– Он подошел ближе, глядя, как Элли заливает воду в кофейник.
– Спасибо, я сама справлюсь. – Лучше показаться немного жесткой, чем потом корить себя за слабоволие. Но держаться было трудно – Бен был просто очарователен в темных брюках, мягком жакете цвета карамели, кремовой рубашке и полосатом галстуке. Забавно, но в ее воспоминаниях он всегда представлялся ей почти обнаженным… Нет, нельзя позволять себе…
Бен Конгрив вдруг задумался. Зачем он приехал сюда? Он и сам не знал. Надеялся, что новая встреча сорвет покров тайны и Элли предстанет обыкновенной женщиной, каких миллион? Напрасно надеялся – женщина-сфинкс, женщина-парадокс.
– Элли, ты очень самостоятельная молодая женщина, – заметил Бен.
Как будто она нуждалась в его оценках или сама не знала, какая она! Его замечание слегка задело ее, но Элли решила оставить эту реплику без комментария. Окинув Бена беспечным взглядом, она ответила:
– В бизнесе без этого не обойтись.
Они одновременно потянулись к кофейнику, чтобы снять его с плиты, и их пальцы соприкоснулись. По всему ее телу словно электрический разряд пробежал.
Бен тоже ощутил напряжение, но ничем не выдал его. Он подождал, пока Элли снимет кофейник, и последовал за ней в гостиную, где Дэвид на правах хозяина подкладывал дрова в камин.
Остаток вечера прошел тихо. Гости казались довольными, и все же Элли почувствовала что-то вроде облегчения, когда Дэвиду позвонили с работы по мобильному телефону и он уехал на срочный вызов.
– Не беспокойся за Лиз, – заверил его Клив. – Мы позаботимся, чтобы она добралась домой в целости и сохранности. Я лично провожу ее до двери.
– Спасибо, Клив. Мне очень жаль покидать твой вечеринки, Элли. Было чудесно. – Когда Элли провожала его до входной двери, Дэвид, как всегда, потянулся поцеловать ее в щеку. Поглядывая на открытую дверь гостиной, она ответила на его дружеские объятия с гораздо большим жаром, чем обычно, и возвратилась к гостям в полной уверенности, что Бен все видел.
Уход Дэвида послужил остальным сигналом, хотя Таня, как всегда, старалась оттянуть завершение вечеринки.
– Все они – сущие провинциалы, Бен. Непременно нужно быть в постели к одиннадцати. А я из горожан, и прошло совсем немного времени с тех пор, как я танцевала на дискотеке всю ночь напролет…
– Пойдем, дорогая. – Клив взял Таню за руку. – Возможно, мы еще увидимся с Беном, и он расскажет нам, как пишутся бестселлеры. Видите ли, Бен, Таня жаждет набраться опыта в общении с мастером. На прошлой неделе мы познакомились с художником, и она решила взять штурмом изобразительное искусство. Уже собрались было приобрести мольберт и краски, но теперь, подумываю, не лучше ли обзавестись компьютером. В любом случае, все гениальные идеи моей жены фиксировать придется мне.
Таня слушала мужа с кроткой улыбкой и только тихонько вздыхала.
– Ты перестанешь надо мной издеваться, когда я в самом деле напишу книгу. Но довольно – мы не можем заставлять Элли торчать в холле вечно. Она крайне гостеприимна, но не будем злоупотреблять ее гостеприимством.
Без долгих прощаний все трое удалились.
Элли мягко прикрыла за ними дверь. Оставалось выяснить, как долго собирается оставаться Бен. С трудом сдерживая нервную дрожь, она с ужасом представляла, что подумают друзья о его затянувшемся визите.
– Мне понравились твои друзья. – Бен проследовал за ней назад в гостиную и сел напротив, вытянув длинные ноги к едва тлеющему камину.
– Да, мне с ними повезло.
– Но у тебя должны быть еще друзья, люди твоего возраста.
– А при чем тут возраст? – Ее голос зазвенел от раздражения. – Друзей не выбирают на основе возрастного ценза. Со временем возрастные различия стираются.
– Но они все намного старше тебя! Это, скорее, поколение твоих родителей. Мне стало любопытно…
– Да, вот такие у меня друзья. И я их люблю. Жаль, что тебе они не понравились.
Некоторое время они просто смотрели друг на друга.
– Может, они были друзьями твоего мужа? – наконец спросил он.
– Нет, никто из них его не знал. – Элли пересела на софу. Она нервно качала одной ногой, другую подогнув под себя.
– Тебе больно говорить об этом, Элли?
