Будь он рядом, моя жизнь не превратилась бы в чреду дней, отравленных
горем, бесплодным ожиданием, пустыми опасными надеждами. Но существуют в
ещи, которых не исправить. Жив он или мертв, он шел по другой, не моей дороге
. Он любил других женщин, как я Ч других мужчин. Мы предали себя. То, что был
о как бы наброском нашей будущей совместной жизни, загублено навсегда. И
сделал это король своими собственными руками. Я не могу ни забыть, ни прос
тить… Я не должна, это было бы изменой, уничтожающей все мои шансы.
Ч Шансы на что? Ч спросил он отрывисто.
Она растерянно провела рукой по лбу.
Ч Не знаю… Есть какая-то надежда, она не умирает, несмотря ни на что. И к то
му же… Ч Анжелика повысила голос. Ч ..К тому же вы заговорили о моих интер
есах. А что вы скажете о возможности опять обнаружить в своем бокале яд, по
дсыпанный госпожой де Монтеспан? Вам ведь известно, что она уже пыталась
убить меня и Флоримона.
Ч Скажу, сударыня, что вы достаточно сильны и ловки, чтобы противостоять
ей. Да и поговаривают, что ее влияние сейчас поколеблено. Король устал от е
е злобы. Он ведет долгие беседы с другой опасной интриганкой, госпожой Ск
аррон, а она, к сожалению, бывшая гугенотка. Со всем рвением новообращенно
й она подталкивает его к глупой и жестокой войне со своими бывшими едино
верцами.
Ч Госпожа Скаррон? Ч удивилась Анжелика. Ч Гувернантка детей короля?

Ч Она самая. Король увлечен и ее беседой, и ее чарами.
Анжелика пожала плечами. Она вспомнила, что Франсуаза принадлежала к бол
ьшому семейству Обинье и все сеньоры, тщетно пытавшиеся воспользоватьс
я ее бедностью, дабы завоевать ее расположение, величали строптивицу «пр
екрасная индианка». В этом прозвище звучали и восхищение, и досада… Поду
мала Анжелика и о том, что интенданта никто еще не уличал в пустопорожней
болтовне. Молин меж тем настаивал:
Ч Поймите, госпожа де Монтеспан не так опасна, как вам кажется. Вы обошли
ее даже тогда, когда она была в зените могущества, а теперь вывести ее из и
гры ничего не стоит…
Ч Позволить себя купить, Ч подхватила Анжелика, Ч подкупать самой, ве
сти свирепую, невидимую глазу войну… Бррр! Я предпочитаю бороться иначе,
Ч ее глаза азартно блеснули. Ч И если предстоит сражение, то пусть оно б
удет при свете дня на моей собственной земле… Только она одна, сдается мн
е, только она во всем этом безумии не потеряла цену… Я останусь здесь. Это
для меня и плохо, и хорошо. Хорошо, поскольку мне страшно хотелось вновь по
видать Пуату. Да, я не могла не вернуться. Так было суждено свыше. Я это поня
ла, еще когда в первый раз покинула Монтелу (помните, как меня, семнадцатил
етнюю, увозила на юг повозка графа де Пейрака?). Так вот, после всех странст
вий я должна была вернуться на землю моего детства, чтобы сделать здесь с
вою последнюю ставку.
…То, что она сгоряча высказала, поразило самое Анжелику. В волнении она по
кинула Молина и медленно поднялась на вершину башенки. Оттуда открывалс
я вид на ее владения. Тучный Монтадур, чей силуэт так часто мелькал на парк
овых дорожках, неужто он вообразил, что затворница все лето и осень будет
безропотно дожидаться, когда явятся люди короля, чтобы заточить ее в дру
гую тюрьму?
Если сегодня она так робка, что не отваживается даже спуститься в сад, то л
ишь затем, чтобы в избранный день ловко ускользнуть под защиту родного л
еса. А рыжеусый страж ничего и не заметит, он еще долго будет охранять пуст
ую клетку, не догадываясь, что ее обитательница уже далеко.
Ведь этот дуралей ничего не смыслит в жизни природы! Откуда ему знать, что
любой зверь роет себе нору с двумя выходами? Он думает, ей некуда деться! Д
а если будет нужно, она найдет убежище в лесистом Бокаже.
Но прежде чем решиться избрать участь изгнанницы, ищущей спасения от пог
они под зеленым пологом древесных крон, нужно все взвесить.
