После стольких лет работы, когда подчиненные ловили каждое его слово! Ковалю захотелось назвать себя и отчитать сержанта, но он сдержался и, вздохнув, отошел. Конечно, нервы у парня тоже не железные, и стоять здесь не мед, но сколько еще нужно сил, чтобы научить культуре поведения таких молодых сотрудников.
В конце концов, все правильно, смирился Коваль, он всего лишь дачник из совхозной гостиницы.
Тем временем из-за холма выскочил желто-синий газик. Заметив его, Дмитрий Иванович отошел от толпы и побрел к гостинице. Не хотелось, чтобы кто-то из знакомых узнал его здесь. Они бы, конечно, обрадовались ему. Сработает инерция, ведь привыкли к тому, что он начальство, может, и совета попросят. Но что он может посоветовать? Местные работники намного лучше знают здешних жителей, их привычки, страсти. А ему пришлось бы начинать с нуля - изучать людей, условия жизни и тому подобное... Хуже того, вдруг начнут проявлять сочувствие пенсионеру. Коваль никогда еще не оказывался в таком сомнительном, неопределенном положении, и это его очень раздражало.
"Зачем это мне?! - ругал он себя. - Помочь еще одного преступника поставить перед лицом правосудия? Но я имею право на заслуженный отдых, как любой рабочий или служащий! Ведь завидовал раньше, когда шел зимой по мосту через Днепр и видел на льду рыболовов, которые целыми днями дышат свежим воздухом и которых лишь одно волнует: клюнет или нет! А теперь меня не касаются дела других людей, живу спокойно в своем домике на тихой Лукьяновке, а когда дом снесут, то получу комфортабельную квартиру. И ничто не должно волновать меня. Единственная забота - следить за программами телепередач..."
Так рассуждал Коваль, торопливо направляясь к гостинице, в глубине души чувствуя, что размышляет примитивно, что никогда не удовлетворится амебным существованием мещанина, не перестанет интересоваться судьбой людей и волноваться за них.
Сам не заметил, как сработала привычка и в мыслях уже вырисовывались какие-то контуры трагического события и возникали версии загадочного убийства.
7
Как и предполагал Коваль, в Лиманское приехал майор Келеберда. Он появился в гостинице вскоре после того, как вместе со следователем прокуратуры осмотрели погибшего и фотограф с судмедэкспертом сделали свое дело. Следователь с помощниками повезли утопленника в морг в Белозерку, а майор задержался в Лиманском, чтобы проведать Дмитрия Ивановича.
Прошло уже несколько дней, как Келеберда, с которым Коваль когда-то учился на курсах при Высшей школе милиции, устроил его в этом селе. Сначала у Коваля были другие планы на лето: думал поехать с Руженой на родину, на Ворсклу, потом в санаторий. Ружена тоже хотела побывать в родных краях мужа, о которых он часто вспоминал, и они готовились к поездке, как вдруг Дмитрий Иванович все передумал.
- Поедем, Руженочка, на Херсонщину, - предложил он. - Давно мечтаю о настоящей рыбалке. Надоели эти мелкие окуньки и подлещики. А там тарань на полкило, лещи - как кабаны...
- Ты давно мечтал побывать в своих Кобеляках, - напомнила жена.
- Поеду позже, столько не был - немного потерпится. Все равно рыбы настоящей в Ворскле нет, вырубили леса по берегам, теперь река заиливается, повсюду мели... Какая уж там рыбалка, какой отдых! Обидно, да и только... Знаешь, Ружа, - доверительно добавил он, - боюсь, нервов будет стоить, когда увижу это. Словно время и люди уничтожили мое детство... Говорят, нет ни мельниц под горой, ни Колесниковой рощи, которая была украшением городка и спасала Ворсклу от песков. Ее тоже на дрова извели... Поеду зимой. Не так больно будет...
Он словно чувствовал, что встреча с детством не состоится, что дважды по одним и тем же дорожкам в жизни не пройти.
Коваль не все сказал тогда Ружене. Он любил жену, но не представлял, как он будет ходить с ней там, где прогуливался когда-то с Зиной, где впервые зародилась их любовь.
- Тогда поезжай сам в свои плавни, а уже в Кисловодск поедем вдвоем.
И Ружена отправилась в командировку в Карпаты...
Коваль через балкон увидел майора, еще когда тот шел к гостинице. Собственно, не всего Келеберду, а только его кудрявую голову, на макушке которой светилась небольшая лысина. Остальное заслоняла решетка - Дмитрий Иванович не хотел выходить на балкон: еще подумает майор, что отставник высматривает его.
