- Эти эксперты как экономисты, - проворчал Уитмор. - Только позови - и к концу дня будешь иметь кучу мнений, одних мнений больше, чем самих экспертов. Взять к примеру книгу Хрущева. Эти ваши эксперты до сих пор уверены, что ее написал не сам Хрущев, а книгу подкинули - либо русские, либо наши. Я так и не понял, где правда, да и никто не понял.
- Но книга Хрущева оказалась доходной, хотя ставка была лишь два миллиона, да и вещь была не такая сенсационная, - сказал Мискин.
- Она совсем в другом ключе, это обыкновенные политические мемуары. И даже если бы они оказались подделкой, кое-кому в издательстве стало бы неловко, да и только. Ну и, возможно, образовался бы дефицит в балансе. А вот если мы опубликуем эти дневники и окажется, что это подделка какого-нибудь грязного махинатора, воспользовавшегося чьей-то квалифицированной помощью, уверяю вас, мы попадем в беду. Я имею в виду не деньги и даже не моральную сторону дела, - Уитмор сделал глоток.
- Я имею в виду нечто более серьезное. Помимо порнографической грязи эта книга напичкана политической взрывчаткой, которая может взорваться в любой момент. Если это подделка, издательство попадет в такой переплет! Я имею в виду госдепартамент. Распространение клеветнической лжи о советских лидерах. - Он замолк, так как появился официант с едой. Затем сделал глубокий вздох и покачал головой.
- Нет. Для того, чтобы начать такую игру, мне недостаточно мнения какого-нибудь умника из Гарварда и экспертов-лингвистов. Мне нужны совершенно достоверные свидетельства подлинности материалов.
- Например?
- Скажем, очевидец происходившего. Хотя бы этот Рафик, или полковник… Как его?
- Полковник Саркисов. Его нет в живых.
- Тогда кто-нибудь другой - один из грузинов-охранников, например.
- Их всех убили в июле пятьдесят третьего.
- Всех?
- Всех до единого. В римском стиле - во время специально подстроенного нападения на поместье графа Орлова под Москвой. Круль все это хорошо описал.
Уитмор ковырял вилкой рыбу.
- Должны быть другие - слуги, шоферы, кто-нибудь из врачей. Может, девушки? Они теперь совсем взрослые, но, может, кто-нибудь разговорится - за деньги.
Мискин понимающе улыбнулся:
- Вы бывали в России, сэр?
- Нет, не был, - сказал Уитмор. Мискин кивнул.
- Пройдут недели, месяцы, прежде чем мы на что-то выйдем. Но скорее всего нас выследит КГБ и нам дадут по шее - если не хуже. Пресса может что-нибудь раскопать после нашей публикации, но сейчас у нас нет времени.
Мискин взглянул на часы:
- Мой клиент будет звонить от четырех до десяти сегодня по европейскому времени, и я должен четко сказать «да» или «нет».
- Его нужно придержать.
- Он очень решительно настроен. У него самый лучший адвокат в Цюрихе.
- Швейцарским адвокатам далеко до американских, - сказал Уитмор. - Кроме того, текст у нас на руках.
Мискин отрезал кусочек мяса и сказал спокойно:
- Всего лишь половина текста.
Уитмор вытаращил глаза:
- Как половина? Вы сказали «половина», Сай?
Мискин сидел с непроницаемым лицом:
- Я полагал, вы знаете, сэр. Мой клиент поставил условие: только половина текста может быть вывезена из Швейцарии. Половины для нас достаточно, чтобы прийти к решению.
- Что же я тогда читал сегодня? Это дневник, от начала войны до его смерти - в пятьдесят третьем. Я уже дочитал до пятьдесят первого года.
- Да, верно, но там кое-что пропущено - иногда дни, иногда недели. Прежде чем отдать мне оригинал, мой клиент предусмотрительно разделил его на две части. Отдал нам кости, так сказать, а мясо оставил себе.
- Сукин сын, - пробормотал Уитмор и добавил. - И мы не получим второй половины, пока не подпишем контракт?
- Совершенно верно.
Веснушчатая рука Уитмора забарабанила по столу.
- А что если мы предложим ему меньше? Скажем, один миллион наличными и опубликуем то, что у нас сейчас на руках?
Это предложение, по крайней мере, показало, что Уитмор начал понемногу поддаваться.
