Ей хотелось только одного – чтобы Аурэлия не упомянула о все возрастающей зависимости ее мужа от Дайаны.– Но ведь именно вы, Аурэлия, способны развеселить его своим оптимизмом!Девушка повернулась к Андрэ.– Это правда. Ваша невестка никогда не теряет присутствия духа.– Аурэлия – удивительная женщина. – Андрэ посмотрел на обеих женщин, так заботливо ухаживающих за ним.После всех ужасов войны они казались ему сошедшими с небес ангелами.– Вы обе удивительные. Но я не могу оставаться здесь и лежать в постели, зная, чем занимаются мои товарищи. Моя одежда – сплошные лохмотья. Аурэлия, как ты думаешь, ты не могла бы отдать мне пару брюк и рубашек Жан Поля? И ботинки покрепче, если у него есть лишняя пара. У нас один размер.Аурэлия пошла выполнять просьбу Андрэ, и Дайана осталась с ним наедине. Все это время она избегала его, он это чувствовал и вот придумал этот предлог.– Ты не должен переутомляться. Война может обойтись без тебя пару дней…– Диди, я не хочу говорить о войне. Когда я уеду отсюда, я могу уже не вернуться обратно.– Не говори так! – воскликнула Дайана. – Андрэ, ты должен вернуться к нам!Она поняла, что ее слова прозвучали слишком страстно, и слабо добавила:– Ты нужен своей семье, Монкеру… Югу, после войны нужны будут такие люди, как ты больше, чем когда-либо!– А тебе, Диди? – он победно улыбнулся. – Тебе я нужен?Она не могла говорить, поэтому он ответил за нее:– Думаю, нужен. И, пожалуй, больше, чем кто-либо другой.Ей нужно уходить, пока он не сказал больше.– Андрэ, это неприлично, что я с тобой здесь сижу, а ты со мной так разговариваешь. Я должна идти.– Диди!Его властный голос остановил ее у двери.– Ты можешь уйти сейчас из этой комнаты, но я не уеду из Монкера, пока не заставлю тебя признать того, что есть между нами!Габриэлла, хотя и смотрела на Дайану свысока, очень полюбила маленькую Эрни. Она появилась в Монкере перед ужином и попросила Дайану позволить ей забрать девочку на ночь в Барксдэйл.– Мне еще целых два месяца ждать своего ребенка, а мне так одиноко там. Столько слуг убежало! А все эти разговоры о войне мне так надоели!Дайана была рада, что Габриэлла была так внимательна к Эрни, потому что сама она была слишком занята, чтобы проводить с девочкой достаточно времени.– Только не давайте ей этих сладостей, которые вы постоянно едите. И проследите за тем, чтобы она рано легла спать и не гуляла одна.Габриэлла тряхнула своими черными кудрями:– Мы с Эрни прекрасно ладим. Мы – как кровные родственники. Вообще-то, она совершенно не похожа на вас с Шоном.Она погладила черные кудри маленькой Эрни.– По правде говоря, она достаточно похожа на меня, чтобы быть моей дочерью.Дайана испугалась, но ей тут же захотелось рассмеяться. Эрни была достаточно похожа на Андрэ, чтобы быть его дочерью.– Я рассматриваю это, как комплимент, Габриэлла! Ну ладно. Развлекайтесь, только ложитесь пораньше спать.Габриэлла взяла крохотную ручку Эрни в свою и, уже выходя из дома, обернулась к Дайане и сказала:– Кстати, теперь вы можете называть меня Гэби, если хотите.Дайана громко рассмеялась.– Боже, Габриэлла, я никогда не думала, что услышу это от вас! Ну, ладно, значит, Гэби. И раз уж мы заговорили об этом, называйте меня Диди.Эрни перевела взгляд с одной женщины на другую.– Мамочка Диди и тетя Гэби!Дайана обняла своего ребенка.– А ты, моя дорогая, всегда будешь Эрни! Всегда!«Всегда» – эхом отозвалось в голове Дайаны, когда перед ней вдруг предстал странный образ маленькой грустной девочки одних с Эрни лет, но с прямыми светлыми волосами до плеч. И Дайана еще раз обняла и поцеловала свою дочь за этого одинокого ребенка.После того как Габриэлла и Эрни ушли, девушка долго размышляла над образом этого ребенка. Она достала свой потрепанный журнал и начала писать.«Четвертое января 1863.Сегодня был очень неспокойный день. Мы еще многого не знаем о сражении при Мюрфресборо. Война становится все ужаснее с каждым часом. Но Андрэ жив и здоров, и у меня есть надежда, что Жан Поль тоже скоро выздоровеет. Я как-то странно чувствую будущее. Я видела грустного маленького ангела, которого я почему-то считаю частью меня самой. Может быть, это видение было послано Богом, чтобы вселить в нас уверенность в том, что война кончится, и Юг снова возродится».