А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– А кого вы предпочли бы видеть на избирательном участке, отец Дайер? Какого-нибудь пьяного горняка или миссис Дайер? – Кэт не могла продолжать спор, так как Люсинда, скормив еще одну ложку хихикающей Дженни, сунула очередную порцию супа и ей.
– Право голоса для женщин – неметодистская идея, – заявил отец Дайер.
– Но я же не методистка.
– Вы ею станете.
– В самом деле, дорогая, вам нужно стать методисткой, – поддержала мужа Люсинда.
Как можно спорить с женщиной, которая без конца пихает вам в рот ложку с супом? Кэт пришлось смириться, но все же она была уверена, что получение права голоса для женщин гораздо более эффективный метод борьбы за трезвость, чем дежурство возле салунов по воскресеньям, попадание в тюрьму и преодоление недовольства Коннора.
* * *
– Сегодня открывается новая школа, – задумчиво проговорила Дженни первого августа. По настоянию доктора, она все еще лежала в постели.
– Знаю, – ответила Кэт. Ей тоже хотелось присутствовать на открытии школы-пансиона при монастыре Св. Гертруды.
– Мне должны были дать награду за успехи, – сокрушалась Дженни.
– Ты в списке лучших учеников? Это замечательно, Дженни.
– Если она может попасть в список лучших учеников, то и я тоже могу, – заявил Джимми, который сидел в их комнате, вооруженный для пущей важности револьвером.
– Ты не можешь попасть в этот список, потому что не ходишь в школу, – заметила Кэт. От ее внимания не укрылось то, как сильно Джимми захотелось бросить работу на руднике и взять на себя обязанности их стража.
– Я могу вернуться в школу, – сказал Джимми.
– По-моему, идея замечательная.
– А я могла бы стать пансионеркой, – предложила Дженни.
Кэт нахмурилась. Если Дженни хотела жить в пансионе при монастыре, значит, она хочет быть подальше от Кэт.
– Тебе там не понравится, – предупредила она. – Монахини очень строгие.
– Да?
– Почему бы нам не встать и не пойти на церемонию? – предложила Кэт. – Просто глупо, что доктор держит нас в постели. Мы уже давно перестали кашлять. – Джимми открыл рот, чтобы возразить, и Кэт поспешила добавить: – Конечно, для большей безопасности мы возьмем с собой Джимми, и он заодно сможет записаться в школу.
– Папа снимет с нас скальпы, – сказала Дженни, обдумав столь соблазнительное предложение.
– Не думаю, что твой отец знает, как снимаются скальпы.
– Конечно, знает, – возразил Джимми. – Он был здесь, когда индейцы еще убивали людей. Хотите расскажу, как это делается?
– Нет, спасибо, – поспешила отказаться Кэт.
* * *
– Кэт, проснись!
Кэт зашевелилась и зевнула.
– Дженни, почему ты встала с постели? – ворчливо прошептала она.
– Тебе снился плохой сон. – Дженни вернулась на свою кровать и уселась, скрестив ноги. – Что тебе снилось? Пожар?
– Мой отец, – сказала Кэт. – Мне снилось, как он умер. – Она поежилась, хотя августовский день был довольно теплым.
– С ним случилось что-то ужасное? – спросила Дженни, питая жадное любопытство юного существа к страшным историям.
Кэт подумала о медленном, страшном разложении, которому подвергся ее отец, и описала этот процесс Дженни.
– Сначала у него пропал аппетит и он похудел, хотя всегда был упитанным человеком. Мама думала, что у него рак, потому что у него болел желудок, его рвало, он слабел. Но причина была в печени, разрушенной алкоголем. Доктор сказал, что ему нужно бросить пить, а папа никак не мог отказаться от выпивки.
Потом он пожелтел и начал распухать. А вскоре потерял разум. То он звал мою мать, а в следующий момент не мог вспомнить, кто она такая и что происходит. Папа принимал ее за свою первую жену и спрашивал, что она сделала с малышом Шоном. Руки у него тряслись. Наконец, он перестал пить, потому что уже не мог удержать стакан в руке, а мама не давала ему виски. В самом конце он кашлял кровью, весь распухший и гниющий изнутри. – Кэт содрогнулась.
– Теперь я понимаю, почему ты против пьянства, – тихо сказала Дженни.
– Да, по этой причине и потому, что мой муж умер бы таким же образом, если бы в пьяном виде не попал под повозку с бочками пива.
– Я рада, что папа не пьет. Кэт кивнула.
