Отработаем стратегию, выработаем, так сказть, тактику. А не надо, вот не надо умничать только, умничать это мы тута все сумеем, я ведь прав, товарищи?..
Коллектив дружно закивал и заподдакивал. Не вовремя задремавший министр культуры, с перепугу ошибся и глуповато захлопал в ладоши, шикнули - он чуть не умер.
- А у меня концепция завершена, - решил защититься оборонщик, - вот она концепция развития вооруженных сил на предстоящие полвека. - он кивнул на пару листочков с несколькими строчками из крупных букв, - армия удачно сочетает контрактную основу и призывную. Сначала бойцы призываются в действующие войска, проходят обучение, служат, а через двадцать пять лет решают, остаться ли им по контракту служить или вернуться на гражданку уже в совершенстве владея воинскими специальностями. Сейчас мы с министром образования решаем вопросы поступления бойцов в ВУЗы на льготной основе после совершения ими гражданского долга... А тех, кто не отслужит и на порог университета не пускать!
- Сколько лет вы сказали, сколько они у вас будут дрыгаться ? заинтересовался глуховатый министр труда
- Двадцать пять
- Это как при царе-батюшке было, не ново, не ново, хорошо бы новые формы найти, оригинальные...
- Ну можно, например, двадцать шесть с половиной, или двадцать семь. Учиться ведь сейчас есть чему, электроника, суперкомпьютеры и все такое... Но замечу, что все новое, это ведь хорошо забытое старое. Уже нами просчитаны все плюсы и минусы. Главный плюс - мы можем говорить о состоявшейся, наконец, и успешно завершившейся армейской реформе. И еще - в короткие сроки мы доведем наши войска и по количеству, и по состоянию до уровня китайской армии.
- А ты сказал и минусы есть, - подал голос президент.
- Совершенно верно, есть, - министр обороны задумался, мелко шевеля губами, видимо, что-то напряженно про себя просчитывая. - не то, чтоб минусы... Видите ли нам не удается никак сохранить баланс питания и снабжения армии в прежних рамках. Очень жаль, но потребуется увеличение бюджета. Я утром вам докладывал, господин президент.
- Да, да, верно.
- Живые все-таки они твари, видите ли, кушают, пьют, курят. Ничего не поделаешь. - тяжело вздохнул министр обороны, - но ведь кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую.
- Уж лучше чужую - дешевле, столько нигде в мире не жрут, - злым полушепотом прошипел министр финансов, но вслух спросил осторожно - сколько же вы хотите?
- Да небольшое совсем увелечение, - военный вновь зашелестел еле слышно губами, - так, до ста процентов...
- Это чего сто процентов? - насторожился финансист.
- Чего-чего... годового продукта, есесвенно, - и министр жадно посмотрел на коллегу, финансист побелел. - Что вы вечно режете бюджет, режете, режете! Не режьте - пожалейте граждан! Раз у нас все военнообязанные, то и деньги в полном ВВП - наши, а мы порешаем, кому чего...
- Да зачем вам деньги? - выступил министр труда, - один черт, ваши офицеры на всю зарплату водку глотают...
- Эт потому они водочкой балуются, что всем остальным мы их обеспечили, - загордился министр обороны и жадно возрился на толстую дергающуюся от жаркой крови вену финансиста. Даже облизнулся.
Директор ФСБ по-прежнему возвышался над всеми. Он был весьма раздражен тем, что разговор ушел в противном направлении. Разведчик надул губы и крутил ими во все стороны, давая понять окружающим , что страшно раздосадован.
А оборонщик и не думал останавливаться. Он рассказал о необходимости применения высокоточного оружия, о новых технологиях уничтожения врага, а потом ткнул в листы пальцем и выпалил:
- Надеюсь моя стратегия - только начало следующей большой военной реформы России. Только первый шаг к созданию мощной современной победоносной армии, солдатами которой рано или поздно станет все население великой державы!
В кабинете даже муха замолкла, перестала жжужать, то ли от страха, то ли от шока. В таком состоянии находились почти все присутствующие.
- Это как? -осторожно поинтересовался министр труда. Военный обрадовался вопросу и хотел продолжить спич, но перебил президент.
-Хватит! Сейчас до мордобоя догвримся, гляньте, он же гибнет от ненависти.
Все обернулись на забытого главного разведчика. Тот стоял синий, совсем нелепый.
- Продолжайте доклад, товарищч- ухмыльнулось первое лицо страны.
Но разведка не собиралась идти на мировую. Бесцеремонно прерванный докладчик демонстративно уселся, вызывающе закурил.
