То есть они-то и были героями фильма. А приехали мы туда русской съемочной группой. Разные люди работали на этом фильме, но про одного из них стоит рассказать особо. Это был продюсер, мы называли его Петя Блин, и он резко отличался от киношных администраторов, с которыми я привык работать. Типичный новый русский. Нужно сказать, что, как режиссер кино, я привык иметь дело с работниками «Мосфильма», которые всегда были кинематографической элитой, у них были какие-то представления о правилах поведения и приличия. Но Петя был из другого поколения и из другого мира. Он был человеком телевидения. А производство на современном русском телевидении принадлежит по большей части молодым ребятам с замашками голливудских гангстеров. Он был невысокого роста, лысый и круглолицый, но считал себя неотразимым красавцем, который приехал завоевывать Москву. И надо сказать, довольно успешно ее завоевал.
В поездке он ни на секунду не расставался с сотовым телефоном, который на самом деле на Лазурном берегу ему на хрен не был нужен. Но он все время носил этот телефон при себе, с важным видом нажимал кнопки, связывался с Москвой или Харьковом, спрашивал, как там дела, и сообщал на родину:
– Да вот, блин, парюсь в этом грёбаном Монте-Карле, кино сымаю, шоб йому луснуть…
Как я сказал, один из эпизодов мы должны были снимать в княжестве Монако. А Монако – это особое государство. Здесь живут самые богатые люди мира, и они установили тут совершенно другие, чем в окружающей Европе, порядки. Если в Европе не принято носить шубы из натурального меха, то в Монако, наоборот, каждая дама считает своей обязанностью надеть шубу из соболя, вне зависимости от погоды. Если во Франции одеваются элегантно, но с подчеркнутым равнодушием к моде, то в Монако, наоборот, все расфуфыренные. И человек в смокинге здесь не редкость даже на улице. Кроме того, Монако – очень консервативная страна. На телевидении никаких эротических программ, никакой фривольности – похоже на телевидение времен Черненко в Советском Союзе – рядом с абсолютно свободным телевидением Франции. В Монако не принято ходить по улицам в шортах ни женщинам, ни мужчинам. На моих глазах туристы неоднократно получали за это замечания, причем как от полицейских, так и от местных жителей.
Все это я рассказал перед поездкой нашей съемочной группе. И надеялся, что люди воспримут это правильно и сделают выводы. Ну, все и восприняли – оделись, как принято в Монако: легкие летние брюки, рубашки. И только Петя вышел из отеля в униформе новых русских – в шортах на своих волосатых ногах, в босоножках без носков и в нестиранной майке-борцовке. Все мои увещевания по поводу того, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, натыкались на его фразу:
– В гробу я их видел, козлов!
Понадеявшись на то, что Петю примут за шофера и не обратят на него внимания, я перестал заниматься его просвещением, мы погрузились в машины и поехали. Надо сказать, что во Франции можно запросто снимать на улицах документальные фильмы. Но Монако, как я уже говорил, полицейское государство, тут на все нужно получать разрешение. В том числе и на съемки. Чтобы его получить, наша переводчица, взявшая на себя роль администратора, долго добивалась рандеву пресс-секретаря принца Монако и наконец получила эту аудиенцию лишь в пятницу вечером. А съемка у нас в субботу. Пресс-секретарь сказала: можете снимать, только скажите полицейским, что вы со мной согласовали.
И вот кавалькадой, состоящей из открытой машины со съемочной камерой впереди и роскошной игровой машины «бентли» стоимостью в 300 тысяч долларов с актерами Маликовым и Леонидовым сзади, мы поехали в Монте-Карло. Проехав нижней дорогой, мы спокойно въехали в княжество Монако и стали снимать. Первый эпизод сняли в Комдомине, второй – в старой части Монако, а потом по тоннелю въехали в Монте-Карло, на красивую центральную площадь, где в центре стоит казино «Де Пари», справа отель «Де Пари» и слева кафе «Де Пари». Замечательное, к слову сказать, кафе, в котором всегда полно людей. И на этой маленькой площади нас тормозит полицейский. Причем «бентли» у нас настолько шикарный и актеры-красавцы Маликов и Леонидов так роскошно одеты знаменитым Клодом Бонуччи, дизайнером из Ниццы, который шьет костюмы всем кинозвездам, что к ним у полицейского никаких претензий. А претензии только к нам. Полицейский вежливо нас останавливает и говорит:
– Пожалуйста, ваши документы.
