Так какое же это доверие?
– Буду стоять в сторонке и ждать, когда ты придешь ко мне. – Горечь примешалась к ее словам.
Он чувствовал ее недовольство. Глаза умоляюще смотрели на нее.
– Ждать долго не придется.
– Угу. – Она отступила в сторону, обходя его, как преграду. – Больше ничего не обещай, Уинтроп.
– Почему? – нахмурился он.
Она остро взглянула на него, прежде чем отойти.
– Потому что я буду ждать, когда ты начнешь выполнять обещания.
Что, черт побери, это должно означать?
Уинтроп наблюдал, как, шелестя платьем, Мойра пересекала комнату. Каждый дюйм ее королевского тела, затянутого в кремовую парчу, ее роскошная грудь приковывали взгляд. Ей можно было не беспокоиться, как она выглядит в его глазах. Она осталась бы для него красавицей и в рубище, и в лохмотьях.
Откуда взялся этот кураж – велеть ему не давать больше обещаний? Он никогда не сулил ей ничего, что не мог или не хотел сделать. Она просто разозлилась из-за того, что он отказался поделиться своими планами. Он и не думал говорить ей об этом. Рассказать, что он будет рисковать жизнью, сдавая Дэниелса в руки закона. А потом она станет корить его за это всю оставшуюся жизнь. Или, что еще глупее, начнет помогать ему. Женщины не могут поступать разумно, когда это касается мужчин. Разве Октавия не кинулась тогда на мужчину, который попытался убить Норта, потому что она, видите ли, думала таким образом повлиять на ситуацию. Понятно, Октавия вела себя как любящая женщина. Уинтроп не мог рассчитывать на большое чувство Мойры, но он знал, что в ней срабатывает охранительный рефлекс, когда дело касается тех, кто ей небезразличен.
Она уже очаровательно сглупила, отдав ему тиару. И это был отличный выход, учитывая, какой опасности подвергалась она сама. Если Дэниелс возьмется за нее… Понятно, Дэниелс живым не уйдет, но и не было никакой гарантии, что он сможет защитить Мойру. А он не мог позволить себе потерять ее сейчас.
Следующий час принес ему столько боли, словно он провел его у дантиста. Блайт и Октавия решили, что он обидел Мойру, и выражение их недовольства преследовало его везде, куда бы он ни направился. Но самой ожесточенной сторонницей Мойры оказалась Минерва. Если взгляды могли бы убивать, Уинтроп уже несколько раз стал бы покойником.
Пришло время уезжать. Мойра не заговаривала с ним снова, продолжая делать вид, что его не существует. Но не это было причиной отъезда. Этим вечером он собирался увидеться с Дэниелсом, чтобы обменять тиару на информацию на самого себя. Нужно было подготовиться на случай, если что-то пойдет не так. Он должен был быть уверенным, что в случае его смерти Мойра получит шахматы, те отцовские шахматы, которые Брам отдал ему. Они понравятся ей, а может, и его письмо, которое он приложит к ним.
Конечно, шанс, что Дэниелс не убьет его, есть, и тогда он сможет сам передать ей содержание этого письма. На такой исход дела он и рассчитывал.
Увидев стоявшего в одиночестве Норта, он тут же подошел к нему.
– Я уезжаю.
Норт напрягся, хотя постарался сохранить спокойное выражение лица.
– Уже?
– Нужно сначала кое о чем позаботиться. – Брат подозрительно посмотрел на него:
– Ты ведь не пытаешься нам доказывать, какой ты герой? Это было бы глупо.
Засмеявшись, Уинтроп покачал головой:
– Нет. В полночь я буду в доме на Рассел-стрит. Увидимся потом.
Норт удержал его за руку:
– Будь осторожен. Уинтроп улыбнулся:
– Разумеется. Играть в безрассудство – твой стиль, не мой.
Однако когда он покинул дом брата, Уинтроп с беспокойством подумал о собственной опрометчивости. И все из-за женщины.
Той, которую он предал. Без которой не мог жить.
– Она у тебя с собой? – Голос выдавал волнение Дэниелса.
В помещении было темно. Огонь, жарко горевший в очаге, не мог разогнать подступавшую со всех сторон тьму и согреть холод дома, пустующего долгое время. Мог ли огонь показаться кому-нибудь подозрительным? Уинтропу оставалось только надеяться на это.
Только что наступила полночь, и Ковент-Гарден стал темным и опасным даже для преступников, которые наводняли его. Если бы, к примеру, кому-то из них сейчас пришло в голову заявиться сюда, чтобы разнюхать, что здесь творится, он в лучшем случае получил бы нож Дэниелса в грудь. Старик не станет колебаться.
Пришло время поставить точку.
