А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

– Джесси посмотрела на сестру сияющими глазами.
Марсианки расплатились и ушли.
– Слава богу, теперь мы можем поговорить спокойно, – вздохнула Элеонора. – Ты не представляешь, как я волнуюсь из-за Блисс…
– Мне кажется, что как раз из-за нее…
– Ах, Джесси, ты же знаешь, какая она доверчивая…
– И тем не менее, уверяю тебя, она прекрасно знает, что нельзя садиться в машину к незнакомым людям.
Но Элеонора беспокоилась не из-за каких-то незнакомцев.
– Мне кажется, она увлеклась товарищем Ясона. Его зовут Гори. Он жил в одной комнате с Ясоном в общежитии колледжа весь этот год. И он гостил у нас в каникулы. Ему уже двадцать один. Играет на гитаре, водит пикап.
– О, гитара – это очень опасно.
– Более того, он сочиняет специально для нее песни.
– Кошмар! – полушутя, полусерьезно воскликнула Джесси. – А ты спрашивала у нее, что она думает о Гори?
– Она ответила, что он очень умный.
– А он?
– Откуда же я знаю? – устало ответила Элеонора.
– Но тебе сорок лет, неужели ты не можешь какими-нибудь наводящими вопросами…
– Дело не только в этом. Мне показалось, что когда мальчики уехали в колледж после каникул, в комнате остался какой-то странный запах. Вдруг они курили марихуану?
– Ты считаешь, что Блисс тоже пробовала курить? – Это уже было что-то и в самом деле серьезное.
– Не уверена, – медленно произнесла Элеонора, – но я столько слышала о родителях, которые считали, что с их детьми все в порядке, а потом вдруг обнаруживали, что… – Она вынула из сумочки газетные вырезки, где рассказывались случаи, когда потрясенные родители узнавали, что их дети – наркоманы.
– Видишь? Красные прожилки могут означать, что она курила…
Вот она сила печатного слова, подумала Джесси.
– Но у Блисс аллергия. Ты же это знаешь не хуже меня. Аллергия на пыль. И красные прожилки – вполне естественное в этом случае явление.
– А насморк? Посмотри, что здесь написано – это может означать употребление кокаина.
– Но у нее насморк с трех лет. Выбрось это, Элеонора. К Блисс это не имеет никакого отношения. – Джесси мягким движением забрала газетные вырезки из рук сестры и порвала их на мелкие клочки, которые унес официант вместе с грязными тарелками. – Ты лучше скажи, что будешь на десерт?
– Может быть, яблочный пай?
– Нет! Я придумала кое-что получше. Тебе нужно прийти в себя и освободиться от всех этих глупых мыслей. Бокал вина – вот что тебе сейчас необходимо.
«Шардоне» подействовало скорее, чем Джесси ожидала. Глаза Элеоноры заблестели, напряжение спало. После того как Элеонора выпила половину бокала, Джесси взяла его и допила остаток:
– Ты уже взбодрилась, но не забывай, сколько нам еще надо сделать! Подарок для Ханны, наверное, и обсуждать не стоит? Как всегда перчатки?
Но из-за того, что они привозили ей перчатки отовсюду – из всех поездок – лайковые, шелковые, нитяные, с отделкой и без, вышитые и совершенно гладкие, – найти что-нибудь интересное и подходящее становилось все труднее.
4
Декабрь, 1991
ХАННА
Всю дорогу до дома Ханна старалась держать себя в руках. Ведь не сошла же она с ума, в самом деле. Но горло сжимали спазмы, и она с трудом назвала адрес водителю такси. А из-за того, что у нее дрожали руки, она, сунув водителю двадцатидолларовую купюру, вышла из машины, не дожидаясь сдачи.
Привратник Бруно встретил ее обычной приветливой улыбкой. Похоже, он не заметил ничего странного в ее поведении. Да и зеркало в вестибюле отразило всего лишь хорошо одетую женщину средних лет – точно такую же, какой она выходила из дома несколько часов назад.
Войдя к себе, она дважды повернула ключ в двери, словно пыталась отгородиться от того, что произошло в Санта-Клауслэнде. Слава Богу, что она одна дома и может спокойно во всем разобраться.
Раздевание подействовало на нее успокаивающе. Теплая ванна с ароматическими добавками как всегда оказала просто магическое действие. Буря, разыгравшаяся в ее душе, начала стихать. Прошло и напряжение в мышцах. Она уже могла сделать глубокий вдох. Исчез и комок в горле. Лежа в теплой ванне, она уже могла спокойно перебрать в памяти случившееся за день.
