Ни один мужчина не заставлял ее испытывать ничего подобного. О Боже, все начинало становиться правдой!
Было уже больше двух, когда они приехали в отель «Пьер». Только два личных телохранителя были с ним в лифте, когда они поднимались в номер к Рэю. Всякий раз, когда они проходили мимо зеркала, она оглядывала себя, словно чтобы удостовериться, что это она, что все происходит на самом деле. Рэй был больше, чем жизнь, он был обаятельнее всех, кого она встречала в жизни.
За сценой после концерта все было заполнено потом, полотенцами, поцелуями, пробками от шампанского, возгласами и вспышками фотоаппаратов. Внушительный эскорт Рэя не в силах был сдержать напор поклонников, запрудивших кулисы, чтобы поблагодарить Рэя, дотронуться до него, сказать, что они были здесь, с ним. Соню снова зажали в угол душной раздевалки с пластиковым стаканчиком шампанского в руке. Все идет отлично, решила она. Нечего объясняться с Рэем, пока не произошло ничего конкретного. Фотограф-модельер с повисшей на его руке известной чернокожей манекенщицей узнал ее и наклонился, чтобы шепнуть на ушко: «Я думал, бродяги не ходят по Гарлему в горностаях и жемчугах?»
– Иди к черту! – прошипела в ответ Соня. Потом этот здоровяк Ли подсел к ней и попытался с ней побеседовать. Поначалу она не понимала ни слова из того, что он втолковывал ей.
– Мне просто не хотелось бы, чтобы вы слишком удивлялись тут, мисс, знаете, как… ну, как-нибудь потом, – говорил он со странной смесью фамильярности и почтения. – Когда Рэй приглашает леди разделить его компанию на вечер, она ведь должна быть подготовлена, точно? Это большой человек. Он знаменит, да, ну и… правда вам лучше знать, куда вы лезете.
– Я уже большая девочка, Ли. – Она отпила немного шампанского, поглядывая на него. – Ну, что там? Наркотики? Плетки? Ладно уж, я перенесу как-нибудь.
Ли не улыбался.
«Да, парень весь в работе», – подумала она.
– Послушайте, как вас там зовут? – Он придвинулся поближе. – Соня? Слушай, Соня, ты кажешься настоящей леди, и ты очень привлекательна. Рэй не раз попадал в беду, чуешь? Ничего ужасного, но беда есть беда, так? Когда происходит что-то неприятное, нужно позаботиться, чтобы этого не случилось впредь, правда? Ты понимаешь, о чем я говорю?
Соня дотронулась до большого золотого распятия, висевшего на толстой золотой цепочке у Ли на шее.
– Меня всегда забавляло, кто же покупает такие? – пробормотала она. Она позволила официанту вновь наполнить свой бокал, ловя взгляд Рэя в зеркале. Он прищурил глаза, потом кивнул ей, словно мечтая. Она засмеялась, и сердце у нее подпрыгнуло от удовольствия.
– Рэй… однажды убил девушку, – прошептал Ли отчетливо прямо ей в ухо. – Случайно, разумеется. Он не собирался убивать ее, но ты же сама поняла по его музыке, что он страстный человек. Он не смог совладать со своими эмоциями. Он не отдавал себе отчета в своей собственной силе. И убил девушку.
– И что же? – пожала плечами Соня, но странная дрожь желания и страха пробежала у нее по коже. – И что же ты ждешь, я должна теперь сделать? Произвести гражданский арест?
Ли покачал головой.
– Ты очень хладнокровна, – сказал он. – А я нет. Я объясняю тебе все это затем, чтобы ты знала, на что идешь, а кроме того, я должен быть уверен, что он не проведет остаток дней в тюрьме, где у него не будет возможностей писать песни, правда? Поэтому некоторое соглашение должно быть заключено между нами, согласна? У него бывают девушки. Конечно, что бы это был за Рэй Левэр, если бы у него не было женщин, но, правда, если говорить откровенно, Соня, он связывает руки, когда спит с леди, вот как.
– Связывает руки?
– Ну да, просто чтобы быть уверенным, что ничего подобного больше не повторится, – пояснил Ли. – То есть я хочу сказать, никогда.
