– Я должна разыскать моего ребенка! – с настойчивостью повторяла несчастная мать и умоляла врача отпустить ее. – Зачем этот человек взял моего сына? – спросила она. – Какое преступление кроется в этом похищении? Кем подкуплен этот разбойник? По чьему приказанию действовал он?
Лекарь – это был Марсель – ничего не мог ответить на все эти вопросы, в лихорадочном волнении задаваемые молодой женщиной.
Сержант, который пришел помогать лекарю в походном госпитале и говорил ему что-то на ухо, вдруг, как бы тронутый этим ужасным горем, обратился к несчастной женщине:
– По некоторым сведениям, которые мне удалось получить, вы могли бы напасть на след этого негодяя, который попал в лагерь, очевидно, при помощи обмана.
– Ах, сержант, скажите мне, пожалуйста, что вы знаете! – воскликнула Бланш, оживленная надеждой.
– Говори, Ренэ, – сказал полковой лекарь, – в таком дерзком покушении, как это, малейшая улика может способствовать открытию виновного.
Красавчик Сержант рассказал, что в его роте был человек, который в Вердене состоял вестовым несчастного Борепэра. Этот вестовой узнал в человеке, подходившем к повозке маркитантки, юго самого молодца, с которым пил вместе ночью во время обстрела Вердена. Этот человек был не кто иной, как слуга барона Левендаля, звали его Леонардом.
– Леонард? Это доверенный слуга барона Левендаля! – воскликнула Бланш.
Догадываясь, откуда идет удар, она заподозрила, что Левендаль поручил Леонарду украсть ребенка для того, чтобы покорить ее и принудить к браку, который она считала, благодаря своему бегству, окончательно расстроившимся. Малютка Анрио являлся в руках барона как бы залогом.
Поэтому Бланш, несмотря на советы и предостережения полкового лекаря и Ренэ, решилась отправиться на поиски своего ребенка. Она преодолела все опасности пути: пробралась сквозь кустарники и заросли, перепрыгивая через рвы и канавы, с окровавленными ногами и в изодранном платье она явилась в замок, надеясь встретить здесь Левендаля и Леонарда, похитивших ее дитя. Она не отдавала себе отчета, что сказала бы, что сделала бы с целью противостоять угрозам Левендаля и требованиям своего отца. Но она чувствовала себя достаточно сильной, чтобы не сдаться, так как дело шло о том, чтобы вырвать ее ребенка из рук похитителей.
Радость неожиданной встречи в замке с Нейппергом омрачилась известием об отъезде Левендаля и ее отца и бесследным исчезновением Леонарда с ее ребенком. Без сомнения, в условном пункте разбойник встретился с бароном и передал ему ребенка. Но где и как настигнуть Левендаля и маркиза Лавелина? Никто не мог с достоверностью указать, по какому направлению отправился Леонард со своей драгоценной ношей.
Нейпперг сообщил Бланш, что ее отец вместе с бароном отправился в Брюссель.
– Мы догоним их завтра, – сказал он таким убежденным тоном, что Бланш несколько успокоилась.
– Но почему бы нам не отправиться в погоню этой же ночью? – спросила она, сгорая от нетерпения. – Завтра мы были бы уже в Брюсселе.
– Завтра, друг мой, моя дорогая жена, – сказал Нейпперг улыбаясь, – завтра я должен сражаться. Когда мы разобьем французов, я получу возможность вернуться обратно и преследовать злодеев, похитивших нашего ребенка; но теперь обязанности солдата должны быть выше моих родительских чувств и страданий!
Бланш произнесла с глубоким вздохом:
– Я подчиняюсь, я подожду. О, какими бесконечно длинными покажутся мне этот день и наступающая ночь!
Нейпперг глубоко задумался.
– Бланш, – сказал он наконец серьезным тоном, – что станется здесь с вами, одинокой женщиной, среди такого количества воюющих? Я не в состоянии быть все время подле вас, да к тому же мое покровительство может быть только тайное. Я не имею никаких прав, чтобы требовать к вам уважения, помощи или поддержки со стороны наших генералов, наших принцев и даже наших солдат… Бланш, вы понимаете меня?
Мадемуазель де Лавелин покраснела, опустила голову и ничего не ответила.
Нейпперг продолжал:
– Если после сражения мы настигнем вашего отца и барона Левендаля, неужели вы полагаете, что они не станут предъявлять свои права на вас?
– Я буду защищаться, буду сопротивляться!
