И такое чувство, будто он все про тебя знает.
– Когда ты с ним познакомилась?
– Он был приглашен на обед.
Франки описала, как все было на этом обеде и как доктор Николсон упорно выспрашивал у нее все подробности «аварии».
– Она определенно вызвала у него подозрения, – закончила Франки.
– А действительно: зачем ему понадобились подробности? – удивился Бобби. – Как по-твоему, что за всем этим стоит?
– Понимаешь, мне начинает казаться, что я зря тогда отвергла твою идею насчет того, что тут орудует целая шайка торговцев наркотиками.
– Во главе с доктором Николсоном?
– Да. И эта его лечебница – неплохое прикрытие для подобного рода делишек. При этом какую-то часть наркотиков он может держать у себя на вполне законных основаниях. И делать вид, будто лечит наркоманов, а в действительности снабжать их этим зельем.
– Вполне вероятно, – согласился Бобби.
– Я еще не рассказала тебе про Генри Бассингтон-Ффренча.
Бобби внимательно слушал ее рассказ о странностях в поведении хозяина дома.
– И его жена ни о чем не подозревает?
– Безусловно, нет.
– Что она из себя представляет? Умна?
– В сущности, я об этом не задумывалась. Да нет, пожалуй, не очень. Однако ей не откажешь в практичности и известной проницательности. Искренний, приятный человек.
– А наш Бассингтон-Ффренч?
– Вот в отношении него у меня много сомнений, – задумчиво сказала Франки. – Как ты думаешь, Бобби, возможно ли, что тут мы оказались совершенно не правы?
– Глупости, – ответил Бобби, – Мы ведь хорошенько все обдумали и вычислили, что он-то и есть главный злодей.
– Из-за фотографии?
– Из-за фотографии. Фотографию больше некому было подменить.
– Знаю, – сказала Франки. – Но это единственное, что против него.
– Этого вполне достаточно.
– Конечно. И все-таки…
– Что и все-таки?
– Не знаю, но у меня такое странное чувство, что он невиновен.., что к этой истории он вообще не имеет отношения.
Бобби холодно на нее посмотрел.
– Как ты сказала? Кто в кого влюбился – он в тебя или ты в него? – вежливо осведомился Бобби. Франки вспыхнула.
– Что за нелепость, Бобби. Я просто подумала, вдруг тут какое-нибудь вполне безобидное объяснение, вот и все.
– Никаких вдруг. Тем более теперь, когда поблизости мы нашли ту самую девушку. Похоже, это решает дело. Если бы мы имели хотя бы отдаленное представление о том, кто же был покойный…
– Но я имею представление, и даже не отдаленное. Я написала тебе об этом. Я почти уверена, что убитый был некто по имени Алан Карстейрс.
И Франки опять принялась рассказывать.
– Знаешь, мы действительно делаем успехи, – сказал Бобби. – Теперь надо бы хоть приблизительно воссоздать картину преступления. Давай разложим по полочкам все имеющиеся у нас факты и посмотрим, что получится.
Бобби на миг замолчал, и, словно в полном согласии с ним, автомобиль сбавил скорость. Потом Бобби опять нажал на акселератор и одновременно заговорил:
– Итак, допустим, что ты права и это действительно Алан Карстейрс. Он в самом деле весьма подходящая личность – в постоянных разъездах по всему миру, в Англии у него почти не было друзей и знакомых, то есть если бы он исчез, вряд ли бы кто-то стал его разыскивать. Пока все так. Алан Карстейрс приезжает в Стейверли с этими.., как, ты сказала, их фамилия?..
– Ривингтоны. Это один из возможных каналов получения информации. Я думаю, нам следует им воспользоваться.
– Непременно. Итак, Карстейрс приезжает в Стейверли с Ривингтонами. Как по-твоему, нет ли в этом какого-то умысла?
– Ты хочешь сказать, что он мог специально устроить, чтобы они привезли его сюда?
– Вот именно. Или все-таки это чистая случайность, что его привезли сюда Ривингтоны. А на ту девушку он потом набрел тоже случайно – как я. Но, я думаю, он уже был с ней знаком, иначе откуда у него ее фотография.
– Есть и другой вариант: он напал на след Николсона и его сообщников, – задумчиво сказала Франки.
– И воспользовался Ривингтонами, чтобы его появление в здешних местах выглядело естественным?
– Вполне вероятно, – сказала Франки. – Он, возможно, разыскивал эту шайку.
– Или эту девушку?
– Эту девушку?
– Ну да. Ее могли увезти насильно. Вот он и приехал в Англию – чтобы ее найти.
– Но если поиски привели его в Стейверли, зачем тогда он уехал в Уэльс?