– Не то чтобы больно, но и не слишком нравится. Некоторые вещи я предпочитаю хранить только для личного пользования. Мы как-то уже говорили об этом раньше, и, заметь, я не расспрашиваю тебя о прошлом.
– Это должно быть мне приятно? – Он усмехнулся. – Обещаю тебе, Элли, что буду только рад, если ты вдруг мной заинтересуешься.
– Правда? – Улыбаясь и потягиваясь, Она поднялась с софы и прошла поближе к огню, наблюдая, как его глаза следят за ней. Она вновь наслаждалась своей властью. – Но у меня нет никакого желания лезть в твою личную жизнь.
Бен привстал и улыбнулся, признавая, что на сей раз победа в словесном поединке осталась за ней. Однако он был не намерен сдаваться.
– А Дэвид? – Он тоже поднялся, подошел к окну и постоял возле него несколько секунд. Потом вернулся и устроился наконец на дальнем конце софы. – У вас с ним серьезно? – Бен неопределенно покрутил рукой.
– Дэвид – мой… хороший друг. – (Глаза у него сузились.) – Он и Лиз – мои хорошие друзья с тех пор, как Дэвид получил здесь практику три года назад.
– А сколько ему лет? Сорок, сорок пять?
– Честно говоря, сорок семь. – Элли почувствовала нарастающую злость: человек, из-за которого она страдала долгие годы, еще осмеливается ее допрашивать. – Но, как я уже говорила, я не придаю значения возрасту.
– Он слишком стар для тебя.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – солгала она. – Но в любом случае это не твое дело.
– Даже если бы ему было тридцать, он и тогда был бы слишком стар для тебя, Элли. – Говоря это, он наклонился, и его пальцы коснулись ее лодыжки…
Глаза у Элли расширились, сердце подпрыгнуло к самому горлу. Воспоминания короткими вспышками озарили мозг. Их последняя ночь на острове. Они ныряют с лодки, наслаждаясь свободой, любовью, жизнью. Зыбкая, волшебная, неправдоподобная реальность…
Но если это продлится еще хотя бы мгновение, дальше будет поздно… Она снова чувствовала свое полное бессилие перед властью его прикосновений.
– Так… – Сделав над собой титаническое усилие, Элли отодвинулась, освобождаясь. Она спустила ноги на пол, обулась и встала. Колени дрожали, и минуту она постояла, привыкая к новому состоянию. – Так, значит, ты не одобряешь моей дружбы с Дэвидом. – (У него в глазах промелькнуло что-то похожее на ярость и разочарование, но он не двинулся с места.) – Постараюсь не забыть и принять во внимание твое мнение. – Ей даже понравилось, как это прозвучало – достаточно беспечно.
– А сейчас тебе тоже пора в кровать? – Медленно, как бы лениво Бен поднялся со своего уголка софы и выпрямился, не отрывая взгляда от ее губ.
– Сегодня был длинный день, и, вынуждена признаться, я устала.
– Разумеется. – Тон был подчеркнуто любезен. – А обед и в самом деле был замечательный, Элли. Ты прекрасно готовишь.
– По правде сказать, большинство блюд приготовила Венди, перед тем как забрать к себе Чарли. Единственное, что я действительно готовила сама, – это пресловутый пудинг. – Она тряхнула головой, и пышные волосы взлетели легким облаком.
– Ох уж эти чопорные англичане с их неизменным пудингом! – Бен подошел, взял ее за руки и провел по ним ладонями снизу вверх и обратно.
– Не надо. – Элли сделала слабую попытку вырваться. – Пожалуйста, не прикасайся ко мне.
– Ты такая красивая. – Как хорошо она помнила этот вкрадчивый, медовый голос, словно созданный для обольщения. – Если ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался сейчас, то я, конечно, не приближусь, но… я не буду долго ждать. – Он поднял руки, как будто сдаваясь. – Вот только не пойму, отчего ты так… так нервничаешь.
– Я не нервничаю. – Она обхватила себя руками, словно защищаясь. – Совсем не нервничаю. Я вообще-то не слишком нервная особа. Я просто устала.
– Хорошо. Такое объяснение подходит. – Бен широко улыбнулся. – Мне жаль, если я тебя чем-нибудь обидел. Я все еще надеюсь на встречу до того, как уеду назад…
– Не думаю, что это хорошая идея. – Она уже чувствовала, как в душу снова возвращается пустота… Наверно, она неправильно разыграла эту пьесу. Если бы она не была так зажата, может, они обменялись бы несколькими ничего не значащими поцелуями…
Элли тихо застонала про себя – она упустила этот шанс. Хотя… хотя несколькими поцелуями конечно же, дело бы не ограничилось. Так что, может быть, оно и к лучшему!