Все началось с того, что Эл и Джесси ушли, не предложив ей пойти с ними за покупками.
Разве это не естественно, что мать хотела провести с ними вместе весь день? А что они сказали, когда увидели ее одетой? «Но, мамочка, ты же понимаешь! Мы столько не виделись».
Ханне пришлось сделать вид, что она собиралась пойти по своим делам. Она даже не села с ними в такси, хотя Джесси предложила подвезти ее до центра. И когда же она научится воспринимать жизнь не такой, какой она ей представляется, не такой, какой хочется ее видеть, а такой, какая она есть на самом деле – то, к чему постоянно призывает Джерри.
Сколько раз она чувствовала себя чем-то вроде невидимки возле дочерей. Рейчел и даже Блисс. И вовсе не потому, что они хотели продемонстрироать свое равнодушие. Просто они на самом деле не видели ее. Ведь никто из них даже не обратил внимания на то, что она сбросила около десяти фунтов со дня их последней встречи в День Благодарения.
«О, как ты прекрасно выглядишь!» – отмечали они, глядя друг на друга. Но она напрасно ждала, что хоть кто-нибудь скажет то же самое. Рейчел замечает только ее седые волосы и отсутствие косметики.
Ханна настояла на том, чтобы в этот приезд Эл и Блисс остановились у нее, надеясь побольше времени провести с ними. И что в результате? Блисс уехала к Рейчел, а Эл и Джесси умчались в город.
О Господи, как жаль, что у нее нет сестры. Как она завидует своим дочерям, их близости, их открытости. Шуткам, которыми они обмениваются. Пересмешничают. Они вели себя словно две девчонки. И что бы ни случилось, они всегда знают, с кем они могут разделить свое горе и радость.
Пятнадцать лет назад, несмотря на то, что Элеонора находилась уже на последних месяцах беременности, она помчалась к сестре в Грецию, когда ее оставил возлюбленный, чтобы поддержать в трудную минуту. Рождение Блисс еще более сблизило их, укрепило внутреннюю связь.
У Ханны осталось очень странное чувство после того, как Элеонора вернулась из поездки в Грецию с новорожденной. Что-то там произошло с Джесси такое, о чем они не обмоливились ни словом.
Но и появление внучки не дало Ханне того, о чем она мечтала. Едва Эл спустилась на пирс, Рейчел схватила новорожденную и не выпускала из рук все оставшееся время. Ханна была лишена той радости, которая обычно выпадает на долю других бабушек. Она не могла пойти с Блисс ни в музей, ни в зоопарк, ни в кино, потому что это делала Рейчел.
И сегодня утром тоже. Блисс приехала такая хорошенькая, раскрасневшаяся от мороза, с корзинкой яблок из собственного сада для Ханны и Джерри. Объятия, поцелуй, запах свежести… И более ничего. Она исчезла: «Прабабушка ждет!»
После того как Эл и Джесси уехали, Ханна попросила Бруно остановить такси и для нее.
– Вам куда? Но Ханна и сама не знала, куда. Оставаться в пустом доме не хотелось, но куда отправиться – она еще не придумала.
– Пока в центр.
Джерри приглашал ее пойти с ним на встречу с его друзьями. Но она отказалась, надеясь, что проведет день вместе с дочками. Джерри поцеловал ее и посоветовал не удивляться, если его соблазнит какая-нибудь хорошенькая секретарша. Его ничем не проймешь.
– А куда в центр? Западную часть, восточную? Я ведь не телепат!
Тогда она попросила водителя остановить машину и вышла, не закрыв за собой дверцу, так что ему пришлось выйти и закрыть ее самому.
Во время Рождества Манхэттен затмевал остальные части города. Все вокруг сияло и сверкало, продавцы вразнос предлагали всякую всячину, ходили переодетые в невероятные костюмы актеры, клоуны смешили публику. И даже патрульные, которые стояли в ожидании группы школьников, чтобы перевести их через дорогу, выглядели так, словно они только вышли после занятий в хореографической студии.
Она медленно пошла дальше, чувствуя, что уже начинает получать удовольствие от прогулки, пока не увидела женщину с девочкой лет семи. Женщина остановилась, чтобы заплести растрепавшуюся косу девочки. Она ловко подхватила волосы, разделила их на три части и в одну минуту снова заплела маленькую толстую косичку, перетянув ее лентой на конце. У Ханны тоже были длинные волосы в детстве. Она тоже носила косу. Но мать никогда не заплетала ей волосы.
Ханна остановилась. Что это? Неужели я разговариваю сама с собой?! А вдруг кто-нибудь услышал?!