В номере певца поведение его телохранителей несколько изменилось. Если раньше они были грозными стражами Рэя, то теперь они вели себя куда раболепнее, превратившись почти в его слуг. В гостиной, где высились вазы с лилиями, розами и орхидеями, чьи гигантские цветы свисали над головами людей, один из телохранителей подошел к антикварному комоду с выдвижными ящичками и извлек пару тонких повязок. Соня наблюдала, как Рэй спокойно стоял, пока его раздевают до нижнего белья. Он был очень крупным мужчиной, словно изваянный из черного камня. Лицо его было по-своему привлекательным, наполовину лицом любовника, наполовину – пантеры, изготовившейся к прыжку. Соединение черт – широкий прямой нос с удивительно нежными ноздрями, красивой формы полные губы, щеточка бороды под нижней Губой – странно контрастировало с его глазами под большими веками. Глаза его ежесекундно менялись: то они сужались в щелочки, как у азиатов, а то вдруг широко распахивались с невинным, ребячливым выражением. Его мускулистая грудь была очерчена двумя твердыми окружиями крепких мышц. Волосы были коротко стрижены, уложены и набриолинены. Уши маленькие, а скулы высокие и округлые.
Он взглянул из другого конца комнаты на Соню, стоя широко расставив ноги, пока прислуга молча и быстро раздевала его.
– Не могла бы я это сделать? – поинтересовалась Соня.
Один из телохранителей виновато взглянул на нее.
– Лучше это проделать нам, мисс, – сказал он. – Потом мы отвалим.
– Да, – ухмыльнулся Рэй. – Смойтесь с моих глаз, вы, двое, ясно? Я хочу остаться вдвоем с Соней. Прекрасная Соня! Нам много есть что сказать друг другу.
Он покорно завел руки за спину, подставляя их, как преступник, сдающийся в руки полиции. Он оставался совершенно безучастным к тому, что делают с его руками, хотя парни и не переставали извиняться за то, что надевают на него путы.
– Прости, Рэй, что нам приходится делать это.
– Ах, извини нас, Рэй… Вот теперь иди!
Рэй улыбнулся ей поверх их голов, и внутри у нее все перевернулось. Она видела, как желание распирает его тесные плавки, такие белые на черной коже. Все очертания его мужской силы были ей отчетливо видны под тканью.
– Ладно, – повернулся он к телохранителям. – А теперь убирайтесь!
– Уже исчезаем, Рэй, – захохотал один из них. Оба взглянули на Соню. – Теперь он весь ваш, мисс.
Она взглядом проводила их до дверей. Один из них добавил:
– Простите, что слегка испортим вам удовольствие, но это в ваших же интересах.
Она очаровательно улыбнулась:
– Я знаю. Большое спасибо.
Она заперла за ними дверь, накинув цепочку, и выключила в номере свет. Потом обернулась к нему, прекрасно зная, где он стоит. Пока она шла, она расстегнула платье и сбросила его на пол, просто переступив через него. Поравнявшись с ним, она сняла туфли и прижалась к нему. Кожа у него была невероятно гладкой, и она подумала о дельфинах. Она слышала, как колотится его сердце.
– Ты знаешь, почему они проделали это со мной, Соня? – тихо спросил он. – Знаешь, почему они связывают мне руки? – Его губы коснулись ее затылка.
Она кивнула.
– Ли рассказал мне. – И она прижалась ртом к его шее.
– Рассказал? – хмыкнул Рэй. – Похоже, нужно немного унять его пыл, а то он так распугает всех моих девушек.
– Но не меня, – прошептала она. Она пыталась заключить его в свои объятия, но ее руки никак не могли преуспеть в этом – это было все равно что обнять гиганта, миф, фантазию. – Меня ничто не отпугнет. Особенно ты сам?
– Понимаю, но однажды я не сдержался, – он словно твердил заученный урок. – И я убил девушку – чудесную, невинную…
– Нет. – Она энергично замахала головой. – Не говори об этом сейчас.
Внезапно Рэй коротко застонал и опустился перед ней на колени.
– Я так виноват, Соня! – заплакал он, утыкаясь головой ей в живот.
Она почувствовала, как ее желание превращается в безумную страсть.
– Ты не собирался убивать ее, – успокаивала его она. – Это был всего лишь несчастный случай.
«Господи, – подумала она про себя, – это напоминает киношки про мафию! Это что, в самом деле она?»
– И ты думаешь, Господь знает об этом? – робко спросил он.
В темноте она скорчила гримаску.
– Уверена, что да.
– Соня! – он взглянул на нее, и она увидела стоящие в его глазах слезы. – Я молюсь Богу каждое утро и каждый вечер, чтобы он простил меня за то, что я наделал с этой бедняжкой!
Он рыдал, уткнувшись ей в колени, навалившись тяжестью своего тела ей на ногу, и его слезы текли по ней, заставляя ее желать его даже больше. Она напоминала себе, что этот мужчина – кумир для тысяч женщин, но не это было самым восхитительным. Главное – были опасность и раскаяние, страсть и душа.