– Ясно, что мы еще очень многого не знаем, – сказал Бобби.
– Эванс, – задумчиво сказала Франки. – Эванс.., вот о ком нам совсем ничего не известно. Эта часть загадки должна иметь отношение к Уэльсу.
Они помолчали. Франки вдруг решила посмотреть, где они едут.
– Дорогой мой, мы уже в Пэтни-хилл Пэтни-хилл – южный пригород Лондона, известный многочисленными гребными спортивными клубами.
. А кажется будто прошло всего пять минут. Куда мы едем и что будем делать?
– Это тебе решать. Я даже не знаю, зачем мы прикатили в Лондон.
– Да ни за чем. Поездка лишь предлог, чтобы оттуда убраться. Там не поговоришь. Ведь нельзя же было допустить, чтобы кто-нибудь увидел, как я веду какие-то разговоры со своим шофером. Потому я и просила тебя привезти вроде бы письмо от отца – это предлог для поездки в Лондон. Хотела хоть по дороге с тобой поговорить, да и это чуть не сорвалось. Из-за Бассингтон-Ффренча, он тоже хотел поехать.
– Тогда бы, конечно, какие уж разговоры.
– Ничего, что-нибудь придумали бы. Высадили бы его там, где ему нужно, а потом поехали бы к нам на Брук-стрит. По-моему, нам и сейчас следует так поступить. За твоим гаражом могут следить.
Бобби не возражал и сказал, что его кто-то разыскивал в Марчболте.
– Значит, действительно нам лучше поехать в наш лондонский дом, – сказала Франки. – Там только моя горничная и несколько сторожей.
Они поехали на Брук-стрит. Франки позвонила, и ей отворили дверь. Бобби остался в автомобиле. Немного погодя Франки сама открыла дверь и знаком его позвала. Они поднялись по лестнице в большую гостиную, подняли жалюзи на нескольких окнах и сняли чехол с одного из диванов.
– Ой, я забыла сказать еще одно, – спохватилась Франки. – Шестнадцатого, в день, когда тебя отравили, Бассингтон-Ффренч был в Стейверли, но Николсон уезжал – говорил, что на конференцию в Лондон. И автомобиль у него – темно-синий «тальбот».
– И у него есть доступ к морфию, – сказал Бобби. Они многозначительно переглянулись.
– Я полагаю, это еще не улика, но уж очень все одно к одному, – сказал Бобби.
Франки сняла со столика телефонный справочник.
– Что ты хочешь делать?
– Найти фамилию Ривингтон.
Она быстро листала страницы.
– Э. Ривингтон и сыновья, строители. Б.Э.С. Ривингтон, хирург-стоматолог. Д. Ривингтон, револьверы. Пожалуй, нет. Мисс Флоренс Ривингтон. Полковник X. Ривингтон, кавалер ордена «За боевые заслуги» – вот этот, пожалуй, может подойти – Тайт-стрит, Челси.
Франки продолжала:
– Вот М.Р. Ривингтон, Онслоу-сквер. Этот тоже годится. И вот еще Уильям Ривингтон в Хэмпстеде. Мне кажется, самые вероятные – с Онслоу-сквер и с Тайт-стрит. С Ривингтонами надо увидеться без промедления.
– Да, наверное. Но что мы им скажем? Придумай что-нибудь правдоподобное. Франки. Я в таких делах пас.
Франки задумалась.
– По-моему, пойти нужно тебе, – сказала она. – Рискнешь выступить в роли младшего партнера адвокатской фирмы?
– Ладно, роль довольно сносная, – сказал Бобби. – Я боялся, ты придумаешь для меня что-нибудь куда похуже. Но все равно это будет не очень убедительно.
– То есть?
– Поверенные никогда не приходят сами, верно? Обычно они пишут письма или, тоже в письме, приглашают посетить свою контору.
– Фирма, которую я имею в виду, необычная, – сказала Франки. – Погоди минутку.
Она вышла из комнаты и вернулась с визитной карточкой.
– «Мистер Фредерик Спрэг», – сказала она, протягивая Бобби визитную карточку. – Ты молодой компаньон фирмы «Спрэг, Спрэг, Дженкинсон и Спрэг» с Блумсбери-сквер.
– Ты эту фирму придумала?
– Разумеется, нет. Они поверенные отца.
– А вдруг меня изобличат в присвоении чужого имени?
– Не волнуйся. Никакого молодого Спрэга на самом деле не существует. Единственному живому Спрэгу чуть не сто лет, да к тому же он пляшет под мою дудку. А если что-нибудь получится не так, я все улажу. Он сноб, каких мало.., обожает лордов и герцогов, как бы мало денег они ему ни приносили.
– А как насчет одежды? Позвонить Бэджеру, чтобы он что-нибудь мне принес?
