Несправедливо? Господи, это хуже, чем несправедливо, это тоталитаризм. По крайней мере, слушание будет на этих днях, что до недавнего времени не требовалось. Ты предстанешь перед судьей в течение десяти дней, и он выслушает твои аргументы против конфискации.
– Это мой дом.
– Это не аргумент. Мы найдем получше. Я должен сказать тебе, что слушание не означает многого. Федеральные чиновники используют все существующие в кодексах закорючки, чтобы убедить суд в правильности своего решения всякими красноречивыми историями о поддержке законов о конфискации. Я постараюсь воспрепятствовать этому, постараюсь раздобыть для тебя судью, который еще помнит, что предполагает демократия. Но реальность такова, что федералы в девяноста процентах случаев добиваются от судьи того, чего хотят. Мы получим слушание, но почти наверняка оно закончится против нас в пользу конфискации.
Гарри с трудом воспринимал тот ужас, который нарисовал ему брат. Покачав головой, он сказал:
– Они не могут выгнать мою семью из дома. Я еще не осужден ни за что.
– Ты коп. Ты должен знать, как работают эти законы о конфискации. Они в кодексах уже десять лет и с каждым годом все более расширяются.
– Я коп, да, но не обвинитель. Я ловлю преступников, а офис районного прокурора решает, под какие законы их подвести.
– Это будет неприятный урок. Понимаешь... чтобы потерять свою собственность по статусу о конфискации, ты не обязательно должен быть осужден.
– Они могут забрать мою собственность, даже если меня признают невиновным? – спросил Гарри, подозревая, что ему видится ночной кошмар, навеянный каким-то романом Кафки, который он читал в колледже.
– Гарри, слушай меня очень внимательно. Забудь об осуждении или оправдании. Они могут забрать твою собственность, даже не обвиняя тебя в преступлении. Без того, чтобы привести тебя в суд. Конечно, ты должен быть осужден, это только усилит их позицию.
– Подожди, подожди. Как такое может произойти?
– Если имеется очевидность любого рода, свидетельствующая, что данная собственность была использована в противозаконных целях, даже если тебе об этом не было известно, сам факт может быть достаточным основанием для конфискации. Разве это не остроумно? Ты даже не должен знать о преступлении, чтобы потерять свою собственность.
– Нет, я имею в виду не это. Как такое может происходить в Америке?
– Война против наркотиков. Вот для чего были написаны законы о конфискации. Чтобы посильнее прижать наркодельцов, сломать их.
Дариус был даже больше подавлен, чем утром. Его сверхэнергичная натура проявлялась не в обычном потоке красноречия, а в непрерывной суетливости.
Гарри был также встревожен этим изменением, происшедшим с братом.
– Эта очевидность, этот кокаин, все было подстроено.
– Ты знаешь это, я знаю. Но суд захочет посмотреть, как ты докажешь это, прежде чем отменит конфискацию.
– Ты хочешь сказать, что я считаюсь виновным, пока не докажу невиновность?
– Именно так действуют эти законы о конфискации. Но ты, по крайней мере, обвиняешься в преступлении. Тебе назначен день суда. Доказав, что ты не виновен, в уголовном суде, ты тем самым косвенно получишь шанс доказать, что конфискация была незаконной. Теперь я молю Бога, чтобы они не отказались от обвинения.
Гарри мигнул от изумления:
– Ты надеешься, что они не откажутся?
– Если они снимут обвинения, не будет уголовного суда. Тогда твой лучший шанс получить когда-нибудь обратно свой дом – это то слушание, которое я упомянул.
– Мой – лучший шанс? На этом жульническом слушании?
– Не совсем жульническом. Просто перед их судьей.
– А какая разница?
Дариус устало кивнул:
– Небольшая. Поскольку конфискация одобрена тем слушанием, если у тебя не будет уголовного суда, который решит твое дело, ты имеешь возможность предпринять законные действия против ФБР и Агентства по борьбе с наркотиками, чтобы отменить конфискацию. Это будет трудная схватка. Адвокаты правительства будут непрерывно подстраивать так, чтобы твое ходатайство отклонялось, пока они не найдут устраивающий их суд. Даже если ты добьешься, что судья или шеренга судей отменят конфискацию, они будут подавать апелляцию за апелляцией, пытаясь довести тебя до полного истощения.