– Ты думаешь, Господь уже простил меня, Соня? – допытывался он.
– Лично я ничего не жду от этого придурка, – заявила она.
– Что? Как? – Он не верил своим ушам.
– Так, Рэй. – Она вздохнула и, нежно обхватив его уши руками, слегка сжала их. – Ну я думаю, он тебя простил. Он полностью простил тебя! Как будто ничего и не случилось!
– Ах, Соня, детка! – задохнулся он. – Если бы я мог поверить в это! Как будто ничего не случилось! Я никогда не причиню тебе боли, детка!
– Вот как? Тогда почему же они связывают тебя, как обезумевшего пса?
Рэй рассмеялся:
– Таково соглашение. Соглашение, которое мой менеджер заключил с полицией.
Она подтолкнула его к спальне.
– Я никогда не причиню тебе боли, – повторил он. Она обвила его шею руками, повиснув на нем всем телом.
– Я не буду возражать, даже если и причинишь, – заявила она. – Я даже хотела бы, чтобы ты был со мной немножечко груб!
– Ой, что ты, детка! – запротестовал он. – Даже не говори мне таких вещей!
Она прижалась к нему еще крепче.
– Но почему? Я лучше скажу! – крикнула она. – Все, что ты сделаешь со мной, будет великолепно! – Она опустила руку ниже, чтобы ощутить его мощный, тяжелый член. – Все, что угодно. Если ты меня поцелуешь или если ты помочишься на меня! Если ты сотрешь меня в порошок! Для меня все будет чудесно, Рэй!
– Ах, детка… – усмехнулся он. – Ах, как ты меня возбуждаешь!
Но просто говорить эти слова ему для нее значило возбуждаться самой. Это слегка унижало ее.
– Но я никогда не сделаю больше ничего подобного. – Он умолк, ощутив, как она ласкает его огромное тело. – Все будет теперь совсем по-другому, Соня. Рэй Левэр теперь чист, слышишь меня?
– Я тебя слышу. – Она сжала его член рукой. – Говори что хочешь Рэй, и делай со мной, что хочешь. Я только хочу, чтобы ты знал, что я без ума от тебя. Я так люблю твой голос, твою музыку, твой талант. Я хочу, чтобы ты трахнул меня так, как поешь свои песни, Рэй. Глубоко-глубоко во мне. Часами!
– Соня! – воскликнул он. – Я никогда раньше не слышал, чтобы девушки так разговаривали. Ох, как я начинаю хотеть тебя, детка! Как я хочу тебя!
Связанный, он тыкался лицом в ее шею, грудь, подмышки. Его влажный мягкий язык исследовал все ее тело, открывая новые потайные уголки, которые тут же начинали желать новых прикосновений. Ни один мужчина раньше не лизал ее под мышками. Она импульсивно извивалась под ним, проталкивая голову между его сведенных рук. Словно два сжатых крыла, его стянутые руки заключили ее в свою темницу. Спотыкаясь, они прошли в спальню и упали в его постель.
– Трахай меня долго-долго, Рэй, – задыхаясь, попросила она. – Не останавливаясь, еще и еще!
Она не верила в необходимость спать с мужчиной всю первую ночь их встречи. Она интуитивно чувствовала, что это поставит ее в невыгодное положение, – он возомнит, что она его собственность. Поэтому в четыре утра она попросила, чтобы ее отвезли домой. Рэй сонно вызвал телохранителей и чмокнул ее на прощание. После концерта и их бурных ласк он совсем выключился. Она и сама была слишком рассеянна и не спросила, когда они увидятся снова. Она просто приняла на веру, что после такой невероятной ночи любви она непременно должна получить от него весточку. Она услышала, как ему развязывают руки и снимают с него путы, пока она собиралась, взбивала рукой растрепанные волосы, надевала темные очки. Да и в конце концов, подумала она, без нее он и выспится гораздо лучше.
Она проскользнула в лимузин, который дожидался у входа в отель двадцать четыре часа на такой вот случай. В машине с ней пытались шутить, спрашивая ее телефончик и адрес.
– А что, это для Рэя? – предусмотрительно спросила она.
Телохранитель, сидевший впереди, обернулся и подмигнул ей.
– Ты смеешься надо мной? Последний раз, когда один из парней Рэя вздумал поухаживать за его девчонкой, он выхватил пистолет у него из-за спины и выстрелил!
Глаза у Сони расширились. Она нацарапала свой адрес и телефон на карточке и протянула ему.
– Боже! – воскликнула она. – Сколько же смертей на счету у этого парня?
Мужчины засмеялись.
– Да не убивал он его! – обернулся через плечо водитель. – Просто прострелил коту ногу – я видел его потом, всего-навсего прихрамывает.