Франки явно была смущена.
– Бобби, я не хочу сказать ничего плохого о твоей одежде или лишний раз напоминать тебе о твоих денежных затруднениях, нет, конечно… Но ты уверен, что твой костюм подойдет? По-моему, лучше нам совершить набег на отцовский гардероб. Его вещи будут тебе впору.
Четверть часа спустя Бобби, в визитке и чрезвычайно элегантных полосатых брюках, которые сидели на нем, совсем неплохо, стоял перед высоким трюмо и внимательно себя оглядывал.
– Твой отец знает толк в одежде, – любезно заметил он. – При поддержке всемогущей Савилроу я ощущаю невероятный прилив уверенности.
– По-моему, усы можно оставить, – сказала Франки.
– Тем более что они крепко держатся, – сказал Бобби. – Приладить усы – это настоящее искусство, второпях такого не сделаешь.
– Тогда точно их оставляем. Правда, поверенному больше пристало быть чисто выбритым.
– Хорошо хоть усы, а не борода, – сказал Бобби. – Да, кстати, Франки, как ты думаешь, твой отец может одолжить мне на время какую-нибудь шляпу?
Глава 17
Рассказывает миссис Ривингтон
– А что, если мистер М.Р. Ривингтон с Онслоу-сквер и сам поверенный? – сказал Бобби, остановившись в дверях. – Вот это был бы удар.
– Знаешь, тогда лучше сначала попытай счастья у полковника с Тайт-стрит, – сказала Франки. – Он наверняка ничего не знает ни про каких поверенных.
Послушавшись, Бобби взял такси до Тайт-стрит. Полковника Ривингтона дома не оказалось! Зато была миссис Ривингтон. Через щеголеватую горничную Бобби передал карточку, на которой загодя написал: «От господ „Спрэг, Спрэг, Дженкинсон и Спрэг“. Весьма срочно».
Эта карточка и костюм лорда Марчингтона произвели должное впечатление на горничную. Ей и в голову не пришло, что Бобби заявился, чтобы продать какие-нибудь миниатюры или навязать страховой полис. Его ввели в роскошно обставленную гостиную, и вскоре туда пришла миссис Ривингтон, роскошно одетая и подкрашенная.
– Прошу извинить за беспокойство, миссис Ривингтон, – сказал Бобби. – Но дело довольно срочное и мы хотели избежать проволочек, неизбежных при переписке.
Чтобы какой-нибудь поверенный хотел избежать проволочек… Это было так не правдоподобно, что Бобби вдруг испугался, как бы миссис Ривингтон не заподозрила обмана.
Но ум миссис Ривингтон определенно уступал ее красоте, и ей можно было наплести все что угодно.
– Ах, пожалуйста, присаживайтесь! – сказала она. – Мне как раз только что звонили из вашей конторы, что вы сюда едете.
Бобби мысленно поаплодировал Франки за этот штрих, завершающий их блестящую выдумку.
Он сел и постарался принять вид истинного правоведа.
– Я по поводу нашего клиента, мистера Алана Карстейрса, – сказал он.
– Вот как?
– Он, возможно, поминал, что мы представляем его интересы.
– Поминал? Да, как будто поминал, – сказала миссис Ривингтон, широко распахнув огромные голубые глаза. Она была явно из тех женщин, которые легко поддаются внушению. – Ну как же, я о вас знаю. Вы представляли интересы Долли Мэлтрейверс, когда она застрелила этого ужасающего портного, верно? Вам, наверно, известны все подробности?
Она посмотрела на него с откровенным любопытством. Бобби подумал, что у нее, пожалуй, нетрудно будет все выведать.
– Нам известно многое, о чем в суде вы никогда не услышите, – улыбнувшись, сказал Бобби.
– Да уж наверно. – Миссис Ривингтон посмотрела на него с завистью. – Скажите, она правда.., я хочу сказать, она была одета, как говорила та женщина?
– Показания были очень противоречивы, – с серьезным видом ответил Бобби, многозначительно прищурив глаз.
– А, понятно, – в восторге прошептала миссис Ривингтон.
– Что до мистера Карстейрса, он уехал из Англии совершенно неожиданно, вы это, вероятно, знаете? – сказал Бобби, чувствуя, что уже добился ее расположения и теперь можно продолжить расспросы. Миссис Ривингтон помотала головой.
– Он уехал из Англии? Вот не знала. Мы довольно давно не виделись.
– Он вам не говорил, долго ли он собирался тут пробыть?
– Сказал, что недели две, а возможно, дольше – полгода-год.
– А где он жил?
– В «Савойе».
– И когда же вы его видели в последний раз?
– Недели три назад или, может быть, месяц. Точно не помню.