– Твой отец хороший человек. – Она вспомнила о ночи, проведенной с Коннором на ранчо недалеко от Диллона, и добавила: – По-своему хороший.
– Папа и вправду без ума от тебя, Кэт, – сказала Дженни. – Час назад он приходил, но я не позволила ему тебя будить. Он был ужасно сердит. Может быть, стоит ему рассказать о смерти твоего отца?
– Коннор знает. Что он сказал?
– По округе пронесся слух, что ты собираешься добиваться права голоса для женщин, а уж тогда в первую очередь закроешь салуны. Он сказал, что горняки прекратят работу на наших рудниках раньше, чем это случится.
– Они приписывают мне больше, чем я могу сделать, – сухо проговорила Кэт и вскочила с постели.
– Что ты делаешь?
– Объявляю себя здоровой, – отметила она и начала одеваться.
– Но доктор сказал, что еще рано вставать. Кэт натянула платье и принялась шнуровать ботинки.
– Папа будет в ярости.
– Судя по твоим словам, он уже в ярости.
– Но куда ты идешь?
– Выяснить, откуда пошли эти слухи.
* * *
Расследование началось не слишком успешно. Кэт провела несколько дней в постели, поэтому была еще слишком слаба. Она с трудом добралась до конюшни, чтобы оседлать лошадь. Кроме того, Кэт давно не ездила верхом, поэтому упала с лошади прямо перед мэром. Поднявшись, она не преминула сделать ему выговор за плохое состояние улиц и прочесть сердитую лекцию о его гражданских обязанностях.
– Ну, положим, миссис Фицджеральд, в том что вы упали, скорее виноваты не улицы, а ваша манера езды верхом, – снисходительно заметил мэр. – Дамы очень украшают жизнь, но всадницы из них никудышные.
– Что за глупости? Вот подождите, когда я приду на участок в день ваших перевыборов!
Мэр рассмеялся.
– Собираетесь дать женщинам право голоса и голосовать против меня?
Кэт снова вскарабкалась на лошадь и уехала прочь. Сейчас у нее нет времени на достойный отпор, так как она собиралась посетить как можно больше рудников, расположенных поблизости, и начала с «Кольца Ингрид». Не потребовалось много времени, чтобы убедиться: агенты Флеминга сеяли недовольство среди горняков-посетителей салунов.
Но даже помня об угрозах закрыть салуны, люди были рады поговорить с Кэт. Им не терпелось услышать о спасении дочери Коннора Маклода из огня.
– Вы знаете, все это подстроил Флеминг, – говорила Кэт каждому, кто ее расспрашивал. Когда горняки заговорили об опасности, которую представляет для них право голоса для женщин, Кэт незамедлительно дала отпор: – Сколько салунов я смогла закрыть до сих пор?
– Ни одного, – были вынуждены признать горняки.
– А давно ли вносится на рассмотрение закон об избирательном праве для женщин?
– Со времени освоения территории, – согласились они.
Тем же вечером Кэт сняла номер для ночлега в престонском пансионе, но выспаться ей не удалось, так как постель кишела насекомыми. Коннор перехватил Кэт до того, как она села на поезд, идущий в Диллон.
– Скажи мне, ради Бога, почему ты не в постели?
– Я отлично себя чувствую.
– Ты еле ходишь, и вид у тебя как у полумертвой.
– Спасибо большое, Коннор.
– Ну, ладно, ты выглядишь великолепно. Только немного бледновата. А теперь, пожалуйста, поехали домой. Я знаю, о чем ты говорила с горняками, и эти новости разнесутся уже к концу дня по долине Снейк-Ривер и по Десятимильному каньону.
Кэт позволила Коннору проводить себя домой. Она нуждалась в отдыхе, не говоря уже о времени для выработки альтернативного плана, который пришел ей в голову.
* * *
Кэт не знала, каким образом Медфорд Флеминг узнал о плане проведения закона о борьбе против пьянства посредством предоставления женщинам права голоса, но из разговоров с горняками поняла, что эти слухи, как и все прочие, вызвавшие проблемы с рабочей силой, распространялись агентами Флеминга. Упоминал ли отец Дайер кому-нибудь об их беседе? Вряд ли. Он не одобрил эту идею. Люсинда? Кэт сомневалась. Дженни? После пожара они в течение нескольких недель находились в одной комнате, и Дженни все время была у нее на глазах, со всеми, кто приходил, разговаривала только в присутствии Кэт. Может быть, Дидерик, Нолин или Джимми подслушали и разнесли сплетню? Кто сказал об этом Флемингу? И как получить такие сведения о Флеминге и Трентон Майнинг Компани, которые пригодились бы для контратаки?