Мы достаем документы. Полицейский ждет Петю. Но Петя никаких документов не достает, он в этот момент разговаривает по мобильному телефону с Харьковом. Идет следующий диалог:
– Ну и шо? А почем клубника? Шо ты кажешь?! Ой, а почем груши? Шо ты кажешь?! А галушки у тети Маруси ты ив? Шо ты кажешь?!
Полицейский берет наши паспорта и, обращаясь к Пете, говорит:
– Мсье, ваши документы, пожалуйста, я жду.
На что Петя, не удостоивая полицейского взглядом, говорит:
– Отвали, козел!… Ну а вишня почем? Шо ты кажешь?! Та нэ можэ такого буты!…
Вот так через тысячи километров с помощью спутников и параболических антенн летит над планетой этот содержательный разговор между Монте-Карло и Харьковом о цене фруктов на местном рынке.
Полицейский вежливо, но строго говорит:
– Мсье, я прошу третий раз: предъявите ваши документы.
Поскольку рядом сидит переводчица, она все это Пете переводит. На что Петя, уже поворачиваясь к полицейскому, говорит:
– Я тебе сказал, козел, отвали! Ты не видишь, я разговариваю… Да, слухай, Зин, а шо, у дедушки правда грыжа? Шо ты кажешь?! Та нэ можэ буты! У бандаже ходит? Ай-яй-яй! А я тут парюсь, в этом грёбаном Монте-Карло. Прынца местного буду сымать…
Полицейский становится белого цвета. Но это же не наш полицейский. Он двумя пальцами берет Петю за шею, железной хваткой вынимает его из автомобиля и ставит рядом с собой, несмотря на все его визги и мобильные телефоны. И говорит уже совершенно грозным тоном:
– Мсье, я требую, чтобы вы предъявили мне свои документы.
Петя пытается что-то вякнуть насчет «отвали, козел», но тут уже я не выдерживаю и говорю:
– Петя! Я тебя умоляю! Немедленно дай ему свой паспорт!
А наша переводчица Нина обращается к полицейскому:
– Мсье, тысячу извинений за этого господина! Он просто в невменяемом состоянии – он говорит с Россией, где его жена рожает. И он сейчас должен узнать, кто там у него родился, мальчик или девочка?
Полицейский говорит:
– Это его проблемы. Я требую, чтобы он мне предъявил документы.
Тут уже мы все – я, оператор, Нина – просим:
– Петя, выключи мобильник и отдай полицейскому свой паспорт!
А Петя, естественно:
– Та шо этот козел пристал? Да я его счас на рога поставлю!
Мы у него вырываем паспорт, отдаем полицейскому. Полицейский наклоняется к нашей машине, вынимает из нее ключи и говорит:
– Я требую, чтобы вы шли за мной.
И мы все – с нашими камерами, кассетами и штативами – уныло следуем за полицейским. Причем сзади остается наш роскошный «бентли», в котором сидят нарядные, в белых пиджаках, Леонидов и Маликов, а к ним подбегает огромная толпа японских туристов и начинает их снимать на фото- и кинокамеры, как монакских миллиардеров, и фотографироваться на их фоне.
А полицейский отводит нас тут же на этой площади в маленькое здание, которое оказывается полицейским участком. По его побелевшим скулам я вижу, что внутри у него все кипит. Но как человек, находящийся при исполнении служебных обязанностей, он не поддается эмоциям и докладывает старшему полицейскому, дежурному по участку, что им арестована русская съемочная группа, которая нарушала покой граждан Монако. И он, полицейский, требует, чтобы мы были проверены на вшивость, то есть на право пребывания в Монако, на разрешение на съемку, а также объяснили, почему мы вторглись в частную жизнь людей. Причем на эту последнюю фразу он особенно напирает, повторяет ее постоянно.
