Уинсом радостно улыбалась в. потолок, довольная, что наконец-то распростилась с непрерывной качкой и спокойно отдохнула на твердой земле. Она чувствовала себя настолько полной сил, что быстро поднялась и начала помогать Ольге убирать дом и готовить. Верная своему слову, старуха напоила Торхолла сонным зельем, и тот все еще не проснулся.
Когда почти все дела были закончены, Ольга устроилась на скамье и показала на место рядом с собой.
– Садись, – пригласила она. Уинсом села и взяла у хозяйки чашу с теплым молоком.
– У нас беда, – начала старуха. Уинсом молча глядела на нее с тоской, ожидая продолжения.
– Торхолл умирает. Уинсом отставила чашу.
– Говорила же тебе, – разочарованно ответила она, тяжело вздыхая. При первой встрече старуха показалась такой мудрой и дружелюбной, и Уинсом надеялась на гораздо большее. На помощь Торхоллу…
– Нет, – покачала головой старуха, – ты не поняла.
Уинсом затаила дыхание.
– Торхолл не хочет жить. Ему не для чего жить. Поэтому он и умирает.
ГЛАВА 34
Уинсом все утро старалась занять себя мелкими скучными делами, размышляя над словами Ольги. Один раз она нагнулась над Торхоллом, желая убедиться, что тот спит. Хотя за окнами падал снег и завывал ветер, в доме было тепло и уютно. Торхолл проспал все утро, после того как Ольга снова напоила его настоем.
– Какое зелье ты ему дала? – полюбопытствовала Уинсом.
Острые голубые глаза словно проникали в душу.
– Звездчатый анис, – коротко пояснила старуха. – Маковый отвар.
Уинсом кивнула. Старуха, усмехаясь, наблюдала за ней.
– Пойдем, – пробормотала она, – сейчас покажу. Оставив недорезанное мясо и овощи, они прошли мимо трех развалившихся на полу стражников к маленькому буфету.
– Вот, – провозгласила Ольга, сунув Уинсом пучок неприятно пахнущих трав. Индеанка глубоко вдохнула, узнавая знакомые ароматы.
– Ja, – пробормотала она. Ольга пристально оглядела ее.
– Знаешь эти травы?
– Некоторые, – призналась Уинсом. – Дома пользовались ими.
– Вот как? Ты, должно быть, очень сведуща в искусстве врачевания, если эти травы тебе известны, – заметила Ольга, еще раз посмотрев на собеседницу. – Расскажи-ка о себе, дитя мое, – велела она.
Уинсом почему-то беспрекословно повиновалась. Позже, за чашкой горячего настоя из трав, женщины обменялись рецептами лекарств для больного желудка. Наконец Уинсом вздохнула и тревожно взглянула в сторону Торхолла.
– Знаешь, – нерешительно начала она, – знаешь ли ты, как помочь ему?
Ольга задумчиво посмотрела на спящего.
– Да, – кивнула она, – знаю. И, помедлив, добавила:
– Но скажи, почему ты так стремишься излечить Торхолла?
– Ради моего мужа, – призналась Уинсом. – Без свидетельства Торхолла перед Тингом, Бренд снова будет изгнан, а может, и убит. Но если Торхолл подтвердит, что Бренд невиновен, мужа освободят. Я хочу, чтобы Торхолл жил и помог Бренду.
Ольга задумчиво кивнула.
– А сам Торхолл? Что ты о нем думаешь?
– Он… он… – пыталась она подобрать слова.
– Сварливый старый ворчун? – помогла Ольга, весело сверкнув глазами.
– Да, – с облегчением кивнула Уинсом. – С ним очень трудно говорить.
– Это верно, – согласилась Ольга и, сделав несколько глотков, отставила чашку, весело улыбаясь Уинсом.
– Любовь, – изрекла она наконец. – Это единственное, что может спасти Торхолла.
Уинсом нахмурилась.
