Прескверная история. Вся семья не може
т оправиться от позора… Ах, Анжелика, зачем ты уехала?
Ч Неужели кто-то осмелился нападать на наше семейство только потому, чт
о мне взбрело в голову уехать без высочайшего соизволения?
Ч Да нет, это, собственно, не из-за тебя… Но если бы ты была там!.. Все произо
шло через несколько месяцев после твоего отъезда. Никто не знал, почему т
ы уехала, но король пребывал в ужасном настроении. Я-то сперва не слишком
беспокоился. Я говорил себе: «Анжелика и не из таких передряг выпутывала
сь. Если она и сделала какую-то глупость, она достаточно красива, чтобы вс
е исправить». Признаться, меня тогда больше всего тревожило, что я не знал
, где тебя найти, чтобы подзанять деньжат. Мне как раз втемяшилось купить с
вободное место в полку версальской стражи. Я на тебя понадеялся, думал, ты
поможешь мне, употребишь свое влияние.., и кошелек тоже. Когда дело сильно
продвинулось, я отыскал Альбера, поскольку знал, что он уже пристроился п
ри дворе брата короля. Мне повезло: он тогда купался в деньгах. Сказал мне,
что брат короля от него без ума и осыпает своими милостями: дарственными,
должностями. Альберу даже удалось добиться, чтобы ему пожаловали бенефи
ции с нашего аббатства в Ниеле. Эта мысль у него давно сидела в голове. Со в
сем этим он уже считал, что обеспечил себя до конца дней. Ему ничего не сто
ило ссудить несколько сотен ливров мне, бедному вояке, у которого нет ни с
мазливой рожи, ни этой обходительности… Он не заставил себя упрашивать,
и я заплатил за патент. Потом перебрался в Версаль. Ты ведь понимаешь, там
гораздо лучше, чем в Мелене, но, само собой, и строже. Надо быть всегда в лучш
ем виде, чтобы нравиться королю. Имелись, правда, и другие обязанности, не
такие приятные: усмирять разных там каменщиков, ремесленников, когда те
особенно заартачатся. По моему разумению, нас слишком часто напускали на
них. Ведь тогда в Версале много строили, помнишь?
Ч Помню.
Бесцветный голос брата оживил в памяти Анжелики забытые картины: гигант
ские пилы, с визгом крошащие светлый песчаник, каменную крошку, хрустящу
ю под ногами, оба крыла дворца, одетые в леса (их задумали расширить), глухо
й, никогда не смолкавший рокот стройки. Он доносился в глубь парка, где про
гуливались галантные кавалеры и дамы. Крики, стук молотков, скрип тачек и
скрежет заступов… Там сновала целая армия рабочих.
Ч Набрали уйму народу, как для войны. Их разместили поблизости, оторвав о
т семей. Опасались, что, если отпускать домой, они после первой же отлучки
не вернутся. Ну вот, многие были недовольны. К лету все стало еще хуже. Зной
стоял страшный, а король повелел вырыть водоем прямо перед главной лестн
ицей, у Оранжереи. Мошкара, комары, лихорадка… Люди мерли, как мухи. Нас пос
лали их хоронить. И вот однажды…
Дени описал внезапное возмущение, охватившее подневольный люд. Как сбра
сывали с лесов артельных подмастерьев. Как толпы людей в холщовых блузах
с молотками и зубилами в руках хлынули на дворцовые лужайки. Как зверски
забили насмерть нескольких швейцарцев.
По счастью, на плацу маршировал один из полков. Быстро выстроили в боевом
порядке солдат и повели ко двору. Бунт был подавлен за два часа. Два часа н
а адской жаре трещали мушкеты, кричали от ярости или стонали в агонии люд
и. Отступив, эти несчастные попытались забаррикадироваться у строитель
ных лесов. Они расшатывали каменные блоки и сбрасывали на солдат с высот
ы пяти этажей. Солдаты умирали, как раздавленные клопы. Но оставшиеся цел
ились метко, и вскоре множество тел усеяло белый песок. А на балконах, выхо
дивших на юг, мадам де Монтеспан и придворные дамы с побелевшими лицами г
лядели на это зрелище.
Наконец строители сдались. На рассвете следующего дня зачинщиков отвел
и на опушку леса Ч прямо перед дворцом, около будущего пруда, Ч чтобы та
м повесить. И вот в ту минуту, когда одному из бунтарей накидывали петлю, Д
ени признал его: это был Гонтран. Гонтран, брат! С окровавленным лбом, нали
тыми бешенством глазами, в разорванной, заляпанной краской одежде, с моз
олями на обожженных кислотой ладонях там стоял Гонтран де Сансе де Монте
лу, их брат-ремесленник!
