– Я сделал запрос в Медицинский департамент о случаях рождения гермафродитов за последние двадцать пять лет… - криминалист водил пальцем по записям, - то есть по возрасту, которому могла соответствовать Мария Ланге…
– И что? - зевнул Ванзаров.
– Если помните, я говорил, что она принадлежит к так называемому полному ложному двунастию. Подобная аномалия встречается крайне редко. Так вот, за весь запрошенный период, если точнее - за последние двадцать пять лет, был зафиксирован только один подобный случай.
– Кто она? - спросил Ванзаров, мигом проснувшись.
– Не она, а он - Тихон Надеждин, 1875 года рождения.
– Позвольте, но почему - «он»?!
– Дело в том, что Тихон родился в тюремной больнице, на этапе у ссыльно-каторжной. Доктор, который принимал роды, был малограмотным и записал рожденного как мальчика. И лишь при повторном осмотре в возрасте пяти лет, выяснилась ошибка, но документы переделывать не стали! Вы представляете, до чего дошла наша бюрократия! - Лебедев торжествующе улыбался.
– Так, значит, Мария Ланге на самом деле…
– Да! Она - Тихон Надеждин! - эксперт хлопнул в ладоши. - Поэтому ее невозможно было найти по адресному столу! Нет никакой Марии Ланге! В женском платье ходил Тихон Надеждин! Вот так-то!
Ванзаров попытался мгновенно проанализировать ситуацию. Значит, убитая женщина имела паспорт мужчины и поэтому…
– А кто ее родители? - спросил сыщик.
– Отец - неизвестен. Как правило, безродным детям дают фамилию от имени матери… - Лебедев вновь глянул в свои записи, - а мать, некая Кабазева Надежда Константиновна. Проходила по делу «Народной воли», была членом террористической группы студентов «Свобода или смерть!», отличалась крайней жестокостью. Убила офицера Третьего отделения и покушалась на жизнь московского генерал-губернатора. Получила бессрочную каторгу. Пыталась покончить с собой из-за того, что охранник дал ей пощечину. Революционная кличка - Баска. Бежала с каторги в тысяча девятисотом году. До сих пор не поймана.
– Как ее имя? - спросил Ванзаров дрогнувшим голосом.
– Надежда… А что?
– Так что ж вы раньше молчали! - в отчаянии крикнул Родион Георгиевич.
– А что ж вы раньше не слушали! - закричал в ответ Аполлон Григорьевич. - Я вам со вчерашнего дня пытаюсь рассказать!
Задрожали звоночки телефона. Ванзаров схватил рожок.
– Слушаю! - опять крикнул он. - Так… так… понял… выезжаем немедленно… не упускайте его!
Сыщик бросил слуховую трубочку на крюк и выскочил из-за стола.
– Аполлон Григорьевич, мне понадобится ваша помощь! Скорее! Не отставайте! - на ходу кричал Ванзаров, срывая с вешалки пальто и выскакивая в коридор.

5

Джуранский нетерпеливо подгонял возницу. По пустым улицам дежурная пролетка неслась с бешеной скоростью. Но ротмистру и этого казалось мало. Он постоянно хлопал по спине городового, сидевшего на козлах, и кричал, чтобы скакали шибче. Мечислав Николаевич так загорелся охотничьим азартом, что сам готов был взяться за вожжи.
От Офицерской до Эстляндской они домчались за десять минут. Еще подъезжая к солодовне, сыщик заметил одинокую фигуру, машущую руками. Не дожидаясь, когда пролетка остановится, филер побежал навстречу и прыгнул на подножку.
– Пять минут как вошел внутрь! - выпалил он. - Напарник пошел было за ним, но сторож ворота запер.
Теперь Ванзаров разглядел второго филера, сливающегося с заводской стеной.
– Ротмистр, вперед! - приказал Ванзаров.
Джуранский прыгнул в темноту, подскочил к воротам и стал дубасить по ним кулаком со всей своей нерастраченной силой.
– Кто там озорует? - послышался грозный голос сторожа. - Щас полицию кликну!
– Открывай немедленно! Сыскная полиция! - заорал ротмистр на всю улицу.
За воротами торопливо лязгнула щеколда.
Пожилой сторож с масляным фонариком - таким пользуются путейцы, - в накинутом на плечи тулупчике, перепуганно озирал ночных посетителей.
– Чего изволите, вашбродь? - он поднял фонарик, чтобы лучше видеть лица пяти мужчин в штатском.
– Куда пошел Роберт Эбсворт? - резко спросил Ванзаров.
– А его их благородия нам не докладывают. Сказали, есть надобность. Разве ж я не пропущу сынка хозяина! Взял у меня керосинку и пошел. А вам чаво надобно? - Сторож, хоть и выказывал почтительный страх, не сдвинулся с порога, заслоняя вход.
– Где бродильный цех? - Ванзаров начал злиться.
– Тама вон! - неопределенно махнул рукой сторож.
– Показывай дорогу! Быстро! - Джуранский выхватил у него фонарь.