- Я вот кумекаю, кумекаю, - плотоядно глядя вокруг сказал он, народищу уйма! И все умны, умны - глупеньких нет. А как до дела дойдет, так сразу валят в безопасность, помоги да выручи - обосрались, обделались, струхнули. И я с двумя калеками и рублем ржавым в кармане вытаскиваю, вытягиваю, обеляю! А потом меня втаптывают, втаптывают, втаптывают! В грязь! В грязь! В грязь! А я страдаю, фибрами страдаю, а мне плюют в самую пресамую морду верблюжьей слюной. Что ж ототрусь, и на этот раз ототрусь, не привыкать. Да ведь надоест когда-нибудь отираться-то, надоест!..
- И что? - ласково поинтересовался министр обороны.
- Опять? - закричал несостоявшийся докладчик, - опять? По почкам бить? По самому больному?
- Ну хва-атит, - взмолился президент, - давайте конструктивно уже, хоккей ведь.
- А его сдвинул, господин президент, - прогнулся, нежно улыбаясь, министр спорта, - я звякнул ребятушечкам, они подождут, не волнуйтесь, ладненько?
А между разведкой и армией разгорался нешуточный инцидент. Оба чиновника вскочили с мест и пихали друг друга кулаками, жутко ругаясь. К ним подоспел министр внутренних дел, но из-за своего малого роста он только и смог что втиснуться между ними и лишь преуспел в получении тумаков с обеих сторон, никак не влияя на ход сражения.
- Хватит меня подставлять, - орал разведчик, - хватит выезжать на мне!
- А ты не подсматривай, не подслушивай, не записывай! - отвечал другой.
- Буду! Буду! Буду! - кричал директор ФСБ. - это служба моя.
- А я Родину защищаю, и ты не лезь ко мне со своими говенными расследованиями. Щас вот ка-ак дам по балде...
Военный министр не закончил, получил умелым кулаком под дых и затих.
- Ну хватид! - выступил премьер. Он держал в руках охотничью двустволку и уже целился.- разошлись как мальчишки! Позор!
- А не командуй! Не командуй, абрек! - не успокаивалась безопасность, чего дуло выставил? Не испугаишь! Не из трусливых, небось! - передохнул, а набрав воздуха еще шибче заголосил: - обнаглели окраины, обнагле-ели! Целишься? В кого целишься? Я вот доберуся до вас всех! Ух, доберусь! Такие бабки к себе тянут! Да Русь монголам столько никогда не платила!..
После этого он угомонился. С видом важным, деловитым и независимым плюхнулся на свое кресло и больше ни на кого не смотрел.
- А сколько мы монголам платили? - тонкий голос президента донесся как из другой реальности. Чиновники шарили глазами - президента не было на месте. Он показался из-под стола, с карандашом в руке.
-Вот, - неуверенно сказал, - упало. Так сколько мы платили монголам?
Министр финансов, кому адресовался вопрос бестолково пожал плечами, что-то промялил и густо покраснел. Потом, старясь спасти реноме, стал оправдываться.
- Да десятину отдавали, десятину...- оказалось это знал министр спорта.
- Как десятину? - удивился президент, - всего десять процентов?.. А что же мы сейчас вваливаем хрен знает солько?
- Так ведь раньше за что платили, чтоб они к нам не лезли, а теперь за то, чтоб они нас не бросали... а ведь это всегда дороже стоит...- лепетал министр финансов, - а потом, простите, не я бюджет принимаю, я его выполняю...
-М-да - на что хватило президента.
- А чо ты с ними сделаешь? Чо сделаешь? - завелся опять фсбэшник, - они чуть что сразу за пушки хватаются, Вон смотри - не растается!
- Да, - важно сказал премьер, - а до ведь прибьеде.
- А мы считаем, что казна мало средств выделяет нам, - подал голос луноликий депутат из Казани.- у нас очень маленький зарплата, четыре жен нельзя на них содержать, и еще не все татарин имеет собственный дом.
- Вот, вот, - поддакнул директор разведки, - и я говорю, как же так? На четырех баб не хватает!А! И на презервативы не хватает - плодежь пошел, как в Китае! И вон тех, - кивнул в сторону Дудаева, - били-били, да без толку, опять народились. У меня уже снайпера в дефиците.
-???- не понял президент.
- Он продив каждый дом в Чечне позтавил вышку со снайпер, - пояснил премьер.
-А-а-А-а! - расхохотался президент, - неужели правда? И что помогает?
- Не очень, - скривился директор. - Там ночи темные, а сами они черные, не различить.
- Слушай, не надо! - возмутился премьер, - ну какой я черный? Мой кожа белей твой будед!