– Но если они откажутся от обвинения против меня, как смогут они удерживать мой дом? – Он понимал то, что сказал ему брат. Он просто не мог понять логику или справедливость этого.
– Как я уже объяснял, – терпеливо проговорил Дариус, – все, что от них требуется, – продемонстрировать очевидность того, что эта собственность была использована в противозаконных целях. А не то, что ты или любой член твоей семьи участвовал в такой деятельности.
– Но кто же – ведь они должны будут объяснить – подсунул туда этот кокаин?
Дариус вздохнул:
– Они не обязаны назвать кого-либо.
Пораженный, вынужденный осознать наконец всю чудовищность происходящего, Гарри сказал:
– Они могут захватить мой дом, объявив, что кто-то продавал из него кокаин, но не назвать подозреваемого?
– Поскольку существует очевидность, то да.
– Очевидность, которая была подстроена!
– Как я уже объяснял, ты должен доказать это суду.
– Но если они не обвинят меня в преступлении, я могу никогда не попасть в суд с моим собственным ходатайством.
– Правильно, – Дариус невесело улыбнулся. – Теперь ты понимаешь, почему я молюсь Богу, чтобы они не отказались от обвинения. Теперь ты знаешь правила игры.
– Правила? – сказал Гарри. – Это не правила. Это безумие.
Он не мог сидеть на месте, ему нужно было выпустить неожиданную темную энергию, переполнявшую его. Гнев и возмущение были столь велики, что ноги не держали его, когда он попытался встать. Приподнявшись, он вынужден был снова опуститься на стул, словно все еще страдал от воздействия оглушающей гранаты.
– С тобой все в порядке? – забеспокоился Дариус.
– Но эти законы, предполагалось, имели своей мишенью крупных наркодельцов, рэкетиров, мафию.
– Конечно. Людей, которые могут ликвидировать собственность и покинуть страну раньше, чем попадут в суд. Таковы были первоначальные намерения, когда эти законы проводились. Но сейчас существует две сотни федеральных актов, и не просто актов о наркотиках, а таких, которые позволяют производить конфискацию собственности без суда, и они в прошлом году применялись пятьдесят тысяч раз.
– Пятьдесят тысяч!
– Это становится главным источником дохода для органов юридического принуждения. После ликвидации захваченного имущества восемьдесят процентов идет полиции, задействованной в деле, двадцать – прокуратуре.
Они сидели молча. На стене мягко тикали старомодные часы. Их звук вызывал в сознании образ бомбы с часовым механизмом, и Гарри подумал, что, должно быть, так же чувствовал бы себя, сиди он на таком взрывном устройстве.
Не менее разгневанный, но теперь способный лучше контролировать свой гнев, чем раньше, он сказал наконец:
– Они собираются продать мой дом, не так ли?
– Что ж, по крайней мере, это федеральный захват. Если бы дело было в юрисдикции Калифорнии, все было бы сделано через десять дней после слушания. Федералы дают нам больше времени.
– Они продадут его...
– Слушай, мы сделаем все, что можем, чтобы опровергнуть... – Голос Дариуса словно растаял. Он больше был не в состоянии смотреть в глаза своему брату. Наконец он сказал: – Но даже после того как имущество ликвидируется, если тебе удастся опровергнуть решение, ты можешь получить компенсацию – хотя не все убытки, что ты понесешь, связаны с конфискацией.
– Но я могу только поцеловать мой дом на прощание. Я могу получить обратно деньги, но не мой дом. И не время, которое уйдет на все это.
– В Конгрессе лежит законопроект о реформировании этих законов.
– Реформировать? А не выбросить их целиком?
– Нет. Правительство слишком любит эти законы. Даже предложенные изменения не идут слишком далеко и еще не получили широкой поддержки.
– Выселить мою семью... – проговорил Гарри, все еще не веря.
– Гарри, я чувствую себя паршиво. Я сделаю все, что смогу, я вцеплюсь, как тиф, в их задницы, но я должен быть в состоянии сделать больше.
Руки Гарри, лежавшие на столе, сжались снова в кулаки.
– Здесь нет твоей вины, мой маленький братишка. Не ты писал эти законы. Мы справимся. Каким-нибудь образом мы справимся. Сейчас самое главное – внести залог, чтобы я смог выйти отсюда.
Дариус поднес свои угольно-черные кулаки к лицу и прижал их осторожно к глазам, стараясь отогнать усталость.
