое могущество?— Иногда, — пренебрежительно махнул рукой Морган. — И это всегда приносило мне больше неприятностей, чем выгод. Ведь конфликт с архиепископами начался из-за моих действий во время коронации Келсона и событий во время коронации, а также в часовне Святого Торина. Если бы я тогда не вытащил на свет магию, мы бы сейчас спокойно сидели дома, в безопасности.— Может быть, — усомнилась Риченда, — но если бы все было так, Келсон не стал бы королем. И я очень сомневаюсь, что вы и другие спокойно спали бы в эту ночь, да и в другие ночи тоже.Морган усмехнулся, а затем нахмурился, заметив, что Риченда серьезна.— Простите меня, миледи, но я так редко беседую с красивыми женщинами, что не знаю, как себя вести в их присутствии. Многим людям трудно понять, почему я занимаюсь магией. Иногда я сам удивляюсь.— Почему? Неужели вы стыдитесь этого?Морган посмотрел на нее с удивлением.— Нет. Конечно, нет. Если бы мне сейчас пришлось выбирать, я выбрал бы тот же путь. Но так как это невозможно, то вопрос носит чисто академический характер, верно?— Возможно. Но ведь все решения, которые мы принимаем, всегда основываются на старом опыте, разве не так?— Ваша логика безупречна, миледи, — неохотно признал Морган. — Но проблема более глубока, чем вы думаете. Мы, Дерини, немного отличаемся от обычных людей, как вы, несомненно, знаете.— Чем отличаетесь?Риченда улыбнулась, а затем чуть отвернула голову. Свеча, стоящая позади нее, отчетливо высвечивала ее профиль, как бы выгравированный из золота. Через некоторое время она вновь повернулась к нему, и на ее лице ничего нельзя было прочесть.— Милорд, можно я вам исповедуюсь?— Я не свещенник, миледи, — Морган откинулся на спинку стула.Риченда встала и подошла к нему. Он не мог хорошо рассмотреть выражение ее лица, так как свеча была у нее за спиной.— Я благодарю Бога и всех Святых, что вы не священник, милорд.Так как если бы вы были им, я никогда не осмелилась бы сказать то, что хочу сказать. Нас с вами связали крепкие узы. Назовите их как хотите — судьба, воля Бога, предназначение, хотя я думаю, что… О, не смотрите на меня так, милорд.Морган застыл при первых же ее словах и теперь сидел полностью оглушенный. Ему было трудно поверить в то, что сказала Риченда.Это было слишком чудесно, слишком невозможно. Он думал, что только в нем клокочут чувства, которые он боялся выпустить наружу. Но оказывается, что и Риченда…Он отвернулся, стараясь собраться с мыслями.— Миледи, мы не должны… Я… — он замолчал, а затем начал снова, надеясь найти слова, которые она поймет. — Миледи, много лет назад вы дали клятву другому мужчине. Вы родили ему сына. Этот человек еще жив. Несмотря на все ваши чувства, на ваши с ним отношения, вы все еще… Риченда, я ведь могу убить его завтра. Неужели вам это безразлично?— Бран — предатель, и он должен умереть. Я это знаю. Я буду оплакивать его смерть. Я буду скорбеть, что ребенок остался без отца. Но если Бог направит ваш меч, — она говорила шепотом, который странно звучал в полутемной палатке, — или ваше могущество, чтобы взять его жизнь, я не возненавижу вас. Как я могу? Вы в моем сердце.— О Боже, вы не должны этого говорить, — прошептал он, закрывая глаза, чтобы не видеть ее. — Мы не должны, мы не смеем… — он сбился и замолчал, не находя больше слов.Она взяла его руку в свои и коснулась ее губами.Морган вздрогнул, а затем заставил себя посмотреть на нее. Риченда взяла и вторую руку. Когда их руки соприкоснулись, между ними вспыхнуло сияние, и их разум стал единым!Риченда была Дерини — чистокровная Дерини, рожденная от знаменитых лордов древности.Дерини во всем великолепии, со всем могуществом, со всей гордостью Дерини, настоящего Дерини.Когда Морган почувствовал единение их разумов, он ощутил такие глубокие и удивительные эмоции, что ему показалось, будто он, наконец, добрался до самых корней своего могущества, что он, наконец, нашел другую часть своего Я, которую не мог найти всю жизнь.Он понял: что бы ни произошло завтра, он навсегда сохранит эту женщину, эту благословенную женщину возле себя. Она создана для него, и с ней он, наконец-то, чувствует себя одним целым.Он пришел в себя, отступил от нее на шаг и выдернул свои руки.Он долго смотрел на нее, моля Бога, чтобы сестра в другой половине спала, а затем опустил глаза и усилием воли заставил себя вернуться к действительности со всеми ее завтрашними проблемами.— Теперь, после ваших слов, мне будет завтра гораздо труднее, — проговорил он. — Ведь на мне и без того лежала большая ответственность — задолго до того, как еще и эта ноша легла на мое сердце.— Я просто добавила еще кое-что, за что завтра вам придется воевать, — мягко ответила она.— Да, и если мне придется завтра убить Брана или стать причиной его смерти…— Если это случится, то мы оба знаем, что вы сделаете это во имя правого дела.