Она вспомнила, как Коннор случайно обмолвился, что статистика, собранная Колорадским бюро по найму рабочей силы, составляется на основе данных, предоставленных владельцами рудников. Кэт начала расспрашивать рабочих на рудниках Флеминга, потом сравнила свои записи с опубликованными сводками государственного бюро. Как она и думала, Медфорд Флеминг предоставлял ложные сведения. На самом деле его рудники отличались ужасающими показателями травматизма и текучестью рабочей силы, поэтому горняки даже не успевали понять, насколько опасна ситуация на рудниках, куда они нанимались.
Теперь у Кэт появились доказательства, и она собиралась противостоять Флемингу. Может быть, ей удастся заставить его отказаться от дальнейших происков, пригрозив принять меры, если он будет продолжать в том же духе.
* * *
Флеминг выслушал все, что хотела сказать Кэт: он распускает слухи среди горняков, скрывает сведения об ужасающе высоком уровне травматизма на своих рудниках, уверяя при этом ее рабочих, что они трудятся в опасных условиях. На протяжении всей этой гневной тирады Флеминг изучающе оглядывал Кэт с наглой ухмылкой на холеном лице.
– А вы красивее, чем мне помнилось, – заметил он, когда Кэт сделала паузу, чтобы отдышаться.
– А вы уродливее и презреннее, – отрезала Кэт, заметив, как улыбка исчезла с лица Флеминга. Было видно, что ему не нравится, что его назвали уродливым и презренным. Хорошо! А он-то считал себя в безопасности за этим большим столом, в дорогом кожаном кресле!
– Вторая сторона тоже может принять участие в игре слухов, мистер Флеминг. Только мои слухи окажутся верными. Я встречалась со многими горняками, которые могут подтвердить мои сведения. Может быть, я соберу городской митинг и расскажу горожанам о ваших делишках. Не уверена, что люди представляют себе, сколько рабочих погибло на ваших рудниках. Не знают они и о том, что вдовы и дети не получили от вас помощи ни на грош. Не знают, что случается с людьми, ставшими инвалидами в результате несчастных случаев или в результате болезни легких.
– Вы всерьез рассчитываете на то, что кто-то станет слушать женщину, которая бегает по городу в компании монахини, школьной учительницы и свихнувшегося методистского проповедника?
Кот сощурила глаза.
– Людям будет интересно узнать, что вы считаете отца Дайера свихнувшимся. Особенно, учитывая то, что вы здесь чужак, а он – уважаемый человек, который давно живет здесь.
– Я буду отрицать все, что вы наговорите, мисс. Может быть, я даже сделаю пожертвование на его церковь. А вы должны помнить, что я протестант, а вы относитесь к ненавистным папистам. Или вы не заметили, что здесь все настроены против католиков?
– Нет, не заметила. Все в Брекенридже относятся ко мне очень дружелюбно. Все, кто не работает на вас.
– Но и я готов проявить дружелюбие, миссис Фицджеральд. – На его губах появилась двусмысленная улыбочка, и по спине Кэт пробежал холодок.
– Я собираюсь настоять на том, чтобы шериф провел расследование, как мог начаться пожар в моем доме, – пригрозила Кэт. У нее не было доказательств, что Флеминг замешан в поджоге, но Нолин клялась, что не оставляла огня в кухне, прежде чем отправиться в обитель Святой Гертруды, и ни одна лампа не была зажжена.
– Вам следует иметь в виду, что я могу обвинить вас в клевете, если вы начните выдвигать подобные обвинения, – резко ответил Флеминг, оценивающе поглядывая на Кэт, словно та была вещью, которую он собирался приобрести, и теперь решал, подойдет ли ему покупка по качеству. – Почему бы вам не оставить все эти агрессивные выпады в мой адрес, миссис Фицджеральд. Такое поведение не подобает столь привлекательной женщине. Если вам больше печем заняться, позвольте предложить вам более близкое знакомство. Мне нравится ваш пыл. Думаю, вы были бы мне отличной любовницей.
Кэт открыла рот от возмущения. С игривой ухмылкой на лице, Флеминг поднялся из-за стола.
– Распылять такую страсть возле салунов, размахивать плакатами и злить глупцов, угрожать джентльменам, которые…
– Джентльменам? – воскликнула Кэт, в то время как Флеминг неторопливо огибал стол.
