, или как там это еще называется.
– Мне всегда была не по вкусу эта затея с гаражом. Чистое безрассудство. Тебе следует от нее отказаться.
– Не могу, сэр. Я обещал. Я не могу подвести старину Бэджера. Он на меня рассчитывает.
Они продолжали спорить. Руководствуясь исключительно своим взглядом на Бэджера, викарий не в силах был согласиться, что обещание, данное этому молодому человеку, непременно следует выполнять. Он полагал, что Бобби упрямец, который вознамерился любой ценой вести праздную жизнь в обществе едва ли не самого неподходящего из всех возможных компаньонов. Бобби же упорно твердил свое: он не может «подвести старину Бэджера».
Кончилось тем, что викарий в гневе вышел из комнаты, а Бобби тотчас сел писать фирме «Хенрик и Далло», что не может принять их предложения.
Писал он с тяжелым сердцем, ибо упускал случай, который едва ли еще подвернется. Но иначе он поступить не мог.
Позднее на площадке для гольфа он рассказал о письме Франки. Она слушала его очень внимательно.
– Тебе пришлось бы поехать в Южную Америку?
– Да.
– Ты был бы рад?
– Да, почему бы и не съездить?
Франки вздохнула.
– Как бы там ни было, по-моему, ты поступил правильно, – твердо сказала она.
– Ты это насчет Бэджера?
– Да.
– Не мог же я подвести горемыку, верно?
– Верно, только смотри, чтобы этот, как ты его называешь, «горемыка», не пустил тебя по миру.
– О, постараюсь быть осмотрительным. А вообще, чего мне бояться? У меня же ничего нет.
– В этом есть даже некая прелесть, – сказала Франки.
– И какая же?
– Сама не знаю. Во всяком случае, звучит довольно мило и бесшабашно. Хотя, знаешь, если честно, у меня, пожалуй, тоже мало что есть. То есть отец дает мне деньги на карманные расходы. У меня есть дома, где я могу жить, и наряды, и горничные, и какие-то жуткие семейные драгоценности.., и предостаточный кредит в магазинах, но ведь это все принадлежит моему семейству, а не мне.
– Да, но… – Бобби замолчал.
– Ну, конечно, я не сравниваю.
– Да, у меня ситуация несколько иная, – сказал Бобби.
Он вдруг ощутил страшную подавленность. Они в молчании дошли до следующей метки.
– А я завтра еду в Лондон, – сказала Франки, когда Бобби установил мяч для первого удара.
– Завтра? Жаль.., а я хотел пригласить тебя на пикник.
– Я бы с удовольствием. Но, увы, не могу. Понимаешь, у отца опять разыгралась подагра.
– Тебе надо бы остаться дома и ухаживать за ним, – сказал Бобби.
– Он не любит, чтобы за ним ухаживали. Его это ужасно раздражает. Предпочитает, чтобы с ним оставался лакей. Тот ему сочувствует и безропотно терпит, когда в него кидают чем попало и обзывают болваном.
Бобби зацепил мяч поверху, и тот тихонько скатился в канавку.
– Не повезло! – сказала Франки и тут же послала мяч отличным прямым ударом. – Кстати, – заметила она, – в Лондоне мы могли бы видеться. Ты скоро приедешь?
– В понедельник. Но.., понимаешь.., ни к чему это.
– Что значит ни к чему?
– Ну, видишь ли, большую часть времени я буду работать механиком. Понимаешь…
– Я думаю, это не помешает тебе, как всем прочим моим друзьям, прийти ко мне на коктейль и расслабиться, – сказала Франки.
Бобби только покачал головой.
– Если тебе не нравится коктейль, можем устроить вечеринку с пивом и сосисками, – сказала Франки, желая его ободрить.
– Послушай, Франки, к чему это? Мы люди разного круга. Боюсь, мне будет не совсем комфортно в компании твоих друзей.
– Поверь, у меня бывает очень разношерстная публика.
– Не делай вида, будто не понимаешь, о чем я толкую.
– Ну хочешь, прихвати с собой Бэджера. Раз ты так дорожишь его дружбой.
– У тебя предубежденье против Бэджера.
– Наверно, оттого, что он заика. Когда при мне кто-нибудь заикается, я тоже начинаю заикаться.
– Послушай, Франки, ни к чему это, ты сама знаешь. Когда мы тут, все понятно. Тут особо не развлечешься, и я, вероятно, лучше, чем ничего. Ты всегда была ко мне внимательна, и я страшно тебе благодарен. Но, понимаешь, я отлично знаю, что я – никто.., и понимаешь…
– Когда ты выговоришься относительно своей неполноценности, – холодно произнесла Франки, – будь любезен, выведи мяч из лунки и лучше нибликом, а не короткой клюшкой.
– Неужели я.., о, черт! – Бобби поспешил запихнуть короткую клюшку в мешок и достал ниблик.
Франки не без злорадства наблюдала, как он пять раз подряд ударил по мячу. Вокруг носились клубы песка.
– У тебя очко, – сказал Бобби, подбирая мяч.
– Да уж надо думать, – сказала Франки. – И значит, я выиграла.
– Сыграем еще одну напоследок?
– Пожалуй, нет. У меня куча дел.
– Понял. Иначе и быть не может. Они молча направились к зданию клуба.
– Что ж, до свиданья, Бобби, – сказала Франки, протягивая ему руку. – Было распрекрасно иметь тебя на подхвате и пользоваться твоими услугами, пока я была здесь. Быть может, мы вновь с тобой свидимся, если не подвернется ничего более интересного.
– Послушай, Франки…
– Быть может, ты удостоишь своим присутствием мой прием в саду. Надеюсь, в «Вулвортсе» ты сумеешь по дешевке обзавестись перламутровыми пуговицами.
– Франки…
Слова Бобби потонули в шуме мотора, Франки уже завела свой «бентли». Небрежно махнув ему рукой, она отъехала.
– Черт! – вырвалось у Бобби. Это уж она чересчур. Возможно, он высказался не слишком тактично, но, черт побери, ведь, по существу-то, он прав.
Хотя, возможно, и не следовало так откровенничать. Оставшиеся до отъезда три дня тянулись бесконечно. У викария разболелось горло, и разговаривал он исключительно шепотом и совсем мало. Присутствие своего четвертого сына он переносил с христианским смирением. Только раз или два не удержался – процитировал строфу из Шекспира о том, что «укуса змей страшнее детей неблагодарность…» «укуса змей страшнее детей неблагодарность…» – Цитата из трагедии Шекспира «Король Лир» (акт I, сц. 4).