Как обычно, Дайана провела час до ужина с Жан Полем. Почти уснув, он вдруг спросил, уехал ли уже Андрэ, и Диди сжала ему руку, зная, как ему надоело быть беспомощным и бесполезным.– Я не видела его после ленча, но я уверена, что он не уедет, не попрощавшись.– Он хороший человек и хороший брат, – сонно пробормотал Жан Поль. – Ваш муж Шон – тоже хороший человек. Мне только жаль, что он не понял, почему я должен был отдать своих лошадей кавалерии.– Не думайте о Шоне, Жан Поль.Она укрыла Деверо одеялом и пошла на кухню за стаканом теплого козьего молока. Они с Пруди решили, что Аурэлия должна пить его каждый вечер.Аурэлия уже засыпала.– Не дайте Андрэ уехать, не попрощавшись. И позаботьтесь, чтобы он взял с собой еду.– Обязательно. Не волнуйтесь, Аурэлия. Отдыхайте спокойно и ни о чем не волнуйтесь.Как бы Дайана хотела, чтобы кто-нибудь сказал то же самое ей самой! Теперь волноваться обо всем стало ее обязанностью. Но когда молодая женщина надела свою старую сорочку и развела в камине огонь, она постаралась забыть обо всех своих тревогах.Габриэлла не получала известий от Чарльза с тех пор, как он ушел. Дайана стала на колени. Она молилась и за него, и за Шона, и за всех молодых мужчин, ушедших на войну.Пруди заставила ее взять кружку молока, сказав, что ей оно нужно так же, как и Аурэлии. Дайана встала и поставила молоко к печке, чтобы подогреть его.Стук в дверь вывел ее из задумчивости. Открыв ее, Дейердрэ увидела, что на пороге стоял мужчина, о котором она думала все то время, пока он был дома.– Диди, если ты не разрешишь мне войти, я стану выть на луну до тех пор, пока ты не пожалеешь, что не впустила меня!Он посмотрел на ее косу, перевязанную розовой ленточкой.– Боже, – простонал он. – Ты похожа на ангела и смотришь на меня так, как будто я дьявол! Ну, что ж, дьявол забирает все.Андрэ осторожно встал с постели, чтобы не разбудить спящую. Он не чувствовал вины за то, что заставил Диди признать их общую страсть.– Моя дорогая, – прошептал Андрэ, стоя рядом с женщиной, которую любил.В этот миг он старался запомнить каждую черточку ее лица.– Твоя храбрость просто удивительна! И не только в том, что ты сделала для моей семьи и моего дома, но и в том, что ты отдала мне этой ночью! Я никогда этого не забуду, даже если мне суждено умереть. Но если я вернусь, ты не будешь принадлежать другому! Ты моя! И мне все равно, за кем ты замужем – за Шоном или Папой Римским! Ты принадлежишь мне!Когда он выходил из дома, то не заметил человека, наблюдавшего за ним из-за вишневых деревьев.Дайана вскрикнула и села на кровати, увидев возникшую ниоткуда темную фигуру.– Посмотри на себя, – с отвращением сказал Шон. – Лежишь здесь, как шлюха, которой ты была в Нашвилле, когда я встретил тебя!Он рывком стянул с нее одеяло.– Даже ребенка нигде не видно. Ты что, отдала ее кому-нибудь, чтобы она не мешала тебе превратить этот дом в очередной бордель?Девушка надела ночную сорочку и посмотрела на мужа. Оправдываться было бессмысленно. Она даже и не пыталась. Но Дайана забыла обо всем, когда хорошенько рассмотрела Шона. Он был таким изможденным, голодным, и в его глазах стояла горечь. Но это было не самое худшее.У него не было ноги!– О, Шон! Твоя нога! Когда… когда это случилось? Дай я помогу тебе.Она потянулась к нему, но он оттолкнул ее.– Я живу без этой ноги с тех пор, как меня ранили солдаты Джонстона. Но я живу без жены гораздо дольше и скажу тебе сразу. От этого мне еще больнее.– Дай я покормлю тебя. О, Шон, не смотри на меня так. Я была тебе верной женой, клянусь! Но я думала, что ты никогда не вернешься, я боялась, что ты…– Умер?Шон неловко доковылял до камина и сел на стул.– Несколько раз мне было недалеко до этого… Ты сказала что-то о еде.Дайана отдала ему все, что было – остатки бобового супа с ветчиной, который они растягивали, пока она не достанет еще продуктов.Он уснул, держа в руках пустую чашку. Когда она попыталась разбудить его, он закричал во сне:– Моя лошадь! Она ранена, как и я! Мне нужно застрелить ее, избавить ее от страданий! О Господи!! Меня ранило! Черт возьми, ранило! Неужели ты не видишь? Я больше не человек! Я даже не полчеловека!!