И они потешались над этим всю дорогу до ее дома.
Она поднялась в половине девятого, чтобы принять ледяной душ и встряхнуться. В девять позвонили в дверь.
– Это я-а! – пропел в видеодомофон Леонид, корча забавные рожицы. Он пронесся по двум пролетам лестницы, подтянутый, высокий, с темными волосами, с орлиным носом. На нем были надеты тугие черные джинсы, черный свитер с высоким воротом, голова была повязана красным платком. Если бы Соня имела в своей жизни лучшего друга, то им, вероятно, и был Леонид. Много лет назад он сменил имя Леонард на Леонид, потому что ему казалось, что Леонид звучит «более балетно» и, главное, в нем больше энергии. Она выскочила его встречать в купальном халате, чмокнув в небритую щеку.
– Это нам! – Он протянул ей два бумажных пакета. Она сунула нос в один из них и выудила одну еще теплую булочку из французской кондитерской. В другом были закрытые стаканчики с горячим кофе.
– Спасибо, Леонид, но зачем все это? – пожурила она, отпивая кофе. Он засмеялся, захлопывая за собой дверь, снимая с плеча тяжелую сумку.
– Я знаю, какая ты домовитая хозяйка, и я отказываюсь ждать до седин, когда ты сваришь кофе. Жизнь так коротка!
Она наблюдала, как он развалился в кресле, высыпал в стаканчик пакетик сахарина и размешал его пластмассовой ложечкой. Широко распахнутыми глазами он разглядывал ее.
– Где тебя носило прошлой ночью, Соня? – спросил он. – Мы прочесали в поисках тебя все забегаловки в нижней части города. Мы даже попали в такое заведение, где людей вешают на стене. Мы подумали: а вдруг и ты висишь где-нибудь?
Она посмотрелась в зеркало, висящее позади него. Никаких следов минувшей ночи.
– Я не была в городских низах, – сказала она. – Я была наверху.
– Да? – изумился он, и его брови высоко взлетели. – Но как высоко ты зашла в верхней части? Я надеюсь, не дальше Восемьдесят первой улицы?
Она улыбнулась:
– Что ты скажешь насчет Гарлема, дорогой?
– Ах, пожалуйста, Соня. – Он сделал брезгливую гримаску и выбросил пустой стаканчик, ложечку и пакет в корзину для бумаг. Затем полез в свою сумку и извлек оттуда баночки с красками, бархатистые кисточки и палочки с ватными тампонами. – Только не рассказывай мне, что ты променяла нас на черномазых, дорогая.
Она откинулась на спинку своего удобного кресла, и он закусил губу, когда она подставила ему свое бледное ненакрашенное лицо, над которым он должен начать колдовать, как над чистым холстом. Один из лучших салонных гримеров Нью-Йорка, Леонид относился к своей работе как к искусству. Особенно после того, как в Токио он работал над постановками нескольких спектаклей в театре Кабуки. Сейчас он наносил на лицо Сони свою фирменную белую пудру, прежде чем приняться за карандаши и кисточки.
– Ну, ладно, пускай, я ведь тоже понимаю, – бормотал он, накладывая золотистые тени на Сонины веки. – Иногда я даю зарок навсегда покончить с белой кожей. То есть я хочу сказать, почему? Когда кофе с молоком особенно восхитительно? И я же не говорю, что черное – черное, Соня; вот, например, взять аргентинцев, пуэрториканцев, вообще половинок.
Она потянулась и включила стереоприемник, чтобы заглушить его. Последнее, что ей хотелось услышать в такое важное для нее утро – это сексуальные похождения Леонида.
– Я был так наивен, что приехал в этот город. – Он слегка покачивал головой в такт своим словам, игнорируя песни Рэя Левэра. – Когда я в первый раз…
– Осторожнее! – завопила она, когда ватный тампон слегка задел ее глаза. – Мне как раз сегодня до зарезу нужны красные глаза!
– Извини. А что у тебя сегодня? Съемка, что ли? Тогда почему мы у тебя дома?
Она хмыкнула.
– Это все во имя обеда, мой дорогой, – пояснила она. – Каресс устраивает мой последний смотр. Малышка миссис Каресс потребовала, чтобы мы с Кармен встретились с ней лично. Возможно, она будет в своей инвалидной коляске из чистого золота. Она ведь самая богатая женщина Америки!
– И охотится за тобой? – уточнил он. – Что, контракт будет миллионов на пять или около того?