Рука в перчатке коснулась ее плеча, и кто-то вежливо произнес:
– Вы загораживаете дорогу.
Призраки прошлого. Откуда и почему они вдруг являются и тревожат душу? Когда ей исполнилось десять лет, мать одной из ее подруг – Билли Аппельбаум – взяла их на рождественское представление. Погас свет, началось действо, а Билли, которая была на два года старше Ханны, вдруг украдкой приложила ладонь к ее груди так, чтобы мать не увидела. Ханна знала, что ей надо рассердиться и отбросить руку Билли, но почему-то не сделала этого. И ни та, ни другая потом ни разу не обмолвились о случившемся. Самое странное, что воспоминание вызвало неожиданное волнение и опять отозвалось в груди смутной болью.
Какой-то мотоциклист на большой скорости пронесся совсем рядом с тротуаром. На нем была кожаная куртка и перчатки, украшенные блестящими цепочками. Мощные бедра обтягивали узкие джинсы. За его спиной, прижавшись к нему, сидела девушка, одетая точно так же, как и он.
И эта уличная сценка опять вызвала волну воспоминаний о том времени, когда после рождения Элеоноры Виктор купил себе мотоцикл. Он гонял по Риверсайдской дороге, подражая Марлону Брандо в «Дикаре». Однажды Виктору удалось-таки уговорить Ханну прокатиться вместе с ним. Она сидела сзади, прижимаясь к нему всем телом. Светила луна. И они в полном одиночестве мчались по дороге, словно торопились попасть в какую-то неведомую страну. Ханна не могла перевести дыхание от странного чувства, налетевшего на нее, словно шквал. Страстное желание охватило ее в ту ночь с такой силой, что, казалось, она и в самом деле попала в незнакомую ей прежде страну, откуда уже не будет возврата в мир обыденного.
Ханна потом часто думала, что, может быть, этим и объясняется разница в характерах между Элеонорой и Джесси, которую она зачала в ту ночь.
Когда Ханна проходила мимо катка в Рокфеллер-центре, память прокрутила перед ней коротенький ролик о том, как за несколько дней до своей смерти, отец привел ее сюда. Он сам купил ей коньки, и она до сих пор ощущала тяжесть ботинок и крепкую шнуровку. На ней была черная бархатная юбочка на красной шелковой подкладке и белый свитер из ангорской шерсти. И до сих пор у нее во рту сохранился вкус горячего шоколада, которым она отогревалась в такой же морозный, холодный день.
Это невольное путешествие в прошлое не очень порадовало Ханну. И она постаралась переключиться на что-то другое, вглядываясь в витрины теперь уже Пятой авеню, на которой она оказалась незаметно для себя.
Солнце скользнуло за верхушку Эмпайер-стейт-билдинг, когда она перешла на 34-ю улицу.
«Добро пожаловать в Санта-Клаус-лэнд!» – прочитала она сияющую впереди надпись. Узорчатые снежинки закружились у нее над головой. Медвежата зазывно махали лапами, приглашая зайти в сказочный лес Санта-Клауса. Северные олени, закинув голову с ветвистыми рогами, тянули за собой санный поезд. Пингвины в лыжных шапочках и красных кашне выглядывали из ледяных домиков. Деревянные солдаты держали в руках конфеты, которые были больше их самих. А перед входом стоял большой почтовый ящик, куда девочки и мальчики опускали письма для Санта-Клауса.
В этой толпе все женщины шли с маленькими детишками. И только Ханна была одна. Она сделала вид, что ищет, где отстали малыши, чтобы никому не пришло в голову посочувствовать ей.
Оглядывая толпу, она невольно отметила, как странно одеты нынче дети. В ее время все приходили разнаряженные, как куклы, а сейчас почти все были в джинсах. Жалко, что Ханна не умеет проникать сквозь стены. Она бы много отдала, чтобы увидеть выражение лица Рейчел, когда у нее появилась Блисс в своем сногсшибательном наряде. Особенно впечатляли галоши. Интересно, что в этот раз сказала Рейчел, обычно уверявшая: все, что делает Блисс – замечательно.
Собственно, Ханна тоже так считала. Блисс – особенный ребенок. Словно она и впрямь получила благословение свыше. Она росла не только талантливой, но и очень сердечной, очень отзывчивой девочкой.
Такой же, какой была в свое время Ханна. Рейчел боготворила только Сэма. Теперь она точно так же боготворит Блисс, точно так же оттесняя ее от Ханны, как она пыталась отгородить от нее Сэма. Поэтому-то Ханна бродит по сказочному городу одна, а не с внучкой.
