– Ну да, конечно, – сказал он по-английски. – Переодеть их нищими и бросить в реку?
– Si.
– Нет, – возразил на безупречном итальянском профессор, сжимая и разжимая кулаки, чтобы унять дрожь в руках. – Для всех нас будет лучше, если эти тела вообще никогда не найдут.
– Никогда? – Потирая челюсть тыльной стороной ладони, Гвидо кивнул. – Анжело, то новое здание, что хотят построить рядом с масляной лавкой твоего брата, – там уже начали фундамент?
– Si, padrone. Да. Вот даже прямо сейчас работают.
– О, это очень увлекательный процесс. Быть может, signora и ее друг не откажутся взглянуть на него поближе. Как всегда – наш привет и наилучшие пожелания десятнику и его бригаде.
– Будет сделано.
– Виоп! Хорошо.
Гвидо внимательно осмотрел повязку на ухе профессора и, похоже, остался доволен. По его приказу вошли еще несколько человек. По длинным лестничным пролетам они вынесли ослабевшего Эйнштейна в маленький внутренний двор позади частного дома. Фиолетовые гроздья винограда на обвивающих беседку и шпалеры лозах уже налились соком, в многочисленных глиняных горшках благоухали цветы всех красок и оттенков. Это был самый прекрасный сад, какой когда-либо доводилось видеть проф. Эйнштейну, и он с жадностью впитывал все запахи, все открывшиеся ему виды.
Опустив профессора на землю, невысокий мужчина в полосатой рубашке протянул ему заткнутую пробкой бутылочку.
– Что это! – одурманенным голосом спросил проф. Эйнштейн, взвешивая на ладони сосуд. Тот оказался тяжелым и прохладным.
– Сильный стимулятор, – ответил Гвидо, подергивая себя за усы. – Действие его будет неприятным, но он избавит вас от дрожи и даст ясность ума. Боль для нас старый друг, и мы знаем, как управиться со многими ее аспектами.
Призвав на помощь всю свою смелость и зажав нос, профессор одним глотком осушил крошечный пузырек. Этот поступок, похоже, произвел впечатление на стоящих вокруг молодцов. Почему – проф. Эйнштейн понял через несколько секунд, когда его желудок взмыл к горлу. А потом хлопнулся обратно. А затем проделал и то, и другое. Лихорадочно заозиравшись, профессор заметил маленькую кирпичную будку с полумесяцем на двери – международным символом ватерклозета, – и рванул через сад со скоростью олимпионика.
Спустя очень долгое время проф. Эйнштейн, спотыкаясь, вышел из клозета бледный как воск, но его движения снова сделались сильными и уверенными.
Гвидо, который сидел на каменной скамье под оливой и перекусывал, отложил в сторону сыр, от которого отрезал куски, отправляя их в рот, и внимательно наблюдал за приближающимся профессором. Другие молодцы тоже еще были там – одни передавали по кругу бутылку «кьянти», в то время как другие затачивали об оселок наконечники арбалетных стрел.
– Ну как, лучше себя чувствуете? – спросил Гвидо, отодвигая сыр.
– Жить буду, – отвечал проф. Эйнштейн, вытирая рот рукавом. Запах сыра заставил его желудок затрепетать, но и только. – И подобное заявление мне никогда бы не сделать, если бы не ваше своевременное вмешательство.
– Grazie. Ваши вещи, – сказал Гвидо, передавая профессору бумажник, карманные часы, трость и револьверы. – У меня такое ощущение, что это дело не имеет никакого отношения к нашей контрабандной деятельности?
Разложив добро по карманам, Эйнштейн проверил, заряжен ли «Адамс», проявляя при этом максимум осторожности, чтобы случайно не коснуться пуль голым пальцем.
– Совершенно верно. Это связано с моей работой за пределами вашей страны.
С сицилийской элегантностью Гвидо продемонстрировал свою непричастность к этому делу, показав ладони Господу.
– Тогда я сожалею – мы можем защитить вас только здесь, в Риме. Организация у нас маленькая, и даже ginzo мы можем помочь лишь в определенной мере.
Феликс Эйнштейн с искренней благодарностью и от души пожал Гвидо руку.
– Вы и так уже сделали бесконечно больше, чем я имел основания ожидать. Еще раз спасибо вам, padrone.
Этот знак крайнего уважения не остался незамеченным, и ближайшая к ним группа вооруженных молодцов одобрительно зашепталась.
Медленно поднимаясь со скамьи, Гвидо никак не показал, что расслышал данное слово.