.
В субботу Бобби понял, что накаленную атмосферу родных пенатов ему больше не вынести. Он попросил миссис Робертс, заправлявшую вместе с мужем хозяйством викария, сделать ему несколько сандвичей и, прихватив еще заранее купленную бутылку пива, в одиночестве отправился на пикник.
В последние дни ему отчаянно не хватало Франки. Эти старики просто невыносимы… Знай долдонят одно и то же.
Бобби растянулся на заросшем папоротниками берегу реки, обдумывая важный вопрос: то ли ему сперва закусить, а потом поспать, то ли сперва поспать, а потом закусить.
Вскоре его сморил сон, и все решилось само собой.
Проснулся он уже в половине третьего. При мысли о том, как осудил бы подобное времяпрепровождение отец, Бобби усмехнулся. Прошагать пешком миль двенадцать по свежему воздуху – вот как должно проводить досуг здоровому молодому человеку. И только тогда сей молодой человек с полным правом мог бы произнести сакраментальное: «А теперь, полагаю, я заработал право на обед».
«Чушь какая-то, – подумал Бобби. – Почему право на обед надо зарабатывать, шляясь по округе, когда тебе совсем этого не хочется? И какая в этом заслуга? Если тебе нравится ходить, тогда ты просто потакаешь своим желаниям, а если нет, надо быть полным идиотом, чтобы тащиться в такую даль».
Придя к такому заключению, он принялся за сандвичи, смакуя каждый кусочек. Потом, удовлетворенно вздохнув, откупорил бутылку пива. Пиво оказалось непривычно горькое, но освежало…
Бобби забросил пустую бутылку в заросли вереска и опять откинулся на землю.
Он ощутил себя чуть ли не Господом Богом. Мир лежал у его ног. Слова не новые, но чем они плохи? Все ему подвластно.., все, стоит только захотеть! Великолепнейшие планы, смелые замыслы мелькали в голове. Потом опять стало клонить в сон. Все смешалось. Он уснул… Тяжелым, цепенящим сном…

Глава 7
Спасение

В своем большом зеленом «бентли» Франки подъехала к краю тротуара и остановилась перед большим старомодным особняком, над дверью которого было начертано: «Святая Асафа» «Святая Асафа» – Больницы в Англии часто называются в честь христианских святых.