Келеберда постучал в дверь и тут же открыл ее. Несколько полноватый для своих сорока лет, держа в руке фуражку, он встал на пороге.
- Заходите, Леонид Семенович.
- Здравия вам, Дмитрий Иванович! - пробасил майор. - Вот собрался проведать.
Коваль понял хитрость майора и решил не признаваться, что в курсе сельских новостей.
- Как вам тут отдыхается? - спросил Келеберда, усаживаясь на стуле. Не жалеете, что приехали?
- Нормально. - Не хотелось жаловаться, что-то неожиданно удержало его и от просьбы заказать билет на Киев.
- Никак не вырваться, оперативная обстановка напряженная, в Береславе нападение на таксиста, ищем преступников, в Гопри - ограбление...
И в самом деле Келеберда крутился как ошпаренный, и его планы об отдыхе в плавнях вместе с полковником летели вверх тормашками. Хотя он и любил шутить: "Всех преступников не переловишь, да я и не стремлюсь к тому", - но, как говорится, не спал и не ел, пока не вытягивал за ушко да на солнышко того, кто нарушил закон; понимал, что преступник может повторять и множить трагедии, если вовремя его не изолировать. Планировать свое личное время сотруднику милиции не дано - работа его полна неожиданностей, и жизнь временами подбрасывает такие каверзы, которых вовсе не ждешь.
Коваль это знал по себе и поэтому не очень-то надеялся на приезд майора. Хорошо, что тот хоть договорился с директором совхоза, который поселил его здесь.
Теперь жизнь подбросила Келеберде происшествие в Лиманском, будто специально для того, чтобы он увиделся с полковником. Леонид Семенович надеялся, что Коваль не откажет ему в совете во время розыска и расследования преступления.
Майор посмотрел на книги, лежавшие на столе:
- Рыбачить не ездили?
- По-настоящему - нет. Так, бычками балуюсь.
- Я говорил с председателем рыбколхоза Татарком и с ребятами из рыбинспекции. В воскресенье вас отвезут на Красную хату. Это полуостров в плавнях. Там главная база рыбинспекции и лаборатория рыбзавода. Лодочка будет и все соответственно...
- Спасибо, - поблагодарил Коваль, - до вашей Красной хаты и впрямь далековато. Плавни есть и поближе, но все равно нужна моторка, на веслах не доедешь. А тут еще и палец поранил.
- Как? - Келеберда, конечно, сразу заметил, что палец левой руки у полковника завязан, но тактично смолчал.
- Дракон уколол. Но уже проходит. Я все эти дни нажимал на литературу, - кивнул Коваль на книги.
- Художественная? - взял одну из них майор.
- Разная, и научная...
- В Лиманском-то происшествие. Как с неба свалилось, - почесав затылок, осторожно начал майор.
Коваль прикинулся, будто впервые об этом слышит. Хотя ему не терпелось узнать поподробнее, но и проявлять любопытство не хотел.
- Как же так, - будто бы искренне удивился майор. - Чуть не под вашими окнами труп выбросило. Вон там, - Келеберда кивнул в сторону балкона, за которым виднелся синий плес залива. - Под обрывом.
- Да неужто? А я тут книжками увлекся, ничего не замечаю, - продолжал хитрить Коваль. - Про экстрасенсов читаю. Интересная загадка человеческой природы. Пишут, что некоторым людям присущи загадочные свойства, - добавил Коваль, не дождавшись ответа. - Так называемое биополе. Протянет руку экстрасенс, скажем, к больному - и пожалуйста, биополе лечит... Ученые спорят: одни отрицают, другие признают это новооткрытой энергией вселенной; говорят, что все живые существа обладают этим физическим полем, природу которого еще не раскрыла наука. Излучают его будто бы и люди, и животные - одни больше, другие меньше... Какой-то ученый установил, что даже растения и цветы реагируют на человеческие эмоции. Когда человек агрессивный, то растение в его биополе угнетается. Вспышку агрессивности человека растение безошибочно фиксирует, и потом, если, например, привести преступника на место происшествия и приблизить к этому растению, то оно отклонится... Вот бы, Леонид Семенович, поставить это на службу криминалистики - не один бы преступник никуда не скрылся.
Келеберда, выслушав этот нарочито затянувшийся монолог полковника, улыбнулся:
- Если бы, Дмитрий Иванович... А пока...