Уинтроп поднял шкатулку.
– Покажи бумаги.
Дэниеле тут же продемонстрировал папку с завязками, набитую листами бумаги.
– Доволен?
Не сейчас, но уже не долго ждать. Уинтроп показал кивком:
– Клади на стол.
– Ты первый, – возразил старик. Уинтроп холодно улыбнулся:
– Нет, ты.
Они уставились друг на друга, и в конце концов Уинтроп победил. Дэниелс положил папку на грубо выструганную столешницу. Уинтроп осторожно протянул руку и придвинул ее к себе, не спуская глаз со своего бывшего наставника.
– Теперь ты, – потребовал Дэниелс.
Сначала Уинтроп, дернув завязки, открыл папку, чтобы убедиться, что в ней та самая, нужная ему, информация. Удостоверившись, он поставил шкатулку на стол и подвинул ее к Дэниелcy.
Ирландец тут же схватил ее, и, когда поднял крышку, его лицо загорелось от жадности и удовольствия.
– О, парень, я горжусь тобой. – Уинтроп пропустил похвалу мимо ушей. Заполучить шкатулку ценой потери Мойры – в этом не было никакой заслуги.
– Теперь ты уедешь из Англии и никогда не вернешься. – Старик машинально кивнул в ответ. Похоже, он не обратил внимания, что это был приказ, а не вопрос.
– Да, да. Как-нибудь.
Уинтроп начал было расслабляться, но тут Дэниелс захлопнул крышку и вытащил из кармана пистолет. Сердце тяжело забилось в груди.
– И что теперь? Собираешься убить меня? – Дэниелс цыкнул зубом.
Всего лишь немножко страховки, парень. Надо быть уверенным, что ты не выкинешь какую-нибудь шутку, пока я смываюсь.
– Шутку, какую? – прозвучало довольно фальшиво даже для него самого. И какую шутку еще можно выкинуть? Ничего веселого в этой ситуации он не видел, хотя, если долбануть Дэниелса головой об стол, может, он и развеселился бы.
Дэниелс прищурился.
– Никак хочешь поиграть в героя или прочую чепуху? Ты ведь у нас такой. Сейчас же попытаешься забрать у меня эту вещицу, чтобы завоевать сердце красотки.
– Она не красотка, – откликнулся Уинтроп. – И во всем мире не найдется столько драгоценностей, чтобы завоевать ее сердце. – С какой стати он начал говорить о Мойре с этой сволочью, было выше его понимания. Но главное, он осознал – острая необходимость защищать ее перевесила здравый смысл.
– Так, значит, вот она какая! – Дэниелс с сожалением смотрел на него поверх пистолета. – Для тебя хуже некуда. Надеюсь, она никогда не узнает об этом нашем обмене. Этого она тебе не простит.
Слова ударили больнее, чем Уинтроп мог ожидать. С каких это пор Дэниелс стал специалистом по женщинам? У него их было много наверняка, но никогда связи не длились долго, иначе Уинтроп знал бы. Он не мог даже предположить, как поступит Мойра или чего она не будет делать.
Но Дэниелс, безусловно, задел его чувствительное место.
– Мне очень нравится обсуждать с тобой подробности моей личной жизни, но ты бы лучше поискал себе уголок у черта на рогах, чтобы спрятаться.
Старик заулыбался.
– Так я и сделаю. Будь здоров, парень. – Зажав шкатулку с тиарой под мышкой, он попятился к двери. Добравшись до нее, он освободил замок, не выпуская Уинтропа из поля зрения. Затем темнота поглотила его, дверь хлопнула, и Уинтроп остался наедине со зловещими тенями и потрескивающим пламенем.
Он не стал терять времени. Как только замок защелкнулся, он раскрыл папку и стал вынимать из нее листы пачками. Он бросал их в огонь, горевший в камине, наблюдая с мрачным удовольствием, как они вспыхивают, а потом превращаются в пепел. Он был так увлечен, что предпочел не обратить внимания на суету снаружи. Так было лучше.
Вслед за последним листом и почерневшими остатками своего прошлого, превращенного в пепел, Уинтроп кинул в огонь и папку. Все. Это был конец.
Он помешал кочергой угли, чтобы удостовериться, что: никаких следов не осталось, затем надел перчатки и шляпу. Он совсем не был уверен, что Дэниелс передал ему единственный экземпляр улик. Но в его ситуации ему не улыбалось попасться с этими бумагами. Не торопясь, он пересек комнату по скрипучему полу, открыл дверь и вышел в холодную шумную ночь.