Молодой офицер взревел: «Только не его!» Ч и бросился туда, прикрыв телом
старшего брата. Нет, нельзя было допустить такого святотатства: повесить
одного из Сансе де Монтелу!
Поначалу его сочли сумасшедшим. На губах Гонтрана блуждала странная улы
бка, издевательская и одновременно беспомощная. Явился полковник. Задых
аясь и запинаясь, Дени объяснил ему, что бунтовщик со связанными назад ру
ками по имени и по крови его брат, а также единокровный брат маркизы дю Пле
сси-Белльер. Звук славного имени, явное сходство молодых людей, а также, в
озможно, дерзкая и высокомерная повадка приговоренного Ч все это након
ец убедило полковника приостановить казнь. Но он не мог ослушаться прика
за, гласившего, что еще до заката все преступники должны смертью искупит
ь свою безумную выходку. Дени оставалось одно: до наступления вечера пол
учить королевское помилование.
Но как ему, никому не известному офицеру, дойти до самого короля?
Ч Вот если бы там была ты… Подумать только, всего за два месяца до того ты
ведь была при дворе! Король на все смотрел твоими глазами. Тебе достаточн
о было бы сказать лишь слово. Почему, ну почему ты исчезла, когда тебя зане
сло так высоко, к такой славе! Ах, Анжелика, если бы ты была там!
В отчаянии Дени кинулся к Альберу, чье положение в те дни было весьма осно
вательным. Он мог обратиться и к иезуиту Реймону, но это бы потребовало ещ
е больше времени, к тому же иезуиты, достигнув высокого положения, не любя
т подвергаться риску. А полковник сказал: до захода солнца. Во весь дух Ден
и помчался в Сен-Клу. Брат короля охотился, и его фаворит, естественно, был
рядом… Дени поскакал догонять охотников. Альбера он нашел в полдень. Над
о было убедить брата короля позволить своему приближенному отлучиться,
что заняло еще какое-то время.
Ч Он, Альбер, знает, как браться за такие вещи. Умеет польстить, подластит
ься не хуже женщины. Я смотрел, как он строит глазки и потряхивает кружевн
ыми манжетами, и думал о Гонтране, сидящем в лесу у дерева. Ты знаешь, от нег
о, от Альбера этого, меня немножко тошнит. Но он не трус, это так. Все, что мож
но сделать, он сделал. В Версале, куда мы примчались под вечер, он стучал во
все двери. Обращался ко всем. Не боялся надоедать, умолял, хитрил, терпел г
рубые отповеди. Но приходилось пресмыкаться в приемных, ждать здесь, жда
ть там. А солнце уже опускалось… Наконец господин де Бриенн соблаговолил
нас выслушать. Он на минутку вышел, потом вернулся, сказав, что, может быть,
у нас есть шанс обратиться к королю, когда он будет выходить из кабинета, г
де принимает советников парижского парламента. Мы стали ждать вместе с д
ругими придворными в Оружейной гостиной, куда выходит Большая галерея…
Знаешь?
Ч Знаю.
Когда открылась дверь, и появился серьезный, величественный монарх, при
виде его ропот смолк, головы склонились, платья присевших в реверансе да
м зашуршали. И тут молодой Альбер бросился на колени и, смертельно поблед
нев, трагическим голосом воскликнул:
Ч Милосердия, сир, сжальтесь над братом моим Гонтраном де Сансе!
Взгляд короля тяжел. Он уже знает, кто эти юноши, и почему они оказались зд
есь на коленях. И все же звучит вопрос:
Ч Что он сделал?
Они опустили головы.
Ч Сир, он оказался среди тех, кто вчера взбунтовался и посеял тревогу в в
ашем дворце.
На лице короля появилась ироническая усмешка:
Ч Как, Сансе де Монтелу, один из отпрысков древнего дворянского рода, сре
ди моих каменщиков? Что это, сказка или правда?
Ч Увы, сир, это правда. У нашего брата в голове бродили безумные мысли. Он х
отел писать картины и, презрев гнев нашего отца, лишившего его наследств
а, сделался ремесленником.
Ч Странная причуда, нечего сказать.
Ч Наше семейство потеряло его из виду. Лишь в тот миг, когда его собралис
ь повесить, мой брат Дени узнал его.
Ч И вы оказали противодействие королевскому приказу? Ч спросил корол
ь, повернувшись к офицеру.
Ч Сир.., это был мой брат!
