Бегуня не сопротивлялся, даже слова не сказал, покорно дав связать себя по рукам и ногам. Отвернулся, плечи вздрагивают. Младояр догадался — плачет…
Примерно в полночь поднялся шум. Связанный отрок метался, переворачивался, руки дергались в бессильном желании сбросить путы. Младояр попытался успокоить Бегуню, ненароком подставил ладонь — и был укушен! Отрок не отзывался на имя, рычал, брызгался слюной. Так продолжалось часа два, Бегуня постепенно слабел, рвался все меньше. К утру впору было ложиться одыхать.
— Все болит! — признался Бегуня, будучи разбужен на заре.
— Я тебя не бил, — угрюмо бросил Младояр.
— Руки болят… И ноги… Я рвался?
— А ты ничего не помнишь?
— Вроде как я сам не свой, в голове — как будто раскаты грома, — отрок, и впрямь, выглядел оглушенным, — кружится все…
— Ну и ладно, — вздохнул старик, развязывая малого, — теперь — до следующего полнолуния…
Веяма.
«Можно ли победить врага, который сильней и умней тебя?» — думал Иггельд, — «Он ведь не просто умней, он вполне сознает это, да еще надсмехается. Вот, возле Священной рощи, ведь специально омелу в груди мертвого жреца оставил. Смеется над богами — но не ради богов, для смертных себя над остальными поднимает. И меня унизил, как будто сапоги обтер — вот тебе, мол, за работу серебра… Много о себе думает! Много ли? Ведь ты, Иггельд, лекарь, а для нашего брата главное — правильно определить, какова болезнь. Вот и реши, для начала, впрямь ли Белый Ведун нас умнее?»
Старик оглянулся на юношей, следовавших позади. И куда мы идем? Сами не знаем… Вечерело, пора устраиваться на ночлег.
— Здесь, — указал Иггельд, останавливая жеребца, добавив, — Бегуня — за хворостом!
Отрок соскочил со скакуна, сразу бросившись исполнять приказ.
— Ему, кажись, нравится — когда им командуют, — чуть удивился Младояр.
— Это отвлекает от тяжелых мыслей, — объяснил старик, — пока работает —голова чиста. Но не в нем сейчас дело, о другом нам с тобой помыслить стоит.
— О Белом Ведуне… — пожал плечами княжич, он уже давненько перенял это движение у наставника.
— Не много ли мы на себя взяли? Тебе не кажется, что враг сильней нас? Умней? — Иггельд больше не мог утаивать своих опасений от воспитанника.
— Ну, провел нас разок, что из того? — удивился княжич, — Что, ни разу в засаду не попадал? Только ты врага обманывал — признайся?
— Он обходится с нами, как с малыми детьми, — вздохнул старый ведун, — да, и вправду сказать, мы не в первый раз попались.
— Как не в первый?
— Вспомни о Священной роще!
— И что?
— Священное место осталось без жреца… Вдумайся, княжич — вот Белый Ведун убил жрецов Священной Рощи, а мы — вроде прогнали его, не дав занять законное место, оно теперь пустует.
— Ну и что? — Младояр никак не мог взять в толк.
— Увеличивать власть можно не только за счет своего войска, достаточно убрать других сильных. Нет жреца у Священной Рощи, к голосу которого прислушивалось все княжество. Только что мы истребили испытательный дом, имевший власть над округой. И до этого…
— Что же «до этого»?! — вскричал княжич.
Подбежавший с охапкой сушняка Бегуня так и застыл на месте, приоткрыв рот. Еще бы — он и не подозревал, что эти двое могут спорить, кричать…
— Он предсказал смерть сыну князя, и его слова исполнились, пусть чуть позже — так кто считал? А потом злыдня убили, все видели — Белый Ведун мертв. Даже люди за Гремячей — и те посмотрели, чуть ли не потрогали, а вернувшись домой — язык за зубами не держали. Да еще и князь приговорил, что тот мертвый старик — Белый Ведун. А теперь колдун разъезжает по княжеству, все видят — хоть и убит, а живой! Ты представляешь, какую славу в народе, какую силу набрал теперь наш враг?!
— И что ты предлагаешь? — холодно бросил княжич.
— Может, вернуться в Крутен за подмогой?
— Дружина в походе, — юноша два сдерживал злость, — это раз. А во вторых, это я отправился добывать Белого Ведуна, и сам, вот этой рукой, — Младояр взмахнул правой, ладонь сжата в кулак до белизны, — я его и убью. А ты, если хочешь — возвращайся! Скатертью дорога!
Иггельд менее всего ожидал такой отповеди. Тишину нарушил шум падающих из рук Бегуни дров. Иггельд поднял глаза на отрока.