С этими словами он повел Коваля на балкон.
Трупа уже не было. Толпа расходилась.
- Ночью выбросило штормом. Устанавливаем личность погибшего, рассказывал майор. - Кажется, из Белозерки. Два дня тому назад в плавнях, недалеко от острова Янушева, нашли "южанку". По номеру установили владельца лодки. Какой-то Чайкун Петр, из райцентра, рабочий местного комбината. Жена всполошилась, рыдает, но никаких показаний не дает, говорит - он часто ездил в плавни, по два-три дня дома не бывал, когда выходные или отгул. И на этот раз не беспокоилась... Ее сейчас привезут опознавать. Одна женщина уже прибегала, плакала, говорит - родственник ее Петро Чайкун. Если и жена узнает, тогда все ясно...
- Так, так, - побарабанил пальцами здоровой руки по столу Коваль. Что это? Ограбление?
- Сомнительно. Лодка целая, и мотор на месте. Слухи были, что Чайкун ходит на ондатру, ставит капканы и продает шкурки. Возможно, залез в чужую ловушку или к нему залезли, произошла драка - и все. Здешние браконьеры народ жестокий, за ондатру, за рыбу могут и убить... Когда установим связи погибшего, тогда и выясним, кому выгодна была его смерть.
- Да, - кивнул Коваль. - Только думаю, что даже знаменитое римское право не охватывает всех возможных мотивов и побуждений... Существует еще случайная встреча, случайный конфликт, как вы сами понимаете.
- Конечно, все возьмем во внимание. Изучим окружение Чайкуна, его семью, взаимоотношения с друзьями...
- Поинтересуйтесь, не выступал ли убитый против кого-нибудь свидетелем в суде. Месть тоже не следует исключать. Очень жестокое убийство. Дважды стреляли, - сказал Коваль и подумал: "Вот я и влез в дело! Не выдержал. Теперь буду ломать голову!" Но вопреки этому все же добавил, обращаясь к Келеберде: - Когда уточните время и место происшествия, поинтересуйтесь прилегающим районом. Что это - поле или хутор... Кто там живет или работает, кто мог там быть в то время... В конце концов, вы понимаете, что едва ли не самое главное - найти ружье, из которого стреляли...
Келеберда вздохнул.
- Знаем, Дмитрий Иванович, а как же... Видите, что получается: рассчитывал в воскресенье приехать к вам на целый день, а тут такая неприятность. Не до рыбы теперь... Ловить должен не тарань...
Коваль, соглашаясь с ним, только развел руками.
- И ловить немедленно. Место, где обнаружили труп, знаем, - рассуждал он. - Но преступление все же совершилось не под моим балконом. Нужна карта акватории места убийства. Учитывая скорость течения и время нахождения трупа в воде, это место приблизительно вычислите. Не исключаю и район, где найдена лодка. Конечно, если убитый в самом деле Чайкун и лодка принадлежит ему. Тогда водолазы обследуют дно и поищут ружье погибшего или убийцы. Возможен и самострел, несчастный случай. В первую очередь надо проверить, у кого из местных жителей есть ружья такого калибра, из которого был убит этот человек, и выяснить, кто был в ту ночь на воде, в каком месте лимана, вплоть до рыбинспекторов и егерей общества охотников и рыболовов включительно.
Келеберда согласно покачивал головой.
- Да, в конце концов, вы и сами это хорошо знаете, Леонид Семенович. Не мне вас учить...
8
Три дня Юрась не видел Лизы. Это были дни отчаянной борьбы с собой, душевных мук, когда он, то подчиняясь какой-то властной силе, направлялся к хате Даниловны, а потом, спохватившись, поспешно лез обратно в гору, то вдруг, не отдавая себе отчета, оказывался там, где могла появиться Лиза.
Закончилось все это так же неожиданно, как и началось. Юрась увидел Лизу на базаре, где она, опираясь на костыль, покупала у какой-то бабы творог.
Сердце у парня упало, он притаился, не спуская с Лизы глаз. Базар, который до этой минуты гудел и галдел, где мельтешили знакомые и незнакомые люди, словно бы провалился, и осталась только Лиза.
Чувство горькой обиды, не покидавшее его после той драматической ночи в сливовом саду, сейчас перехлестнулось острой жалостью к Лизе: как же это она с больной ногой выбралась на базар - ведь окружной дорогой сюда больше километра.
"А что ей, бедняжке, делать? - кольнула другая мысль. - Я отрекся от нее, Андрей в рыбинспекции на Красной хате, а Даниловне и без Лизы хлопот полон рот".