Мискин сказал рассудительно:
- Я бы не советовал делать это, сэр. Во-первых, я не думаю, что он согласится взять меньше, чем требует - и заключение Круля только усилит его позиции. В то же время, если он заподозрит, что мы зажимаем сумму, он отдаст материал кому-нибудь другому. Он может даже заключить несколько сделок в разных странах. И если кто-нибудь опередит нас хотя бы на один день, мы пропали. И потом, - сказал он прочувствованно, - это будет неприлично: издать по-пиратски лишь часть книги. В конце концов я должен думать о своей репутации, сэр.
- Ну ладно, ладно, - сказал Уитмор быстро. - А как дела с авторским правом?
- Мы печатаем сигнальный выпуск на языке оригинала - на грузинском - скажем, пятьсот экземпляров. Я уже подготовил. Это будет дорого, но это единственный способ утвердить свое право на издание, если действовать в согласии с конвенцией по авторскому праву, которой следуют все цивилизованные страны по эту сторону железного занавеса.
- А кому принадлежит право теперь? Вашему клиенту в Швейцарии?
Мискин на мгновение задумался:
- По-видимому, да. Хотя, конечно он не автор материала, да здесь и не может быть автора, а о родственниках нам не стоит беспокоиться. Есть жена и сын, которые изменили фамилию. Их, конечно, заставят сделать обычное заявление, что это дело рук клеветников о Советском Союзе и т. д., но я не думаю, что они будут требовать гонорар за издание, ведь автор - убийца, и его нет в живых.
- А клиент рассчитывает на гонорар?
- Нет. Он просто продает материал, ему принадлежащий.
- А кто доказал, что он ему принадлежит? Может, он его украл? Или он дал вам копию, одну из нескольких копий? Как называется подпольная пресса в России - та, что печатается на машинке и передается из рук в руки?
- Самиздат. Но в нашем случае об этом не может быть и речи. Если бы материал побывал в Самиздате, мы бы о нем давно уже знали. Да это и не важно, сэр. В сделке, подобной нашей, всегда приходится полагаться на взаимное доверие. - Он прервал речь, заказал кофе и потребовал счет.
Уитмор мрачно уставился на абсолютно чистую, будто по ней кошка прошлась языком, тарелку собеседника.
- Вы говорите о доверии к совершенно незнакомому человеку, а в дело вовлечено три миллиона долларов, не забывайте.
- Вот именно! - воскликнул Мискин. - Поэтому-то я и думаю, что материал будет на уровне. За такие деньги он не станет затевать свору. Зачем ему это? Зачем ему связываться с законом? Нет, ему нужна верная быстрая сделка, без подвохов, безо всяких условий. И вот это мы и должны ему предложить.
- Мне все же нужно некоторое время, Сай. Хотя бы двое суток. И не говорите, что он не может подождать. Если он так спешит - значит здесь какой-то подвох. Вы ему это и скажите. Итак, он звонит вам в четыре. Что дальше?
- Я вылетаю ночным самолетом в Женеву, утром еду в отель «Дюлак» в Вевей, где должен встретиться с клиентом и его адвокатом. Я покажу ему контракт, уже подписанный вами, банковское обязательство или письмо с подтверждением об обязательстве. Он ставит подпись, отдает, вторую половину материала, и дело сделано.
- Контракт готов?
Мискин похлопал по карману:
- Все готово, кроме названия книги. Я его напишу уже после заключения контракта. Не хочу, чтобы наши юристы это видели. Одного имени будет достаточно, чтобы поднялась шумиха - стоит лишь шепнуть его прессе…
- Ну хорошо. Теперь слушайте. Скажите клиенту, что полетите не сегодня, а завтра. Скажите, что я еще не прочел текст, что мне надо проконсультироваться у Круля и что-нибудь еще, не горячитесь при этом, иначе он что-нибудь заподозрит, просто дайте понять, что мы осторожны. В конце концов он сам нас выбрал и, если он не глупец, он поймет, что мы не можем сходу ему доверять.
- И еще, - добавил он, когда официант подал кофе и удалился. - Вы уверены, что мы первые, к кому он обратился? Может быть, он уже предлагал этот материал кому-нибудь?
Мискин развел руками:
- Как я уже говорил, сэр, мы можем полагаться только на его слово. Но я думаю, он начал с нас.
Уитмор кивнул и встал, не прикоснувшись к кофе:
- Ладно, Сай, полетите завтра. Когда будете разговаривать с клиентом, проверьте, откуда он звонит, и постарайтесь узнать, где он остановился.
Он повернулся и ушел в сопровождении официантов. Было уже поздно, когда Мискин спохватился, что Уитмор так и не подписал контракт. «Осторожничает, пройдоха, хочет, чтобы контракт сначала прочли адвокаты».