На лице короля Ч ледяная суровость. Каждому понятно, что за призрак блуж
дает меж актеров этой драмы, чье имя никто не осмеливается произнести. У в
сех перед глазами невидимый, легкий силуэт гордой женщины, украшения Вер
саля, триумфаторши, бегство которой ввергло короля в столбняк и ранило е
го сердце. Он не может простить ни ей, ни им. Голос его звучит глухо:
Ч Господа, вы принадлежите к строптивому и высокомерному роду, и нам не д
оставляет удовольствия видеть ваше семейство в числе наших подданных. В
жилах у вас течет кровь самовластных и преисполненных тщеславия сеньор
ов, многократно колебавших устои королевства. Вы из тех, кто слишком част
о задается вопросом: стоит ли служить своему королю, и нередко решает, что
не стоит. И нам известен тот, о чьем помиловании вы просите. Это опасное, не
честивое и жестокое существо. Он опустился до положения изгоя, чтобы усп
ешнее побуждать простые души ко злу и беспорядкам. Мы осведомлялись о не
м, но, узнав о его имени и происхождении, были поражены. Вы утверждаете, что
это один из Сансе де Монтелу? Но чем он это доказал? Он служил в нашей армии?
Заплатил ли он королевству налог кровью, что каждый дворянин считает сво
ей почетной обязанностью? Нет, он предпочел шпаге кисть художника и доло
то ремесленника. Он попрал имя свое, замарал кровь своего рода, сойдясь с п
ростолюдинами и предпочтя их людям своего круга. Ведь он объявил, что пре
дпочитает дружбу каменщика расположению принца крови. Если бы мы убедил
ись, что человек такой необъяснимой судьбы Ч больной, слабоумный, страд
ающий каким-то недугом, толкнувшим его к бродяжничеству и бесчинствам…
Такое случается и в лучших семьях. Но нет… Мы слышали его речи… Мы пожелал
и его выслушать… Он показался нам умным, решительным, воодушевленным стр
анной ненавистью… Нам памятен подобный тон, исполненный высокомерия, ра
здражения, непочтения к нашей персоне…
Людовик XIV осекся. В его голосе, несмотря на все самообладание, почудилось
нечто неопределенное, но внушающее страх. Может быть, потаенная боль… Се
рые глаза Альбера де Сансе, широко раскрытые и отливавшие зеленью, напом
нили ему взгляд иных Глаз. Он глухо продолжил:
Ч ..Он действовал, как безумный, и должен за это заплатить. Пусть его насти
гнет позорная кара. Его повесят, как последнего негодяя. Не мечтал ли он по
днять на нас Парламент и городской люд, как некогда Этьен Марсель натрав
ил цехи парижских ремесленников на предка нашего Карла V?..
Эти слова предназначались парламентским чинам, прошению которых монар
х не собирался дать ход. Возложив руку на золотой набалдашник эбеновой т
рости, он уже собрался проследовать далее, но тут в голову юного Альбера д
е Сансе пришла спасительная мысль:
Ч Сир! Ч вскричал он. Ч Соблаговолите поднять глаза, и вы увидите на пот
олках Версальского дворца шедевры кисти моего брата-ремесленника. Он ра
ботал для вашей славы…
Луч солнца проник в окно и осветил вверху бога Марса в колеснице, влекомо
й волками. Остановившись, король задумался. Прекрасное творение грубого
бунтовщика на мгновение приоткрыло ему мир, в котором человеческое благ
ородство принимает иные обличья. К тому же его практический ум вдруг воз
мутился, представив смерть работника, способного совершать такие чудес
а. Истинные художники, умеющие творить не по заученным образцам, были ред
ки. Почему Перро, отвечавший за работы во дворце, не предупредил его о тала
нтах того, кого сейчас приговорили без суда? В ужасе перед бунтом и ярость
ю монарха никто не осмелился вступиться за него. Король отрывисто произн
ес:
Ч Надо отсрочить казнь. Мы желаем рассмотреть дело этого человека.
Он обернулся к де Бриенну и продиктовал приказ о помиловании. Братья, все
еще стоявшие на коленях, уловили его реплику:
Ч ..Он будет работать в мастерских господина Лебрена.
Альбер и Дени бросились через темный парк к зловонному болоту, которому
предстояло стать дворцовым прудом. Но они опоздали: Гонтран де Сансе де М
онтелу раскачивался на ветвях дуба напротив белеющего в сумерках замка.