– Не шутите со мной, пожалуйста, госпожа Ольга. Я сделаю все, чтобы спасти Торхолла, но, – печально покачала она головой, – он очень болен. Моих знаний не хватит, чтобы исцелить его.
Мудрый взгляд голубых глаз словно приковал Уинсом к месту.
– Я дала ему очень сильный отвар, который облегчит его муки. Но, если Торхолл не захочет жить – а это он должен решить только сам, душой и сердцем, – все наши усилия будут напрасными.
Уинсом отпила травяного отвара.
– Но почему он не хочет жить? Ольга пожала плечами.
– Именно это мы и должны узнать. Они поговорили еще немного, но тут Уинсом, уловив странные звуки, исходившие от Торхолла, поднялась.
– Я должна идти к нему.
Старуха пристально глядела вслед Уинсом. Та, встав на колени перед больным, о чем-то тихо беседовала с ним. Торхолл что-то громко, резко отвечал. Один из стражников, игравших в кости, рассеянно поднял голову, но тут же вновь вернулся к игре.
Ольга толклась у очага, готовя обед, и оставила молодую женщину ухаживать за воинственным стариком.
– Нет, я этого не желаю! – воскликнул Торхолл, отталкивая чашку настоя, протянутую Уинсом. Горячая жидкость расплескалась и обожгла руку женщины. Она уронила чашу, и зелье разлилось коричневой лужицей по утоптанному земляному полу. Уинсом и Торхолл молча смотрели на тоненькие ручейки. Уинсом схватилась за обожженную руку, Торхолл поднял голову и проворчал:
– Убирайся! Не нужна мне твоя помощь!
– Почему? – недоумевающе спросила женщина, хотя ее трясло от гнева. – Я помогала тебе на корабле! Давала настои, отвары, делала все, что могла! Чего тебе еще надо!
И, словно не веря глазам, уставилась на покрасневшую руку.
– Я желаю, чтобы ты убралась! – раздраженно повторил Торхолл. – Оставь меня в покое! Дай умереть!
Значит, старуха сказала правду. Он и в самом деле отказывается жить! Уинсом осторожно коснулась груди, пытаясь утихомирить бешено бьющееся сердце.
– Уйди с глаз моих, – продолжал Торхолл. – Ты…
Он неожиданно замолчал.
– Я, что? – с любопытством спросила Уинсом. Торхолл отвернулся к стене.
– Ты не обо мне заботишься. Думаешь только о себе и своем муженьке.
Уинсом долго сидела в глубокой задумчивости. Любовь, сказала Ольга. Только любовь спасет Торхолла! Неужели старуха действительно ожидала, что Уинсом полюбит этого неуживчивого человека, оставит своего мужа? Нет, конечно нет. Ольга имела в виду совсем другую любовь – доброту и сочувствие.
Уинсом лихорадочно огляделась в поисках Ольги, но старая женщина куда-то исчезла. Она вновь обернулась к Торхоллу и нерешительно спросила:
– Почему ты хочешь умереть?
– А тебе что? – разозлился тот. – Ты хочешь излечить меня только для того, чтобы я мог свидетельствовать в пользу твоего мужа. Тебе безразлично, что произойдет со мной.
– Наверное, ты прав, – призналась Уинсом, – и я действительно стараюсь не ради тебя. Но ты очень груб со мной. Как я могу любить тебя, когда ты все время злишься?
Торхолл обернулся к ней, и Уинсом была потрясена, заметив слезы в глазах старика.
– Любовь? – воскликнул он. – О, какой вздор ты несешь. Мне безразличны и ты, и все на свете!
Он гневно насупился.
– Мне не для чего поправляться! – пронзительно завопил он, и Уинсом показалось, что его голос звучит немного сильнее.
– У меня нет семьи. Меня считают трусом за то, что сбежал. Я захвачен в плен Бьорнсоном. Друзья, которым полагалось бы лучше знать меня, предпочитают верить самому плохому. Зачем мне жить? Разве есть иной выход?