Дюжина вооруженных мужчин верхом держала под прицелом человека в кандалах, стоявшего на земле на коленях. Двое поднимали его на ноги. Третий держал в руках Дубову шкатулку. Подойдя ближе, Уинтроп смотрел ему в спину, но тут голос закованного резанул ему уши:
– Это не мое. Это все Райленд. Он – тот, кого вы ищете. У меня есть доказательства, что он – Привидение!
Человек со шкатулкой в руках, повернувшись, смотрел на приближавшегося Уинтропа.
– Это правда, мистер Райленд?
Дэниелс затих, прекратив сопротивляться, и в упор глядел на него. Второй раз за этот вечер Уинтроп порадовался, что взглядом невозможно убить.
Он вежливо улыбнулся главному судье с Боу-стрит:
– С таким братом, как у меня, мистер Рид? Мог бы я скрыть такое?
Казалось, Дункан Рид не очень-то и поверил, но Уинтроп понимал, что его это мало волнует. Привидение – уже забытая история, а Дэниелса они захватили на месте преступления с тиарой, принадлежавшей виконтессе Осборн. О том, что она украдена, по поручению виконтессы заявил Норт Шеффилд-Райленд.
– Он врет! – завизжал Дэниеле. – Могу доказать – он вор! – Уинтроп пожал плечами:
– Не понимаю, о чем он говорит, но вы можете обыскать дом, и меня тоже.
Рид подумал и покачал головой:
– В этом нет необходимости. Кто преступник – вполне очевидно. Благодарю вас за помощь в его аресте, мистер Райленд.
– Помощь! – Связанный Дэниелс неистово забился. Полицейские потащили его прочь. – Ты заплатишь за это, Райленд! Богом клянусь!
Его угрозы превратились в глухие, нечленораздельные выкрики, пока полицейские закидывали его в карету и запирали дверцу.
Когда обстановка стала спокойнее и тише, Рид обернулся к Уинтропу:
– Я испытываю самое искреннее уважение к вашему брату.
Уинтроп кивнул в ответ:
– Я знаю. Он тоже очень высоко ценит вас.
– Я никогда не настаивал на объяснении причин, по которым он ушел с Боу-стрит, и не нуждаюсь в этом сейчас. Главное – расследование здесь закончено. Я достаточно ясно выразился, мистер Райленд?
Преодолев сухость во рту, Уинтроп улыбнулся:
– Абсолютно. – Слава Богу за удачу. Слава Богу за то, что есть Норт с его связями. Иначе бы судья стал более дотошно копаться в прошлом Уинтропа.
– Хотелось бы, чтобы утром вы появились на Боу-стрит. Мне нужны от всех письменные показания. Интересно, в частности, почему мистер Дэниелс был так уверен, что вы украдете для него тиару.
Разумеется, интересно. Норт явно ничего не объяснил им, теперь Уинтропу нужно придумать что-то. Чудесно. Что бы такое сочинить, чтобы выглядело достоверно?
– Он узнал, что я оказываю знаки внимания виконтессе, и стал угрожать скандалом. Чтобы избежать этого, я должен был помочь ему заполучить тиару. Разумеется, я тут же обратился к брату.
– Естественно, – кивнул Рид с непроницаемым лицом. – До свидания, мистер Райленд. Увидимся утром.
– Спокойной ночи, мистер Рид. – Только когда судья в своем удобном экипаже двинулся по улице прочь в сопровождении кареты с преступником, Уинтроп наконец перевел дух.
– Хорошо сделанная работа, – прокомментировал Норт, подходя сзади. – Я нашел еще одну копию с уликами в комнате.
Уинтроп вздохнул, когда Брам подошел с другой стороны.
– Отлично.
Их заставил обернуться глухой стук сзади и звук тяжелых шагов. Из темноты вышел Девлин со своей бейкеровской винтовкой в руках.
– Вот дьявол. А ты где был? – пробурчал Брам.
– На крыше, – ответил младший из Райлендов. – Вы всерьез рассчитывали, что я буду оставаться в стороне?
Уинтроп рассмеялся. Все это время Девлин мог прихлопнуть Дэниелса как муху, и никто ничего бы не понял. Конечно, братик не стал бы стрелять без разбору. Это не в его правилах.
– Пошли, – предложил Брам и повел их к своей карете, которую он оставил в конце улицы. – Скоро утро, а вам двоим велено явиться на Боу-стрит.
– Спасибо вам, – сказал Уинтроп, когда они подошли к карете. – Всем. Вы не представляете, как я благодарен вам за помощь.
Норт хлопнул его по спине.
– Надо было прийти раньше. Мы бы уберегли тебя от многих забот. – Он полез в карету, Девлин вслед за ним.
Брам остановил Уинтропа, положив руку на плечо, когда он начал забираться в экипаж.
– Мы смогли бы избавить тебя от больших проблем, если бы ты доверял нам.