Если сегодня за ужином ее спросят, где она провела весь день, Ханна с таинственным видом ответит «кое-где». Но разве кто-нибудь будет спрашивать ее об этом? А если и спросят, то не станут слушать ответ. Она могла бы сказать, что провела день в публичном доме, и никто бы даже не охнул. Они кивнут ей, продолжая свой разговор.
– Ты одна?
С изумлением оглянувшись, она обнаружила, что подошла к павильону, который назывался «Волшебное Дерево». И вход в него был отделан корой сосны – так что казалось, будто и в самом деле входишь в дупло большого дерева. Пара эльфов с невинными улыбками стояла под гирляндой, на которой располагалась надпись: «Мы рады видеть вас!»
– М-м, а что я могу войти и одна?
Конечно, все в порядке, успокоили ее эльфы, подталкивая внутрь «Волшебного Дерева».
– Закрой глаза. Повернись три раза вокруг себя и загадай самое заветное желание.
Загадать желание? Если бы у нее голова была на месте, она бы послала их к черту. Но Ханна вместо этого почувствовала себя заколдованной принцессой, которая может найти спасение здесь, в чудесном мире.
– Ну что? Ты уже загадала желание? Ты придумала, какой подарок Санта-Клаус должен преподнести тебе на Рождество?
«Любовь!» Господи, неужели она произнесла это слово вслух?! Нет, она желала не любви Джерри – это у нее есть. Она желала той любви, которой была лишена. Ту, которой Рейчел любила Сэма и которую теперь перенесла на Блисс. Ту, которую две ее дочери испытывали друг к другу. Ханне так хотелось сейчас ощутить на себе излучение, которое исходило от ее внучки…
Хотя эльфы уже отпустили ее, голова все еще продолжала кружиться и все вокруг продолжало двигаться по кругу.
– Видите ли, – начала вдруг Ханна, не понимая, зачем она заговорила на эту тему, – со мной вместе пришла внучка, но она устала и осталась стоять… Надеюсь, она уже отдохнула. А мне захотелось посмотреть, что интересного она сможет увидеть впереди…
Эльфы обязаны были улыбаться, поэтому улыбались. Наверное, это вообще роботы. И еще до того, как она осознала это, они взяли ее за руку и провели дальше, к тому месту, где возвышался трон, на котором сидел величественный старик с белой бородой.
– Эта женщина пришла одна.
Теперь она уже не знала, как вести себя. А вдруг он предложит ей сесть к нему на колени, как это делали все маленькие дети? Самое странное, что ей хотелось сесть к нему на колени. Ей хотелось всхлипнуть, шепотком пересказать ему на ухо свои обиды, почувствовать, как его руки обнимают ее, а борода касается щек.
Санта-Клаус выжидающе смотрел на Ханну. И единственное, что она смогла придумать – это снова повторить свою выдумку насчет отставшей внучки.
– А что тебе хочется получить на Рождество, моя малышка?
Неужели он тоже робот? Неужели он не видит, что перед ним не шестилетняя девочка, а взрослая женщина? Женщина, которой исполнилось шестьдесят и которая давно утратила веру в сказочный мир.
Она выскользнула наружу, ничего не ответив на вопрос, и снова окунулась в шумную толпу. Прямо перед ней оказалась мать с сыном. Мальчик лет восьми бросил куртку на землю, а мать строгим голосом отчитывала его, требуя, чтобы он немедленно оделся.
– Мне жарко!
– Черт тебя подери, Сет! Подними куртку и оденься.
– Подними сама!
Мать размахнулась и шлепнула его:
– Подними куртку, тебе говорят!
Ханна, не отдавая отчета в том, что делает, шагнула к женщине:
– Как вы смеете бить ребенка!
Мать и сын с удивлением воззрились на нее.
– Какая же вы после этого мать! Радуйтесь тому, что у вас есть ребенок и что он жив-здоров – вот что самое главное.
– А вам-то какое дело? Чего вы вмешиваетесь!
Ханна строго посмотрела на женщину:
– У меня траур. Вот почему. Траур по умершему ребенку.
Молодая женщина испуганно отшатнулась от нее, ребенок, чувствуя что-то не то, прижался к матери.
Свежего воздуха! Ханна понимала: если она сейчас же не выберется отсюда, то просто потеряет сознание. Расталкивая толпу, она выбежала на улицу, где, на ее счастье, стояло свободное такси.
Теплая ванна помогла снять напряжение в теле. И все же Ханна еще не совсем отошла от потрясения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39