– На восемь! – поправила она. Он присвистнул:
– Слушай, тогда тебе нужно будет прикусить свой язычок, дорогая. Она ведь, кажется, из этих вонючих мормонов, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Было уже больше двух, когда они приехали в отель «Пьер». Только два личных телохранителя были с ним в лифте, когда они поднимались в номер к Рэю. Всякий раз, когда они проходили мимо зеркала, она оглядывала себя, словно чтобы удостовериться, что это она, что все происходит на самом деле. Рэй был больше, чем жизнь, он был обаятельнее всех, кого она встречала в жизни.
За сценой после концерта все было заполнено потом, полотенцами, поцелуями, пробками от шампанского, возгласами и вспышками фотоаппаратов. Внушительный эскорт Рэя не в силах был сдержать напор поклонников, запрудивших кулисы, чтобы поблагодарить Рэя, дотронуться до него, сказать, что они были здесь, с ним. Соню снова зажали в угол душной раздевалки с пластиковым стаканчиком шампанского в руке. Все идет отлично, решила она. Нечего объясняться с Рэем, пока не произошло ничего конкретного. Фотограф-модельер с повисшей на его руке известной чернокожей манекенщицей узнал ее и наклонился, чтобы шепнуть на ушко: «Я думал, бродяги не ходят по Гарлему в горностаях и жемчугах?»
– Иди к черту! – прошипела в ответ Соня. Потом этот здоровяк Ли подсел к ней и попытался с ней побеседовать. Поначалу она не понимала ни слова из того, что он втолковывал ей.
– Мне просто не хотелось бы, чтобы вы слишком удивлялись тут, мисс, знаете, как… ну, как-нибудь потом, – говорил он со странной смесью фамильярности и почтения. – Когда Рэй приглашает леди разделить его компанию на вечер, она ведь должна быть подготовлена, точно? Это большой человек. Он знаменит, да, ну и… правда вам лучше знать, куда вы лезете.
– Я уже большая девочка, Ли. – Она отпила немного шампанского, поглядывая на него. – Ну, что там? Наркотики? Плетки? Ладно уж, я перенесу как-нибудь.
Ли не улыбался.
«Да, парень весь в работе», – подумала она.
– Послушайте, как вас там зовут? – Он придвинулся поближе. – Соня? Слушай, Соня, ты кажешься настоящей леди, и ты очень привлекательна. Рэй не раз попадал в беду, чуешь? Ничего ужасного, но беда есть беда, так? Когда происходит что-то неприятное, нужно позаботиться, чтобы этого не случилось впредь, правда? Ты понимаешь, о чем я говорю?
Соня дотронулась до большого золотого распятия, висевшего на толстой золотой цепочке у Ли на шее.
– Меня всегда забавляло, кто же покупает такие? – пробормотала она. Она позволила официанту вновь наполнить свой бокал, ловя взгляд Рэя в зеркале. Он прищурил глаза, потом кивнул ей, словно мечтая. Она засмеялась, и сердце у нее подпрыгнуло от удовольствия.
– Рэй… однажды убил девушку, – прошептал Ли отчетливо прямо ей в ухо. – Случайно, разумеется. Он не собирался убивать ее, но ты же сама поняла по его музыке, что он страстный человек. Он не смог совладать со своими эмоциями. Он не отдавал себе отчета в своей собственной силе. И убил девушку.
– И что же? – пожала плечами Соня, но странная дрожь желания и страха пробежала у нее по коже. – И что же ты ждешь, я должна теперь сделать? Произвести гражданский арест?
Ли покачал головой.
– Ты очень хладнокровна, – сказал он. – А я нет. Я объясняю тебе все это затем, чтобы ты знала, на что идешь, а кроме того, я должен быть уверен, что он не проведет остаток дней в тюрьме, где у него не будет возможностей писать песни, правда? Поэтому некоторое соглашение должно быть заключено между нами, согласна? У него бывают девушки. Конечно, что бы это был за Рэй Левэр, если бы у него не было женщин, но, правда, если говорить откровенно, Соня, он связывает руки, когда спит с леди, вот как.
– Связывает руки?
– Ну да, просто чтобы быть уверенным, что ничего подобного больше не повторится, – пояснил Ли. – То есть я хочу сказать, никогда.