Под кваканье лягушек братья обрезали веревку. Альбер отправился за каре
той, лакеем и кучером. Наутро экипаж выехал в Пуату. Без остановок, под рас
каленным летним солнцем и в светлых ночных сумерках, они мчались, снедае
мые желанием поскорей предать земле предков это большое тело с неподвиж
ными и уже бесполезными руками, как если бы одна лишь эта земля была спосо
бна залечить все раны и стереть выражение едкой скорби, запечатленное в
чертах распухшего лица.
Гонтран-ремесленник! Художник Гонтран! Тот, кому чудилась мелкая весела
я нечисть в тусклой полировке медных котлов на кухне родного Монтелу, кт
о перетирал красную кошениль и желтую глину, чтобы рисовать на стенах, и п
ьянел от сочной лесной зелени, как от терпкого ликера. Юноша с дикой и пота
енно щедрой душой!
Рыдая как дети, Дени и Альбер погребли тело у сельской церкви Монтелу, око
ло могил их семьи.
Ч Потом, Ч продолжал свой рассказ Дени, Ч я вернулся в замок. Там все бы
ло мертво, ни детских голосов, ни людского говора. Только на кухне я нашел
кормилицу Фантину с глазами, как уголья, и тетушку Марту. Она ничуть не изм
енилась, такая же горбатая, тучная, со своим всегдашним вышиванием на кол
енях. Эти две старые вещуньи лущили горох и что-то бормотали.
Там я и остался. Ты же знаешь, наш отец написал в завещании: «Наследство пе
рейдет тому сыну, который останется на земле»… Почему бы не мне? Я вернулс
я к своим мулам, стал встречаться с тамошними фермерами, женился.., на Тере
зе де Ламайер. Она без приданого, но с хорошей репутацией и очень милая. На
Преображенье у нас будет ребенок.
Ч Стало быть, Ч завершил свое повествование новоиспеченный барон де М
онтелу, Ч вот что господин де Марильяк велел тебе сообщить. То есть, поня
тно, не о моей женитьбе, а о деле Гонтрана. Чтобы ты рассудила хорошенько, ч
ем ты обязана королю после стольких оскорблений с твоей стороны и со сто
роны нашего семейства. Но я думаю…
Дени вгляделся в лицо сестры, на которую он, младший брат, всегда взирал не
без некоторого страха Ч страха перед ее красотой, дерзостью и таинстве
нностью ее частых побегов. Вот и сейчас она вернулась какой-то непохожей,
чужой… Щеки чуть ввалились, явственнее проступила тонкая лепка скул. Она
стояла бледная, застывшая, в самое сердце пораженная услышанным. С тайно
й радостью и испугом Дени почувствовал: она не уступит, будет, как всегда,
верна себе. Но ей предстоят отнюдь не мирные дни. И он прошептал:
Ч Господин де Марильяк очень плохо тебя знает. Спроси он меня, как тебя о
коротить, я бы никогда не посоветовал ему сообщать тебе, что один из Сансе
де Монтелу повешен именем короля.
Глава 5
С тех пор как Анжелика возвратилась домой, к ней ежедневно являлся с докл
адом управитель поместья Молин. Со счетными книгами под мышкой старик ме
дленно поднимался по широкой аллее, ведущей от его каменного дома с чере
пичной крышей к замку.
Человек независимый, зажиточный буржуа, ловко ведущий свои дела, мэтр Мо
лин истово служил интересам семьи Плесси-Белльер. Под защитой своей дол
жности он весьма ловко распоряжался и собственным достоянием. Ни Анжели
ка, ни покойный Филипп не имели представления, чем, собственно, занимаетс
я мэтр Молин. Они знали одно: он неизменно появлялся, когда в нем возникала
нужда, будь то в Париже, когда обитателей замка призывали ко двору, или в П
лесси, когда их постигала опала.
Вот и среди тех, кто встречал беглянку в родном замке, выделялась суровая
физиономия Молина, которая в старости стала напоминать внушительные ли
ца древнеримских патрициев. Он одним из первых склонился над полубесчув
ственным телом Анжелики, которое два мушкетера извлекали из кареты, в то
время как де Бретей игривым тоном скликал прислугу:
Ч Я привез вам госпожу дю Плесси! Она при смерти. Ей осталось жить всего н
есколько дней…
Лицо интенданта осталось бесстрастным. Он приветствовал Анжелику сове
ршенно так, как если бы она явилась на день-два из Версаля для того, чтобы о
бсудить продажу какой-нибудь фермы в уплату карточных долгов. Но вслуша
вшись в его монотонную речь о бедствиях и неурожае, постигнувших Плесси,
она почувствовала облегчение. К ней, бог весть почему, вернулось ощущени
е безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8
т оправиться от позора… Ах, Анжелика, зачем ты уехала?