– Конечно, – сказал он. – Во мне вы найдете джентльмена, щедрого и умелого любовника…
– Да я лучше буду спать со свиньей! – выкрикнула Кэт, хватая со стола тяжелое пресс-папье с золотым самородком наверху и бросая в хозяина кабинета, прежде чем тот успел приблизиться к ней. Затем она пулей бросилась к двери, но успела заметить струйку крови на лбу наглеца, что доставило ей чувство глубокого удовлетворения.
– Ну, погоди, сучка! – донеслись до нее слова Флеминга. – Ты будешь жалеть об этом до конца своих дней.
«Никогда, – подумала Кэт. – Была бы у меня кирка, я бы вообще снесла ему голову». Но вместе с тем, несмотря на храбрые рассуждения, она ужасно испугалась.
ГЛАВА 18
Дрожа от страха, едва не плача, Кэт вышла из конторы Трентон Майнинг Компани. Как он посмел сделать такое предложение порядочной женщине? Думает, раз богатый выходец с Востока, то может обращаться с нею так пренебрежительно? Медфорд Флеминг угрожает ее благосостоянию, поджег дом Коннора, а теперь еще вздумал оскорблять Кэт… словно она какая-нибудь шлюха. А что она может поделать? Как может женщина защитить себя от подобных мужчин? Теперь ясно, о каких опасностях, подстерегающих молодую женщину, говорила мама. И теперь понятно, почему Шон так настаивал, чтобы Кэт находилась под защитой Коннора. Но сейчас его не было в городе. Коннор отправился разбираться с новыми неприятностями, которые, без сомнения, тоже подстроил Флеминг.
Больше всего на свете Кэт хотелось сейчас выплакаться на плече у матери. Только женщина способна понять, какое унижение ей пришлось испытать от такого отношения к себе со стороны мужчины, которого она ненавидела. Женщины… они могут не обладать той властью, которой пользуются в обществе мужчины, но кое-что зависит и от них. Во все времена женщины являлись арбитрами респектабельности, несли понятие о цивилизованных отношениях и порядочности, всегда были готовы защищать свои убеждения. Флеминг использовал слухи и сплетни для достижения своих целей, и Кэт пригрозила ему ответить тем же, хотя и не думала поступать таким образом. Это было бы опасным шагом, но все же…
Кэт передумала. Вместо того, чтобы отправиться домой, сунуть голову под подушку и выплакаться, она зашагала к домику Дайеров возле реки, где сегодня у дам «Общества помощи методистам» было назначено собрание. «Женщинам нужно объединиться», – думала Кэт, и она готова дать им такую возможность.
– Ах, моя дорогая Кэтлин! – воскликнула Люсинда Дайер. – Какой сюрприз.
– Дорогая миссис Дайер, – в свою очередь любезно отозвалась Кэт, – мне жаль, что я помешала вам… но я… у меня…
Все дамы-методистки выглядели такими же удивленными, как и Люсинда. Одна только Гертруда Бригл спросила:
– Что такое, Кэт? Что случилось?
Кэт залилась слезами. Покинув контору Флеминга она держалась из последних сил и теперь с облегчением дала выплеснуться обиде.
– Моя дорогая, – воскликнула Люсинда и заключила Кэт в объятия.
Дамы толпились вокруг, предлагая наперебой чай, носовые платки, пирожные, успокаивающие, похлопывая по спине и задавая вопросы. Наконец Кэт промолвила:
– Я… ходила к Медфорду Флемингу. – Дамы удивленно переглянулись. – Он… он настраивает против нас горняков и сжег мой дом. Дженни… Дженни погибла бы, если бы…
– И вы тоже, – подхватила Гертруда. – Кэт тоже чуть не погибла, спасая Дженни. Но я не знала, что это был поджог.
– А не могло это случиться из-за печки или… лампы? – спросила одна из дам. Пожар представлял собой страшное бедствие для приграничных городков. Никто не мог и представить себе, что есть люди, способные использовать его как оружие против женщин и детей.
– П-печка была холодная. Это п-произошло днем, лампы еще не зажигали. Кроме Флеминга никто бо-больше не желает нам зла.
– Что он сказал вам, дорогая? – спросила Люсинда.
– О, я не могу вам передать. Это было так ужасно. Если бы моя мама была здесь.
Женщины обменялись взглядами, а Люсинда участливо поинтересовалась:
– Может быть, вы хотите поговорить с отцом Дайером, Кэтлин?
Кэт подняла лицо, залитое слезами, и воскликнула:
– Я никогда не смогу говорить об этом с мужчиной, даже таким милым и добрым, как отец Дайер. – Она видела, что одни дамы сгорают от любопытства, а другие вне себя от ужаса, но все прониклись искренней симпатией к Кэт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45