Нарождающуюся заново конфронтацию разбавил неожиданно смелым выпадом президент.
- Эй, - громко и властно сказал он, - грызуны, вы Ляльку мою искать собираетесь? Позабыли уже? Чего, собственно, ввалились тогда? Уже наверное хоккей давно идет!
- Нет, нет, - заверил министр спорта, - ждут они, ждут!
- Так вот, - выпалил директор ФСБ, - вон армеец пусть объяснит, как он умудрился ухайдокать янских ментов, они же в охране сидели.
- Я никого не трогал, - болезненно прошептал министр обороны, еще не отошедший от мощного удара, - они сами как-то справились.
- А кто приказ отдавал? Между прочим, электронное письмо пришло по секретной почте!
- Я не знаю, отвяжитесь от меня, мне плохо.
- Не вы поняли! Вы поняли? Напартачил - и в кусты! А я опять разбирайся, кто там на этой сранной трассе кого замочил и почему. А ты - он прижег взглядом мвдэшника, - ты выяснил, кто инспектора удушил?
- Разбираемся, разбираемся потихоньку, - прогнусавил милиционер, - у меня небольшие проблемы на месте... Как бы лучше сказать это... Ну, начальник местного управления с ума сошел... Нового поставили, пока привыкает.
- Он уже привык! - и директор разведки убедительно посмотрел визави в глаза, а тому показалось, что из него сейчас вынут душу.
- Слушай, дорогой мой! - эмоциально воскликнул премьер, непонятно к кому обращаясь, - ты сейчас новый война начнешь, а деньги опять мимо Грозный уйдут. Как глава правительства России я категорически против ввода войск... И президент против!
Он стукнул задумавшегося о чем-то президента между лопаток, тот от неожиданности кивнул. Кавказец торжественно обвел зал.
- Поздно, - заявил министр обороны, - войска в городе...
- И хорошо, и хорошо! - затараторил фсбэшник, - пора прижать прищучить Лярвина, пока остальные не разболтались! У них ведь скоро, как ветерок свободы костром запахнет, так все сразу за сувернитетом тянутся! У-у! Злыдни, поотрубал бы кисти вместе с пальцами, жизнь и так тяжела, а ту вы еще! - он выразительно глянул на Дудаева и добавил уже в другом тоне: Заодно солдатня развеется, надоело небось в казармах вонючие пуки унюхивать?
Он ласково потрепал министра обороны по холеной шее, попредержав ледяные пальцы у сонной артерии.
- А я что-то не допонял, - снова стал качать права президент, - вы Ляльку мне вернете? Я здесь сутками пропадаю, где баба-то... А хоккей... ай, ну вас!
- Расследовываем мы твою бабу, не звени. Пасем сейчас оператора, что фильму прокатил в эфире, он как-то уцелел под ракетами. Вчера едва не поймали, выскользнул. Возьмем - выясним, чья наводка, кому сыр-бор весь нужен был в эфирах. Хотя я не сомневаюсь даже, что Лярвин затеял смуту, он!
- Я хочу взяд немного слов, - гордо выпрямился Дудаев, - зачем нам этот дестабилизаций? Вспомните мой маленький родина, чем все кончилось? Зачем было убивад мой двоюродный дядя? Сразу бы денег дали и конец! А теперь новый полигон? Что я завтра скажу мировой арена?
- Ай, тетя-дядя, полигон-молигон! Лярвин пирамиду власти трясет и Полтинного нашего пришиб, а я уверен, что Симон - его рук дело. Что за банды по лесам шныряют? Его банды. Точно говорю! - директор ФСБ уверенно сложил руки на груди в позе победителя, - возьмем ни сегодня - завтра Лярвина, допросим, он нам и расскажет, где Симон, все и успокоится. А на мировую арену ты и не лезь со своим черножопым акцентом, президент прозвонит в Вашингтон, объяснит им про внутреннее дело, на том и кончим.
- Опять я? - изумился президент, - да сколько можно на мне выезжать? Я не хочу, не желаю, не буду!
Он вдруг стал лихорадочно себя ощупывать. Обшарил методично карманы, снял пиджак, встряхнул его, не успокоился, огляделся вокруг, задрал брюки, снял ботинки, потом быстро по-мышиному, вихляя задницей забрался под стол.
- А как звучит, - причмокнул министр культуры, - Не хочу! Не желаю! Не буду! Почти как - пришел, увидел, победил! Я же говорю, что нужен законопроект о присвоении президенту звания Цезаря! А вы не поддерживаете...
- Кстати, - вдруг обратился к нему министр спорта, - вы писателю Гоголю укажите на его хамство, что это он расписался у вас?