6

Мутный лучик света бежал впереди. Старик вел по такой узкой и темной лестнице, что Родиону Георгиевичу то и дело приходилось опасливо хвататься за перила. Филеры и Лебедев со своим чемоданчиком не отставали ни на шаг. Джуранский нетерпеливо подталкивал сторожа.
Лестница внезапно кончилась - сыщик увидел огромное темное помещение.
– Пришли, извольте! - буркнул сторож.
– Смотрите! - прошептал Ванзаров, придвинувшись к Джуранскому.
Где-то там, вдалеке, виднелся слабый огонек керосиновой лампы. Пятнышко света медленно поднялось на высоту поднятой руки и, опустившись на уровне груди человека среднего роста, замерло.
– Быстрее, он сейчас начнет! - крикнул Ванзаров.
Джуранский бросился на огонек. За ним ринулись двое филеров.
– Стоять! Полиция! - рявкнул во все кавалерийское горло ротмистр. Эхо троекратно усилило крик.
Родион Георгиевич видел, как фонарик помощника быстро приближается к керосинке, выхватывая из темноты круглые бока бродильных емкостей.
Роберт стоял у полного чана, который завтра должен был пойти на розлив. Он уже открыл смотровое окошечко в крышке и приготовился совершить то, что ему повелел посланник великого бога Сомы. Юноша был счастлив, что сможет услужить светлому божеству. И хотя тело Роберта била дрожь, он улыбался и шептал молитву:
– Пусть придут радость и свет, о всеблагой Сома! Пусть будет счастье и мир, о мудрый Сома! Пусть утрутся слезы и отныне пребудет только смех, о светлый Сома! Приди к нам и напои нас напитком богов, о Сома!
Роберт поднял над открытым чаном хрустальный сосуд, который вручил посланник бога Сомы. Посланник приказал капнуть по пять капель в каждый чан. Последние два дня Роберт сильно страдал от непонятной болезни, но посланник заранее предупредил: бог Сома очищает душу нового почитателя от скверны. Роберт должен терпеливо принять эту муку. И тогда он заслужит очищение. Посланник сказал, что лишь сегодня утром можно взять из хрустального флакона каплю в стакан молока с медом и выпить. Бог Сома пошлет прощение и облегчение. Так и случилось. Но к вечеру Роберт почувствовал новый приступ болезни. Он решил, что бог Сома не обидится, если в его честь выпить еще одну зеленую каплю с молоком и медом. Перед уходом из дома Роберт так и сделал. И сейчас ему было хорошо. Рядом с ним был бог Сома. И Сома был в нем.
Роберт закончил молитву. Он слышал какие-то крики и шум, но решил, что это бог Сома радуется. Эбсворт поднес руку к прямоугольному отверстию чана и медленно наклонил хрустальный флакон.
Но Джуранский успел раньше.
Ротмистр с чудовищной силой сдавил запястье Эбсворта. Он медленно притянул к себе онемевшие пальцы, сжимавшие открытый флакон, и выхватил склянку. Подоспевшие филеры скрутили Роберта.
Когда Ванзаров подбежал к задержанному, мальчишка блаженно улыбался. Он не понимал, что произошло, и видел лишь посланцев бога Сомы. Ротмистр опасливо протянул Лебедеву открытый флакончик Родион Георгиевич сразу почувствовал знакомый запах - тот самый, что пропитал квартиру профессора Серебрякова.
– Слава Богу! - прошептал он.
