– Минут пять до вас… пустите! - прохрипел перепуганный гуру.
– Куда пошла? Отвечать!
– Тут рядом, в аптеку Пеля… Слабая была, больная… я сказал, чтобы купила морфий…
Ванзаров швырнул Отца на подушки и бросился из комнаты.

6

Выскочив во двор, сыщик сразу увидел Джуранского. Он лишь махнул рукой удивленному помощнику. Вдвоем они побежали по улице к величественному пятиэтажному дому с башенкой, в котором размещалась аптека Пеля.
Джуранский еле поспевал за тучным начальником.
Родион Георгиевич задыхался, окружающее стало мутным и расплывчатым. Но арочные двери аптеки он ясно видел. Еще совсем чуть-чуть…
Ванзаров рванул массивную дверную ручку, в три прыжка оставил за собой мраморную лесенку, которая вела в бельэтаж, и влетел в огромный светлый зал аптеки. Он хотел крикнуть, но не справился с дыханием.
– Всем стоять! - рявкнул Джуранский и для верности выхватил наган.
Провизор в белом халате охнул и выронил из рук скляночку. Гувернантка, посланная за каплями для барыни, в ужасе прижалась к прилавку.
– Барышня… вуали… морфий… - выдавил сыщик.
– Отвечать! - крикнул Джуранский и пригрозил оружием.
Провизор смотрел на револьвер расширенными от страха глазами, а гувернантка тоненько заверещала.
– Сыск… плиця… - кое-как выдохнул Ванзаров.
Провизор понял: это не ограбление - и схватился за сердце.
– Господа, ну разве так можно! Да, была барышня… такая странная…
– Где?… - прохрипел Ванзаров.
– А вы не встретились? Только-только ушла…
– Куда?!
– Кажется… - провизор заглянул в открытую дверцу, ведущую в служебные помещения аптеки. - Егор, куда барышня направилась?
– На Большой, на остановку конки! - крикнул звонкий мальчишеский голосок.
– Ротмистр! - Ванзаров повернулся к Джуранскому. - Она рядом! Не упустите! И никакой стрельбы!
– Такая странная барышня, - заторопился фармацевт. - Пришла, шатается и просит морфий, понимаете! Я говорю: «У вас рецепт врача есть?» - а она протягивает мне сторублевку: «Возьмите за морфий»! Представьте! Ну, я, конечно, не взял, а она чуть не упала, уцепилась за прилавок. Я усадил ее, предложил капли сердечные, она отказалась. Морфий ей подавай! Такая странная! И вуали не подняла! Посидела, отдышалась и пошла. Я мальчика послал проводить… Так, представьте, отказалась. Сама, говорит, доберусь…
Но ротмистр с Ванзаровым его уже не слушали.
Джуранский выскочил на улицу и чуть не сбил с ног Лебедева, который неторопливо двигался к аптеке. Не извинившись, ротмистр кинулся дальше. Он выскочил на Большой проспект и увидел, как от остановки Восьмой линии, звякнув колокольчиком, тронулась конка.
Пара лошадок еле-еле тащила голубой вагончик, оклеенный рекламой универсального средства от запоров. Догнать транспорт с таким черепашьим ходом для бывшего кавалериста не составило труда. К тому же Джуранский увидел впереди конки двух городовых. Ротмистр выхватил офицерский нейзильберовый свисток и дал тревожный сигнал.
Городовые встрепенулись.
Мечислав Николаевич, яростно махая руками, приказал им задержать вагон.
Предупреждающе тренькнул колокольчик, и конка встала.
Джуранский подбежал к вагончику, прыгнул на подножку, схватился за вертикальный поручень и влетел внутрь салона.
На лавке одиноко сидела дама в вуали. Уронив голову на грудь, она прислонилась к стеклу, из-за которого выглядывал удивленный вожатый.
Держа наган наготове, ротмистр подбежал к даме и откинул вуаль.