– Рад помочь, профессор. Права невинных должны быть защищены всегда.
Направляясь к кованым железным воротам сада, Гвидо, не оборачиваясь, кликнул:
– Andiamo, i miei amici!
Отсалютовав на древнеримский лад вытянутой рукой, итальянцы шагнули в тень пышных зарослей и исчезли.
Желая перевести дух и набраться сил, профессор Эйнштейн присел на скамью и вдохнул душистый воздух сада. А затем огляделся кругом, чтобы убедиться, что он один, и зашвырнул сыр как можно дальше.
Эйнштейн сознавал, что воспоминание о том, как Гвидо появился из того шкафа, останется с ним до конца жизни. Черт побери, это были храбрецы, и они боролись за правое дело. Он думал, эту группу уничтожили во время смуты Событий, и был очень рад видеть, что она уцелела. Но как ученый-историк, Эйнштейн надеялся, что, если они победят, победа над ненавистными королями Сардинии не приведет со временем к коррупции. Они были такими отличными парнями, и ему бы очень не хотелось увидеть, что мафия сбилась с пути истинного.
Внимание его привлекли удлинившиеся тени, и профессор сверился с часами. Вот те на! Ему надо возвращаться, пока не закрыли пьяццу. Выходя шаркающим шагом из сада, Эйнштейн на минуту задержался и начисто стер платком с засова все отпечатки пальцев, какие там могли остаться, а затем торопливо проследовал по вымощенному кирпичом переулку к выходу на главную улицу.
На углу профессор остановил коляску и вернулся к кафе. Коварный официант, по счастью, испарился. С усталым вздохом проф. Эйнштейн уселся за тот же столик, что и раньше. Вскоре появился новый официант и принял его заказ: запечатанную бутылку вина, бокала не нужно.
Потягивая кроваво-красное «кьянти», Эйнштейн смаковал звуки, зрелища и запахи живущего своей жизнью города. Но когда колокола соборов зазвонили к вечерней службе, профессор взглянул на карманные часы и встревоженно нахмурился. Лорд Карстерс занимался относительно простой задачей необыкновенно долго. Профессор очень надеялся, что юноша не попал в беду, как он сам.
8
Лорд Карстерс бодрым уверенным шагом поднялся по гранитной лестнице, ведущей в главное здание ватиканского комплекса. Повсюду толклись паломники, ахали туристы, перебирали четки монахини, а священники сновали туда-сюда с охапками книг.
Повернув у Сикстинской капеллы на север, Карстерс проследовал через всемирно известную Ватиканскую библиотеку. Помещение было таким просторным и тихим, что его шаги по истертому мраморному полу вызывали легкое эхо. Широкие стены и сводчатый потолок украшали потрясающие фрески, но лорд видел только довольно скучные коричневые шкафы, хранившие в своих недрах запертую там тысячелетнюю мудрость.
Свернув налево в главный зал, Карстерс нагнулся, проходя через облицованную изразцами арку, и вошел в Ватиканский музей. Каждый дюйм каждой стены украшали редкие картины, на многочисленных украшенных орнаментом пьедесталах возвышался лес бронзовых статуй, а миниатюрные мраморные статуи заполняли ниши над притолоками всех дверей. Нигде нельзя было даже почтовую марку положить, не накрыв при этом какое-нибудь бесценное произведение антикварного искусства.
Разинув рты, кучками стояли паломники; великолепие святого музея заставляло их искать успокоительного утешения в обществе друг друга. По всему музею во множестве стояли на страже солдаты, но лорд Карстерс беспрепятственно прошел через многочисленные галереи, пока не попал в небольшой боковой коридор, перекрытый бархатным шнуром. Далее виднелась железная дверь, по обе стороны которой стояли на часах двое из вездесущих швейцарских гвардейцев. Но это были не зеленые юнцы – помощники туристов, а крепкие, в боевых шрамах мужчины. Глаз сержанта закрывала повязка, а у того, что помоложе, рядового, через все лицо тянулся стягивающий кожу шрам. Оба явно принадлежали к числу бойцов-ветеранов, и в руках эти гвардейцы держали не древние алебарды, а самые современные магазинные 6,5-миллиметровые карабины «Веттерлис» с примкнутыми и зловеще поблескивающими длинными острыми штыками. Неприятные хлопушки, что и говорить.
Суровые часовые пристально и настороженно смотрели на приближающегося лорда Карстерса и скрестили карабины, преграждая ему путь.