– Однажды он, кажется, ездил с вами в Стейверли?
– Совершенно верно! По-моему, тогда я и видела его в последний раз. Он позвонил и спросил, когда можно с нами увидеться. Он только что приехал в Лондон, и Хьюберт очень огорчился – на другой день мы уезжали в Шотландию, и еще нам предстоял обед в Стейверли и ужин в ресторане с ужасно неприятными людьми, от которых мы никак не могли отделаться, а Хьюберту очень хотелось повидать Карстейрса, тот ему очень нравится, и тогда я сказала: «Дорогой, давай возьмем его с собой к Бассингтон-Ффренчам. Они не станут возражать». Так мы и сделали. И они, естественно, не возражали.
Ей надо было перевести дух, и она замолчала.
– Он вам не говорил, что привело его в Англию? – спросил Бобби.
– Нет. А разве у него были на то какие-то причины? Ох, да, знаю. Мы думали, его приезд связан с этим миллионером, с его другом, жизнь которого так трагически оборвалась. Какой-то врач сказал ему, что у него рак, к он покончил с собой. Этот врач поступил жестоко, вы не находите? Такие вещи недопустимы. И ведь доктора так часто ошибаются. Наш доктор на днях сказал, что у моей дочурки корь, а оказалось, у нее что-то вроде потницы Потница – заболевание, выражающееся в появлении мелкш, пузырьков на коже от усиленного выделения пота, чаще бывает у детей.
. Я сказала Хьюберту, что придется поменять врача.
Не задерживаясь мыслью на том, что миссис Ривингтон меняла врачей, будто библиотечные книги, Бобби опять принялся ее расспрашивать.
– Мистер Карстейрс был знаком с Бассингтон-Ффренчами?
– Ох, нет! Но, по-моему, они ему понравились. Правда, на обратном пути он был совсем на себя не похож – такой угрюмый. Наверно, что-то из того, что там было сказано, его огорчило. Он, видите ли, канадец, и мне часто кажется, что канадцы так обидчивы.
– А что именно его огорчило, вы не знаете?
– Понятия не имею. Бывает, люди огорчаются из-за сущих пустяков, ведь правда?
– Он там не совершал прогулки по окрестностям? – спросил Бобби.
– Да нет же! Что за странная идея! – Она посмотрела на Бобби с изумлением.
Тогда Бобби попробовал выяснить другое.
– Там были еще гости? Он познакомился с кем-нибудь из соседей?
– Нет, никого, кроме нас и их. Но как странно, что вы спросили насчет прогулок…
– Да? – нетерпеливо подхватил Бобби, едва она на миг замолчала.
– Ведь знаете, он без конца расспрашивал об одном семействе, которое живет там поблизости.
– Вы не помните их фамилию?
– Нет, не помню. Не сказать, чтоб это была какая-нибудь особенно интересная личность.., какой-то доктор.
– Доктор Николсон?
– Мне кажется, именно эта фамилия. Мистер Карстейрс очень интересовался и самим доктором, и его женой, и когда они туда приехали.., словом – всем. Это так было странно, ведь он их совсем не знает, и обычно любопытство ему совсем не было свойственно. Но, может, он просто поддерживал беседу и не мог ничего придумать… Иной раз такое случается.
Бобби согласился, что да, случается, и спросил, как возник разговор о Николсонах, но этого миссис Ривингтон сказать не могла. Она выходила с Генри Бассингтон-Ффренчем в сад, а когда вернулась, остальные уже говорили о Николсонах.
До сих пор все шло как по маслу, Бобби выспрашивал миссис Ривингтон, не прибегая ни к каким уловкам, но тут она вдруг проявила любопытство.
– Но что вы, собственно, хотите узнать о мистере Карстейрсе? – спросила она.
– В сущности, я хотел узнать его адрес, – ответил Бобби. – Как вам известно, мы представляем его интересы, и мы только что получили немаловажную телеграмму из Нью-Йорка.., там, знаете ли, как раз сейчас довольно серьезные колебания курса доллара…
Миссис Ривингтон в знак понимания сокрушенно кивнула.
– Так что мы хотели с ним связаться, получить от него распоряжения.., а он не оставил нам свой адрес, – быстро продолжал Бобби. – А так как он поминал, что дружен с вами, я подумал, что у вас могут быть от него какие-нибудь известия.
– Да, конечно, – сказала миссис Ривингтон, вполне удовлетворенная объяснением. – Какая жалость. Но о своих поездках и намерениях он обычно говорит довольно неопределенно.
– Да-да, вы правы, – сказал, вставая, Бобби. – Что ж, прошу прощения, что отнял у вас столько времени.