– Кроме того, у меня сейчас полно работы, столько всего надо доделать, прежде чем коллекцию увезут в Гонконг, и…
– Что ж, я вижу, ты приняла решение. – Бен поднял руку, чтобы дотронуться до ее щеки, но опустил ее, так и не коснувшись. – Мне надо отпустить тебя на некоторое время, но не думай, что я сдаюсь, Элли Осборн. – Он посмотрел на нее еще внимательнее, словно вглядывался в сложную головоломку или математическое уравнение. – Но и я принял решение, еще тогда, в день нашей первой встречи. А уж если я что решил, то непременно добьюсь.
– Вот даже как! – выдохнула Элли.
– Да. – Его все еще озадачивала ее реакция, причину которой он никак не мог определить. – На балконе у Роберта ван Тига.
– А-а-а, – вздохнула Элли с облегчением и разочарованием. – Понятно.
– Правда понятно? – спросил Конгрив странным тоном и замолчал, глядя, как поднимается и опадает ее высокая грудь под тонкой шелковой блузкой. – Но ты сказала, что устала, – медленно проговорил он, выходя из задумчивости, – так что мне остается только пожелать тебе спокойной ночи, Элли. Приятных снов.
И она осталась одна.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Удивительно. Когда Элли проснулась, в окно уже глядело холодное осеннее утро. Она с удовольствием потянулась, голова казалась легкой и не замутненной воспоминаниями о вчерашнем вечере. Она встала, приняла душ и тут только почувствовала, как в груди медленно начала нарастать тупая боль. Она еще попыталась уговорить себя, что это из-за вчерашнего выпитого вина, но в глубине души все прекрасно понимала.
Как бы то ни было, у нее еще полно работы. В комнате, например, давно следовало бы прибраться. И вообще, физический труд – отличный лекарство от всяких там душевных переживаний. Она подошла к мойке и принялась выгружать из нее посуду.
* * *
Вернувшись в деревенскую гостиницу, Бен Конгрив ослабил галстук и улыбнулся своему отражению в зеркале. Он вел себя как мальчишка на первом свидании. Непонятно все-таки, что же такого в этой женщине. Если не считать… Он вспомнил внезапную кончину отца в прошлом году и неожиданное открытие, за ней последовавшее. Похоже, для мужчин из рода Конгривов свет сошелся клином на английских женщинах.
Хотя сам он не очень это понимал. Он встречал нескольких и даже назначал свидания, но не придавала этому большого значения. Может быть, все дело в тайне, которой она себя окружила…
Ну, нет! Бен нетерпеливо отвернулся от зеркала. Он не из тех парней, которых легко спугнуть первым отказом. С ним уже бывало такое, и Бен знал, что это только начало. Надо только быть терпеливым, когда гонишься за дичью. А он не отступит. До тех пор, пока у нее на пальчике нет обручального кольца, надетого этим Мериманом… Как надеялся Конгрив, этого вообще никогда не случится.
К одиннадцати часам со всеми неотложными делами было покончено. Элли устроила себе десятиминутный перерыв с чашкой кофе и чтением воскресных газет и с неохотой подняла голову на робкий стук в дверь. Хорошо бы не Дэвид. Он был крайне занудлив в выражениях благодарности и всегда заявлялся лично, чтобы еще раз поблагодарить за обед или ужин.
– Дэ… – Она не договорила, так как вместо Дэвида увидела Бена Конгрива. Тот стоял с огромным букетом цветов.
– Элли. – Бен протянул букет. Невозможно было удержаться и не зарыться лицом в это благоухающее великолепие. Старомодные кремовые розы, белоснежные лилии и тонкое кружево папоротника. – Я пришел извиниться. Мне очень жаль, что я доставил тебе вчера столько беспокойства…
– Ничего, все в порядке. – Элли даже не старалась скрыть волнение. – Заходи.
Она прошла на кухню, положила цветы на стол и начала наполнять водой высокую стеклянную вазу.
– Они просто роскошны. Где же ты их достал? Только не говори, что купил в «Красной корове».
– Нет, цветы прислали из Лондона…
– Из Лондона? – Однако! – Не могу поверить!
– Тем не менее. Я позвонил в свой отель – у них отличный флорист – и попросил прислать букет с утренним поездом. Вообще-то я просил о небольшом букетике, чтобы не показаться тебе слишком претенциозным. Что получилось – сама видишь… – Бен ухмыльнулся совсем по-мальчишески.