И он вдруг подумал, что, возможно, брат приходил тогда не по любовному делу и приносил не подарок на день рождения, а может, икру или осетрину на продажу. А что, если Андрей, пока его, Юрася, не было дома, стал нечестным и сам возле рыбы руки греет, отвозит ее ночью в Херсон, где Лиза продает? Тогда брат вышел от Лизы так незаметно, что он, Юрась, растерянный и очумевший, даже и не увидел его. Да и какой грех мог быть между ними, когда Лиза такая больная!
Ему очень хотелось верить в это, чтобы снять с души камень, и он все время убеждал себя, что все просто померещилось.
Даже с костылем Лиза казалась ему прекрасной, еще лучше, чем до сих пор; чувства его стали горькими и терпкими, но от этого и более острыми. Его тянуло к ней все сильнее, и он кружил у прилавка с творогом, где толпились дачники, словно птица возле разоренного гнезда.
Лиза тоже заметила его и весело помахала рукой. Юрась притворился, будто не увидел ее жеста, помрачнел и отвернулся.
Он постоял так несколько секунд, но, испугавшись, что потеряет из виду Лизу, обернулся и увидел, что она, тяжело ковыляя, направляется к нему. Хотел было гордо уйти, но продолжал стоять на месте: пусть не думает, что он боится Андрея. Жалость к больной, которой было трудно ходить, заставила его броситься навстречу.
- Куда ты пропал, Юрасик? - весело спросила Лиза. - Я уже соскучилась по тебе.
Юрась молчал. Уставился себе под ноги. Сердце бешено колотилось, дыхание перехватывало, и он не знал, что ответить.
- Разве некому было побеспокоиться?.. Хотя бы... - Имя Андрея застряло на языке. - Той же Даниловне, - наконец вывернулся он.
- Она заботится, - ответила Лиза. - Только у нее помимо меня хватает забот. А я уже сама выхожу...
- Даже сюда, на базар?
- Сюда меня подвезли на машине. И назад к кому-нибудь попрошусь... Тошно все время в хате сидеть.
Юрась вдруг подумал: "Уж не Андрей ли?"
"А кто же все-таки вас сюда подвез?" - вертелось у него на языке.
- Почему такой мрачный?..
- Еще... спрашиваете! - Зло блеснув глазами, он повернулся и быстро пошел прочь.
Лиза удивленно пожала плечами: "Сдурел парень! Какая муха его укусила?.. Уж не влюбился ли он в меня по уши?! Только этого не хватало!"
Она не хотела себе признаться, что и сама к Юрасю потянулась, невольно увлеченная его несмелым ухаживанием. Ведь первые дни только и скрашивал ее общество в этой глуши, куда сбежала от городской суеты, фабрики и тоски. Думала пробыть здесь недельку, устроилась в гостинице с помощью Андрея Комышана, который, правда, отговаривал, чтобы не ехала в Лиманское, - и вот застряла здесь. Да и интерес возник у нее нежданно-негаданно такой, которого она и не представляла себе. Конечно, сначала ей было приятно внимание Юрася. Это приподнимало ее в собственных глазах. Как-то по-новому посмотрела на себя.
Потом, после более близкого знакомства с Юрасем, Лиза вдруг почувствовала, что жизнь, какую она ведет, ее уже не удовлетворяет; до сих пор она тешила себя иллюзией счастья, счастья не заменишь краденой любовью. Юрась вызвал у нее острую потребность стать достойной его, и одновременно она понимала, что ее связь с Андреем, о чем она не могла рассказать, возводила между ними непреодолимую стену. Это ее угнетало, она доходила до отчаяния, измотанная противоречивыми чувствами.
"Бог с ним, с этим мальчиком", - подумала отреченно Лиза и оглянулась: не видел ли кто этой сцены? Осторожно держа узелок с творогом, она поковыляла к гостинице проведать Даниловну.
9
Совхозный диспетчер Иван Васильевич Чайкун заглянул к Комышанам поздно вечером и никого, кроме старой Комышанихи и Насти, не застал. Андрей отправился на дежурство, а Юрась куда-то запропастился еще после обеда. Впрочем, Ивану Васильевичу только Настя и нужна была, хотя сразу он этого не сказал. В расстегнутом пиджаке, который не сходился на животе, насупленный, он сидел в светлице и оглядывался, словно впервые здесь очутился. Когда Порфирия Авксентьевна вышла на подворье, он еще какое-то время молчал, уставясь на свои запыленные ботинки, разглядывая над столом семейные фотографии Комышанов, наклеенные на большой картон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
В конце концов, все правильно, смирился Коваль, он всего лишь дачник из совхозной гостиницы.