– Ну что вы, – сказала миссис Ривингтон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Когда ты с ним познакомилась?
– Он был приглашен на обед.
Франки описала, как все было на этом обеде и как доктор Николсон упорно выспрашивал у нее все подробности «аварии».
– Она определенно вызвала у него подозрения, – закончила Франки.
– А действительно: зачем ему понадобились подробности? – удивился Бобби. – Как по-твоему, что за всем этим стоит?
– Понимаешь, мне начинает казаться, что я зря тогда отвергла твою идею насчет того, что тут орудует целая шайка торговцев наркотиками.
– Во главе с доктором Николсоном?
– Да. И эта его лечебница – неплохое прикрытие для подобного рода делишек. При этом какую-то часть наркотиков он может держать у себя на вполне законных основаниях. И делать вид, будто лечит наркоманов, а в действительности снабжать их этим зельем.
– Вполне вероятно, – согласился Бобби.
– Я еще не рассказала тебе про Генри Бассингтон-Ффренча.
Бобби внимательно слушал ее рассказ о странностях в поведении хозяина дома.
– И его жена ни о чем не подозревает?
– Безусловно, нет.
– Что она из себя представляет? Умна?
– В сущности, я об этом не задумывалась. Да нет, пожалуй, не очень. Однако ей не откажешь в практичности и известной проницательности. Искренний, приятный человек.
– А наш Бассингтон-Ффренч?
– Вот в отношении него у меня много сомнений, – задумчиво сказала Франки. – Как ты думаешь, Бобби, возможно ли, что тут мы оказались совершенно не правы?
– Глупости, – ответил Бобби, – Мы ведь хорошенько все обдумали и вычислили, что он-то и есть главный злодей.
– Из-за фотографии?
– Из-за фотографии. Фотографию больше некому было подменить.
– Знаю, – сказала Франки. – Но это единственное, что против него.
– Этого вполне достаточно.
– Конечно. И все-таки…
– Что и все-таки?
– Не знаю, но у меня такое странное чувство, что он невиновен.., что к этой истории он вообще не имеет отношения.
Бобби холодно на нее посмотрел.
– Как ты сказала? Кто в кого влюбился – он в тебя или ты в него? – вежливо осведомился Бобби. Франки вспыхнула.
– Что за нелепость, Бобби. Я просто подумала, вдруг тут какое-нибудь вполне безобидное объяснение, вот и все.
– Никаких вдруг. Тем более теперь, когда поблизости мы нашли ту самую девушку. Похоже, это решает дело. Если бы мы имели хотя бы отдаленное представление о том, кто же был покойный…
– Но я имею представление, и даже не отдаленное. Я написала тебе об этом. Я почти уверена, что убитый был некто по имени Алан Карстейрс.
И Франки опять принялась рассказывать.
– Знаешь, мы действительно делаем успехи, – сказал Бобби. – Теперь надо бы хоть приблизительно воссоздать картину преступления. Давай разложим по полочкам все имеющиеся у нас факты и посмотрим, что получится.
Бобби на миг замолчал, и, словно в полном согласии с ним, автомобиль сбавил скорость. Потом Бобби опять нажал на акселератор и одновременно заговорил:
– Итак, допустим, что ты права и это действительно Алан Карстейрс. Он в самом деле весьма подходящая личность – в постоянных разъездах по всему миру, в Англии у него почти не было друзей и знакомых, то есть если бы он исчез, вряд ли бы кто-то стал его разыскивать. Пока все так. Алан Карстейрс приезжает в Стейверли с этими.., как, ты сказала, их фамилия?..
– Ривингтоны. Это один из возможных каналов получения информации. Я думаю, нам следует им воспользоваться.
– Непременно. Итак, Карстейрс приезжает в Стейверли с Ривингтонами. Как по-твоему, нет ли в этом какого-то умысла?
– Ты хочешь сказать, что он мог специально устроить, чтобы они привезли его сюда?
– Вот именно. Или все-таки это чистая случайность, что его привезли сюда Ривингтоны. А на ту девушку он потом набрел тоже случайно – как я. Но, я думаю, он уже был с ней знаком, иначе откуда у него ее фотография.
– Есть и другой вариант: он напал на след Николсона и его сообщников, – задумчиво сказала Франки.
– И воспользовался Ривингтонами, чтобы его появление в здешних местах выглядело естественным?
– Вполне вероятно, – сказала Франки. – Он, возможно, разыскивал эту шайку.
– Или эту девушку?
– Эту девушку?
– Ну да. Ее могли увезти насильно. Вот он и приехал в Англию – чтобы ее найти.
– Но если поиски привели его в Стейверли, зачем тогда он уехал в Уэльс?
– Ясно, что мы еще очень многого не знаем, – сказал Бобби.