Ч Неужели кто-то осмелился нападать на наше семейство только потому, чт
о мне взбрело в голову уехать без высочайшего соизволения?
Ч Да нет, это, собственно, не из-за тебя… Но если бы ты была там!.. Все произо
шло через несколько месяцев после твоего отъезда. Никто не знал, почему т
ы уехала, но король пребывал в ужасном настроении. Я-то сперва не слишком
беспокоился. Я говорил себе: «Анжелика и не из таких передряг выпутывала
сь. Если она и сделала какую-то глупость, она достаточно красива, чтобы вс
е исправить». Признаться, меня тогда больше всего тревожило, что я не знал
, где тебя найти, чтобы подзанять деньжат. Мне как раз втемяшилось купить с
вободное место в полку версальской стражи. Я на тебя понадеялся, думал, ты
поможешь мне, употребишь свое влияние.., и кошелек тоже. Когда дело сильно
продвинулось, я отыскал Альбера, поскольку знал, что он уже пристроился п
ри дворе брата короля. Мне повезло: он тогда купался в деньгах. Сказал мне,
что брат короля от него без ума и осыпает своими милостями: дарственными,
должностями. Альберу даже удалось добиться, чтобы ему пожаловали бенефи
ции с нашего аббатства в Ниеле. Эта мысль у него давно сидела в голове. Со в
сем этим он уже считал, что обеспечил себя до конца дней. Ему ничего не сто
ило ссудить несколько сотен ливров мне, бедному вояке, у которого нет ни с
мазливой рожи, ни этой обходительности… Он не заставил себя упрашивать,
и я заплатил за патент. Потом перебрался в Версаль. Ты ведь понимаешь, там
гораздо лучше, чем в Мелене, но, само собой, и строже. Надо быть всегда в лучш
ем виде, чтобы нравиться королю. Имелись, правда, и другие обязанности, не
такие приятные: усмирять разных там каменщиков, ремесленников, когда те
особенно заартачатся. По моему разумению, нас слишком часто напускали на
них. Ведь тогда в Версале много строили, помнишь?
Ч Помню.
Бесцветный голос брата оживил в памяти Анжелики забытые картины: гигант
ские пилы, с визгом крошащие светлый песчаник, каменную крошку, хрустящу
ю под ногами, оба крыла дворца, одетые в леса (их задумали расширить), глухо
й, никогда не смолкавший рокот стройки. Он доносился в глубь парка, где про
гуливались галантные кавалеры и дамы. Крики, стук молотков, скрип тачек и
скрежет заступов… Там сновала целая армия рабочих.
Ч Набрали уйму народу, как для войны. Их разместили поблизости, оторвав о
т семей. Опасались, что, если отпускать домой, они после первой же отлучки
не вернутся. Ну вот, многие были недовольны. К лету все стало еще хуже. Зной
стоял страшный, а король повелел вырыть водоем прямо перед главной лестн
ицей, у Оранжереи. Мошкара, комары, лихорадка… Люди мерли, как мухи. Нас пос
лали их хоронить. И вот однажды…
Дени описал внезапное возмущение, охватившее подневольный люд. Как сбра
сывали с лесов артельных подмастерьев. Как толпы людей в холщовых блузах
с молотками и зубилами в руках хлынули на дворцовые лужайки. Как зверски
забили насмерть нескольких швейцарцев.
По счастью, на плацу маршировал один из полков. Быстро выстроили в боевом
порядке солдат и повели ко двору. Бунт был подавлен за два часа. Два часа н
а адской жаре трещали мушкеты, кричали от ярости или стонали в агонии люд
и. Отступив, эти несчастные попытались забаррикадироваться у строитель
ных лесов. Они расшатывали каменные блоки и сбрасывали на солдат с высот
ы пяти этажей. Солдаты умирали, как раздавленные клопы. Но оставшиеся цел
ились метко, и вскоре множество тел усеяло белый песок. А на балконах, выхо
дивших на юг, мадам де Монтеспан и придворные дамы с побелевшими лицами г
лядели на это зрелище.
Наконец строители сдались. На рассвете следующего дня зачинщиков отвел
и на опушку леса Ч прямо перед дворцом, около будущего пруда, Ч чтобы та
м повесить. И вот в ту минуту, когда одному из бунтарей накидывали петлю, Д
ени признал его: это был Гонтран. Гонтран, брат! С окровавленным лбом, нали
тыми бешенством глазами, в разорванной, заляпанной краской одежде, с моз
олями на обожженных кислотой ладонях там стоял Гонтран де Сансе де Монте
лу, их брат-ремесленник!