В номере певца поведение его телохранителей несколько изменилось. Если раньше они были грозными стражами Рэя, то теперь они вели себя куда раболепнее, превратившись почти в его слуг. В гостиной, где высились вазы с лилиями, розами и орхидеями, чьи гигантские цветы свисали над головами людей, один из телохранителей подошел к антикварному комоду с выдвижными ящичками и извлек пару тонких повязок. Соня наблюдала, как Рэй спокойно стоял, пока его раздевают до нижнего белья. Он был очень крупным мужчиной, словно изваянный из черного камня. Лицо его было по-своему привлекательным, наполовину лицом любовника, наполовину – пантеры, изготовившейся к прыжку. Соединение черт – широкий прямой нос с удивительно нежными ноздрями, красивой формы полные губы, щеточка бороды под нижней Губой – странно контрастировало с его глазами под большими веками. Глаза его ежесекундно менялись: то они сужались в щелочки, как у азиатов, а то вдруг широко распахивались с невинным, ребячливым выражением. Его мускулистая грудь была очерчена двумя твердыми окружиями крепких мышц. Волосы были коротко стрижены, уложены и набриолинены. Уши маленькие, а скулы высокие и округлые.
Он взглянул из другого конца комнаты на Соню, стоя широко расставив ноги, пока прислуга молча и быстро раздевала его.
– Не могла бы я это сделать? – поинтересовалась Соня.
Один из телохранителей виновато взглянул на нее.
– Лучше это проделать нам, мисс, – сказал он. – Потом мы отвалим.
– Да, – ухмыльнулся Рэй. – Смойтесь с моих глаз, вы, двое, ясно? Я хочу остаться вдвоем с Соней. Прекрасная Соня! Нам много есть что сказать друг другу.
Он покорно завел руки за спину, подставляя их, как преступник, сдающийся в руки полиции. Он оставался совершенно безучастным к тому, что делают с его руками, хотя парни и не переставали извиняться за то, что надевают на него путы.
– Прости, Рэй, что нам приходится делать это.
– Ах, извини нас, Рэй… Вот теперь иди!
Рэй улыбнулся ей поверх их голов, и внутри у нее все перевернулось. Она видела, как желание распирает его тесные плавки, такие белые на черной коже. Все очертания его мужской силы были ей отчетливо видны под тканью.
– Ладно, – повернулся он к телохранителям. – А теперь убирайтесь!
– Уже исчезаем, Рэй, – захохотал один из них. Оба взглянули на Соню. – Теперь он весь ваш, мисс.
Она взглядом проводила их до дверей. Один из них добавил:
– Простите, что слегка испортим вам удовольствие, но это в ваших же интересах.
Она очаровательно улыбнулась:
– Я знаю. Большое спасибо.
Она заперла за ними дверь, накинув цепочку, и выключила в номере свет. Потом обернулась к нему, прекрасно зная, где он стоит. Пока она шла, она расстегнула платье и сбросила его на пол, просто переступив через него. Поравнявшись с ним, она сняла туфли и прижалась к нему. Кожа у него была невероятно гладкой, и она подумала о дельфинах. Она слышала, как колотится его сердце.
– Ты знаешь, почему они проделали это со мной, Соня? – тихо спросил он. – Знаешь, почему они связывают мне руки? – Его губы коснулись ее затылка.
Она кивнула.
– Ли рассказал мне. – И она прижалась ртом к его шее.
– Рассказал? – хмыкнул Рэй. – Похоже, нужно немного унять его пыл, а то он так распугает всех моих девушек.
– Но не меня, – прошептала она. Она пыталась заключить его в свои объятия, но ее руки никак не могли преуспеть в этом – это было все равно что обнять гиганта, миф, фантазию. – Меня ничто не отпугнет. Особенно ты сам?
– Понимаю, но однажды я не сдержался, – он словно твердил заученный урок. – И я убил девушку – чудесную, невинную…
– Нет. – Она энергично замахала головой. – Не говори об этом сейчас.
Внезапно Рэй коротко застонал и опустился перед ней на колени.
– Я так виноват, Соня! – заплакал он, утыкаясь головой ей в живот.
Она почувствовала, как ее желание превращается в безумную страсть.
– Ты не собирался убивать ее, – успокаивала его она. – Это был всего лишь несчастный случай.
«Господи, – подумала она про себя, – это напоминает киношки про мафию! Это что, в самом деле она?»
– И ты думаешь, Господь знает об этом? – робко спросил он.
В темноте она скорчила гримаску.
– Уверена, что да.
– Соня! – он взглянул на нее, и она увидела стоящие в его глазах слезы. – Я молюсь Богу каждое утро и каждый вечер, чтобы он простил меня за то, что я наделал с этой бедняжкой!
Он рыдал, уткнувшись ей в колени, навалившись тяжестью своего тела ей на ногу, и его слезы текли по ней, заставляя ее желать его даже больше. Она напоминала себе, что этот мужчина – кумир для тысяч женщин, но не это было самым восхитительным. Главное – были опасность и раскаяние, страсть и душа.
– Ты думаешь, Господь уже простил меня, Соня? – допытывался он.