Ч Моя последняя ставка…
Еще раз отвоевать свободу будет потруднее, нежели вырваться из гарема су
лтана. Там ей помогла ее женственная гибкость. Таиться в темноте, доверит
ься ночи, молчанию пустыни, подобно слабому зверьку, сливающемуся с земл
ей, призвать саму природу в союзники Ч подобные уловки в теперешних обс
тоятельствах не приведут к цели. Чтобы вырваться из упругих и крепких те
нет короля Франции, надобны сила и блеск, шум и вызов, мужская жестокая сил
а.
Возвратившись к людям своего круга, госпожа дю Плесси-Белльер не надеял
ась найти среди них союзника. Никого, кто бы решился помочь из дружбы, стра
сти или, на худой конец, ради выгоды. С какой ловкостью молодой король суме
л привлечь на свою сторону всех и вся! Нет такого вельможного гордеца, кто
бы не склонялся перед его властью. Она перебрала их имена: Бриенн, Кавуа, Л
увуа, Сент-Эньян… Но все это Ч призраки… А Лозен Ч в тюрьме, он просидит т
ам годы и годы, выйдет в старости. От прежней его жизнерадостности не оста
нется и следа…
Стоя на тесной площадке, окруженной белым парапетом, она вглядывалась вд
аль.
Ч Пуату, ты меня защитишь?
Черепица острых башенок отливала свинцовым блеском. Их флюгера поскрип
ывали от поднявшегося с болот влажного ветра. Широко раскрыв крылья, в чи
стом небе над замком плыл сокол.
Лес начинался за Плесси. Перед ним курчавилась зелень парка, желтела пол
оска поля, а вдалеке, левее, меж небом и землей то ли облаком, то ли тенью леж
али знаменитые болота Пуату.
Со своей башенки Анжелика не могла приметить там никаких признаков жизн
и. Раскидистые деревья Бокажа скрывали от глаз ровную зелень полей. Дома
арендаторов таились под сенью огромных каштанов. Деревни были так затер
яны в глуши, что звук их колоколов тонул в лесном шуме.
Земля религиозных войн. Совсем невдалеке было то проклятое поле, где в 1562 г
оду войска католиков вырезали сотню мужчин, женщин и детей, собравшихся
на проповедь. А почти рядом, около Партене, еще помнят рейтара-протестант
а, что готовил себе фрикассе из ушей монахов. Земля бунтовщиков и бандито
в, Брюскамбиля и «босоногих», которые при Ришелье охотились за сборщикам
и налогов. Край болотных людей, за которыми при Мазарини вотще гонялись с
олдаты, а те утекали у них из рук, «словно угри в водосточных канавах».
Ребенком Анжелика была уверена, что все чужаки Ч иностранцы, если не вра
ги. Она смотрела на них косо, полная подозрительности и недоверия, безотч
етно боясь того, что они несли с собой и что могло внести смуту в таинствен
ный порядок земли ее детства, понятный только ей и ее близким. Теперь она о
пять ощущала то же. Милая, надежная линия здешнего горизонта не должна пр
опустить посланцев французского короля, когда они явятся, чтобы арестов
ать ее.
Солдаты, стоявшие на часах и набивавшие трубки, рассеянно теребя кисеты,
были немногочисленны. В Пуату их перебьют по первому сигналу. То же случи
тся и с отрядами, преследующими протестантов. Уже нескольких непутевых в
ояк обнаружили с перерезанной глоткой в канавах, а женщины из Морве и Мел
я, которых пытались силком притащить к мессе, швыряли в лицо солдатам пеп
ел и пыль, и те, ослепленные, убирались в Плесси ни с чем.
Герцог де Ламориньер и два его сына, принадлежащие к могущественному гуг
енотскому роду, укрылись в гроте у брода в Санти, предварительно приконч
ив драгунского лейтенанта, пожелавшего занять их поместье.
Теперь почти все рассказы кормилицы Фантины заканчивались так: «Военны
е люди все разрушили, и жители ушли в леса», или же: «Бедный рыцарь хотел из
бежать королевской мести и укрылся на болотах, где прожил два года, питая
сь только угрями и дикими утками…»
Стемнело. В лесу протрубил рог. То не был охотничий зов: наверное, какой-то
скрывавшийся гугенот подавал тайный знак единоверцам. Один из них, барон
Исаак де Рамбур, жил невдалеке на холме, в старом полуразрушенном замке, б
ашни которого чернели в закатном небе. На трубный зов издалека тонко ото
звался охотничий рожок, потом снизу послышалась ругань встревоженного
Монтадура. С тех пор как проклятый предводитель еретиков Ламориньер зах
ватил лес, гугеноты редко переходили в истинную веру. Хотя храмы неверны
х были закрыты и опечатаны, толстый вояка мог бы поклясться, что эти ночны
е бабочки не в добрый час ускользали в чащу, чтобы распевать псалмы в како
м-нибудь тайном месте. Он хотел было их там накрыть, но солдаты боялись те
мных лесных закоулков, а попытка за большие деньги подкупить браконьеро
в-католиков, чтобы те служили проводниками, не удалась.