Молодой офицер взревел: «Только не его!» Ч и бросился туда, прикрыв телом
старшего брата. Нет, нельзя было допустить такого святотатства: повесить
одного из Сансе де Монтелу!
Поначалу его сочли сумасшедшим. На губах Гонтрана блуждала странная улы
бка, издевательская и одновременно беспомощная. Явился полковник. Задых
аясь и запинаясь, Дени объяснил ему, что бунтовщик со связанными назад ру
ками по имени и по крови его брат, а также единокровный брат маркизы дю Пле
сси-Белльер. Звук славного имени, явное сходство молодых людей, а также, в
озможно, дерзкая и высокомерная повадка приговоренного Ч все это након
ец убедило полковника приостановить казнь. Но он не мог ослушаться прика
за, гласившего, что еще до заката все преступники должны смертью искупит
ь свою безумную выходку. Дени оставалось одно: до наступления вечера пол
учить королевское помилование.
Но как ему, никому не известному офицеру, дойти до самого короля?
Ч Вот если бы там была ты… Подумать только, всего за два месяца до того ты
ведь была при дворе! Король на все смотрел твоими глазами. Тебе достаточн
о было бы сказать лишь слово. Почему, ну почему ты исчезла, когда тебя зане
сло так высоко, к такой славе! Ах, Анжелика, если бы ты была там!
В отчаянии Дени кинулся к Альберу, чье положение в те дни было весьма осно
вательным. Он мог обратиться и к иезуиту Реймону, но это бы потребовало ещ
е больше времени, к тому же иезуиты, достигнув высокого положения, не любя
т подвергаться риску. А полковник сказал: до захода солнца. Во весь дух Ден
и помчался в Сен-Клу. Брат короля охотился, и его фаворит, естественно, был
рядом… Дени поскакал догонять охотников. Альбера он нашел в полдень. Над
о было убедить брата короля позволить своему приближенному отлучиться,
что заняло еще какое-то время.
Ч Он, Альбер, знает, как браться за такие вещи. Умеет польстить, подластит
ься не хуже женщины. Я смотрел, как он строит глазки и потряхивает кружевн
ыми манжетами, и думал о Гонтране, сидящем в лесу у дерева. Ты знаешь, от нег
о, от Альбера этого, меня немножко тошнит. Но он не трус, это так. Все, что мож
но сделать, он сделал. В Версале, куда мы примчались под вечер, он стучал во
все двери. Обращался ко всем. Не боялся надоедать, умолял, хитрил, терпел г
рубые отповеди. Но приходилось пресмыкаться в приемных, ждать здесь, жда
ть там. А солнце уже опускалось… Наконец господин де Бриенн соблаговолил
нас выслушать. Он на минутку вышел, потом вернулся, сказав, что, может быть,
у нас есть шанс обратиться к королю, когда он будет выходить из кабинета, г
де принимает советников парижского парламента. Мы стали ждать вместе с д
ругими придворными в Оружейной гостиной, куда выходит Большая галерея…
Знаешь?
Ч Знаю.
Когда открылась дверь, и появился серьезный, величественный монарх, при
виде его ропот смолк, головы склонились, платья присевших в реверансе да
м зашуршали. И тут молодой Альбер бросился на колени и, смертельно поблед
нев, трагическим голосом воскликнул:
Ч Милосердия, сир, сжальтесь над братом моим Гонтраном де Сансе!
Взгляд короля тяжел. Он уже знает, кто эти юноши, и почему они оказались зд
есь на коленях. И все же звучит вопрос:
Ч Что он сделал?
Они опустили головы.
Ч Сир, он оказался среди тех, кто вчера взбунтовался и посеял тревогу в в
ашем дворце.
На лице короля появилась ироническая усмешка:
Ч Как, Сансе де Монтелу, один из отпрысков древнего дворянского рода, сре
ди моих каменщиков? Что это, сказка или правда?
Ч Увы, сир, это правда. У нашего брата в голове бродили безумные мысли. Он х
отел писать картины и, презрев гнев нашего отца, лишившего его наследств
а, сделался ремесленником.
Ч Странная причуда, нечего сказать.
Ч Наше семейство потеряло его из виду. Лишь в тот миг, когда его собралис
ь повесить, мой брат Дени узнал его.
Ч И вы оказали противодействие королевскому приказу? Ч спросил корол
ь, повернувшись к офицеру.
Ч Сир.., это был мой брат!