– Лично я ничего не жду от этого придурка, – заявила она.
– Что? Как? – Он не верил своим ушам.
– Так, Рэй. – Она вздохнула и, нежно обхватив его уши руками, слегка сжала их. – Ну я думаю, он тебя простил. Он полностью простил тебя! Как будто ничего и не случилось!
– Ах, Соня, детка! – задохнулся он. – Если бы я мог поверить в это! Как будто ничего не случилось! Я никогда не причиню тебе боли, детка!
– Вот как? Тогда почему же они связывают тебя, как обезумевшего пса?
Рэй рассмеялся:
– Таково соглашение. Соглашение, которое мой менеджер заключил с полицией.
Она подтолкнула его к спальне.
– Я никогда не причиню тебе боли, – повторил он. Она обвила его шею руками, повиснув на нем всем телом.
– Я не буду возражать, даже если и причинишь, – заявила она. – Я даже хотела бы, чтобы ты был со мной немножечко груб!
– Ой, что ты, детка! – запротестовал он. – Даже не говори мне таких вещей!
Она прижалась к нему еще крепче.
– Но почему? Я лучше скажу! – крикнула она. – Все, что ты сделаешь со мной, будет великолепно! – Она опустила руку ниже, чтобы ощутить его мощный, тяжелый член. – Все, что угодно. Если ты меня поцелуешь или если ты помочишься на меня! Если ты сотрешь меня в порошок! Для меня все будет чудесно, Рэй!
– Ах, детка… – усмехнулся он. – Ах, как ты меня возбуждаешь!
Но просто говорить эти слова ему для нее значило возбуждаться самой. Это слегка унижало ее.
– Но я никогда не сделаю больше ничего подобного. – Он умолк, ощутив, как она ласкает его огромное тело. – Все будет теперь совсем по-другому, Соня. Рэй Левэр теперь чист, слышишь меня?
– Я тебя слышу. – Она сжала его член рукой. – Говори что хочешь Рэй, и делай со мной, что хочешь. Я только хочу, чтобы ты знал, что я без ума от тебя. Я так люблю твой голос, твою музыку, твой талант. Я хочу, чтобы ты трахнул меня так, как поешь свои песни, Рэй. Глубоко-глубоко во мне. Часами!
– Соня! – воскликнул он. – Я никогда раньше не слышал, чтобы девушки так разговаривали. Ох, как я начинаю хотеть тебя, детка! Как я хочу тебя!
Связанный, он тыкался лицом в ее шею, грудь, подмышки. Его влажный мягкий язык исследовал все ее тело, открывая новые потайные уголки, которые тут же начинали желать новых прикосновений. Ни один мужчина раньше не лизал ее под мышками. Она импульсивно извивалась под ним, проталкивая голову между его сведенных рук. Словно два сжатых крыла, его стянутые руки заключили ее в свою темницу. Спотыкаясь, они прошли в спальню и упали в его постель.
– Трахай меня долго-долго, Рэй, – задыхаясь, попросила она. – Не останавливаясь, еще и еще!
Она не верила в необходимость спать с мужчиной всю первую ночь их встречи. Она интуитивно чувствовала, что это поставит ее в невыгодное положение, – он возомнит, что она его собственность. Поэтому в четыре утра она попросила, чтобы ее отвезли домой. Рэй сонно вызвал телохранителей и чмокнул ее на прощание. После концерта и их бурных ласк он совсем выключился. Она и сама была слишком рассеянна и не спросила, когда они увидятся снова. Она просто приняла на веру, что после такой невероятной ночи любви она непременно должна получить от него весточку. Она услышала, как ему развязывают руки и снимают с него путы, пока она собиралась, взбивала рукой растрепанные волосы, надевала темные очки. Да и в конце концов, подумала она, без нее он и выспится гораздо лучше.
Она проскользнула в лимузин, который дожидался у входа в отель двадцать четыре часа на такой вот случай. В машине с ней пытались шутить, спрашивая ее телефончик и адрес.
– А что, это для Рэя? – предусмотрительно спросила она.
Телохранитель, сидевший впереди, обернулся и подмигнул ей.
– Ты смеешься надо мной? Последний раз, когда один из парней Рэя вздумал поухаживать за его девчонкой, он выхватил пистолет у него из-за спины и выстрелил!
Глаза у Сони расширились. Она нацарапала свой адрес и телефон на карточке и протянула ему.
– Боже! – воскликнула она. – Сколько же смертей на счету у этого парня?
Мужчины засмеялись.
– Да не убивал он его! – обернулся через плечо водитель. – Просто прострелил коту ногу – я видел его потом, всего-навсего прихрамывает.