Уинтроп улыбнулся, изображая раскаяние.
– Для меня довериться – очень трудно.
– Ну, тогда, – посоветовал брат, отстраняя его с дороги, чтобы самому первым подняться в карету, – подумай, может, время уже подошло?
Уинтроп размышлял над его предложением, когда усаживался вслед за ним. Да, время уже давно подошло.
Глава 18
Когда утром пришло извещение, что необходимо прибыть на Боу-стрит, у Мойры чуть не остановилось сердце. Что они хотят от нее? Опять что-нибудь случилось с Натаниэлем? Или с Уинтропом? Он попался на воровстве? Может, он сам сдался им? О Господи, вдруг его убили?
То, что нужно будет продолжать жить без него, было непостижимым. Даже если между ними ничего бы не наладилось, даже если бы она никогда больше не испытала наслаждения в его объятиях, мысль, что его больше нет, приводила ее в отчаяние. Боль от того, что она больше не увидит его, была горше, чем если бы она виделась с ним, но не могла им владеть. Лучше вообще не думать об этом. Иначе болело в груди и жгло глаза.
Может, это извещение и не имеет к нему никакого отношения? Эта мысль принесла дополнительные переживания. Вдруг она сама сделала что-то не то, хотя на ум не шло, что бы это могло быть. Она быстро оделась и оставила на столе записку для Минни, написав, куда она отправилась и что постарается вернуться как можно скорее.
Ее бедный кучер, казалось, не проснулся полностью. Его редко заставляли начинать работу так рано. Мойра извинилась за причиненное неудобство и попросила быстрее ехать на Боу-стрит, номер 3.
Пока они ехали, ноги и руки окоченели от холода в карете. Времени на то, чтобы послать за калеными кирпичами, не было, а накидка, в которую она завернулась, не грела. Нос у нее заледенел, зубы выстукивали дробь. Нужно было надеть толстые чулки, шерстяное платье и подбитую мехом шубу. Но ей и в голову это не пришло.
Судя по тому, как на нее посмотрела женщина в приемной, вид у нее был жалкий.
– Должно быть, вы леди Осборн, – сказала она, обнимая ее за плечи теплыми руками. – Я мисс Периуйнкл – новая помощница мистера Рида. Хотя я, наверное, прежде всего нянька. – Она усмехнулась. – Пойдемте в кабинет к начальнику, и вы согреетесь.
У Мойры язык не повернулся бы поспорить, даже если бы она и захотела. Одеревеневшие руки и ноги двигались вразнобой, когда она шла за мисс Периуйнкл к закрытой боковой двери. Полная пожилая женщина стукнула один раз и, не дожидаясь разрешения в ответ, распахнула дверь. Она фактически втолкнула Мойру в комнату.
Ах, как здесь было тепло! Мойра сразу же почувствовала это сквозь одежду. В воздухе висел густой запах кофе, а также табака и пчелиного воска. За массивным резным столом из дуба сидел человек с резкими чертами лица, со светлыми, пронзительными глазами.
Но в комнате он был не один, обратила внимание Мойра. На нее смотрели еще несколько человек. Брам Райленд, Девлин Райленд, Норт Райленд, Лиандер Тиндейл – он-то какого черта здесь делает? И Уинтроп Райленд. У этого почему-то отсутствовала его обычная самодовольная ухмылка.
Господи, она что-то натворила! Почему еще они все могут быть здесь? Но ведь это невозможно. Она никогда в жизни не нарушала закон. Ладно, почти никогда.
Вдруг ей в голову пришла совершенно безрассудная мысль. Уинтроп обвиняет ее в нанесении оскорбления, и подговорил братьев выступить против нее. Нет. Уинтроп отвратительно поступил с ней, это правда, но он сказал, что у него на это были причины. И ей хочется поверить ему. Более того, какая-то часть её действительно верила ему и понимала, что он никогда не опустится до такого уровня. Они все встали, а мистер Рид указал на единственный пустой стул в комнате. Он стоял прямо напротив стола, при этом мужчины располагались с двух сторон. Ничего, что давало бы леди ощущение, что у нее есть шанс спастись.
– Пожалуйста, займите ваше место, леди Осборн. Я извиняюсь за неудобство, которое причиняю вам в столь ранний час. Не откажетесь от кофе?
Кофе, должно быть, хороший. И горячий.
– Да, спасибо, мистер Рид.
Она направилась к стулу и села, старательно избегая встретиться взглядом с Уинтропом.
– Могу ли я спросить, в чем дело?
– Разумеется.
Но судья, не сказав ни слова и не сделав ни одного движения, дождался, пока мисс Периуинкл подаст Мойре чашку и выйдет из комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Буду стоять в сторонке и ждать, когда ты придешь ко мне. – Горечь примешалась к ее словам.