По щекам девушки текли слезы, когда она помогала Шону добраться до постели. Она укрыла его одеялом. Ее охватило чувство вины и жалости.– Прости, Шон, – прошептала она.Как бы ей хотелось, чтобы она могла любить его так, как он заслуживал!– Прости! Глава 15 Новый год 1989 Я проснулась в своей постели, не зная, как я туда попала. Сон о том, как Шон ехал на черной кобыле, которую ему купила Джена, растаял, когда в мою дверь постучали. Я снова была в своем собственном мире в Монкере.Это была Азалия. Она принесла мне кофе, сок и домашние булочки. Азалия смотрела на завтрак в постели, как на высшую форму проявления человеческой лени, поэтому я поняла, что она сильно беспокоится за меня.– С Рождеством! – пропела я.Азалия посмотрела на меня, как на сумасшедшую.– Что с тобой, девочка моя? Сегодня последний день декабря. И если ты спросишь у меня, что ты делала с самого Рождества, я скажу тебе, что ты слонялась по той горе.Я удивленно посмотрела на нее.– Кто-нибудь звонил мне?– Ты имеешь в виду с этой планеты или с той, где ты пропадаешь почти все время?Она сделала многозначительную паузу.Все записки она положила под кофейник. Там не было ничего интересного, кроме той, в которой Харрисон просил позвонить ему. Я вспомнила нашу последнюю встречу и улыбнулась.– Когда Харрисон звонил?– Он сказал, что уедет в Джорджию до Нового года. Он устраивает вечеринку у себя дома и хочет, чтобы ты была там.– Он сказал, зачем едет в Джорджию?– Нет, и я не стала спрашивать, потому что это не мое дело.Я допила свой кофе и еще немного подумала о той жизни, с которой я только что рассталась.Моя утренняя верховая прогулка была довольно грустной. Я могла думать только о том, как Дайана пожертвовала своим драгоценным виски, чтобы купить мужу новую лошадь.Гэмблер споткнулся о камень на маленьком кладбище, и я остановила его.– Стой, парень! Хватит, я не хочу, чтобы ты сломал ногу!Я пустила счастливого Гэмблера на траву, а сама пошла к последним надгробьям – моей сестры и Ройса. Надо было принести цветов.Но кто-то уже опередил меня. На могиле Селесты лежал огромный букет желтых роз – любимых цветов сестры.– Конечно же, это отец принес их, – сказала я себе без особой уверенности.Наш отец никогда и никому не дарит цветов. Он считает такие подарки пустой тратой денег.Я немного постояла там, раздумывая над этим вопросом. Но ответа на него просто не было. Я не знала никого, кто мог бы до сих пор оплакивать мою сестру.Это была очень грустная мысль для такого чудесного дня. Я пошла дальше по кладбищу и нашла могилу Дайаны.– Действительно ли ты спишь здесь? – прошептала я. – Почему-то мне ты не кажешься мертвой, но я ничего не могу понять. Почему я живу твоей жизнью?Я решила вернуться домой. Кладбища хранят от живых секреты мертвых, что, вероятно, лучше для всех нас.У Азалии было для меня сообщение от Харрисона.– Он просил сразу же позвонить ему.Я налила себе чашку кофе.– Азалия, что ты думаешь о Харрисоне?Я доверяла инстинкту этой женщины и хорошо помнила, как она пыталась предостеречь меня от Ройса.– Ты ведь высказывалась о каждом моем парне, а о Харрисоне не сказала еще ни слова.– Это потому, что я еще не решила ничего. И все из-за этих странных его волос.Я засмеялась.– Да ладно тебе. Ты ведь не из тех, кто судит по внешности. Кроме того, мне очень нравится его хвост. Скажи мне, что ты на самом деле думаешь о нем?Азалия села напротив меня, достала свою пачку сигарет и по привычке предложила мне.– Я думаю, – сказала она, выпуская клубы дыма, – что он подходит тебе больше, чем все остальные, кого я с тобой видела. Как он смотрит на тебя, когда ты этого не знаешь!..Я покраснела.– Азалия!– Ладно, не напускай на себя вида скромницы. Уж я-то тебя знаю!