– Господин Эбсворт, куда вы дели пробку? - тревожно спросил Лебедев.
Но Роберт в ответ лишь пьяно улыбался.
Джуранский хлопнул по карманам его пальто, нашел хрустальную затычку и передал Лебедеву. Эксперт с особой тщательностью закупорил флакон.
– Ну, теперь мы все узнаем! - с довольным видом прошептал он.
Ванзаров приблизился к Роберту.
– Кто приказал вам вылить сому? - спросил сыщик.
– Великий Сома! - юноша беззаботно улыбнулся. - Его посланник передал мне волю моего бога.
– Где посланник? - строго спросил Ванзаров.
– Он везде и нигде! Он здесь и далеко! Он велик, как Сома! - Роберт закрыл глаза. - У него теплый, ласковый голос.
Ванзаров вытащил мятую фотографию и поднес ее к лицу Эбсворта. Один из филеров услужливо держал лампу.
– Здесь есть посланник?
Роберт сощурил глаза, присмотрелся и вдруг радостно охнул.
– Я вижу у тебя жрицу великого посланника Сомы! Она прекрасна! Я так люблю ее! Ольга, куда ты пропала! Я везде искал тебя! Почему ты скрываешься от меня?
Родион Георгиевич понял, что Эбсворт говорит о Валевской. Значит, сыщик правильно понял угрозу Хелены. Вот какой сюрприз она приготовила! Остается узнать, кто ей помогал.
Лебедев приложил ладонь ко лбу Эбсворта.
– Понятно, у нас жар! - пробормотал эксперт.
– Скажи, где живет посланник, мне нужно его найти! - Ванзаров спрятал фотографию.
– Иди к нему! Он тебя примет! Бог Сома примет всех! - Роберт счастливо засмеялся.
– Как мне его найти?
– Он сам к тебе придет!
– Что вы делали на Третьей лини Васильевского острова в доме №*? - спросил Ванзаров.
– Я ездил к посланнику! - Роберт вздохнул. - Но он не захотел меня видеть.
– Так ведь это же дом… - начал удивленный Лебедев, но Ванзаров его остановил.
– Когда вы были там последний раз?
– Два дня назад! Меня привезла туда моя любимая Ольга, великая жрица! Как она прекрасна! - Роберт покачал головой, как будто слышал сладостный мотив. - Она представила меня посланнику! Посланник показал мне бога Сому! И Сома вошел в меня! Он в моем сердце!
– Посланник - женщина? - быстро спросил Ванзаров.
– У него серебряная борода и прекрасные волосы…
– Роберт, скажите мне, посланник глухонемой? - крикнул сыщик.
– У него прекрасный, медоточивый голос…
– Как его зовут? - Ванзаров схватил Эбсворта за лацканы пальто и тряхнул.
– Его зовут… Посланник Сомы! - Роберт улыбнулся.
– Аполлон Григорьевич, у вас есть прекрасный шанс испробовать ваше новое лекарство! - Ванзаров повернулся к эксперту и приказал филерам: - Доставите господина в участок. Когда придет в себя, вызовите отца. Ротмистр, за мной!
Ванзаров двинулся, чтобы уйти, но Лебедев поймал его за рукав.
– Вы куда? - подозрительно спросил он.
– Поедем брать посланника! Пора передать привет богу Соме от сыскной полиции!
– Я с вами! - Аполлон Григорьевич торопливо открыл чемоданчик и сунул одному из филеров пузырек с серым порошком. - Размешаете чайную ложку на стакан теплой воды и дайте арестованному. Ясно?! Проверю лично!
Эксперт подхватил чемоданчик и побежал за удаляющимся пятном масляного фонарика.