Он чувствовал ее недовольство. Глаза умоляюще смотрели на нее.
– Ждать долго не придется.
– Угу. – Она отступила в сторону, обходя его, как преграду. – Больше ничего не обещай, Уинтроп.
– Почему? – нахмурился он.
Она остро взглянула на него, прежде чем отойти.
– Потому что я буду ждать, когда ты начнешь выполнять обещания.
Что, черт побери, это должно означать?
Уинтроп наблюдал, как, шелестя платьем, Мойра пересекала комнату. Каждый дюйм ее королевского тела, затянутого в кремовую парчу, ее роскошная грудь приковывали взгляд. Ей можно было не беспокоиться, как она выглядит в его глазах. Она осталась бы для него красавицей и в рубище, и в лохмотьях.
Откуда взялся этот кураж – велеть ему не давать больше обещаний? Он никогда не сулил ей ничего, что не мог или не хотел сделать. Она просто разозлилась из-за того, что он отказался поделиться своими планами. Он и не думал говорить ей об этом. Рассказать, что он будет рисковать жизнью, сдавая Дэниелса в руки закона. А потом она станет корить его за это всю оставшуюся жизнь. Или, что еще глупее, начнет помогать ему. Женщины не могут поступать разумно, когда это касается мужчин. Разве Октавия не кинулась тогда на мужчину, который попытался убить Норта, потому что она, видите ли, думала таким образом повлиять на ситуацию. Понятно, Октавия вела себя как любящая женщина. Уинтроп не мог рассчитывать на большое чувство Мойры, но он знал, что в ней срабатывает охранительный рефлекс, когда дело касается тех, кто ей небезразличен.
Она уже очаровательно сглупила, отдав ему тиару. И это был отличный выход, учитывая, какой опасности подвергалась она сама. Если Дэниелс возьмется за нее… Понятно, Дэниелс живым не уйдет, но и не было никакой гарантии, что он сможет защитить Мойру. А он не мог позволить себе потерять ее сейчас.
Следующий час принес ему столько боли, словно он провел его у дантиста. Блайт и Октавия решили, что он обидел Мойру, и выражение их недовольства преследовало его везде, куда бы он ни направился. Но самой ожесточенной сторонницей Мойры оказалась Минерва. Если взгляды могли бы убивать, Уинтроп уже несколько раз стал бы покойником.
Пришло время уезжать. Мойра не заговаривала с ним снова, продолжая делать вид, что его не существует. Но не это было причиной отъезда. Этим вечером он собирался увидеться с Дэниелсом, чтобы обменять тиару на информацию на самого себя. Нужно было подготовиться на случай, если что-то пойдет не так. Он должен был быть уверенным, что в случае его смерти Мойра получит шахматы, те отцовские шахматы, которые Брам отдал ему. Они понравятся ей, а может, и его письмо, которое он приложит к ним.
Конечно, шанс, что Дэниелс не убьет его, есть, и тогда он сможет сам передать ей содержание этого письма. На такой исход дела он и рассчитывал.
Увидев стоявшего в одиночестве Норта, он тут же подошел к нему.
– Я уезжаю.
Норт напрягся, хотя постарался сохранить спокойное выражение лица.
– Уже?
– Нужно сначала кое о чем позаботиться. – Брат подозрительно посмотрел на него:
– Ты ведь не пытаешься нам доказывать, какой ты герой? Это было бы глупо.
Засмеявшись, Уинтроп покачал головой:
– Нет. В полночь я буду в доме на Рассел-стрит. Увидимся потом.
Норт удержал его за руку:
– Будь осторожен. Уинтроп улыбнулся:
– Разумеется. Играть в безрассудство – твой стиль, не мой.
Однако когда он покинул дом брата, Уинтроп с беспокойством подумал о собственной опрометчивости. И все из-за женщины.
Той, которую он предал. Без которой не мог жить.
– Она у тебя с собой? – Голос выдавал волнение Дэниелса.
В помещении было темно. Огонь, жарко горевший в очаге, не мог разогнать подступавшую со всех сторон тьму и согреть холод дома, пустующего долгое время. Мог ли огонь показаться кому-нибудь подозрительным? Уинтропу оставалось только надеяться на это.
Только что наступила полночь, и Ковент-Гарден стал темным и опасным даже для преступников, которые наводняли его. Если бы, к примеру, кому-то из них сейчас пришло в голову заявиться сюда, чтобы разнюхать, что здесь творится, он в лучшем случае получил бы нож Дэниелса в грудь. Старик не станет колебаться.
Пришло время поставить точку.