– Что ж, хороший способ… – она внезапно запнулась на слове «очаровывать», – устанавливать контакты. А цветы прекрасные. Роскошно, и вовсе не претенциозно.
Бен остановился у стены, рассеянно поглаживая рукой кафельную плитку.
– Как я уже сказал, это всего лишь извинения за беспокойство. Тебе, конечно, надо бы отдохнуть после вчерашнего, но я не мог не прийти. Вчера вечером я, кажется, кое-что у тебя оставил.
– Разве? – спросила Элли. – Навряд ли. Я ничего не находила.
– Значит, не заметила. – Бен подошел к двери в гостиную и обернулся. – Не возражаешь, если я поищу?
Подождав, пока Элли кивнет, он прошел в дальний угол, к тому месту, где сидел вчера, и поднял что-то с пола. Это оказалось небольшой книжкой.
– Вот она. Без записной книжки я просто как без рук. – И тут же засунул находку в карман серых брюк. – Я записывал номер телефона Тани. Осмелюсь добавить, по ее настоянию. Она хочет, чтобы я провел несколько встреч в женских клубах – кажется, насчет сбора денег для детских домов.
– Очень на нее похоже.
– Я случайно обмолвился, что приеду в Англию еще раз до конца этого года, и она буквально завалила меня проектами. Клянусь, я не напрашивался!
– Разумеется. Как и прочие жертвы ее затей. Рада, что ты нашел свою записную книжку.
– Что ж, пора идти.
– Может, выпьешь кофе? – Она слышала себя как будто со стороны. Элли не успела даже понять, что происходит, как уже разливала по чашкам горячий черный кофе. Она же сама подставляет себя под удар! Кроме того, у нее куча дел…
– Но была еще одна причина, почему я зашел сегодня. Я все еще надеюсь, что мы встретимся, прежде чем мне надо будет возвращаться в Штаты…
– Не думаю, что мне удастся выкроить время. – Ну наконец-то! Хоть какие-то разумные слова. Ей даже удалось улыбнуться с выражением почти искреннего сожаления. – Может быть, как-нибудь в другой раз. – Вышло, пожалуй, несколько категорично. Она попыталась смягчить отказ: – Кроме того, я могу прийти на встречу, которую вы с Таней планируете устроить для ее дам.
– Это, – проговорил Бен с хорошо сдерживаемой яростью, – совсем не то, что я имел в виду. – Он сосредоточенно принялся размешивать сахар. Затем взглянул на нее, поднося чашку ко рту. – Я приглашал тебя на свидание. – Чашка со стуком опустилась на стол, кофе выплеснулся через край и растекся темной лужицей. – И, разумеется, не для того, чтобы слушать, как я изрекаю банальности о написанных мною бестселлерах.
Элли автоматически потянулась за тряпкой и начала медленно стирать кофейную лужицу, не замечая ни его напряженного взгляда, ни очевидного раздражения, ни закипающей злости. Впрочем, Конгрив, похоже, начал наконец проявлять нетерпение и неудовлетворенность. Это входило в ее планы.
– Да, свидание. – Это прозвучало уже спокойнее. – Если хочешь, твоя дочка выступит в роли дуэньи при твоей драгоценной особе. Если тебе так будет лучше.
Эта фраза заставила ее застыть. Он же отрекается от своего единственного ребенка! Единственного? Да знает ли он сам о своих детях, при его-то беспечной и беспутной жизни? До скрипа сжав зубы, она повернулась и взглянула на него.
– Как мило с твоей стороны, что ты хочешь вытащить меня из дома. Будет просто чудесно. Но я, знаешь ли, редко выхожу куда-нибудь по вечерам…
Элли собиралась открыть шкаф, когда почувствовала, что Бен стоит прямо у нее за спиной. Он положил руку на дверцу шкафа и сам открыл ее.
– Ради Бога! По крайней мере имей мужество говорить правду! Я приму все, даже если это не то, что мне бы хотелось услышать. Только не лги. Вчера вечером твой друг доктор поведал нам историю твоей поездки в Лондон на концерт, одной из многих поездок. Так что не говори мне, что ты по вечерам сидишь дома.
Эти агрессивность и резкость были для нее чем-то новым. Раньше Бен таким не был. Элли ощутила дрожь смутного волнения.
– Насколько я понял Чарли остается в таких случаях ночевать с этой… забыл ее имя. И когда возвращалась домой с Дэвидом, ты… ты делила с ним постель?