– У них есть могущественное оружие против вас – ваш ребенок: они его не выдадут вам и, следовательно, завладеют моим сыном! Какие права могу я предъявить, каким способом могу я заставить их возвратить вам его? Бланш, подумали ли вы о всех затруднениях и препятствиях, которые возможно было бы преодолеть лишь при желании с вашей стороны?
– Что же нужно сделать?
– Дать мне право говорить открыто и предъявлять требования от вашего имени.
– Делайте так, как находите нужным! Разве вы не знаете, что моя судьба тесно соединена с вашей?
– Необходимо, чтобы мы были соединены навсегда, чтобы вы стали моей женой. Согласны вы?
В ответ Бланш молча бросилась к нему в объятия.
– Тут все было приготовлено для торжества бракосочетания, – сказал Нейпперг, – священник у алтаря, нотариус дремлет над своими бумагами в залах замка, остается только разбудить его, и, пока священник будет благословлять нас, он произведет запись. Пойдемте, Бланш, сделайте из меня счастливейшего супруга в мире!
Час спустя в часовне, где Екатерина Лефевр на один момент изображала невесту, Бланш де Лавелин сделалась графиней Нейпперг.
Не успело совершиться таинство, соединившее супругов брачными узами, как послышалась пальба в долине, у самого подножия часовни, и эхо повторило звуки труб и барабанов, возвещавших начало сражения.
– Господа, – сказал Нейпперг, подводя Бланш к группе офицеров, – представляю вам графиню Нейпперг, мою жену.
Все поклонились и пожелали счастья молодым, сочетавшимся так оригинально под гром пушек накануне предполагаемой славной победы.
XX
Находившиеся в памятное утро 6 ноября 1792 года на Жемапском хребте бельгийские крестьяне, которых угнетала империя и должна была освободить победа революционного народа, были свидетелями величественного и незабываемого зрелища.
Бледное серое утро вставало над холмами. Легкий ветерок пробегал по вершинам, раскачивая кусты и крутя сухие листья. Огромные массы австрийцев, венгров, пруссаков покрывали все высоты. Мохнатые шапки гусар, высокие каски гренадеров, полуконические кивера пехоты, копья, кривые сабли кавалерии сверкали, мелькали и гремели в бледном свете осеннего утра.
Несколько ниже наскоро построенные редуты и укрепления скрывали тирольских стрелков в остроконечных фетровых шляпах, украшенных перьями фазана или цапли. Артиллерия, скрытая справа и слева, грозила из амбразур своими бронзовыми жерлами, готовыми начать изрыгать огонь.
Австрийская армия раскинулась широко: правое крыло упиралось в деревню Жемап, образуя угол с центром, а левое подходило вплотную к Валансьенской дороге. На трех лесистых холмах амфитеатром возвышались в три ряда укрепления, снабженные двадцатью большими орудиями и столькими же гаубицами; кроме того, на каждый батальон было по три пушки, так что в общем имелось около ста орудий.
Выгода положения, бесспорное превосходство опытной армии, хорошо снабженной всеми припасами, руководимой опытными генералами Клерфэ и Болье; преимущество артиллерии, громившей с высоты неприятеля, приближавшегося по болотистой равнине и вынужденного под убийственным огнем подниматься на сильно укрепленные высоты, – все это давало имперским генералам почти полную уверенность в победе. Кроме того, австрийская армия, хорошо отдохнувшая, расположенная на сухом месте, хорошо поужинала к тому моменту, когда на рассвете раздался первый пушечный выстрел, начавший сражение. Французы же, всю ночь шедшие по болоту, не успели подкрепиться пищей. Им было сказано, что они позавтракают днем в Монсе, после победы, и они отправились в путь с пустыми желудками, но полные надежды, намереваясь выиграть вместе с битвой и свой завтрак.
Туман медленно поднимался над болотистой долиной, покрытой людьми, усталыми и спотыкающимися, но продвигающимися вперед беспорядочным потоком. При первом выстреле, заставившем всколыхнуться армию, музыканты торжественно и стройно начали марсельезу. Звуки труб слились с громом канонады. Пятьдесят тысяч человек подхватили величественные слова гимна революции под аккомпанемент пушек и труб. Высоты Жемапа, Кюэсма и Бертрэнона донесли до австрийцев звуки героических призывов.
«К оружию, граждане! Сомкните ряды».
Теперь уже не армия шла против них; целая нация ринулась на защиту своей страны и своей свободы.