Уинтроп поднял шкатулку.
– Покажи бумаги.
Дэниеле тут же продемонстрировал папку с завязками, набитую листами бумаги.
– Доволен?
Не сейчас, но уже не долго ждать. Уинтроп показал кивком:
– Клади на стол.
– Ты первый, – возразил старик. Уинтроп холодно улыбнулся:
– Нет, ты.
Они уставились друг на друга, и в конце концов Уинтроп победил. Дэниелс положил папку на грубо выструганную столешницу. Уинтроп осторожно протянул руку и придвинул ее к себе, не спуская глаз со своего бывшего наставника.
– Теперь ты, – потребовал Дэниелс.
Сначала Уинтроп, дернув завязки, открыл папку, чтобы убедиться, что в ней та самая, нужная ему, информация. Удостоверившись, он поставил шкатулку на стол и подвинул ее к Дэниелcy.
Ирландец тут же схватил ее, и, когда поднял крышку, его лицо загорелось от жадности и удовольствия.
– О, парень, я горжусь тобой. – Уинтроп пропустил похвалу мимо ушей. Заполучить шкатулку ценой потери Мойры – в этом не было никакой заслуги.
– Теперь ты уедешь из Англии и никогда не вернешься. – Старик машинально кивнул в ответ. Похоже, он не обратил внимания, что это был приказ, а не вопрос.
– Да, да. Как-нибудь.
Уинтроп начал было расслабляться, но тут Дэниелс захлопнул крышку и вытащил из кармана пистолет. Сердце тяжело забилось в груди.
– И что теперь? Собираешься убить меня? – Дэниелс цыкнул зубом.
Всего лишь немножко страховки, парень. Надо быть уверенным, что ты не выкинешь какую-нибудь шутку, пока я смываюсь.
– Шутку, какую? – прозвучало довольно фальшиво даже для него самого. И какую шутку еще можно выкинуть? Ничего веселого в этой ситуации он не видел, хотя, если долбануть Дэниелса головой об стол, может, он и развеселился бы.
Дэниелс прищурился.
– Никак хочешь поиграть в героя или прочую чепуху? Ты ведь у нас такой. Сейчас же попытаешься забрать у меня эту вещицу, чтобы завоевать сердце красотки.
– Она не красотка, – откликнулся Уинтроп. – И во всем мире не найдется столько драгоценностей, чтобы завоевать ее сердце. – С какой стати он начал говорить о Мойре с этой сволочью, было выше его понимания. Но главное, он осознал – острая необходимость защищать ее перевесила здравый смысл.
– Так, значит, вот она какая! – Дэниелс с сожалением смотрел на него поверх пистолета. – Для тебя хуже некуда. Надеюсь, она никогда не узнает об этом нашем обмене. Этого она тебе не простит.
Слова ударили больнее, чем Уинтроп мог ожидать. С каких это пор Дэниелс стал специалистом по женщинам? У него их было много наверняка, но никогда связи не длились долго, иначе Уинтроп знал бы. Он не мог даже предположить, как поступит Мойра или чего она не будет делать.
Но Дэниелс, безусловно, задел его чувствительное место.
– Мне очень нравится обсуждать с тобой подробности моей личной жизни, но ты бы лучше поискал себе уголок у черта на рогах, чтобы спрятаться.
Старик заулыбался.
– Так я и сделаю. Будь здоров, парень. – Зажав шкатулку с тиарой под мышкой, он попятился к двери. Добравшись до нее, он освободил замок, не выпуская Уинтропа из поля зрения. Затем темнота поглотила его, дверь хлопнула, и Уинтроп остался наедине со зловещими тенями и потрескивающим пламенем.
Он не стал терять времени. Как только замок защелкнулся, он раскрыл папку и стал вынимать из нее листы пачками. Он бросал их в огонь, горевший в камине, наблюдая с мрачным удовольствием, как они вспыхивают, а потом превращаются в пепел. Он был так увлечен, что предпочел не обратить внимания на суету снаружи. Так было лучше.
Вслед за последним листом и почерневшими остатками своего прошлого, превращенного в пепел, Уинтроп кинул в огонь и папку. Все. Это был конец.
Он помешал кочергой угли, чтобы удостовериться, что: никаких следов не осталось, затем надел перчатки и шляпу. Он совсем не был уверен, что Дэниелс передал ему единственный экземпляр улик. Но в его ситуации ему не улыбалось попасться с этими бумагами. Не торопясь, он пересек комнату по скрипучему полу, открыл дверь и вышел в холодную шумную ночь.