– Да как ты смеешь! – Ее оскорбило не предположение, что она спит с Дэвидом, а то, что он думает, будто она использует дочь в своих целях. Она вдруг вспомнила, что это из-за него ей пришлось пережить беременность, одиночество, унижения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
– Спасибо, я сама справлюсь. – Лучше показаться немного жесткой, чем потом корить себя за слабоволие. Но держаться было трудно – Бен был просто очарователен в темных брюках, мягком жакете цвета карамели, кремовой рубашке и полосатом галстуке. Забавно, но в ее воспоминаниях он всегда представлялся ей почти обнаженным… Нет, нельзя позволять себе…
Бен Конгрив вдруг задумался. Зачем он приехал сюда? Он и сам не знал. Надеялся, что новая встреча сорвет покров тайны и Элли предстанет обыкновенной женщиной, каких миллион? Напрасно надеялся – женщина-сфинкс, женщина-парадокс.
– Элли, ты очень самостоятельная молодая женщина, – заметил Бен.
Как будто она нуждалась в его оценках или сама не знала, какая она! Его замечание слегка задело ее, но Элли решила оставить эту реплику без комментария. Окинув Бена беспечным взглядом, она ответила:
– В бизнесе без этого не обойтись.
Они одновременно потянулись к кофейнику, чтобы снять его с плиты, и их пальцы соприкоснулись. По всему ее телу словно электрический разряд пробежал.
Бен тоже ощутил напряжение, но ничем не выдал его. Он подождал, пока Элли снимет кофейник, и последовал за ней в гостиную, где Дэвид на правах хозяина подкладывал дрова в камин.
Остаток вечера прошел тихо. Гости казались довольными, и все же Элли почувствовала что-то вроде облегчения, когда Дэвиду позвонили с работы по мобильному телефону и он уехал на срочный вызов.
– Не беспокойся за Лиз, – заверил его Клив. – Мы позаботимся, чтобы она добралась домой в целости и сохранности. Я лично провожу ее до двери.
– Спасибо, Клив. Мне очень жаль покидать твой вечеринки, Элли. Было чудесно. – Когда Элли провожала его до входной двери, Дэвид, как всегда, потянулся поцеловать ее в щеку. Поглядывая на открытую дверь гостиной, она ответила на его дружеские объятия с гораздо большим жаром, чем обычно, и возвратилась к гостям в полной уверенности, что Бен все видел.
Уход Дэвида послужил остальным сигналом, хотя Таня, как всегда, старалась оттянуть завершение вечеринки.
– Все они – сущие провинциалы, Бен. Непременно нужно быть в постели к одиннадцати. А я из горожан, и прошло совсем немного времени с тех пор, как я танцевала на дискотеке всю ночь напролет…
– Пойдем, дорогая. – Клив взял Таню за руку. – Возможно, мы еще увидимся с Беном, и он расскажет нам, как пишутся бестселлеры. Видите ли, Бен, Таня жаждет набраться опыта в общении с мастером. На прошлой неделе мы познакомились с художником, и она решила взять штурмом изобразительное искусство. Уже собрались было приобрести мольберт и краски, но теперь, подумываю, не лучше ли обзавестись компьютером. В любом случае, все гениальные идеи моей жены фиксировать придется мне.
Таня слушала мужа с кроткой улыбкой и только тихонько вздыхала.
– Ты перестанешь надо мной издеваться, когда я в самом деле напишу книгу. Но довольно – мы не можем заставлять Элли торчать в холле вечно. Она крайне гостеприимна, но не будем злоупотреблять ее гостеприимством.
Без долгих прощаний все трое удалились.
Элли мягко прикрыла за ними дверь. Оставалось выяснить, как долго собирается оставаться Бен. С трудом сдерживая нервную дрожь, она с ужасом представляла, что подумают друзья о его затянувшемся визите.
– Мне понравились твои друзья. – Бен проследовал за ней назад в гостиную и сел напротив, вытянув длинные ноги к едва тлеющему камину.
– Да, мне с ними повезло.
– Но у тебя должны быть еще друзья, люди твоего возраста.
– А при чем тут возраст? – Ее голос зазвенел от раздражения. – Друзей не выбирают на основе возрастного ценза. Со временем возрастные различия стираются.
– Но они все намного старше тебя! Это, скорее, поколение твоих родителей. Мне стало любопытно…
– Да, вот такие у меня друзья. И я их люблю. Жаль, что тебе они не понравились.
Некоторое время они просто смотрели друг на друга.
– Может, они были друзьями твоего мужа? – наконец спросил он.
– Нет, никто из них его не знал. – Элли пересела на софу. Она нервно качала одной ногой, другую подогнув под себя.
– Тебе больно говорить об этом, Элли?