– Эванс, – задумчиво сказала Франки. – Эванс.., вот о ком нам совсем ничего не известно. Эта часть загадки должна иметь отношение к Уэльсу.
Они помолчали. Франки вдруг решила посмотреть, где они едут.
– Дорогой мой, мы уже в Пэтни-хилл Пэтни-хилл – южный пригород Лондона, известный многочисленными гребными спортивными клубами.
. А кажется будто прошло всего пять минут. Куда мы едем и что будем делать?
– Это тебе решать. Я даже не знаю, зачем мы прикатили в Лондон.
– Да ни за чем. Поездка лишь предлог, чтобы оттуда убраться. Там не поговоришь. Ведь нельзя же было допустить, чтобы кто-нибудь увидел, как я веду какие-то разговоры со своим шофером. Потому я и просила тебя привезти вроде бы письмо от отца – это предлог для поездки в Лондон. Хотела хоть по дороге с тобой поговорить, да и это чуть не сорвалось. Из-за Бассингтон-Ффренча, он тоже хотел поехать.
– Тогда бы, конечно, какие уж разговоры.
– Ничего, что-нибудь придумали бы. Высадили бы его там, где ему нужно, а потом поехали бы к нам на Брук-стрит. По-моему, нам и сейчас следует так поступить. За твоим гаражом могут следить.
Бобби не возражал и сказал, что его кто-то разыскивал в Марчболте.
– Значит, действительно нам лучше поехать в наш лондонский дом, – сказала Франки. – Там только моя горничная и несколько сторожей.
Они поехали на Брук-стрит. Франки позвонила, и ей отворили дверь. Бобби остался в автомобиле. Немного погодя Франки сама открыла дверь и знаком его позвала. Они поднялись по лестнице в большую гостиную, подняли жалюзи на нескольких окнах и сняли чехол с одного из диванов.
– Ой, я забыла сказать еще одно, – спохватилась Франки. – Шестнадцатого, в день, когда тебя отравили, Бассингтон-Ффренч был в Стейверли, но Николсон уезжал – говорил, что на конференцию в Лондон. И автомобиль у него – темно-синий «тальбот».
– И у него есть доступ к морфию, – сказал Бобби. Они многозначительно переглянулись.
– Я полагаю, это еще не улика, но уж очень все одно к одному, – сказал Бобби.
Франки сняла со столика телефонный справочник.
– Что ты хочешь делать?
– Найти фамилию Ривингтон.
Она быстро листала страницы.
– Э. Ривингтон и сыновья, строители. Б.Э.С. Ривингтон, хирург-стоматолог. Д. Ривингтон, револьверы. Пожалуй, нет. Мисс Флоренс Ривингтон. Полковник X. Ривингтон, кавалер ордена «За боевые заслуги» – вот этот, пожалуй, может подойти – Тайт-стрит, Челси.
Франки продолжала:
– Вот М.Р. Ривингтон, Онслоу-сквер. Этот тоже годится. И вот еще Уильям Ривингтон в Хэмпстеде. Мне кажется, самые вероятные – с Онслоу-сквер и с Тайт-стрит. С Ривингтонами надо увидеться без промедления.
– Да, наверное. Но что мы им скажем? Придумай что-нибудь правдоподобное. Франки. Я в таких делах пас.
Франки задумалась.
– По-моему, пойти нужно тебе, – сказала она. – Рискнешь выступить в роли младшего партнера адвокатской фирмы?
– Ладно, роль довольно сносная, – сказал Бобби. – Я боялся, ты придумаешь для меня что-нибудь куда похуже. Но все равно это будет не очень убедительно.
– То есть?
– Поверенные никогда не приходят сами, верно? Обычно они пишут письма или, тоже в письме, приглашают посетить свою контору.
– Фирма, которую я имею в виду, необычная, – сказала Франки. – Погоди минутку.
Она вышла из комнаты и вернулась с визитной карточкой.
– «Мистер Фредерик Спрэг», – сказала она, протягивая Бобби визитную карточку. – Ты молодой компаньон фирмы «Спрэг, Спрэг, Дженкинсон и Спрэг» с Блумсбери-сквер.
– Ты эту фирму придумала?
– Разумеется, нет. Они поверенные отца.
– А вдруг меня изобличат в присвоении чужого имени?
– Не волнуйся. Никакого молодого Спрэга на самом деле не существует. Единственному живому Спрэгу чуть не сто лет, да к тому же он пляшет под мою дудку. А если что-нибудь получится не так, я все улажу. Он сноб, каких мало.., обожает лордов и герцогов, как бы мало денег они ему ни приносили.
– А как насчет одежды? Позвонить Бэджеру, чтобы он что-нибудь мне принес?