7

Когда опоздавшая и запыхавшаяся Софья Петровна подоспела к Студзитской, мерзнувшей у «Польской кофейни» уже больше четверти часа, морозный воздух успел освежить ее лицо. Однако Елена Павловна подняла вуалетку, взяла за руки новую знакомую и внимательно посмотрела ей в глаза.
– Софья Петровна, вы плакали?
– Нет, нет… дети рано разбудили, не выспалась… - Софья Петровна совсем не умела врать и засмущалась.
– Вот что, - решительно сказала Студзитская, - сейчас пойдемте, выпьем шоколаду, а потом погуляем, и вы расскажете мне все, что с вами случилось.
Софья Петровна попыталась объяснить, что она вынуждена откланяться и немедленно возвращаться домой. Ей и так чудом удалось вырваться от Глафиры, которая решительно не отпускала ее. Пришлось поплакать и дать клятву, что она добежит до кафе только для того, чтобы извиниться и сразу вернется обратно.
Но вместо заготовленных по дороге объяснений Софья Петровна пробормотала что-то невнятное.
Студзитская опустила вуалетку, подхватила подругу за локоть и, не слушая возражений, решительно повела в кафе.
Елена Павловна вновь выбрала самый дальний от окон столик. Она заявила, что в этот раз ее черед угощать, и заказала к горячему шоколаду дюжину воздушных птифуров.
– Дорогая, чем я могу помочь? Все, что в моих силах, я сделаю!
Студзитская говорила с таким искренним жаром и дружелюбием, что Софья Петровна испытала непреодолимое желание излить душу.
Принесли шоколад и пирожные. От волнения госпожа Ванзарова и не заметила, как съела три птифура и большими глотками осушила чашку. При этом она успела полушепотом рассказать супруге чиновника особых поручений Ревельской сыскной полиции о страшной угрозе, которая прозвучала из телефонного аппарата.
Елена Павловна, казалось, была сильно озадачена.
– А вы уверены, что угрозы предназначались именно вам, а не вашему мужу? - с нескрываемым сомнением в голосе спросила она.
– В том-то и дело! Это неслыханная дерзость! Как вы думаете, что мне делать? Может, это глупая шутка?
Студзитская на мгновение задумалась.
– Вы не интересовались, ваш муж не ведет, случайно, какое-нибудь опасное дело?
– Что вы! Он никогда не говорит дома о своих делах. Да и я бы не стала задавать такие вопросы. - Софья Петровна взяла еще одно пирожное и вдруг заметила, что на правой руке знакомой нет обручального кольца.
– А почему вы не носите… - и Софья Петровна запнулась.
Студзитская вздрогнула, как будто очнулась от глубокого сна:
– В Ревеле другие обычаи, - засмеялась она. - У них принято носить кольцо на левой руке, а мне это не нравится… И вас сильно напугал этот звонок?
– Очень! - искренне призналась Софья Петровна. - Кухарка с трудом отпустила меня из дому. Так что вы думаете, эта угроза опасна?
– А что на это сказал ваш муж? - ответила вопросом на вопрос Студзитская.
– Он сказал, чтобы мы не выходили дня два или три, пока он не найдет того, кто телефонировал.
– И как же он позволил, чтобы семье полицейского угрожали?
– Вот именно! - в сердцах согласилась госпожа Ванзарова. - Со вчерашнего дня я просто не нахожу себе места!
Студзитская аккуратно промокнула салфеткой уголки губ.
– Дорогая моя! - сказала она нежно. - Вам следует совершенно успокоиться. Ваша нервозность может передаться детям. Я совершенно уверена, что вам ничего не угрожает. У меня хорошо развита интуиция, и я готова в этом поклясться!
Эти слова подействовали на Софью Петровну как самое лучшее успокоительное. Она с облегчением вздохнула, благодарно улыбнулась и с удовольствием съела еще один птифур.
– Спасибо, Елена Павловна! Я вам верю! Как хорошо, что мы встретились!
– А кстати, Софья Петровна, вы не забыли о причине нашей встречи?
И Студзитская вынула из сумочки туго свернутый фунтик.
Софья Петровна всплеснула руками. Ну, конечно! Она же должна приготовить сегодня праздничный обед! Она совсем забыла послать Глафиру за окороком! Это - катастрофа! Она дурная, неумелая хозяйка! Как стыдно!
Но Студзитская быстро успокоила новую подругу. Она сказала, что бенгальскую смесь можно использовать с любым мясным блюдом. Результат будет все равно изумительным. Даже если кухарка уже состряпала обед, достаточно перед подачей на стол посыпать мясо специями.
Софья Петровна благоговейно приняла кулечек вощеной бумаги и осторожно понюхала. Пахло каким-то восточным ароматом, загадочным и волнующим. Она подумала, что няня, наверно, уже с ума сходит от страха. Надо срочно бежать обратно.
Госпожа Ванзарова заторопилась. Она искренне поблагодарила Елену Павловну за чудесный подарок и пообещала принести ей в следующий раз какой-нибудь гостинец. Дамы трогательно расцеловались.
– Дорогая, непременно сегодня попробуйте бенгальскую смесь! Не жалейте весь фунтик! Если понравится, принесу еще! И главное, пригласите за стол всю семью! - нежно проворковала Елена Павловна.
– Непременно! И знаете что… - вдруг сказала Софья Петровна. - Завтра здесь в это время я опять хочу с вами свидеться!
– Завтра? - с легким удивлением спросила Студзитская. - Хорошо… Пусть будет завтра…
– Чудесно! А я расскажу, каким получился обед! - восторженно заявила Софья Петровна.
– И обязательно расскажите, понравился ли он господину Ванзарову! - добавила Елена Павловна.
Софье Петровне на миг показалось, что ее подруга как-то странно улыбнулась. Но неприятное наваждение тут же исчезло.