Тем временем из-за холма выскочил желто-синий газик. Заметив его, Дмитрий Иванович отошел от толпы и побрел к гостинице. Не хотелось, чтобы кто-то из знакомых узнал его здесь. Они бы, конечно, обрадовались ему. Сработает инерция, ведь привыкли к тому, что он начальство, может, и совета попросят. Но что он может посоветовать? Местные работники намного лучше знают здешних жителей, их привычки, страсти. А ему пришлось бы начинать с нуля - изучать людей, условия жизни и тому подобное... Хуже того, вдруг начнут проявлять сочувствие пенсионеру. Коваль никогда еще не оказывался в таком сомнительном, неопределенном положении, и это его очень раздражало.
"Зачем это мне?! - ругал он себя. - Помочь еще одного преступника поставить перед лицом правосудия? Но я имею право на заслуженный отдых, как любой рабочий или служащий! Ведь завидовал раньше, когда шел зимой по мосту через Днепр и видел на льду рыболовов, которые целыми днями дышат свежим воздухом и которых лишь одно волнует: клюнет или нет! А теперь меня не касаются дела других людей, живу спокойно в своем домике на тихой Лукьяновке, а когда дом снесут, то получу комфортабельную квартиру. И ничто не должно волновать меня. Единственная забота - следить за программами телепередач..."
Так рассуждал Коваль, торопливо направляясь к гостинице, в глубине души чувствуя, что размышляет примитивно, что никогда не удовлетворится амебным существованием мещанина, не перестанет интересоваться судьбой людей и волноваться за них.
Сам не заметил, как сработала привычка и в мыслях уже вырисовывались какие-то контуры трагического события и возникали версии загадочного убийства.
7
Как и предполагал Коваль, в Лиманское приехал майор Келеберда. Он появился в гостинице вскоре после того, как вместе со следователем прокуратуры осмотрели погибшего и фотограф с судмедэкспертом сделали свое дело. Следователь с помощниками повезли утопленника в морг в Белозерку, а майор задержался в Лиманском, чтобы проведать Дмитрия Ивановича.
Прошло уже несколько дней, как Келеберда, с которым Коваль когда-то учился на курсах при Высшей школе милиции, устроил его в этом селе. Сначала у Коваля были другие планы на лето: думал поехать с Руженой на родину, на Ворсклу, потом в санаторий. Ружена тоже хотела побывать в родных краях мужа, о которых он часто вспоминал, и они готовились к поездке, как вдруг Дмитрий Иванович все передумал.
- Поедем, Руженочка, на Херсонщину, - предложил он. - Давно мечтаю о настоящей рыбалке. Надоели эти мелкие окуньки и подлещики. А там тарань на полкило, лещи - как кабаны...
- Ты давно мечтал побывать в своих Кобеляках, - напомнила жена.
- Поеду позже, столько не был - немного потерпится. Все равно рыбы настоящей в Ворскле нет, вырубили леса по берегам, теперь река заиливается, повсюду мели... Какая уж там рыбалка, какой отдых! Обидно, да и только... Знаешь, Ружа, - доверительно добавил он, - боюсь, нервов будет стоить, когда увижу это. Словно время и люди уничтожили мое детство... Говорят, нет ни мельниц под горой, ни Колесниковой рощи, которая была украшением городка и спасала Ворсклу от песков. Ее тоже на дрова извели... Поеду зимой. Не так больно будет...
Он словно чувствовал, что встреча с детством не состоится, что дважды по одним и тем же дорожкам в жизни не пройти.
Коваль не все сказал тогда Ружене. Он любил жену, но не представлял, как он будет ходить с ней там, где прогуливался когда-то с Зиной, где впервые зародилась их любовь.
- Тогда поезжай сам в свои плавни, а уже в Кисловодск поедем вдвоем.
И Ружена отправилась в командировку в Карпаты...
Коваль через балкон увидел майора, еще когда тот шел к гостинице. Собственно, не всего Келеберду, а только его кудрявую голову, на макушке которой светилась небольшая лысина. Остальное заслоняла решетка - Дмитрий Иванович не хотел выходить на балкон: еще подумает майор, что отставник высматривает его.