В дело вступает переводчица Нина и говорит:
– Мсье, сейчас я все объясню. Это съемочная группа российского телевидения, это очень уважаемые и законопослушные люди. Это знаменитый режиссер, это очень хороший оператор. У нас на площади остались наши известные актеры, мы никого не трогаем, снимаем только их. Вчера вечером я была у мадам такой-то, пресс-атташе принца Ренье, она дала нам «добро», разрешила съемки в течение одного дня – субботы. Она сказала, что можно с ней связаться, если возникнут проблемы. Мы не нарушаем никаких законов, мы знаем, что Монако особое государство, мы очень уважаем вашу страну и не совсем понимаем, в чем конфликт.
Хотя на самом деле, в чем конфликт – совершенно ясно. Слово «козел», произнесенное с определенной интонацией, понятно на всех языках. Кроме того, мы своими улыбками пытаемся смикшировать ситуацию, а Петя, развалившись в кресле, говорит:
– Та шо вы с этими лохами вообще разговариваетее? Хто они такие? Да они шо, не понимают, что имеют дело с ядерной державой? Да одна наша ядерная боеголовка тут вообще ничего не оставит!
Старший полицейский говорит:
– По-моему, вот этот ваш мсье так ничего и не понял. И я ему сейчас все популярно объясню. – И уже поверх наших голов обращается к Пете: – Прошу перевести ему. Вы кто такой?
Петя отвечает:
– Кто я? Я – продюсер московского телевидения! Понял, ты, козел? Я – главный! Ты шо, не врубаешься, шо ли? Посмотри на себя, посмотри на меня – кто ты и кто я? Видишь мою цепуру, козел? У тебя такая цепура есть? И вообще, тебе же, козлу, объяснили: нам ваша козлиха пресс-атташе дала разрешение. Шо те еще надо, козел?
Старший полицейский говорит:
– Прошу перевести.
Нина переводит этот монолог так:
– Уважаемый мсье офицер, наш продюсер приносит вам свои извинения и просит объяснить, в чем, собственно, суть конфликта.
А полицейский говорит:
– Суть конфликта в том, что вы, возможно, получили разрешение у пресс-секретаря, но у вас нет никаких документов на этот счет. А проверить ваше заявление я сейчас не могу, потому что сегодня суббота и управление пресс-службы не работает.
Нина говорит:
– Вот номер ее мобильного, вы можете ей позвонить.
– Это абсолютно исключено, – отвечает тот. – Сегодня суббота, мы не имеем права беспокоить ее вне работы. Но предположим, что вы не обманываете меня и что вы действительно, поскольку вы называете ее фамилию и телефон, имеете ее устное разрешение. Но вы вторглись в частную жизнь жителей и гостей Монако…
– Каким образом мы вторглись? На площади стоит наш «бентли» с актерами, мы только их снимали!
Он говорит:
– По законам Монако, посещение казино является частной жизнью. А поскольку наш полицейский видел, что ваша камера была направлена на казино, то вы, следовательно, снимали людей, в него входящих. А это и является нарушением закона.
Мы говорим:
– Да что вы! Казино от нас было очень далеко! Если в поле зрения и попали какие-то люди, то на экране это будут микроскопические фигурки…
Он говорит:
– Вот я и хочу это посмотреть.
Рассчитывая на то, что мы имеем дело с малообразованным полицейским и что на маленьком просмотровом экранчике видеокамеры он вообще ничего не увидит, я подмигиваю оператору и говорю:
– Ну отмотай ему общий план, снятый широкоугольником. Там людей и заметить нельзя.
Оператор смотрит в камеру, отматывает кусок. Полицейский, взглянув на секунду в камеру, говорит:
– Нет, мсье, я прошу, чтобы вы поставили мне кассету сначала. И все остальные кассеты тоже.
Я ужасаюсь:
– Вы что, будете смотреть все кассеты? Два часа? Мы же снимали в Кондомине, мы снимали дворец принца на скале – там рядом нет никаких казино…
Он говорит:
– Хорошо. Давайте смотреть только материал, который снят в Монте-Карло.
Делать нечего, мы отматываем пленку, он ее смотрит и говорит:
– Что ж. Я убедился, что вы должны этот материал уничтожить, стереть.
Мы говорим:
– Как, мсье?! Вы не совсем понимаете, это же общий план, широкоугольник!…
Он говорит:
– Мсье, это вы не понимаете. Здесь я эксперт, я решаю. И я убедился, что этот материал наносит ущерб жителям и гостям Монако. Прошу его стереть в моем присутствии.