И они потешались над этим всю дорогу до ее дома.
Она поднялась в половине девятого, чтобы принять ледяной душ и встряхнуться. В девять позвонили в дверь.
– Это я-а! – пропел в видеодомофон Леонид, корча забавные рожицы. Он пронесся по двум пролетам лестницы, подтянутый, высокий, с темными волосами, с орлиным носом. На нем были надеты тугие черные джинсы, черный свитер с высоким воротом, голова была повязана красным платком. Если бы Соня имела в своей жизни лучшего друга, то им, вероятно, и был Леонид. Много лет назад он сменил имя Леонард на Леонид, потому что ему казалось, что Леонид звучит «более балетно» и, главное, в нем больше энергии. Она выскочила его встречать в купальном халате, чмокнув в небритую щеку.
– Это нам! – Он протянул ей два бумажных пакета. Она сунула нос в один из них и выудила одну еще теплую булочку из французской кондитерской. В другом были закрытые стаканчики с горячим кофе.
– Спасибо, Леонид, но зачем все это? – пожурила она, отпивая кофе. Он засмеялся, захлопывая за собой дверь, снимая с плеча тяжелую сумку.
– Я знаю, какая ты домовитая хозяйка, и я отказываюсь ждать до седин, когда ты сваришь кофе. Жизнь так коротка!
Она наблюдала, как он развалился в кресле, высыпал в стаканчик пакетик сахарина и размешал его пластмассовой ложечкой. Широко распахнутыми глазами он разглядывал ее.
– Где тебя носило прошлой ночью, Соня? – спросил он. – Мы прочесали в поисках тебя все забегаловки в нижней части города. Мы даже попали в такое заведение, где людей вешают на стене. Мы подумали: а вдруг и ты висишь где-нибудь?
Она посмотрелась в зеркало, висящее позади него. Никаких следов минувшей ночи.
– Я не была в городских низах, – сказала она. – Я была наверху.
– Да? – изумился он, и его брови высоко взлетели. – Но как высоко ты зашла в верхней части? Я надеюсь, не дальше Восемьдесят первой улицы?
Она улыбнулась:
– Что ты скажешь насчет Гарлема, дорогой?
– Ах, пожалуйста, Соня. – Он сделал брезгливую гримаску и выбросил пустой стаканчик, ложечку и пакет в корзину для бумаг. Затем полез в свою сумку и извлек оттуда баночки с красками, бархатистые кисточки и палочки с ватными тампонами. – Только не рассказывай мне, что ты променяла нас на черномазых, дорогая.
Она откинулась на спинку своего удобного кресла, и он закусил губу, когда она подставила ему свое бледное ненакрашенное лицо, над которым он должен начать колдовать, как над чистым холстом. Один из лучших салонных гримеров Нью-Йорка, Леонид относился к своей работе как к искусству. Особенно после того, как в Токио он работал над постановками нескольких спектаклей в театре Кабуки. Сейчас он наносил на лицо Сони свою фирменную белую пудру, прежде чем приняться за карандаши и кисточки.
– Ну, ладно, пускай, я ведь тоже понимаю, – бормотал он, накладывая золотистые тени на Сонины веки. – Иногда я даю зарок навсегда покончить с белой кожей. То есть я хочу сказать, почему? Когда кофе с молоком особенно восхитительно? И я же не говорю, что черное – черное, Соня; вот, например, взять аргентинцев, пуэрториканцев, вообще половинок.
Она потянулась и включила стереоприемник, чтобы заглушить его. Последнее, что ей хотелось услышать в такое важное для нее утро – это сексуальные похождения Леонида.
– Я был так наивен, что приехал в этот город. – Он слегка покачивал головой в такт своим словам, игнорируя песни Рэя Левэра. – Когда я в первый раз…
– Осторожнее! – завопила она, когда ватный тампон слегка задел ее глаза. – Мне как раз сегодня до зарезу нужны красные глаза!
– Извини. А что у тебя сегодня? Съемка, что ли? Тогда почему мы у тебя дома?
Она хмыкнула.
– Это все во имя обеда, мой дорогой, – пояснила она. – Каресс устраивает мой последний смотр. Малышка миссис Каресс потребовала, чтобы мы с Кармен встретились с ней лично. Возможно, она будет в своей инвалидной коляске из чистого золота. Она ведь самая богатая женщина Америки!
– И охотится за тобой? – уточнил он. – Что, контракт будет миллионов на пять или около того?
– На восемь! – поправила она. Он присвистнул:
– Слушай, тогда тебе нужно будет прикусить свой язычок, дорогая. Она ведь, кажется, из этих вонючих мормонов, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74