- Гоголь? - удивился министр культуры, - а при чем здесь Гоголь? Он же умер давным-давно, умер.
- Вы моей некомпетентностью не пользуйтесь, пожалуйста. Я, понятно, в литературе не бельмеса. У меня другая профессия... Должность - моя профессия! Но очевидные пасквили на правительство различаю! И попрошу вас укажите щелкоперу его место, а то умер! Как же умер! Мертвые не пишут. Так. Я ж про себя учитал и про министра, кстати сказать, сельского хозяйства учитал. В комитете содействия литературным произведениям знают? Я уверен не знают! Вы разберитесь, что откуда растет, Россия из Гоголя, или Гоголь из России! Вот у господина Пелевина замечательные книжки, все о чем-то таком... каком-то... высоком... Турецкий у него - верный тип. Человечен, грамотен!..
Президент в очередной раз показался из-под стола жалкий, поникший, заплаканный. Несколько десятков настойчивых крысиных глаз вперились ему в грудь. Он не мог поднять голову, будто он её уже потерял. Только хитрый взгляд продолжал бить из-под серых бровей. Слегка пошатываясь, как слабое деревце при размеренном ветре, он вдохнул полные легкие воздуха и еле слышно прошептал:
- Нехренаська пропала...
ДИРЕКТОРИЯ ВТОРАЯ.
Так, без хозяина в путь отправляешься, малый мой свиток,
В Град, куда мне, увы, доступа нет самому...
Публий Овидий Назон. Скорбные эллегии.
ФАЙЛ ПЕРВЫЙ.
Несмотря на рекомендации Смоковницына - укрыться в лесах, Веня решил не торопиться, а переждать светлое время суток в кабине "седана". Он насколько смог вытолкал авто с проезжей грунтовки в кустарник, прикрыл его сверху ветками. Коли не присматриваться, то сразу и не заметишь, что у дороги схоронено.
А тем временем на стрингера напала неимоверная зевота. Глаза смыкались, тело плохо подчинялось, конечности стали ватными. Сказалась бессоная ночь. Веня решил только на минуту смежить веки, но уснул крепко, сладко, глубоко. Даже дверцу машины не успел захлопнуть, так и расположился - одна нога свесилась вниз, а сам увалился боком на оба передних сиденья, поджав под себя вторую ногу.
И закружился горемычный бродяга в нелепом, смешном, бесконечном хороводе. Пятнадцать дев, таких, что диву даться, окружали его со всех сторон, окутывая, будто сетями золотыми своими одеяниями. А он очарованный и потрясенный брел среди изумительных красавиц с венком из белых роз и душистых лилий, глядел глупо безумным взором на изящные формы и плакал, словно на похоронах любимой. Ничто его не увлекало, ничто не зажигало сердца. Слезы серебряными бусинами повисали на желтой траве у маленьких стоп танцовщиц.
А потом вдруг и исчезло видение.
Ни с того, ни с сего оказался он один среди семи холмов в местности пустой, вымершей. Только слабый неокрепший еще лесок осторожно пробирался по легким склонам, пугаясь даже простых дуновений. И вроде знакома была Венечке территория, но никак не мог он припомнить, что такое вокруг и отчего черты ее так известны и близки.
Бродил он, бродил. Ничего особенного не выбродил. Только запутался окончательно и потерялся, да сбился с пути. Уже и вечер холодный плескал темно-синими чернилами и Луна дородная смеялась прямо в глаза, когда выбрел Веня на бережок тихой затянутой трясиной и замусоренной всякой-всячиной речки. А у излучины заметил кривую толстую корягу, что склонилась над самой водою. Присмотрелся - нет, не коряга, живой человек сидит на пенечке, рыбку ловит в мутной речке. Подошел Веня к нему, а тот оказался старым косматым дедом. И совсем неразговорчивым. Ни на один вопрос пришлеца толком не ответил. Только когда Веня тряхнул его, что было сил, да заорал прямо в ухо, покрытое сальными волосами, что, мол, эт такое и где я? - старик взглянул на него ясным, веселым, просто божественным взором, отстранился ненавязчиво и глаза возвел к небу.
Веня проследил за чистым взором его и ахнул, и сел невольно от неожиданности на влажную траву. Такого видеть стрингеру еще не доводилось.
Под упругим желтым животом оскалившейся Луны болталась в синем пространстве изумрудная с алыми да золотыми отливами блестящая тарелка. Корабль - не корабль и ковчег - не ковчег, и не аппарат технический, а неимоверное что-то, жуткое в красоте необычайной, грандиозное образование, неизвестным науке образом парящее над запуганной землей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29