.
Выскочив из автомобиля, она взяла с сиденья большой букет лилий. Потом позвонила в дверной колокольчик. На пороге появилась женщина в форме медицинской сестры.
– Могу я повидать мистера Джоунза? – спросила Франки.
Сестра с острым интересом окинула взглядом «бентли», лилии и саму Франки.
– Как ему передать, кто его спрашивает?
– Леди Франсез Деруэнт.
Это имя произвело на сестру впечатление – их пациент сразу возвысился в ее глазах.
Она провела Франки наверх, в комнату на втором этаже.
– К вам посетительница, мистер Джоунз. И кто бы вы думали? Это будет вам приятный сюрприз, – заключила она нарочито бодрым тоном, которым обычно разговаривает больничный персонал.
– Господи! – воскликнул изумленный Бобби. – Франки, ты?!
– Привет, Бобби. Я, как и полагается, с цветами. В лилиях есть нечто кладбищенское, но выбирать было не из чего.
– Что вы, леди Франсез, они восхитительны, – сказала сестра. – Пойду поставлю их в вазочку.
Она вышла из комнаты.
Франки села на стул, предназначенный для посетителей.
– Ну, Бобби, – сказала она. – Что все это значит?
– Случай и вправду презабавный, – сказал Бобби. – Я тут у них произвел настоящий фурор. Восемь гран Гран – мера веса, применяемая при взвешивании драгоценных металлов, камней и лекарств и равная 64,8 мг (первоначально вес пшеничного зерна из середины колоса).

морфия, не меньше. Они хотят написать обо мне в «Лансет» «Лансет» – еженедельный научный медицинский журнал, первый номер которого вышел в 1823 году.