Уинсом задумалась над словами старика. Она понимала, что Торхолл пытается объяснить ей что-то очень важное, но не могла понять истинного смысла его слов.
Мысли ее беспорядочно метались, и Уинсом ухватилась за первую попавшуюся фразу. Семья. Семья очень важна для викингов.
– Твои родные мертвы? – повторила она.
– Да, все мертвы, – с горечью пробормотал Торхолл, мгновенно на ее глазах превратившись из полумертвеца в озлобленного, рассерженного, несчастного, страдающего человека. Что происходит? – Их убили люди ярла Эйольфа. После того как я покинул Стевенджер. После того как стал свидетелем убийства.
Он замолчал.
– Когда тебя начали беспокоить боли?
Даже в этот момент в Уинсом проснулся интерес целителя.
– Не все ли равно? – отозвался Торхолл. – Достаточно того, что я не нахожу себе места.
И, рассмеявшись, добавил:
– Это и будет моей смертью, знаешь?
– Ja, – кивнула Уинсом, – знаю. Если только…
– Если что? – с подозрением допытывался Торхолл.
– Если ты не найдешь, ради чего жить. Именно так говорит госпожа Ольга, – призналась Уинсом. Проклятие, не об этом нужно бы говорить с больным. Что ей делать?
– Не хочу я жить, – устало пробормотал Торхолл, отворачиваясь. – Лучше бы поскорее навек закрыть глаза.
– Даже чтобы помочь моему мужу?
– Нет, он мне не нравится. Все равно я не помогу ему, хоть и предстану перед Тингом. Лучше бы мне отправиться к предкам еще до этого.
– Что?! – вскрикнула Уинсом, но тут же осеклась, вспомнив, что Торхолл говорил нечто подобное, когда Бренд взял его в плен. – Считаешь, будет лучше, если ты не будешь свидетельствовать в пользу Бренда? – осторожно спросила она.
– Ja.
Уинсом задумчиво нахмурилась.
– Но, предположим, ты все же объяснил бы Тингу, кто убийца. Что бы случилось потом? То есть, если бы, конечно, ты был жив и здоров.
– Сражался бы, отправился в набег, еще один, еще… пока не погибну.
– И тут смерть, – заметила Уинсом. – Конец всегда один.
– Да.
Как тронуть сердце Торхолла? Должно быть что-то, что тронет его душу, возродит жажду жизни, но Уинсом никак не могла проникнуть в эту тайну. Она рассеянно погладила старика по руке, а Ольга принесла еще одну чашу травяного отвара.
– Возьми, – велела Уинсом. – Выпей. Торхолл вновь отвернулся, не желая видеть красную обожженную руку, державшую лекарство.
Уинсом молча поглядела на больного, поставила чашу рядом с ним, прямо на земляной пол, и отошла к столу, где хлопотала Ольга. Торхолл поднял голову и, убедившись, что никто не смотрит на него, одним глотком осушил чашу и со вздохом опустился на постель из оленьих шкур.
ГЛАВА 35
Бренд, Грольф, Олаф, Арни и матросы решительно шагали по заснеженной дороге. Высокие сугробы громоздились по обеим сторонам узкой тропинки. С деревьев сползали серебристые глыбы.
От красоты окружающего пейзажа захватывало дух, но Бренд ни на что не обращал внимания.
Дяди не оказалось дома, и викинг злился, зная, что все опять откладывается. Проклятие! Не вовремя вздумалось Эйольфу навестить какое-то важное лицо в соседнем городке.
Бренд, непрерывно ругаясь, прокладывал дорогу. Приходилось возвращаться на ферму, и он так злился, что даже не смотрел себе под ноги. Неделя! Целая неделя до приезда ярла! Кто знает, будет ли еще жив Бренд к тому времени! Может, кто-то из людей, нанятых дядей, успеет добиться своего и прикончить Бренда. Хорошенькое дельце!