Нина это переводит, до продюсера Пети доходит, что его поведение привело к срыву съемки и это всем ясно. Но он же не может такого допустить, он опять:
– Ты объясни этому козлу, что я пришлю своих ребятишек! Я из него печенку выну, я всех его родственников раком поставлю…
А Нина, умная женщина, племянница знаменитого астронома Шкловского и дочка скульптора Шкловского, переводит это следующим образом:
– Мсье полицейский, мсье русский продюсер приносит вам огромные извинения и просит вас найти форму, при которой мы могли бы решить данный конфликт, потому что производство данного фильма очень затратно. Мы заплатили большие деньги, чтобы приехать в Монако. Мы снимаем очень доброжелательный фильм о вашей стране и хотим, чтобы он послужил делу дружбы между нашими народами и привлек в Монако еще больше туристов из нашей страны…
На что полицейский говорит:
– Мадам, больше не надо. Сначала вы их научите вести себя. Я, как представитель власти, требую от вас исполнения монакских законов.
И нам ничего не остается, как стереть эту запись на площади. Полицейский, который привел нас в этот участок, взял под козырек и пошел на свой пост. А начальник участка пожелал нам всего хорошего. Ответом ему было шипение Пети «козел, я тебя достану», которое Нина ему перевела, как «мсье русский продюсер благодарит вас за то, что вы дали нам исчерпывающую информацию о правилах поведения в княжестве Монако».
После этого мы погрузились в свою машину и поехали, намереваясь продолжить съемку, но на этом наши злоключения не кончились. Потому что озлобленный полицейский, который, конечно, понял все, что Нина ему не переводила, сообщил о нас по своей рации всем полицейским Монако, и ровно через двадцать метров нас остановил другой полицейский, который сказал:
– Мсье, прошу ваши паспорта, я хочу проверить законность вашего пребывания в Монако.
Мы сказали, что вот, мы только что из этого участка, там уже проверили наши документы и разрешили нам продолжить съемки.
Он сказал:
– Я должен это проверить лично.
Взял наши документы, запросил полицейскую компьютерную систему, не был ли кто-то из нас депортирован раньше из Монако, промурыжил нас минут двадцать и сказал:
– Да, все в порядке, можете продолжать движение…
Но через двадцать метров нас остановил следующий полицейский, потом еще один… И так мучительно продолжалась наша съемка, потому что каждый полицейский в этом районе – а их там видимо-невидимо – останавливал нашу машину, заставлял нас предъявлять документы, ждать выяснения и так далее.
А за нами перся роскошный «бентли» с нашими красавцами актерами, которые, находясь в образе, курили сигары и позировали толпам шведских, японских, новозеландских и американских туристов. Но самое потрясающее было в конце рабочего дня, когда, уже совершенно изнеможенные, мы отдали свои паспорта в пятьдесят второй раз и стоим ждем, пока полицейский получит компьютерный ответ, а в этот момент из-за поворота выходит огромная толпа русских туристов. Они видят популярнейших эстрадных исполнителей Максима Леонидова и Диму Маликова, не верят своим глазам, потом бросаются к ним за автографами, женщины просто визжат от счастья. И вдруг из нашей машины вылезает Петя Блин, пальцы врастопыр, и кричит им:
– Ну вы, козлы! Потише тут! Это вам не Житомир!
История тридцать первая
Наташка и монегаск
– Как известно, в конструкции русских девушек тормоза не предусмотрены. То есть если уж русская девушка что начнет, то остановиться не может. Так было и с Наташкой. Она еще со времен детского садика научилась использовать мужиков. То же самое было и в школе. Вокруг этой красотки с голубыми глазками и льняными волосиками вечно крутились пажи, портфеленосцы и «защитники». Потом пошли ребята с ее лестничной площадки, со двора, с улицы. Потом она поступила в институт и стала заниматься проституцией: сначала со студентами-иностранцами, а затем переместилась в золотую точку – бар гостиницы «Интурист». Она постоянно занималась улучшением качества своей жизни, и надо сказать, что ей это удавалось. От каких-то нищих марксистов из института Лумумбы она перешла на западных бизнесменов, затем на дипломатов, а потом выскочила замуж за финна, но вскоре из Финляндии перемахнула в Испанию, а из Испании во Францию. И наконец встретила то, о чем любая девушка могла только мечтать, – богача из Монте-Карло.