или в «Б. М. Ж.».
– Что это за Б. М. Ж.? – перебила его Франки.
– Британский медицинский журнал.
– Чудненько. Валяй дальше, Бобби, выкладывай, в какие еще журналы они о тебе напишут, смотри какой-нибудь не пропусти.
– А известно ли тебе, моя милая, что полграна – смертельная доза? Я должен был бы быть в шестнадцать раз мертвее мертвого. Правда, был еще один – оклемался после шестнадцати гран, но восемь тоже неплохо, согласна? Я у них герой. Такого случая в их лечебнице еще не было.
– Им крупно повезло.
– А то нет. Теперь есть о чем говорить с остальными пациентами.
Снова появилась сестра, держа в руках две вазочки с лилиями.
– Ведь правда у вас никогда не было такого случая, как мой? – тут же спросил ее Бобби.
– Да уж, мистер Джоунз, вы бы не здесь должны были быть, а на кладбище, – сказала сестра. – Но, говорят, молодыми умирают только праведники. – Довольная собственным остроумием, она хихикнула и вышла из комнаты.
– Ага, что я тебе говорил! – воскликнул Бобби. – Вот увидишь, я еще прославлюсь на всю Англию.
Он все не мог успокоиться. От комплекса неполноценности, который так явственно проявился при его последней встрече с Франки, не осталось и следа. Он с удовольствием смаковал каждую подробность происшедшего и все, что с ним затем проделывали.
– Хватит, – попыталась унять его Франки. – Очень мне интересно знать про всякие там желудочные зонды. Можно подумать, до тебя никто никогда не травился.
– Да, но принять восемь гран морфия и остаться живым – на такое способны только избранные, – заметил Бобби. – Черт подери, я смотрю, на тебя это не произвело никакого впечатления.
– Твоим отравителям сейчас довольно тошно, – сказала Франки.
– Надо думать. Столько морфия зря пропало.
– Он был в пиве, да?
– Ну да. Понимаешь, кто-то наткнулся на меня, когда я спал мертвецким сном, попытались меня разбудить, и ни в какую. Естественно, всполошились, потащили в дом какого-то фермера, послали за доктором…
– Все, что было потом, я уже знаю, – поспешно вставила Франки.
– Поначалу решили, что я сам надумал отравиться. Но когда я рассказал, как было дело, они пошли искать пивную бутылку и, представь, нашли ее там, куда я ее закинул. Ну а после отдали ее на экспертизу – там на донышке были остатки.
– А как морфий попал в бутылку? Что-нибудь прояснилось?
– Ничего. Опрашивали посетителей пивной, в которой я купил бутылку, проверили на анализ другие бутылки – в них ничего.
– Может, кто-то подсыпал, пока ты спал?
– Возможно. Бумажная полоска на пробке была наклеена не очень крепко.
Франки задумчиво кивнула.
– Выходит, что тогда в поезде я была права.
– В чем права?
– Что того человека… Причарда.., столкнули с утеса.
– Ты это сказала не в поезде. А на вокзале, – вяло возразил Бобби.
– Какая разница.
– Но с чего ты взяла…
– Дорогой мой.., это совершенно очевидно. Иначе зачем кому-то понадобилось убирать тебя с дороги? Ты ведь не богатый наследник или какой-нибудь денежный мешок…
– Не скажи, а вдруг какая-нибудь двоюродная бабушка, о которой я слыхом не слыхивал, в Новой Зеландии или еще где оставила мне все свои деньги?
– Глупости. Могла бы оставить, если б знала тебя лично. А если не знала, с какой стати ей оставлять деньги четвертому сыну, а не старшему? Да в нынешнее трудное время даже у священника четвертого сына могло просто и не быть. Нет, это все чепуха. Твоя смерть никому не сулит никакой выгоды, так что это исключается. Тогда остается месть. Ты, случаем, не соблазнил дочь аптекаря?
– Насколько я помню, нет, – с достоинством ответил Бобби.
– Понятно. Ты только и делаешь, что соблазняешь девиц, так что потерял счет. Нет, по-моему ты вообще никого никогда не соблазнял. Уж извини за прямоту.
– Ты вгоняешь меня в краску. Франки. И вообще, почему непременно дочь аптекаря?
– Свободный доступ к морфию. Заполучить морфий не так-то просто.
– Так вот, не соблазнял я дочь аптекаря.
– И врагов, о которых бы ты знал, у тебя нет?
Бобби покачал головой.
– Вот видишь, – торжествующе произнесла Франки. – Значит, все упирается в того несчастного, которого столкнули со скалы. А что про морфий думает полиция?
– Они думают, это проделки какого-то сумасшедшего.
– Глупости. Сумасшедшие не разгуливают с невероятным количеством морфия в поисках бутылок пива, в которые можно было бы его всыпать. Нет, Причарда столкнули намеренно. А через пару минут там появился ты, и преступник решил, что ты все видел, вот и решил на всякий случай избавиться от тебя.
– Звучит не слишком убедительно, Франки.
– Почему?
– Ну, во-первых, я ничего не видел.
– Хорошо, но он-то откуда мог это знать.
– Но если бы я и впрямь его видел, я сказал бы об этом во время следствия.
– Да, верно, – неохотно согласилась Франки. Она немного подумала и продолжила:
– Возможно, он решил, что ты видел что-то важное, чему просто не придал значения. Звучит диковато, но ты понял, о чем я?
Бобби кивнул.
– Да, понял, но мне почему-то кажется, что дело не в этом.
– Во всяком случае, твое отравление наверняка связано с падением со скалы. Ты очевидец.., ты первый, кто его обнаружил…
– Томас тоже там был, – напомнил ей Бобби. – И однако, его никто не попытался отравить.
– Погоди, еще попытаются, – весело сказала Франки. – А возможно, уже пытались, да не вышло.
– Мне кажется, все это притянуто за уши.
– А по-моему, тут есть своя логика. Если в таком стоячем болоте, как Марчболт, случаются сразу два престранных события.., погоди-ка.., было же и третье.
– Это какое же?
– Работа, которую тебе предложили. Событие, разумеется, менее значительное, чем первые два, но, согласись, все это странновато. В жизни не слышала, чтобы какая-нибудь иностранная фирма специально подыскивала ничем не отличившихся бывших морских офицеров.
– Ты, кажется, сказала, ничем не отличившихся?
– Тогда ведь ты еще не успел попасть в Британский медицинский журнал. Хватит об этом. Ты лучше слушай меня дальше. Ты видел что-то, что не предназначалось для твоих глаз, или, по крайней мере, так думают они (кто бы они ни были). Итак. Сперва они пытаются тебя сплавить и предлагают работу за границей. Но – сорвалось, и они делают попытку окончательно с тобой разделаться.
– Не слишком ли круто, а? И потом, ведь они рисковали?
– Безусловно, рисковали, но убийцы всегда отчаянно безрассудны. Чем больше они убивают, тем больше им хочется убивать.
– Как в «Третьем пятне крови», – подхватил Бобби, вспомнив одну из своих любимых книжек.
– Да, и как в жизни тоже… Возьми хоть Смита Смит Джордж Джозеф – убийца, расправившийся со своими тремя женами, утопив их в ванне.

и его жен, или Армстронга Армстронг – маньяк-убийца, расчленявший свои жертвы и топивший их в водоеме на окраине Лондона.

, да мало ли еще кого.
– Но, Франки, что такого, по их мнению, я мог увидеть?
– Вот в этом-то и загвоздка, – заметила Франки. – Речь, разумеется, не о том, что ты видел, как его толкнули, – об этом ты сказал бы следователю. Что-то кроется в самом покойном. Возможно, у него было родимое пятно, или двойные суставы на пальцах, или еще какая-нибудь особая примета.
– Как я понимаю, ты мыслишь по доктору Торндайку Доктор Торндайк – персонаж детективных романов английского писателя Ричарда Фримена (1862–1943) – юрист и врач, специалист по ядам и преступлениям, связанные, с применением ядов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23