Вернувшись к себе в офис на Ист-стрит, открытый еще в 1892 году, Мискин налил себе виски с содовой и стал ждать звонка из Европы.
Позвонили с точностью до минуты, прямо по личному проводу, минуя телефонистов из офиса. Мискин слегка разозлился, когда оператор сообщил, что звонят из Анесси, Франция. Он ответил и услышал высокий, с акцентом, голос:
- Мистер Мискин?
- Слушаю.
- Это Грегори. Все в порядке, мистер Мискин?
- Все прекрасно, мистер Грегори.
- Вы поговорили с боссом?
- Поговорил.
- Итак, вы завтра будете в Женеве?
- Одну минуту, мистер Грегори. Есть кое-какие детали.
- Какие детали? Разве дело не решено?
- Некоторые мелочи, требующие уточнения.
- Какие еще мелочи?
- Босс хочет обсудить кое-что с профессором Крулем.
- С Крулем? А что не устраивает Круля? - голос был пронзительно визгливым.
- Профессора Круля устраивает все, - терпеливо объяснил Мискин. - Просто в таких делах спешка не уместна.
- Ваш босс, наверное, показывает материал другим! - громко раздалось в трубке. - Ладно, если Круля вам мало…
- Выслушайте меня до конца, - сказал Мискин. Последовала пауза. - Все будет сделано, как договорились. В субботу утром.
- Но в субботу банки закрыты!
- Не беспокойтесь о банках, - сказал Мискин умиротворяюще. - Это наша забота. Вы готовьте материал и своего адвоката, и мы все мило подпишем.
- Мистер Мискин, - голос стал спокойнее. - Если будут неприятности, то учтите…
- Послушайте, мистер Грегори, я представляю…
- Вы американский бизнесмен, и я продаю вам нечто дороже золота. Если вы попытаетесь меня надуть…
- Вы пьяны, мистер Грегори?
Жесткая пауза.
- Это вас не касается! Я не пьян, я только начал пить. Итак, вы прилетите в субботу утром. Встречаемся в то же время на том же месте! И без фокусов!
Мискин устало улыбнулся и повторил:
- Без фокусов. Да, я хотел бы знать, как вас найти, если возникнет что-нибудь важное.
На другом конце воцарилось молчание, как будто рукой прикрыли трубку. Затем голос произнес:
- Я дам контрольный звонок в ваш офис, мистер Мискин. Завтра утром, то есть в полдень по нью-йоркскому времени.
- Где вы остановились, мистер Грегори?
- Я переезжаю с места на место, - поспешно заявил голос. - И эти задержки с Крулем…
- Я сожалею об этом. Я вам все объясню при встрече, мистер Грегори. До свидания.
Последовало восклицание, он повесил трубку. Оставалось только ждать.
* * *
Пока Мискин воевал с Грегори по телефону, Чарльз Уитмор встретился в ресторане гостиницы «Сент Реджис» с одним из руководителей Министерства финансов. Последние посетители покидали ресторан, уже озабоченно думая о работе. Уитмор и его собеседник остались наедине.
Собеседник Уитмора, Майк Сэнгер, был высоким мужчиной с красивым профилем. Он возглавлял отдел по борьбе с фальшивомонетчиками и крупными международными мошенниками, что делало необходимым его контакты с полициями почти всех западноевропейских стран. Уитмор довольно быстро разыскал своего старого друга.
И сразу же перешел к делу:
- Как я тебе сказал по телефону, Майк, это очень деликатное и тонкое дело. Три недели тому назад главный редактор «Бурна» Мискин был в Европе на книжной ярмарке в Монтре, называемой «Книжный шок» Звучит совсем не по-швейцарски, но теперь, кажется, так делают бизнес в книгоиздательском деле. В самый последний день ему в номер позвонил из приемной отеля какой-то иностранец. Сказал, что у него есть горячий материал. Оказалось, он из Восточной Европы - поляк или русский. У Мискина, который сам выходец оттуда, нюх на таких. Этот человек был возбужден, нервничал, назвался просто Грегори и сказал, что был в Вене, и там ему в руки попал документ, вывезенный из Венгрии, неизвестно каким образом, он собирается его продать. Цена - три миллиона.
Уитмор начал помешивать ложечкой пустой чай. Его друг ждал, понимая, что тот, быть может, впервые в жизни, ступил на нетвердую, чреватую опасностью, дорогу.
- Короче, - продолжал Уитмор, - материал, как он утверждает, - дневники Берии, шефа сталинской полиции.
Сэнгер присвистнул:
- Должно быть очень интересно - если это не подделка!
- Вот тут мне и нужна твоя помощь, Майк.