Бренд снова выругался: громкий голос эхом отдавался в тишине. Грольф молча топал рядом. Олаф, державшийся сзади, ускорил шаги, пока не поравнялся с Брендом.
– Почему ты так расстроился? – спросил он. – Ярла нет дома, что тут такого ужасного?
– Потому что, – огрызнулся Бренд, – придется ждать еще неделю до его возвращения. Еще неделю придется остерегаться убийц, которые могут прятаться за каждым углом. Еще целую неделю ждать, пока сможет собраться Тинг, а тем временем этому проклятому Торхоллу становится все хуже.
Олаф молча нахмурился, размышляя над услышанным. Бренд искоса поглядел на него.
– Я не хотел срывать на тебе злость, – признался он, – просто очень разочарован – ужасно разочарован.
Они безмолвно шагали рядом, прислушиваясь к хрусту снега под ногами. Олаф отстал и начал бросаться снежками в Арни.
Наконец Грольф осведомился: – А как насчет Инги?
– Инги? – недоуменно переспросил Бренд. – При чем тут она?
– Что ты сделаешь, когда увидишь ее?
Вдалеке уже смутно маячили очертания деревенского дома Бренда. Серый дым клубами поднимался из дыры в крыше.
– Ах, прошло столько времени, с тех пор как я последний раз видел светлоликую Ингу, – вздохнул Бренд.
Грольф резко вскинул голову и, понизив голос, спросил:
– Жалеешь, что женился на женщине из племени скрелингов? Если захочешь, с ней можно легко развестись.
– Nej, nej, – пробормотал Бренд, – просто, снова повидать Ингу – все равно что встретиться с детством.
– Да, ты прав, для меня это то же самое. Бренд внимательно наблюдал за вырывавшимися изо рта облачками пара.
– Может, мы все были немного влюблены в нее, – нехотя признался он. – Ты, я, Эйрик…
– Ja, – протянул Грольф. – Но меня всегда удивляло, что она предпочла выбрать в мужья Эйрика.
– И меня тоже. Инга могла бы выйти за любого из полудюжины поклонников.
– Верно, но ни один не был так богат, как твой кузен.
– По-твоему, Инга собиралась замуж за Эйрика но расчету?
Грольф пожал плечами.
– Не она первая.
И, заметив, как вспыхнули щеки Бренда, поспешно поправился:
– Я не имел в виду твою мать… Проклятие, вечно мой язык мелет всякую чушь!
– Ja.
Остаток пути они проделали в молчании. Когда Бренд потянулся к ручке двери, Грольф пробормотал:
– Мне пора. Хочу посмотреть, как там мой корабль.
Бренд кивнул и неожиданно расплылся в улыбке.
– Спасибо, Грольф, – тихо сказал он, – спасибо за помощь и верность в беде.
Грольф улыбнулся в ответ и хлопнул друга по спине.
– Я, пожалуй, пойду.
Бренд долго смотрел вслед Грольфу, уводившему команды обоих судов по узкой тропке, ведущей в Стевенджер, где они должны были провести ночь на кораблях, и, наконец, вздохнув, переступил порог теплого, уютного дома. Вместе с ним в комнату ворвалось облако морозного пара.
– Закрывай дверь, выстудишь дом, – окликнула Ольга, сидевшая за столом вместе с мужем и Уинсом.
Завидев Бренда, Уинсом поспешно поднялась и подбежала к нему.
– Наконец-то ты вернулся, – воскликнула она, обнимая мужа.
– Торхолл все еще спит? – проворчал викинг, отстранившись. Поняв, что муж чем-то расстроен, Уинсом разжала руки и сдержанно кивнула:
– Он почти все утро глаз не открывал. А ты? Как ты? Все в порядке? Видел дядю?