Дюжина вооруженных мужчин верхом держала под прицелом человека в кандалах, стоявшего на земле на коленях. Двое поднимали его на ноги. Третий держал в руках Дубову шкатулку. Подойдя ближе, Уинтроп смотрел ему в спину, но тут голос закованного резанул ему уши:
– Это не мое. Это все Райленд. Он – тот, кого вы ищете. У меня есть доказательства, что он – Привидение!
Человек со шкатулкой в руках, повернувшись, смотрел на приближавшегося Уинтропа.
– Это правда, мистер Райленд?
Дэниелс затих, прекратив сопротивляться, и в упор глядел на него. Второй раз за этот вечер Уинтроп порадовался, что взглядом невозможно убить.
Он вежливо улыбнулся главному судье с Боу-стрит:
– С таким братом, как у меня, мистер Рид? Мог бы я скрыть такое?
Казалось, Дункан Рид не очень-то и поверил, но Уинтроп понимал, что его это мало волнует. Привидение – уже забытая история, а Дэниелса они захватили на месте преступления с тиарой, принадлежавшей виконтессе Осборн. О том, что она украдена, по поручению виконтессы заявил Норт Шеффилд-Райленд.
– Он врет! – завизжал Дэниеле. – Могу доказать – он вор! – Уинтроп пожал плечами:
– Не понимаю, о чем он говорит, но вы можете обыскать дом, и меня тоже.
Рид подумал и покачал головой:
– В этом нет необходимости. Кто преступник – вполне очевидно. Благодарю вас за помощь в его аресте, мистер Райленд.
– Помощь! – Связанный Дэниелс неистово забился. Полицейские потащили его прочь. – Ты заплатишь за это, Райленд! Богом клянусь!
Его угрозы превратились в глухие, нечленораздельные выкрики, пока полицейские закидывали его в карету и запирали дверцу.
Когда обстановка стала спокойнее и тише, Рид обернулся к Уинтропу:
– Я испытываю самое искреннее уважение к вашему брату.
Уинтроп кивнул в ответ:
– Я знаю. Он тоже очень высоко ценит вас.
– Я никогда не настаивал на объяснении причин, по которым он ушел с Боу-стрит, и не нуждаюсь в этом сейчас. Главное – расследование здесь закончено. Я достаточно ясно выразился, мистер Райленд?
Преодолев сухость во рту, Уинтроп улыбнулся:
– Абсолютно. – Слава Богу за удачу. Слава Богу за то, что есть Норт с его связями. Иначе бы судья стал более дотошно копаться в прошлом Уинтропа.
– Хотелось бы, чтобы утром вы появились на Боу-стрит. Мне нужны от всех письменные показания. Интересно, в частности, почему мистер Дэниелс был так уверен, что вы украдете для него тиару.
Разумеется, интересно. Норт явно ничего не объяснил им, теперь Уинтропу нужно придумать что-то. Чудесно. Что бы такое сочинить, чтобы выглядело достоверно?
– Он узнал, что я оказываю знаки внимания виконтессе, и стал угрожать скандалом. Чтобы избежать этого, я должен был помочь ему заполучить тиару. Разумеется, я тут же обратился к брату.
– Естественно, – кивнул Рид с непроницаемым лицом. – До свидания, мистер Райленд. Увидимся утром.
– Спокойной ночи, мистер Рид. – Только когда судья в своем удобном экипаже двинулся по улице прочь в сопровождении кареты с преступником, Уинтроп наконец перевел дух.
– Хорошо сделанная работа, – прокомментировал Норт, подходя сзади. – Я нашел еще одну копию с уликами в комнате.
Уинтроп вздохнул, когда Брам подошел с другой стороны.
– Отлично.
Их заставил обернуться глухой стук сзади и звук тяжелых шагов. Из темноты вышел Девлин со своей бейкеровской винтовкой в руках.
– Вот дьявол. А ты где был? – пробурчал Брам.
– На крыше, – ответил младший из Райлендов. – Вы всерьез рассчитывали, что я буду оставаться в стороне?
Уинтроп рассмеялся. Все это время Девлин мог прихлопнуть Дэниелса как муху, и никто ничего бы не понял. Конечно, братик не стал бы стрелять без разбору. Это не в его правилах.
– Пошли, – предложил Брам и повел их к своей карете, которую он оставил в конце улицы. – Скоро утро, а вам двоим велено явиться на Боу-стрит.
– Спасибо вам, – сказал Уинтроп, когда они подошли к карете. – Всем. Вы не представляете, как я благодарен вам за помощь.
Норт хлопнул его по спине.
– Надо было прийти раньше. Мы бы уберегли тебя от многих забот. – Он полез в карету, Девлин вслед за ним.
Брам остановил Уинтропа, положив руку на плечо, когда он начал забираться в экипаж.
– Мы смогли бы избавить тебя от больших проблем, если бы ты доверял нам.