Это был вполне приличный муж, у которого была вилла в Монако, яхта и солидный счет в банке. Но самое главное – он был монегаском – коренным жителем Монако, подданным принца. И это положение давало ему гигантские возможности. Как я тебе говорил, в Монако сосредоточены все деньги Западной Европы, потому что здесь налоговый рай. Но открыть здесь фирму или зарегистрировать компанию может только монегаск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
В поездке он ни на секунду не расставался с сотовым телефоном, который на самом деле на Лазурном берегу ему на хрен не был нужен. Но он все время носил этот телефон при себе, с важным видом нажимал кнопки, связывался с Москвой или Харьковом, спрашивал, как там дела, и сообщал на родину:
– Да вот, блин, парюсь в этом грёбаном Монте-Карле, кино сымаю, шоб йому луснуть…
Как я сказал, один из эпизодов мы должны были снимать в княжестве Монако. А Монако – это особое государство. Здесь живут самые богатые люди мира, и они установили тут совершенно другие, чем в окружающей Европе, порядки. Если в Европе не принято носить шубы из натурального меха, то в Монако, наоборот, каждая дама считает своей обязанностью надеть шубу из соболя, вне зависимости от погоды. Если во Франции одеваются элегантно, но с подчеркнутым равнодушием к моде, то в Монако, наоборот, все расфуфыренные. И человек в смокинге здесь не редкость даже на улице. Кроме того, Монако – очень консервативная страна. На телевидении никаких эротических программ, никакой фривольности – похоже на телевидение времен Черненко в Советском Союзе – рядом с абсолютно свободным телевидением Франции. В Монако не принято ходить по улицам в шортах ни женщинам, ни мужчинам. На моих глазах туристы неоднократно получали за это замечания, причем как от полицейских, так и от местных жителей.
Все это я рассказал перед поездкой нашей съемочной группе. И надеялся, что люди воспримут это правильно и сделают выводы. Ну, все и восприняли – оделись, как принято в Монако: легкие летние брюки, рубашки. И только Петя вышел из отеля в униформе новых русских – в шортах на своих волосатых ногах, в босоножках без носков и в нестиранной майке-борцовке. Все мои увещевания по поводу того, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, натыкались на его фразу:
– В гробу я их видел, козлов!
Понадеявшись на то, что Петю примут за шофера и не обратят на него внимания, я перестал заниматься его просвещением, мы погрузились в машины и поехали. Надо сказать, что во Франции можно запросто снимать на улицах документальные фильмы. Но Монако, как я уже говорил, полицейское государство, тут на все нужно получать разрешение. В том числе и на съемки. Чтобы его получить, наша переводчица, взявшая на себя роль администратора, долго добивалась рандеву пресс-секретаря принца Монако и наконец получила эту аудиенцию лишь в пятницу вечером. А съемка у нас в субботу. Пресс-секретарь сказала: можете снимать, только скажите полицейским, что вы со мной согласовали.
И вот кавалькадой, состоящей из открытой машины со съемочной камерой впереди и роскошной игровой машины «бентли» стоимостью в 300 тысяч долларов с актерами Маликовым и Леонидовым сзади, мы поехали в Монте-Карло. Проехав нижней дорогой, мы спокойно въехали в княжество Монако и стали снимать. Первый эпизод сняли в Комдомине, второй – в старой части Монако, а потом по тоннелю въехали в Монте-Карло, на красивую центральную площадь, где в центре стоит казино «Де Пари», справа отель «Де Пари» и слева кафе «Де Пари». Замечательное, к слову сказать, кафе, в котором всегда полно людей. И на этой маленькой площади нас тормозит полицейский. Причем «бентли» у нас настолько шикарный и актеры-красавцы Маликов и Леонидов так роскошно одеты знаменитым Клодом Бонуччи, дизайнером из Ниццы, который шьет костюмы всем кинозвездам, что к ним у полицейского никаких претензий. А претензии только к нам. Полицейский вежливо нас останавливает и говорит:
– Пожалуйста, ваши документы.
Мы достаем документы. Полицейский ждет Петю. Но Петя никаких документов не достает, он в этот момент разговаривает по мобильному телефону с Харьковом. Идет следующий диалог:
– Ну и шо? А почем клубника? Шо ты кажешь?! Ой, а почем груши? Шо ты кажешь?! А галушки у тети Маруси ты ив? Шо ты кажешь?!