— Я пойду за княжичем! И на смерть… — сказал Бегуня.
— Дурни вы, — махнул рукой ведун, — неужели подумали, что мне, старику, смерть страшна? Оно конечно, правда-кривда, жизнь-смерть… Вот только ты, княжич, забыл — жизнь это игра, вернее — череда игр. И вот сейчас наш противник — куда более сильный игрок. А проигрывать я не люблю, да и права такого у меня нет. Лучше бы подсказал — как победить того, кто умней и сильней тебя, видит на много шагов вперед, а?!
Воцарилось молчание — и надолго. Спать ложились без слов, сторожить в первой половине выпало Иггельду, затем — должен был стоять Бегуня, но и ведуну — не спать, мало ли что… Потом спал Иггельд, а Младояр посматривал ха продолжавшим нести службу отроком, наконец, с появления утренней звезды и до рассвета — время стоять княжичу.
Вот в эту самую смену и «поймали чужого». Бегуня отошел чуть в кусты побрызгать, закончив дело — услышал легкий шум, отрок навострил уши — где-то хрустнул сучок. Оказывается, кто-то бродит по ночам! Паренек бросился к костру, еще мгновение — и оба молодых человека, с мечами в руках готовы встретить гостя. Пришелец не особо таился, направился прямо на свет. Отблеск костра осветил тощую фигуру, блеснули обереги, а вот и посох в руке. Княжич продвинул ногой обуглившуюся ветку подальше в угли, на мгновение полыхнул огонь, осветивший ночного гостя. Седые волосы аккуратно собраны, стянуты черным обручем, лицо в глубоких морщинах и — юношеский блеск глаз.
— Веяма!? — вскричали оба парня разом, Бегуня — со страхом, княжич — не скрывая радости.
— Плохо сторожите, отроки, — пожурил ребят ночной гость, пристально вглядываясь в каждого. Наконец, взгляд ведуна остановился на Бегуне, — а ты, помнится, ведь другому княжичу служил?
— Нет больше Гориполка, — сказал Бегуня, — его Белый Ведун убил!
— А ты, Веяма, не встречал по дороге Белого Ведуна? — спросил Младояр.
— Не гони лошадей, княжич, — отмахнулся Веяма, обходя костер, — я тут кое с кем еще не поздоровался.
— Кого я вижу? — старческий сон неглубок, Иггельд проснулся после первых же произнесенных слов и теперь поднимался навстречу гостю, — Все ли норки да пещерки раскопал, дружище?
— А ты — всех ли слабительным накормил?
Старики похохатывая, жали друг дружке руки. Для Бегуни такая сцена явилась полной неожиданностью, о Веяме он слышал одни страсти, да что там — сказки рассказывали, да такие страшные, что сразу накрыться с головой, да спать! Что же до Младояра, то он был довольно коротко знаком с приятелем Иггельда и не раз получал от ученого мужа подзатыльники.
— А еще говорят, нет Судьбы… — Иггельд не скрывал радости, — Нам так дорог стал хороший совет, и надо же — среди леса повстречали того самого, советом под мышкой.
— Повстречали? Да я сам пришел, коли б не пошумел — проспали бы, — отшутился ведун, — можно сказать, с самих Соловков рысью бежал, как только почуял, что одному глупому лекаришке вдруг мой совет понадобился.
— А что там, на Соловках? С духами говорил? — спросил Младояр.
— Нет, затеи каменные считал, да зарисовывал, — ведун похлопал по котомке, — теперь знаю, сколько их на островах… А вообще-то, парень, когда два старика премудрых, вроде нас с Иггельдом, меж собой разговор ведут, малые детки должны держать язык за зубами, пока их не спросят!
— Дела у нас непростые, Веямушка, — вздохнул Иггельд, — лучше тебе все по порядку рассказать?
— Само собой, — мудрец уселся у костра, изготовившись слушать. Черный посох небрежно бросил рядом, тот перекатившись, коснулся Бегуни — отрок отскочил прочь, как от змеи.
Иггельд рассказывал все подробно, ничего не утаивая. Младояр прислушивался к рассказу наставника, одновременно размышляя о Веяме. И надо же — Судьба прислала того, кто ничего ни в Яве, ни в Наве не боится, кто никогда не станет слушать никаких Белых Ведунов. О Веяме чего только не рассказывали, да он и сам не раз упоминал, как плавал возле самой кромке северных льдов, там, где лето и зима как день и ночь, бывал и жарком Хинде, спускался в подземные храмы Черной Земли, что у малых пирамид. Наконец, неутомимый искатель знаний побывал и за Священным Озером, за Желтыми горами, у больших пирамид, упрятанных в скалы. Ему бы, Младу, такую жизнь! Эх…
— Что скажешь, Веямушка? — спросил Иггельд, закончив рассказ.