Старая тактика была забыта. Как море, сокрушающее все преграды, возмущенная Франция хлынула на эти высоты, ломая и уничтожая укрепления и редуты, все больше и больше расходясь. Эта битва была похожа на наводнение с ураганом. Только пушки и штыки работали. Артиллерия издали разрушала австрийские укрепления, а добровольцы, вчерашние мирные горожане и ремесленники, бросались на эти развалины, рубили артиллеристов, расстраивали ряды пехоты, останавливали и опрокидывали целые эскадроны конницы.
Старые имперские войска, ветераны династических войн, были разбиты, рассеяны, уничтожены этими новыми героями, большинство которых еще носило платье крестьянина или ремесленника и в первый раз в жизни держало в руках ружье.
Генерал д'Арвиль командовал левым крылом вместе со старым генералом Ферраном. Последний должен был занять Жемап, но встретил сопротивление; Дюмурье послал к нему на помощь Тевено, который вскоре с торжеством вошел в деревню. Это было в полдень.
Бернонвиль наступал справа. Под его начальством Дампьер командовал парижскими добровольцами. Этим детям парижеих предместий досталась честь захватить три редута. Импровизированные солдаты несколько колебались. Их поражал стройный порядок в австрийской армии, имперские драгуны смущали их великолепным и внушающим ужас порядком. Однако бесстрашные перед лицом смерти, они скрестили ружья и выждали атаку, затем, выстрелив в упор, бросились вперед в штыки и рассеяли эту кавалерию. Гусары Дюмурье довершили победу, все разрушив вплоть до Монса.
В центре две бригады вдруг остановились. Тогда один из сражавшихся, не имевший ни чина, ни даже форменного платья, лакей Дюмурье, Батист Ренар, взялся их ободрять и воодушевлять, и победа была обеспечена. Здесь командовал генерал-поручик Эгалите, более известный позже под именем Людовика Филиппа.
При звуках марсельезы и песенки «са ира» последние укрепления австрийцев были разрушены парижскими отрядами, а также волонтерами. Регулярное войско, 13 пехотный полк, где Лефевр дрался как бешеный, стрелки и гусары Бертини и Шамборана также содействовали этой решительной победе, спасшей Францию от вторжения и освободившей Бельгию, уничтожившей старые германские войска и давшей крещение славой нарождающейся республике.
После битвы победители принялись за ужин. Время завтрака и обеда уже прошло, оставалось вознаградить себя ужином.
Пили за победу, за нацию, за Дюмурье, за Батиста Ренара, героя в ливрее, за национальное собрание, за освобожденных бельгийцев, за человечество! Этот последний тост был провозглашен на бивуаке добровольцев Майен-э-Луэр полковым лекарем в мундире, совершенно забрызганном кровью, так как он так же отчаянно сражался вместе с другими героями этого бессмертного дня.
Среди рассказов о разных отдельных моментах сражения один солдат вдруг сказал:
– А вы не знаете, что мы нашли вон в том замке, на склоне горы, где, кажется, была главная квартира австрийцев? Господин Марсель, это может заинтересовать вас.
– Что же такое было в этом замке? – спросил философ, у которого в этот день не было недостатка в живых и мертвых аргументах против варварства войны.
– Знаете, ведь там был ребенок…
– Как ребенок? Объясните! – сказал Ренэ, подошедший в это время, что никого не могло удивить, так как все были уверены, что встретят Красавчика Сержанта там, где находится Марсель. Ренэ прибавил: – Гражданка Лефевр, маркитантка тринадцатого полка, спрашивала о каком-то ребенке. Скажите же, какого это ребенка вы подобрали под пулями?
– Я его не подобрал, – ответил солдат.
– У вас хватило жестокости оставить это невинное создание там под картечью? Это недостойно французского солдата!
– Послушайте же, сержант, – возразил рассказчик. – Я подошел вместе с несколькими товарищами к этому заброшенному замку… Шли мы осторожно, так как можно было ожидать засады. Это молчание, это спокойствие не обещало ничего доброго.
– Это разумно, – сказал Марсель. – Дальше!
– Вдруг, заглянув через отдушину в погреб, мы увидели какую-то тень. Я прикладываюсь, стреляю… она исчезает. Мы спускаемся в подвал, слышим слабый зов, крик… взламываем дверь и находим как бы вы думали, кого? – крохотного перепуганного мальчугана, который был там заперт и который сказал, увидев нас: «Это Леонард! Он убежал вот сюда» – и при этом показал нам на отдушину, выходящую на наружный двор.