8

В вагончике конки Лебедев влил в рот даме какую-то жидкость. Подоспевший Родион Георгиевич с облегчением увидел, что подозреваемая у них в руках. Теперь-то она точно не выпрыгнет в форточку, не умчится на тройке и не исчезнет от филерской слежки. Барышня совершенно обессилена и выглядит так же, как и Дэнис Браун.
Лебедев предложил отвезти пойманную в ближайший Второй участок Васильевской части, но Ванзаров приказал ехать сразу на Офицерскую, в управление сыска. Он помнил приказ: соблюдать особую осторожность. На бдительность городовых сыщик надеялся слабо. Он больше доверял хватке ротмистра.
В пролетке барышня потеряла сознание. Лебедев шлепал ее по щекам и кричал извозчику, чтобы тот гнал во весь дух. Но в кабинете сыщика задержанная пришла в себя. Когда Джуранский, усадив ее на стул, расстегнул ей полушубок, дама поморгала глазами и облизнула засохшие губы.
– Кто вы? - еле слышно спросила она, глядя на то, как Лебедев размешивает в стакане белый порошок.
– Я - ваш искренний поклонник, сударыня! - эксперт, придерживая девушку за подбородок, еще раз заставил выпить лекарство. - Некоторым образом, я восхищаюсь вашими способностями. И не я один. Мой коллега, господин Ванзаров, просто горит желанием с вами пообщаться.
Незнакомка повернула голову. Сыщик уже сидел за своим столом и бесцеремонно рылся в ее сумочке.
К своему глубокому разочарованию, Родион Георгиевич не нашел там ни оружия, ни хрустального пузырька, ни записной книжки. Только три мятые сотенные купюры. Теперь коллежскому советнику оставалось принять важное решение: либо немедленно сообщить, что удалось задержать беглянку, либо на свой страх и риск провести допрос и узнать, кто убил Марию Ланге и профессора Серебрякова. Ванзарову приказали ни о чем не расспрашивать задержанную. Но сыщик ни секунды не сомневался: как только дама попадет в лапы политической полиции, он ее уже никогда не увидит.
Лекарство Лебедева начало действовать, и на щеках девушки появился румянец.

Ванзаров решился.