– Стойте, signore, – приказал на ломаном английском сержант. – Этот отдел библиотеки закрыт для посетителей.
Дипломатично улыбаясь, Карстерс ответил на безупречном итальянском:
– О, я понимаю. Однако я – лорд Бенджамин Карстерс, член британского парламента и член лондонского Клуба исследователей. Я желаю поговорить с вашим куратором.
– Ученый? – спросил по-итальянски рядовой, начиная убирать карабин. – Тогда проходите, сэр.
– Извините, но мы обязаны попросить вас предъявить удостоверяющие документы, – вмешался сержант, единственным здоровым глазом строго и неодобрительно покосившись на рядового.
Выполняя необходимый ритуал, лорд Карстерс послушно достал бумажник и показал гвардейцам членский билет Клуба исследователей, сертификат покупателя из Королевского музея и британский заграничный паспорт со своим фамильным гербом. При виде последнего солдаты заметно потеплели к нему.
– Спасибо, сэр, – поблагодарил рядовой, убирая карабин. – Можете проходить.
– Один момент, – не унимался сержант, снова преграждая путь карабином. – Поскольку вы будете находиться очень близко к покоям Его Святейшества, я должен спросить, нет ли при вас какого-либо оружия. – Фразу эту сержант произнес так, словно повторял ее по десять раз на дню. Однако это не помешало ему смерить лорда Карстерса взглядом, каким сборщик налогов окидывает известного обманщика.
– Ничего, кроме вот этого, – ответил лорд, невинно выставляя вперед огромные ручищи. Как и предполагалось, гвардейцы рассмеялись.
– Неплохое оружие, – признал рядовой, и пересекавший его лицо шрам превратил улыбку гвардейца в оскал. – Не хотелось бы мне попытаться конфисковать его.
– Проходите, сэр, – посмеиваясь, разрешил сержант. – Кабинет куратора за этой дверью, прямо по коридору налево.
– Grazie.
– К вашим услугам, лорд Карстерс.
Следуя указаниям, Карстерс вскоре обнаружил приемную с восседавшей за резным столом «беруцци» сурового вида монахиней. Сняв шляпу, лорд Карстерс повторил свою просьбу о встрече с куратором. Внимательно изучив его документы, монахиня извинилась и куда-то вышла. Когда через несколько минут она вернулась, с ней был полноватый священник – человек неопределенного возраста, почти совершенно лысый, чисто выбритый, в простой коричневой сутане.
– Благослови вас бог, сын мой, – запинаясь, обратился священник по-английски к Карстерсу. – Я – отец Туллио. Рад с вами познакомиться. В нашей библиотеке есть несколько трудов как ваших, так и вашего уважаемого отца. Чем я могу вам помочь?
– Спасибо, святой отец, нельзя ли мне поговорить с вашим куратором? – снова ответил по-итальянски лорд Карстерс.
Отец Туллио слушал столь беглую речь на своем родном языке, благочестиво сложив ладони, и его лицо херувима излучало несказанное удовольствие.
– У нас несколько кураторов, – сказал он. – Какой сектор библиотеки вас интересует?
– Закрытый отдел, – деликатно объяснил лорд Карстерс.
– Но Библиотека Ватикана открыта для всех, – ответил с вопросительным выражением лица Туллио.
Карстерс заговорщицки понизил голос:
– Я желаю увидеть не что иное как оккультный музей.
– Не понимаю, – ответил отец Туллио, нервно перебирая четки. – Оккультный музей? Уверяю вас, в Ватикане нет такого отдела. Может быть, вы имеете в виду Секретные архивы? Как правило, для их посещения требуется санкция Его Святейшества Папы. Но я уверен, для вас может быть сделано исключение.
От природы не глупый, лорд Карстерс мог определить, когда получает вместо ясного ответа отговорки, и решил попробовать прямую фронтальную атаку.
– Святой отец, я знаю о существовании оккультной секции, потому что имел честь говорить с побывавшими там, – внушительно заявил он. – С джентльменами, слову которых я безоговорочно доверяю.
Священник весь как-то резко обмяк. Не говоря ни слова, он взял Карстерса под локоть и провел в соседний кабинет. Как только дверь кабинета закрылась, выражение его лица посуровело.
– Сын мой, вы уличили меня в совершении простительного греха, – признался Туллио, не выказывая большого стыда или раскаяния. – В библиотеке действительно есть оккультный отдел, но закрыт он вовсе не по чьей-то прихоти. Там хранятся еретические книги и мерзостные предметы, способные вызвать небывалые потрясения как внутри, так и вне церкви, если будут открыты широкой публике.