Полицейский берет наши паспорта и, обращаясь к Пете, говорит:
– Мсье, ваши документы, пожалуйста, я жду.
На что Петя, не удостоивая полицейского взглядом, говорит:
– Отвали, козел!… Ну а вишня почем? Шо ты кажешь?! Та нэ можэ такого буты!…
Вот так через тысячи километров с помощью спутников и параболических антенн летит над планетой этот содержательный разговор между Монте-Карло и Харьковом о цене фруктов на местном рынке.
Полицейский вежливо, но строго говорит:
– Мсье, я прошу третий раз: предъявите ваши документы.
Поскольку рядом сидит переводчица, она все это Пете переводит. На что Петя, уже поворачиваясь к полицейскому, говорит:
– Я тебе сказал, козел, отвали! Ты не видишь, я разговариваю… Да, слухай, Зин, а шо, у дедушки правда грыжа? Шо ты кажешь?! Та нэ можэ буты! У бандаже ходит? Ай-яй-яй! А я тут парюсь, в этом грёбаном Монте-Карло. Прынца местного буду сымать…
Полицейский становится белого цвета. Но это же не наш полицейский. Он двумя пальцами берет Петю за шею, железной хваткой вынимает его из автомобиля и ставит рядом с собой, несмотря на все его визги и мобильные телефоны. И говорит уже совершенно грозным тоном:
– Мсье, я требую, чтобы вы предъявили мне свои документы.
Петя пытается что-то вякнуть насчет «отвали, козел», но тут уже я не выдерживаю и говорю:
– Петя! Я тебя умоляю! Немедленно дай ему свой паспорт!
А наша переводчица Нина обращается к полицейскому:
– Мсье, тысячу извинений за этого господина! Он просто в невменяемом состоянии – он говорит с Россией, где его жена рожает. И он сейчас должен узнать, кто там у него родился, мальчик или девочка?
Полицейский говорит:
– Это его проблемы. Я требую, чтобы он мне предъявил документы.
Тут уже мы все – я, оператор, Нина – просим:
– Петя, выключи мобильник и отдай полицейскому свой паспорт!
А Петя, естественно:
– Та шо этот козел пристал? Да я его счас на рога поставлю!
Мы у него вырываем паспорт, отдаем полицейскому. Полицейский наклоняется к нашей машине, вынимает из нее ключи и говорит:
– Я требую, чтобы вы шли за мной.
И мы все – с нашими камерами, кассетами и штативами – уныло следуем за полицейским. Причем сзади остается наш роскошный «бентли», в котором сидят нарядные, в белых пиджаках, Леонидов и Маликов, а к ним подбегает огромная толпа японских туристов и начинает их снимать на фото- и кинокамеры, как монакских миллиардеров, и фотографироваться на их фоне.
А полицейский отводит нас тут же на этой площади в маленькое здание, которое оказывается полицейским участком. По его побелевшим скулам я вижу, что внутри у него все кипит. Но как человек, находящийся при исполнении служебных обязанностей, он не поддается эмоциям и докладывает старшему полицейскому, дежурному по участку, что им арестована русская съемочная группа, которая нарушала покой граждан Монако. И он, полицейский, требует, чтобы мы были проверены на вшивость, то есть на право пребывания в Монако, на разрешение на съемку, а также объяснили, почему мы вторглись в частную жизнь людей. Причем на эту последнюю фразу он особенно напирает, повторяет ее постоянно.
В дело вступает переводчица Нина и говорит:
– Мсье, сейчас я все объясню. Это съемочная группа российского телевидения, это очень уважаемые и законопослушные люди. Это знаменитый режиссер, это очень хороший оператор. У нас на площади остались наши известные актеры, мы никого не трогаем, снимаем только их. Вчера вечером я была у мадам такой-то, пресс-атташе принца Ренье, она дала нам «добро», разрешила съемки в течение одного дня – субботы. Она сказала, что можно с ней связаться, если возникнут проблемы. Мы не нарушаем никаких законов, мы знаем, что Монако особое государство, мы очень уважаем вашу страну и не совсем понимаем, в чем конфликт.