– Не то чтобы больно, но и не слишком нравится. Некоторые вещи я предпочитаю хранить только для личного пользования. Мы как-то уже говорили об этом раньше, и, заметь, я не расспрашиваю тебя о прошлом.
– Это должно быть мне приятно? – Он усмехнулся. – Обещаю тебе, Элли, что буду только рад, если ты вдруг мной заинтересуешься.
– Правда? – Улыбаясь и потягиваясь, Она поднялась с софы и прошла поближе к огню, наблюдая, как его глаза следят за ней. Она вновь наслаждалась своей властью. – Но у меня нет никакого желания лезть в твою личную жизнь.
Бен привстал и улыбнулся, признавая, что на сей раз победа в словесном поединке осталась за ней. Однако он был не намерен сдаваться.
– А Дэвид? – Он тоже поднялся, подошел к окну и постоял возле него несколько секунд. Потом вернулся и устроился наконец на дальнем конце софы. – У вас с ним серьезно? – Бен неопределенно покрутил рукой.
– Дэвид – мой… хороший друг. – (Глаза у него сузились.) – Он и Лиз – мои хорошие друзья с тех пор, как Дэвид получил здесь практику три года назад.
– А сколько ему лет? Сорок, сорок пять?
– Честно говоря, сорок семь. – Элли почувствовала нарастающую злость: человек, из-за которого она страдала долгие годы, еще осмеливается ее допрашивать. – Но, как я уже говорила, я не придаю значения возрасту.
– Он слишком стар для тебя.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – солгала она. – Но в любом случае это не твое дело.
– Даже если бы ему было тридцать, он и тогда был бы слишком стар для тебя, Элли. – Говоря это, он наклонился, и его пальцы коснулись ее лодыжки…
Глаза у Элли расширились, сердце подпрыгнуло к самому горлу. Воспоминания короткими вспышками озарили мозг. Их последняя ночь на острове. Они ныряют с лодки, наслаждаясь свободой, любовью, жизнью. Зыбкая, волшебная, неправдоподобная реальность…
Но если это продлится еще хотя бы мгновение, дальше будет поздно… Она снова чувствовала свое полное бессилие перед властью его прикосновений.
– Так… – Сделав над собой титаническое усилие, Элли отодвинулась, освобождаясь. Она спустила ноги на пол, обулась и встала. Колени дрожали, и минуту она постояла, привыкая к новому состоянию. – Так, значит, ты не одобряешь моей дружбы с Дэвидом. – (У него в глазах промелькнуло что-то похожее на ярость и разочарование, но он не двинулся с места.) – Постараюсь не забыть и принять во внимание твое мнение. – Ей даже понравилось, как это прозвучало – достаточно беспечно.
– А сейчас тебе тоже пора в кровать? – Медленно, как бы лениво Бен поднялся со своего уголка софы и выпрямился, не отрывая взгляда от ее губ.
– Сегодня был длинный день, и, вынуждена признаться, я устала.
– Разумеется. – Тон был подчеркнуто любезен. – А обед и в самом деле был замечательный, Элли. Ты прекрасно готовишь.
– По правде сказать, большинство блюд приготовила Венди, перед тем как забрать к себе Чарли. Единственное, что я действительно готовила сама, – это пресловутый пудинг. – Она тряхнула головой, и пышные волосы взлетели легким облаком.
– Ох уж эти чопорные англичане с их неизменным пудингом! – Бен подошел, взял ее за руки и провел по ним ладонями снизу вверх и обратно.
– Не надо. – Элли сделала слабую попытку вырваться. – Пожалуйста, не прикасайся ко мне.
– Ты такая красивая. – Как хорошо она помнила этот вкрадчивый, медовый голос, словно созданный для обольщения. – Если ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался сейчас, то я, конечно, не приближусь, но… я не буду долго ждать. – Он поднял руки, как будто сдаваясь. – Вот только не пойму, отчего ты так… так нервничаешь.
– Я не нервничаю. – Она обхватила себя руками, словно защищаясь. – Совсем не нервничаю. Я вообще-то не слишком нервная особа. Я просто устала.
– Хорошо. Такое объяснение подходит. – Бен широко улыбнулся. – Мне жаль, если я тебя чем-нибудь обидел. Я все еще надеюсь на встречу до того, как уеду назад…
– Не думаю, что это хорошая идея. – Она уже чувствовала, как в душу снова возвращается пустота… Наверно, она неправильно разыграла эту пьесу. Если бы она не была так зажата, может, они обменялись бы несколькими ничего не значащими поцелуями…
Элли тихо застонала про себя – она упустила этот шанс. Хотя… хотя несколькими поцелуями конечно же, дело бы не ограничилось. Так что, может быть, оно и к лучшему!