Келеберда постучал в дверь и тут же открыл ее. Несколько полноватый для своих сорока лет, держа в руке фуражку, он встал на пороге.
- Заходите, Леонид Семенович.
- Здравия вам, Дмитрий Иванович! - пробасил майор. - Вот собрался проведать.
Коваль понял хитрость майора и решил не признаваться, что в курсе сельских новостей.
- Как вам тут отдыхается? - спросил Келеберда, усаживаясь на стуле. Не жалеете, что приехали?
- Нормально. - Не хотелось жаловаться, что-то неожиданно удержало его и от просьбы заказать билет на Киев.
- Никак не вырваться, оперативная обстановка напряженная, в Береславе нападение на таксиста, ищем преступников, в Гопри - ограбление...
И в самом деле Келеберда крутился как ошпаренный, и его планы об отдыхе в плавнях вместе с полковником летели вверх тормашками. Хотя он и любил шутить: "Всех преступников не переловишь, да я и не стремлюсь к тому", - но, как говорится, не спал и не ел, пока не вытягивал за ушко да на солнышко того, кто нарушил закон; понимал, что преступник может повторять и множить трагедии, если вовремя его не изолировать. Планировать свое личное время сотруднику милиции не дано - работа его полна неожиданностей, и жизнь временами подбрасывает такие каверзы, которых вовсе не ждешь.
Коваль это знал по себе и поэтому не очень-то надеялся на приезд майора. Хорошо, что тот хоть договорился с директором совхоза, который поселил его здесь.
Теперь жизнь подбросила Келеберде происшествие в Лиманском, будто специально для того, чтобы он увиделся с полковником. Леонид Семенович надеялся, что Коваль не откажет ему в совете во время розыска и расследования преступления.
Майор посмотрел на книги, лежавшие на столе:
- Рыбачить не ездили?
- По-настоящему - нет. Так, бычками балуюсь.
- Я говорил с председателем рыбколхоза Татарком и с ребятами из рыбинспекции. В воскресенье вас отвезут на Красную хату. Это полуостров в плавнях. Там главная база рыбинспекции и лаборатория рыбзавода. Лодочка будет и все соответственно...
- Спасибо, - поблагодарил Коваль, - до вашей Красной хаты и впрямь далековато. Плавни есть и поближе, но все равно нужна моторка, на веслах не доедешь. А тут еще и палец поранил.
- Как? - Келеберда, конечно, сразу заметил, что палец левой руки у полковника завязан, но тактично смолчал.
- Дракон уколол. Но уже проходит. Я все эти дни нажимал на литературу, - кивнул Коваль на книги.
- Художественная? - взял одну из них майор.
- Разная, и научная...
- В Лиманском-то происшествие. Как с неба свалилось, - почесав затылок, осторожно начал майор.
Коваль прикинулся, будто впервые об этом слышит. Хотя ему не терпелось узнать поподробнее, но и проявлять любопытство не хотел.
- Как же так, - будто бы искренне удивился майор. - Чуть не под вашими окнами труп выбросило. Вон там, - Келеберда кивнул в сторону балкона, за которым виднелся синий плес залива. - Под обрывом.
- Да неужто? А я тут книжками увлекся, ничего не замечаю, - продолжал хитрить Коваль. - Про экстрасенсов читаю. Интересная загадка человеческой природы. Пишут, что некоторым людям присущи загадочные свойства, - добавил Коваль, не дождавшись ответа. - Так называемое биополе. Протянет руку экстрасенс, скажем, к больному - и пожалуйста, биополе лечит... Ученые спорят: одни отрицают, другие признают это новооткрытой энергией вселенной; говорят, что все живые существа обладают этим физическим полем, природу которого еще не раскрыла наука. Излучают его будто бы и люди, и животные - одни больше, другие меньше... Какой-то ученый установил, что даже растения и цветы реагируют на человеческие эмоции. Когда человек агрессивный, то растение в его биополе угнетается. Вспышку агрессивности человека растение безошибочно фиксирует, и потом, если, например, привести преступника на место происшествия и приблизить к этому растению, то оно отклонится... Вот бы, Леонид Семенович, поставить это на службу криминалистики - не один бы преступник никуда не скрылся.
Келеберда, выслушав этот нарочито затянувшийся монолог полковника, улыбнулся:
- Если бы, Дмитрий Иванович... А пока...
С этими словами он повел Коваля на балкон.
Трупа уже не было. Толпа расходилась.