7

На Васильевском острове, как и везде в городе, не горели фонари, а в окнах домов гуляли тени от зажженных свечей.
Полицейская пролетка остановилась за подворотней дома Серебрякова. Джуранский соскочил первым и помог слезть Лебедеву. Ванзаров вытащил из кармашка часы. Кажется, стрелки показывали четверть двенадцатого.
Скрипнули ворота. Из подворотни появился невысокий, худощавый мужчина. Он повернул налево, но, заметив пролетку, на которой вместо извозчика сидел городовой, резко пошел в другую сторону.
Ротмистр среагировал мгновенно.
– Стой! Стрелять буду! Полиция! - крикнул он.
Мужчина дернулся, явно решив спастись бегством, но быстро оглянулся, увидел нацеленный в его сторону револьвер и замер, подняв высоко руки. К счастью, он не знал, что в такой темноте Мечислав Николаевич промазал бы и в слона.
– Нэ нада стрэлят, гаспада! - крикнул он с сильным кавказским акцентом. - Я ничэго нэ сдэлал!
– Идите сюда! - позвал ротмистр. - И не вздумайте бежать!
– Зачэм бэжать! - так и держа руки над головой, горец стал медленно приближаться.
Ванзаров, спрыгнув с подножки, заметил, что у неизвестного мужчины левая рука немного короче другой.
Джуранский вынул из пролетки масляный фонарь, предусмотрительно одолженный у сторожа пивного завода, чиркнул спичкой и направил слабенький лучик прямо в лицо подошедшего. Мужчина зажмурился.
Родион Георгиевич увидел типичный восточный нос, густую черную бородку и чистый, высокий лоб. Из-под новенькой фуражки-московки выбивались черные кудри. Незнакомец был одет в теплую тужурку, черные брюки, по-рабочему заправленные в сапоги, а на плече держал лямку вещевого мешка.
– Кто таков? - строго спросил Джуранский, наставив фонарик.
– Студэнт. Приехал в сталицу из Тифлиса. К знакомым!
Ванзаров подумал, что для студента паренек староват. По виду ему можно дать не меньше двадцати пяти лет.
– Документы имеются? - ротмистр явно не доверял словам ночного гостя.
– Канэшно! - горец засунул правую руку за пазуху, вытащил зеленую книжечку паспорта и протянул господам полицейским.
В документе значилось: Виссарионов Иван Иванов, мещанин из Тифлиса двадцати двух лет отроду. Родион Георгиевич полистал странички. Все записи и печати выглядели настоящими.
– Опустите руки, - Ванзаров протянул паспорт владельцу. - У кого были в этом доме?
– Трэтий этаж, квартира сэмь, Макарови, старие друзя! Привез им бурдюк кахэтинского! Киндзмариули! Вах!
Ванзаров принюхался, но на морозе не уловил запаха вина от грузинского красавца. Он подумал, что надо бы досмотреть вещевой мешок, но решил не тратить на случайного встречного время. Мало ли почему человек шарахнулся! Ночь, темно, а тут трое мужчин. Испугался, провинциал-горец. Вид у него мирный. Фамилия Виссарионов вроде не была в розыске.
– Где остановились? - на всякий случай спросил Родион Георгиевич.
– На Сэрдобольской! Тоже у друзэй! Им второй бурдюк привез!
– Будьте осторожны, в городе неспокойно, - посоветовал Ванзаров.
– Спасибо, уважаэмие! - грузин поднес ладошку к козырьку фуражки, повернулся и пружинистым шагом удалился в темноту.
– Ишь какой, сын гор! - с легкой завистью проговорил Лебедев. - Красавец писаный, а рука, видать, сухая!

8

Дворник опять оставил ворота незапертыми на ночь. Во дворе царили темень и тишина.
По щиколотку в снегу, Ванзаров направился к дворницкой. Он дернул массивную рукоятку. Визгнув, дверь открылась.
По шатким ступенькам Родион Георгиевич спустился в жарко натопленное полуподвальное помещение. Следом шел Джуранский с фонариком. В слабом лучике света обнаружилась лежанка, на которой, широко раскинув руки, валялся Степан. Сыщик нагнулся над телом и ощутил чудовищный перегар. Ротмистр поводил фонариком по комнате. Кроме жалкой мебели, Ванзаров разглядел огромный деревенский сундук, поставленный у стенки, который наверняка принадлежал кухарке профессора.
– Ну что там? - крикнул сверху Лебедев.
– Дворник спит пьяный, а приживалки нет! - отозвался Джуранский.
– Пошли отсюда, в темноте все равно ничего не найдем! - Ванзаров взялся за перила.
– А теперь - куда? - устало спросил ротмистр.
– Осталось только одно место! - задумчиво сказал сыщик.
Когда они втроем поднялись по темной лестнице к квартире профессора, Лебедев попросил Джуранского посветить, вытащил из чемоданчика длинный пинцет и молча протянул Ванзарову.
– Мечислав Николаевич, вы этого не видели! - прошептал Родион Георгиевич. Язычок тихо щелкнул, дверь мягко отошла в сторону.
В прихожей сыщик сразу ощутил знакомый запах сомы. Едкий аромат за эти дни так и не улетучился. В спину дышал ротмистр. Лебедев пока еще топтался на площадке.
Из-под двери кабинета пробивалась тонкая полоска света. Ванзаров оглянулся на Джуранского. Тот все понял. Родион Георгиевич мягко нажал на бронзовую ручку и резко толкнул дверь.
Неизвестный в кабинете даже не успел сообразить, что произошло. Джуранский бросился на него и сразу повалил на пол, а когда человек попытался оказать сопротивление, скрутил за спиной руки и надавил коленом на шею.
– Взял! - радостно закричал Мечислав Николаевич. - Свет, скорее!
Ванзаров поднял с письменного стола подсвечник с тремя зажженными свечами и опустил к полу, освещая лицо пойманного. Он увидел длинные седые волосы и белую, окладистую бороду. Мужичок придушенно хрипел и дергался, пытаясь вывернуться.
– Советую не трепыхаться! - доброжелательно сказал Ванзаров. - В ваших интересах вести себя тихо.
Сыщик внимательно разглядывал задержанного. Что в кабинете профессора делает какой-то деревенский оборванец? Нет, это абсурд! Родион Георгиевич внимательно вгляделся в покрасневшее лицо, которое показалось странно знакомым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36