Анжелику преследовало видение. Ей чудилось: к воротам замка примчится вс
адник, и это будет король. Он заключит ее в объятия, шепча: «Незабываемая м
оя!» Ч слова, которые никакая другая женщина не слышала из его уст.
Но, слава создателю, прошли времена, когда король мог вскочить на коня и по
мчаться в погоню за любимой, как некогда в пору его страсти к Марии Манчин
и. Он тоже стал пленником, невольником собственного величия. Ему оставал
ось одно: ждать обнадеживающей весточки от де Бретея:
Ч Сударь, она явится?
А придворная лиса склоняется перед ним, пряча лукавую усмешку:
Ч Сир, госпожа дю Плесси еще не оправилась от чудовищных тягот своего пу
тешествия.
Ч А почему она не отправила с вами послания? Питает ли она все еще слепое
озлобление к нашей персоне?..
Ч Увы, сир, боюсь, что это так.
Король сдерживает вздох, и взгляд его теряется в зеркальной глубине Боль
шой галереи. Увидит ли он, как она, сломленная и терзаемая раскаяньем, приб
лизится к нему? Он сомневался в этом, и предчувствие рисовало ему образ за
колдованной красавицы на башне, которую сторожат очарованный лес и темн
ые воды.

Глава 6

Анжелика бежала под деревьями. Она сняла сапожки и чулки, и мох ласкал ее б
осые ноги. По временам она останавливалась и, задыхаясь, прислушивалась.
В счастливом озарении она узнавала тропу и вновь бросалась вперед. Свобо
да пьянила! Она тихо смеялась: как легко оказалось спуститься в подвал, от
ыскать среди бочонков вина маленькую дверцу в подземелье, коим располаг
ает каждое почтенное дворянское обиталище.
Подземный ход в Плесси не напоминал удивительные сводчатые катакомбы с
отводными коридорами в городские клоаки, начинавшиеся в колодце парижс
кого особняка Ботрейн и тянувшиеся под всем городом вплоть до Венсенско
го леса. Нет, в Плесси был лишь зловонный сырой лаз, по которому ей пришлос
ь ползти на четвереньках. Вынырнув в каких-то кустах, она разглядела замо
к и солдат, делавших обход. Она была надежно укрыта от их взглядов, так что
часовые не могли и помыслить, что в эту минуту их поднадзорная удаляется,
скользнув под переплетенные ветви кустарника.
За опушкой, заросшей маленькими деревцами, шиповником и малиной, лес ста
новился просторным, как собор с колоннами дубов и каштанов.
Сердце Анжелики перестало колотиться, и она припустила прочь от замка, р
адуясь своей удаче. Силы не покинули ее. Горные дороги Марокко были хорош
ей школой, и теперь ей казалось ребяческой забавой карабкаться на поросш
ие мхом скалы или спускаться по отвесным тропкам к заваленным черной лис
твой ручьям. Лес то нырял в ущелье, чтобы затем выйти в просторную долину,
то поднимался к заросшим вереском покатым холмам. Среди пестрых пятен св
ета и тени, болотистого мха и сухой земли Анжелика продвигалась уверенно
, пока не дошла до Камня Фей Ч большого дольмена, высившегося в окружении
священных дубов капища друидов. То была большая плоская плита, уложенная
на четыре опоры, за века глубоко ушедшие в землю.
Анжелика обошла его, чтобы выбрать верное направление. Она была уверена,
что не заблудится. Эта часть леса с Волчьим Ущельем, Камнем Фей, Чертовым К
лючом и Развилкой Трех Филинов с Фонарем мертвецов Ч все это в детстве с
лужило площадкой для ее подвигов. Напрягая слух, она различала, как ветер
доносит глухие удары топоров. Это дровосеки из деревушки Жербье на лето
поселились прямо среди деревьев. На востоке можно было бы разыскать прок
опченные хижины угольщиков. К ним она иногда забредала отведать сыру и п
оискать удлиненные куски древесного угля («Гонтран! Он любил ими рисоват
ь…»).
Но туда она добиралась по тропкам, идущим из Монтелу. Лесные закоулки Пле
сси были ей не так уж знакомы, хотя она прокрадывалась сюда, чтобы полюбов
аться на сказочное чудо: белый замок и рукотворный пруд, которые ныне при
надлежали ей.