– Леонард! О, этого предателя найдешь всюду, где может быть совершена какая-нибудь подлость, – сказал голос за спинами солдат.
Это была Екатерина Лефевр, подошедшая к ним и слышавшая конец рассказа солдата.
Она живо спросила:
– Что же вы сделали? Расстреляли Леонарда, надеюсь, и успокоили ребенка? Где же мой милый Анрио? Я уверена, что это он, что его украл негодяй Леонард, который хотел выдать его барону Левендалю. Да говори же, мямля! – прикрикнула она на солдата.
Тот замялся и опустил голову.
– Леонард убежал, а ребенок…
– Ты оставил его там, несчастный?
– Пришлось! Убегая, этот негодяй, которого вы называете Леонардом, поджег бочонок с порохом, оставленный австрийцами. Мы все взлетели бы на воздух вместе с замком! Поэтому мы отступили.
– Друзья, – воскликнула Екатерина, – здесь нет недостатка в храбрых людях. Кто пойдет поискать ребенка там, под развалинами замка? Может быть, мальчуган еще жив!
– Мы совершенно разбиты от усталости, – заметил один из солдат.
– И еще не ужинали, – прибавил другой.
– А завтра надо быть крепкими для вступления в Монс, – сказал третий.
Тот, который рассказывал всю историю, проворчал!
– Там, в этом проклятом замке, получишь, чего доброго, еще пулю в лоб или взлетишь на воздух! Из-за мальчишки не стоит рисковать своей шкурой.
– В таком случае я пойду сама, – сказала Екатерина, – пойду одна, потому что Лефевр стоит в карауле со своим отрядом, а вы все слишком трусливы для того, чтобы идти со мной. Я обещала его матери вернуть ей ребенка и сдержу это обещание! Пейте, кушайте, спите хорошенько, детки! Покойной ночи!
– Гражданка Лефевр, я пойду с вами, если вы хотите, – сказал Красавчик Сержант. – Вдвоем не страшно!
– Скажу, лучше втроем, – сказал негромкий голос, и к ним приблизился ла Виолетт.
Его сабля не имела ножен, весь мундир был изрублен. На голове у него была австрийская драгунская каска.
– Ты пойдешь с нами, ла Виолетт? Вот это славно, парень! Ты знаешь, ведь это наш малютка Анрио, это его негодяй Леонард бросил в замке!
– Дело не в нем, а в вас! Я не могу оставить вас одну на поле битвы, вы знаете… О, я порядком-таки боялся весь День, и это увидел драгунский капитан, который рассек мне кивер своей саблей. Я остался без шапки, как видите.
– И ты убил его?
– Да, чтобы отнять у него каску. Не мог же я ходить без каски, это имело бы вид, что я заснул во время сражения! О, это было не так просто! Капитан был окружен пятью драгунами, которые не подпускали меня к каске их командира. По-видимому, они очень дорожили ею. Но я все-таки достал ее, хотя это и было не легко. Пятеро драгун держались долго. Ужасно упрямый народ – эти австрийцы!
– И ты, помощник маркитанта, сделал это? Ай да молодец!
– Да!.. Но пойдемте же в замок! Я докажу вам, что ночью я не трушу, как я вам и говорил.
В ту минуту, когда они собирались отправляться, темная тень загородила им дорогу.
– Как? Это вы, Марсель? – воскликнула Екатерина в изумлении.
– Он тоже пойдет с нами – заявил Ренэ. – Разве там не пригодится врач, если ребенок ранен?
И они вчетвером пошли во мраке, среди тел, развалин укреплений, поломанного оружия, загромождавших окрестности Жемапа.
Под развалинами замка Левендаля Екатерина нашла маленького Анрио без чувств, но только слегка обожженного. Марсель начал ухаживать за ним и скоро привел в чувство. Когда спасенного мальчика привели в лагерь, он был усыновлен 13 полком и стал сыном полка.
XXI
Тулон так же, как Марсель, Лион, Кан, Бордо, противился революции. Роялисты в союзе с жирондистами открыли коалиции ворота города и арсенал. В тот момент, когда вся Европа ринулась на Францию, стремясь диктовать ей законы, жирондисты, забывая о своем прошлом, отступили и заключили союз с врагами, призывая во Францию иностранные державы.
Но в это же время в комитете общественного спасения были Робеспьер, Сен-Жюст, Катон, Карно;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17