Как и Гарри, он тоже не спал ночь накануне.
– Это можно будет сделать только в понедельник. Первое, что я сделаю с утра, – пойду в мой банк и...
– Нет-нет. Ты не должен вкладывать свои деньги в залог. У нас они есть. Джессика не говорила тебе? И наш банк открыт в субботу.
– Она говорила мне, но...
– Сейчас уже закрыт, но раньше был открыт. Господи, я хотел выйти сегодня.
Оторвав руки от лица, Дариус с неохотой поднял глаза на брата:
– Гарри, они наложили арест и на твой банковский счет тоже.
– Они не могли этого сделать, – сказал он возмущенно, но уже без убеждения. – Или могли?
– Все сбережения, счета, неважно, совместные с Джессикой или оформленные на твое имя. Они называют это нелегальными доходами от наркобизнеса, даже счет в «Кристмас-клаб».
Гарри словно ударили по лицу.
Странное онемение стало охватывать его.
– Дариус, я не могу... Я не могу допустить, чтобы ты вносил весь залог. Не надо этих пятидесяти тысяч. У нас есть акции...
– Твои брокерские счета тоже арестованы до получения решения о конфискации.
Гарри взглянул на часы. Секундная стрелка бежала по циферблату. Часовой механизм бомбы тикал все громче и громче.
Потянувшись через стол и положив ладони на кулаки брата, Дариус сказал:
– Большой братец, я клянусь, мы пройдем через это вместе.
– Если все арестовано... у нас нет ничего, кроме наличных в моем бумажнике и сумочке Джессики. Господи! А может быть, только в ее сумочке. Мой бумажник остался дома в ящике ночного столика, если она не додумалась взять его оттуда, когда... когда они заставили ее и девочек покинуть дом.
– Поэтому Бонни и я вносим залог и не хотим слышать никаких возражений по этому поводу, – сказал Дариус.
Тик... тик... тик...
Лицо Гарри онемело. Его затылок онемел, шея покрылась гусиной кожей. Холодная и онемевшая.
Дариус еще раз ободряюще сжал руку брата, а потом наконец поднялся.
Гарри сказал:
– Но как же мы, Джессика и я, снимем квартиру, если не сможем сразу собрать за первый и последний месяцы и страховой взнос?
– На это время ты переедешь к нам с Бонни. Это уже решено.
– Твой дом не так уж велик. У тебя нет комнат еще для четверых.
– Джесси и девочки уже с нами. С тобой на одного больше. Конечно, будет тесновато, но хорошо. В тесноте, да не в обиде. Мы семья. Мы должны быть вместе.
– Но могут пройти месяцы, пока все не решится. Господи, возможно, даже годы, разве не так?
Тик... тик... тик...
Когда Дариус совсем уже собрался уходить, он сказал:
– Я хочу, чтобы ты как следует подумал о врагах, Гарри. Здесь не просто большая ошибка. Это требует планирования, коварства, связей. Ты где-то заимел умного и могущественного врага, вполне возможно, не сознавая этого. Подумай хорошенько. Если вычислишь несколько имен, это может мне помочь.
Субботнюю ночь Гарри провел в камере без окон, с четырьмя койками, которые разделил с двумя предполагаемыми убийцами и насильником, хваставшимся, что насиловал женщин в десяти штатах. Спал Гарри урывками.
Ночью в воскресенье он спал гораздо лучше, но только потому, что был к этому времени совершенно измучен. Сновидения терзали его. Это были ночные кошмары, и в каждом, раньше или позже, появлялись часы, которые тикали, тикали.
В понедельник он поднялся до рассвета, стремясь поскорее выйти на свободу. Его мучило, что Дариус и Бонни были вынуждены внести огромную сумму залога. Конечно, он не имел намерения сбежать от правосудия, так что они не потеряют свои деньги. А у него уже развилась тюремная клаустрофобия, которая могла вскоре стать совсем невыносимой, просиди он здесь дольше.
Хотя его положение было ужасным, немыслимым, он тем не менее находил некоторое утешение в уверенности, что самое худшее уже позади. Рано или поздно все образуется. Он был нокаутирован, но ему предстоял еще долгий бой, и у него не было иного выхода, как подняться.
Был понедельник, утро. Раннее.