На лице короля Ч ледяная суровость. Каждому понятно, что за призрак блуж
дает меж актеров этой драмы, чье имя никто не осмеливается произнести. У в
сех перед глазами невидимый, легкий силуэт гордой женщины, украшения Вер
саля, триумфаторши, бегство которой ввергло короля в столбняк и ранило е
го сердце. Он не может простить ни ей, ни им. Голос его звучит глухо:
Ч Господа, вы принадлежите к строптивому и высокомерному роду, и нам не д
оставляет удовольствия видеть ваше семейство в числе наших подданных. В
жилах у вас течет кровь самовластных и преисполненных тщеславия сеньор
ов, многократно колебавших устои королевства. Вы из тех, кто слишком част
о задается вопросом: стоит ли служить своему королю, и нередко решает, что
не стоит. И нам известен тот, о чьем помиловании вы просите. Это опасное, не
честивое и жестокое существо. Он опустился до положения изгоя, чтобы усп
ешнее побуждать простые души ко злу и беспорядкам. Мы осведомлялись о не
м, но, узнав о его имени и происхождении, были поражены. Вы утверждаете, что
это один из Сансе де Монтелу? Но чем он это доказал? Он служил в нашей армии?
Заплатил ли он королевству налог кровью, что каждый дворянин считает сво
ей почетной обязанностью? Нет, он предпочел шпаге кисть художника и доло
то ремесленника. Он попрал имя свое, замарал кровь своего рода, сойдясь с п
ростолюдинами и предпочтя их людям своего круга. Ведь он объявил, что пре
дпочитает дружбу каменщика расположению принца крови. Если бы мы убедил
ись, что человек такой необъяснимой судьбы Ч больной, слабоумный, страд
ающий каким-то недугом, толкнувшим его к бродяжничеству и бесчинствам…
Такое случается и в лучших семьях. Но нет… Мы слышали его речи… Мы пожелал
и его выслушать… Он показался нам умным, решительным, воодушевленным стр
анной ненавистью… Нам памятен подобный тон, исполненный высокомерия, ра
здражения, непочтения к нашей персоне…
Людовик XIV осекся. В его голосе, несмотря на все самообладание, почудилось
нечто неопределенное, но внушающее страх. Может быть, потаенная боль… Се
рые глаза Альбера де Сансе, широко раскрытые и отливавшие зеленью, напом
нили ему взгляд иных Глаз. Он глухо продолжил:
Ч ..Он действовал, как безумный, и должен за это заплатить. Пусть его насти
гнет позорная кара. Его повесят, как последнего негодяя. Не мечтал ли он по
днять на нас Парламент и городской люд, как некогда Этьен Марсель натрав
ил цехи парижских ремесленников на предка нашего Карла V?..
Эти слова предназначались парламентским чинам, прошению которых монар
х не собирался дать ход. Возложив руку на золотой набалдашник эбеновой т
рости, он уже собрался проследовать далее, но тут в голову юного Альбера д
е Сансе пришла спасительная мысль:
Ч Сир! Ч вскричал он. Ч Соблаговолите поднять глаза, и вы увидите на пот
олках Версальского дворца шедевры кисти моего брата-ремесленника. Он ра
ботал для вашей славы…
Луч солнца проник в окно и осветил вверху бога Марса в колеснице, влекомо
й волками. Остановившись, король задумался. Прекрасное творение грубого
бунтовщика на мгновение приоткрыло ему мир, в котором человеческое благ
ородство принимает иные обличья. К тому же его практический ум вдруг воз
мутился, представив смерть работника, способного совершать такие чудес
а. Истинные художники, умеющие творить не по заученным образцам, были ред
ки. Почему Перро, отвечавший за работы во дворце, не предупредил его о тала
нтах того, кого сейчас приговорили без суда? В ужасе перед бунтом и ярость
ю монарха никто не осмелился вступиться за него. Король отрывисто произн
ес:
Ч Надо отсрочить казнь. Мы желаем рассмотреть дело этого человека.
Он обернулся к де Бриенну и продиктовал приказ о помиловании. Братья, все
еще стоявшие на коленях, уловили его реплику:
Ч ..Он будет работать в мастерских господина Лебрена.
Альбер и Дени бросились через темный парк к зловонному болоту, которому
предстояло стать дворцовым прудом. Но они опоздали: Гонтран де Сансе де М
онтелу раскачивался на ветвях дуба напротив белеющего в сумерках замка.