- Ночью выбросило штормом. Устанавливаем личность погибшего, рассказывал майор. - Кажется, из Белозерки. Два дня тому назад в плавнях, недалеко от острова Янушева, нашли "южанку". По номеру установили владельца лодки. Какой-то Чайкун Петр, из райцентра, рабочий местного комбината. Жена всполошилась, рыдает, но никаких показаний не дает, говорит - он часто ездил в плавни, по два-три дня дома не бывал, когда выходные или отгул. И на этот раз не беспокоилась... Ее сейчас привезут опознавать. Одна женщина уже прибегала, плакала, говорит - родственник ее Петро Чайкун. Если и жена узнает, тогда все ясно...
- Так, так, - побарабанил пальцами здоровой руки по столу Коваль. Что это? Ограбление?
- Сомнительно. Лодка целая, и мотор на месте. Слухи были, что Чайкун ходит на ондатру, ставит капканы и продает шкурки. Возможно, залез в чужую ловушку или к нему залезли, произошла драка - и все. Здешние браконьеры народ жестокий, за ондатру, за рыбу могут и убить... Когда установим связи погибшего, тогда и выясним, кому выгодна была его смерть.
- Да, - кивнул Коваль. - Только думаю, что даже знаменитое римское право не охватывает всех возможных мотивов и побуждений... Существует еще случайная встреча, случайный конфликт, как вы сами понимаете.
- Конечно, все возьмем во внимание. Изучим окружение Чайкуна, его семью, взаимоотношения с друзьями...
- Поинтересуйтесь, не выступал ли убитый против кого-нибудь свидетелем в суде. Месть тоже не следует исключать. Очень жестокое убийство. Дважды стреляли, - сказал Коваль и подумал: "Вот я и влез в дело! Не выдержал. Теперь буду ломать голову!" Но вопреки этому все же добавил, обращаясь к Келеберде: - Когда уточните время и место происшествия, поинтересуйтесь прилегающим районом. Что это - поле или хутор... Кто там живет или работает, кто мог там быть в то время... В конце концов, вы понимаете, что едва ли не самое главное - найти ружье, из которого стреляли...
Келеберда вздохнул.
- Знаем, Дмитрий Иванович, а как же... Видите, что получается: рассчитывал в воскресенье приехать к вам на целый день, а тут такая неприятность. Не до рыбы теперь... Ловить должен не тарань...
Коваль, соглашаясь с ним, только развел руками.
- И ловить немедленно. Место, где обнаружили труп, знаем, - рассуждал он. - Но преступление все же совершилось не под моим балконом. Нужна карта акватории места убийства. Учитывая скорость течения и время нахождения трупа в воде, это место приблизительно вычислите. Не исключаю и район, где найдена лодка. Конечно, если убитый в самом деле Чайкун и лодка принадлежит ему. Тогда водолазы обследуют дно и поищут ружье погибшего или убийцы. Возможен и самострел, несчастный случай. В первую очередь надо проверить, у кого из местных жителей есть ружья такого калибра, из которого был убит этот человек, и выяснить, кто был в ту ночь на воде, в каком месте лимана, вплоть до рыбинспекторов и егерей общества охотников и рыболовов включительно.
Келеберда согласно покачивал головой.
- Да, в конце концов, вы и сами это хорошо знаете, Леонид Семенович. Не мне вас учить...
8
Три дня Юрась не видел Лизы. Это были дни отчаянной борьбы с собой, душевных мук, когда он, то подчиняясь какой-то властной силе, направлялся к хате Даниловны, а потом, спохватившись, поспешно лез обратно в гору, то вдруг, не отдавая себе отчета, оказывался там, где могла появиться Лиза.
Закончилось все это так же неожиданно, как и началось. Юрась увидел Лизу на базаре, где она, опираясь на костыль, покупала у какой-то бабы творог.
Сердце у парня упало, он притаился, не спуская с Лизы глаз. Базар, который до этой минуты гудел и галдел, где мельтешили знакомые и незнакомые люди, словно бы провалился, и осталась только Лиза.
Чувство горькой обиды, не покидавшее его после той драматической ночи в сливовом саду, сейчас перехлестнулось острой жалостью к Лизе: как же это она с больной ногой выбралась на базар - ведь окружной дорогой сюда больше километра.
"А что ей, бедняжке, делать? - кольнула другая мысль. - Я отрекся от нее, Андрей в рыбинспекции на Красной хате, а Даниловне и без Лизы хлопот полон рот".