– Ого! Вот это да!Харрисон так посмотрел на мой наряд, что я начала лихорадочно соображать, все ли молнии застегнула. Вообще-то он смотрел не на сам наряд, а на те места, которые он не совсем прикрывал.– Полегче, парень! Как там Джорджия? Все еще думаешь о ней?Харрисон как-то пропустил этот вопрос. Я решила, что, может быть, мне следовало бы побольше узнать о его прошлом, прежде чем он станет важной частью моего настоящего. Но тут ко мне стали подходить все подряд и спрашивать, чем я собираюсь теперь заняться. После этого у меня уже не было ни одной свободной минуты, и к тому времени, когда мы уже считали секунды до Нового года, я снова была в реальном мире. Мне пришла в голову мысль, что Дайана просто не вписалась бы сюда. Почему-то это показалось мне очень грустным.– Почему все эти люди не расходятся по домам, чтобы я мог подарить тебе рождественский подарок?Харрисон был сногсшибателен в белой шелковой рубашке и вытертых джинсах.– Они должны отправиться по домам к своим любимым! Я очень хочу остаться наедине с тобой. Знаешь, найди-ка себе местечко поудобней, а я пойду, попробую очистить помещение.Надо сказать, у него это отлично получилось. Мой бокал шампанского был пуст только наполовину, когда Харрисон пришел доложить, что поздравил с Новым годом последнего гостя.– Ну, а теперь как насчет поцелуя? Я не мог пробраться к тебе, когда часы пробили двенадцать.Мы лежали на софе и подошли к самому серьезному моменту, когда прозвенел звонок в дверь.Харрисон сел и громко выругался.– Черт возьми, если это какой-нибудь сбившийся с дороги пьяный идиот!..Но это был Лэйни Форд.– Извини, Харрисон, что я так поздно. Просто хотел сказать, что я проследил, чтобы все твои гости добрались до главной дороги.Харрисон, несмотря на свое раздражение, был с ним вежлив.– Спасибо, Лэйни, что зашел и сказал мне. Но уже так поздно, а твоя жена и ребята хотят, чтобы их папа был дома сегодня ночью…Лэйни посмотрел на меня.– Добрый вечер, мисс Фэйбл. Дело в том, что я бы не зашел сюда, если бы не увидел вашей машины. Мне нужно серьезно поговорить с вами.Харрисон заволновался.– Лэйни, с ее родителями все в порядке?Когда шериф кивнул головой, Харрисон с облегчением вздохнул.– Ну, что бы это ни было, наверняка ты хочешь поговорить наедине. Я пойду приготовлю кофе.– Спасибо, Харрисон, немного кофе действительно не помешает.Шериф подождал пока Харрисон скроется на кухне и сел у камина, вертя в руках свою шляпу и озабоченно глядя на меня.– Я точно не знаю, что это такое, мисс Фэйбл. Но только что-то происходит, и это касается вас.Я наклонилась вперед.– Это имеет какое-то отношение к мужчине, преследовавшему меня, и к тому, что произошло в доме моей сестры?Лэйни кивнул.– ФБР сейчас этим занимается. У меня есть один хороший знакомый в Майами. Он не должен был мне ничего говорить, но мы иногда оказываем друг другу услуги.– ФБР! Но почему, Лэйни?– Я не знаю всех подробностей, но мой знакомый говорит, что вы можете вывести их кое к кому, с кем они очень хотят встретиться. И не только они. Кому-то еще нужно тоже самое, что и ребятам из Бюро.– Так, значит, за мной следит ФБР?Лэйни отвел глаза.– Я не должен был говорить вам всего этого, мисс Фэйбл. Я могу потерять свою работу.– Черт возьми, Лэйни, я должна знать! За мной следит ФБР? Это они проникли в дом той ночью?– Они действительно следят за вами, – Лэйни нервно посмотрел в сторону кухни. – Но в том-то все и дело, что кто-то еще следит за вами с той ночи, когда взорвалась лодка вашей сестры и ее мужа.Я была просто ошарашена. Какое, к черту, я могла иметь отношение к тому темному делу, из-за которого, по всей вероятности, Ройсу пришлось скрываться столько лет?– Но кто? Кто кроме ФБР преследует меня? И, черт возьми, зачем?– Мисс Фэйбл, клянусь, если кто-нибудь узнает, что я вам это сказал…Я подняла руку и торжественно поклялась, что никому не скажу.– Кажется, муж вашей сестры получил в свои руки какую-то книгу, когда работал на ФБР в Луизиане. Эту книгу должны были использовать как доказательство против тех высокопоставленных чиновников, за которыми следило тогда Бюро. Но когда этот парень исчез, исчезла и книга. Ребята теперь хотят получить ее обратно. И те, и другие.– Это поэтому они убили мою сестру и ее мужа? Потому что не могли получить от них книгу?В этом не было никакого смысла. С какой стати они будут убивать их, кто бы ни были эти «они», пока у «них» в руках не было книги?– Мой знакомый думает, что Макколл дал понять обеим сторонам, что готов к переговорам. У него был такой счет в банке, что вы не поверите. Думаю, он получил деньги и от тех, и от других.– Но почему его убили? Вы говорите, что книгу они не получили. Какой толк в том, чтобы взорвать лодку, на которой, может быть, эта книга и находилась?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23