– Кроме того, у меня сейчас полно работы, столько всего надо доделать, прежде чем коллекцию увезут в Гонконг, и…
– Что ж, я вижу, ты приняла решение. – Бен поднял руку, чтобы дотронуться до ее щеки, но опустил ее, так и не коснувшись. – Мне надо отпустить тебя на некоторое время, но не думай, что я сдаюсь, Элли Осборн. – Он посмотрел на нее еще внимательнее, словно вглядывался в сложную головоломку или математическое уравнение. – Но и я принял решение, еще тогда, в день нашей первой встречи. А уж если я что решил, то непременно добьюсь.
– Вот даже как! – выдохнула Элли.
– Да. – Его все еще озадачивала ее реакция, причину которой он никак не мог определить. – На балконе у Роберта ван Тига.
– А-а-а, – вздохнула Элли с облегчением и разочарованием. – Понятно.
– Правда понятно? – спросил Конгрив странным тоном и замолчал, глядя, как поднимается и опадает ее высокая грудь под тонкой шелковой блузкой. – Но ты сказала, что устала, – медленно проговорил он, выходя из задумчивости, – так что мне остается только пожелать тебе спокойной ночи, Элли. Приятных снов.
И она осталась одна.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Удивительно. Когда Элли проснулась, в окно уже глядело холодное осеннее утро. Она с удовольствием потянулась, голова казалась легкой и не замутненной воспоминаниями о вчерашнем вечере. Она встала, приняла душ и тут только почувствовала, как в груди медленно начала нарастать тупая боль. Она еще попыталась уговорить себя, что это из-за вчерашнего выпитого вина, но в глубине души все прекрасно понимала.
Как бы то ни было, у нее еще полно работы. В комнате, например, давно следовало бы прибраться. И вообще, физический труд – отличный лекарство от всяких там душевных переживаний. Она подошла к мойке и принялась выгружать из нее посуду.
* * *
Вернувшись в деревенскую гостиницу, Бен Конгрив ослабил галстук и улыбнулся своему отражению в зеркале. Он вел себя как мальчишка на первом свидании. Непонятно все-таки, что же такого в этой женщине. Если не считать… Он вспомнил внезапную кончину отца в прошлом году и неожиданное открытие, за ней последовавшее. Похоже, для мужчин из рода Конгривов свет сошелся клином на английских женщинах.
Хотя сам он не очень это понимал. Он встречал нескольких и даже назначал свидания, но не придавала этому большого значения. Может быть, все дело в тайне, которой она себя окружила…
Ну, нет! Бен нетерпеливо отвернулся от зеркала. Он не из тех парней, которых легко спугнуть первым отказом. С ним уже бывало такое, и Бен знал, что это только начало. Надо только быть терпеливым, когда гонишься за дичью. А он не отступит. До тех пор, пока у нее на пальчике нет обручального кольца, надетого этим Мериманом… Как надеялся Конгрив, этого вообще никогда не случится.
К одиннадцати часам со всеми неотложными делами было покончено. Элли устроила себе десятиминутный перерыв с чашкой кофе и чтением воскресных газет и с неохотой подняла голову на робкий стук в дверь. Хорошо бы не Дэвид. Он был крайне занудлив в выражениях благодарности и всегда заявлялся лично, чтобы еще раз поблагодарить за обед или ужин.
– Дэ… – Она не договорила, так как вместо Дэвида увидела Бена Конгрива. Тот стоял с огромным букетом цветов.
– Элли. – Бен протянул букет. Невозможно было удержаться и не зарыться лицом в это благоухающее великолепие. Старомодные кремовые розы, белоснежные лилии и тонкое кружево папоротника. – Я пришел извиниться. Мне очень жаль, что я доставил тебе вчера столько беспокойства…
– Ничего, все в порядке. – Элли даже не старалась скрыть волнение. – Заходи.
Она прошла на кухню, положила цветы на стол и начала наполнять водой высокую стеклянную вазу.
– Они просто роскошны. Где же ты их достал? Только не говори, что купил в «Красной корове».
– Нет, цветы прислали из Лондона…
– Из Лондона? – Однако! – Не могу поверить!
– Тем не менее. Я позвонил в свой отель – у них отличный флорист – и попросил прислать букет с утренним поездом. Вообще-то я просил о небольшом букетике, чтобы не показаться тебе слишком претенциозным. Что получилось – сама видишь… – Бен ухмыльнулся совсем по-мальчишески.
– Что ж, хороший способ… – она внезапно запнулась на слове «очаровывать», – устанавливать контакты. А цветы прекрасные. Роскошно, и вовсе не претенциозно.