Она отряхнула свою юбку из бумазеи тем же жестом, каким в детстве на этом ж
е самом месте однажды смахнула с нее былинки. Потом пригладила растрепан
ные ветром волосы и распустила их по плечам, с улыбкой поймав себя на том,
что продолжает следовать ритуалу, который в юности ее ничто не заставило
бы нарушить; и чуть помедлив, осторожно ступила на вырубленную в скале ле
стницу, теперь заплывшую глиной и перегноем. Место, которое она должна бы
ла посетить, требовало известной торжественности. Анжелика никогда не м
огла вступить сюда без робости, обычно ей столь несвойственной. Тетушка
не поверила бы глазам, увидев ее такой, какой она становилась здесь. Лишь п
еред таинственными лесными духами появлялась она в прекрасном обличии
благоразумного ребенка.
Тропа была отвесной, внизу клубилась темнота. По склону, окаймленные выс
окими побегами наперстянки с багровыми листьями, струились мелкие руче
йки. Затем и они иссякли. Толстый слой палой листвы, смешанной с грязью, не
пропускал к свету ничего, кроме ядовитых грибов, чьи осклизлые купола, то
оранжевые, то густо-фиолетовые, освещали темный подлесок, словно тревож
но мигающие ночники. Глухие и неприступные места эти внушали страх, свящ
енный трепет, смешанный с отвращением, любопытством и уверенностью, что
вступаешь в иной мир, в заповедное царство колдовства, дающего силу и вла
сть. Теперь Анжелика была вынуждена цепляться за стволы, чтобы не сорват
ься вниз. Волосы падали ей на глаза, она их нетерпеливо отбрасывала со лба
. Но вот из ее груди вырвался вздох облегчения: вдали посветлело, за извест
няковым утесом сквозь листву пробивалось солнце. Ее рука скользнула по м
ху, не найдя твердой опоры, и она, слегка оцарапав кожу, сползла на узкий вы
ступ, нависавший над рекой, что чуть слышно ворочалась внизу.
Вцепившись в камень, она откинула полог из плюща, прикрывающего вход в пе
щеру. Она уже не могла вспомнить заветное слово, которое некогда произно
сила, прежде чем войти. Тем временем в глубине скалы раздался шорох, зашар
кали шаги, из-за полога высунулась иссохшая рука, и в сумеречном свете зам
аячило лицо глубокой старухи. Она походила на заскорузлый ствол мушмулы
с потрескавшейся бурой корой, но вокруг головы клубилась пышная белосне
жная копна волос с торчащими во все стороны пучками мертвых прядей.
Часто моргающие глаза уставились на Анжелику, и та спросила на местном н
аречии:
Ч Ты колдунья Мелюзина?
Ч Я. Что тебе, птаха, нужно?
Ч Вот, я тебе принесла кое-что. Ч Пришелица протянула старухе узелок с н
юхательным табаком, куском колбасы, мешочками с солью и сахаром, куском т
опленого сала и тугим кошельком с, золотыми монетами.
Старуха внимательно изучила все содержимое и, показав горбатую, как у ча
хлой кошки, спину, удалилась в глубь пещеры. Анжелика последовала за ней. П
ещера расширялась, и они вступили в круглый зал с полом, посыпанным песко
м. Сверху из отверстия, снаружи скрытого от глаз колючими кустами, струил
ся слабый свет. Туда же уходила струйка дыма от очага, над которым висел чу
гунный котел.
Анжелика присела на плоский камень и стала ждать. Так она поступала и ран
ьше, когда ей нужен был совет колдуньи Мелюзины. Тогда этим именем называ
ла себя другая женщина. Она была еще древнее этой и выглядела еще более об
угленной. Ее повесили на дубовом суку крестьяне, обвинив в том, что в колдо
вских целях она убивала детей. Когда в опустелом жилище поселилась друга
я ворожея, ее по привычке тоже стали величать Мелюзиной.
Откуда появлялись лесные колдуньи? Какой горестный или проклятый путь п
риводил их в одни и те же места, почему они заключали союз с луной, летучим
и мышами и тайными зельями? Поговаривали, что теперешняя была самой свед
ущей и опасной из когда-либо живших в этих местах. По слухам, она лечила ли
хорадку гадючьим отваром, подагру золой мокриц, глухоту муравьиным масл
ом, и ей ничего не стоило изгнать самого упрямого беса и заточить его в оре
ховой скорлупке. А если дать заговоренное ею яблоко врагу, то увидишь, на с
вою радость, как его трясет и подбрасывает до потолка, исцелить же от этой
напасти может только паломничество к церкви Милосердной Божьей Матери
на Болотах, где в ковчежце хранятся волос и кусочек ногтя Пресвятой Девы.
1 2 3 4 5 6 7 8