Франки явно была смущена.
– Бобби, я не хочу сказать ничего плохого о твоей одежде или лишний раз напоминать тебе о твоих денежных затруднениях, нет, конечно… Но ты уверен, что твой костюм подойдет? По-моему, лучше нам совершить набег на отцовский гардероб. Его вещи будут тебе впору.
Четверть часа спустя Бобби, в визитке и чрезвычайно элегантных полосатых брюках, которые сидели на нем, совсем неплохо, стоял перед высоким трюмо и внимательно себя оглядывал.
– Твой отец знает толк в одежде, – любезно заметил он. – При поддержке всемогущей Савилроу я ощущаю невероятный прилив уверенности.
– По-моему, усы можно оставить, – сказала Франки.
– Тем более что они крепко держатся, – сказал Бобби. – Приладить усы – это настоящее искусство, второпях такого не сделаешь.
– Тогда точно их оставляем. Правда, поверенному больше пристало быть чисто выбритым.
– Хорошо хоть усы, а не борода, – сказал Бобби. – Да, кстати, Франки, как ты думаешь, твой отец может одолжить мне на время какую-нибудь шляпу?
Глава 17
Рассказывает миссис Ривингтон
– А что, если мистер М.Р. Ривингтон с Онслоу-сквер и сам поверенный? – сказал Бобби, остановившись в дверях. – Вот это был бы удар.
– Знаешь, тогда лучше сначала попытай счастья у полковника с Тайт-стрит, – сказала Франки. – Он наверняка ничего не знает ни про каких поверенных.
Послушавшись, Бобби взял такси до Тайт-стрит. Полковника Ривингтона дома не оказалось! Зато была миссис Ривингтон. Через щеголеватую горничную Бобби передал карточку, на которой загодя написал: «От господ „Спрэг, Спрэг, Дженкинсон и Спрэг“. Весьма срочно».
Эта карточка и костюм лорда Марчингтона произвели должное впечатление на горничную. Ей и в голову не пришло, что Бобби заявился, чтобы продать какие-нибудь миниатюры или навязать страховой полис. Его ввели в роскошно обставленную гостиную, и вскоре туда пришла миссис Ривингтон, роскошно одетая и подкрашенная.
– Прошу извинить за беспокойство, миссис Ривингтон, – сказал Бобби. – Но дело довольно срочное и мы хотели избежать проволочек, неизбежных при переписке.
Чтобы какой-нибудь поверенный хотел избежать проволочек… Это было так не правдоподобно, что Бобби вдруг испугался, как бы миссис Ривингтон не заподозрила обмана.
Но ум миссис Ривингтон определенно уступал ее красоте, и ей можно было наплести все что угодно.
– Ах, пожалуйста, присаживайтесь! – сказала она. – Мне как раз только что звонили из вашей конторы, что вы сюда едете.
Бобби мысленно поаплодировал Франки за этот штрих, завершающий их блестящую выдумку.
Он сел и постарался принять вид истинного правоведа.
– Я по поводу нашего клиента, мистера Алана Карстейрса, – сказал он.
– Вот как?
– Он, возможно, поминал, что мы представляем его интересы.
– Поминал? Да, как будто поминал, – сказала миссис Ривингтон, широко распахнув огромные голубые глаза. Она была явно из тех женщин, которые легко поддаются внушению. – Ну как же, я о вас знаю. Вы представляли интересы Долли Мэлтрейверс, когда она застрелила этого ужасающего портного, верно? Вам, наверно, известны все подробности?
Она посмотрела на него с откровенным любопытством. Бобби подумал, что у нее, пожалуй, нетрудно будет все выведать.
– Нам известно многое, о чем в суде вы никогда не услышите, – улыбнувшись, сказал Бобби.
– Да уж наверно. – Миссис Ривингтон посмотрела на него с завистью. – Скажите, она правда.., я хочу сказать, она была одета, как говорила та женщина?
– Показания были очень противоречивы, – с серьезным видом ответил Бобби, многозначительно прищурив глаз.
– А, понятно, – в восторге прошептала миссис Ривингтон.
– Что до мистера Карстейрса, он уехал из Англии совершенно неожиданно, вы это, вероятно, знаете? – сказал Бобби, чувствуя, что уже добился ее расположения и теперь можно продолжить расспросы. Миссис Ривингтон помотала головой.
– Он уехал из Англии? Вот не знала. Мы довольно давно не виделись.
– Он вам не говорил, долго ли он собирался тут пробыть?
– Сказал, что недели две, а возможно, дольше – полгода-год.
– А где он жил?
– В «Савойе».
– И когда же вы его видели в последний раз?
– Недели три назад или, может быть, месяц. Точно не помню.