– Nej, – устало пробормотал Бренд и, сняв тяжелый плащ из бурого меха, стряхнул снег. – Он приедет только через неделю.
– Неделю? – эхом отозвалась Уинсом, тревожно взглянув на Торхолла. Проживет ли он еще семь дней? Она поднесла руку ко рту, чтобы заглушить невольный крик. Бренд не должен узнать, что единственный свидетель так опасно болен – у него и без этого достаточно хлопот. Но Бренд проследил за направлением ее взгляда.
– Ja, – выдохнул он, словно поняв причину невысказанного беспокойства жены.
Раздался стук в дверь. Появились Олаф и Арни, окутанные белым облаком.
– Ну и холодно же! – воскликнул Олаф, растирая покрасневшие щеки. Уинсом пробормотала что-то подходящее к случаю, но мысли ее были с Брендом. Остаток дня прошел так же невесело. А ночью разразился ужасный буран. Ветер немилосердно тряс дом, осыпая его тучами снега. Но утром, когда Уинсом поднялась после почти бессонной ночи, солнце ярко сияло все несколько часов, какие были отведены короткому зимнему дню. Пурга улеглась. Деревья словно были усыпаны драгоценными камнями, переливавшимися в ярком свете. Уинсом, стоя на пороге, с изумлением всматривалась в бесконечные белые просторы. Она видела снег и раньше, на родине, и теперь, если постараться, можно вообразить, что она снова в своей деревне, и сейчас, в любую минуту, из-за холма выбежит Зовущий Птиц, и мать, закончив возиться с обедом, обнимет ее. Всхлипнув, Уинсом отвернулась и закрыла дверь. Казалось, это было так давно, в другой стране, в другой жизни.
Немного позже кто-то постучал. Бренд сам отворил дверь.
– Инга! – воскликнул он. – Инга!
ГЛАВА 36
– Бренд! – откликнулась невысокая девушка. Капюшон черного мехового плаща сполз, открыв каскад блестящих золотистых волос. Прелестное личико незнакомки озарилось радостью. Не позаботившись скинуть тяжелый плащ, она бросилась в объятия Бренда. Тот схватил ее за талию и оторвал от пола.
– Инга! Как хорошо, что ты пришла!
Уинсом прищуренными глазами наблюдала за встречей старых друзей. Кто эта девушка, посмевшая прийти сюда? И по какому праву приветствует Бренда так… так фамильярно?
Уинсом вцепилась в край стола, на котором только сейчас резала кусок оленины, а когда вынудила себя отвести глаза от красивой белокурой пары, заметила, как побелели кончики пальцев. Поймав вопросительный взгляд Олафа, она слабо улыбнулась.
Бренд подхватил Ингу, закружил ее, как маленькую девочку.
– Инга!
И только потом поставил ее на пол, так осторожно, словно боялся, что она сломается. Уинсом сделала гримасу.
– Почему? Как? – начал Бренд. Инга поджала губы.
– Один из слуг в доме дяди рассказал о твоем приезде.
Взяв Бренда за руку, она отвела его в сторону и тихо сказала:
– Бренд, тебе опасно здесь находиться. Если люди дяди узнают об этом…
– Тише, – перебил Бренд. – Я могу постоять за себя.
И, легонько щелкнув ее по носу, добавил:
– Не стоит беспокоить из-за меня свою хорошенькую головку.
– Все же, Бренд, это ужасно. Я даже поверить не могла, что ты осмелился вернуться.
– Повторяю, Инга, тревожиться не о чем. Уинсом со злостью заметила милую улыбку Инги.
– О Бренд, – вздохнула девушка, – я просто… Просто боюсь за тебя.
– Ты слышала что-нибудь? – поспешно спросил Бренд.
– Нет-нет, – заверила Инга, – но хорошо знаю, как зол и мстителен твой дядя.
Она остановилась, задохнувшись, не в силах продолжать, и взгляд суженных глаз Уинсом остановился на заломленных руках Инги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34