Хотя на самом деле, в чем конфликт – совершенно ясно. Слово «козел», произнесенное с определенной интонацией, понятно на всех языках. Кроме того, мы своими улыбками пытаемся смикшировать ситуацию, а Петя, развалившись в кресле, говорит:
– Та шо вы с этими лохами вообще разговариваетее? Хто они такие? Да они шо, не понимают, что имеют дело с ядерной державой? Да одна наша ядерная боеголовка тут вообще ничего не оставит!
Старший полицейский говорит:
– По-моему, вот этот ваш мсье так ничего и не понял. И я ему сейчас все популярно объясню. – И уже поверх наших голов обращается к Пете: – Прошу перевести ему. Вы кто такой?
Петя отвечает:
– Кто я? Я – продюсер московского телевидения! Понял, ты, козел? Я – главный! Ты шо, не врубаешься, шо ли? Посмотри на себя, посмотри на меня – кто ты и кто я? Видишь мою цепуру, козел? У тебя такая цепура есть? И вообще, тебе же, козлу, объяснили: нам ваша козлиха пресс-атташе дала разрешение. Шо те еще надо, козел?
Старший полицейский говорит:
– Прошу перевести.
Нина переводит этот монолог так:
– Уважаемый мсье офицер, наш продюсер приносит вам свои извинения и просит объяснить, в чем, собственно, суть конфликта.
А полицейский говорит:
– Суть конфликта в том, что вы, возможно, получили разрешение у пресс-секретаря, но у вас нет никаких документов на этот счет. А проверить ваше заявление я сейчас не могу, потому что сегодня суббота и управление пресс-службы не работает.
Нина говорит:
– Вот номер ее мобильного, вы можете ей позвонить.
– Это абсолютно исключено, – отвечает тот. – Сегодня суббота, мы не имеем права беспокоить ее вне работы. Но предположим, что вы не обманываете меня и что вы действительно, поскольку вы называете ее фамилию и телефон, имеете ее устное разрешение. Но вы вторглись в частную жизнь жителей и гостей Монако…
– Каким образом мы вторглись? На площади стоит наш «бентли» с актерами, мы только их снимали!
Он говорит:
– По законам Монако, посещение казино является частной жизнью. А поскольку наш полицейский видел, что ваша камера была направлена на казино, то вы, следовательно, снимали людей, в него входящих. А это и является нарушением закона.
Мы говорим:
– Да что вы! Казино от нас было очень далеко! Если в поле зрения и попали какие-то люди, то на экране это будут микроскопические фигурки…
Он говорит:
– Вот я и хочу это посмотреть.
Рассчитывая на то, что мы имеем дело с малообразованным полицейским и что на маленьком просмотровом экранчике видеокамеры он вообще ничего не увидит, я подмигиваю оператору и говорю:
– Ну отмотай ему общий план, снятый широкоугольником. Там людей и заметить нельзя.
Оператор смотрит в камеру, отматывает кусок. Полицейский, взглянув на секунду в камеру, говорит:
– Нет, мсье, я прошу, чтобы вы поставили мне кассету сначала. И все остальные кассеты тоже.
Я ужасаюсь:
– Вы что, будете смотреть все кассеты? Два часа? Мы же снимали в Кондомине, мы снимали дворец принца на скале – там рядом нет никаких казино…
Он говорит:
– Хорошо. Давайте смотреть только материал, который снят в Монте-Карло.
Делать нечего, мы отматываем пленку, он ее смотрит и говорит:
– Что ж. Я убедился, что вы должны этот материал уничтожить, стереть.
Мы говорим:
– Как, мсье?! Вы не совсем понимаете, это же общий план, широкоугольник!…
Он говорит:
– Мсье, это вы не понимаете. Здесь я эксперт, я решаю. И я убедился, что этот материал наносит ущерб жителям и гостям Монако. Прошу его стереть в моем присутствии.