Снаружи вокруг послышались окрики часовых и затем тихие голоса. Морган подошел к выходу и откинул полог, чтобы посмотреть, что там происходит.Вскоре в освещенный факелами круг из тьмы вышла закутанная в черное человеческая фигура. Это был Дункан, и, судя по выражению его лица, что-то случилось.— Что случилось? — спросил Морган и вышел из палатки, загораживая собою вход.Дункан смущенно откашлялся:— Прошу прощения за беспокойство, но я был в твоей палатке и не нашел тебя там. А ты нужен Келсону.— Сейчас буду.Вернувшись в палатку, Морган увидел глаза Риченды, которые все сказали ему без слов. Он поклонился и вышел к Дункану.— Разговор оказался более долгим, чем я предполагал. В чем дело?Дункан принял бесстрастный вид, старался никак не выразить своего отношения к женщине, которую только что покинул Морган.— Никто точно не знает. Может быть, ты нам скажешь. Мы слышим звуки, как будто Венсит что-то строит.— Что-то строит? — они прошли посты, и Морган снова повернулся к Дункану.Дункан пожал плечами.— Идем, оттуда лучше слышно.Когда они подошли к северным границам лагеря, один из часовых вызвался показать им дорогу. Морган и Дункан шли за ним, потом по его знаку упали на землю и поползли, как змеи, пробираясь между камнями.На вершине холма они нашли Келсона, Нигеля и двух разведчиков, все лежали и смотрели в сторону вражеского лагеря.Вдали горели костры, простираясь к северу насколько хватало глаз.Высоко вверху в горах светились огни захваченной Кардосы.Морган быстро окинул взглядом окрестности. Все было ему хорошо знакомо, так что осмотр не занял много времени. Он лег на землю рядом с Келсоном и ткнул его локтем.— Что тут вас заинтересовало? — прошептал он.Келсон покачал головой, не отрывая взгляда от вражеского лагеря.— Слушай. Звук очень слаб. Но иногда ветер доносит его. Как ты думаешь, что это?Морган прислушался, постепенно приводя в действие свои способности Дерини. Сначала он слышал только обычные звуки военного лагеря: фырканье лошадей, стук их копыт, окрики часовых, звон оружия и доспехов.Но затем из обычных звуков ему удалось выделить другой, более слабый и странный. Он наклонил голову и закрыл глаза, чтобы лучше слышать.— Ты прав, — с недоуменным выражением на лице сказал Морган Келсону. — Это звучит так, словно стучат по дереву.— Да, мы так и решили, — ответил Келсон.Он задумчиво подпер подбородок руками и уставился в ночное небо.— Что же может Венсит сейчас строить? Что означают звуки топоров и молотков? Почему они слышны в ночь перед битвой? ЧАСТЬ 4 Глава 21 День обещал быть очень жарким, но это позже, когда солнце полностью поднимется над горизонтом, а сейчас, на рассвете, когда жара еще не началась, было хорошо.Армия Гвинеда занимала свои боевые позиции. Люди поднялись задолго до рассвета. Офицеры в подразделениях проверяли оружие и доспехи воинов. Ходили священники, благословляющие солдат на бой. Проводились короткие совещания для уточнения задачи каждого солдата и каждого подразделения.Однако времени для обсуждения не было. К рассвету ратники уже шли на позиции: колонна за колонной, ряд за рядом. Две тысячи рыцарей на конях, примерно вдвое больше лучников, а остальные — пехота.Солдаты были молчаливы и строго выдерживали строй. Даже лошади не ржали и не фыркали, как будто чувствовали, что приближается час игры со смертью.Со стороны врагов никаких признаков активности не замечалось, хотя все знали, что там тоже готовятся к бою — всего в миле отсюда.Когда солнце взошло и осветило равнину, по рядам солдат пронесся удивленный шепот: вражеская армия еще не заняла боевые позиции.Келсон со своими советниками осматривал поле будущей битвы. Когда совсем рассвело, стало видно, что вдоль всей границы вражеского лагеря в землю воткнуты пики с насаженными на них человеческими головами.Варин и Нигель пытались с помощью подзорных труб опознать лица, но расстояние было слишком велико, да и процесс разложения сделал свое дело.Тем не менее задуманный Венситом спектакль удался, произвел впечатление на ожидающих битву людей. Хотя гвинедцы знали, что Венсит стремится оказать на них психологическое воздействие, что эти головы, может быть, принадлежат не кассанцам, но все же глаза всех были прикованы туда, губы шептали молитвы вперемежку с проклятиями, нервное напряжение росло с каждым часом.Тем временем Келсон занимался своим делом. Закончив рассматривать карту, он сложил ее и вскочил в седло, одновременно выслушивая Моргана, который докладывал ему о расположении резервов.Молодой король казался бодрым и отдохнувшим, но глаза его омрачались, когда взгляд их обращался в сторону врага — туда, где на пиках торчали отрубленные головы.Высших офицеров Венсита еще не было видно. Вражеские колонны стояли спокойно, не собираясь двигаться вперед.А солнце поднималось все выше и выше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38