И он вдруг подумал, что, возможно, брат приходил тогда не по любовному делу и приносил не подарок на день рождения, а может, икру или осетрину на продажу. А что, если Андрей, пока его, Юрася, не было дома, стал нечестным и сам возле рыбы руки греет, отвозит ее ночью в Херсон, где Лиза продает? Тогда брат вышел от Лизы так незаметно, что он, Юрась, растерянный и очумевший, даже и не увидел его. Да и какой грех мог быть между ними, когда Лиза такая больная!
Ему очень хотелось верить в это, чтобы снять с души камень, и он все время убеждал себя, что все просто померещилось.
Даже с костылем Лиза казалась ему прекрасной, еще лучше, чем до сих пор; чувства его стали горькими и терпкими, но от этого и более острыми. Его тянуло к ней все сильнее, и он кружил у прилавка с творогом, где толпились дачники, словно птица возле разоренного гнезда.
Лиза тоже заметила его и весело помахала рукой. Юрась притворился, будто не увидел ее жеста, помрачнел и отвернулся.
Он постоял так несколько секунд, но, испугавшись, что потеряет из виду Лизу, обернулся и увидел, что она, тяжело ковыляя, направляется к нему. Хотел было гордо уйти, но продолжал стоять на месте: пусть не думает, что он боится Андрея. Жалость к больной, которой было трудно ходить, заставила его броситься навстречу.
- Куда ты пропал, Юрасик? - весело спросила Лиза. - Я уже соскучилась по тебе.
Юрась молчал. Уставился себе под ноги. Сердце бешено колотилось, дыхание перехватывало, и он не знал, что ответить.
- Разве некому было побеспокоиться?.. Хотя бы... - Имя Андрея застряло на языке. - Той же Даниловне, - наконец вывернулся он.
- Она заботится, - ответила Лиза. - Только у нее помимо меня хватает забот. А я уже сама выхожу...
- Даже сюда, на базар?
- Сюда меня подвезли на машине. И назад к кому-нибудь попрошусь... Тошно все время в хате сидеть.
Юрась вдруг подумал: "Уж не Андрей ли?"
"А кто же все-таки вас сюда подвез?" - вертелось у него на языке.
- Почему такой мрачный?..
- Еще... спрашиваете! - Зло блеснув глазами, он повернулся и быстро пошел прочь.
Лиза удивленно пожала плечами: "Сдурел парень! Какая муха его укусила?.. Уж не влюбился ли он в меня по уши?! Только этого не хватало!"
Она не хотела себе признаться, что и сама к Юрасю потянулась, невольно увлеченная его несмелым ухаживанием. Ведь первые дни только и скрашивал ее общество в этой глуши, куда сбежала от городской суеты, фабрики и тоски. Думала пробыть здесь недельку, устроилась в гостинице с помощью Андрея Комышана, который, правда, отговаривал, чтобы не ехала в Лиманское, - и вот застряла здесь. Да и интерес возник у нее нежданно-негаданно такой, которого она и не представляла себе. Конечно, сначала ей было приятно внимание Юрася. Это приподнимало ее в собственных глазах. Как-то по-новому посмотрела на себя.
Потом, после более близкого знакомства с Юрасем, Лиза вдруг почувствовала, что жизнь, какую она ведет, ее уже не удовлетворяет; до сих пор она тешила себя иллюзией счастья, счастья не заменишь краденой любовью. Юрась вызвал у нее острую потребность стать достойной его, и одновременно она понимала, что ее связь с Андреем, о чем она не могла рассказать, возводила между ними непреодолимую стену. Это ее угнетало, она доходила до отчаяния, измотанная противоречивыми чувствами.
"Бог с ним, с этим мальчиком", - подумала отреченно Лиза и оглянулась: не видел ли кто этой сцены? Осторожно держа узелок с творогом, она поковыляла к гостинице проведать Даниловну.
9
Совхозный диспетчер Иван Васильевич Чайкун заглянул к Комышанам поздно вечером и никого, кроме старой Комышанихи и Насти, не застал. Андрей отправился на дежурство, а Юрась куда-то запропастился еще после обеда. Впрочем, Ивану Васильевичу только Настя и нужна была, хотя сразу он этого не сказал. В расстегнутом пиджаке, который не сходился на животе, насупленный, он сидел в светлице и оглядывался, словно впервые здесь очутился. Когда Порфирия Авксентьевна вышла на подворье, он еще какое-то время молчал, уставясь на свои запыленные ботинки, разглядывая над столом семейные фотографии Комышанов, наклеенные на большой картон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24