Утро выдалось туманным, тем не менее, всем хотелось поесть. Бегуня старательно раздул огонь подложив сушняка, Младояр, продолжая прислушиваться к разговору ведунов, вытащил из котомки хлеб, сало, жареную свининку, да остатки вчерашнего ужина.
— Сколько раз тебе говорил, каждый должен заниматься своим делом, — вздохнул искатель знаний, ухватив холодного мясца, да в рот, — это же надо только додуматься! Старый лекарь с юным отроком, ничего, окромя свитков не видавшим отправились воевать того, кто негласный князь сих краев?!
— Если б я только со свитками сидел, то мясо, что у тебя во рту, ведун, по лесу бы бегало, — огрызнулся Младояр.
— Хм… Да, ты прав, я преувеличиваю, — согласился старый мудрец, — но, видишь ли, отрок, суть лучше всего выявляется, если довести мысль до абсурда. Таков метод мышления. Конечно, ты кое-что умеешь, да и наш лекарь слыл когда-то воином не из последних. Однако, согласись — в Крутене немало воинов, которые справились бы с поимкой Белого Ведуна лучше вас. Или я не прав?
— И прав, и не прав, — возразил княжич, — да, в честном бою я — всего половинка, даже четверть дружинника, пусть и мой наставник уже не тот богатырь… Но вот же посылал отец дружину малую изловить колдуна, да не нашли того ни в лесах, ни в селеньях. Опять же, и в Крутене тот всех обманул.
— И нас, как выяснилось, просто что слепцов водил, — добавил Иггельд, — но теперь мы-то хоть опытны!
— Одно скажу сразу — в дружину вашу я не пойду, для таких дел не пригоден. И, вообще, — твердо заявил старый ведун, — у меня обычай — ни на чьей стороне не воевать, ни за правое, ни за кривое дело.
— А совет?
— Совет? — Веяма задумался, — Ну, ежели накормите, напоете…
— Может, еще и баньку? — прищурился Иггельд.
— Валяй! — величественно даровал согласие ведун.
— А серьезно?
— Поем, потом подумать надо, — переходя на обычный тон, ответил Веяма, — может, что и надумаю.
Младояр впервые наблюдал, как мудрец мыслит. Вероятно, такое случалось и ранее, но не объявлялось громогласно. Рядышком к княжичу подсел Бегуня, страх перед Веямой у него поуменьшился, но окончательно еще не прошел, отрок слегка жался к Младояру.
Оно конечно, вид у Веямы устрашающий. Множество оберегов на шее — тут и черепа костяные, каменные, гинтарные да стеклянные, множество других знаков непонятных — крестики, кружочки, звездочки о пяти, шести да семи концах, прямо посреди груди — зуб великого размера, по виду — змеиный, но каков был тот змей?! Волосы ведуна седы, причесаны, на обруче черного дерева, их стягивающем, то ли буквицы невиданные, то ли знаки какие. Пониже, по всей волчьей шкуре — узелки гроздьями свешиваются, да иголки понатыканы железные, медные да костяные. А как смотрят глаза блестящие?! Взгляд прямой, ни разу не мигнет, что змей. Оно конечно, ведь никто и не знает, что Веяма мухи не обидит. Встретят такого и добрые, да хоть и злые люди — поклонятся, кто смел, а другие — наутек! Вот и ходит мудрец по миру, звери его не трогают, холод не морозит, а среди ведунов любой стороны — свой. Но что самое чудное — то запах. Иной пару дней по лесу побродит — и уж несет от охотника, как из отхожего места. А этот бродит месяцами незнамо где, а пахнет только костром. Секрет знает, не иначе!
— Первую ошибку в твоих рассуждениях я нашел, — молвил Веяма, обращаясь к лекарю, — может, и не ошибку… Объясню. Ведун, вставший на путь войны, может идти двумя путями. Первый путь — уподобиться воину, не знающему путей яви и нави, это — сбор войска, блестят мечи, да летят стрелы. Второй путь — набрать себе силу незримую, ту, что по разному называет, чаще — волшбой. Для того не один способ существует. Мудрецы идут неспешным путем, годы проводя в пещерах, голодая — дух освобождают. Иные по сто лет и более отшельничают, веды свидетельствуют — даже боги к таким мудрецам являлись как просители, ибо силу набирали те аскеты великую, сам Вышный готов был любое желание исполнить… Но то путь многих лет требует, Белому Ведуну он не пригоден. Можно силу набирать, животных да людей умерщвляя, детской кровью упиваясь. Но так набрать можно только силу навью, от нее в Светлом Мире толку мало. Видать, этой силы давно набрал ваш враг предостаточно! Еще путь — находить те места на поверхности Земли-Матушки, где сила сама либо снизу вверх, из навьих бездн фонтаном бьет, либо — с небес, от звезд, да от Солнца водоворотом вглубь устремляется. Места сии известны, стоят на них капища, курганы да пирамиды. Даже испытательный дом, и тот, я знаю, на пути потока с небес стоял.