Под кваканье лягушек братья обрезали веревку. Альбер отправился за каре
той, лакеем и кучером. Наутро экипаж выехал в Пуату. Без остановок, под рас
каленным летним солнцем и в светлых ночных сумерках, они мчались, снедае
мые желанием поскорей предать земле предков это большое тело с неподвиж
ными и уже бесполезными руками, как если бы одна лишь эта земля была спосо
бна залечить все раны и стереть выражение едкой скорби, запечатленное в
чертах распухшего лица.
Гонтран-ремесленник! Художник Гонтран! Тот, кому чудилась мелкая весела
я нечисть в тусклой полировке медных котлов на кухне родного Монтелу, кт
о перетирал красную кошениль и желтую глину, чтобы рисовать на стенах, и п
ьянел от сочной лесной зелени, как от терпкого ликера. Юноша с дикой и пота
енно щедрой душой!
Рыдая как дети, Дени и Альбер погребли тело у сельской церкви Монтелу, око
ло могил их семьи.
Ч Потом, Ч продолжал свой рассказ Дени, Ч я вернулся в замок. Там все бы
ло мертво, ни детских голосов, ни людского говора. Только на кухне я нашел
кормилицу Фантину с глазами, как уголья, и тетушку Марту. Она ничуть не изм
енилась, такая же горбатая, тучная, со своим всегдашним вышиванием на кол
енях. Эти две старые вещуньи лущили горох и что-то бормотали.
Там я и остался. Ты же знаешь, наш отец написал в завещании: «Наследство пе
рейдет тому сыну, который останется на земле»… Почему бы не мне? Я вернулс
я к своим мулам, стал встречаться с тамошними фермерами, женился.., на Тере
зе де Ламайер. Она без приданого, но с хорошей репутацией и очень милая. На
Преображенье у нас будет ребенок.
Ч Стало быть, Ч завершил свое повествование новоиспеченный барон де М
онтелу, Ч вот что господин де Марильяк велел тебе сообщить. То есть, поня
тно, не о моей женитьбе, а о деле Гонтрана. Чтобы ты рассудила хорошенько, ч
ем ты обязана королю после стольких оскорблений с твоей стороны и со сто
роны нашего семейства. Но я думаю…
Дени вгляделся в лицо сестры, на которую он, младший брат, всегда взирал не
без некоторого страха Ч страха перед ее красотой, дерзостью и таинстве
нностью ее частых побегов. Вот и сейчас она вернулась какой-то непохожей,
чужой… Щеки чуть ввалились, явственнее проступила тонкая лепка скул. Она
стояла бледная, застывшая, в самое сердце пораженная услышанным. С тайно
й радостью и испугом Дени почувствовал: она не уступит, будет, как всегда,
верна себе. Но ей предстоят отнюдь не мирные дни. И он прошептал:
Ч Господин де Марильяк очень плохо тебя знает. Спроси он меня, как тебя о
коротить, я бы никогда не посоветовал ему сообщать тебе, что один из Сансе
де Монтелу повешен именем короля.
Глава 5
С тех пор как Анжелика возвратилась домой, к ней ежедневно являлся с докл
адом управитель поместья Молин. Со счетными книгами под мышкой старик ме
дленно поднимался по широкой аллее, ведущей от его каменного дома с чере
пичной крышей к замку.
Человек независимый, зажиточный буржуа, ловко ведущий свои дела, мэтр Мо
лин истово служил интересам семьи Плесси-Белльер. Под защитой своей дол
жности он весьма ловко распоряжался и собственным достоянием. Ни Анжели
ка, ни покойный Филипп не имели представления, чем, собственно, занимаетс
я мэтр Молин. Они знали одно: он неизменно появлялся, когда в нем возникала
нужда, будь то в Париже, когда обитателей замка призывали ко двору, или в П
лесси, когда их постигала опала.
Вот и среди тех, кто встречал беглянку в родном замке, выделялась суровая
физиономия Молина, которая в старости стала напоминать внушительные ли
ца древнеримских патрициев. Он одним из первых склонился над полубесчув
ственным телом Анжелики, которое два мушкетера извлекали из кареты, в то
время как де Бретей игривым тоном скликал прислугу:
Ч Я привез вам госпожу дю Плесси! Она при смерти. Ей осталось жить всего н
есколько дней…
Лицо интенданта осталось бесстрастным. Он приветствовал Анжелику сове
ршенно так, как если бы она явилась на день-два из Версаля для того, чтобы о
бсудить продажу какой-нибудь фермы в уплату карточных долгов. Но вслуша
вшись в его монотонную речь о бедствиях и неурожае, постигнувших Плесси,
она почувствовала облегчение. К ней, бог весть почему, вернулось ощущени
е безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8