Уинтроп улыбнулся, изображая раскаяние.
– Для меня довериться – очень трудно.
– Ну, тогда, – посоветовал брат, отстраняя его с дороги, чтобы самому первым подняться в карету, – подумай, может, время уже подошло?
Уинтроп размышлял над его предложением, когда усаживался вслед за ним. Да, время уже давно подошло.
Глава 18
Когда утром пришло извещение, что необходимо прибыть на Боу-стрит, у Мойры чуть не остановилось сердце. Что они хотят от нее? Опять что-нибудь случилось с Натаниэлем? Или с Уинтропом? Он попался на воровстве? Может, он сам сдался им? О Господи, вдруг его убили?
То, что нужно будет продолжать жить без него, было непостижимым. Даже если между ними ничего бы не наладилось, даже если бы она никогда больше не испытала наслаждения в его объятиях, мысль, что его больше нет, приводила ее в отчаяние. Боль от того, что она больше не увидит его, была горше, чем если бы она виделась с ним, но не могла им владеть. Лучше вообще не думать об этом. Иначе болело в груди и жгло глаза.
Может, это извещение и не имеет к нему никакого отношения? Эта мысль принесла дополнительные переживания. Вдруг она сама сделала что-то не то, хотя на ум не шло, что бы это могло быть. Она быстро оделась и оставила на столе записку для Минни, написав, куда она отправилась и что постарается вернуться как можно скорее.
Ее бедный кучер, казалось, не проснулся полностью. Его редко заставляли начинать работу так рано. Мойра извинилась за причиненное неудобство и попросила быстрее ехать на Боу-стрит, номер 3.
Пока они ехали, ноги и руки окоченели от холода в карете. Времени на то, чтобы послать за калеными кирпичами, не было, а накидка, в которую она завернулась, не грела. Нос у нее заледенел, зубы выстукивали дробь. Нужно было надеть толстые чулки, шерстяное платье и подбитую мехом шубу. Но ей и в голову это не пришло.
Судя по тому, как на нее посмотрела женщина в приемной, вид у нее был жалкий.
– Должно быть, вы леди Осборн, – сказала она, обнимая ее за плечи теплыми руками. – Я мисс Периуйнкл – новая помощница мистера Рида. Хотя я, наверное, прежде всего нянька. – Она усмехнулась. – Пойдемте в кабинет к начальнику, и вы согреетесь.
У Мойры язык не повернулся бы поспорить, даже если бы она и захотела. Одеревеневшие руки и ноги двигались вразнобой, когда она шла за мисс Периуйнкл к закрытой боковой двери. Полная пожилая женщина стукнула один раз и, не дожидаясь разрешения в ответ, распахнула дверь. Она фактически втолкнула Мойру в комнату.
Ах, как здесь было тепло! Мойра сразу же почувствовала это сквозь одежду. В воздухе висел густой запах кофе, а также табака и пчелиного воска. За массивным резным столом из дуба сидел человек с резкими чертами лица, со светлыми, пронзительными глазами.
Но в комнате он был не один, обратила внимание Мойра. На нее смотрели еще несколько человек. Брам Райленд, Девлин Райленд, Норт Райленд, Лиандер Тиндейл – он-то какого черта здесь делает? И Уинтроп Райленд. У этого почему-то отсутствовала его обычная самодовольная ухмылка.
Господи, она что-то натворила! Почему еще они все могут быть здесь? Но ведь это невозможно. Она никогда в жизни не нарушала закон. Ладно, почти никогда.
Вдруг ей в голову пришла совершенно безрассудная мысль. Уинтроп обвиняет ее в нанесении оскорбления, и подговорил братьев выступить против нее. Нет. Уинтроп отвратительно поступил с ней, это правда, но он сказал, что у него на это были причины. И ей хочется поверить ему. Более того, какая-то часть её действительно верила ему и понимала, что он никогда не опустится до такого уровня. Они все встали, а мистер Рид указал на единственный пустой стул в комнате. Он стоял прямо напротив стола, при этом мужчины располагались с двух сторон. Ничего, что давало бы леди ощущение, что у нее есть шанс спастись.
– Пожалуйста, займите ваше место, леди Осборн. Я извиняюсь за неудобство, которое причиняю вам в столь ранний час. Не откажетесь от кофе?
Кофе, должно быть, хороший. И горячий.
– Да, спасибо, мистер Рид.
Она направилась к стулу и села, старательно избегая встретиться взглядом с Уинтропом.
– Могу ли я спросить, в чем дело?
– Разумеется.
Но судья, не сказав ни слова и не сделав ни одного движения, дождался, пока мисс Периуинкл подаст Мойре чашку и выйдет из комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37