Лорд Карстерс кивнул, соглашаясь со священником.
– Вполне понимаю, святой отец, – сказал он. – Предмет, который я желаю изучить, нужен мне для моих личных исследований. Даю вам слово англичанина, что я не имею намерения обнародовать что-либо, способное заставить церковь пожалеть о предоставлении мне доступа.
Присев, отец Туллио побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
– Вы принадлежите к англиканской церкви? – спросил наконец он.
– Да, святой отец. Это будет проблемой?
– Не в этой жизни, сын мой, – кротко отозвался священник. – Отлично. – Протянув руку к переполненной полке, Туллио снял с нее книгу в кожаном переплете и открыл ее, подняв небольшое облачко пыли. С большой церемонностью святой отец надел очень современное пенсне, очинил заново кончик пера и поднял крышку маленькой хрустальной чернильницы.
Вслед за тем Туллио старательно записал на чистой странице фамилию, адрес и академические данные Карстерса. Покончив с этим, отец Туллио произнес:
– Рекомендации?
– Прошу прощения? – негромко переспросил Карстерс.
Священник снял очки и постучал ими по книге.
– Мне нужны ваши рекомендации, сын мой. Вы утверждаете, что говорили с кем-то из побывавших в оккультном отделе. Нам требуется фамилия этого лица, чей допуск мы проверим. Именно так мы гарантируем доступ в отдел только достойных ученых.
– О!
Застыв в позе ожидания, отец Туллио задумчиво держал перо над страницей. Через минуту святой отец отложил перо в сторону.
– Есть какое-то затруднение, сын мой?
Видя выражение лица священника, лорд Карстерс лихорадочно подыскивал подходящие слова.
– Не сомневайтесь, сэр, у меня есть серьезная рекомендация. Просто дело в том, что поручитель в данный момент не пользуется особым расположением церкви.
Лицо отца Туллио постепенно прояснилось.
– А, понимаю. Да, всегда бывали и такие, кто злоупотреблял оказанным нами доверием. Тот факт, что вам известно о неблагоразумии данного лица, смею надеяться, удержит вас от любых опрометчивых шагов, которые у вас может возникнуть искушение совершить.
– О, послушайте! – воскликнул с большим облегчением Карстерс. – Это чрезвычайно достойно с вашей стороны.
– Ну, нам ведь положено прощать, разве нет? – улыбнулся святой отец. И снова взялся за перо.
– Итак, скажите, пожалуйста, кто вас рекомендует?
– Ну... – лорд Карстерс сделал паузу и откашлялся. – Кхм... Профессор Феликс Эйнштейн.
– Стража! – завопил отец Туллио, выскакивая из-за стола и рывком распахивая дверь. – Стража!
– Погодите! – крикнул, раскидывая руки в стороны, Карстерс. – Я готов загладить вину профессора!
– Ха! – презрительно фыркнул священник. – Как это?
В коридоре нарастал топот бегущих людей, и внезапно в дверях появилось целое отделение вооруженных солдат и несколько монахинь с «пушками». Отец Туллио показал на онемевшего Карстерса.
– Арестовать его! В тюрьму его! Выслать! Расстрелять!
Угрожающе зарычав, солдаты двинулись вперед, щелкая затворами своих «Веттерлисов». Монахини выхватили гладкоствольные пистолеты и взвели массивные курки. Лорд Карстерс же с неистовой быстротой зашарил по карманам, извлек ювелирную коробочку и откинул крышку.
Все отшатнулись, словно ожидая взрыва. Но когда ничего не произошло, отец Туллио осторожно подался вперед и заглянул в коробочку. На синей бархатной подушечке лежала большая щепка темного дерева.
– И что же, по вашему утверждению, это такое? – крайне скептически спросил священник.
– Я ничего не утверждаю, святой отец, – заявил со всей искренностью лорд Карстерс. – И не прошу никаких милостей. Я по доброй воле отдаю вам это, ничего не требуя взамен.
Эти ритуальные слова произвели нужный эффект. Туллио снова низко наклонился, чтобы поближе рассмотреть содержимое коробочки, и теперь на лбу у него выступил холодный пот. С какой-то нерешительностью священник взял коробочку в руки и со щелчком захлопнул крышку, а затем, повернувшись кругом, передал реликвию ближайшей монахине. Засунув пистолет под апостольник, та преклонила колено и поспешно удалилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39