Бен остановился у стены, рассеянно поглаживая рукой кафельную плитку.
– Как я уже сказал, это всего лишь извинения за беспокойство. Тебе, конечно, надо бы отдохнуть после вчерашнего, но я не мог не прийти. Вчера вечером я, кажется, кое-что у тебя оставил.
– Разве? – спросила Элли. – Навряд ли. Я ничего не находила.
– Значит, не заметила. – Бен подошел к двери в гостиную и обернулся. – Не возражаешь, если я поищу?
Подождав, пока Элли кивнет, он прошел в дальний угол, к тому месту, где сидел вчера, и поднял что-то с пола. Это оказалось небольшой книжкой.
– Вот она. Без записной книжки я просто как без рук. – И тут же засунул находку в карман серых брюк. – Я записывал номер телефона Тани. Осмелюсь добавить, по ее настоянию. Она хочет, чтобы я провел несколько встреч в женских клубах – кажется, насчет сбора денег для детских домов.
– Очень на нее похоже.
– Я случайно обмолвился, что приеду в Англию еще раз до конца этого года, и она буквально завалила меня проектами. Клянусь, я не напрашивался!
– Разумеется. Как и прочие жертвы ее затей. Рада, что ты нашел свою записную книжку.
– Что ж, пора идти.
– Может, выпьешь кофе? – Она слышала себя как будто со стороны. Элли не успела даже понять, что происходит, как уже разливала по чашкам горячий черный кофе. Она же сама подставляет себя под удар! Кроме того, у нее куча дел…
– Но была еще одна причина, почему я зашел сегодня. Я все еще надеюсь, что мы встретимся, прежде чем мне надо будет возвращаться в Штаты…
– Не думаю, что мне удастся выкроить время. – Ну наконец-то! Хоть какие-то разумные слова. Ей даже удалось улыбнуться с выражением почти искреннего сожаления. – Может быть, как-нибудь в другой раз. – Вышло, пожалуй, несколько категорично. Она попыталась смягчить отказ: – Кроме того, я могу прийти на встречу, которую вы с Таней планируете устроить для ее дам.
– Это, – проговорил Бен с хорошо сдерживаемой яростью, – совсем не то, что я имел в виду. – Он сосредоточенно принялся размешивать сахар. Затем взглянул на нее, поднося чашку ко рту. – Я приглашал тебя на свидание. – Чашка со стуком опустилась на стол, кофе выплеснулся через край и растекся темной лужицей. – И, разумеется, не для того, чтобы слушать, как я изрекаю банальности о написанных мною бестселлерах.
Элли автоматически потянулась за тряпкой и начала медленно стирать кофейную лужицу, не замечая ни его напряженного взгляда, ни очевидного раздражения, ни закипающей злости. Впрочем, Конгрив, похоже, начал наконец проявлять нетерпение и неудовлетворенность. Это входило в ее планы.
– Да, свидание. – Это прозвучало уже спокойнее. – Если хочешь, твоя дочка выступит в роли дуэньи при твоей драгоценной особе. Если тебе так будет лучше.
Эта фраза заставила ее застыть. Он же отрекается от своего единственного ребенка! Единственного? Да знает ли он сам о своих детях, при его-то беспечной и беспутной жизни? До скрипа сжав зубы, она повернулась и взглянула на него.
– Как мило с твоей стороны, что ты хочешь вытащить меня из дома. Будет просто чудесно. Но я, знаешь ли, редко выхожу куда-нибудь по вечерам…
Элли собиралась открыть шкаф, когда почувствовала, что Бен стоит прямо у нее за спиной. Он положил руку на дверцу шкафа и сам открыл ее.
– Ради Бога! По крайней мере имей мужество говорить правду! Я приму все, даже если это не то, что мне бы хотелось услышать. Только не лги. Вчера вечером твой друг доктор поведал нам историю твоей поездки в Лондон на концерт, одной из многих поездок. Так что не говори мне, что ты по вечерам сидишь дома.
Эти агрессивность и резкость были для нее чем-то новым. Раньше Бен таким не был. Элли ощутила дрожь смутного волнения.
– Насколько я понял Чарли остается в таких случаях ночевать с этой… забыл ее имя. И когда возвращалась домой с Дэвидом, ты… ты делила с ним постель?
– Да как ты смеешь! – Ее оскорбило не предположение, что она спит с Дэвидом, а то, что он думает, будто она использует дочь в своих целях. Она вдруг вспомнила, что это из-за него ей пришлось пережить беременность, одиночество, унижения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14