— Испытательный дом? — Переспросил Младояр, — Да какая ж там сила? Одни муки…
— Слушай, что говорит мудрец, а свою глупость держи за зубами, умным прослывешь, — одернул княжича Иггельд, потом объяснил, — вспомни, какие муки мальчишки терпели, а ведь немногие умирали. Вот, мальца вынесли полумертвого, вспомни, полежал паренек на земле, а потом запрыгал, как будто и нет ран. Да и на спине у него срасталось на диво быстро. Я-то понять тогда не мог, отчего так, теперь — Веяма объяснил. Поставить бы на месте испытательного дома лечебницу — много больше выздоравливали…
— Так во многих странах и делают — ищут по всему городу место, где мясо не тухнет, а раны в момент заживают — там и строятся.
— Надо запомнить, — кивнул Иггельд, — однако ж, давай о Белом Колдуне!
— Кажется, на первый взгляд, что Белый Ведун ходит по местам, где можно набрать силу — вот, в Священной Роще побывал, здесь — тоже. И теперь, следуя логике, его путь лежит к Каменным Воротам, затем — через Пещеру Тихой Смерти, и, наконец, на Великое Капище Крутена?
— На Великом Капище его жрецы да ведуньи растерзают, — махнул рукой Иггельд, — явись туда сам Велес, и то — жрицы Макоши его бы гнилыми яблоками.
— Воистину, ты прав, дружище, с вечем на Великом Капище Белому Ведуну не сладить, слово скажет — уползет на карачках, если вообще в червя не обратят, — засмеялся Веяма, — старым ведунам его нашептывание, как слону хворостина…
— Если не ждать его на Великом Капище, то где?
— Погоди, погоди, ты не понял, к чему я веду разговор, — мудрец помолчал, позволяя слушателям сосредоточиться, — конечно, можно было бы ждать вашего врага у Каменных Ворот, либо — сторожить у Пещеры Тихой Смерти. Собственно, на это и рассчитано. А теперь — моя догадка. Все, что делает Белый Ведун, не имеет никакого отношения к наращиванию силы, это вовсе не стремление овладеть волшбой.
— А что же тогда? — спросил Младояр за всех.
— Единственное, к чему он стремится — это запугать людей, прославить себя как всесильного, бессмертного, а с теми, кто уже подготовлен, кто не помышляет о сопротивлении могучему волшебнику — ничего не стоит сладить, более того — их легко поставить бойцами в собственное войско…
— Так Белый Ведун замышляет стать князем?! — воскликнул Младояр, — Но такого пока не случалось. Все князья Крутена — одного рода, вот уже двенадцать тысяч лет.
— Глупец, — вздохнул Веяма, — какие там двенадцать, всего одной тысячи лет достаточно, чтобы какая-та толика княжеской крови текла в любом из горожан. Сколько у тебя троюродных братьев, гордый княжий сын? А двоюродных — у твоих дядей?
— Это общее рассуждение, — заметил Иггельд, — у нас, к примеру, с Дидомыслом общая прабабка. Но такого родства маловато. Не удивлюсь, если окажется, что Белый Ведун — ближняя родня князю. Может — даже братец Дидомыслу, покойный Троегор немало в молодости по девкам шастал, лунных дней, небось, не считал!
— Как звезды повернутся… — заметил старый мудрец, — Представь, пройдет колдун Священными Вратами, за ним — народ войском. Вас троих куда-нибудь в Пещеру Тихой Смерти отправят. А тут, скажем, князь из похода подзадержится. Или — вообще в бою сгинет. Белый Ведун въедет в Крутен…
— Не будет этого, не будет! — воскликнул Младояр, готовый чуть ли не с кулаками кинуться на Веяму, но тут же взявший себя в руки.
— Вот чтобы такого не случилось, нам и надо все хорошенько обдумать, — сказал Иггельд, — хватит отставать от Белого Ведуна на полшага, пора бы опередить его! А насчет того, чтобы я сомневался — для чего колдун все это проделывает, так ты, старичок, не прав. Может, я и не рассчитывал столь далеко, не думал, что Белый Ведун на княженье крутенское замахнется, но то, что он не сил волшебную собирает — то понятно.
— Так какого совета ты от меня хочешь, Игг?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42