- Совет или помощь?
- И то и другое. Перед отлетом на следующий день Мискин встретился с Грегори и его адвокатом - известнейшим в Цюрихе специалистом по имени Детвайлер. Похоже, даже он не знает точно, о чем материал, он просто засвидетельствовал получение Мискиным текста, вернее его половины. Текст на грузинском языке - языке, не похожем ни на европейские языки, ни на русский. Лично я никогда не слышал об этом языке. Мискин, с трудом соблюдая секретность, организовал перевод и показал материал профессору Крулю из Гарварда. Круль высказал предварительное мнение, что это оригинал. А Грегори устроил прессинг. Настаивает на завершении сделки в субботу утром, и Мискин должен вылететь для подписания бумаг. В противном случае Грегори найдет другого покупателя.
Сэнгер криво улыбнулся:
- Представляю. Ты, конечно, прочел текст?
- Большую часть. Читается как порнографический роман ужасов. Изнасилования, убийства, порча маленьких девочек - Берия все это вытворял. Должен добавить, Майк, там еще много политики и целая масса компрометирующих материалов о нынешних лидерах в Кремле.
- Похоже, это может принести баснословный доход, - сдержанно заметил Сэнгер, доставая трубку из кисета. - Такой баснословный, что закрадывается сомнение в подлинности материала?
- Вот именно. Представь мое положение, Майк. Если это не подделка, я не могу упускать шанс, хотя это все такая грязь. С другой стороны, если это окажется подделкой, «Бурн» взлетит на воздух, так что и кусочков не соберешь, только из-за одного содержания материала.
Сэнгер начал набивать трубку табаком:
- И тебе нужен мой совет?
- И не только совет, - сказал Уитмор.
- Ясно. Говоришь, надо решить все к субботе, а это значит: к понедельнику надо будет произвести расчет. Для начала я попытаюсь заручиться еще одним мнением - нет, не советского эксперта. Я покажу материал психологу, который разбирается в политике и может дать взвешенное заключение о том, мог ли такой человек, как Берия, написать эти дневники. Я их не читал, но не могу поверить в то, что шеф секретной службы делает записи - подспудное свидетельство против него самого. Возможно, совершив очередное злодеяние, он испытывал неопределенное желание исповедоваться, снять груз с души, рискуя тем, что его тайны станут известны в будущем.
Уитмор сказал нетерпеливо:
- Отложим это па потом, а сейчас мне нужны факты. Ты можешь выйти на этого Грегори? Кто он, где живет, чем занимается? Хорошо бы выяснить это к субботе.
Сэнгер затянулся дымом.
- К субботе, Чак? Ну это уж чересчур. Если только Грегори его настоящее имя и если он иностранец или беженец, то у швейцарцев есть досье на него. Или у австрийцев. Говоришь, он достал дневники в Вене?
- Да. Мискин сказал, что он хорошо говорил по-немецки со своим адвокатом.
- Ладно, прикажу своим людям прощупать его со всех сторон - в Швейцарии, Австрии, Западной Германии, Англии. Ничего особенного - просто проверка личности. Мы часто это делаем. - Он достал записную книжку.
- Где вы встречаетесь с ним в субботу?
- Отель «Дюлак», Вевей, в полдень. Он должен был позвонить сегодня в четыре дня Мискину. Уточню, откуда он звонил. Возможно, он открыто живет в отеле.
- Не исключено, - сказал Сэнгер. - Если он любитель. А если он профессионал - дело может оказаться запутанным и иметь далеко идущие последствия не только финансовом, но и политическом отношении. Это может быть попыткой дискредитировать нынешние просталинские силы в СССР или даже подорвать мощь советского блока. Прошлые связи с Берией могут означать политическую смерть для многих важных деятелей в СССР. Поэтому, всем кто имеет отношение к этому делу, нужно быть очень осторожным.
Он помедлил, бросив поверх трубки на Уитмора взгляд, полный сомнения. Политические взгляды старика были безнадежно консервативными, и различия между соперничающими группировками в стане коммунизма были недосягаемы для него.
Уитмор, кажется, сам это понимая, сказал извиняющимся тоном:
- Я бизнесмен, а не политик. И не в состоянии оценить международное значение документа. Но сделать это необходимо, нужно тщательно взвесить все за и против. Я имею дело с фактами и цифрами, а они довольно однозначны - три миллиона утром в понедельник. В чем я сейчас нуждаюсь - это новые факты. А что, если попробовать банковские счета? Если мы его не сможем выследить до назначенного срока, быть может, стоит держать его на мушке после публикации?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17