Нина это переводит, до продюсера Пети доходит, что его поведение привело к срыву съемки и это всем ясно. Но он же не может такого допустить, он опять:
– Ты объясни этому козлу, что я пришлю своих ребятишек! Я из него печенку выну, я всех его родственников раком поставлю…
А Нина, умная женщина, племянница знаменитого астронома Шкловского и дочка скульптора Шкловского, переводит это следующим образом:
– Мсье полицейский, мсье русский продюсер приносит вам огромные извинения и просит вас найти форму, при которой мы могли бы решить данный конфликт, потому что производство данного фильма очень затратно. Мы заплатили большие деньги, чтобы приехать в Монако. Мы снимаем очень доброжелательный фильм о вашей стране и хотим, чтобы он послужил делу дружбы между нашими народами и привлек в Монако еще больше туристов из нашей страны…
На что полицейский говорит:
– Мадам, больше не надо. Сначала вы их научите вести себя. Я, как представитель власти, требую от вас исполнения монакских законов.
И нам ничего не остается, как стереть эту запись на площади. Полицейский, который привел нас в этот участок, взял под козырек и пошел на свой пост. А начальник участка пожелал нам всего хорошего. Ответом ему было шипение Пети «козел, я тебя достану», которое Нина ему перевела, как «мсье русский продюсер благодарит вас за то, что вы дали нам исчерпывающую информацию о правилах поведения в княжестве Монако».
После этого мы погрузились в свою машину и поехали, намереваясь продолжить съемку, но на этом наши злоключения не кончились. Потому что озлобленный полицейский, который, конечно, понял все, что Нина ему не переводила, сообщил о нас по своей рации всем полицейским Монако, и ровно через двадцать метров нас остановил другой полицейский, который сказал:
– Мсье, прошу ваши паспорта, я хочу проверить законность вашего пребывания в Монако.
Мы сказали, что вот, мы только что из этого участка, там уже проверили наши документы и разрешили нам продолжить съемки.
Он сказал:
– Я должен это проверить лично.
Взял наши документы, запросил полицейскую компьютерную систему, не был ли кто-то из нас депортирован раньше из Монако, промурыжил нас минут двадцать и сказал:
– Да, все в порядке, можете продолжать движение…
Но через двадцать метров нас остановил следующий полицейский, потом еще один… И так мучительно продолжалась наша съемка, потому что каждый полицейский в этом районе – а их там видимо-невидимо – останавливал нашу машину, заставлял нас предъявлять документы, ждать выяснения и так далее.
А за нами перся роскошный «бентли» с нашими красавцами актерами, которые, находясь в образе, курили сигары и позировали толпам шведских, японских, новозеландских и американских туристов. Но самое потрясающее было в конце рабочего дня, когда, уже совершенно изнеможенные, мы отдали свои паспорта в пятьдесят второй раз и стоим ждем, пока полицейский получит компьютерный ответ, а в этот момент из-за поворота выходит огромная толпа русских туристов. Они видят популярнейших эстрадных исполнителей Максима Леонидова и Диму Маликова, не верят своим глазам, потом бросаются к ним за автографами, женщины просто визжат от счастья. И вдруг из нашей машины вылезает Петя Блин, пальцы врастопыр, и кричит им:
– Ну вы, козлы! Потише тут! Это вам не Житомир!
История тридцать первая
Наташка и монегаск
– Как известно, в конструкции русских девушек тормоза не предусмотрены. То есть если уж русская девушка что начнет, то остановиться не может. Так было и с Наташкой. Она еще со времен детского садика научилась использовать мужиков. То же самое было и в школе. Вокруг этой красотки с голубыми глазками и льняными волосиками вечно крутились пажи, портфеленосцы и «защитники». Потом пошли ребята с ее лестничной площадки, со двора, с улицы. Потом она поступила в институт и стала заниматься проституцией: сначала со студентами-иностранцами, а затем переместилась в золотую точку – бар гостиницы «Интурист». Она постоянно занималась улучшением качества своей жизни, и надо сказать, что ей это удавалось. От каких-то нищих марксистов из института Лумумбы она перешла на западных бизнесменов, затем на дипломатов, а потом выскочила замуж за финна, но вскоре из Финляндии перемахнула в Испанию, а из Испании во Францию. И наконец встретила то, о чем любая девушка могла только мечтать, – богача из Монте-Карло.
Это был вполне приличный муж, у которого была вилла в Монако, яхта и солидный счет в банке. Но самое главное – он был монегаском – коренным жителем Монако, подданным принца. И это положение давало ему гигантские возможности. Как я тебе говорил, в Монако сосредоточены все деньги Западной Европы, потому что здесь налоговый рай. Но открыть здесь фирму или зарегистрировать компанию может только монегаск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30