* * *
От Калиенте, штат Невада, федеральное шоссе свернуло к северу, и у Панаки они съехали с него на дорогу штата, которая поворачивала на восток, в сторону границы с Ютой. Эта деревенская дорога вывела их на возвышенность с застывшим еще в дни творения котлообразным провалом. Здесь словно ничего не изменилось чуть ли не с мезозойской эры, только кое-где выросли стройные сосны.
Хоть это и казалось безумием, но тем не менее Спенсеру передался страх Валери и ее уверенность в наблюдении со спутника. Небо было над ними синее, никаких ужасающих механических предметов, похожих на те, что участвовали в «звездных войнах», но Спенсер испытывал неприятное ощущение, что за ним наблюдают. И так – одна пустынная миля за другой.
Невзирая на глаз в небе и профессиональных убийц, которые могли поджидать их по дороге к Юте, Спенсер ощущал зверский голод. Две маленькие жестяночки с венскими сосисками не утолили его аппетит. Он съел несколько сырных крекеров и запил их колой.
Сидя сзади переднего сиденья, зажатый тесным пространством, Рокки настолько восторженно следил за тем, как Валери вела «Ровер», что не проявил к крекерам никакого интереса. Он широко скалился, и голова его качалась вверх-вниз.
– Что это с собакой? – спросила Валери.
– Ей нравится, как вы ведете машину.
– В самом деле? А большую часть времени малыш казался таким напуганным.
– Я и сам в восторге от этой скорости, – сказал Спенсер.
– А почему он так всего боится?
– С ним плохо обращались, он был весь избит, когда я принес его домой. Я не знаю, что произошло в его прошлом.
– Очень приятно видеть, что он так радуется.
Рокки с энтузиазмом закивал головой.
Мимо проносились тени деревьев. Спенсер сказал:
– Вашего прошлого я тоже не знаю. – Вместо ответа она сильнее придавила педаль газа. Спенсер продолжал настаивать: – От кого вы так убегаете? Теперь они и мои враги тоже. Я имею право знать.
Она внимательно следила за дорогой.
– У них нет имени.
– Что – секретное общество фанатичных убийц, как в романе о Фу Манчу?
– Более или менее. – Она была серьезна. – Это безымянное правительственное Агентство, финансируемое незаконно субсидиями, предназначенными для массы других программ. А также сотнями миллионов долларов в год от дел, подпадающих под законы о конфискации имущества. Первоначально было намерение использовать Агентство для сокрытия незаконных действий и провалившихся операций правительственных бюро и агентств, начиная от почты и кончая ФБР. Политический регулирующий клапан.
– Независимое подразделение для прикрытия.
– Когда репортер или кто-нибудь еще обнаруживал очевидность сокрытия в деле, которое, к примеру, расследовало ФБР, то сокрытие не могло привести к кому-нибудь в самом ФБР. Эта самостоятельная группа прикрывала задницу ФБР, так что Бюро никогда не должно было подкупать судей, запугивать свидетелей, – словом, заниматься грязной кухней. Эти преступники таинственны и безымянны. Нет доказательств, что они государственные служащие.
Небо было по-прежнему голубым и безоблачным, но день казался мрачнее, чем раньше. Спенсер сказал:
– В этой концепции больше паранойи, чем в полудюжине фильмов Оливера Стоуна.
– Стоун видит тень угнетателя, но не понимает, кто отбрасывает ее, – сказала она. – Черт побери, даже средний агент ФБР не подозревает о существовании этого Агентства. Оно действует на очень высоком уровне.
– Насколько высоком? – поинтересовался он.
– Его высшие служащие отчитываются перед Томасом Саммертоном.
Спенсер нахмурился:
– Предполагается, что это имя что-то означает?
– Он обладатель независимого крупного состояния и заправила многих политических дел. А в настоящее время еще и первый заместитель генерального прокурора.
– Чего?
– Королевства Оз – а вы думали чего? – нетерпеливо сказала она. – Первый заместитель генерального прокурора Соединенных Штатов!
– Вы меня разыгрываете.
– Загляните в справочники, полистайте газеты.
– Я не имею в виду, что вы шутите, когда говорите, что он первый заместитель. Я имею в виду, что он вовлечен в заговор, подобный этому.
– Я знаю это точно. Я знаю его. Лично.
– Но по своему положению он второй из самых могущественных личностей в министерстве юстиции. Следующее звено в цепи ведет от него...
– У вас кровь стынет, да?
– Как вы полагаете, генеральному прокурору известно об этом?
Она покачала головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71