– Познакомьтесь, господа! - он достал маленькую фотокарточку. - Уварова Надежда Петровна, двадцати трех лет отроду, бывшая слушательница Бестужевских курсов. Прячет свою красоту под черной вуалью. Умеет великолепно уходить от филерского наблюдения. Место проживания - неизвестно. Секретный агент Особого отдела полиции по кличке Диана.
– Что вы сказали? - дрогнувшим голосом спросила Уварова.
– То, что слышали, сударыня! Кстати, господа, забыл добавить: наша гостья хладнокровно убила офицера полиции.
– О-о-о! - с восхищением произнес Лебедев. - Я же говорю: талант! Истинный талант!
Уварова опустила голову.
– Вы ошибаетесь! - тихо произнесла она.
– И в чем же, позвольте спросить? - Ванзаров откинулся на спинку кресла. - Не вы ли воткнули спицы в горло вашего полицейского опекуна?! Не вы ли отравили Марию Ланге? А не вы утопили профессора Серебрякова?
Уварова закрыла лицо руками и зарыдала. Она беззвучно вздрагивала всем телом.
Истерика закончилась так же неожиданно, как началась.
– Хорошо, - сказала Уварова зло и решительно. - Мне уже все равно! Они обманули меня!
– Кто они? - мягко спросил Родион Георгиевич.
– Я думала, что работаю на «охранку», а оказалось, что со мной играл в прятки какой-то жалкий Особый отдел полиции! Как я ошиблась! - с горечью крикнула Уварова.
Лебедев и Ванзарова переглянулись. Дама явно имела искаженное представление о политическом сыске.
– Я не хотела убивать офицера. Это была самозащита. Я боролась за свою жизнь. И только.
– Готов поверить, что вы защищались. - Ванзаров встал и, обойдя вокруг стола, сел напротив девушки. - Скажу честно: хотелось бы услышать от вас правду о других убийствах.
На лице Уваровой он не заметил ни тени испуга.
– Я не имею никакого отношения к гибели Марии и Александра Владимировича, - спокойно заявила барышня.
– Позвольте вам не поверить, - грустно сказал Ванзаров.
– Как хотите, - равнодушно парировала Уварова. - Но я не причастна к их смерти.
– А кто же тогда причастен?
– Не знаю, - Уварова потерла виски. - Для меня это был страшный удар.
Весь опыт ведения допросов говорил Родиону Георгиевичу, что задержанная не врет. Он чувствовал это. Но поверить - не мог!
– Надежда Петровна, что вы делали вечером 30 декабря?
– Я пришла к профессору, как обычно, в шестом часу, - медленно проговорила Уварова. - Накрыла чай, мы посидели. Потом профессору стало нехорошо, и я ушла. Мария оставалась в квартире и сказала, что заночует. Она не хотела оставлять Александра Владимировича одного в таком состоянии. На следующий день я приехала к Серебрякову и застала его в страшной истерике. Он рассказал, что Марию утром нашли на улице, завязанную в скатерть. Профессор не знал, как это случилось. Он выпил лекарства и лег спать. Выйдя из дома, я заметила филеров и решила от них избавиться. Вот и все.
– Кто убил Марию? - быстро спросил Ванзаров.
– Даже представить себе не могу! - искренне ответила Уварова. - Это совершенно бессмысленное преступление. Мария ведь была… совершенно безобидным существом. Мы были дружны.
Девушка потерла покрасневшие глаза.
Родион Георгиевич прекрасно помнил, как профессор на смертном одре уверял, что вечером накануне убийства, кроме Марии, в квартире никого не было. А теперь выясняется, что Уварова приходила к Серебрякову. Зачем она это сказала? Ведь такое признание свидетельствует против нее.

9

Ванзаров посмотрел на Джуранского. Прямодушный Мечислав Николаевич, кажется, пребывал в полном смятении. Если барышня призналась в убийстве офицера, то почему бы ей так же честно не взять на себя смерть Ланге?
Лебедев, пощипывая бородку, пристально смотрел на задержанную. Судя по всему, Аполлон Григорьевич склонялся к мысли, что Уварова невиновна в убийстве Ланге.
Видя, в каком состоянии пребывают его коллеги, сыщик решил вытащить единственный козырь. Он достал групповой снимок с профессором.
– Может быть, эта дама убила обоих? - жестко спросил он, показывая на Ланскую.
– А откуда у вас… - Уварова оборвала себя на полуслове.
– Сохранился бракованный отпечаток… Кстати, а кто была та дама в вуали, что выкупила в ателье негатив?
Уварова помолчала и ответила:
– Это была Ольга…
– Так, значит, я прав в отношении… Ольги Ланской? Это она убила обоих? - продолжил сыщик.
Ванзаров успел заметить, как удивился Джуранский. Ротмистр и представить не мог, что его начальник, оказывается, знает имя загадочной дамы.
– Ольга не могла убить Марию, она на это не способна, - тихо проговорила Уварова.
– Тогда выходит, вы и только вы лишили жизни гермафродита, выкрали у нее из кармана ключ, затем, выждав два дня, пробрались ночью в квартиру профессора, отвели Серебрякова к проруби и столкнули в воду.
Уварова, поджав губы, молчала. Она сцепила пальцы с такой силой, что они мелко задрожали.
Ванзаров терпеливо ждал. Пауза затягивалась.
– Утром третьего января я ехала к профессору, чтобы поговорить с ним о похоронах Марии… - глухо начала Уварова. - Проезжая по Тучковой набережной, я случайно заметила на льду тело. Не знаю почему, я приказала извозчику остановиться. Мне показалось, что это - Серебряков. Тут же я увидела двух полицейских, которые спешили к проруби. Я помчалась домой, переоделась и решила любой ценой узнать, что с профессором. Я вбежала в полицейский участок, разыграв сумасшедшую, и увидела бездыханное тело. Я все поняла и убежала… Никакого ключа у Марии я не брала.
– Значит, увидев тело профессора, вы решили, что он мертв?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36