– Однажды он, кажется, ездил с вами в Стейверли?
– Совершенно верно! По-моему, тогда я и видела его в последний раз. Он позвонил и спросил, когда можно с нами увидеться. Он только что приехал в Лондон, и Хьюберт очень огорчился – на другой день мы уезжали в Шотландию, и еще нам предстоял обед в Стейверли и ужин в ресторане с ужасно неприятными людьми, от которых мы никак не могли отделаться, а Хьюберту очень хотелось повидать Карстейрса, тот ему очень нравится, и тогда я сказала: «Дорогой, давай возьмем его с собой к Бассингтон-Ффренчам. Они не станут возражать». Так мы и сделали. И они, естественно, не возражали.
Ей надо было перевести дух, и она замолчала.
– Он вам не говорил, что привело его в Англию? – спросил Бобби.
– Нет. А разве у него были на то какие-то причины? Ох, да, знаю. Мы думали, его приезд связан с этим миллионером, с его другом, жизнь которого так трагически оборвалась. Какой-то врач сказал ему, что у него рак, к он покончил с собой. Этот врач поступил жестоко, вы не находите? Такие вещи недопустимы. И ведь доктора так часто ошибаются. Наш доктор на днях сказал, что у моей дочурки корь, а оказалось, у нее что-то вроде потницы Потница – заболевание, выражающееся в появлении мелкш, пузырьков на коже от усиленного выделения пота, чаще бывает у детей.
. Я сказала Хьюберту, что придется поменять врача.
Не задерживаясь мыслью на том, что миссис Ривингтон меняла врачей, будто библиотечные книги, Бобби опять принялся ее расспрашивать.
– Мистер Карстейрс был знаком с Бассингтон-Ффренчами?
– Ох, нет! Но, по-моему, они ему понравились. Правда, на обратном пути он был совсем на себя не похож – такой угрюмый. Наверно, что-то из того, что там было сказано, его огорчило. Он, видите ли, канадец, и мне часто кажется, что канадцы так обидчивы.
– А что именно его огорчило, вы не знаете?
– Понятия не имею. Бывает, люди огорчаются из-за сущих пустяков, ведь правда?
– Он там не совершал прогулки по окрестностям? – спросил Бобби.
– Да нет же! Что за странная идея! – Она посмотрела на Бобби с изумлением.
Тогда Бобби попробовал выяснить другое.
– Там были еще гости? Он познакомился с кем-нибудь из соседей?
– Нет, никого, кроме нас и их. Но как странно, что вы спросили насчет прогулок…
– Да? – нетерпеливо подхватил Бобби, едва она на миг замолчала.
– Ведь знаете, он без конца расспрашивал об одном семействе, которое живет там поблизости.
– Вы не помните их фамилию?
– Нет, не помню. Не сказать, чтоб это была какая-нибудь особенно интересная личность.., какой-то доктор.
– Доктор Николсон?
– Мне кажется, именно эта фамилия. Мистер Карстейрс очень интересовался и самим доктором, и его женой, и когда они туда приехали.., словом – всем. Это так было странно, ведь он их совсем не знает, и обычно любопытство ему совсем не было свойственно. Но, может, он просто поддерживал беседу и не мог ничего придумать… Иной раз такое случается.
Бобби согласился, что да, случается, и спросил, как возник разговор о Николсонах, но этого миссис Ривингтон сказать не могла. Она выходила с Генри Бассингтон-Ффренчем в сад, а когда вернулась, остальные уже говорили о Николсонах.
До сих пор все шло как по маслу, Бобби выспрашивал миссис Ривингтон, не прибегая ни к каким уловкам, но тут она вдруг проявила любопытство.
– Но что вы, собственно, хотите узнать о мистере Карстейрсе? – спросила она.
– В сущности, я хотел узнать его адрес, – ответил Бобби. – Как вам известно, мы представляем его интересы, и мы только что получили немаловажную телеграмму из Нью-Йорка.., там, знаете ли, как раз сейчас довольно серьезные колебания курса доллара…
Миссис Ривингтон в знак понимания сокрушенно кивнула.
– Так что мы хотели с ним связаться, получить от него распоряжения.., а он не оставил нам свой адрес, – быстро продолжал Бобби. – А так как он поминал, что дружен с вами, я подумал, что у вас могут быть от него какие-нибудь известия.
– Да, конечно, – сказала миссис Ривингтон, вполне удовлетворенная объяснением. – Какая жалость. Но о своих поездках и намерениях он обычно говорит довольно неопределенно.
– Да-да, вы правы, – сказал, вставая, Бобби. – Что ж, прошу прощения, что отнял у вас столько времени.
– Ну что вы, – сказала миссис Ривингтон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23